Текст книги "Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив (сборник)"
Автор книги: Артур Конан Дойл
Соавторы: Джек Лондон,Оскар Уайльд,Уильям О.Генри,Эдгар Аллан По,Марк Твен,Гилберт Кийт Честертон,Брэм Стокер,Редьярд Джозеф Киплинг,Клапка Джером Джером,Роберт Ирвин Говард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 51 страниц)
– Господин инспектор желает, чтобы ты отправился в Лондон. Подробнее он сам тебе объяснит. Скорый из Камдона отходит в одиннадцать, – сообщил Рансом.
– Понял, сэр. Вернуться к вечеру?
– Нет, Джексон. Боюсь, дело займет несколько дней.
Камердинер развернулся, прошел пару шагов, но внезапно вернулся.
– Простите, пожалуйста, сэр инспектор, но в нынешних обстоятельствах я бы просил разрешения остаться тут, в Мьюдоне.
– Да какого черта? – возмутился Рансом.
– Видите ли, сэр, я последний видел мистера Форда. И я вроде как был и остаюсь под подозрением. Так что я бы хотел остаться здесь, пока его не найдут, – не ради него, так ради самого себя.
– Трогательно до невозможности. – Рансом был в ярости. – Вот только ты или делаешь, что говорят, или пакуешь вещички и выметаешься. Так что подумай-ка хорошенько!
– Я, сэр, думаю, что вы ко мне несправедливы. Но даже вы не заставите меня сделать то, чего я наотрез не желаю.
– Ах ты наглый проходимец! – начал было тот, но инспектор остановил его мягким жестом.
– Право, мистер Рансом, в конце концов, я могу как-то иначе все обустроить. Это естественно, что Джексон заботится о своей репутации. Джексон, вы можете быть свободны.
Через полчаса, когда все разбрелись, позавтракав, кто куда, я предложил Пису свои услуги, выразив готовность отправиться в Лондон и сделать там все, что требуется.
– Мне нынче не везет на добровольцев, – вздохнул инспектор. – Я-то полагал, они ухватятся за любую возможность заняться делом. Здесь им совершенно нечем себя развлечь… Впрочем, у них есть веские основания не покидать дом. Как и у вас, мистер Филипс, – я никак не могу вас отпустить.
– Неужели я вам так нужен? Вы мне льстите, Пис.
– Мне нужно, чтобы вы отправились в спальню. Займитесь там чем угодно – читайте, пишите, но держите дверь приоткрытой. Если кто пройдет мимо – проследите за ним, по возможности не выдавая себя. Я сменю вас в половине второго: не собираюсь морить вас голодом.
Оставалось только послушаться – тем более что это был своего рода знак доверия, – но боже, каким напряженным и скучным одновременно оказалось мое дежурство! Мимо не проходил никто, кроме унылой горничной. Я пытался разобраться в творящемся вокруг, но чем глубже я зарывался, тем больше путался в противоречивых предположениях. Ничему, кажется, я не радовался так, как явившемуся мне на смену инспектору.
Короткий зимний день потихоньку клонился к вечеру, а мы так и менялись местами на нашем посту. Пришло и прошло время ужинать. Я был свободен с девяти, но в половину одиннадцатого налил себе виски с содовой и присоединился к инспектору.
Тот сидел в центре комнаты, покуривая трубочку с самым довольным видом.
– Спать пора, разве нет? – Я невольно чихнул, вдохнув крепкий табачный дым.
– О нет, нет. Видите ли, нам придется не спать всю ночь.
Я молча повалился на софу у окна. Пожалуй, я был не в лучшем настроении.
– Вы ведь сами со мной напросились, не так ли?
– Так. И я не жалуюсь, верно? Я готов, если скажете, хоть запереться здесь на целую неделю! Но все-таки хотелось бы знать, в чем смысл ваших и наших действий.
– Я и не думал загадывать загадки, мистер Филипс. Просто вот так сразу и не объяснить в паре слов, что тут творится.
Я знал, что большего он не скажет, а потому только кивнул и раскурил трубку. В одиннадцать вечера Пис встал и погасил свет.
– Если ничего неожиданного не случится, смените меня через четыре часа. А пока ложитесь спать – я возьму на себя первую вахту.
Я лег и закрыл глаза, но уснуть не получалось – я просто лежал и слушал тишину огромного дома, развлекаясь пустыми размышлениями. Где-то внизу гулко били часы – каждые пятнадцать минут. Я считал удары – от полуночи до часа, от часа до двух.
