Текст книги "Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив (сборник)"
Автор книги: Артур Конан Дойл
Соавторы: Джек Лондон,Оскар Уайльд,Уильям О.Генри,Эдгар Аллан По,Марк Твен,Гилберт Кийт Честертон,Брэм Стокер,Редьярд Джозеф Киплинг,Клапка Джером Джером,Роберт Ирвин Говард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)
Когда частный детектив мистер Карлайл решил выбраться из своего офиса и посетить сейфовое хранилище на Лукас-стрит в районе площади Пикадилли, его сопровождал сыщик-любитель Макс Каррадос. Последний около десяти минут провел в круглом холле хранилища, спокойно сидя среди пальм, пока мистер Карлайл занимался своим сейфом в одном из предназначенных для этого маленьких кабинетов. Именно эта мелочь вылилась в любопытный эпизод их совместной биографии.
В то время по общепринятому мнению хранилище на Лукас-стрит (позже оно было переоборудовано в картинную галерею) являлось самым надежным местом в Лондоне. Фасад здания был стилизован под огромную дверь сейфа, и под прозвищем «Сейф» это место стало символом надежности и неприступности. По слухам, половина ценных бумаг западного Лондона видела сейфы этого хранилища изнутри, как и большая часть фамильных драгоценностей здешнего общества. Это, конечно, было явным преувеличением, однако доля правды, ставшая основой для этих слухов, была достаточно солидной, чтобы поразить воображение.
В то время как обычные сейфы безнаказанно уносили целиком или весьма изобретательно вскрывали при помощи новейших достижений науки, держателей ценных бумаг, весьма обеспокоенных происходящим, не могло не привлечь учреждение, чьи скромные претензии были выражены в телеграфном адресе: «Неприступно». Сюда же поступали футляры с ювелирными изделиями, которые следовало хранить от помолвки до свадьбы, а также тогда, когда в соответствии с традициями семейство в полном составе отправлялось на север – или на юг, восток или запад, словом, куда угодно, – а дом в Лондоне закрывался. Отправить в хранилище столовое серебро и прочие ценности было своего рода частью ритуала, заведенного порядка, без которого поездка переставала быть данью традиции. Кроме того, сюда постоянно обращалось и немало торговцев: ювелиры, маклеры, агенты по продаже картин, антиквариата и ценных предметов искусства пользовались услугами «Сейфа» для хранения запасов, которые не требовалось постоянно иметь под рукой.
В здание вел всего лишь один вход – в виде гигантской замочной скважины, чтобы подчеркнуть сходство с дверью огромного сейфа, упомянутой выше. Первый этаж был полностью занят обычными офисами, все хранилища и сейфы располагались в подвале, фундамент которого был выполнен из стали. Попасть туда можно было, спустившись по лестнице или на лифте. В любом случае посетитель оказывался перед массивной решеткой. За ней стоял жуткого вида привратник, который никогда не покидал свой пост и чьей единственной обязанностью было открывать и закрывать решетку перед прибывающими и уходящими посетителями. Далее короткий коридор вел в центральный круглый холл, где и ждал своего друга Каррадос. Отсюда, словно лучи от солнца, расходились проходы, ведущие к хранилищам и сейфам. Каждый проход преграждала решетка, едва ли менее внушительная, чем самая первая, на входе. Между проходами располагались двери комнат, выполнявших роль личных кабинетов для клиентов компании, а также дверь кабинета управляющего. Вокруг царила тишина, все выглядело внушающим трепет и абсолютно неприступным.
«Но так ли это на самом деле?» – мелькнуло сомнение у Каррадоса, когда он достиг этой точки в своих размышлениях.
– Прости, что задержал тебя так надолго, мой дорогой Макс, – прервал его мысли бодрый голос мистера Карлайла. Он вышел из кабинета и пересекал холл, держа в руках коробку для документов. – Погоди минуту, и я к тебе вернусь.
Каррадос улыбнулся и кивнул, а затем вновь напустил на себя то обычное выражение, с которым единственно и может один джентльмен терпеливо ожидать возвращения другого. Он прекрасно умел внимательно наблюдать, не выдавая, впрочем, своего чрезмерного любопытства, ведь прочие чувства – слух и обоняние, например, – вполне могли быть до предела обострены, тогда как окружающим могло бы показаться, что наблюдатель вот-вот заснет.
