Текст книги "Вирус убийства"

Автор книги: Барри Мейтланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Часть вторая

10

В понедельник Брок отправился в путь ближе к полудню с переполнявшим его восхитительным чувством свободы и предощущения праздника. До сих пор он не понимал, какое это блаженство – снова вернуться к своей любимой деятельности – расследованию преступлений. То, что работать ему предстоит на себя, а значит, составлять рапорта или что-либо организовывать не нужно, радовало. Когда он вырвался из города на простор, солнце, словно для того, чтобы внушить ему еще больше оптимизма, вышло из-за облаков и осветило покрытые снегом поля, отчего они заискрились так, что стало больно глазам. Проезжая на своем автомобиле по окраинным дорогам Кента, он опустил стекло, чтобы втянуть в себя пряный деревенский воздух и послушать, как галдят грачи, носившиеся над верхушками деревьев. Он остановился у тихого деревенского паба, чтобы съесть легкий полдник из хлеба с сыром и выпить кружку пива. Эта пища, несомненно, отличалась от простой здоровой диеты, на которой, по его мнению, ему предстояло сидеть последующие две недели пребывания в клинике.

Солнце снова скрылось за облаками вскоре после того, как он достиг Эденхэма; когда же Брок добрался до Стенхоупа, вокруг потемнело, а небо затянуло тяжелыми снеговыми тучами. Он остановился на парковочной площадке под деревьями, вышел из машины и направился к большому дому. Поднявшись по ступеням к парадной двери, он остановился, чтобы перевести дух, полюбоваться видом и обмахнуть снег с ботинок. Потом Брок ступил в теплую прихожую, где сразу же ощутил сложный запах, который ему пыталась описать Кэти. Пахло пищей, казенным учреждением и еще чем-то неуловимым, придававшим здешним ароматам совершенно неповторимый характер.

Сидевшая за конторкой при входе женщина нашла в списке его имя и сказала, что встреча с доктором у него состоится через час, то есть в три тридцать. Перед этим ему предстояло подняться в свою комнату, переодеться в одежду, которую ему рекомендовали захватить с собой, и письменно ответить на ряд вопросов. Сотрудница клиники сделала копию с его кредитной карточки и дала ему ключ вместе с вопросником и планом здания, на котором она шариковой ручкой отметила, как пройти из холла в его комнату, находившуюся в западном крыле. Чувствуя себя учеником частной школы, только что прибывшим на место, он с небольшим чемоданом в руке шел по клинике в своей городской одежде, минуя пациентов, то и дело попадавшихся ему навстречу в коридорах и переходах здания.

Комната отличалась спартанской обстановкой. Там был необходимый минимум мебели и стоявший в углу не закрытый занавеской умывальник. Большое окно выходило на сады в северной части поместья. В их центре черным силуэтом на белом фоне проступал храм Аполлона.

Предощущение чего-то очень приятного, переполнявшее его при выезде из Лондона, постепенно испарялось. Брок переоделся в шорты и футболку, надел домашний халат и шлепанцы и в таком виде присел на край кровати. Чувствовал он себя весьма странно. Захваченные им из дому немногочисленные личные вещи – портативный компьютер лэптоп, коробка с дисками, несколько книг – казались в этой комнате совершенно неуместными. Он взял папку со сведениями о клинике, оставленную для него на ночном столике, и начал ее просматривать, задаваясь вопросом: как провести с пользой час, оставшийся до встречи с доктором.

Потом он взял опросный лист и начал его заполнять. В графе «Род занятий» он написал: «Государственный служащий», что хотя бы отчасти соответствовало истине. На вопрос: «Чего вы хотели бы достичь за время пребывания в Стенхоупской клинике?» – ответил: «Общего улучшения самочувствия и избавления от боли в плече», – что было уже совершеннейшей ложью.

В три часа двадцать пять минут он спустился вниз и, следуя выданному ему плану здания, добрался до двери, на которой висела табличка: «Офис директора». Доктор Бимиш-Невилл имел вид озабоченный и чрезвычайно значительный. Пожимая гостю руку, он задержал ее в своей ладони несколько дольше, чем требовалось, не спуская с Брока своих темных глаз. Когда они обменивались привычными в таких случаях вежливыми словами, выражение лица у доктора было отрешенное: казалось, все его внимание поглощено стремлением с места поставить гостю диагноз с помощью визуального и осязательного контакта. Затем, предложив гостю присесть, доктор занялся изучением заполненного им опросного листа.

