Текст книги "Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив (сборник)"

Автор книги: Артур Конан Дойл

Соавторы: Джек Лондон,Оскар Уайльд,Уильям О.Генри,Эдгар Аллан По,Марк Твен,Гилберт Кийт Честертон,Брэм Стокер,Редьярд Джозеф Киплинг,Клапка Джером Джером,Роберт Ирвин Говард
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 51 страниц)

– Было ли это выгодным вложением?

– В помидоры – да, в информацию – нет. Старик, похоже, имеет роковой недостаток – он ослеплен обидой. Несколько недель назад Крик сказал, что больше не нуждается в его услугах и в дальнейшем сам будет заниматься садом.

– Это уже что-то, Луис.

– Если только Крик собирался отравить свою жену гиосциамином и закопать в саду, вместо того чтобы подсунуть ей динамит и утверждать потом, что он случайно оказался среди угля.

– Верно, верно. И все же…

– Впрочем, у старика было собственное объяснение для всего, что делал Крик. Крик – сумасшедший. Он даже видел, как тот пускал воздушного змея в своем саду, причем змей потерпел крушение среди деревьев, запутавшись в ветвях. Парень лет десяти справился бы лучше, заявил старик. Без сомнения, этот эпизод имел место, я сам видел змея, висящего над дорогой. То, что здравомыслящий человек может тратить свое время на игрушки, было выше понимания старика.

– В последнее время немало людей запускают самых разных воздушных змеев, – заметил Каррадос. – Он интересуется авиацией?

– Возможно. У него есть кое-какие научные знания. Что ты хочешь, чтобы я теперь сделал, Макс?

– Ты выполнишь любую просьбу?

– Безусловно, не считая обычных оговорок.

– Пусть твой человек продолжает следить за Криком в городе, и дай мне знать, что ему удастся выяснить. Пообедаешь со мной. Позвони на работу, скажи, что тебя задержало неприятное дело, и затем дай выходной достопочтенному Паркинсону, присматривающему за мной. Мы возьмем машину и поедем прогуляться в Муллин Коммон. Если хватит времени, может быть, доедем до Брайтона, поедим в «Корабле» и вернемся назад по холодку.

– Любезный и трижды счастливый смертный, – вздохнул мистер Карлайл, взгляд его блуждал по комнате.

Но так получилось, что до Брайтона они в этот день не добрались. Каррадос намеревался всего лишь заехать в Брукбенд по пути и разузнать об окрестностях, опираясь на свои высокоразвитые способности и с помощью описаний мистера Карлайла. За сто ярдов от дома они приказали шоферу снизить скорость и неторопливо проезжали мимо, когда открытие мистера Карлайла полностью изменило их планы.

– Боже милостивый! – неожиданно воскликнул этот джентльмен. – Тут доска с объявлением. Дом сдается!

Каррадос вновь поднял трубку связи с водителем.[28]28
  В первом десятилетии XX столетия появились автомобили с закрытыми кузовами – лимузины, купе и ландо, которые были значительно дороже открытых моделей. Самым престижным считался лимузин, у которого место шофера находилось за пределами салона, отделанного дорогой тканью и ценными породами дерева. Пассажиры общались с шофером через переговорное устройство или через специальное окошко в стеклянной перегородке.


[Закрыть] Они обменялись парой слов, и машина остановилась на обочине, в двадцати шагах от границы сада. Достав свою записную книжку, мистер Карлайл записал адрес агентства, продающего дом.

– Вы не могли бы заглянуть под капот и проверить двигатель, Харрис? – произнес Каррадос. – Мы бы хотели задержаться здесь на несколько минут.

– Это довольно неожиданно, Хольер ничего не знал о том, что они уезжают, – заметил мистер Карлайл.

– Возможно, не в ближайшие три месяца. И все же, Луис, мы сходим в агентство, возьмем разрешение на осмотр дома и посмотрим, можно ли это использовать.

