Текст книги "Избранное"

Автор книги: Ба Цзинь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 43 страниц)

Жолань что-то сказала на ухо Юньюй, та, улыбаясь, слегка наклонив голову, продолжала пристально смотреть на Чэнь Чжэня. Когда она смеялась, то прикрывала рот платком и даже вздрагивала от смеха.

Чэнь Чжэнь сквозь очки окинул взглядом фигуру Юньюй и подумал: «Из трех девиц эта, пожалуй, самая привлекательная». Но тотчас отвел взгляд и стал смотреть на прейскурант номеров гостиницы, висевший на стене. Он старался отогнать мысль о девушке.

– Господин Чэнь, по-моему, все ваши книги проникнуты призывом к любви, все равно – идет ли в них речь о людях или о чем-нибудь другом. И вы нуждаетесь в любви. Мне кажется, лучше найти утешение в любви, чем прикрываться печалью. Господин Цзяньган такого же мнения. Он считает, что вы намеренно живете как аскет. А к чему это? Отчего вы не ищете любви, заставляете себя страдать, почему не полюбите кого-нибудь? Я не верю, что никто вас не любит.

– Мисс Цинь, – перебил ее Жэньминь, – не стоит тратить на него таких слов. Это все равно что метать бисер перед свиньями. Мы только что толковали ему об этом же. Ему жизнь не дорога, что уж тут говорить о любви, о женщинах?! Этот человек словно машина, крутится целый день…

Не сводя глаз с Чэнь Чжэня, Юньюй обратилась к Жэньминю:

– Я не верю, что Чэнь Чжэнь такой человек! Разве господин Чжоу только что не приводил высказывание автора «Скитаний» о том, что «все мужчины – дрянь»? В мире нет ни одного мужчины, который не искал бы любви. Мы вовсе не наговариваем на них: каждой женщины добиваются многие мужчины, всеми силами стараясь увлечь ее, безразлично, любит она или нет. Все мужчины таковы, – сказала Юньюй, сдержанно засмеявшись.

Чэнь Чжэнь оставался спокойным и с улыбкой смотрел на Юньюй, не обращая никакого внимания на ее слова; он знал, что она не без основания говорит все это. Цзяньган рассказывал, что, когда она училась в школе, мужчины буквально осаждали ее, добиваясь взаимности. Ее засыпали письмами неизвестные поклонники. Да и сейчас она пользовалась успехом. Он отлично понимал все это и не удивлялся ее самоуверенности, хотя про себя думал: «Если ты хочешь на мне испытать силу своих чар, то ошибаешься, я неподходящий объект!»

Жушуй не стерпел и стал спорить с Юньюй о достоинствах и недостатках мужчин и женщин. Он привык прямо высказывать свои мысли независимо от того, с кем разговаривал. Но и Юньюй за словом в карман не лезла. Правда, действовала она хитрее, чем Жушуй, перемежая серьезный разговор шуточками. Когда Жушуй готов был рассердиться, она его смешила. Жэньминь между тем беседовал с Жолань, стараясь погасить спор. Чэнь Чжэнь больше не вступал в разговор и не возражал Юньюй; откинувшись в кресле, он с интересом наблюдал за спорящими, они все больше и больше отклонялись от темы. Под конец Юньюй снова заговорила об авторе «Скитаний», бывшей служанке. Жушуй не преминул воспользоваться случаем и похвастался своими познаниями о Японии:

– Среди служанок кафе встречал замечательных девушек, они понимают, что такое настоящая любовь. Это также может в какой-то мере служить подтверждением взгляда Чэнь Чжэня, – сказал он, улыбаясь. Чэнь Чжэнь не высказывал в прессе своей точки зрения по этому поводу. – Помню, зашел я как-то к одному японскому приятелю, вместе с ним заглянули в кафе. За нашим столом прислуживала молодая девушка. Она села рядом с нами, и мы разговорились. Мой приятель спросил ее, почему она избрала эту профессию, ее ответ поразил нас. Она сказала нам, что любит людей и особенно тепло относится к трудовому люду. Капиталисты выжимают из бедняка все соки, общество относится к нему с презрением. Он целыми днями трудится, не видя никакого просвета. В кафе он стремится отдохнуть, поэтому мы, девушки-служанки, всячески стараемся утешить его: пусть он успокоится здесь и хоть на время забудет о своей тяжелой жизни, пусть наберется сил для дальнейшей борьбы в этом мрачном обществе. А еще она сказала нам: «Я пришла сюда не затем, чтобы служить забавой, а из сочувствия к людям, чтоб утешать их…» Она свободно обращалась со словами «большевик», «пролетариат». Ей было не больше восемнадцати лет. Миловидная, с хорошими манерами. Мой приятель подумал даже, что она социалистка. Мне не довелось больше встретиться с нею. Я не мог представить себе, что в Японии есть такие женщины…

– Жаль, что вы больше не видели ее! Неплохо было бы познакомиться с такой девушкой. Кто знает, быть может, со временем она тоже станет выдающейся писательницей! – сказала Юньюй.

