Текст книги "Вирус убийства"

Автор книги: Барри Мейтланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

20

– Впрочем, есть и еще один положительный аспект, – сказал Брок чуть позже, когда они мыли на кухне тарелки. – Они опасаются дискредитировать меня, пока я официально считаюсь одним из ведущих криминалистов и представляю нашу страну на международной конференции. Они считают, что с этим нужно подождать, пока я вернусь.

– Значит, вы по-прежнему едете в Рим?

– Должен. У меня уже и авиабилеты на субботу заказаны. Кстати, какой сегодня день? Совершенно вылетело из головы.

– Четверг.

– Из этого следует, что завтра Страстная пятница? Так, что ли?

– Вроде того. Я и забыла, что скоро Пасха. А когда вы вернетесь?

– Желательно, чтобы эта дата оставалась открытой. Официальные мероприятия заканчиваются в следующую пятницу, но я полагаю, что, если мой доклад понравится, итальянские коллеги, возможно, предложат мне погостить у них еще какое-то время. Я ведь не до конца использовал свой отпуск и могу находиться в Италии вплоть до середины апреля.

Кэти уставилась в тазик с мыльной водой, вновь задаваясь вопросом, уж не хочет ли Брок тем самым поставить ее в известность, что выходит из игры.

– Не думаю, – сказал Брок, вытирая последнюю тарелку посудным полотенцем, – что эти люди станут наезжать на вас раньше, чем примут окончательное решение относительно того, как быть со мной. Возможно, я ошибаюсь, но у меня складывается именно такое впечатление. Они делали перерыв раза два в ходе дознания и звонили в Лондон, чтобы уточнить ваш статус. Ведь формально вы все еще числитесь в полиции, а это до некоторой степени лишает их свободы маневра. Ну а теперь все выглядит так, будто вы были правы насчет того, что Петроу убили. И это их смущает и раздражает. Они вам этого не простят.

Брок собрал тарелки и понес их к буфету.

– Так, посмотрим, где ваш ящик… Вы ведь «Эрик», не так ли?

– Как, скажите на милость, вы об этом узнали? – спросила Кэти, с удивлением на него посмотрев.

– Джилл мне сказала. Очень милая девушка. И Патрик тоже очень приятный парень. Вам повезло, что у вас такие хорошие соседи.

– Когда же вы успели с ними познакомиться?

– Около четырех утра. Я проснулся с ужасной головной болью и отправился разыскивать аспирин. Джилл и Патрик сидели здесь, на кухне. Они и оказали мне необходимую помощь.

– Они находились здесь в такое время?

– Ну… Джилл только что вернулась с какой-то там дискотеки. Предложила и мне пойти туда на следующей неделе, но я вынужден был поставить ее в известность, что буду в это время в Риме. Они с Патриком мне сказали, что беспокоятся за вас.

Кэти недоверчиво покачала головой и перевела разговор на более актуальную для нее тему.

– Значит, вы полагаете, что меня на некоторое время оставят… хм… в покое?

– Да. Этим людям спешить незачем. Думаю, вам надо вести себя очень тихо и не высовываться. Не делайте ничего такого, что могло бы привлечь к вам внимание. И никому не доверяйте. – Его слова напомнили ей давнишние рекомендации Таннера. – С другой стороны, если вы знаете способ, как наводить справки – какими-нибудь окольными путями, не внушающими подозрения, – это было бы здорово, поскольку всегда полезно знать, что происходит.

– Вы мне до сих пор не сказали, что произошло с Рози, – сказала она.

Брок нахмурился и опустил голову.

– Мне нужно глотнуть свежего воздуха. Здесь есть где прогуляться?

Они надели пальто, пересекли шоссе перед домом и двинулись по аллее, которая вела к берегу речки, протекавшей через центр Кроубриджа. Вдоль берега шла тропинка, достаточно широкая, чтобы они могли идти бок о бок. Они побрели по ней, поглядывая на мчавшийся мимо ивовых куп и зарослей боярышника взвихренный быстрым течением водный поток.

– Бедная Рози, – наконец произнес Брок.