– Идем, – жизнерадостно заявил мистер Карлайл, натягивая серые замшевые перчатки и возвращаясь к креслу, в котором сидел его друг.
– Ты же никуда конкретно сейчас не торопишься?
– Нет, – подтвердил детектив, немного помедлив от удивления. – Вовсе нет. Что ты предлагаешь?
– Здесь очень мило, – безмятежно ответил Каррадос. – Прохладно и спокойно, бронированная сталь отделяет нас от пыли и спешки жаркого июльского полдня. Мне бы хотелось здесь задержаться еще на несколько минут.
– Конечно, – согласился мистер Карлайл, занимая соседнее кресло и глядя на Каррадоса, как если бы он был абсолютно уверен, что в словах того есть нечто большее. – Полагаю, некоторые люди, арендующие здесь сейфы, весьма интересны. Мы можем встретить епископа, победителя скачек или даже артистку из мюзикла. К сожалению, сейчас, кажется, здесь затишье.
– Двое человек спустились сюда, пока ты был в своем кабинете, – небрежно заметил Каррадос. – Первый использовал лифт. Полагаю, он был среднего возраста, весьма дородный мужчина. У него в руках была трость, на голове – шелковая шляпа, и он использовал очки для чтения. Второй спустился по лестнице. Я полагаю, он вошел в здание в тот самый момент, как лифт начал спускаться. Он сбежал вниз по ступенькам, так что они оба вошли одновременно, но второй, хотя он и более энергичный из двоих, помедлил в коридоре, так что полный первым прошел к сейфу.
Понимающий взгляд мистера Карлайла словно говорил: «Продолжай, друг мой, к чему ты ведешь?» Но детектив ограничился лишь заинтересованным: «И?»
– Когда ты вышел минуту назад, наш второй потихоньку открыл дверь своего кабинета. Без сомнений, он выглянул наружу. Затем, также тихо, он закрыл дверь. Ты не был тем, кого он ждал, Луис.
– И на том спасибо, – выразительно произнес мистер Карлайл. – Что дальше, Макс?
– Это все, они оба до сих пор прячутся.
Оба помолчали немного. Мистер Карлайл испытывал замешательство, в котором никогда бы не признался. В его глазах эпизод выглядел весьма незначительным, но он знал, что те мелочи, которые казались Максу важными, имели обыкновение позже превращаться в своего рода знаковые детали, когда приходило время восстановить целостную картину. Казалось, слепота Каррадоса в самом деле давала ему фору.
– В этом и правда что-то есть, Макс? – спросил он наконец.
– Кто знает? – ответил Каррадос. – В конце концов, мы могли бы дождаться их ухода. Эти жестяные коробки для документов – я полагаю, такая есть в каждом сейфе?
– Как я понимаю, да. Порядок таков: ты берешь коробку, уносишь ее в свой кабинет, там открываешь и делаешь то, что тебе нужно. Затем вновь закрываешь и помещаешь обратно в сейф.
– Тише! Наш первый выходит, – торопливо прошептал Каррадос. – Вот, давай вместе поглядим на это.
Он открыл брошюру, которую достал из кармана, и они притворились, что изучают ее содержимое.
– Похоже, ты был прав, мой друг, – пробормотал мистер Карлайл, указывая на якобы заинтересовавший его заголовок. – Цилиндр, трость и очки. Чисто выбритый краснолицый старикан. Кажется… да, я знаю этого человека. Говорят, он крупный букмекер.
– Второй тоже выходит, – прошептал Каррадос.
Букмекер прошел через холл, присоединился к управляющему, чьей обязанностью было открывать сейфы, и вместе с ним исчез в одном из коридоров. Второй медленно расхаживал взад и вперед, ожидая своей очереди. Мистер Карлайл шепотом доложил о его перемещениях и описал его. Это был молодой человек среднего роста, неплохо одетый – неброский повседневный костюм, зеленая фетровая шляпа с кисточкой и коричневые ботинки. К тому времени как детектив добрался до описания вьющихся каштановых волос, широких косматых усов и смуглого веснушчатого лица, первый посетитель уже закончил свои дела и покидал хранилище.