Между садом и дорогой пролегала густая изгородь, обвитая зеленью, которая надежно скрывала дом от посторонних взглядов. За изгородью виднелся редкий кустарник, на ближайшем к машине углу цвел каштан. Оставшиеся позади деревянные ворота когда-то были белыми, но теперь они покосились, и грязь глубоко въелась в них. Сама дорога представляла из себя непрезентабельную сельскую улочку эпохи появления электромобиля. Казалось, больше здесь нечего было делать, ведь они узнали все, что могли. Каррадос уже собирался приказать Гаррису уезжать, когда его ухо уловило чуть различимый шум.

– Кто-то выходит из дома, Луис, – предупредил он друга. – Это может быть Хольер, хотя он уже давно должен был уйти.

– Я ничего не слышу, – ответил тот, но, пока он говорил, дверь с шумом распахнулась. Мистер Карлайл скользнул на другое сиденье и спрятался за номером газеты «Земной шар».[29]29
  «Земной шар» – сокращенное название английской ежедневной газеты «Земной шар и путешественник» (The Globe and Traveller), выходившей в Лондоне с 1803 г. – Примеч. пер.


[Закрыть] – Крик собственной персоной, – громко прошептал он, когда человек вышел за ворота. – Хольер был прав, он совсем не изменился. Полагаю, ждет машину.

Но машина, которая вскоре проехала мимо в том направлении, куда вглядывался мистер Крик, не заинтересовала его. Минуту или две он выжидающе смотрел на дорогу, а затем медленно зашагал обратно к дому.

– Мы подождем еще пять или десять минут, – решил Каррадос. – Гаррис великолепный актер.

Но прежде чем прошло даже пять минут, их терпение было вознаграждено. Неторопливо крутя педали, подъехал мальчик, разносящий телеграммы, оставил велосипеду ворот и прошел в дом. Очевидно, ответа на телеграмму не последовало, поскольку меньше чем через минуту мальчик снова проехал мимо них. За углом громко зазвенел звонок приближающегося трамвая, и, спеша на этот звук, вновь появился мистер Крик – на этот раз с небольшим чемоданом в руке. Оглянувшись, Крик поторопился к остановке и, сев в остановившийся трамвай, был унесен в неизвестном направлении.

– Очень любезно со стороны мистера Крика, – с некоторым удовлетворением отметил Каррадос. – Теперь мы сможем посмотреть дом в его отсутствие. И также может быть полезным взглянуть на телеграмму.

– Может, и так, Макс, – слегка сухо согласился мистер Карлайл. – Но если она, что скорее всего, в кармане у Крика, как ты предлагаешь это сделать?

– Сходив на почту, Луис.

– Ну конечно. Ты когда-нибудь уже пытался получить копию телеграммы, адресованной кому-то другому?

– Не думаю, что мне случалось это делать прежде, – признал Каррадос. – А тебе?

– Раз или два мне пришлось стать соучастником этого преступления. Как правило, это требует предельной деликатности или значительных затрат.

– Тогда ради Хольера будем надеяться, что словолитчик на месте.

Мистер Карлайл незаметно улыбнулся, давая понять, что в некотором роде ждал возможности по-дружески отомстить.

Чуть позже, оставив машину в начале извилистой Высокой улицы, двое мужчин позвонили в дверь сельской почты.

Они уже побывали в агентстве и получили разрешение осмотреть Брукбенд, не без труда отклонив предложение весьма настойчивого клерка сопровождать их. Причина этого вскоре выяснилась. «На самом деле, – пояснил юноша, – это мы попросили съехать предыдущего владельца».

– Не очень-то он хорош, да? – сочувственно заметил Каррадос.

– Он чудовищный скряга, – признался клерк, ободренный дружеским тоном. – За пятнадцать месяцев мы не получили от него ни пенни за аренду. Вот почему я хотел бы…

– Мы заплатим всю сумму, – ответил Каррадос.

Почта располагалась в помещении книжного магазина. Не без некоторого душевного трепета мистер Карлайл осознал, что его втянули в сомнительную авантюру. Каррадос, напротив, представлял собой само спокойствие.

– Вы только что послали телеграмму в коттедж Брукбенд, – сказал он юной леди за зарешеченным окошком. – Мы полагаем, что произошла ошибка и телеграмму надо повторить. – Он достал кошелек. – Сколько это будет стоить?