– Таннер сказал, что мы несем ответственность за ее смерть.

– Возможно, он прав. Еще хуже то, что я был там, но не смог этого предотвратить. Черт! Я даже не знаю толком, что произошло. Вначале я ощутил, как в мое тело вошла первая игла, а следующее, что я помню, – это то, как я пытался высвободить ноги из-под ее тела. Между этими двумя событиями прошло двадцать минут. Я не могу осуждать тех, кто меня допрашивал, за то, что они отнеслись к моим словам скептически. Я и сам бы в это не поверил, если бы свидетель поведал мне такую историю.

– Но вы уже отключались раньше при сходных обстоятельствах. И Бимиш-Невилл может это подтвердить.

– Может. И задаюсь вопросом, сделал ли он это.

– В любом случае, если бы вы оставались в сознании, с вами бы поступили как с Рози. Как, кстати, убийца все это проделал?

– Лечебные кабинеты соединены между собой внутренними дверями. Должно быть, убийца находился в одной из сопредельных комнат и ждал, когда Бимиш-Невилл выйдет. Потом он ворвался в кабинет акупунктуры, перерезал Рози горло, запер дверь в коридор и выключил свет. Затем вернулся в сопредельную комнату, снял защитное облачение – крови было очень много, и он наверняка в ней перемазался, – связал его в узел, взял под мышку и вышел в коридор.

– Преступление дерзкое и сопряженное с риском. Вероятно, убийца – кто-то из обитателей клиники. Тот, кто знает внутренний распорядок. Господи, чем больше думаешь об этом деле, тем сложнее оно кажется. – Кэти покачала головой. – Непонятно только, зачем ее вообще нужно было убивать.

– Убийца знал, что она должна рассказать мне нечто важное. Такое, ради чего стоило рискнуть.

– Кто знал о том, что она должна была с вами разговаривать?

– Так сразу и не угадаешь… Грейс Кэррингтон точно знала, а кто еще, не могу сказать. Но Рози вполне могла сообщить об этом своему жениху. Возможно, даже Лауре Бимиш-Невилл.

– Они не могли знать о том, что вы отключитесь. И не могли знать, когда Бимиш-Невилл выйдет из комнаты. Но нельзя сказать, чтобы никто об этом не знал, не так ли? Существует все-таки один человек, который знал и о том, и о другом. Это сам Бимиш-Невилл.

– Верно. Кстати, это он перенес мой сеанс на более раннее время. Опять же странно, что он ушел, зная о том, что я потерял сознание. Но я не сомневаюсь, что он дал детальный отчет следствию обо всех своих передвижениях после того, как вышел из кабинета.

– Такой же детальный отчет он дал и в первый раз. И все это ложь. Но наверняка есть свидетели, которые готовы подтвердить его слова. Они ведь видели, как он выходил из кабинета. Но они ничего не знают о том, что он сделал до того, когда находился наедине с Рози и…

– И с одним незадачливым детективом, работавшим под прикрытием, – произнес Брок с горечью в голосе.

Позже, когда они отправились вдоль берега реки в обратный путь, Кэти спросила:

– Как поживает ваш доклад, который вы готовите для конференции? Вы уже его закончили?

– Почти. Но сейчас он представляется мне легковесным. Если бы это была действительно стоящая работа, она бы помогла мне разрешить и эту проблему.

– Если не ошибаюсь, ваш доклад посвящен серийным убийцам?

– Той невидимой нити, – ответил Брок без особого энтузиазма, – которая соединяет все действия серийного убийцы. Последние несколько дней у меня было достаточно времени, чтобы поразмышлять на эту тему. Одно плохо: эту связь гораздо легче обнаружить в ретроспективе.

Броку не терпелось вернуться домой в Лондон. Кэти это видела и могла понять. Тем не менее перспектива оказаться в затруднительном положении без поддержки или какого-либо плана на будущее ее не прельщала. Как бы то ни было, но во второй половине дня она прошла несколько кварталов, сопровождая Брока, который направлялся к служебному гаражу дивизиона, где стояла его машина. Дождь лил косыми струями, когда они распрощались на углу улицы и пожелали друг другу удачи.

