Текст книги "Человек, который построил Эдем. Часть первая: Чистилище. (СИ)"

Автор книги: Артур Темиржанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

– Керн, что дальше?

– Обычно в этот момент я набрасываюсь на противника с чем-то тяжёлым и разбиваю ему голову, – признался бандит.

– Отличный план – напасть на агента синдикатовской разведки посреди грёбаного Центра. Проще уж сразу застрелиться, – проворчала Мира.

– Мнения подстилки короля не спрашивали, – окрысился Керн.

– Думаю, ты можешь отлучиться в туалет и перехватить его там, – подсказала Неми.

Тайрек встал, пытаясь своим видом показать, как же ему не терпится повидаться с белым другом. Он толкнул дверь туалета, и тут же был встречен пронзительными воплями.

– В следующий раз, когда ты захочешь брать управление над моим телом, вспомни, что ты девушка, а я мужчина, – пробормотал Тайрек.

– Какие нежные, – вмешалась Калли. – Я десять лет одним туалетом с мужчинами пользовалась – и ничего… Не злись на неё, Тайрек, моя сестра по оружию просто с ума сходит из-за удобств Четвёртого Уровня.

– Угроза на шесть часов, – пробубнил Коул. – Девочки и мальчики, разведчик нас заметил.

Тайрек отошёл от женского туалета и бросился в мужской. Он был пуст – отлично, не будет лишних жертв. Закрывшись в самой дальней кабинке, сааксец встал ногами на унитаз и достал из кармана пистолет.

Послышался скрип открываемой двери. Тайрек начал слышать отчаянный стук своего сердца. Шарканье подошвами по кафелю. Сааксец вытянул пистолет в трясущейся руке и приготовился стрелять. Разведчик проверил одну кабинку. Вторую. Третью. Всё ближе и ближе. Тайрек увидел, как замерли ботинки под дверью. Нажал на спусковой крючок.

Палец не сдвинулся с места.

– Дело сделано, Джон. Отставить огонь, – услышал Тайрек чужие слова, выговариваемые его ртом.

Дверца открылась. Разведчик настороженно направлял на сааксца пистолет.

– Я уж думал, что всё провалилось, – с некоторым облегчением выговорил он. – Как вы себя чувствуете?

– Немного непривычно, но это пройдёт. Можешь вызвать командующего? – быстро продолжал Тайрек. Чужая, сбивающаяся речь лилась из него, и он не мог с этим ничего поделать.

– Это не потребуется, мисс. Он сам сюда приехал.

– Мне нужно с ним увидеться. Он должен знать, что я выполнила свою часть уговора, теперь пусть он выполняет свою, – Тайрек осторожно слез с унитаза. Прошёл вслед за разведчиком на улицу, где уже ждал чёрный автомобиль с мужчиной лет сорока пяти внутри. Самой характерной чертой его внешности было то, что в ней не было ни единой характерной черты.

– Ты настоящая героиня, Мира, – произнёс мужчина, как только Тайрек погрузился в машину. Джон сел рядом с ним, убрав пистолет и умиротворённо посвистывая ненавязчивый мотивчик себе под нос.

– Ни малейшей капли, – ответил Тайрек. Внутри него царил невыразимый беспорядок. Казалось, что каждая личность в его голове кричала и царапалась воспоминаниями. Больше всех бесновался Керн. Но сааксец абсолютно ничего не мог поделать со своим телом. Оно просто перестало его слушаться.

– Если бы я мог, я бы попросил короля представить тебя к награде. Но ты же знаешь, какие у нас отношения… – заметил мужчина. Достав из кармана пачку сигарет, он вскрыл её и протянул одну Тайреку. Сааксец закурил.

– Это не важно. Важно соблюдение уговора.

– И то верно, – согласился мужчина, дал отмашку водителю двигаться и заметил: – Знаешь, я до последнего момента думал, что всё провалилось.

– Носитель оказался тем ещё субчиком, – сказал Тайрек. Автомобиль двинулся по проспекту Оружейников. Мимо взора сааксца мелькали самые дешёвые заведения Центра – клиники, бары, магазины техники, инструментов и тому подобного. Тайрек задумчиво произнёс:

– Я не могла долго удерживать контроль над телом. Остальные постоянно спихивали меня с места и саботировали все попытки полностью овладеть носителем. У меня не было уверенности, что когда я приду к вам, владелец не проснётся. Тогда бы все старания пошли прахом и вы, чего доброго, убили бы несчастного ублюдка.