– Почему, мисс Цинь, вы не мужчина! Будь вы мужчиной, вы, конечно, сейчас же отправились бы в Японию! – засмеялся Жушуй.

– Да, я была бы смелым мужчиной и делала бы все, что задумала. Терпеть не могу нерешительных мужчин, в них нет ничего привлекательного, – с горячностью проговорила Юньюй. Она все время покачивала ногой, ее живые глаза были широко раскрыты. Она посмотрела на Жушуя, затем перевела взгляд на спокойное лицо Чэнь Чжэня, на миг задержалась взглядом на лице Жэньминя, а затем взглянула на Жолань. Она всегда несколько свысока смотрела на мужчин, считала себя благороднее их: почти каждый мужчина пытался добиться ее благосклонности. Когда она говорила о нерешительности мужчин, то имела в виду вовсе не Жушуя – она мало знала его характер. А Чэнь Чжэнь решил, что она подсмеивается именно над ним. Напротив, Жушуй в отношении себя даже не допускал подобных мыслей, так как считал себя смелым.

Поговорили еще немного. Вечерело. Жушуй оставил гостей у себя ужинать, а после ужина предложил прогуляться по берегу моря.

Ночь была лунная. Луна наполовину погрузилась в море, посеребрила волны: казалось, в воде плещется бесчисленное множество серебристых карпов. На берегу почти никого не было, встретились только молодые супруги, тоже жившие в гостинице, да несколько мальчишек возились на берегу. Наши друзья посидели на лестнице, потом прошлись. Больше всех говорили Жушуй и Юньюй, Чэнь Чжэнь почти все время молчал и наконец, сославшись на срочные дела, распрощался, как ни удерживал его Жушуй. Ушел вместе с ним и Жэньминь – его жене нездоровилось. Друзья спешили к последнему поезду, до станции было минут тридцать ходу. Прощаясь, Юньюй спросила Чэнь Чжэня, почему он перестал бывать у Цзяньгана, тот объяснил, что занят. Юньюй пообещала навестить его и пригласила к себе.

– Непременно зайду, если будет время, – ответил Чэнь Чжэнь.

Девушка пригласила также Жэньминя и Жушуя. Оба приняли ее приглашение.

Жолань оставила Юньюй ночевать у себя.

5

Через два дня Чэнь Чжэнь снова отправился к Жушую. Тот вместе с Жолань и Юньюй собрался к морю. Друзья встретились с Чэнь Чжэнем уже в воротах и пригласили его присоединиться.

В этот раз они вышли на прогулку раньше, чем в прошлый, – сумерки только наступили. Воздух был напоен прохладой. Еле уловимые ароматы летнего вечера и тихий шепот прибоя сулили гармонию. Несколько рыболовных суденышек, покачиваясь на волнах, двигались к берегу. Порой, нарушая тишину, доносилась звонкая песня рыбаков, и звуки ее долго стояли в воздухе.

На Жолань было легкое светло-голубое платье европейского покроя, с отложным воротничком, светло-голубые шелковые чулки. Она казалась в этот вечер еще более юной, свежей и привлекательной. На Цинь Юньюй тоже было легкое европейское платье из розового флера. Сквозь платье просвечивала шелковая комбинация, облегавшая высокую грудь. На ногах у Юньюй были шелковые чулки телесного цвета и белые туфли на высоких каблуках. Девушка сегодня была прекрасна.

Подруги стояли на берегу и смотрели вдаль, туда, где небо сливается с морем. Они были почти одного роста и обладали одинаково звонкими голосами. Каждая из них была по-своему прелестна. Они будто дополняли друг друга. Прохожие одаривали их восхищенными взглядами. Когда девушки стояли рядом, их можно было принять за родных сестер. Жушуй беседовал с ними, улыбаясь. Он был необычайно весел в тот вечер.