Вечером Кэти встретила в кухне Патрика.

– Полагаю, – заявила она, – что мне пришло время отведать вашего «ржавого гвоздя».

В течение нескольких дней после отъезда Брока она неукоснительно следовала его советам – то есть вела себя тихо, не высовывалась и не общалась ни с кем из бывших коллег. Во вторник утром в газетах появилось известие, что некий сотрудник Стенхоупской клиники мужского пола в возрасте тридцати девяти лет вечером предыдущего дня был препровожден в штаб-квартиру полиции графства. В газетах указывалось, что это событие имело место ровно через неделю после убийства Рози Дугган, и выражалась надежда, что показания задержанного помогут расследованию. Местное радио передавало новостной блок без изменений в течение дня, но и вечером никаких добавлений к сказанному ранее не последовало. А в семь вечера позвонила Пенни Эллиот.

– Кэти? Как поживаешь? Я ждала, что ты мне позвонишь…

– Я хотела, Пенни, честно. Но потом подумала, что будет лучше, если я оставлю тебя в покое.

– Похоже, ты в депрессии. Ну да ладно. Скажи, ты слышала последние новости по этому делу?

– Только те, что передавали по радио.

– Полиция выдвинула обвинения против одного типа. Парня зовут Джеффри Парсонс. Ты его знала?

– Да. Он был женихом жертвы. А в чем, собственно, его обвиняют?

– В убийстве, насколько я понимаю.

– В одном убийстве или в обоих?

– Не знаю точно. Полагаю, в одном. В любом случае ты отомщена. Ты как думаешь?

– Возможно… Ты, случайно, не знаешь, какими свидетельствами располагает следствие?

– Не знаю. На втором этаже по этому поводу хранят молчание. Но один из моих людей утверждает, что слышал, будто убитая девушка была беременна.

Кэти покачала головой:

– О Боже, Пенни, но в этом же нет никакого смысла. С какой стати ему было ее убивать, особенно если она носила его ребенка?

– Да, это серьезный аргумент, не правда ли? Однако ходит слушок, будто это не его ребенок. Говорят, группа крови у плода не такая, как надо. Но она вполне позволяет быть отцом предыдущей жертве.

– Петроу? – Кэти была поражена. – Но в таком случае эта женщина должна была быть как минимум на пятом месяце…

– Думаю, все это останется под вопросом, пока не сделают анализы на ДНК. Так что пока это не более чем слухи, Кэти. Все наше подразделение просто гудит от слухов. Скажи, ты не можешь к нам прийти и потребовать, чтобы с тебя сняли все обвинения в связи с вновь открывшимися обстоятельствами? Ведь изначально это было твое дело. Несправедливо, что с тобой так поступили.

– Спасибо за поддержку, Пенни. Я подумаю над твоим предложением. Но возможно, мне просто следует немного подождать.

– Ну, тебе лучше знать. Как бы то ни было, я просто хотела передать тебе хорошую новость. Могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

Кэти заколебалась, потом сказала:

– Ты знаешь констебля Гордона Даулинга, в паре с которым я расследовала первое убийство? Я бы хотела с ним связаться, но не знаю, где его искать.

– Я его помню, но в последнее время не встречала. Может, теперь он работает в команде Таннера?

– Сильно в этом сомневаюсь. Возможно, его тоже отстранили – как и меня.

– Ладно. Попытаюсь выяснить, где его найти.

– А как Белли Мэнсфилд из технической службы? Ты давно в последний раз ее видела?

– Ты системного аналитика имеешь в виду? Позавчера мы с ней перекинулись парой слов. Но она, знаешь ли, увольняется. Уже подала заявление об уходе.

– Вот черт!

– Значит, она тоже была вовлечена в это дело?

– Видишь, Пенни, что происходит? Со мной сейчас лучше не общаться. Вот почему я не хотела тебе звонить.

В трубке установилось молчание. Потом Пенни заговорила снова, но Кэти подметила в ее голосе колебание:

– Но теперь, Кэти? Не думаешь же ты, что после того как убийцу девушки нашли…

– Если бы я сделала, как мне было велено, она была бы жива, Пенни.

