Текст книги "Человек, который построил Эдем. Часть первая: Чистилище. (СИ)"

Автор книги: Артур Темиржанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Юноша стоял на площадке, воздев вверх правую руку и широко расставив пальцы. Со стороны казалось, будто он пытается поймать свет круглых ламп под потолком Уровня. Роско прошептал:

– Здесь ведь, почти рядом, и так далеко…

– О чём ты? – осторожно спросила Сабрина, облокачиваясь на решетку.

– Эдем, – ответил Дэниел, засовывая руки в карманы и присаживаясь рядом с Сабриной. – Если подумать, то до него можно почти рукой достать.

– Если ты как-то сумеешь миновать ещё три Уровня сверху, – проронила Сабрина. – Ты правда думаешь, что мы сумеем туда попасть?

– Я просто надеюсь. – Дэниел потёр подбородок. – Мы отпрыски богатых и уважаемых Семей. Конечно, этого очень мало. Здесь мы сами себе боги и короли, но там наша возня не имеет никакого смысла. И всё же… если туда пропускают слуг, то и для военачальников место найдётся.

– Остаётся только доказать, что мы достойны, да? – Сабрина усмехнулась. – Дэниел, забудь об Эдеме. Мы вышли во Вне. Мы снова развиваемся.

– Мы растём вширь, а не вверх, – с лёгкой горечью промолвил Дэниел. – Сабрина, дело не в том, что я хочу выйти за пределы Города. Я хочу постичь чистоту Откровения. Я хочу полностью окунуться в этот поток энергии и никогда его не покидать.

Сабрина незаметно посмотрела на друга. Юноша устремил свой взгляд вдаль, словно пытаясь рассмотреть скрытый за зданиями горизонт.

– Это будет… сложно. Учитывая твоих родственников, – осторожно заметила Сабрина.

– Проклятый дядя, – Дэниел раздражённо мотнул головой. – Достаточно одной паршивой овцы, чтобы испортить репутацию всего стада.

Дэниел иногда любил ввернуть метафоры в свою речь, из-за чего у многих общение с ним не всегда складывалось продуктивно. Самой Сабрине пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, как выглядят овцы.

– Дэниел, может это и не моё дело… – осторожно начала Сабрина, – но мне кажется, что ты должен простить его. В конце концов, он наверняка действовал из лучших побуждений…

Лицо юноши искривила саркастичная ухмылка:

– Если бы он вырезал себе глаз, чтобы спасти сослуживца, я бы ничего не имел против. Но Корр не стал ведь рассказывать всю правду, верно? По его словам, дядя пожертвовал только зрением. Но ведь помощь прибыла не сразу. Корра оставили только потому, что дядя ушёл с теми подонками. Солдаты нашли его только через полгода, в небольшой саакской деревне, когда Карас уже взяли, а наши уходили домой. Синегубые там сочувствовали партизанам, помогали им едой, предоставляли новых бойцов – всё ради победы Союза, который успел проиграть. Так получилось, что один из солдат натолкнулся на старую хибарку, где держали пшеницу. Там он нашёл моего дядю. Сааксцы сразу же защебетали, что это местный одноглазый пьяница, чудила, не стоит на него обращать внимания.

– Он был в плену… – заикнулась Сабрина, но Дэниел отчаянно замотал головой.

– Дядя сам подошёл к солдату и начал доказывать, что он всего лишь заложил чутка за воротник, вот и всё. Но тот увидел, что у «пьяницы» не саакские черты лица, и вызвал командира. Синегубые пересрались и начали стрельбу. В итоге нашим пришлось вырезать всю деревню. Говорят, что когда дядю затаскивали в вертолёт, он плакал и вырывался. Сабрина, он до сих пор не поставил себе замену глаза. Да и не только глаза, он вообще отказался от аугментики. А знаешь почему? Да потому что их долбаная религия запрещает осквернять себя машинами! Это же противоречие Божьему Порядку – и, тем не менее, мы приняли не только дядю, но и сааксцев в наше общество. Всё совсем не так должно быть.

– Не мы это выбирали, – попробовала возразить Сабрина. – Эдем принял решение за нас. Если бы у моего деда спросили, что делать, он бы ответил: «Вырезать их всех».

– Правда? – удивился Дэниел. – А я думал, что Карл как попугай повторяет слова наших покровителей.

