Текст книги "Вирус убийства"

Автор книги: Барри Мейтланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

16

Брок повернулся на голос и поразился, увидев у себя в постели Грейс Кэррингтон. Она, натянув на себя одеяло чуть ли не до подбородка, смотрела на него округлившимися от изумления глазами. Брок огляделся и заметил, что у штор здесь иной, нежели у него, узор, а гардероб стоит в другом месте.

– О Господи! – простонал он. – Я перепутал дверь.

– Что? – Она смотрела на него так, как если бы перед ней оказался умалишенный. Из-за двери доносились голоса: кто-то шел по коридору в их сторону.

Брок глубоко вздохнул.

– Я пытался проникнуть в свою комнату. Случайно захлопнул дверь, знаете ли. И в темноте принял вашу комнату за свою.

Она продолжала исследовать его взглядом, переводя глаза с его раскрасневшегося от бега лица на зажатую у него в кулаке фомку. Потом тоже услышала голоса в коридоре.

– Что происходит, Дэвид? – прошептала она.

Он заколебался.

– Я повел себя неправильно, Грейс. И меня едва не поймали.

Она еще некоторое время смотрела на него, потом сказала:

– Хотите уйти сейчас?

– Я бы предпочел немного подождать – если вы, конечно, не возражаете.

– В таком случае вам лучше присесть и объяснить мне, что вы делаете у меня в комнате посреди ночи. – На этот раз ее голос звучал куда спокойнее.

Брок присел на край постели у нее в ногах и рассказал ей о Кэти и о том, как она с Даулингом посетила его дом. Он сообщил ей, не вдаваясь в детали, о разочаровании, которое постигло Кэти в связи с этим делом, и о своем предложении съездить на недельку в Стенхоуп. После этого он объяснил ей причины, заставившие его вломиться в офис, где стоял служебный компьютер.

– Как-то не верится, что старший офицер полиции способен на подобные поступки, – сказала Грейс. – А что было бы, если бы вас поймали?

Он кивнул и виновато опустил голову.

– Вы правы, мне не следовало этого делать. Кэти мне то же самое говорила.

– Если вы считаете, что Алекс был убит, то кого в таком случае вы подозреваете?

– Не знаю, что и сказать. Проблема в том, что неясен мотив. Это может быть шантаж или сексуальная ревность. Существует также вероятность того, что имел место инцидент, в который были вовлечены влиятельные люди, не желающие, чтобы их имена упоминались в связи с этим скандальным происшествием. Кроме того, мне трудно постичь до конца самого Петроу. Похоже, у него было что предложить самым разным людям.

Грейс кивнула, вспоминая свои прошлые визиты в клинику.

– Полагаю, в этом вы правы. Он обладал, что называется, универсальным обаянием и умел подстраиваться под вкусы людей, с которыми контактировал. Стоило вам с ним познакомиться, как между вами сразу возникала особого рода тонкая душевная связь; он был таким мягким, покладистым, понимающим… Но мне всегда казалось, что в глубине души это довольно жесткий человек, прекрасно осознающий свою выгоду и с хорошо развитым инстинктом самосохранения.

– В таком случае это был прирожденный манипулятор.

– Да, думаю, таким он и был. – Она пристально посмотрела на Брока, который нянчился со своими орудиями взлома, перекладывая их с места на место. – Мне жаль, что я сегодня днем так на вас напустилась. Я думала, что это вы пытаетесь манипулировать людьми.

– Полагаю, я и впрямь пытался. Пока не нарвался на вас.

– И что же вы будете теперь делать?

– Прямо сейчас? Если в коридоре все спокойно, вернусь к себе в комнату, полагаю.

– Собираетесь сокрушить еще одну дверь?

Он ухмыльнулся и пожал плечами.

– Возможно, это перст судьбы, что вы вломились именно в эту комнату. Возможно, вы даже имели такое намерение – подсознательно, хочу я сказать.

Он покраснел.