– Ты не должна так думать! Не ты ее убила!

Кэти ей не ответила.

– Кэти! – В голосе Пенни слышалось беспокойство. – Тебе нужна помощь. Ты должна срочно рассказать кому-нибудь об этом деле. Если хочешь, я сама с кем-нибудь поговорю.

– Нет! Пенни, я очень ценю, что ты мне позвонила, но в настоящее время предпочитаю держаться от всей этой суеты в стороне. Если бы ты разыскала Даулинга, то уже одним этим оказала бы мне действенную помощь. Кроме того, я была бы тебе очень благодарна, если бы ты, узнав что-нибудь новое об этом деле, сообщила мне об этом.

Дни тащились унылой чередой. Кэти ежедневно ходила в супермаркет, чтобы слышать звуки нормальной человеческой жизни, так как мертвая тишина дома ее угнетала. Но она – на тот случай если кто-нибудь позвонит – никогда не отсутствовала больше часа.

В четверг она в отчаянии решила кое-что предпринять – сделать единственное доброе дело, которое, по ее мнению, не могло быть вменено ей в вину и рассматриваться как вмешательство в расследование, проводимое дивизионом. Она села в машину и проехала двенадцать миль до Эденхэма, где припарковалась на муниципальной городской автостоянке, находившейся в стороне от главной улицы. Выйдя из машины, она направилась к магазину по продаже овощей и фруктов, принадлежавшему Джерри Хэмблину.

Джерри, заканчивая обслуживать покупательницу, сделал по ходу дела какое-то замечание, видимо, забавное, так как хотя Кэти его слова и не разобрала, они сопровождались веселым смехом клиентки и самого Джерри. Потом он повернулся, и лицо у него помрачнело, как только он узнал новую посетительницу.

– О Господи! А я-то думал, что больше вас не увижу. Вы ведь пришли по тому делу в клинике, не так ли? Вот что привело вас сюда, словно дурной запах…

– Здравствуйте, Джерри. Скажу сразу: я никоим образом не причастна к этому расследованию.

В ее голосе слышалась категоричность, показавшаяся Джерри подлинной и заставившая его не спешить с вынесением окончательного вердикта.

– Зачем же тогда вы сюда пришли? – спросил он уже с менее удрученным видом.

– Просто проезжала мимо. И подумала, что не прочь еще раз отведать вашего сочного винограда, если, конечно, он у вас есть.

– Сейчас не сезон, дорогуша. Значит, говорите, просто проезжали мимо? – Он одарил ее скептическим взглядом.

Она некоторое время смотрела на него, потом опустила глаза.

– Ну… у меня было на уме кое-что еще. Я надеялась повидаться с Эрролом, если уж на то пошло.

– Как видите, его здесь нет. Зачем он вам понадобился? Что вам от него нужно?

– Значит, вы все еще вместе?

– Разумеется. С чего это нам расставаться?

– Я очень надеялась, что у вас все утрясется. Опасалась, что наше расследование, – тут она пожала плечами, – причинило вам массу беспокойств и вызвало между вами некоторые трения.

– Не забивайте себе этим голову. Просто оставьте нас в покое – и все.

– Когда я в прошлый раз задавала вам разные щекотливые вопросы, я сказала Эрролу нечто такое, чего ни при каких условиях не должна была говорить. И мне бы хотелось перед ним за это извиниться.

Джерри с удивлением на нее посмотрел:

– Мать честная! Коп выразил желание извиниться. Интересно, что вам придет в голову в следующий раз? И что такого вы ему тогда сказали?

– Не имеет значения.

– Случайно, не о том, что Алекс болен СПИДом?

– Что-то вроде этого. Это он вам сказал?

Джерри кивнул.

– Если разобраться, – произнес он, перекладывая лежавшие перед ним на подносе плоды авокадо, – ваше вмешательство принесло нашим отношениям определенную пользу. Вынесло кое-какие проблемы на поверхность. Мы тогда решили начать все сначала. И поехали на Рождество в Штаты. Можно сказать, устроили себе нечто вроде второго медового месяца.