Очевидно, это была необычная просьба.

– О, – растерянно отозвалась девушка, – подождите минуту, пожалуйста. – Она обернулась к стопке дубликатов телеграмм и неуверенно пролистала верхние. – Думаю, все в порядке. Вы хотите повторить?

– Будьте так добры.

Только тень удивления от этого вопроса проскользнула в учтивом тоне.

– Четыре пенса. Если произойдет ошибка, сумма будет возвращена.

Каррадос отдал монеты и получил сдачу.

– Это не займет много времени? – небрежно спросил он, надевая перчатки.

– Скорее всего, не более четверти часа, – ответила девушка.

– Итак, ты сделал это, – сказал мистер Карлайл, когда они пошли обратно к машине. – И как ты намерен получить эту телеграмму, Макс?

– Попросить, – лаконично ответил тот.

И безо всяких сложных ухищрений он просто попросил и получил ее. Машина, оставленная на повороте, предупреждающе просигналила, когда приблизился разносчик телеграмм. Тогда Каррадос принял весьма естественную позу, положив руку на ворота, пока мистер Карлайл делал вид, что прощается и уходит. Все это выглядело очень убедительно, когда мальчик подъехал к дому.

– Крику, в коттедж Брукбенд? – спросил Каррадос, протягивая руку, и безо всякой задней мысли мальчик отдал ему конверт и уехал в полной уверенности, что ответа не будет.

– Однажды, мой друг, – заметил мистер Карлайл, нервно поглядывая в сторону скрытого за оградой дома, – ваше хитроумие загонит вас в угол.

– Оно же меня и выведет, – был ответ. – Давайте теперь посмотрим дом. Телеграмма может подождать.

Неопрятная служанка взяла у них разрешение и оставила стоять у двери. Некоторое время спустя появилась женщина, которая, как они оба знали, должна была быть миссис Крик.

– Вы хотели бы посмотреть дом? – спросила она безо всякого интереса в голосе и, не дожидаясь ответа, повернулась к ближайшей двери и открыла ее. – Это гостиная, – сказала она, пропуская их в комнату.

Пока они делали вид, что осматривают скудно обставленную и пропахшую сыростью комнату, миссис Крик оставалась безмолвной и безучастной.

– Столовая, – продолжила она, проходя по узкому коридору и открывая следующую дверь.

В надежде завязать разговор, мистер Карлайл решился произнести какую-то добродушную банальность, но эта затея не увенчалась успехом. Несомненно, они бы обошли весь дом в таком же ледяном молчании, если бы Каррадос не оступился – мистер Карлайл не мог припомнить, чтобы прежде с ним происходило подобное. Пересекая коридор, Каррадос запнулся о коврик и чуть не упал.

– Простите мою неуклюжесть, – сказал он леди, – я, к несчастью, совсем слеп. Но, – добавил он с улыбкой, стремясь сгладить впечатление от своих слов, – даже слепому нужен дом.

Мистер Карлайл был удивлен, увидев, как краска заливает лицо миссис Крик.

– Слепой! – воскликнула она. – О, простите меня. Почему же вы не сказали? Вы могли упасть.

– Обычно я неплохо справляюсь, – ответил он, – но, конечно, незнакомый дом…

Миссис Крик аккуратно положила руку ему на плечо.

– Вы должны позволить мне вести вас, хотя бы чуть-чуть, – сказала она.

Хотя дом был небольшим, он был полон коридоров и неудобных поворотов. Каррадос задавал обычные вопросы и нашел, что миссис Крик довольно любезна, хоть и не словоохотлива. Мистер Карлайл следовал за ними из комнаты в комнату в надежде узнать что-нибудь, что могло бы быть полезным, хотя и не особо на это рассчитывая.

– Это последняя, самая большая спальня, – сказала их провожатая. Наверху только две комнаты были полностью обставлены, и мистер Карлайл сразу заметил, тогда как Каррадос знал и не видя, что именно эту занимали Крики.

– Очень приятный вид отсюда, – заявил мистер Карлайл.

– Да, наверное, – с сомнением отозвалась леди.