– Пожалуй, ты права. Он склонен действовать необдуманно.

– Именно, – Тайрек вздохнул. – Поверьте мне, если бы я могла, я бы пришла к вам раньше. У меня оставался только один способ: дать о себе знать так, что вы бы поняли, что это я. Я подтолкнула носителя к мысли, что нужно действовать за рамками. Вырезать чип в Центре – примерно то, что нужно. Оставалось только собраться с силами и перехватить контроль в нужный момент. Проблема в том, что я чувствую его взгляд сейчас. Он всё ещё жив. Раньше я могла управлять телом, отключая личность носителя. Теперь же он прекрасно осознаёт, что происходит. И, боюсь, под натиском его и всех остальных я долго не продержусь.

– Ничего, – мужчина удовлетворённо кивнул. – Главное, что вы вернули чертежи. Теперь ваша семья может спать спокойно.

– Благодарю, – с облегчением ответил Тайрек. – Кстати, о чертежах. Может, Гай, ты уже расскажешь нам, что ты с ними сделал?

– Нет! – раздался крик Гая в голове Тайрека. – Я вам не позволю, скоты! Тайрек, да сделай же что-нибудь! Если они достанут чертежи…

– Он говорит, что очень рад вас видеть, командующий, – губы Тайрека растянулись в насквозь фальшивой улыбке. Мира очень сильно боялась.

Автомобиль повернул на перекрёстке и упёрся в тупик, который оказался замаскированной дверью. Прежде чем машина въехала в туннель, в голове сааксца прозвучал голос Миры:

– А я ведь говорила, что раздавлю тебя.

20 июня, 541 год после Освобождения

Шкаф был переполнен тряпьём. Оно валялось на полках, валялось на полу рядом, висело на дверцах и десятками слоёв охватывало вешалки. Девушка попыталась сгрести всё разом – не получилось. Пришлось действовать набегами. Закончив переноску одежды, девушка взяла туфли, сапоги и направилась к утилизатору. Закинув тряпьё и обувь внутрь, нажала кнопку активации. Утилизатор мерно зажужжал, превращая наряды и обувь в конгломерат атомов. Если отказываться от статуса принцессы, то по полной, решила Сабрина. Коммуникатор отправился вслед за одеждой. Как только процесс переработки закончился, девушка ввела несколько команд в утилизатор и напечатала себе новый комплект повседневной одежды – обычную футболку, джинсы, удобные и мягкие ботинки.

Переодевшись, она вышла в холл. Водитель с интересом рассматривал портреты Лоренсов на стенах, начиная с Конрада и заканчивая Карлом.

– Мой дедушка неплохо выглядел до того, как слился с машиной, не правда ли? – оборвала размышления водителя Сабрина, спускаясь по винтовой лестнице со второго этажа.

– Ну, это похвально – пожертвовать своим телом ради улучшения работоспособности Синдиката. Не думаю, что я бы пошёл на такое, – водитель вытащил перчатки, натянул их на руки и спросил: – Вы закончили?

– Да. Можем уходить.

Они погрузились в машину и немедленно тронулись. Сабрина с некоторым сожалением бросила последний взгляд на особняк, который подарил ей дедушка. Она потеряла всё из-за одного неудачного решения. Привилегии, права, доброе имя. Даже Дэниел отвернулся от неё. Последнее, порядочно поплакав, она приняла и простила. Девушка не верила, что Роско мог принести в жертву своих людей, чтобы спастись самому. Он бы дрался как бешеный до последней капли крови, даже если бы знал, что погибнет. Наверное, она была единственным человеком на всём Четвёртом Уровне, кто ещё верил в Дэниела. Во всяком случае, ей так казалось. Если бы была возможность, она бы забрала все слова, что тогда бросила ему в лицо.

А ведь она всерьёз думала, что делает всё правильно. Силы Стрелков ещё ни разу не заходили так далеко. Кто мог ожидать, что её уход с позиций чуть ли не будет стоить победы Синдикату?