– Альтернативно вы можете остаться здесь до утра. А утром я скажу Джей, что снова забыла свой ключ в комнате, и она выдаст мне связку, которая хранится у администрации. Пациенты постоянно забывают ключи, и Джей их выручает.

Брок посмотрел на стул, который стоял у стола. Казалось, это было единственное место, где он мог расположиться. Но он уже знал по личному опыту, что здешние стулья для него маловаты.

– Ну… – начал он было с сомнением в голосе.

– Не смешите меня, Дэвид. – Она придвинулась к краю кровати, чтобы освободить для него место. Потом протянула руку и выключила свет.

– Значит, ты мне не приснился. – Он открыл глаза от звука ее голоса и увидел, что она на него смотрит. Слабый серебристый свет лился в комнату сквозь щели между шторами. В старом чугунном радиаторе под окном клокотала горячая вода.

– Нет. – Он чувствовал, как их тела прижимаются друг к другу в тесном пространстве больничной кровати. – Я реален. И самую малость… удивлен.

– Выходит, тебе не так уж часто приходится этим заниматься? – Она улыбнулась ему, и он подумал о том, какая хорошая у нее улыбка и как много этот мир потеряет с ее уходом. Он поцеловал ее в щеку и потянулся, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах. – Я просто не ожидал, что в одно прекрасное утро проснусь рядом с тобой. Но я очень этому рад, поверь.

– Через полчаса я спущусь вниз и попрошу кого-нибудь дать мне ключи. Но не сейчас. – Она провела рукой по его груди и легонько его ущипнула.

– Не сейчас, – согласился он и просунул руку ей под шею. Впервые за все это время он заметил, что не морщится от боли в плече, как это вошло у него в привычку, поскольку плечо у него не болело.

– Ты думаешь, что Алекса убил Стефан Бимиш-Невилл, не так ли? – спросила она.

Он заколебался.

– У меня нет для этого никаких оснований. Но похоже, Кэти склоняется к этому.

– Я в состоянии это понять. Временами он может внушать страх, даже ужас. При этом, однако, нужно иметь в виду, что он потерял бы больше, чем кто-либо, если бы в его клинике убили человека.

– Возможно, он потерял бы не меньше, если бы по вине этого человека пострадала репутация его клиники… А ведь он тебе нравится, не правда ли?

– При чем здесь «нравится – не нравится»? Это скорее вопрос доверия. Я просто не верю, что он мог это сделать.

– А как насчет его жены?

– Лаура? – Грейс с удивлением посмотрела на Брока, затем нахмурилась. – Конечно же, нет! Как только тебя учили, если ты можешь так думать?

– Это все из-за моей привычки «наказывать» людей, я полагаю.

– Мне жать, что я это сказала, Дэвид. У тебя, должно быть, очень трудная работа. Не позволяет никому давать спуску.

– Это-то и делает ее терпимой, Грейс. Всех прощать – тоже трудная работа. Но ею, по счастью, занимается кто-то другой.

На подоконник уселся лесной голубь и удовлетворенно заворковал. Однако налетевший в следующий момент сильный порыв северо-восточного ветра согнал его с места и заставил искать себе другой насест.

Часом позже Грейс, вернувшись после посещения офиса на первом этаже, сказала:

– Оказывается, Джей сюда по воскресеньям не приходит. Ключи мне дала девушка, которая ее замещает. Но не похоже, чтобы она знала о случившемся здесь ночью переполохе.

– Не может быть, чтобы они меня не слышали. Кроме того, я оставил включенным компьютер. Однако полицию они, судя по всему, не вызвали. Пока по крайней мере.

– Что ты планировал на сегодня?

– Ничего особенного. Собирался писать доклад для конференции… – Брок замолчал. Разговаривать с ней о чем-то, что должно было произойти в будущем, ему было трудно. Он подумал, что с радостью взял бы ее с собой в Италию, но об этом он не мог даже мечтать.

– Продолжай, – попросила она.

– Никаких важных дел у меня нет. Это точно. А у тебя?

– Я могу провести этот день с тобой? Соглашайся – даже если испытываешь по этому поводу некоторое неудобство.