– Рада за вас. Надеюсь, это помогло.

– Как-то вы печально это говорите. И вообще в вас бездна пессимизма. Что, был тяжелый день или что-нибудь в этом роде?

– Извините за вторжение. – Кэти слабо ему улыбнулась и повернулась, чтобы идти к выходу.

– Вы это… – сказал Джерри, – выпить не желаете?

– А как же ваш магазин?

– Устрою себе короткий день. Да вы не беспокойтесь. Позже я вернусь и все здесь приберу.

Джерри развязал фартук, после чего они прошли к заднему выходу, где он снял с крючка и надел кожаную куртку в стиле «пилот». Они вышли в холодный весенний день и двинулись по Хай-стрит в сторону «Возрожденного сердца».

Джерри взял два бокала сухого белого вина и поставил их на столик около камина.

– Хотелось бы узнать последние новости по новому убийству в клинике.

– Я уже говорила вам, Джерри, что в этом деле не участвую. Кстати, вы слышали, что полиция выдвинула обвинения против Джеффри Парсонса?

– Нет! Когда это произошло?

– Во вторник. Но газеты об этом сообщили сегодня утром.

Джерри нахмурился:

– Парсонс… Мне казалось, что он и кролика убить не в состоянии.

– Мне тоже так казалось. А вы ведь думали, что Алекса Петроу убил Бимиш-Невилл, не так ли?

– Неужели? – Джерри поправил очки и сделал невинное лицо.

– Конечно, думали. И я так думала.

– Всем нам свойственно ошибаться… Но почему Парсонс это сделал?

Кэти заколебалась.

– Есть версия, что Рози была беременна и что забеременела она от Петроу.

У Джерри от изумления расширились глаза, а рот приоткрылся и стал напоминать букву «о».

– Вот тварь!

– Я бы так о покойной говорить не стала, – сказала Кэти.

– Я не о ней, я о нем! Об этой твари Алексе Петроу! Я знал, что он подонок, но чтобы до такой степени…

Кэти кивнула:

– Да, он, что называется, был ходок.

– Значит, тот факт, что доктор Садистиш-Мазохилл приезжал к нам, чтобы повидаться с Эрролом, уже не имеет значения? Так, что ли, все повернулось? – Джерри закатил глаза и покачал головой. – Боже ты мой, сколько нервов мы бы с Эрролом сберегли, если бы я не разевал почем зря свою хлеборезку!

– Возможно. Между прочим, доктор обвинил Эррола в том, что он снабжал Петроу наркотиком «экстази». Вы знаете об этом?

Джерри замигал.

– К чему вы клоните, Кэти?

– Ни к чему я не клоню. Просто хотела узнать, разговаривали ли наши люди хотя бы раз об этом с Эрролом.

– Нет, не разговаривали. – Джерри пожал плечами. – Господи! Только этого еще не хватало!

– И на этот раз они к вам не приезжали?

Джерри покачал головой.

– Допивайте свое вино, – предложила Кэти, – я возьму вам еще бокал.

Когда она вернулась за стол, Джерри гипнотизировал взглядом пламя, бушевавшее в чреве камина.

– Если хорошенько подумать, то выходит, что я возвел на доктора-садиста напраслину, – сказал он.

– Что вы имеете в виду?

– Как что? Ведь я и впрямь считал его убийцей. И думал, что он использует Эррола в своих грязных махинациях. А между тем это Эррол причинил ему массу неприятностей: завел шашни с Петроу, продавал ему наркотики ну и все такое прочее. Не следовало ему этого делать, особенно по отношению к доктору-садисту.

– Вы это в том смысле, что он был хорошим покупателем?