Но сожалеть было уже поздно. Девушка смутно помнила, как её взвод арестовали за дезертирство, как её бросили в темницу, как она предстала перед судом Карла, где даже не смогла внятно объяснить, почему она так поступила. Конечно, то, что она внучка короля, дало ей определённые преимущества. У неё была отдельная камера, хорошо кормили, был доступ к книгам Библиотеки и телевидению. Раз в неделю даже выпускали погулять по Городу – исключительно под конвоем. В один из таких дней она и заглянула в больницу к Дэниелу. Он очень сильно изменился. Она не видела на нём каких-либо повреждений, но по глазам Роско было видно, что в нём что-то умерло. Но тогда Сабрине было плевать, ей казалось, что вот, наконец, она снова с тем человеком, который всегда был готов помочь и поддержать её. Но встретила только холодную стену отрешённости. Это вывело её из себя, хоть впоследствии она и понимала, что Дэниел прав.

«Двое путников как-то пообещали друг другу обойти весь мир и встретиться на том же самом месте. Но стоило им вернуться к изначальной точке, как они прошли мимо, не узнав друг друга. Их путям больше никогда не суждено было сойтись». Сабрина вычитала это в какой-то старой книге, пока сидела в камере. Странно, подумала она. Я думала, что знаю его, а он и не представляет, кто я на самом деле. Вот только всё оказалось наоборот.

Про мать она старалась больше не вспоминать. Её не интересовало, что толкнуло её на предательство. Она даже не чувствовала ненависти к ней. Девушка приняла произошедшее как данность. Дэниел потерял отца – но его это, судя по всему, не сломило. Буквально вчера он нагрянул к Карлу во Дворец, потребовал от самого короля объяснений, не только не лишился головы, но и стал Королевским Правосудием. Она же, подававшая столько надежд, не смогла подавить эмоции, взять ситуацию под контроль, за что и поплатилась. Сабрине казалось ироничным, как всё сложилось. Принцесса Анора, одна из самых прославленных командиров армии, будущая наследница Трона, предаёт Синдикат, управляемый её отцом, ради Стрелков. И ради чего? Нет, она больше не хотела об этом думать. Дэниел был прав. Не существует причины, способной оправдать подобное деяние.

Автомобиль, проехав Центр насквозь, оказался на другом конце Четвёртого Уровня. Окраины. Сабрина с содроганием смотрела на разрушенные здания. Большая часть боёв пришлась именно на эти районы Старого Города. Девушка поняла, куда её отправили. Неужели дедушка был готов зайти так далеко, лишь бы доказать свою точку зрения?

Они подъехали к покосившемуся зданию, на котором висела огромная табличка с криво выведенной надписью «ПРИЮТ СЕМЬИ ТОРЕС». Водитель, слегка смущаясь, открыл дверь и махнул рукой в сторону входных дверей.

– Прощайте, принцесса, – пробормотал он. Сабрина удивилась такой реакции, только осознав, что водитель успел порядочно к ней привязаться. Он возил её в школу, забирал оттуда, отвозил в Академию, приглядывал за ней на прогулках, в общем, совмещал функции дворецкого, водителя и телохранителя, в то время как сама Сабрина только и знала, что его зовут Аксель. Она же для него уже стала чем-то вроде дочери. Девушка не могла сказать точно, но печаль водителя показалась ей неподдельной. Неловко козырнув, Аксель вернулся в автомобиль, дал по газам и уехал. Сабрина неожиданно поняла, что её всю жизнь окружали незнакомцы. Все знали, кто она такая – амбициозная принцесса, слишком высокого о себе мнения, далеко не дура, но и умной её назвать язык не повернётся. А что она понимала в окружающих? В дедушке, Дэниеле, этом Акселе? И в сестре. Она так и не поняла, как помочь Елизавете.

Сабрина начала осторожно подниматься по ступеням, стараясь не оглядываться назад. Стоит обернуться – и она пропала. Ей обязательно захочется вернуться, умолять Карла о прощении, отбросить в сторону дурацкие принципы и гордость. Нет, твёрдо решила она. Это всё, что у неё осталось, кроме жизни и сестры. Сабрина почувствовала слабость. Ей даже не позволили попрощаться с Елизаветой. Впрочем, нет нужды губить сестрёнке жизнь. Пусть она запомнит её такой, какой Сабрина больше никогда не будет.