Чэнь Чжэнь нарочно остановился поодаль. Но радостные голоса и звонкий смех девушек непрестанно долетали до его ушей, волновали его. Стоило ему отвлечься от происходящего, как его тут же начинал мучить вопрос: «Как я очутился здесь?» И перед глазами вставали иные картины: товарищи, горячие споры, волнующие речи на собраниях, работа над составлением докладов в мансарде, пропагандистские беседы в хижинах… книги, листовки, бледные, взволнованные люди, горящие гневом глаза, простые лица, вопрошающие взгляды… и потом опять ясные глаза с длинными ресницами, улыбающееся круглое личико. Его трогало это овальное лицо с подкрашенными ресницами и накрашенными губами. Два лица, будто выписанные тонкой кистью художника, сменяли друг друга, словно стремясь заслонить собой все остальное. Чэнь Чжэнь в изумлении осмотрелся кругом: море, небо, девушки, полные жизни, молодости. «Как бы избавиться от этого общества?» – думал он. Но, может быть, именно эти девушки сумеют сделать его счастливым? Нет, его место не здесь, а в тесных мансардах, на собраниях, в убогих хижинах.

Девушки спросили его, он что-то ответил. Юньюй, словно опомнившись, засмеялась и проговорила:

– Господин Чэнь, почему вы не подходите к нам? Мы вам наскучили?

Чэнь чистосердечно рассмеялся, стараясь скрыть охватившие его противоречивые чувства, подошел к ним и, улыбаясь, сказал:

– Нет, отчего же? Я просто боюсь вас.

Подруги рассмеялись.

– Пожалуй, он прав, – промолвил Жушуй и тоже засмеялся. Юньюй, слегка наклонясь вперед, обратилась к Чэнь Чжэню:

– Боитесь? Почему? Ведь мы не людоеды! Скажите, господин Чэнь, отчего каждый мужчина добивается благосклонности женщины? Да, кстати, вы помните слова японской писательницы: «Все мужчины – дрянь?»

И опять все рассмеялись. Жушуй запротестовал:

– Я не согласен с тем, что все мужчины дрянь! Если все мужчины дрянь, то почему вы, женщины, не можете жить без нас?

– Вы не правы! Отнюдь не все мужчины интересуются женщинами! Я – исключение, – с улыбкой промолвил Чэнь Чжэнь.

– В самом деле? – насмешливо спросила Юньюй, наклонив голову.

На землю опустилась ночь, но при бледном свете луны Чэнь Чжэнь видел устремленный на него сверкающий взгляд манящих глаз. Он почувствовал, что этот взгляд уже покоряет его, не выдержал и стал смотреть на небо. Из-за моря поднималась луна, похожая на диск из розовой яшмы. Постепенно спокойствие вернулось к Чэнь Чжэню, и, рассеянно улыбаясь, он ответил:

– Кто знает, что случится в будущем. Поживем – увидим!

Юньюй опять рассмеялась, за ней Жолань и Жушуй, не устоял и Чэнь Чжэнь.

Но, смеясь, Юньюй следила за каждым движением Чэнь Чжэня. Эта лукавая девушка, видимо, распознала его слабое место и продолжала наступление:

– Господин Чэнь, а если бы кто-нибудь познакомил вас с девушкой, красивой, ласковой, которая понимала бы вас, помогала вам?

Чэнь Чжэнь оглянулся. Их взгляды встретились. Ее – проникавший в душу, и его… Он испугался и быстро отвел глаза. Но он все понял. Сердце его учащенно забилось, он всеми силами старался подавить волнение. Он растерянно смотрел на небо, на луну, плывущую словно по лазоревому морю, и, через силу рассмеявшись, ответил ей:

– Не беспокойтесь, мисс Цинь. Вряд ли кому-нибудь придет в голову заниматься подобными пустяками.

– Говорить с вами, господин Чэнь, еще труднее, чем читать ваши статьи, – вмешалась Жолань.

– Он спуску не даст и больше всего на свете любит спорить. Его насмешки невозможно терпеть. Но сегодня, кажется, он встретил достойного противника, – с удовлетворением промолвил Жушуй.

– Подумаешь, трудно! Ведь все это лишь необоснованные утверждения! Да к тому же он сдался, – сказала Юньюй с недовольным видом. Но, заметив, что Чэнь Чжэнь молчит, улыбнулась и, видимо желая очаровать его, снова спросила: – А что, если я все же займусь этими «пустяками» и найду вам девушку, господин Чэнь?