Пис перестал курить и замер, как кошка у мышиной норки.
Четверти часа не прошло, когда я услышал едва различимый скрип половиц и сел, весь как натянутая струна, обратившись в слух. Знакомый звук: кто-то в темноте ведет рукой по стене, нашаривая дорогу. Прошел мимо. Пис не шелохнулся.
Может, уснул?
Я шепотом окликнул его и услышал в ответ тишайшее «Тссс…»
Минута, еще одна – и комнату залил ровный свет электрического фонарика.
Инспектор поднялся и выскользнул за дверь – я за ним вслед. Яркий луч легко рассекал тени, но коридор был пуст, и мы не могли увидеть никакого укрытия.
– Вы слишком долго ждали, – разочарованно прошептал я.
– Ничуть. Он ведь не дурак. Разве зря он крадется, как дикий зверь, шарахаясь от каждой тени? Скрипучая доска, шум, вспышка света – и все наши долгие и утомительные труды пошли бы прахом.
– И все же он улизнул.
– Я так не думаю…
Мы крались вдоль коридора, и тут я заметил, что дубовый паркет весь покрыт пылью. Но днем он был совершенно чист – иначе я непременно обратил бы внимание. Я замер, разглядывая неожиданную загадку.
– Мука, – шепнул инспектор, тронув меня за плечо.
– Мука?
– Да. Это я ее рассыпал. Вот и первый результат…
Он направил на пол свет фонарика и указал рукой. В муке четко виднелась половина отпечатка чьей-то ноги.
Пол был посыпан мукой только вдоль стен, и отпечатки были редки. Мы миновали спальню Рансома – но след шел дальше. Кладовку – но и ее он миновал. Дальше было только окно – и двадцать футов до земли от окна.
Неужто секретарь сгинул вслед за Сайласом Фордом?
Инспектор замер и схватил меня за руку. В пятне света от фонарика четко виднелись отпечатки ног. Человек стоял, развернувшись боком к проходу.
Выходило, что он… он просто прошел сквозь стену!
– Пис, что все это может значить?!
Вы, дорогой читатель, конечно, сейчас сидите дома, в мире и покое, и полагаете, должно быть, что я был полным идиотом – но я и впрямь перепугался, сильно и явно.
Пис, должно быть, услышал страх в моем голосе, потому что дружески хлопнул меня по спине.
– Неужели вы никогда не слышали про «поповские норы»?[10]10
Первоначально так назывались тайники для католических священников, которые сооружались во многих старинных усадьбах примерно с середины 1530-х гг., когда в результате религиозных реформ Генриха VIII католицизм был объявлен вне закона. Семьи, продолжавшие тайно придерживаться прежней веры, в любой момент могли подвергнуться обыску – и если в их доме находился католический священник, возникала необходимость укрыть его в потайном помещении, как правило, устроенном прямо в толще каменной стены. Но эпоха гражданских неурядиц в той или иной форме продлилась еще двести лет – и, как верно заметил инспектор Пис, подобные тайники вскоре перестали быть монополией католиков.
[Закрыть] В те годы, когда строили Мьюдон-холл, без такой не обходилось ни одно поместье. Католики, протестанты, роялисты, республиканцы – всем им рано или поздно требовался тайник, где можно отсидеться.
– Но как…
– А как он туда попал, мы как раз сейчас и выясняем. И поскольку ломать паркет мы не собираемся, полагаю, проще всего будет подождать, пока он выйдет.
И он выключил фонарь.
Все погрузилось во тьму. Только окно слабо светилось звездным светом, очерчивая старинные камни проема. Тени окружили нас непроницаемым барьером, и мы, замерев, стояли напротив стены, скрывавшей потайной ход.
Минут через десять или чуть больше мы услышали где-то далеко внизу – по крайней мере, так нам показалось – звук закрывающейся двери, скорее даже эхо звука. Разобрать его можно было только в такой непроницаемой тишине, едва нарушаемой даже дыханием. Бежали секунды.
Вдруг, словно лезвие меча, темноту пронзил узкий луч света между стенных панелей. Он стал шире и ярче, и вот скользящая стенная панель полностью открыла потайной ход.
Пис напрягся, словно атлет в ожидании старта.