Она толкнула дверь. И чуть не задохнулась от радости. В коридоре на скамейке, обхватив колени, сидела Елизавета. Девочка лениво повернула голову к входу. Её глаза загорелись, когда она увидела старшую сестру. Соскочив с сидения, она бросилась к Сабрине. Девушка подхватила сестрёнку на руки, закрутившись на месте.

– Лиза! Они всё же разрешили тебе попрощаться со мной! – Сабрина почувствовала, как в её горле встаёт комок. Опустив сестру на пол, девушка присела перед ней на колени. – Мне… мне правда очень жаль, что так получилось. Извини, но мне нужно будет покинуть тебя. Я обязательно вернусь.

– Я пришла не повидаться с тобой, дура, – отрезала Елизавета. – Мы теперь будем здесь жить. Вместе.

Сабрина не поверила своим ушам. Она посмотрела в ясные зелёные глаза Елизаветы, ожидая, что это какая-то жестокая шутка. Девушка почти молилась, чтобы так и было.

– Ты… ты уверена в своём решении? – слегка заикаясь, спросила Сабрина.

– Да, более чем. Не раскисай раньше времени, нам ещё в Приюте выживать, – ворчала Елизавета, увлекая старшую сестру за собой.

Сердце Сабрины забилось так быстро, что ей перестало хватать воздуха. Елизавета тянула её за руку, продолжая ворчать. Сабрина никогда ещё не видела Лизу в таком настроении. Видимо, выбор между жизнью с сестрой и без сестры придал ей на краткое время храбрости. Вот только как долго она продлится?

Они минули холл, где несколько приятных чиновниц поприветствовали их, достигли лифта, вошли внутрь и поднялись на нём на административный этаж. Все документы уже были готовы.

Полненький директор Саймонс из Семьи Торес встретил девушек в своём кабинете доброжелательной улыбкой и предложил чаю. Сабрина отказалась, Елизавета же с удовольствием взяла чашку с блюдцем в руки и начала громко хлебать напиток, иногда причмокивая. Сабрина была так рада её присутствию, что даже не стала делать замечаний.

У директора было круглое красное лицо, ярко выделявшееся из-под белоснежных буклей парика. Губы подведены красной помадой, глаза с длинными подкрученными ресницами, идеально наращенные белые зубы блестели во рту. Когда денег не хватает на услуги высококлассных пластических хирургов, в бой идёт косметика и эпатаж – это бедные Семьи поняли уже давно. Впрочем, Торесов сложно было причислить к небогатым. Да и то, ценник за операции последнее время становился всё ниже. Скорее всего, директор умышленно не исправлял свою внешность.

– Вам, наверное, рассказывали, зачем Семьи построили Приюты, не так ли? – спросил Саймонс, усаживаясь за стол. Сабрина постучала кулачком по дереву. Крепкое, хорошее. И очень дорогое. Её действия вызвали лёгкое недоумение на лице Тореса, но тот поспешил его скрыть.

– В общих чертах, – ответила Сабрина. – Семьи кормят людей, предоставляют им жильё и работу. Здесь каждый человек может найти укрытие и возможность прожить нормальную жизнь.

– Именно! – Саймонс поднял палец вверх. – И вы, несомненно, убедитесь в том, что все жители содержатся в наилучших возможных условиях. Жаль, что многие предпочитают сбегать и продолжать бродяжничать на улицах, разрушая экономику использованием наличных. Огромная, огромная потеря, – Торес сокрушённо покачал головой. – Даже охрана не может предотвратить уход нашей паствы с пути Истинного.

Саймонс усмехнулся, увидев, как насупилась Сабрина.

– Не удивляйтесь, мы все здесь религиозны. В конце концов, главная заповедь: «Каждый человек имеет право на жизнь, еду и крышу над головой», и работа Семей состоит в том, чтобы соблюсти её, как нам завещал Освободитель и его Божий Порядок. Впрочем, в сторону формальности и долгие вступления, идёмте за мной, я покажу вам жильё.