Чэнь Чжэнь снова стал смотреть на небо, но по-прежнему чувствовал на себе ее взгляд. Он улыбался, стараясь сдержать обуревавшие его чувства. А затем с усилием проговорил:

– Хорошо, благодарю вас. – И тут же услышал, как Жушуй принялся расспрашивать:

– Кого? Кого вы имеете в виду?

Жолань улыбнулась в ответ:

– Юньюй изобретательна!

Посмеиваясь про себя, Чэнь Чжэнь опустил голову и недоуменно спросил:

– С кем же вы хотите меня познакомить?

Юньюй помолчала, продолжая улыбаться, а потом довольно громко произнесла:

– Но, господин Чэнь, вы не ответили на мой первый вопрос. Вначале разрешите мне познакомить вас с девушкой, а уж потом я назову ее имя.

– А я хочу знать, с кем вы собираетесь меня знакомить, а уж потом скажу, согласен ли я, – упрямился Чэнь Чжэнь.

Жолань и Жушуй молча наблюдали за ними, но потом включились в разговор. Тема беседы постепенно сменилась…

Вскоре луна скрылась за облака, небо потемнело. Чэнь Чжэнь сказал, что будет дождь, и предложил возвращаться. И действительно, не успели они прийти в гостиницу, как хлынул ливень. Чэнь Чжэню пришлось остаться в гостинице и провести ночь у Жушуя на тахте.

Свет погасили. Прошло уже немало времени, но Жушуй все еще ворочался в постели. Вдруг раздался тихий кашель Чэнь Чжэня.

– Чжэнь, а Чжэнь, – окликнул его Жушуй. Тот что-то пробормотал. – В последнее время здоровье у тебя немного улучшилось, но ты не бережешь себя и вот опять простудился. Часто кашляешь по ночам? – заботливо спросил Жушуй.

Чэнь Чжэнь перестал кашлять.

– Как когда, – тихо ответил он, – бывает, что кашляю. Сегодня я рано лег, а обычно ложусь часа в два-три.

– Почему же ты так засиживаешься? Надо думать о своем здоровье, – с сочувствием говорил друг.

– Дел много, если не работать допоздна, не справишься. – В голосе Чэня слышалось беспокойство.

– Дело делом, но о здоровье тоже забывать не следует. Ты и так слабый, да еще болен.

– Все дела между собой связаны. И если я стану отдыхать, многое застопорится. Я не хочу увиливать от работы и не могу отложить свои обязанности, – возбужденно заговорил Чэнь Чжэнь.

– Ты ведь так молод, умен и как будто обеспечен, мог бы еще разок съездить за границу, поучиться еще несколько лет, заодно и здоровье поправить, а ты даже в Японии прожил всего полгода!.. Ты еще так молод, зачем тебе было втягиваться в общественное движение?

– Не так уж я и молод. Уже исполнилось двадцать три. Мне не было еще и четырнадцати, а я уже мечтал посвятить свою жизнь общему делу.

– Так рано? – изумился Жушуй. – Почему ты не говорил об этом? Так рано!.. Видимо, тебе и прежде нелегко жилось. Но ты никогда ничего не рассказывал мне.

– Что значат страдания одного человека! Тот, кто думает лишь о своих невзгодах, ничего не сможет сделать. Ты знаешь, у меня рано умерла мать. И я потерял самое дорогое – материнскую ласку. Отец, конечно, любил меня, и я его тоже, но он был занят с утра до вечера, и у него не оставалось времени для меня. С детства я искал любви людей… Но жизнь в богатой патриархальной семье так же беспросветна, как порядки в монархии. И в такой семье я прожил почти шестнадцать лет. Я не говорю о тех страданиях, которые пережил сам, не стоит об этом говорить. Но я видел, как страдали другие люди, как отчаянно боролись они за жизнь и в конце концов погибали, не испытав даже счастья молодости. Я видел также людей, которые самовластно управляют, бесчинствуют, подавляют других. Я живой человек, из плоти и крови, я способен чувствовать, мне с детства свойственны и любовь и ненависть… Я умею сильно любить и глубоко ненавидеть. Когда я покинул дом и окунулся в жизнь, чувства мои обострились. Моя любовь и моя ненависть жгут меня многие годы. Я неизлечимо болен, возможно, скоро наступит конец, но сейчас все мои чувства я отдаю работе, своим статьям, которые распространяю среди народа. Быть может, семена, брошенные мною, дадут ростки, а потом и плоды. Быть может, появятся люди, которые унаследуют мою любовь и ненависть… – Чэнь Чжэнь закашлялся.