– Я спрашивала его лично, совсем недавно. Он недоволен нынешней ситуацией так же, как ты, но не может пойти против воли Эдема.

– Твои слова… успокаивают. Наверное. Может быть это временная мера. Нужно дождаться, когда сааксцы окончательно примут наш стиль жизни, чтобы ими можно было спокойно управлять.

Сабрина встала, отряхнулась и махнула рукой в сторону двери:

– Как бы там ни было, сегодня День Победы. Я хочу отпраздновать его на полную катушку.

И, повинуясь некоему импульсу, она чмокнула Дэниела в щёку. У того глаза полезли на лоб.

– Что ты делаешь?

– Заткнись, ты всё испортишь! – шикнула на него Сабрина. – Просто следуй за зовом сердца!

Она не помнила, где услышала эту фразу, но всё же посчитала, что сказать её сейчас будет уместнее всего. Дэниел поскрёб в затылке.

– Как скажете, принцесса, – выдавил он и встал.

Сабрина замешкалась. Нужно было что-то делать. Вдруг в её голове вспыхнула ещё одна старая фраза, гласившая, что девушка никогда не должна делать первого шага. Дэниел тоже топтался на месте и, судя по виду, был смущён до предела. Сабрина неожиданно поймала себя на мысли, что он наверняка давно ждал, когда же она даст ему карт-бланш. Но до этого момента девушка просто не замечала в нём хоть кого-то, кроме представителя подчинённого ей дома. Неужели его преданность делу Божьего Порядка так распалила её? Глупости!

Неожиданно зазвонил коммуникатор. Дэниел отшатнулся, захваченный врасплох. Да и саму Сабрину звон ошеломил. Когда она успела выкрутить громкость на максимум?

Щёлкнув кнопками на передней панели, она вывела трёхмерное изображение в пространство над циферблатом. Краем глаза девушка заметила завистливый взгляд Дэниела. Её модель превосходила по техническим данным любые другие коммуникаторы, имеющиеся даже у представителей самых богатых Семей. Их максимумом был разговор в реальном времени, иногда прерываемый сильными помехами. У Сабрины же имелась возможность слушать собеседника лицом к лицу, проецируя его изображение в виде трёхмерной голограммы. Кроме её коммуникатора и коммуникатора матери на такое были способны только стационарные терминалы.

Через пару секунд помех перед Сабриной возникло взволнованное лицо матери.

– Сабрина? Сабрина, ты меня слышишь? – на заднем плане стоял странный треск, источник которого невозможно было распознать.

– Да, слышу! Что случилось?!

– Сабрина, малышка, – изображение затряслось, женщина прикрыла лоб рукой и пригнулась, выйдя за пределы проецирования. В кадр попал стоящий спиной солдат, стреляющий из винтовки. Сабрина затряслась.

– Мама! Мама, что с тобой? Где ты находишься? Что происходит?

– Сабрина, хватай Елизавету, иди к техническому ходу в Пятнадцатом Секторе и спускайся на Пятый Уровень!

– Что? На Пятый Уровень? Мама, что ты говоришь?!

– Дочка, просто сделай, что я говорю! – голос матери перекрыло стаккато выстрелов. – Я потом расскажу тебе всё! И помни: я люблю тебя!

– Леди Анора! – на заднем плане заорал солдат. – Быстрее сюда, у нас раненые!

Передача прервалась. Сабрина почувствовала, что стало неожиданно холодно. Она посмотрела на Дэниела, который и сам был на пределе. Несколько секунд девушка не могла вымолвить и слова.

– Твою мать, Сабрина, возьми себя в руки! – вспылил Дэниел, схватив её за плечи. – Она сказала тебе забрать сестру? Так беги и найди её! Я же иду за преподавателями.

Сабрина даже не успела понять, когда же он покинул её. Прошло, наверное, две или три минуты, прежде чем девушка пришла в себя. Ей хотелось сесть, обхватить колени руками и зарыдать от происходящего. Тренировки с оружием, занятия по тактике, стратегии и рукопашному бою не готовили её к всепоглощающей реальности момента, когда нужно что-то делать и от тебя зависят жизни близких людей. Казалось, даже воздух давил на неё.

Вытерев слёзы и всхлипнув, Сабрина бросилась к выходу с крыши. Тут-то её и настиг первый взрыв.