– Итак, вы государственный служащий, мистер Брок… – пробормотал он.

Брок рассеянно улыбнулся:

– Да.

– У нас в свое время проходили курс лечения господа из самых разных кабинетов Уайтхолла. Интересно, в какой области служения государству подвизаетесь вы?

– Я из министерства внутренних дел. Занимаюсь статистикой, – соврал Брок.

– Сидячая, наверное, работа?

– Боюсь, что так.

– Какие-нибудь физические упражнения делаете?

– Признаться, не часто. В прошлом году, к примеру, выгуливал собачку соседки. Пока она не умерла. Собачка, я хочу сказать.

– Тут написано, что вы разведены и живете один. Как давно?

– О, очень давно. С 1970 года, – сказал Брок, мысленно задаваясь вопросом, так ли уж необходимо обо всем этом спрашивать. Он не мог отделаться от ощущения, что с ним обращаются как с подозреваемым.

Бимиш-Невилл весьма обстоятельно расспросил его о том, как он питается и какую пищу любит, после чего перешел к разговору о здоровье. В частности, поинтересовался, правда ли, что Брок десять лет назад бросил курить, и уточнил количество принимаемого им алкоголя.

– Вы привезли с собой какие-нибудь алкогольные напитки? – наконец спросил он.

– Вообще-то… да. – Брок испытал непонятное чувство вины. – Бутылку виски.

Бимиш-Невилл кивнул:

– Многие привозят с собой виски, когда приезжают сюда в первый раз, Дэвид. – Подобное признание должно было послужить оправданием того, что он назвал гостя по имени. – Но мне бы не хотелось, чтобы вы прикасались к этому напитку. То, что вы пьете, является частью вашей диеты, а диета в этих стенах – самое главное. Абстиненция же является важным инструментом поддержания диеты, как, равным образом, и стабильности личности пациента. Я хочу, Дэвид, чтобы вы приняли абстиненцию добровольно, так сказать, с распростертыми объятиями. И добровольный отказ от виски станет первым шагом в этом направлении. Согласны?

Брок кивнул. Все выглядело значительно серьезнее, нежели он мог предположить.

– Вы тут написали, что хотели бы добиться «общего улучшения самочувствия». Помимо боли в плече, что, скажите, вы думаете о своем физическом состоянии?

– Я стал… хм… малость рыхловат. Хотелось бы сбросить несколько фунтов.

– Сколько конкретно?

– Даже не знаю… Признаться, я не могу сказать со всей уверенностью, каков мой нормальный вес. Но не сомневаюсь, что поправился.

Бимиш-Невилл продолжил беседу, обсудив с гостем такие темы, как плохой сон, головные боли и неприятные ощущения в суставах. Потом разговор вернулся к больному плечу.

– Это последствия травмы, которая была у меня в двадцатилетием возрасте. Упал, знаете ли.

– Спортивная травма? – В процессе беседы доктор Бимиш-Невилл делал заметки на обратной стороне опросного листа.

– Нет. Это произошло, когда я служил в армии. В Малайе.

– В самом деле? – Бимиш-Невилл поднял на Брока глаза. – Никогда бы не причислил вас к военному сословию.

Брок одарил его дружелюбной улыбкой образцового гражданского служащего.

– Я и не был никогда профессиональным военным. Просто меня призвали после университета. Правда, служба оказалась куда более беспокойной, нежели я ожидал. Малайя, Кипр, Аден…

– Ну и как? Понравилось служить?

– Как ни странно, понравилось. А почему вы спрашиваете?

– Просто любопытствую. Убили кого-нибудь? – Бимиш-Невилл посмотрел на него с неподдельным интересом.

Брок ответил ему удивленным взглядом:

– Ну, нет. В любом случае не напрямую. Как говорится, рука, которая сжимает оружие, далеко не всегда рука убийцы. Не так ли, доктор?

– Совершенно справедливо. Вас преследовали когда-нибудь в связи с этим тягостные мысли? Из-за того, что вы были со все это вовлечены?

– Только ноющая боль в плече. Как я уже говорил, я неудачно упал. Сломал ключицу, ну, и все такое прочее. Этот перелом уложил меня на пару месяцев в постель. С тех пор эта травма регулярно дает о себе знать.