Вокруг царила темнота, но Жушую почудилось, будто он видит, как Чэнь Чжэнь отчаянно борется с призраком смерти. Потом ему померещилось, что Чэнь Чжэня опускают в могилу. С тахты не доносилось никаких звуков. Страх и жалость охватили Жушуя, из глаз его покатились слезы.

– Чжэнь, Чжэнь! – позвал он печальным голосом.

– Что? – отозвался тот удивленно.

Жушуй долго молчал, потом, сдерживая охватившее его волнение, с трудом произнес:

– Ты спи! Тебе нужен отдых. А обо мне не беспокойся. Я целый день ничего не делал! – И добавил: – На тахте, наверное, неудобно? Давай поменяемся. Иди на кровать. – Он готов был уступить свое место.

– Не беспокойся. Здесь очень хорошо. Не вставай, – поспешил остановить друга Чжэнь.

Жушуй знал характер Чэнь Чжэня и не настаивал.

– Постарайся поскорее уснуть, – сказал он и тихо заплакал.

Жушуй проснулся на рассвете и услышал, что его друг ворочается на тахте.

– Чжэнь! – позвал он.

Тот откликнулся.

– Как спалось? – спросил Жушуй, раздвигая полог. Чэнь Чжэнь лежал лицом к стене.

– Спал в общем часа четыре. Остальное время ворочался.

– Тогда поспи еще, – посоветовал Жушуй. Но через секунду снова обратился к Чэнь Чжэню: – Тыне спал, потому что думал о Юньюй?

– О Юньюй? – спросил тот удивленно, но с интересом. – Почему ты вдруг заговорил о ней?

Жушуй уже забыл ночной разговор с другом. Перед его глазами возникло лицо очаровательной девушки, ее тонкие подведенные брови, подкрашенные, нарочито поджатые губки, склоненная головка, сверкающий взгляд ясных очей и еще… Он не вытерпел и рассмеялся:

– Она, по-моему, очень интересуется тобой!

– Мной? – по-детски наивно расхохотался Чэнь Чжэнь. – Ты думаешь? Ерунда! Она просто шутила со мной.

– Вряд ли. Она так смотрела на тебя, что я даже позавидовал.

– Ну, так тебе и карты в руки, – снова засмеялся Чэнь Чжэнь.

Жушуй задумался и затем произнес:

– Честно говоря, она мне нравится. Но у меня уже есть Жолань, и я не хочу становиться у тебя на пути. Советую тебе не мешкать, не то упустишь эту счастливую возможность.

Чэнь Чжэнь опять рассмеялся.

– Понял? – спросил его довольный Жушуй.

– Ладно! Хватит валять дурака!

– Дурака? Да я серьезно.

– Чего же, по-твоему, я могу ждать от этой мелкобуржуазной девицы?

Минуту длилось молчание. Пробили часы. Но друзья не обратили на это внимания.

– Чжэнь! – взволнованно сказал Жушуй. – Я все-таки советую тебе не упускать случая. Работа у тебя трудная, тебе нужна жена, подруга, которая будет любить тебя, заботиться о тебе. Юньюй права, тебе необходима женская ласка, она так успокаивает! Зачем предаваться только мрачным мыслям. Из-за них твои статьи наводят страх на людей. Мне кажется, Юньюй отлично понимает тебя. Ты молод и должен познать счастье, познать женскую ласку. Не следует отдавать всего себя, ничего не получая взамен, пойми. – Жушуй забыл в эту минуту, что сам не ценит этого. Чэнь Чжэнь молчал. – К чему так страдать, – продолжал Жушуй. – В мире ты не один. Даже Ли Цзяньган, который обычно советует, преодолевая любые трудности, упорно идти к цели, тоже считает, что ты не должен быть аскетом.

– Я понимаю тебя и очень тронут твоим добрым отношением, – помолчав, не спеша промолвил Чэнь Чжэнь, – но мы совершенно разные люди… Тебе нужна женщина, ты нашел ее; возможно, это изменит твой характер, вдохновит тебя, ведь сейчас ты словно корабль с порванными парусами, а паруса тебе нужны.