– Почему я должен испытывать по этому поводу неудобство? Я бы этого хотел…

– Не то чтобы я не любила своего мужа. Но это… – Она обвела рукой свои унылые голые апартаменты.

– Я тебя понимаю, хотя у нас и не Париж весной, совместные прогулки могут и здесь принести душе успокоение…

Она подошла к нему и посмотрела ему в глаза.

– Я договорилась встретиться с Рози сегодня днем. Если хочешь, я попробую повлиять на нее, с тем чтобы она поговорила с тобой.

После ленча они отправились на прогулку по окрестностям, а вернувшись, зашли в библиотеку, чтобы выяснить, нельзя ли забрать подарок Брока, но книги там уже не было.

Потом Грейс отправилась на встречу с Рози.

– Она сказала, что готова говорить с тобой, Дэвид, – отрапортовала Грейс Броку. – Полагаю, это как-то связано с ее женихом Джеффри Парсонсом. Очевидно, он что-то утаил от полиции, и теперь его это гложет. Он не хочет, чтобы Рози кому бы то ни было об этом рассказывала, но она чувствует, что если молчать и ничего не делать, то ему грозит нервный срыв. Она пыталась убедить его поговорить на эту тему с Бимиш-Невиллом, но он ответил, что сейчас ни с кем разговаривать не может.

– Она имеет хоть какое-то представление о том, что он скрывает?

– Не могу утверждать, знает ли она что-либо конкретно или просто подозревает… Странное дело: иногда она относится к своему жениху чрезвычайно предупредительно, склонна его защищать, а иногда он жутко ее раздражает и она чуть ли не бросается на него с кулаками. Сдается мне, что их отношения в последнее время зашли в тупик. И если они еще продолжаются, то только потому, что она чувствует за него персональную ответственность.

– Забавно, что и ты мне об этом говоришь. Не далее как вчера Лаура Бимиш-Невилл прочитала мне лекцию о том, как нехорошо с моей стороны оказывать давление на обслуживающий персонал. Она в связи с этим и о Рози упомянула, но более всего налегала на то, что я вел себя враждебно по отношению к Парсонсу. Оказывается, он рассказал ей, как подходил к нам, когда мы гуляли по заснеженному саду. Заявил ей, что я чуть ли на него тогда не напал.

– Ты всячески старался меня защитить, – она одарила его улыбкой. – Это было очень мило с твоей стороны.

– Меня удивило, до какой степени Лаура опекает и защищает этого Парсонса. Куда больше, чем Рози. Я даже стал задаваться вопросом: уж не состоят ли они в тайной связи?

– Они? Да ты шутишь… – рассмеялась Грейс. – Я уверена, что между ними ничего нет. Просто она, вероятно, заметила, что он в последнее время находится в подавленном состоянии. Я думаю, что Лаура и вправду беспокоится о людях, которые, так сказать, находятся в ее сфере ответственности.

– Очень может быть… Итак, когда я могу увидеть Рози?

– Она сказала, что с этим есть трудности. Лаура уже расспрашивала ее по поводу тебя. Она думает, что Лаура попросила девушек из обслуживающего персонала за ней приглядывать. Но Рози в любом случае увидит тебя завтра на сеансе акупунктуры. Вот тогда вы и поговорите.

– Ох, только не это, – простонал Брок.

– А в чем дело?

– В этой самой акупунктуре. Как-то она на меня странно действует. Во время первого сеанса я вообще потерял сознание.

– Не может быть!

– Еще как может. Главное, я не знаю почему. Мне и второй раздался с большим трудом. Кроме того, за последние два дня я здорово ослабел. Я бы подумал, что у меня начинается грипп, если бы не одна пациентка. Она заявила Бимиш-Невиллу, что чувствует себя хуже, чем неделю назад. На это он ей ответил, что так и должно быть.

Грейс бросила на него озабоченный взгляд.

– Ты уж меня извини. Я такая эгоистичная. По идее тебе следовало в этот уик-энд хорошо отдохнуть.