Из окна был виден заросший зеленью сад и дорога за ним. За стеклянной дверью находился небольшой балкон, и Каррадос подошел к нему, влекомый тем странным влиянием, которое всегда производил на него свет.

– Полагаю, здесь понадобится некоторый ремонт, – сказал он, постояв там с минуту.

– Боюсь, что так, – признала миссис Крик.

– Я спрашиваю, потому что здесь, на полу, положен лист металла, – продолжил он. – Для внимательного наблюдателя это означает, что в доме есть гниль.

– Мой муж сказал, что доски прогнили из-за воды, которая скапливается у окна во время дождя, – ответила она. – Он недавно положил его сюда. Я сама ничего не замечала.

Впервые за все это время она упомянула своего мужа, и мистер Карлайл навострил уши.

– Что ж, это меня не слишком волнует, – сказал Каррадос. – Нельзя ли мне выйти на балкон?

– О да, если вам так угодно. – И, увидев, что он пытается нащупать задвижку, миссис Крик добавила: – Позвольте мне открыть.

Но окно было уже открыто, и Каррадос, поворачиваясь в разных направлениях, определил его местоположение.

– Укромный и солнечный уголок, – заметил он. – Идеальное место для того, чтобы посидеть в шезлонге с книгой.

Миссис Крик слегка высокомерно пожала плечами.

– Может быть, – ответила она, – но я никогда его не использовала.

– Изредка, конечно, – продолжил он мягко. – Для меня это был бы лучший отдых. Но…

– Я хотела сказать, что никогда даже не выходила на этот балкон, но это не совсем так. Я использую его в двух случаях, одинаково романтичных: изредка я вытряхиваю здесь тряпку для пыли, и, когда мой муж возвращается поздно и без ключа, он будит меня и я выхожу сбросить ему свой ключ.

Дальнейшие откровения о ночных привычках мистера Крика были прерваны, к большому неудовольствию мистера Карлайла, выразительным кашлем, донесшимся от подножия лестницы. Они услышали, как тележка торговца въехала в ворота, затем раздались стук в дверь и топот шагов по коридору.

– Извините, пожалуйста, я на минуту, – сказала миссис Крик.

– Луис, – громко прошептал Каррадос, как только они остались одни, – встань возле двери.

С невероятной правдоподобностью мистер Карлайл изобразил интерес к якобы восхитившей его картине, расположившись при этом так, что невозможно было открыть дверь больше чем на несколько дюймов. Стоя так, он наблюдал за весьма любопытными действиями своего сообщника: опустившись на колени на полу в спальне, Каррадос с минуту стоял, прижав ухо к листу металла, который полностью завладел его вниманием. Затем он поднялся, кивнул, отряхнул брюки, и мистер Карлайл сменил позу на менее подозрительную.

– Какие прекрасные розы растут у вас под балконом, – заметил Каррадос, заходя обратно в комнату, когда вернулась миссис Крик. – Полагаю, вы обожаете ухаживать за садом?

– Терпеть не могу, – ответила она.

– Но эти глории, столь заботливо направленные…

– Да? – ответила она. – Полагаю, мой муж недавно приколотил их.

По иронии судьбы, самые бессмысленные замечания Каррадоса выводили разговор на отсутствующего мистера Крика.

– Хотите посмотреть сад?

Сад оказался огромным и запущенным. За домом в основном росли фруктовые деревья. У фасада еще поддерживалось какое-то подобие порядка. Здесь были газон, кустарник и тропинка, по которой они прошли. Две вещи интересовали Каррадоса: почва под балконом, которой он устроил экзамен на пригодность для роз, и прекрасный каштан на углу у дороги.

Когда они вернулись к машине, мистер Карлайл посетовал, что им так мало удалось узнать о том, куда уехал Крик.

– Возможно, телеграмма подскажет нам что-то, – предположил Каррадос. – Прочти ее, Луис.

Мистер Карлайл вскрыл конверт, взглянул на вложение и, несмотря на разочарование, не смог сдержать смех.