Жушуй хотел было возразить, но не успел. Чэнь Чжэнь продолжал:

– Мне же нужна работа. Любовь не поможет мне разрешить главный вопрос всей моей жизни. Я сейчас работаю целыми днями, времени и то не хватает, а уж на любовь тем более. Я не призван украшать собою жизнь. Но в будущем, когда я отдам все силы творцам нового мира, я смогу чистосердечно сказать: «Я не напрасно прожил жизнь. А любовь хоть и стоит того, чтоб о ней помечтать, на мою долю не выпало такого счастья. Пусть им наслаждаются другие».

Жушуй помолчал, подумал и, собравшись с духом, заявил:

– Слова твои, конечно, не лишены смысла, но ты должен помнить о том, что всех дел не переделаешь. Если работать так, как работаешь ты, не щадя себя, можно, конечно, добиться кое-каких успехов. Но ради этого ты жертвуешь десятком, а может быть, и несколькими десятками лет своей жизни. Слишком дорогая цена! Чем дольше проживешь, тем больше сделаешь. Ты не бережешь себя! Не забывай о том, что все мы любим тебя, все желаем тебе счастья.

Голос Жушуя дрогнул. Его искренность глубоко тронула Чэнь Чжэня. Он несколько раз порывался перебить друга. И когда Жушуй умолк, слова его все еще звучали в ушах Чэнь Чжэня. Чэнь Чжэнь ощутил тепло, исходившее, казалось, из глубины сердца, и дал волю слезам. Чтобы Жушуй не заметил этого, Чэнь Чжэнь отвернулся к стене. А когда слезы высохли, глубоко вздохнул и с трудом проговорил:

– Я понимаю тебя, хорошо понимаю. Честно говоря, я даже знаю, почему ты все это говоришь. Но моя энергия сжигает меня. Вы не можете понять, что творится со мной, когда душу мою охватывает порыв! В такие минуты я думаю лишь о работе, остальное для меня не существует. Я не помышляю о том, что для меня полезно, что вредно, что хорошо, что плохо. Я не думаю даже о жизни. В такие минуты одна лишь работа может удовлетворить меня. Я словно вулкан, припорошенный снегом. И вот, когда начинается извержение и снег тает, мне самому становится страшно. Я ведь хорошо понимаю, как нужно действовать, чтобы достичь результата. Но, когда принимаюсь за дело, о многом забываю. Горячий порыв ослепляет меня. Я перестаю думать о будущем. Я хочу принести в жертву работе часть своей жизни. В этом причина моей неизлечимой болезни, моих страданий. – Голос, полный тоски и отчаяния, отчетливо звучал в тихой комнате.

– Ты заставил меня вспомнить Пашу из «Утренних теней» Арцыбашева, – грустно сказал Жушуй, раздумывая над тем, как продолжить разговор, но Чэнь Чжэнь с испугом перебил его:

– Пашу? Как ты мог подумать о нем? У нас с ним ничего общего нет, я не умру так рано, как он! – в страхе кричал Чэнь Чжэнь, голос его дрожал, в нем звучало страстное стремление жить.

В комнате воцарилась печаль. Горестные мысли овладели Жушуем, он не знал, как выйти из создавшегося положения. Он вдруг понял, что Чэнь Чжэню жаль расставаться с жизнью, со всем, что есть в этом мире, даже с женщинами, на которых он не обращал внимания.

Но, несмотря на это, он работал, не щадя себя, непосильным трудом приближая день собственной смерти.

«Откуда такая противоречивость? Неужели его любовь и ненависть пустили столь глубокие корни? – с горечью и отчаяньем думал Жушуй. – Да, эту загадку нелегко разгадать».

Прошло еще некоторое время. Послышались голоса. Обитатели гостиницы, видимо, уже поднялись. На белоснежных занавесках играло солнце, бросая блики на письменный стол. Чэнь Чжэнь порывисто поднялся, на лице его не осталось и тени грусти. Покусывая губы, он решительно бросил:

– Не стоит об этом грустить. – И добавил: – Забудем о прошлом. Перед нами простирается бесконечно длинный путь!