Пол вздрогнул под ногами так сильно, что она не удержалась, запнулась и упала. За первым последовал второй, за вторым третий – и так до десятого. Казалось, грохоту не будет конца. Сабрина закричала, пытаясь перекрыть надвигающийся на неё гул, но он не прекращался. Всё оборвалось так же внезапно, как и началось.

Кричали люди, выли сирены, несколько зданий горели. Как же так, думала Сабрина. Это всё сон. Всё это не реально. Почему… почему так влажно? Посмотрев вниз, девушка поняла, что обмочилась.

Произошедшее мгновенно поставила всё на место. Вскочив, Сабрина дёрнула на себя дверь, чуть ли не скатилась по лестнице и побежала в сторону класса Елизаветы, расталкивая паникующих учеников и учениц. Но до того как она успела достигнуть первого пролёта, над головами раздался зычный голос командора Кирстена:

– Всем оставаться на своих местах и не паниковать! Построиться по классам! Ученики офицерских курсов, ко мне!

У Сабрины словно сработал рефлекс на повиновение командам. Она немедленно двинулась к Кирстену, позабыв об испорченной одежде. Рядом с командором словно из тени вырос Дэниел.

– Нас отправляют на помощь войскам, Сабрина, – с лёгким осуждением в голосе пояснил юноша. Очевидно, его раздражало, что она не успела найти Елизавету. Но бежать сейчас было равносильно дезертирству.

Началась война.

Дэниел убрал ладонь ото лба и потёр виски. Сердце его стучало так сильно, что грозило выскочить из груди. Но что он мог сделать?

Обернувшись, Дэниел окинул взглядом свои войска. Тридцать человек, поделенные на три отряда. Надёжные ребята, крепкие. В отличие от многих армейских частей, поддавшихся соблазнам мирного времени, взвод Дэниела последнее время активно участвовал в боях. Синдикат обычно прикомандировывал их к полицейским, всё чаще просившим помощи в рейдах на банды. Помогут – отлично, пропадут – не беда. Главное, чтобы наследник одной из самых важных Семей вернулся домой, даже если для этого придётся пожертвовать тридцатью жизнями. Дэниела бесило это. Он никогда не хотел воевать. Но стоило сказать отцу, как тот начинал хохотать – как же, урожденный Роско и не хочет воевать! Отличная хохма.

Дэниел был почти уверен, что это ненормально. Когда-то он читал книжку из Библиотеки, старую, написанную ещё до Освобождения. Речь шла о том, что большинство людей просто неспособны на убийство. Сама человеческая природа протестует против уничтожения существа того же биологического вида, что и ты. Без следов подобный опыт может пройти только для психопатов, которые вообще не чувствуют жалости и сожаления. Но, оглядываясь вокруг, Дэниел не видел ни капли раскаяния в лицах людей, которые ежедневно убивали по несколько человек.

Когда он заговорил об этом с капитаном охраны дома, тот лишь отмахнулся:

– Много думаешь, Роско. Мы же армейцы. Наша задача – выполнять приказы, а не задумываться над ними. Мне говорят, что эти люди вредят Синдикату. Семья, что кормит меня, обеспечивает крышей над головой и работой, входит в Синдикат. Значит, ребята вредят мне лично. Конец истории.

Однако сентенции ветерана Дэниела не убедили. Он полез в Информаторий в поисках отчётов солдат, прошедших Саакскую кампанию. За таким занятием его и застал отец, решивший, что лучшим способом убедить сына в крутости войны – это отправить его воевать.

С военным снаряжением убивать бандитов было проще простого. Полицейские гнали их по улицам, обстреливали из всего, что было, подключали дополнительные патрули, в общем, создавали максимум шума. Всё для того, чтобы в каком-нибудь тупичке незадачливые работники ножа и топора столкнулись с карающей дланью армии.

Дэниел терпел. Он расчленял трупы перед утилизацией, отрезал им пальцы и собирал кольца. Он заставлял себя смотреть на мучения умирающих противников, ловить тот миг, когда человеческая жизнь прерывается, и плоть живая превращается в плоть мёртвую. Ничто из вышеперечисленных зрелищ так и не доставило ему ни капли удовольствия.

Но тогда он убивал бандитов. А сейчас ему предстояло участвовать в обороне родного дома.