– Во всяком случае, это не подмена, – заявил мистер Карлайл. – Его коробка наполовину меньше и вряд ли может быть использована для замены.
– Теперь пойдем, – сказал Каррадос, вставая. – Здесь больше ничего не узнать.
Они вызвали лифт и задержались на несколько минут на ступенях за пределами гигантской замочной скважины, обсуждая капиталовложения, как это могли бы делать прощаясь, пара вкладчиков или адвокат с клиентом. В пятидесяти ярдах от них очень большой цилиндр с весьма не ровными полями, нахлобученный на голову букмекера двигался по Пикадилли.
Лифт в холле позади них вновь вернулся наверх, лязгнули ворота. Второй мужчина не спеша вышел и пошел прочь даже не оглянувшись.
– Он пошел в противоположном направлении, – почти беспомощно воскликнул мистер Карлайл. – Ни «хромого козла», ни «следуй за мной», ни даже безыскусного, но эффективного мешка с песком.
– Какого цвета у него глаза? – спросил Каррадос.
– Ей-богу, я никогда не замечаю, – признался тот.
– Паркинсон бы заметил, – был строгий ответ.
– Я не Паркинсон, – резко возразил мистер Карлайл, – и, исключительно на правах друга, Макс, позволь мне сказать, что, несмотря на мое безграничное восхищение твоими удивительными способностями, у меня есть сильнейшее подозрение, что весь этот инцидент – смехотворнейший вздор, порожденный богатым воображением восторженного криминалиста.
Каррадос принял эту вспышку предельно доброжелательно.
– Пойдем и выпьем по чашке кофе, Луис, – предложил он. – Заведение Мехмеда в двух шагах отсюда.
Мехмед был свободным от национальных предрассудков мужчиной, чей магазин снаружи выглядел как обычный дом, а изнутри – как восточная табачная лавка. Араб в тюрбане принес гостям сигареты и чашки с кофе, приправленным шафраном, поприветствовал их по восточному обычаю и удалился.
– Знаешь, мой дорогой друг, – продолжил мистер Карлайл, потягивая кофе и гадая про себя, был ли он в самом деле очень хорош или очень плох, – если говорить серьезно, единственная подозрительная деталь – наш рыжий приятель, поджидающий другого, чтобы уйти, – может иметь с дюжину весьма невинных объяснений.
– Настолько невинных, что завтра я планирую сам арендовать сейф.
– Ты думаешь, что все в порядке?
– Напротив, я убежден, что что-то очень сильно не так.
– Тогда почему?..
– Я ничего не буду хранить в этом сейфе, но это даст мне право входа. И я бы посоветовал тебе, Луис, во-первых, как можно скорее опустошить свой сейф, а во-вторых, оставить свою визитную карточку управляющему.
Мистер Карлайл отставил чашку, убедившись наконец, что кофе и в самом деле отвратительный.
– Но мой дорогой Макс, это учреждение – «Сейф» – неприступно!
– Когда я был в Штатах три года назад, главный портье одного отеля пытался убедить меня, что здание совершенно несгораемое. Я немедленно переехал в другой отель. Две недели спустя первый отель сгорел дотла. Здание, я полагаю, было несгораемым, но, конечно же, мебель и крепежные балки – нет. И стены пали.
– Весьма остроумно, – согласился мистер Карлайл, – но почему на самом деле ты выехал? Ты знаешь, что не сможешь обмануть меня своим сверхъестественным шестым чувством, мой друг.
Каррадос улыбнулся, таким образом давая понять наблюдающему слуге, что он может приблизиться и вновь наполнить их крошечные чашки.
– Возможно, – ответил слепец, – потому что слишком много безответственных людей были убеждены в том, что отель не загорится.
– Вот оно что. Да, ты прав: чем больше уверенность, тем больше и риск. Но только если результатом такой самоуверенности является безответственность. Как, по-твоему, охраняется это место, Макс?
– Говорят, что на ночь они запирают дверь, – саркастически ответил Каррадос.
– И прячут ключ под коврик, чтобы быть готовыми к первым утренним посетителям, – усмехнулся мистер Карлайл в том же тоне. – Эх, старина! Что ж, позволь мне рассказать тебе…
– О взломе не может быть и речи, несомненно, – признал Каррадос.