Еще пауза – и на квадрате света обозначилась тень, а из прохода кто-то высунулся, осматриваясь. Лица толком не было видно – только блеснули зубы в непонятной улыбке. Незнакомец вышел из потайного хода – и Аддингтон Пис одним коротким скачком налетел на него, как охотничий пес, одним ударом сбив его с ног. Тот, впрочем, отчаянно отбивался, и не без успеха, так что мне пришлось прийти на помощь. Щелчок наручников – и тот затих.
Это был Джексон, камердинер мистера Форда.
Мы недолго оставались наедине с ним: щелкнул ключ в замке, и в коридор раненым быком вылетел Рансом. Мигом позже послышался топот босых пяток: прибежал Харборд, размахивая тяжелой тростью.
Оба они замерли на границе светового пятна, глядя то на нас, то на дыру в стене.
– Какого черта?! – наконец рявкнул Рансом.
– Искали выход из вашей проблемы и нашли его, – мило улыбнулся инспектор. – Надеюсь, вы будете так добры проследовать за мной.
И шагнул в проем, подобрав с пола подсвечник. Джексон оставил его там, когда открывал ход изнутри. Огонек свечи озарил ступени, шедшие куда-то вниз.
– Джексон пойдет с нами, полагаю. Мистер Филипс, будьте добры, проследите за ним.
Мы представляли собою довольно странное зрелище, когда спускались: впереди инспектор Пис со свечой, за ним Рансом с камердинером, за ними я, а замыкал процессию Харборд. Тридцать каменных ступенек, вырубленных в стене, тяжелая старинная дверь – и перед нами открылась небольшая комната, футов семь вширь и двенадцать вглубь. В дальнем ее конце на матраце лежал человек, связанный и с кляпом во рту. Когда свет упал на его лицо, Рансом не сдержал изумления:
– Сайлас Форд, черт меня подери!
Мы торопливо вынули кляп и разрезали веревки на его запястьях. Он задумчиво переводил взгляд с одного из нас на другого, одновременно распутывая узел на лодыжках.
– Благодарю вас, джентльмены, – наконец сказал он. – Рансом, как обстоят дела?
– Плохо, сэр. Но еще не все потеряно.
Форд кивнул и провел пальцами по волосам – несколько нервным, быстрым жестом.
– Я смотрю, вы поймали моего изобретательного друга. Будьте добры, проверьте его карманы. Там лежит нечто, что я хотел бы попросить назад.
Нечто было вложено в небольшую книжку: чек на пять тысяч фунтов, датированный прошлой неделей, с сопроводительным письмом управляющему одного из банков.
Форд задумчиво взял эту бумажку в руки, повертел ее в пальцах.
– Весьма находчиво с вашей стороны, Джексон, – сказал он. – Отличный план. Похитить человека, когда он готов на все ради большого дела… Да, вы бы непременно получили требуемое.
– Но как вы здесь вообще оказались? – вмешался Рансом.
– Он рассказал, что нашел потайную комнату – «поповскую нору». Предложил показать. И я покорно отправился в ловушку. Такое может случиться с каждым, знаете ли. Когда мы спустились, он набросил мне на голову мешок – и меньше, чем через минуту, я был связан и обездвижен. Джексон кормил меня дважды в сутки, причем следил, чтобы я не позвал на помощь. Он назначил себе сутки форы, как получит деньги, – и через сутки вам бы сказали, где меня искать. Какое-то время я держался, но сегодня решил сдаться: промедление стало слишком опасным. Харборд, у вас есть закурить? Благодарю. А кто эти два джентльмена?
– Я Пис. Инспектор Аддингтон Пис, Скотленд-Ярд.
– Так я вам обязан своим спасением? Инспектор кивнул.
– Вы не пожалеете об этом. А вот эти что обо всем этом думали?
– Ну, сэр, основная мысль была, что вы обрели крылья и улетели.
По дороге в город Пис изложил мне свою версию происшествия. Попробую пересказать ее по возможности вкратце.
– Я достаточно быстро пришел к выводу, что Форд, живой или мертвый, находится где-то в поместье. Буде он решил бы сбежать – что крайне маловероятно, – он едва ли оставил бы следы поперек газона на обозрение всем желающим. Более того, нашим ребятам не удалось отыскать ни единого следа его присутствия ни на одной из близлежащих станций. Автомобиль? Неплохая версия, но на дороге не было следов шин. Один из слуг – ему тоже пришла в голову такая мысль – специально осмотрел дорогу при дневном свете.