Они снова вернулись в лифт. Сабрина сморщила носик – толстяк обильно вспотел после чая. Чтобы перебить запах пота, Торес обильно пользовался духами, из-за чего аромат его тела становился ещё убийственнее. Лифт быстро начал двигаться вниз.

– Фабрика Гефеста открыла небольшой филиал как раз под нашими помещениями, – начал Торес. – Теперь многим рабочим не приходится покидать стен, всё, что нужно, уже приехало само. Данный филиал занимается сборкой автомобилей. Впрочем, вы сами всё сейчас увидите.

Кабина миновала минус первый этаж, и девушки охнули. В огромном, уходящем вдаль на пару километров помещении кипела работа. Заваривались корпуса, монтировались шины, люди в комбинезонах и касках сновали туда-сюда. Стоял такой грохот, что Сабрина еле расслышала слова Саймонса:

– Работа идёт с девяти утра до девяти вечера. На обед даётся час, в нашей столовой самые новейшие утилизаторы, которые выдают самую вкусную еду. Гарантирую: вам у нас понравится!

Лифт проехал рабочий цех и, достигнув минус второго этажа, остановился. Сёстры и директор вышли. Сабрина прикинула в уме: пол, который является потолком для Пятого Уровня, имеет толщину около пятисот метров. На кнопках были указаны ещё минус третий и четвёртый этаж. Высота цеха – около тридцати-сорока метров. Здесь потолки где-то до двух с половиной метров высотой. Так же, скорее всего, и на других этажах. А это значит…

– Можете не утруждаться, – со смешком сказал Саймонс, заметив, как активно Сабрина осматривает помещение. – Первый Город был построен с расчётом на то, что население превысит предполагаемый порог, и ему придётся уходить под полы.

– Откуда вы это узнали? – поинтересовалась Сабрина.

– У вас в школе не преподавали историю? – искренне удивился Саймонс.

– Уж точно не историю постройки Города, – обронила Сабрина.

– Ну, базовые вещи можно почерпнуть и из Божьего Порядка. Уж его-то вы изучали? – видимо, углядев непонимание в глазах Сабрины, Саймонс покачал головой. – Ох уж эти Королевские Семьи. Ничего, тут у каждого по копии найдётся, почитаете на досуге.

Они миновали несколько постов охраны. Здоровые детины с тяжёлыми дубинками странно ухмылялись вслед девушкам. Сабрина почувствовала, что ей уже здесь не нравится. Она рассмотрела следы крови на стенах, которые даже не потрудились смыть.

Саймонс подошёл к массивной двери и приложил к считывателю карточку доступа. Дверь отворилась, и в нос Сабрины ударил жуткий смрад.

Они вошли. Повсюду стояли раскладушки, на которых лежали человеческие тела. Саймонс прикрыл лицо аккуратным кружевным платочком и пробормотал:

– Ситуация обычно далеко не настолько плохая, просто из-за вторжения у нас до сих пор перебои с работой утилизаторов, периодически исчезает вода, да и, так сказать, отходы не всегда проходят переработку…

Немытые тела, блевотина на полу, пятна крови, дикие, озверевшие люди с голодными взглядами. Сабрина обернулась. Позади Саймонса уже стояло двое охранников с дубинками в руках. Директор аккуратно провёл их между рядом раскладушек, рассказывая по пути:

– Вон в той стороне женская душевая, в той – мужская, ровно напротив – туалеты. Прямо – личные шкафчики, вам выдадут карточки и коды для них, можете складывать туда деньги и вещи. Если пройдёте туда дальше, то налево будет филиал Библиотеки, а направо – терминалы для доступа к Сети. И то и другое, понятное дело, платно. Ничего, вы здесь быстро освоитесь. А вот и ваши места!

Саймонс театрально махнул рукой в сторону пары покосившихся раскладушек. На кроватях рядом сидели тонкие как жерди женщины, с завистью смотревшие на сытых сестёр. В глазах Елизаветы застыл ужас. Казалось, девочка сейчас потеряет сознание.