– Не смеши меня, Грейс.

17

Если бы не встреча с Рози, Брок не пошел бы на дневной терапевтический сеанс. После утреннего сеанса остеопатии у него болела спина и он едва мог сгибаться. Но еще больше его беспокоили головные боли и головокружение, которые накатывали на него волнами в течение последних нескольких дней и которые он воспринимал как свидетельство начинающегося у него гриппа. Его желудок представлялся ему каким-то инородным телом, а глаза все чаще застилала мутная пелена. Мысль о новом сеансе акупунктуры приводила его в ужас, но так как Рози выразила наконец желание с ним переговорить, он считал, что просто обязан там быть. Бимиш-Невилл перенес сеанс на час раньше, и теперь Броку должны были делать акупунктуру в то время, когда все остальные пациенты отдыхали. Брок подозревал, что добрый доктор хотел таким образом избежать ненужной огласки и разговоров в том случае, если он снова отключится. Мрачное чувство обреченности, которое он испытывал, усугублялось мрачным состоянием природы: солнце закрыли черные снеговые тучи, и над Стенхоупом сгустилась тьма.

Ожидавшая его в кабинете акупунктуры Рози определенно нервничала. Она избегала на него смотреть, особенно когда в кабинет вошел Бимиш-Невилл и занялся приготовлениями к процедуре. Бимиш-Невилл был молчалив и держался с Броком подчеркнуто официально, даже строго. Если бы Рози не пригласила его на разговор, он решил бы, что она нажаловалась на него директору. Впрочем, на него могла нажаловаться и директорская жена.

Брок, стремясь разговорить Бимиш-Невилла, услышать интонации его голоса, с самым беззаботным видом спросил:

– Сколько иголок вы воткнете в меня сегодня, Стефан?

Прежде чем ответить, Бимиш-Невилл довольно долго молчал, а когда наконец заговорил, его ответ показался Броку на редкость зловещим.

– Столько, сколько вы в состоянии вынести. Кажется, уже пора перестать с вами миндальничать.

Брок перекатился на живот и закрыл глаза. Его начал пробирать озноб еще до того, как в него вонзилась первая иголка…

Когда он снова открыл глаза, то почувствовал, что полностью дезориентирован. Первое, о чем он подумал, когда вновь обрел способность мыслить, было: «О Господи! Опять отключился».

Он усиленно замигал, силясь понять, что происходит, но вокруг было слишком темно. «У меня потемнело в глазах. Ничего не вижу. К тому же я забыл взять с собой очки…» Голова кружилась, мозг то включался в работу, то вдруг снова отказывался функционировать. Конечности сводило сильнейшей судорогой, но они не двигались. «Господи, я парализован, эти люди вызвали у меня паралич». Он отчаянно напрягался, пытаясь пошевелить ногами, затем ощутил легкий толчок, а в следующее мгновение почувствовал, как сдвинулась с места кушетка на роликах, на которой он лежал. Неожиданно он осознал, что вновь обрел способность двигаться. «Слава Богу!» Одновременно он понял, почему вокруг так темно: электричество не горело и свет мог поступать в помещение только сквозь единственное подслеповатое оконце, пробитое под потолком в каменной стене полуподвала, но из-за непогоды на улице тоже было темно, хотя стояла только вторая половина дня. Но в самом ли деле сейчас еще светлое время суток? Признаться, он не имел об этом ни малейшего представления. После лечебных процедур спина у него болела так, что он едва мог приподнять голову и пошевелить рукой, чтобы взглянуть на часы. Когда ему наконец удалось бросить взгляд на циферблат, стрелки показывали два сорок. Он находился в обмороке двадцать минут или чуть больше.

Но куда все подевались? Не могли же эти люди оставить его в таком беспомощном состоянии в одиночестве? Или Бимиш-Невилл и Рози решили, что он и так оклемается и тратить на него время не имеет смысла? Он снова опустил голову на руки и еще немного подождал. Откуда-то издалека до него доносились приглушенные звуки музыки. Может, из гимнастического зала? Или из комнаты для релаксации? Или музыку включила кухарка, чтобы ей было веселее готовить очередное чечевичное суфле? Потом он ощутил позыв к рвоте и понял, что надо что-то предпринимать, поскольку долго оставаться в нынешнем положении он не сможет. По крайней мере они могли бы не выключать свет, подумал он.