– Это упрощает дело. Обсудим возможность мошенничества. Здесь тоже столько предосторожностей, что многие люди полагают весь этот порядок довольно утомительным. Признаться, я так не думаю. Я благодарен им за возможность защитить свою собственность, и я охотно пишу свое имя и называю пароль, которые управляющий сверяет со своей регистрационной книгой, прежде чем снять первый замок с моего сейфа. Подпись сжигают прямо у меня на глазах в своего рода тигле, пароль я выбрал сам и он записан только в книге, посмотреть которую может один лишь управляющий, и мой ключ существует в единственном экземпляре.
– Ни дубликата, ни ключа у управляющего?
– Ни того ни другого. Если ключ потеряется, квалифицированному мастеру полдня придется прорезать путь внутрь. Кроме того, ты должен помнить, что клиентов хранилища не так уж много. Все более или менее знакомы служащим, и незнакомец сразу привлечет внимание. Итак, Макс, при каком стечении обстоятельств мошенник сможет узнать мой пароль, подделать подпись, получить мой ключ и стать похожим на меня? И наконец, как он сможет узнать, есть ли в моем сейфе что-нибудь, что будет стоить всех этих ухищрений? – с триумфом заключил мистер Карлайл и, весьма воодушевленный своей непоколебимой позицией, отпил из вновь наполненной чашки, прежде чем понял, что делает.
– В отеле, о котором я только что говорил, – ответил Каррадос, – был служащий, единственной обязанностью которого было в случае тревоги охранять три железные двери. В ночь пожара у него страшно разболелся зуб, и он ускользнул буквально на четверть часа, чтобы выдернуть его. Там была наисовременнейшая автоматическая система пожарной сигнализации. Ее испытывали всего лишь за день до этого, и электрик, не вполне удовлетворенный тем, как работает одна из частей, убрал ее и не успел заменить. Ночной портье, как оказалось, получил разрешение явиться на пару часов позже в эту конкретную ночь, и пожарный отеля, чьи обязанности он взял на себя, не получил уведомления. Наконец, в то же время был большой пожар на берегу реки, и все пожарные были на другом конце города.
Мистер Карлайл заставил себя с сомнением хмыкнуть. Каррадос немного наклонился вперед.
– Все эти обстоятельства сложились так по чистой случайности. Разве невозможно, Луис, чтобы даже более невероятный ряд совпадений мог быть спланирован?
– Наш рыжий приятель?
– Возможно. Только он на самом деле не рыжий.
Расслабленность мистера Карлайла неожиданно сменилась напряженным вниманием.
– У него были фальшивые усы.
– Фальшивые усы! – повторил пораженный джентльмен. – Но ты не можешь видеть! Нет, Макс, в самом деле, это уже слишком!
– Если бы ты только не доверял так безоговорочно своим драгоценным старым и заблуждающимся глазам, ты бы и сам это понял, – резко возразил Каррадос. – От него на пять ярдов распространялся аромат клея с ноткой теплой, потеющей кожи. Это могло навести только на одну мысль. Я искал другие доказательства маскировки и нашел их – все эти препараты имеют запах. Волосы, которые ты описал, весьма походили на парик, длинный, чтобы скрыть соединения, и завитый, чтобы уменьшить длину. Все это мелочи. Всего лишь основание для того, чтобы появились подозрения. Я расскажу тебе еще об одной мелочи. Когда этот человек уединился в кабинете со своей коробкой для документов, он даже не открыл ее. Возможно, в ней только кирпичи и газеты. Он лишь наблюдал.
– Наблюдал за букмекером.
– Верно, но, возможно, за этим кроется что-то большее. Все указывает на какой-то тщательно разрабатываемый план. Тем не менее, если ты всем доволен…
– Я вполне доволен, – вежливо ответил мистер Карлайл. – Я считаю «Сейф» почти национальным достоянием, поскольку безусловно доверяю принятым ими мерам предосторожности против любого вида взлома или мошенничества.
До сих пор мнение мистера Карлайла, казалось, было непоколебимо как скала, но в этот момент он достал часы, пробормотал что-то себе под нос, чтобы скоротать время, вновь посмотрел на часы и продолжил:
– Боюсь, я забыл посмотреть пару бумаг. Чтобы завтра снова не приходить, я, пожалуй, вернусь сейчас…
– Конечно, – с убийственной серьезностью согласился Каррадос. – Я подожду тебя.