– Располагайтесь! Ну а я вернусь к своим делам, – объявил Саймонс. Прежде чем он ушёл, Сабрина поймала его за рукав и быстро зашептала:

– Скажите мне, что это шутка, это же всего лишь шутка, дедушка не мог нас послать…

Саймонс аккуратно отцепил её руку и со всей любезностью заметил:

– Простите, но какой дедушка? По нашим документам, у вас даже нет имени. Насколько я знаю, вы сироты, брошенные родителями, родственников нет, дома тоже. Благодарите Бога, что существуют Семьи, готовые вас прокормить.

Сабрина медленно осела на кровать, даже не заметив, как Торес, сопровождаемый охранниками и ненавидящими взглядами, ушёл. Да, она всё-таки лишилась и имени. Женщины рядом сочувственно посмотрели на неё и спросили:

– И давно тебя бросили?

Сабрина, помолчав, прижала к себе Елизавету. Прямо перед её взором на небольшой колонне висело распятие. Скелет на нём ухмылялся девушке, будто её страдания только забавляли мессию. Вздохнув, девушка сказала:

– Очень давно.

20 июня, 541 год после Освобождения

Тайрек сбился со счёта дней. Его держали здесь почти месяц. А может быть и целый год. Каждый день боль. Окон в камере не было, единственным источником света служила лампа, висевшая прямо над головой. Лампочка никогда не выключалась. Из-за этого режим сна узника нарушился, а учитывая постоянные допросы и пытки, он с напряжением жил от избиения к избиению, дрожа в углу. Кормили раз в день. Или раз в шесть часов – Тайрек всё равно не мог сказать точно, поэтому просто ел каждый раз, когда что-нибудь приносили. Обычно на обед (или ужин?) была чашка с зелёной жидкостью, правда, лишённая вкусовых приправ, которые добавляли в обычную еду из утилизаторов. К тому же, питательных веществ в каждой порции явно было меньше, чем нужно. Тайрек философски смотрел на своё усыхающее тело и вспоминал времена, когда ему приходилось тянуть несколько корок хлеба и флягу воды по три дня. Примерно раз в сутки узника стабильно допрашивали двое мужчин в аккуратных костюмах, идеально подогнанных под их фигуры. Допрос начинался со стандартных вопросов: как его зовут, откуда он, как проник в Город, являясь бывшим партизаном Союза, как выбрался из Приюта, куда он дел чип действующего гражданина, и, в конце концов, всё приходило к одному лишь вопросу – где чертежи?

После того, как Тайрек не отвечал на последнее, начиналась «обработка», как называл процесс пыток один из мучителей, тот, что повыше. Узник мысленно обозвал его Башней. Второго, перекачанного, он называл Допингом. Разведчик явно большую часть времени находился под действием наркотиков, его налитые кровью глаза с непритворной ненавистью сверлили Тайрека каждый день. Оба мучителя любили поиграть в «хорошего копа, плохого копа». Допингу роль хорошего копа удавалась очень слабо, он то и дело срывался и начинал без причины избивать сааксца, даже когда тот давал правильные ответы. В такие моменты Тайрек часто отключался, а потом просыпался в камере, находя всё новые и новые повреждения на своём теле. Что-то подсказывало ему, что боль обычно переносил Керн. Все ощущения доставались старому бандиту, место он освобождал только после того, как медики начинали лечение тела Тайрека.

Сааксец удивлялся, как ему оставили хоть какие-то целые кости. Когда у него был открытый перелом руки, мучители догадались «обработать» его ноги. Опять же, самого момента ломки он не застал – Керн снова принял всю боль на себя. Тайрека больше всего удивляло, что голоса вдруг затихли. Даже языкастая Мира вдруг заткнулась, хотя, казалось бы, это единственный мучитель, который никогда не покинет сааксца. Тайрек подозревал, что это связано с той дрянью, что разведчики вводили ему каждый раз перед допросом. Каким-то образом, она заставляла его личности замолчать, но это всё же не мешало Керну захватывать контроль над телом. Вполне вероятно, что Мира также иногда включалась в допрос, а он это просто забыл. Казалось, однако, странным, что в момент, когда Мира сдала тело разведчикам, сам Тайрек всё прекрасно видел и ощущал – просто ничего не мог поделать. Над этой загадкой сааксец всё ещё ломал голову.