– Что? О нет, не только. Садистиш-Мазохилл раньше хорошо относился к Эрролу. Кстати, я прощал выходки Эррола еще и потому, что он прошлым летом лишился матери. Ее смерть и вправду сильно его опечалила: они с ней были очень близки. Это была такая смешная старая перечница. Ведь она только в позапрошлое Рождество узнала, что мы геи. Подумать только: мы с Эрролом жили вместе как муж и жена почти двадцать пять лет, а она не имела об этом ни малейшего представления! Мои родители приехали к нам на рождественский обед только потому, что моя мамочка ужасно готовит. Отец всегда говорил, что как повар дал матери сто очков вперед. Как бы то ни было, мы пригласили на обед и старушку Эррола, тем более что она была вдова и мы не хотели оставлять ее на праздник в одиночестве. Она сидела в гостиной рядом с моей матерью и потягивала шерри, в то время как мы с Эрролом готовили на кухне обед, а отец прогуливался по саду и курил трубку. И вот она совершенно неожиданно заявила моей матери примерно следующее: «Наши мальчики такие тихие… Как вы думаете, Эвелин, они нормальные?» На что моя мать ответила: «Конечно, нет, глупая вы курица. Это такие отвратительные педики, каких еще свет не видел».

Сказав это, Джерри просто закатился от хохота. Через секунду к нему присоединилась Кэти. Смеялись они довольно долго, пока на глазах у них не выступили слезы. Потом Джерри сказал:

– Вскоре после этого у матери Эррола обнаружили рак. Мы всё перепробовали, чтобы ей помочь, но безуспешно. И тогда Эррол впал в депрессию. Однажды, когда доктор-садист находился за пределами клиники, Эррол случайно встретился с ним и рассказал ему о своем горе. Доктор отнесся к нему с сочувствием. Между прочим, тогда они впервые по-настоящему сблизились. Садистиш-Мазохилл даже несколько раз навещал его мать в больнице, да и потом к ней наведывался, когда ее выписали и отправили домой. Кроме того, он пытался лечить ее своими препаратами на основе органических соединений, но они, разумеется, тоже не помогли.

– Даже странно слышать такое о нашем докторе. По-видимому, он действительно беспокоился об Эрроле.

– Да, полагаю, он искренне ему сочувствовал. А я-то думал о нем лишь как о законченном эгоисте и себялюбце. Но он куда более сложная натура. Думаю, ему нравится, когда человек пребывает в отчаянии. Ужасно звучит, не правда ли? Но в этом-то вся и штука. Если вы и вправду впали в отчаяние и готовы передать все заботы о своей особе Бимиш-Невиллу, другими словами, позволяете ему распоряжаться собой, то он, надо отдать ему должное, приложит все силы к тому, чтобы вам помочь. А Эррол тогда пребывал в отчаянии. Но потом, когда он стал строить куры Петроу, для доктора это было подобно удару кулаком в лицо.

– Я в состоянии это понять.

– Как бы то ни было, я полагаю, что тогда у Эррола начался кризис среднего возраста, спровоцированный смертью матери. Но других Алексов Петроу в его жизни больше не будет.

Кэти подняла свой бокал:

– Давайте за это выпьем, Джерри.

– Вы до сих пор мне не сказали, почему у вас такой унылый вид.

– Ну… думаю, все дело в том, что я крупно облажалась. Да еще и подставила одного своего приятеля.

– Надеюсь, не того славного мальчика, который посетил мой магазин перед вами?

– Вы имеете в виду Гордона Даулинга? – рассмеялась Кэти. – Значит, говорите, он показался вам славным мальчиком?

– Да. Очень славным и милым молодым человеком. Но мне кажется, что он не сможет сделать карьеру в полиции. А вы, Кэти, как думаете?

– М-да, нельзя сказать, чтобы он слишком уж блистал умом.

Джерри было захохотал, но быстро овладел собой.

– Извините, Кэти, но я не верю, что в полиции это является серьезным препятствием для карьеры. Я имел в виду то обстоятельство, что он гей.

– Гей?

– Да. Разве вы не знали?

Кэти с удивлением на него посмотрела:

– Представления не имела.

– А между тем он только потому на меня и вышел. В «Веселом Роджере».

– Ну конечно. Мне следовало об этом подумать.

– На самом деле это не имеет никакого значения. Если, конечно, об этом не пронюхают те мужланы, которые именуются товарищами по работе и с которыми необходимо ладить.