Следующие двадцать минут он сидел там, пил время от времени из крошечной чашки вскипяченный кофе и, судя по всему, безмятежно наслаждался своеобразной атмосферой, которую мистер Мехмед умудрился перенести сюда с берегов Персидского залива.
Наконец мистер Карлайл вернулся, полный искренних сожалений о том, что заставил своего друга ждать так долго, но, с другой стороны, весьма отрешенный и рассеянный. Любой, имеющий глаза, заметил бы в руках у мистера Карлайла пакет примерно такого же размера и объема, как коробка для документов, помещавшаяся в его сейфе.
На следующий день Каррадос явился в хранилище как будущий арендатор. Управляющий показал ему подвал и сейфы, объяснил разнообразные предосторожности, предпринимаемые, чтобы сделать мошенничество или взлом невозможными: неприступность стен из закаленной стали, фундамент из электростойкого бетона, полную изоляцию внутреннего остова здания на металлических опорах, сделанную таким образом, что внутри здания сторож мог ходить вверх, вниз и везде вокруг настоящих внешних стен, и это не имело бы никакого отношения к рекламного вида фасаду – гигантскому сейфу; и наконец систему, которая в течение трех минут способна затопить подвал паром в случае тревоги. Эти детали были общеизвестны. «Сейф» был особенным местом, и его директора решили, что никакой беды не будет, если открыто демонстрировать свою силу.
В сопровождении Паркинсона с его наблюдательными глазами Каррадос уделил этим тонкостям весьма пристальное, но не обнадежившее его внимание. Предоставив решение вопроса о рыжем человеке своему собственному хитроумию, он постоянно задавался вопросом: «Как бы я мог решить ограбить это место?» Идею со взломом он сразу отверг как невыполнимую. Также, когда дело дошло до предупреждения мошенничества, он выполнил все те простые, но эффективные меры предосторожности, которые, по мнению мистера Карлайла, исключали любую возможность найти лазейку.
– Поскольку я слеп, я могу расписаться прямо в книге, – предложил Каррадос, когда управляющий подал ему просмоленный бланк для этой цели. Предосторожность против одной исключительной способности остальных клиентов могла бы показаться излишней в его случае.
Но управляющий не попался в ловушку.
– Это наше нерушимое правило для всех, сэр, – учтиво отозвался он. – Какое слово вы выберете?
Паркинсон, кстати говоря, остался в холле.
– Предположим, случится так, что я его забуду. Как мы тогда поступим?
– В этом случае, боюсь, я могу настаивать на том, чтобы вы подтвердили свою личность, – объяснил менеджер. – Это редко случается.
– Тогда пусть будет «сговор».
Слово было записано, и книга закрыта.
– Вот ваш ключ, сэр. Если позволите, ваше кольцо-ключ…
Прошла неделя, а Каррадос нисколько не приблизился к решению проблемы, которую поставил перед собой. Он, конечно, обнаружил несколько способов, с помощью которых можно было бы добраться до содержимого сейфов: некоторые простые и отчаянные, балансирующие на краю пропасти и способные провалиться так или иначе; другие более продуманные, в целом более безопасные, но и более уязвимые с точки зрения их хитроумности и сложности. И, отметая возможность соучастия управляющего – условие, которое Каррадос признал неосуществимым, – все они основывались на небрежении формальностями, которые обеспечивали безопасность. Каррадос продолжал находить поводы, чтобы посещать хранилище несколько раз в неделю, и «наблюдал» с тихим упорством, достойным совсем иного, лучшего применения. Но от начала и до конца не было никаких признаков слабости в практичных методах учреждения; также во время его визитов не появлялся ни «рыжий», ни кто-либо еще, замаскированный подобным образом. Прошла еще одна неделя. Шутки мистера Карлайла становились все более невыносимыми, да и сам Каррадос, хотя он ни на йоту не отступил от своего убеждения, вынужден был склониться перед реальными фактами. Управляющий с упорством добропорядочного человека, помешанного на всеобъемлющей безопасности, отказывался участвовать в обсуждении возможных способов мошенничества. Не в силах четко сформулировать свои подозрения, Каррадос отстранился от активного расследования и предоставил делам идти своим чередом, дожидаясь своего часа.