– Снимите, пожалуйста, халат.

Брок спустил халат с плеч, после чего сделал попытку встать.

– Сидите, сидите. – Бимиш-Невилл поднялся с места, обошел вокруг стола, встал у Брока за спиной и начал ощупывать его плечо и шейный отдел позвоночника. Брок поморщился.

– Здесь?

– Да, чуть ближе к позвоночнику… Да, здесь.

– В каком университете вы учились до армии? – спросил Бимиш-Невилл, продолжая пальпировать плечо Брока.

– В Кембридже.

– В самом деле? Я тоже учился в Кембридже. А какой колледж вы посещали?

– Тринити-колледж.

Пальцы доктора замерли, и Брок вздохнул с облегчением.

– А я – Кингз.

Неожиданно руки Бимиш-Невилла взлетели вверх, крепко обхватили голову Брока и с силой крутанули ее влево. На мгновение Броку показалось, что Бимиш-Невилл хочет его убить, но в следующую секунду руки доктора оставили его в покое.

– Попробуйте теперь подвигать головой и плечом, – велел он как ни в чем не бывало.

Брок подвигал.

– Какое-то новое ощущение… совсем другое.

Бимиш-Невилл удовлетворенно кивнул и вернулся на свое место. Взяв ручку, он снова принялся что-то писать.

– Теперь вам станет полегче. Но физиотерапия все равно необходима. И акупунктура. Делали когда-нибудь?

– Нет, никогда.

– Что ж, это будет для вас новый опыт. Но начнем мы не с этого. Для начала мы избавим ваш организм от скопившихся в нем токсинов.

Он стал быстро что-то писать в разграфленном бумажном листе, напоминавшем некую схему или график. Закончив, отложил ручку и поднял на Брока глаза.

– Какова истинная причина вашего приезда сюда, Дэвид?

Брок дорого бы дал, чтобы узнать, до какой степени овладевшее им удивление отразилось у него на лице. Кроме того, он вдруг почувствовал, что ему очень непросто лгать, хотя прежде ему казалось, что у него, как у человека, лично знакомого со многими экспертами в этой области, не возникнет никаких проблем.

– Я… э… уже написал об этом в опросном листе. Мое здоровье…

– Это и есть истинная причина вашего визита?

– Не уверен, что хорошо вас понимаю…

– Люди приезжают сюда по многим причинам, Дэвид. Но далеко не всегда пишут правду в опросном листе. К примеру, кому-то просто нужна компания, а кто-то хочет здесь отсидеться или выиграть время, чтобы решить кое-какие проблемы иного плана…

– А, понятно… Что ж, это вполне возможно. Мотивы, которыми руководствуется индивидуум в тех или иных случаях, далеко не всегда ясны, в том числе и самому индивидууму.

– Именно. И чтобы мы могли оказать вам действенную помощь, нам необходимо совершенно точно знать вашу мотивацию.

Брок с важным видом кивнул:

– Да, я вас понимаю.

– Почему, между прочим, вы решили обратиться именно в нашу клинику?

– Кто-то на работе рассказал мне о ней.

– Ах вот как? И кто же?

– Кто-то из коллег. Из тех, что сами у вас не лечились, но слышали о вашей клинике от своих знакомых, которые были вашими пациентами. Я и не думал об этом, пока в отделе по персоналу мне не сказали, что я должен использовать по назначению накопившиеся у меня свободные дни. И вот, когда кто-то после этого упомянул о Стенхоупской клинике, я и подумал: а почему бы и нет?

– Любопытно… Я имею в виду, что мы принимаем большинство важных для нас решений спонтанно, под воздействием настроения. Будем надеяться, что принятое вами спонтанное решение вы со временем тоже будете расценивать как значительное. По крайней мере многие из наших пациентов довольно быстро осознали важность сделанного ими шага, и им захотелось принять более активное участие в жизни нашей клиники, проникнуться ее заботами, почувствовать себя ее неотъемлемой частью. Если у вас появится аналогичное желание, вы можете с большой пользой для себя и нашего дела обсудить это с Беном Бромли, нашим бизнес-менеджером.

– Неужели?

– Да, это так. У него заготовлены пакеты с ценными бумагами для пациентов, которые захотели бы поддержать наши начинания и одновременно сделать инвестиции в счет собственного здоровья.

– Что ж, я не премину этим воспользоваться.