– Мой бедный Макс, – объяснил он, – все твои ухищрения были впустую. Очевидно, желая взять отпуск, Крик предусмотрительно озаботился получить прогноз погоды в Метеорологическом бюро. Слушай: «В настоящее время в Лондоне тепло и ясно. В дальнейшем ожидается небольшое похолодание, без осадков». Ну и ну, я-то за свои четыре пенса хотя бы получил фунт помидоров.

– Тут твой выигрыш несомненен, Луис, – с улыбкой согласился Каррадос. – Интересно, – задумчиво добавил он, – это особый стиль Криков – проводить выходные в Лондоне?

– Погоди, – отозвался Мистер Карлайл, снова глядя на телеграмму, – ей-богу, это странно, Макс. Они ездят в Уэстон-сьюпер-Мэр.[30]30
  Уэстон-сьюпер-Мэр (англ. Weston-super-Mare) – приморский курортный город в Северном Сомерсете, в Англии. – Примеч. пер.


[Закрыть] С чего это он стал узнавать про Лондон?

– У меня есть предположение, но, чтобы убедиться, надо будет приехать сюда еще раз. Взгляни еще раз на воздушного змея, Луис. От него не тянется несколько ярдов веревки?

– Да, тянется.

– Весьма толстая веревка – необычно для воздушного змея?

– Да, но как ты узнал?

Пока они ехали обратно, Каррадос объяснил, и мистер Карлайл был просто поражен. «Ради бога, Макс, неужели это возможно?!» – недоверчиво повторял он.

Час спустя он удостоверился, что это возможно. В ответ на его запрос из офиса сообщили, что «они» отправляются с Паддингтона в Уэстон в половине пятого.

Прошло больше недели с их знакомства с Каррадосом, прежде чем лейтенанта Хольера вызвали в особняк «Башни». Прибыв, он обнаружил, что мистер Карлайл уже здесь, и двое друзей ждут его.

– Я оставался дома весь день после вашего звонка этим утром, мистер Каррадос, – сообщил он, пожимая им руки. – Получив второе сообщение, я был полностью готов к выходу. Вот как мне удалось прийти вовремя. Надеюсь, все в порядке?

– Превосходно, – ответил Каррадос. – Вам лучше перекусить, прежде чем мы приступим. Нас ждет долгая и наверняка весьма захватывающая ночь.

– И уж точно сырая, – согласился лейтенант. – Над Муллином собиралась гроза, когда я шел.

– Поэтому вы и здесь, – произнес хозяин дома. – Мы ждем определенного рода сообщение, чтобы начать, и пока вы можете, раз уж есть время, узнать, что, как мы предполагаем, произойдет. Как вы заметили, надвигается гроза. Метеорологическое бюро утром дало прогноз – если условия не изменятся, гроза накроет весь Лондон. Сейчас уже очевидно, что менее чем через час начнется буря. Где-то будут повреждены деревья и здания, где-то, возможно, молнией будут убиты люди.

– Вот как.

– Замысел мистера Крика состоит в том, что его жена должна стать одной из жертв.

– Я не совсем понимаю. – Хольер переводил взгляд с одного на другого. – Я совершенно согласен, что Крику было бы чрезвычайно удобно, если бы так получилось, но без сомнений шанс на это до смешного мал.

– Тем не менее, если мы не вмешаемся, вердикт следователя будет именно таков. Знаете ли вы, что муж вашей сестры имеет некоторые познания в области электричества, мистер Хольер?

– Не уверен. Он был таким скрытным, и мы так мало о нем знали…

– А между тем в 1896 году Остин Крик опубликовал статью «Переменный ток» в американском «Научном мире». Это можно назвать довольно близким знакомством.

– Вы хотите сказать, что он собирается направить молнию?

– Только в глазах врача, который засвидетельствует смерть, и следователя. Эта буря, возможность, которой он ждал неделями, всего лишь прикрытие. Оружие, которое он намерен использовать, не менее могущественное, чем молния, но куда более сговорчивое – электрический ток высокого напряжения, текущий по трамвайным проводам возле ворот.

– Ох! – воскликнул лейтенант Хольер, внезапно озаренный пониманием.