Час настал, если быть точным, в одно пятничное утро, через семнадцать дней после первого визита Каррадоса в «Сейф». Вернувшись довольно поздно вечером в четверг, он узнал, что некто, назвавшийся Дрейкоттом, просил встречи с ним. По всей видимости, дело было довольно важным для визитера, поскольку он вернулся спустя три часа в надежде застать мистера Каррадоса. Когда эта надежда не оправдалась, он оставил записку. Каррадос вскрыл конверт и пробежался пальцем по следующим словам:
«Милостивый государь, сегодня я обратился за советом к мистеру Луису Карлайлу, и он полагает, что вы захотите встретиться со мной. Я перезвоню утром, скажем, в 9 часов. Если это слишком рано или неудобно по другим причинам, я умоляю вас оставить сообщение настолько быстро, насколько это возможно.
С уважением,
Герберт Дрейкотт.
P. S. Стоит добавить, что я являюсь владельцем сейфа в хранилище Лукас-стрит. Г. Д.»
По описанию Дрейкотта стало ясно, что это не букмекер из Вест-Энда. Визитер, как пояснил слуга, был худощавый и жилистый человек с острыми чертами лица. Каррадос положительно был заинтересован таким развитием событий, которое, казалось, должно было оправдать его подозрения о заговоре.
На следующее утро, без пяти минут девять, вновь объявился мистер Дрейкотт.
– Очень любезно с вашей стороны согласиться встретиться со мной так скоро, – извинился он перед Каррадосом, сразу же принявшим его. – Я не очень разбираюсь в английских порядках – я австралиец – и боялся, что это может быть слишком рано.
– Что касается меня, то вы могли бы прийти и парой часов раньше, – ответил Каррадос. – Для вас, полагаю, это было бы тоже не трудно, – добавил он, – вряд ли вы много спали прошедшей ночью.
– Я вовсе не спал, – уточнил Дрейкотт. – Но странно, что вы это заметили. Из слов мистера Карлайла я понял – простите меня, если я ошибаюсь, – я понял, что вы слепы.
Каррадос легко усмехнулся этому признанию.
– О да, – ответил он. – Но пусть это вас не волнует. В чем состоит ваша проблема?
– Боюсь, для меня это больше, чем просто проблема, мистер Каррадос.
Спокойные прищуренные глаза Дрейкотта, в глубине которых таилось выражение, которое можно заметить у людей, привыкших смотреть вдаль, поверх огромных пространств земли или воды, сейчас были обращены к Каррадосу с откровенным выражением покорности судьбе.
– Боюсь, это настоящая катастрофа. Я работаю инженером в районе горы Магдалена в Кулгарди. Не хочу утомлять вас излишними деталями, так что скажу лишь, что около двух лет назад мне представилась возможность приобрести долю в весьма многообещающем участке, отведенном под разработку, – золото, как вы понимаете, причем и руда, и россыпи. Чем дальше шла работа, тем больше и больше я вкладывал в это предприятие – к тому времени его уже нельзя было назвать рискованным. Результаты были хорошими, лучше, чем мы осмеливались ожидать, но по разным причинам расходы были ужасны. Мы поняли, что это больше, чем мы ожидали, и согласились, что нам нужна помощь извне.
До сих пор мистер Дрейкотт рассказывал довольно спокойно, находясь под влиянием тихого отчаяния, которое буквально исходило от него. Но в этот момент воспоминание о ситуации, в которой он оказался, привело его в бешенство.
– Ну какого черта я должен снова через это проходить! – вырвалось у него. – Ни вы, ни кто-либо еще ничего не сможет сделать! Меня ограбили, обчистили, лишили всего, что у меня было!
И, мучимый этими мыслями и бессильным гневом, несчастный инженер избивал дубовый стол до тех пор, пока у него не начали кровоточить костяшки пальцев.
Каррадос ждал, пока минет эта вспышка ярости.
– Продолжайте, будьте так добры, мистер Дрейкотт, – сказал он. – Именно то, что вы хотели рассказать мне, и есть то, что я хочу услышать.