– Очень хорошо. Ну а теперь я представлю вас своей супруге, которая будет следить за выполнением расписания курса лечения, который я вам назначу. Полагаю, она будет рада с вами познакомиться, поводить вас по клинике и показать вам наши медицинские кабинеты.

С этими словами он поднял трубку телефона. Пока он ждал ответа, Брок оглядел комнату. Около двери он заметил небольшую картину в раме и поднялся на ноги, чтобы ее рассмотреть. Это была цветная гравюра, изображавшая выстроенный в классическом стиле дом на фоне паркового ландшафта. Внизу было проставлено название: Малконтента.

– Узнаете? – услышал он голос у себя за спиной.

– Действительно, знакомое здание.

– Вы только что прошли через его портик. Это тот самый дом, в котором мы сейчас находимся. Во всяком случае, так он выглядел в XVIII веке. Западного крыла, разумеется, не было.

– Ах, вот как… Но почему такое название?

– Это название итальянской виллы, с которой этот дом скопировали. Вы найдете книги по истории Стенхоуп-Хауса в нашей библиотеке, если вас вдруг заинтересует этот вопрос.

Бимиш-Невилл набрал другой номер.

– Вероятно, Лаура все еще занята на дневном сеансе… Алло?.. Это Рози? Миссис Бимиш-Невилл у вас?.. Нет? Быть может, в таком случае нового пациента заберете вы?.. Да, он у меня в офисе. – Он положил трубку на рычаг. – Вы интересуетесь архитектурой, Дэвид?

Брок пожал плечами:

– Иногда я спрашиваю себя, почему мы, смертные, зная, что жизнь так коротка, не жалеем времени и трудов на возведение сложных долговременных построек.

– Чрезвычайно уместное в данном случае наблюдение. Сады и парки, разбитые в этом поместье, можно рассматривать как своего рода архитектурный дискурс на темы морали. Это, если хотите, воплощенное в растениях и камне рассуждение о жизни и смерти, дошедшее до нас из XVIII века. Если вы присмотритесь к гравюре, то увидите под деревьями маленькую разрушенную пирамиду. Она до сих пор существует. Если поищете, найдете ее в конце аллеи кипарисов. На территории поместья есть и другие объекты, которые напоминают нам о вечном.

– Из окна своей комнаты я разглядел среди деревьев в задней части поместья весьма зловещего вида храм. Это что – один из таких объектов?

– В своем роде… По крайней мере он не лишен оригинальности. Когда здесь в XVIII веке разбивали парк, архитектор возвел в том месте на небольшом холме каменное подножие со ступенями и четырьмя колоннами, которые в соответствии с его замыслом должны были изображать античные руины. Уже гораздо позже, в начале двадцатого века, владелец поместья пристроил к фасаду с колоннами здание храма. Другими словами, он восстановил, если так можно выразиться, воображаемое здание, которого здесь никогда не было.

– Вас послушать, так это прямо какой-то архитектурный Франкенштейн.

Бимиш-Невилл тонко улыбнулся:

– Ну, здания не люди. С ними можно делать все, что заблагорассудится – разбирать на части, реконструировать, перестраивать, возрождать к жизни… Такой подход по отношению к людям, в общем, считается неприемлемым…

В дверь постучали. Директор сказал: «Да», – и в офис вошла молодая женщина в белом халате и белых туфлях. Бимиш-Невилл представил новому пациенту Рози, которая показалась последнему весьма привлекательной, себе на уме особой, старавшейся всемерно угодить своему боссу. Она пожала Броку руку, одарила его широкой улыбкой, после чего повела на экскурсию по лечебным кабинетам, находившимся в полуподвале.

К тому времени, когда они добрались до гимнастического зала, Брок, оценивая свои перспективы в этом заведении, почувствовал себя чуть более комфортно. Большинство комнат, в которые они заглядывали, были заняты небольшими группами пациентов и сотрудников, с головой ушедших в свои занятия – чем бы они там в это время ни занимались. Рози попыталась пробудить у него интерес к некоторым чрезвычайно странным, по мнению Брока, процедурам, через которые проходили эти люди. Когда же она закончила сбои объяснения, даже совершенно пустая комната со стоявшей у стены кушеткой для акупунктуры показалась ему почти приемлемым местом.