Где-то далеко на правом фланге Сабрина подгоняла своих молодчиков. Дэниел слышал её срывающийся голос и чёткие команды. Бедная, подумал он. На неё разом столько всего свалилось. Дэниел старался не вспоминать о том злосчастном звонке леди Аноры своей дочери и выводах, которые из этого напрашивались. Почему она вела стрельбу ещё до того, как началось вторжение? Может быть она первой засекла движение передовых частей противника? Как бы там ни было, ответа, скорее всего, Дэниел уже не узнает.

Мимо пробежал посыльный. Его китель был испачкан сажей и порохом. Большая часть солдат щеголяла парадной формой – белые мундиры, золотые эполеты и дурацкие аксельбанты, казалось, светились в темноте. Лучшего момента для нападения, чем День Победы, сложно придумать. Наспех надетые каски и подсумки лишь подчёркивали контраст в снаряжении. Вот тебе и городской камуфляж, с неудовольствием подумал Дэниел. Хорошо, что хоть без оружия не остались – винтовки получили все, три пулемёта ушли в распоряжение взвода Сабрины. Кто-то даже умудрился отхватить гранаты. Впрочем, какая разница, до них бой вряд ли дойдёт. Дэниел знал, что на позициях позади него командирами поставили ещё более зелёных студентов, чтобы те потом могли хвастаться, что участвовали в защите Четвёртого Уровня. Последняя линия обороны вообще представляла собой учеников младших классов, вооружённых тремя винтовками на пятерых. Всё это было неважно. Планировка улиц предполагала, что когда-нибудь произойдёт что-то подобное. Через каждые два километра от площади Освобождения командование расставило оборонительные посты. Впереди их было ещё около двух десятков, на самом острие – отряды полицейского спецназа в экзоскелетах и добровольцы-вигиланты. Отряд Роско располагался на крыше с искусственным парком. Остановят ли они противника? Дэниел мог только надеяться.

Последний раз Гильдия Вольных Стрелков посмела напасть на Синдикат только при поддержке Дома Карциусов. Сорок три года назад всё тоже началось с взрыва прямо в центре города. Карциусы вывели своих гвардейцев на улицы, подавили сопротивление полиции и двинулись к Дворцу, загоняя гражданских в плен к двигающимся следом за гвардейцами Стрелкам. Гильдия, как истинная представительница Нижних Уровней, вообще любила работорговлю, особенно если рабами становились жители «синдикатовских» Уровней. Дэниел тщательно изучал исторические источники, но всё равно слабо представлял себе, кто же такие Стрелки. Дед мог бы рассказать, он участвовал в подавлении восстания, но его жизнь прервалась в автокатастрофе. Дэниел знал про Гильдию только общие детали: когда Город достроился, чернорабочие заявили, что им не нравится выделенный для жизни кусок территорий. Они попытались отнять у своих «хозяев» вообще всё. Итогом стала закономерная ссылка на Нижние Уровни. Веками Синдикат и Эдем отправляли на Пятый Уровень неудобных им людей. Подобная судьба выглядела страшнее, чем обычная смерть. Ни утилизаторов, ни нормальной системы освещения, ни источников питания – абсолютно ничего, что многие жители Старого Города считали само собой разумеющимся. Люди Пятого Уровня жили, размножались и умирали в темноте, высыхая от голода и холода. Неудивительно, что все они ненавидели Синдикат.

Кем же были Стрелки? Их можно было назвать вечными народными мстителями от Пятого Уровня, постоянно досаждающими, но неспособными вести открытую войну. Как ими становились, кто их обучал, откуда они доставали оружие – всё это оставалось для Дэниела тайной, покрытой мраком.

Но вот, нате вам, Стрелки развязали открытую войну. Они сумели как-то сломить контингент войск Синдиката, охраняющий все выходы на Четвёртый Уровень, подняться вверх, с помощью своих агентов произвести десяток синхронных взрывов и начать продвигаться в сторону Центра. И всё это в День Победы, когда мозги большей части населения заняты тем, как приготовить что-то удобоваримое из пасты, выдаваемой утилизатором. Просто шикарно.

Дэниел нервно прислушался к раздающимся вдали раскатам выстрелов и взрывов. Впереди явно шёл ожесточённый бой. Ему хотелось воспользоваться коммуникатором, вызвать кого-нибудь, узнать, что же всё-таки происходит, но подозревал, что будет уместен так же, как гулящая женщина в церкви. Его руки нашарили на поясе рукоятку клинка, подаренного ему дядей. Дэниел осторожно вытянул нож и рассмотрел его, в который раз любуясь причудливой игрой света в каналах на рабочей части.