– Простите, сэр, – извинился тот, и его смуглая кожа окрасилась румянцем. – Я должен лучше себя контролировать. Но это происшествие слишком потрясло меня. Трижды за прошедшую ночь я брался за свой револьвер и трижды откладывал его… Итак, мы договорились, что я поеду в Лондон и попытаюсь заинтересовать некоторых коммерсантов в области недвижимости. Мы могли бы сделать это на месте или в Перте, чтобы быть уверенными, но, понимаете ли, тогда они могли бы захотеть контролировать все. Шесть недель спустя я прибыл сюда. Я привез с собой лучшие образцы кварца и добытого золота, рассыпного и самородного, результат нескольких недель работы, в общем около двухсот сорока унций. Включая Звезду Магдалены – наш счастливый самородок, глыбу чистого золота весом почти в семь фунтов. Я увидел рекламу хранилища на Лукас-стрит, и мне показалось, что это именно то, что нужно. Кроме золота у меня были все документы по участку – планы, отчеты, квитанции, разрешения и все остальное. И, после того как я обналичил аккредитив, у меня на руках оказалось около ста пятидесяти фунтов. Конечно, я мог оставить все в банке, но более удобным, казалось, было иметь собственный сейф, к которому можно было бы обратиться в любое время, и уединенный кабинет, в котором я также мог бы принимать любых джентльменов.
Я и не подозревал, что что-то может пойти не так. Переговоры застопорились на некоторое время – сейчас в этой стране плохое время для бизнеса, полагаю. Затем, вчера, мне кое-что понадобилось. Я пришел на Лукас-стрит, как делал тысячу раз до этого, открыл свой сейф, перенес внутренний ящик в комнату… Мистер Каррадос, он был пуст!
– Абсолютно пуст?
– Нет. – Он горько рассмеялся. – На дне был лист оберточной бумаги. Я узнал в нем обрывок, который оставил там на случай, если захочу сделать сверток. Но это убедило меня в том, что я не открыл чужой сейф. Это была моя первая мысль.
– Это невозможно сделать.
– Я так и понял, сэр. И еще в пустом ящике была бумажка с моим именем. Я был ошеломлен. Это казалось невозможным. Думаю, я простоял там, не двигаясь, несколько минут – хотя мне показалось, что несколько часов. Затем я закрыл коробку, поставил ее назад, закрыл сейф и ушел.
– Не заявив о том, что произошло?
– Да, мистер Каррадос.
Спокойные голубые глаза внимательно смотрели на него с выражением обиженной задумчивости.
– Видите ли, я посчитал тогда, что тот, кто сделал это, должен быть где-то рядом.
– Вы ошибались, – сказал Каррадос.
– Мистер Карлайл, кажется, думает так же. Я знаю только, что ключ все время был у меня и я никому не говорил пароль. Честно говоря, у меня было ощущение, словно мне вылили ушат ледяной воды за шиворот, когда я понял, что стою один в самом неприступном подвале Лондона и ни одна живая душа не знает, где я.
– Словно в современной версии Суинни Тодда?[32]32
Литературный персонаж ранневикторианской эпохи: брадобрей-мясник, оборудовавший в своей цирюльне ряд тщательно замаскированных хитроумных устройств, которые позволяли убить клиента, сбросить его тело в подвальный тайник, а потом разделать на начинку для пирожков с мясом – таким образом человек пропадал бесследно. Этот страшный сюжет тут же стал чрезвычайно популярен и начал обыгрываться во множестве пьес, а во времена Каррадоса и фильмов. Собственно, история Суинни Тодда не вышла из моды до наших дней: достаточно вспомнить мюзикл Тима Бертона с Джонни Деппом в главной роли (2007).
[Закрыть]
– Я слышал о таких вещах в Лондоне, – признал Дрейкотт. – Так или иначе, я ушел. Это была ошибка, теперь я это понимаю. Кто мне поверит – все это звучит совершенно неправдоподобно. И как они вышли на меня? Как узнали, что у меня есть? Я не напивался, не болтал, не кутил. Это все меня просто убивает.
– Это не они на вас вышли, а вы на них, – ответил Каррадос. – Неважно как. Вам поверят, не сомневайтесь. Но насчет того, чтобы все вернуть…
Неоконченная фраза подтвердила худшие опасения Дрейкотта.