– Здесь, внизу, куда больше пространства, нежели можно подумать, – заметил он, следя за усилиями, которые она прилагала, чтобы отпереть тяжелую дверь, закрывавшую вход в гимнастический зал.

– Мм-м… в самом деле… но все равно в этом подвале есть нечто от садка для кроликов. – Она выговаривала слова с сильным ольстерским акцентом. – Но не волнуйтесь, Дэвид, скоро вы здесь освоитесь. Не возражаете, если я буду называть вас Дэвид? Обычно пациентам нравится, когда к ним обращаются по имени.

– Разумеется, не возражаю. Вы из какой части Ирландии родом, Рози?

– Из Белфаста. Из Сэнди-Роу, если вы знаете такое местечко.

– Знаю, – ухмыльнулся Брок, но в следующее мгновение пожалел о том, что дал такой ответ, поскольку услышал совершенно неизбежное:

– Откуда, если не секрет?

Брок вспомнил свой короткий визит в этот городишко, состоявшийся несколько лет назад, когда он расследовал убийство одной ирландской девушки в Лондоне.

– Однажды я ездил к своим друзьям в Белфаст, и они показывали мне окрестности.

– В таком случае вы поймете, почему я оттуда уехала.

Брок рассеянно улыбнулся и поторопился перевести разговор в более безопасное русло. При этом он отметил про себя, что ему необходимо или основательно поднатореть в искусстве лжи, или избегать говорить неправду.

– Это что – вход в камеру пыток?

В этот момент дверь наконец распахнулась. Брок увидел гимнастические снаряды и тренажеры и вспомнил данное ему Кэти описание спортивного зала, которым заведовал Петроу.

– Уж и не знаю, будете ли вы сюда ходить. Пациентам не рекомендуется посещать зал без инструктора, так как здесь велика вероятность потянуть мышцу или нанести себе какую-нибудь другую травму. Между тем нам бы не хотелось, чтобы вы вернулись домой в худшем состоянии, нежели оттуда уехали. – Она тепло, по-дружески ему улыбнулась. – У вас есть какие-нибудь проблемы с суставами или мышцами?

– Плечо побаливает. Доктор Бимиш-Невилл сказал, что мне придется пройти курс физиотерапии и акупунктуры.

– В таком случае необходимо выяснить, что думает доктор по поводу ваших индивидуальных занятий в этом зале.

– Так это вы им заведуете?

– Ну нет. Общий надзор за всеми служебными помещениями, разумеется, осуществляет миссис Бимиш-Невилл, а за этим залом присматривает Тони – парень из обслуживающего персонала.

Брок обвел взглядом помещение. Низкие кирпичные своды и мощные каменные опоры, поддерживавшие верхние этажи, казалось, сдавливали его, создавая гнетущее настроение. В воздухе пахло плесенью и застарелым потом, как если бы зал редко проветривался.

– Я должен был бы упомянуть об этом раньше, но сдается мне, что у нас с вами есть общая знакомая.

– Правда?

– Да, ее зовут Кэти. Не так давно я случайно встретил ее в Лондоне. Когда я сказал ей, что еду сюда, она попросила передать вам привет.

– Кэти, вы говорите? – Роза озадаченно свела на переносице брови, размышляя.

– Кэти Колла. Она работает в полиции.

Брок заметил, как после этих слов помертвело ее лицо.

– Она призналась мне, что вы ей писали и она чувствует себя виноватой, что так и не собралась вам ответить. Что-то по поводу того, что она совершенно отстранилась от дела после того, как ее сняли с расследования. Но она разделяет, хотя и неофициально, вашу озабоченность, и, если бы по этому делу всплыла какая-нибудь новая информация, она была бы рада ее получить. Вы можете связаться с ней напрямую или сообщить интересующие ее сведения мне, с тем чтобы я передал их ей. Вот что она мне сказала.

– Понятно…

Брок уловил в ее взгляд и голосе настороженность. Из коридора до них доносились голоса и шаги пациентов, выходивших из кабинетов после окончания дневного терапевтического сеанса.

– Это связано с одним молодым человеком, который здесь умер, не так ли? Помнится, я читал об этом случае в газетах.

Рози колебалась; ее подвижные прежде черты словно окаменели. Брок поскреб бороду и снова надавил на собеседницу, стремясь получить от нее ответ прежде, чем их уединение будет нарушено.

– Должно быть, это было ужасно. Вы хорошо его знали?