Он подошел к Жушую, отдернул полог. Чэнь Чжэнь стоял, гордо выпрямившись, лицо его выражало решимость и непреклонность, на нем нельзя было прочесть ни сомнения, ни страха. Жушуй с изумлением думал о том, как это хрупкое тело может выносить столько страданий, как может этот человек быть таким спокойным и непоколебимым. Жушуй знал, что ему не понять этого. Он был взволнован, восхищен, он почти преклонялся перед Чэнь Чжэнем, потому что знал, что сам не может быть таким; ведь всякий раз, когда он начинал думать о сложности собственного положения, он запутывался еще больше. Жушуй неотрывно смотрел на Чэнь Чжэня. Вдруг он сообразил, что именно Чэнь Чжэнь поможет ему разрешить трудный вопрос, и, улыбаясь, сказал:

– Чжэнь, посоветуй, как поступить. – Он с нетерпением ждал ответа.

– Что же я тебе посоветую? Прежде всего скажи, нужна ли тебе женщина? – прямо спросил Чэнь Чжэнь.

– Если я не поеду домой, то, конечно, нужна, – по-прежнему нерешительно ответил Жушуй.

– Опять за свое! – помедлил Чжэнь и продолжал: – Любишь ты, наконец, Жолань или нет?

Жушуй долго думал, продолжая улыбаться, потом кивнул:

– Пожалуй, да.

– А она? Мне кажется, ты ей нравишься.

Жушуй кивнул в ответ.

– Что же, действуй! Ты сказал уже ей о своих чувствах?

– Нет! – чистосердечно признался Жушуй. – Только намекнул. Несколько раз собирался, но не хватило мужества. Да и рано, пожалуй.

– Чего ты ждешь? Тебе уже немало лет, нужно найти в себе мужество! – не сдержавшись, рассмеялся Чэнь Чжэнь. – Что пользы от твоих намеков? Все равно рано или поздно придется сказать ей прямо. Сейчас как раз удобный случай, не упускай его. Я советую тебе сделать это не мешкая. Не надо. откладывать!

– Это, конечно, верно, – в раздумье проговорил Жушуй. – Но что это даст?

– Что даст? Победу или поражение! – улыбнулся Чэнь Чжэнь. Помолчав, он добавил: – Мне кажется, у тебя все шансы на успех!

Чэнь Чжэнь действительно был уверен в успехе Жушуя и решил, что такое предсказание сделает друга более решительным. Кто мог подумать, что это возымеет как раз обратное действие. Разговор об успехе приближал мечты к действительности. А это означало, что от разговоров нужно переходить к действию и, не колеблясь, принять окончательное решение. Однако люди, подобные Жушую, не могли так легко принимать решения. Его снова охватили сомнения, но он не считал их безосновательными, ведь речь идет о женитьбе на Жолань. Эта женитьба все изменит, начнется новая жизнь, которая тоже потребует от него мужества. Выдержит ли он эту жизнь? Пока еще у него нет уверенности. А потом, он до сих пор не рассказал ей о себе, сказал лишь, что еще не женат. Он вовсе не хотел обманывать ее и сам не знал, зачем поступает так. Возможно, потому, думал он, что ему самому хотелось верить в это. И невольно он принял мечту за действительность. Но если он собирается жениться на ней, нельзя держать ее в неведении. Между мужем и женой не должно быть тайн. Поэтому он должен немедленно сказать ей правду. Но признаться в том, что он лгал ей, у него не хватает смелости. Кроме того, он не знал, как она отнесется к этому. Может быть, она возненавидит его, станет презирать, он не перенесет этого удара. Но сколько он ни размышлял, он все более убеждался: ему недостает смелости.

– Шансы на успех? Едва ли, – испуганно, с сомнением промолвил Жушуй. – Если она узнает, что у меня дома жена…

– Жена? А какое это имеет значение? – перебил Чэнь Чжэнь. – Главное, чтоб она по-настоящему тебя любила. Можешь сказать ей, что порвал с женой всякие отношения!

– Ты думаешь, девушка согласится связать свою жизнь с женатым человеком?

– Бесспорно, если только любит.

– Я никогда не говорил ей об этом!

– Скажи теперь!

– Но она обидится, может даже возненавидеть меня, – испугался Жушуй.

– Извинись перед ней, а если она и этого не поймет, брось все к дьяволу! – не смолчал Чэнь Чжэнь, всеми силами сдерживая гнев. Он надеялся, что у Жушуя не появится других планов.

– Она не простит, но как тяжело расстаться с ней, нет, лучше уж оставить все как есть. Вопрос это сложный, и сразу его не решить. Порвать с женой совесть не позволяет, поэтому нужно не спеша, как следует взвесить все. – Жушуй был необычайно взволнован и серьезен. Он обычно сгущал краски. Вот и сейчас он задумчиво произнес: – Но как я смогу жить без нее! Эти несколько дней я просто ничего не могу делать! – И восторженно добавил: – Как она чиста, как прекрасна!