Он с трудом присел на кушетке и, поругивая болевшую спину, спустил ноги на пол. Когда он попытался на них опереться, их снова свело сильнейшей судорогой, и он откинулся на кушетку – но только на мгновение, так как ощутил болезненные уколы в спине и поторопился принять вертикальное положение. «Вот черт!» Он завел за спину немеющую руку и нащупал торчавшие у него из кожи иголки. При более тщательном исследовании выяснилось, что их около дюжины, возможно, больше, и что они идут в два ряда вдоль поясницы.

Он с минуту подождал, когда восстановится сила в ногах, проверил их на прочность, попеременно перенося тяжесть тела то на одну, то на другую конечность, слез с кушетки и потянулся к полотенцу, лежавшему поперек кушетки в ногах. Полотенце показалось ему тяжелым и каким-то странным на ощупь. Впрочем, ему казалось странным все, что с ним происходило и его окружало. Проковыляв к двери, он обнаружил, что она заперта. Большой ключ торчал из замочной скважины. Он повернул его, открыл дверь и замигал от ударившего его по глазам яркого света в коридоре.

Стоя в дверном проеме и пытаясь встряхнуться, избавиться от тумана в голове, он увидел двух пожилых леди, которые шли по коридору со стороны западного крыла. Неожиданно они остановились и уставились на него во все глаза, приоткрыв от изумления рты. Потом одна из них пронзительно закричала, а другая рухнула на пол в глубочайшем обмороке. Секундой позже в коридоре возник силуэт бегущего терапевта-мужчины; услышав крики, он поспешил на помощь и тут увидел Брока. В своих показаниях, данных позже полиции, он описывал состояние, в котором находился Брок, когда он его заметил. По его словам, тот как-то странно сутулился, нетвердо стоял на ногах и вообще производил впечатление человека, только что пережившего несчастный случай, а вся его спина была утыкана иголочками для акупунктуры. Но прежде всего терапевт увидел кровь, много крови, которая покрывала руки Брока, стекала у него по ногам и капала с полотенца, обернутого вокруг бедер, пачкая лежавший на полу ковер.

18

Известие о новом убийстве в Стенхоупе распространялось по штаб-квартире дивизионного подразделения полиции графства в Кроубридже с разной скоростью: некоторых частей здания оно достигло очень быстро, почти мгновенно, других – медленнее и окольными путями. Кэти сидела у себя в офисе на четвертом этаже и печатала пятый рапорт относительно Кроубриджского потрошителя шин, когда эта новость стала достоянием обитателей комнаты этажом ниже. Облаченная в форму сотрудница административного отдела взяла со стола пачку бумаг и направилась к лестнице, чтобы поболтать со своей подругой, сидевшей в офисе по соседству с офисом Кэти. Как раз в эту минуту у Кэти зазвонил телефон. Было три тридцать дня, то есть прошло около часа с тех пор, как Рози перерезали горло.

– Кэти, слышала новость? В Стенхоупской клинике новое убийство! – воскликнула Пенни Эллиот. – На втором этаже из-за этого такая суета, что можно подумать, будто началась война.

– Нет, я ничего не слышала! Что произошло? – Кэти почувствовала, как сердце у нее в панике трепыхнулось, словно оно уже знало худшее.

– Погоди. – Кэти слышала, как ее абонентка заговорила с кем-то, кто находился рядом. Потом она снова обратилась к ней: – Короче, там нашли кого-то в подвале с перерезанной глоткой.

– О Господи! Брок!

– А это кто еще такой?

Но Кэти уже швырнула трубку на рычаг и бежала к выходу. В это время женщина в форме просунула голову в дверь соседнего офиса и спросила:

– Ты слышала новость?..