– Где-то между одиннадцатью часами – тем временем, когда ваша сестра ложится спать, – и половиной второго ночи – до этого времени он может полагаться на ток – Крик кинет камень в балконное окно. Все приготовления уже давно сделаны, ему осталось только соединить короткий провод, идущий от оконной ручки, с длинным ответвлением от провода под напряжением. Сделав это, он разбудит жену вышеописанным способом. В тот момент, когда она сдвинет оконную задвижку – а он тщательно отшлифовал ее детали, чтобы обеспечить идеальный контакт, – миссис Крик будет убита электрическим током столь же наверняка, как если бы она сидела на электрическом стуле в тюрьме Синг-Синг.[31]31
  Тюрьма Синг-Синг (англ. Sing Sing Correctional Facility) – тюрьма с максимально строгим режимом в городе Оссининг, штат Нью-Йорк, США.


[Закрыть]

– Но чего же мы ждем?! – вскричал Хольер, вскакивая на ноги, бледный и напуганный. – Уже одиннадцатый час, и вот-вот может случится все, что угодно!

– Ваши чувства понятны, мистер Хольер, – успокаивающе произнес Каррадос, – но вам не о чем волноваться. За Криком следят, за домом следят, и ваша сестра в такой же безопасности, как если бы она спала сегодня в Виндзорском замке. Будьте уверены – что бы ни произошло, Крику не позволят довести свой план до конца, но крайне желательно позволить ему полностью себя скомпрометировать. Муж вашей сестры, мистер Хольер, обладает удивительной способностью прятать концы в воду.

– Проклятый жестокий мерзавец! – яростно воскликнул юный офицер. – Когда я думаю о Миллисент пять лет назад…

– Если уж на то пошло, – мягко заметил Каррадос, – в просвещенных государствах казнь на электрическом стуле считается самым гуманным способом избавиться от неугодных граждан. Крик, безусловно, весьма хитроумный джентльмен. К его несчастью, ему суждено было столкнуться с куда более проницательным умом в лице мистера Карлайла…

– Нет-нет! Ей-богу, Макс! – запротестовал смущенный джентльмен.

– Мистер Хольер сам сможет судить об этом, когда узнает, что именно мистер Карлайл первым обратил внимание на важность сломанного воздушного змея, – решительно настаивал Каррадос. – Затем, конечно, его значение стало ясным и мне – несомненно, как и любому другому. За десять минут, вероятно, провод должен быть перекинут с линии электропередач к каштану. Крику все благоприятствует, и нет никаких шансов на то, что водитель трамвая может заметить что-то особенное. Что с того, что возле линий электропередач есть веревка? Ведь уже больше недели он видел заброшенного змея с несколькими ярдами этой самой веревки, болтающимися на дереве. Весьма тонкий расчет, мистер Хольер. Было бы интересно узнать, как он планировал вести себя после. Полагаю, у него заготовлено с полдюжины маленьких убедительных деталей. Возможно, он просто опалил бы жене волосы, обжег раскаленной кочергой ноги, разбил окно, довольствуясь тем, что лучшее – враг хорошего. Видите ли, поскольку молнии столь разнообразны в их проявлении, все, что он бы сделал или не сделал, было бы верно. Он абсолютно защищен тем, что все симптомы указывают на смерть от удара молнии и только молнию можно в этом обвинить – расширенные зрачки, сжавшееся сердце, обескровленные легкие, сократившиеся на треть от нормального веса, и все остальное. Избавившись от всех следов, Крик мог бы «обнаружить» смерть жены и поспешить к ближайшему доктору. Или он мог бы решить обеспечить себе убедительное алиби и скрыться, предоставив кому-то другому найти тело. Мы никогда не узнаем, он никогда не признается.

– Хотел бы я, чтобы так и было, – согласился Хольер. – Я не особенно чувствительный человек, но все это наводит на меня ужас.

– Осталось не более трех часов, лейтенант, – подбодрил его Каррадос. – Так-так, что-то пришло.

Он подошел к телефону и, получив сообщение, сделал еще один звонок и несколько минут с кем-то говорил.

– Все идет гладко, – заметил он, не оборачиваясь. – Ваша сестра легла спать, мистер Хольер.