– Эй, лейтенант, что-то я не помню, чтобы вы до этого носили такую игрушку, – окликнул Дэниела рядовой Марстон.

– Дядя подарил на шестнадцатилетие. – С припиской «Отец смотрит за тобой». Тогда ещё Дэниел думал, что Дэвид Роско решил в кои-то веки подколоть своего брата, однако отец шутки не оценил.

«Дэниел, думаю, прежде чем ты примешь такой подарок, – сказал он, – ты должен о нём кое-что узнать. В твоих руках саакский боевой нож. Именно такими клинками партизаны перерезали глотки нашим солдатам. Я не могу сказать тебе, был ли он в деле. Работа очень качественная и редкая, но…»

– Хм, где-то я такой уже видел… – промолвил Марстон, задумчиво вращая нож в руках.

– Я пообещал, что возьму клинок в свой первый настоящий бой.

– Но мы и до этого дрались, лейтенант, – ухмыльнулся Марстон. – Кольца ведь не дадут соврать, а?

– И то верно, – качнул головой Дэниел, возвращая клинок в ножны. – Но там мы не сражались за Город и его жителей. Мы просто отправляли мусор в утилизатор. А сейчас…

– Понятно, понятно. А кому ты пообещал-то?

После непродолжительной паузы Дэниел сказал:

– Себе.

Марстон засмеялся. В его смехе не было издевательства, лишь понимание. Хлопнув лейтенанта по плечу, рядовой вернулся в своё отделение, стоявшее настороже. После разговора с Марстоном Дэниел почувствовал ещё большее напряжение. Одна, две, три минуты. В конце концов, он не выдержал и начал вызывать Сабрину.

После непродолжительных помех, он услышал слабый голос:

– Дэниел, это ты?

– Да. Как у тебя дела?

– Открыли в зданиях дороги, ты представляешь? Прямо по этажам проезжают грузовики. Много солдат. Я слышала, Стрелки прорвали несколько линий обороны. Площадь Освобождения завоёвана, много гражданских перебито.  От матери до сих пор никаких вестей.

– Стрелки не могут штурмовать несколько этажей одновременно, – промолвил Дэниел как можно увереннее. – Насчёт твоей матери… Она наверняка в порядке.

– Правда?

– Да. Она очень сильная женщина. Чёрт возьми, да она же наследница Трона, знаменитая Воительница Анора. Как с ней что-то может не быть в порядке?

– Пожалуй, ты прав, – вздох. – Слушай, насчёт нашей встречи на крыши…

– Сейчас правда не лучший момент, Сабрина, – перебил её Дэниел, чувствуя странную горечь. – Давай обсудим это после того, как всё закончится, хорошо?

Вместо ответа Сабрина оборвала связь. Дэниел уже мысленно честил себя всеми мыслимыми выражениями. Ну что его вообще дёрнуло связаться с ней? Как бы там ни было, оставалось ждать.

Он направился к своим солдатам, вытирая вспотевшие от напряжения ладони о штаны. Дико хотелось есть. Дэниел украдкой взял из вещмешка пластиковую коробочку, нашёл укромный уголок и без особого энтузиазма начал поглощать содержащуюся внутри массу. Один солдат заметил командира, но понимающе улыбнулся. Дэниел кивнул ему в ответ. Аппетит всё не приходил. И только закончив, Дэниел почувствовал неожиданный прилив сил. Запив трапезу из походной фляги, юноша вернулся на острие линии обороны, а именно на ящики с баллистическим гелем. Как-то он для интереса пострелял в них упор. Дрянь была настолько вязкой, что останавливала все пули на двух-трёх сантиметрах глубины. Ещё одно очко в пользу мозгляков с фабрики Гефеста.

Ожил взводной коммуникатор, стоявший на ящике с боеприпасами. Настроен он был на штабную волну – для связи с другими лейтенантами командиры использовали личные связные устройства или посыльных. Из динамика раздался хриплый стон и торопливые слова:

– Внимание, говорит генерал Стоун. Всем войскам Синдиката – немедленно отступайте ко Дворцу, повторяю…

И так два раза, прежде чем передача прекратилась так же неожиданно, как и началась. Дэниел поводил глазами по растерянным лицам солдат. Коммуникатор молчал, никаких больше приказов не поступало. Стало очень и очень тихо.