Кэти притормозила под деревьями, не доехав до парковочной площадки, забитой полицейскими автомобилями с гербами графства и мигалками. Машина «скорой помощи» проехала по пожухлой траве лужайки прямиком к западному крылу и теперь стояла у выхода из подвала, распахнув задние двери. Два санитара из «скорой помощи» слонялись рядом, покуривая и переговариваясь с констеблем в форме, который первым преградил Кэти путь, когда она выбралась из машины. Она, почти не замедляя шага, помахала у него перед носом своим удостоверением, после чего, спустившись по ступеням, побежала по коридору, отыскивая путь к эпицентру бедствия по все более озабоченному выражению на лицах людей, попадавшихся ей на пути.

Криминалисты и судмедэксперты работали на месте преступления уже довольно давно, когда Кэти, обойдя группу передвигавшихся на корточках в поисках улик людей, заглянула в комнату, озарявшуюся вспышками камеры судебного фотографа. Первым делом она увидела темные потеки крови, которые были здесь всюду – на застилавшем пол линолеуме, на медицинской кушетке с роликами, на стенах и на белом халате лежавшего на полу мертвого тела. У трупа были черные волосы с характерным блеском, по которым Кэти безошибочно идентифицировала убитую как Рози Дугган.

Сделав шаг назад, Кэти перевела дух и с сильно бьющимся сердцем огляделась. Дальше по коридору из двери вышел человек в голубом пластиковом балахоне и хирургических перчатках, держа в руках несколько полиэтиленовых пакетов, где находились какие-то окровавленные предметы. Она быстро прошла вперед по коридору, заглянула в кабинет и увидела Брока. Он сидел без движения на металлическом стуле лицом к двери, облаченный в одни только боксерские шорты, изначально белые, но теперь измазанные кровью – как, впрочем, и все его тело и руки ниже локтей. Лицо у него было таким же серым, как его борода, а глаза, казалось, всматривались в некие бескрайние дали. Вокруг Брока суетились эксперты. Один выскребал что-то у него из-под ногтей, другой брал мазок, тыча ватной палочкой в кровавые пятна у него на ногах, а третий – Кэти узнала в нем профессора Пью – вытаскивал у него из спины иголки для акупунктуры. На мгновение Кэти показалось, что она находится в каком-то гротескном салоне красоты.

– А, сержант Колла! Очень рад видеть вас снова! – Профессор Пью расплылся в улыбке. Брок поднял глаза и перехватил взгляд Кэти. Едва заметно покачав головой, он вновь опустил глаза.

– Я все гадал, присоединитесь ли вы к нашей компании, – продолжал профессор Пью, нагибаясь, чтобы извлечь иглы у Брока из поясницы. – Мне казалось, что старший инспектор Таннер не преминет воспользоваться вашими обширными познаниями, касающимися этого места.

Словно в ответ на эту реплику над ухом у Кэти раздался низкий холодный и жесткий голос:

– Вы, сержант? Вон отсюда!

Кэти повернулась в его сторону, и он кивком указал ей на выход. Кэти пошла по коридору, чувствуя, что он, отстав на полшага, идет за ней следом. Повторив свой путь под западным крылом здания в обратном направлении, Кэти оказалась перед дверью, выводившей из подвала во двор. Стоявший у двери констебль в форме, заметив Таннера, вытянулся по стойке смирно. Прежде чем Кэти успела выйти, Таннер положил руку ей на рукав и остановил ее. Она повернулась к нему лицом.

– Возвращайтесь в дивизион и приведите в порядок все находящиеся в вашем ведении дела. Даю вам на это десять минут, не больше. – Он говорил тихо; его губы находились на расстоянии какого-нибудь фута от ее лица. За его плечом Кэти видела констебля, который с любопытством на них поглядывал, прилагая максимум усилий, чтобы услышать, о чем они говорят. – Ни с кем не разговаривайте. Потом поезжайте домой и ждите, когда с вами свяжутся. С этого момента вы отстраняетесь от службы в полиции графства.