Затем он вернулся к телефону и начал раздавать указания.

– Итак, – подытожил он, – мы должны поторопиться.

К тому времени, когда они были готовы, их уже ждал автомобиль с крытым кузовом. Лейтенанту показалось, что он узнал Паркинсона в закутанной в плащ фигуре возле водителя, но он не желал медлить ни секунды. Проливной дождь уже превратил дорогу в бурлящую реку, повсюду молнии прорезывали небо, освещенное дрожащим сиянием более далеких вспышек, и затихающее ворчание грома превращалось в близкие и злобные раскаты.

– Одна из тех вещей, по которым я скучаю, – тихо заметил Каррадос, – но я могу расслышать в этом и цвет.

Разбрызгивая воду, машина двинулась к воротам, тяжело накренилась, попав в яму на дороге, и, выправившись, начала с довольным гудением двигаться по пустынному шоссе.

– Мы едем не напрямую? – неожиданно осведомился Хольер, когда они уже проехали несколько миль. Ночная тьма сбивала с толку, но он чувствовал направление, как всякий моряк.

– Нет, через Ханскотт-Грин и затем по проселочной дороге к фруктовому саду за домом, – ответил Каррадос. – Высматривай здесь человека с фонарем, Харрис, – сказал он в трубку водителю.

– Что-то только что мелькнуло впереди, сэр, – последовал ответ, и машина остановилась.

Каррадос опустил ближайшее окно, когда человек в блестящем непромокаемом плаще вышел из кладбищенских ворот и приблизился к машине.

– Инспектор Бидл, сэр, – представился он, заглядывая внутрь.

– Прекрасно, инспектор, – ответил Каррадос. – Садитесь.

– Со мной еще один человек, сэр.

– Для него тоже найдется место.

– Мы оба мокрые насквозь.

– Скоро мы все будем такими же.

Лейтенант пересел на другое сиденье, и двое дородных мужчин сели бок о бок. Меньше чем через пять минут машина снова остановилась, на этот раз на заросшей травой проселочной дороге.

– Теперь надо действовать, – объявил Каррадос. – Инспектор покажет нам дорогу.

Машина развернулась и исчезла в темноте, пока Бидл вел остальных к проходу в изгороди. Через поля они подошли к границе Брукбенда. Скрывавшийся среди листвы человек обменялся парой слов с их провожатым и провел их сквозь тень фруктовых деревьев к задней двери дома.

– Вы найдете выбитое стекло рядом с задвижкой кухонного окна, – сказал слепец.

– Верно, сэр, – ответил инспектор. – Это здесь. Кто пролезет внутрь?

– Мистер Хольер откроет нам дверь. Боюсь, вам лучше снять обувь и мокрый плащ, лейтенант. Будет слишком рискованно оставить хоть какой-то след внутри.

Они ждали, пока не открылась задняя дверь, а затем, избавившись от мокрых вещей, прошли в кухню, где еще теплился огонь в камине. Человек, ждавший их в саду, собрал все снятые вещи и вновь исчез.

Каррадос повернулся к лейтенанту.

– У меня для вас весьма деликатное дело, мистер Хольер. Я хочу, чтобы вы поднялись к своей сестре, разбудили ее и препроводили в другую комнату, по возможности без лишнего шума. Скажите ей столько, сколько сочтете необходимым, и дайте понять, что самая ее жизнь зависит от того, насколько тихо она будет себя вести. Не будьте слишком поспешны, но и не медлите, пожалуйста.

Старые покосившиеся часы на полке буфета отсчитали десять минут, прежде чем молодой человек вернулся.

– На это потребовалось время, – сообщил он с нервным смешком, – но я думаю, теперь все будет в порядке. Она в спальне для гостей.

– Тогда по местам. Вы и Паркинсон пойдете со мной в спальню. Инспектор, вы знаете свою цель, мистер Карлайл пойдет с вами.

Они молча разошлись по дому. Хольер с опасением взглянул на дверь спальни для гостей, когда они проходили мимо, но там было тихо, как в могиле. Нужная им комната располагалась на другом конце коридора.