– У меня есть номера банкнот, – с тенью надежды сообщил он. – Их можно задержать, верно?
– Задержать? Да, – признал Каррадос. – И чего вы этим достигнете? Банки и полиция будут уведомлены, но в каждом крошечном пабе отсюда и до Лендс-Энда эту проблему решат, нацарапав на обороте «Джон Джонс» таким образом, чтобы номер банкноты было невозможно разобрать. Увы, мистер Дрейкотт, я понимаю, что это весьма затруднительно, однако вы должны смириться: вам придется ждать новых поступлений из дома. Где вы остановились?
Дрейкотт заколебался.
– До сих пор я жил в Эбботсфорде, в Блумсбери, – сказал он с некоторым смущением. – На самом деле, мистер Каррадос, я думаю, мне стоило сказать о своем положении, прежде чем консультироваться, поскольку я… я не вижу надежды на то, что смогу содержать себя. Зная, что в моем сейфе достаточно средств, я несколько запустил свои дела. Вчера я в основном пошел за тем, чтобы взять несколько банкнот. У меня в кармане недельный счет за отель и, – он оглядел свои брюки, – я заказал пару вещей, к сожалению.
– Несомненно, это лишь вопрос времени, – ободрил его Каррадос.
Вместо ответа Дрейкотт уронил руки на стол и спрятал в них лицо. С минуту он молчал.
– Это не слишком хорошо, мистер Каррадос, – сказал он, когда вновь смог говорить. – Я не могу вынести это. Говорите что хотите, но я просто не могу сказать тем двоим парням, что я потерял все, и просить их прислать мне еще. Они и не смогли бы, если бы я попросил. Поймите, сэр. Шахта весьма ценная, мы возлагаем на нее огромные надежды, но это уже за пределами наших возможностей. Мы трое вложили в это предприятие все, что у нас было. Пока я здесь, они там выполняют черную работу, просто чтобы продолжать что-то делать… ждут, о боже, ждут хороших новостей от меня!
Каррадос подошел к столу, написал что-то и, не говоря ни слова, протянул бумагу своему визитеру.
– Что это? – в замешательстве спросил Дрейкотт. – Это… Это чек на сто фунтов.
– Это поможет вам на какое-то время, – невозмутимо объяснил Каррадос. – Такой человек как вы не должен бросать свое дело из-за подобной неудачи. Телеграфируйте своим партнерам, что вам срочно требуются копии всех документов. С этим они справятся, не беспокойтесь. Золото… его не вернуть. Напишите подробнее в следующем письме. Расскажите им все и добавьте, что, несмотря ни на что, вы близки к успеху как никогда.
Мистер Дрейкотт в глубокой задумчивости сложил чек и бережно убрал его в записную книжку.
– Не знаю, догадываетесь ли вы об этом, – сказал он странным голосом, – но я думаю, что вы сегодня спасли мою жизнь. Не деньгами, но своей поддержкой… и верой. Если бы вы могли видеть, вы бы лучше поняли, что я сейчас чувствую.
Каррадос тихо рассмеялся. Его всегда забавляло, когда люди говорили ему, что он намного больше мог бы узнать, если бы был зрячим.
– Теперь мы пойдем на Лукас-стрит и заставим управляющего испытать самый большой шок в его жизни, – только и ответил он. – Пойдемте, мистер Дрейкотт, я уже вызвал машину.
Но так случилось, что судьба избрала иное орудие для того, чтобы преподнести управляющему это волнующее известие. Когда они вышли из машины напротив «Сейфа», подъехало такси, и их поприветствовал радостный и взволнованный голос мистера Карлайла.
– Подожди минуту, Макс! – воскликнул он, поворачиваясь к водителю, чтобы расплатиться. Эту операцию он произвел с видом горделивой важности, которая почти компенсировала любое мелочное неудовлетворение финансовой стороной дела, которое могло бы ее сопровождать. – Это несомненная удача. Давай сверим информацию. Я только что получил сообщение от управляющего, в котором он почти умолял немедленно приехать. Я предположил, что дело в нашем колониальном друге, но он заговорил о профессоре Холмфасте Балдже. Возможно ли это, в самом деле, чтобы он обнаружил то же самое?