Кэти ощутила неприятную сосущую пустоту в желудке.

В пятницу вечером Кэти звонили дважды. Она сидела на кухне «жилтоварищества» в компании с Джилл, Мервином и Патриком и ела тушеное мясо в горшочке по-ланкаширски, приготовленное Патриком, когда позвонила Пенни Эллиот. Новостей у нее было не много. Так, она сообщила, что согласно сведениям, почерпнутым ею у клерка из отдела по персоналу, Гордон Даулинг десять дней назад отправился в двухнедельный отпуск, но никто не мог сказать, куда именно он уехал. Пенни не поленилась и выудила из его личного дела пару адресов его родственников. Что же касается расследования по делу об убийстве Рози Дугган, то Пенни ничего нового об этом не узнала, за исключением сплетен о том, что была обнаружена красная нейлоновая веревка, идентичная найденной на трупе Петроу. В том, где именно ее обнаружили, слухи разнились. Однако было ясно, что это позволяло вменить в вину Парсонсу еще и убийство грека.

Озадаченная услышанным, Кэти поблагодарила подругу и вернулась на кухню. Потом, проглотив несколько ложек тушеного мяса с картошкой, неожиданно для себя сказала:

– Очень вкусное стью, Патрик. Может, заключим сделку: вы готовите, а я мою посуду и убираю кухню?

– Заметано, – ухмыльнулся Патрик.

Спустя несколько минут телефон зазвонил снова. Джилл выбежала в холл в надежде, что звонит ее парень, с которым она поругалась. Через минуту она вернулась на кухню, едва скрывая овладевшее ею разочарование, чтобы сказать Кэти, что «опять» звонят ей. Звонил Брок.

– У него довольный голос, – добавила Джилл.

Брок, казалось, и в самом деле был исполнен оптимизма. Кэти слышала его так хорошо, как если бы он находился где-то поблизости, и она уже было решила, что он вернулся в Англию, но он ее в этом разуверил.

– Нет, я все еще в Риме… Что-то мне не нравится ваш голос, Кэти. Какие-нибудь трудности?

– Просто устала немного. Вы слышали, что полиция арестовала Джеффри Парсонса?

Когда она начала излагать ему новости, он выслушал всего несколько фраз и, перебивая ее, сказал:

– Кэти, я не могу долго разговаривать. Как вы смотрите на то, чтобы приехать сюда? Тогда обо всем и поговорим.

– Куда сюда? – Кэти поначалу не поняла. – Да мне, признаться, и рассказывать особенно нечего…

– У вас паспорт в порядке?

– Вроде.

– Тогда слушайте меня внимательно: завтра утром вы поедете в аэропорт Хитроу и пройдете ко второму терминалу. Для вас зарезервирован билет на рейс компании «Алиталия», вылетающий в Рим в 8.35.

– Я – в Рим?

– Билет можете получить в зале регистрации.

– Брок, я…

– В вашем состоянии очень полезно сменить обстановку. Здесь так хорошо – настоящее буйство весны. Буду ждать вас в аэропорту Рима. О’кей?

На линии послышались частые гудки.

Кэти вернулась на кухню, потрясенная до глубины души.

– Все нормально? – осведомились ее приятели.

– Даже не знаю, как сказать, – пробормотала она. – Похоже, у моего приятеля что-то случилось с головой. Он хочет, чтобы завтра утром я встретилась с ним в аэропорту города Рима.

– Мне бы такого приятеля, – завистливо протянула Джилл.

После того как посуда была помыта и убрана, компания разошлась по комнатам, и три ее члена стали готовиться к пятничной вылазке в город. Кэти же, подойдя к своей двери, вдруг заколебалась и, вместо того чтобы зайти, направилась в комнату Патрика.

– Я сделала дубликат ключа, – сказала она ему. – Может, оставите его у себя? На тот случай, если какой-нибудь неприкаянной душе в мое отсутствие понадобится комната.

Патрик расплылся в улыбке и чмокнул ее в щеку.

– Желаю вам хорошо провести время.