– Вы могли бы теперь лечь в постель, Хольер, – подсказал Каррадос, когда они вошли в комнату и закрыли дверь. – Спрячьтесь хорошенько под одеялом. Крику придется подняться на балкон, как вы понимаете, и он, скорее всего, заглянет в окно, но не посмеет зайти дальше. Затем, когда он начнет бросать камни, накиньте халат вашей сестры. Я скажу вам, что делать дальше.

Следующий час показался лейтенанту самым долгим в его жизни. Временами он слышал шепот, которым обменивались мужчины, спрятавшиеся за занавесками, но ничего не мог разглядеть. Затем Каррадос предупредил его:

– Он сейчас в саду.

Со стороны наружной стены послышался скрип. Но ночь была полна пугающих звуков, и среди завываний ветра в камин, раскатов грома и шелеста дождя было слышно, как скрипели и потрескивали мебель и половицы. В такой момент никто не сумел бы остаться хладнокровным, и, когда наступил решающий момент и камушек неожиданно ударил в окно со звуком, который обостренные до предела чувства превратили в оглушительный треск, Хольер в мгновение ока вскочил с кровати.

– Тише, тише, – предупреждающе прошептал Каррадос. – Мы подождем еще одного удара. – Он протянул лейтенанту что-то. – Это резиновые перчатки. Я перерезал провод, но вам лучше надеть их. На мгновение подойдите к окну, сдвиньте задвижку, так, чтобы его можно было открыть, и сразу же падайте. Сейчас.

Еще один камень стукнулся о стекло. Сыграть свою роль для Хольера было делом нескольких секунд, а Каррадос несколькими касаниями расправил на нем халат, чтобы лучше замаскировать его широкоплечую фигуру. Но последовала непредвиденная и в данных обстоятельствах довольно жуткая пауза, когда Крик, в соответствии с деталями его неведомого плана, продолжил снова и снова бросать камни в стекло, так что задрожал даже абсолютно невозмутимый Паркинсон.

– Последний акт, – прошептал Каррадос через минуту после того, как все стихло. – Он обходит дом. Держитесь. Мы сейчас спрячемся.

Он съежился под защитой импровизированной ширмы из одежды, и, казалось, пустота и безмолвие вновь воцарились в доме.

В полудюжине мест спрятавшиеся люди напряженно вслушивались в тишину, пытаясь уловить малейший признак движения.

Крик шел очень тихо, возможно, испытывая странное замешательство от непосредственной близости несчастья, автором которого он не побоялся стать. Он замер на мгновение у двери в спальню, а затем очень осторожно открыл ее и в неверном свете прочел подтверждение своих надежд.

– Наконец-то! – услышали они резкий шепот, полный облегчения. – Наконец-то!

Он сделал еще шаг, и две тени упали на него сзади, по одной с каждой стороны.

Полный удивления и первобытного ужаса крик вырвался у него, в отчаянном порыве он попытался вырваться, и ему почти удалось засунуть одну руку в карман. Затем его запястья медленно соединились, и наручники защелкнулись на них.

– Я инспектор Бидл, – сказал человек справа. – Вы арестованы за попытку убийства вашей жены, Миллисент Крик.

– Вы с ума сошли, – с отчаянной решимостью возразил этот несчастный. – Ее убило молнией!

– Нет, негодяй, она жива! – яростно воскликнул Хольер, вскакивая на ноги. – Хочешь ее увидеть?

– Я также должен предупредить вас, – безучастно продолжал инспектор, – что все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

Испуганный вскрик в дальнем конце коридора привлек их внимание.

– Мистер Каррадос, – позвал Хольер, – ох, идите же сюда!

Стоя у открытой двери спальни, лейтенант все еще смотрел на что-то в комнате, сжимая в руке маленькую бутылочку.

– Мертва! – рыдая, воскликнул он. – Вот это было рядом с ней. Умерла именно теперь, когда она могла освободиться от этого мерзавца!

Слепец прошел в комнату, втянул ноздрями воздух и осторожно положил руку на грудь миссис Крик, пытаясь ощутить сердцебиение, которого, увы, не было.

– Да, – ответил он. – Как это ни странно, Хольер, женщины не всегда этого хотят.