Как ему представлялось, каждая из личностей в его голове также находится в своего рода темнице. Запертая в лабиринте собственной памяти и мыслей, неспособная более общаться, однако готовая в любой момент взять контроль над его телом. Просто чуть ли не каждая из них не хотела терпеть боль, что испытывал Тайрек. Керну же, видимо, было просто наплевать на неё.

Забавно, думал Тайрек. Разведчики хотели разговорить его, заставить кого-то из его попутчиков вылезти на поверхность, чтобы можно было вести личный разговор. В итоге же Башня и Допинг сами заткнули своих допрашиваемых. Никакие пытки теперь не могли принести пользы. Они могут перемолоть всё его тело, попытаться залезть в воспоминания, но, наверняка, это не принесёт никакой пользы. Что-то подсказывало Тайреку, что даже если его тело уничтожат, оставив лишь мозг, ставший тюрьмой для нескольких разумов, всё равно разведчики не смогут ничего добиться.

Заскрежетали замки, дверь открылась. Допинг вошёл внутрь, в бешенстве вращая глазами. Воротничок сегодняшней рубашки был ему явно мал. Лысина разведчика была мокрой от пота. Следом вошёл Башня, воротя нос – из-за сломанных ног Тайрек ленился ползти до горшка и ходил под себя. Запашок и правда стоял дикий, но сааксцу было всё равно, как он умрёт. Ему казалось, что он должен был погибнуть ещё десять лет назад, защищая свою родину. Получился бы до крайности храбрый поступок, хоть и бессмысленный. Но в жизни Тайрека и так мало что имело смысл. Он хотя бы мог умереть, зная, что пытался спасти свою землю. Теперь же было поздно что-либо менять.

На лице Башни блуждала какая-то странная улыбка. Он присел на стул посреди комнаты и воззрился на лежащего в углу Тайрека. Вслед за ним вошёл ещё один мужчина. Тайрек узнал в нём командора, с которым разговаривала Мира. Сааксец попытался улыбнуться:

– Здравствуйте, – произнёс он, слегка шепелявя – во время одной из «обработок» Тайреку выбили зубы.

Командор сохранял молчание. Башня тоже не ответил, достав из кармана блокнот и ручку. Он всегда держался достаточно высокомерно, редко дотрагивался до допрашиваемого, очевидно, не очень желая марать руки. Допинг, в свою очередь, только и делал, что «ощупывал» сааксца кулаками.

Разведчик, подойдя к Тайреку, попытался поставить его на ноги. В очередной раз узник дико заорал и рухнул наземь. Такими темпами ноги никогда не заживут, подумал Тайрек.

Оставив всякие попытки привести допрашиваемого в вертикальное положение, Допинг вкатил узнику из шприца очередную дозу неизвестного вещества, затем взял второй стул и поставил его, в отличие от Башни, спинкой вперёд. Оба разведчика теперь находились под светом качающейся лампы, отбрасывая демонические тени на корчащегося в углу и кричащего Тайрека. В глазах узника темнело от боли. Казалось, он уже должен был к ней привыкнуть, но каждый раз ощущение было всё сильнее и сильнее.

Прошло ещё немного времени, прежде чем Тайрек перестал кричать. Воздух покинул его лёгкие. Он весь истекал потом и, кажется, обмочился. Стиснув зубы, сааксец продолжал часто дышать, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие мысли в мятущемся от животного ужаса разуме.

– Как вас зовут? – деликатно спросил Башня, что-то записывая в блокноте.

Как меня зовут, как меня зовут, как же меня зовут, думал Тайрек. Вот же оно, где-то здесь, где-то рядом должно быть…

– Тайрек… Маут… – прорычал узник, совладав с болью.

– Откуда вы? – буркнул Допинг.

– Саакский Союз, город Карас… улицу не помню, – последние слова Тайрек практически прошептал. Его мучителям, однако, было всё равно, они продолжали, будто даже не слушая его ответы.

– Как вы проникли в Город?

– Вы сами меня впустили.