Лицо его озарила улыбка.

Чэнь Чжэнь едва сдерживался, кусал губы, чтобы молчать. Он понимал, что говорить с Жушуем бесполезно, пустая трата времени. Он искренне старался открыть глаза Жушую, указать ему путь к счастью.

Он заботился о будущем друга, словно о своем собственном. Но Жушуй прикрывался рассуждениями о совести и сложностью своего положения. Он уклонялся от всех советов, словно от вражеских стрел. Что поделаешь с таким человеком? Они совершенно разные люди, будто из двух разных эпох, они не могут понять друг друга. Этот человек ничего не может дать Чэнь Чжэню, да и Чэнь Чжэнь ничем не может помочь ему. Чэнь Чжэнь холодно, без сожаления простился с Жушуем и вышел. Он заспешил и даже не умылся, несмотря на уговоры Жушуя остаться и побыть еще. Чэнь Чжэнь подумал, что теперь не скоро приедет сюда, и сразу повеселел.

Он быстро сбежал вниз и подошел к газону. Глядя на сверкающую в золотистых лучах солнца гостиницу и молодую траву под ногами, он забыл о том, что только что произошло. Когда он подходил к воротам, его неожиданно окликнул чистый женский голос:

– Господин Чэнь!

Он оглянулся, у одного из окон второго этажа стояла Юньюй. На ней было красное платье с отложным воротником, лицо ее дышало свежестью, на лице не было косметики. Слегка растрепанные волосы оттеняли белизну кожи. Она стояла, облокотившись о подоконник, и махала ему рукой.

Чэнь Чжэнь направился к ней.

– Гуляете? – спросила она с улыбкой, поправляя волосы.

– Нет. Иду домой, – ответил он, улыбаясь.

– Домой? – притворно удивилась она. – Почему так рано? Неужели вы не хотите побыть здесь еще несколько дней? – Глаза ее сияли. Рядом с ней в проеме окна появилась Жолань.

– Господин Чэнь, останьтесь еще на несколько дней. Вы побыли здесь всего один вечер, – улыбаясь, уговаривала его Жолань.

– У меня дела. Мне сегодня же нужно возвращаться. Приду как-нибудь в другой раз, – отозвался, улыбаясь, Чэнь Чжэнь, а про себя подумал: «Какой смысл оставаться здесь. Я ведь не игрушка. Жушуй больше подходит для этой роли». Он повернулся и пошел к воротам.

– Господин Чэнь! – снова окликнула его Юньюй.

Он остановился. Оглянулся. Юньюй молча улыбалась ему. Рядом с ней стояла Жолань. Спустя секунду Юньюй проговорила:

– Не забывайте нас!..

Чэнь Чжэнь кивнул в ответ и направился к выходу. Дойдя до ворот, он еще раз оглянулся. Юньюй по-прежнему стояла у окна. Она снова помахала ему рукой и, наклонившись к Жолань, сказала ей что-то на ухо. Потом снова взглянула на Чэнь Чжэня. Он все еще стоял в воротах.

Выйдя из ворот, он, казалось, окунулся в другой мир. Лица девушек стояли перед глазами, их голоса звенели в ушах. Он чувствовал, что не сможет без сожаления расстаться с ними. Но через некоторое время совсем другие мысли овладели им.

– Расстаемся навсегда! – тихо произнес он. На сердце стало радостно, он больше не думал о них, словно они и вовсе не существовали.

6

Прошло немногим больше недели, и Чэнь Чжэнь снова пришел к Жушую. Он хотел, чтобы Жушуй перевел статью с японского языка. Он считал, что это отвлечет друга.

Жушуй сидел, уронив голову на письменный стол. Чэнь Чжэнь дважды окликнул его. Тот не ответил. Он подошел ближе и услышал всхлипывания. Жушуй плакал! Это удивило Чэнь Чжэня. «Возможно, в этом виновата Жолань», – подумал он. Но тут увидел на столе конверт старого образца и вспомнил, что вчера пересылал Жушую заказное письмо от отца. Скорее всего, это письмо и является причиной слез. Он тихонько стоял в стороне, ожидая, пока Жушуй поднимет голову. Но Жушуй не шевелился. Потеряв терпение, Чэнь Чжэнь похлопал его по плечу.