– Довольно хорошо, – ответила она после паузы, затем добавила: – Это был его гимнастический зал. Он за ним присматривал – до Тони.

– О! И как его звали?

– Алекс… Алекс Петроу, – откликнулась она. В этот момент тяжелая дверь распахнулась, и Брок увидел еще одну женщину в белом халате, которая, стоя в дверном проеме, пристально на них смотрела.

– Что здесь происходит, Рози? – строгим голосом спросила она.

– Это наш новый пациент мистер Дэвид Брок. Я водила его по этажу, миссис Бимиш-Невилл.

Директорская жена кивнула и протянула Броку руку. У нее было такое же отстраненное выражение лица и оценивающий взгляд, как и у ее мужа. Ей, однако, потребовалось куда меньше усилий, чтобы придать своим чертам оттенок доброжелательности.

– Пойдемте в мой офис, мистер Брок.

Она повернулась и вышла в коридор. Прежде чем последовать за хозяйкой, Брок ободряюще улыбнулся Рози. Она хотела было что-то сказать, но промолчала. При этом ее лицо сохраняло напряженное выражение, а брови хмурились.

Лаура Бимиш-Невилл закрыла за Броком дверь офиса, прошла к столу и взяла с него папку. Они оба продолжали стоять, пока она читала про себя какую-то бумагу. Сквозь маленькое полукруглое оконце у нее над головой в кабинет проникал тусклый свет весеннего вечера. Когда она наконец снова посмотрела на Брока, он чуть было не исповедался перед ней во всех своих прегрешениях. У нес были умные глаза, которые она слегка подкрашивала, возможно, только для того, чтобы скрыть преждевременные морщины. С минуту она исследовала его взглядом, словно пытаясь определить, уж не мошенник ли он, потом распорядилась:

– Снимите халат и шлепанцы, мистер Брок, и встаньте, пожалуйста, на весы.

Она записала его вес – шестнадцать стоунов и шесть фунтов – и рост – шесть футов два дюйма, – а затем предложила присесть на металлический офисный стул напротив ее рабочего стола. Продолжая стоять, она обернула его левую руку выше локтя черной манжеткой и измерила ему кровяное давление. Затем положила папку на противоположную сторону стола и уселась на свое место.

– Вы хотите заниматься в гимнастическом зале?

– Возможно, это неплохая идея.

– Полагаю, это можно устроить. Но вы сможете находиться там только в присутствии Тони. Я поговорю с ним об этом. – Ее акцент трудно было определить. Возможно, что она была родом из центральных графств. Но в ее манере выговаривать слова сказывалось и что-то северное. Она продолжала писать, заполняя какие-то разграфленные листы, имевшие вид расписания, и время от времени делала пометки в лежавшем перед ней блокноте.

Закончив работать, она сделала несколько копий, воспользовавшись стоявшим в углу небольшим фотокопировальным аппаратом, вложила листочки в пластиковую папку и протянула Броку:

– Здесь сведения, которые понадобятся вам в первую неделю пребывания. Мы выясним, как у вас продвигаются дела, в конце этого срока. Вот это – расписание ваших терапевтических сеансов. – Она перегнулась через стол и указала кончиком ручки на расписание. – Каждый день у нас проводятся три сеанса – в девять, одиннадцать и пятнадцать часов. В промежутках у вас будут так называемый утренний перерыв, ленч и «мертвый час», а также свободное время до обеда. Объявления о вечерних беседах и других мероприятиях вывешиваются на стене в холле рядом со столовой. Все сеансы начинаются строго в указанное время. Имейте, пожалуйста, это в виду. Это информация, касающаяся вашей диеты на первую неделю пребывания, – сказала она, ткнув ручкой в другой листок, находившийся в папке.

Брок некоторое время всматривался в него, пытаясь взять в толк, что там написано. Признаться, это мало походило на меню и напоминало скорее перечень каких-то химических веществ. Вес продуктов в граммах, указанный в правой графе, нельзя было назвать чрезмерным.

– Первая неделя – самая важная. Каждый раз во время еды вы будете находить поднос со своей именной карточкой на длинном столе в столовой. Прошу вас никоим образом диету не корректировать. Дозволяются только вода и лимонный сок. Это понятно?

Вежливого приглашения отправиться в великое диетическое путешествие не последовало. Никаких приглашений или предложений. Одни только приказы. Испытание обещало быть нелегким.