Командор неожиданно громко прыснул, хлопнул Допинга по плечу и громко сказал:

– Господи, вы правда думаете, что в таком состоянии он способен на нормальный разговор? Дай-ка мне обезболивающее.

Взяв у Допинга шприц, разведчик подошёл к Тайреку. Узника так трясло, что командор попал в вену только с третьего раза. Через пару десятков вздохов сааксца боль ушла. По всему телу растеклась приятная нега. Тайрек расслабился и глубоко вздохнул. По его щекам побежали слёзы счастья.

Командор аккуратно посадил узника, облокотив на стену. Помахав у Тайрека перед лицом ладонью и пощёлкав пальцами, разведчик улыбнулся и вернулся на своё место.

– Как мне кажется, мы начали не с той ноги, – усмехнулся он своему каламбуру. – Давайте с самого начала…

– Зачем вы продолжаете это делать? – неожиданно для самого себя спросил Тайрек. – Вы ведь знаете, что я не имею понятия, где ваши сраные чертежи. Убейте меня уже и дело с концом.

– Это был бы наилучший выход, – пробормотал Допинг, но командор жестом остановил его и продолжил:

– Подобный ход был бы неразумен. Вы нам ещё пригодитесь. К тому же, мы можем ломать ваше тело и лечить его сколько угодно раз, пока не сломим ваш дух. Этого ли вы хотите? Каждый день проходить через ад? И ради чего? Ради кучки людей, которые, как паразиты, сидят теперь у вас в голове?

– У меня не было выбора, – ответил Тайрек. Сейчас его больше ничего не беспокоило. Главное, что всё хорошо, всё прекрасно. Больше никакой боли. Осталось только умереть, чтобы больше никогда её не чувствовать.

– У вас был выбор. Вы могли уйти в любой момент. Но принципы, Тайрек! Принципы заставили вас остаться. Будь вы идейным, я бы ещё понял подобный патриотизм. Но на момент окончания войны вам и тринадцати не исполнилось! Но потом вы всё равно были готовы убивать граждан Четвёртого Уровня, несмотря на то, что Старый Город дал вам абсолютно всё – образование, дом, работу, – Башня встал, резко подошёл к Тайреку и нагнулся над узником. В нос сааксцу ударило освежённое ментоловой жвачкой дыхание. – И это после того, как Эдем пощадил вас – пусть и для своих целей…

В голове у Тайрека что-то перещёлкнуло. Он поднял взгляд на узкое лицо разведчика, что грозно нависал над ним.

– Для своих целей? Но…

– А вы думали, всё дело в милосердии? Мы впускаем в свой мир граждан страны, с которой были в состоянии войны, проверяем их личности. Я могу сейчас точно назвать имена каждого участвовавшего в набегах партизана. Да чего медлить, возьмём, например, ваших «сослуживцев», – разведчик отчётливо проговорил последнее слово и усмехнулся. – Например, Расул Гариб, действующий гражданин, работает сейчас в рекламной компании на Втором Уровне. Или Зафир Махран, тоже действующий гражданин, Четвёртый Уровень, бармен, уже женат, двое детей – дочь и сын. Чем же вы отличаетесь от них, Тайрек? Что вас толкнуло на помощь террористам?

– Я хотел, чтобы было как лучше, – почти прошептал Тайрек. Как это могло произойти? Он почти десять лет жил, учился, работал, даже не подозревая, что каждый его шаг был записан, проанализирован и занесён в базу данных. Синдикатовцы ни на миг не спускали с него взгляда.

– Лучше? Кому? Вы правда думали, что убив кучу ни в чём не повинных жителей Четвёртого Уровня вы сделаете мир лучше?

Разведчик сделал шаг назад и начал прохаживаться туда-сюда. Допинг с напряжением следил за командором, впрочем, то же самое делал и Тайрек. Он уже забыл, что чуть ли не минуту назад был готов умереть здесь, лишь бы избавиться от страданий. Вдруг как никогда раньше ему захотелось жить. Он знал, что готов сделать для своих мучителей всё, лишь бы они не причиняли ему боль снова. И ещё его не покидало чувство, что его использовали – использовали всё время, начиная с самого детства. Использовали родители, использовал Союз, использовал Синдикат. Даже Мира сыграла им, не гнушаясь последствиями.