– Сэр, что происходит? – один из солдат обратился к Дэниелу. – Почему никто не стреляет?

– Не имею ни малейшего понятия, – задумчиво ответил Дэниел. – Если только Стрелки не нашли способ обойти наши рубежи. Но как?.. Ладно, народ, слушай мою команду…

– Сверху! – заорал вдруг кто-то благим матом. Не успел Дэниел договорить, как началась беспорядочная пальба в воздух. В ушах загремело так, что юноша перестал слышать собственные команды.

Упав на землю, он лёг на спину и постарался рассмотреть цель наверху. Под осветительными сферами туда-сюда метались тени. Дэниел приготовил винтовку и попытался поймать врага на мушку, внутренне ощущая тяжесть навалившегося на него осознания, с кем он умудрился столкнуться.

Страж спикировал вниз со скоростью пули – во всяком случае, Дэниелу так показалось. Его движения были столь быстры, что юноша только и видел отблески брони да фонтаны крови. Марстон лишился головы, часть его отделения рухнула с выпущенными наружу кишками. Кто-то продолжал стрелять в упор, но большинство пуль просто рикошетило от экзоскелета ангела. Двое солдат подорвали себя, лишив Дэниела остатков слуха. Лейтенант сделал несколько выстрелов наугад. Через пару секунд его задавило искалеченным телом солдата третьего отделения. В нос ударил густой запах испражнений. Дэниел начал задыхаться. Его уже не интересовало, что Страж Эдема делает на Четвёртом Уровне, почему он воюет против солдат Синдиката, и почему это происходит в то время, как Стрелки оккупируют улицы. Всё это стало неважно. Нужно было лишь выжить. Поднатужившись, Дэниел отбросил навалившееся тело в сторону и с ужасом понял, что его винтовке конец – погнутый ствол сиротливо смотрел в потолок.

Страж продолжал бесноваться, его клинки рубили и кромсали, приканчивая вопящих бойцов. Искусственная трава окрасилась кровью. Короткий кувырок, невероятный, казалось бы, при такой комплекции и броне, а затем продолжение мясорубки. Дэниел дрожащими руками потянулся за ножом. Он хотя бы может попытаться встретить смерть на своих двоих, а не катаясь по земле, словно беспомощный пораженец. Какая разница, что противника он даже не поцарапает?

Рукоятка приятно охлаждала руку. Дэниел сделал шаг, второй, третий. Чем сильнее он разгонялся, тем сильнее ему хотелось бежать ещё быстрее, чтобы покончить всё разом. Дэниел поднял нож над головой, словно карающий меч. Кто-то громко выл. Через секунду Дэниел понял, что воет он сам.

Мир замедлился, сузился до одного момента. Страж начал медленно и нехотя поворачиваться к источнику раздражающего воя, будто осознавая, что один безумец вряд ли что сможет сделать. Юноша рассмотрел внимательно его броню, напоминавшую человеческое тело, и шлем с красным плюмажем. Под прорезями не было лица – только линзы и маска из золота, холодно взиравшая на молодого лейтенанта.

«Он не человек», думал Дэниел,  отсчитывая доли секунд до конца своей жизни. «Ему не страшна ядовитая атмосфера, не страшен голод, не страшна смерть. Идеальное оружие. Воплощённый ангел возмездия, которого мы не заслужили». Он опустил руку, целясь в шлем врага.

Нож вошёл в лицо Стража, прорвав полсантиметра брони, разбив окуляр, раздробив кость черепа. И застрял. Ангел задрал голову, словно взнузданный, и взмахнул руками. Дэниел с какой-то странной отрешённостью смотрел, как клинки Стража сходятся на его предплечье, проходят сквозь плоть и выходят с другой стороны, не встречая никакого сопротивления. Затем глухой удар в грудь – видимо, ангел решил его пнуть. Спина ударяется обо что-то очень твёрдое. И тишина.

Над головой – маленькие тёплые солнца, ласкающие лицо своими лучами. Изо рта льётся кровь. Видимо, одно из сломанных ребёр прокололо лёгкое. Хочется лежать и не вставать. Никогда.