– Затем стена. Когда я залез на нее, то увидел, что снег с нее сброшен, – значит, кто-то полз по верху стены. Я повторил его путь и вслед за ним спрыгнул – и тут меня ждало любопытное открытие. На полоске дерна под стеной были еще следы! Но совсем другие: это были следы узких ботинок, спустившиеся к дороге и затерявшиеся где-то в грязи под отпечатками овечьих копыт – днем ранее по дороге прогнали целое стадо.
– Я осмотрел следы как мог тщательно. Может быть, это один из поисковой партии? Решил проверить, не перелез ли Форд через стену? А может быть, некто надел ботинки Форда, прошелся поперек газона, залез на стену, там сменил обувь и скрылся? Может быть, он хотел, чтобы все поверили, что Форд сбежал, покинул поместье?
– А потом, когда я обыскивал комнаты Форда, мне повезло еще раз. Чистильщик обуви сказал, что у его хозяина было три пары охотничьих сапог. И все три пары были на месте! Кто-то совершил очень грубую ошибку. Вместо того чтобы спрятать сапоги, он их вернул. Таким образом, обман окончательно раскрылся. Но где же Форд?! Жив он или мертв, в доме или где-то снаружи?
– Милейший чистильщик обуви дал мне возможность осмотреть все ботинки, какие только были в доме. И измерения, сделанные мною у стены, совпали с ботинками Джексона, камердинера. Но действовал ли он в одиночку, или Харборд, а может даже и Рансом, тоже были в деле? Это требовалось выяснить прежде, чем начинать действовать.
– Ваш рассказ о ночной прогулке Харборда дал мне недостающий ключ. Несомненно, секретарь следовал за кем-то, и этот кто-то загадочным образом исчез. Не могло ли в том коридоре быть входа в потайную комнату? Если да – то это объяснило бы и поведение Харборда, и загадочное исчезновение его хозяина. И тогда Харборд невиновен.
– Итак, предположим, что Форд – чей-то пленник. В таком случае его непременно надо кормить и поить – а это значит, что его тюремщик не может покинуть Мьюдон-холл надолго. Я попытался поймать преступника, предложив всем троим поездку в Лондон, – но ловушка не сработала: все трое повели себя одинаково. Впрочем, оставался еще шанс поймать вымогателя на горячем, установив вахту в вашей комнате, по случайности оказавшейся идеальным наблюдательным пунктом. Но Джексону хватило ума не высовываться до поздней ночи. Тогда я посыпал пол мукой в надежде, что древняя хитрость сработает, – и она сработала. Вот и все. Теперь вам понятно?
– Да, вот только… откуда Джексон узнал про потайной ход?
– Он давно служил в этом доме. Вам лучше спросить его прошлого хозяина.
ТАЙНА НЕФРИТОВОГО КОПЬЯИз цикла «Хроники Аддингтона Писа»
– Вы инспектор Пис, сэр?
Этот мальчик выглядел как ученик садовника, каковым наверняка и являлся; он застыл на платформе ричмондского вокзала, глядя на нас с торжественностью херувима. Коротышка-инспектор кивнул ему, перерывая карманы в поисках билетов.
– У меня экипаж для вас, сэр.
– Ты из усадьбы Вязы?
– Да, сэр. Мисс Шеррик послала меня встретить вас, потому как узнала, что вы приезжаете.
Мы поднялись по лестнице к дороге, уселись в кэб, мальчик забрался на козлы, и мы потащились по крутой и узкой улице, мимо гостиницы «Звезда и подвязка», некогда весьма прославленной, и дальше, еще около мили по Кингстонскому тракту, а потом, по слову нашего юного проводника, кэб остановился у калитки в ограде из штакетника. Не успели мы вылезти, как красивая девушка распахнула ворота и остановилась перед нами.
Она была высокая и гибкая, с нежным цветом лица, свойственным блондинкам. И остановившийся взгляд ее расширенных голубых глаз, и дрожание полных алых губ выдавали страх и сильную тревогу.
– Вы инспектор Аддингтон Пис?
– Да, мисс Шеррик.
В характере нашего маленького инспектора есть нечто такое, что вызывает доверие невиновных, да, честно говоря, и немалого числа виновных, причем последним это служит во вред. По моим наблюдениям, подобное доверие внушают некоторые знаменитые врачи. Поэтому я не удивился, когда мисс Шеррик подошла прямо к Пису и, доверчиво положив руку на его плечо, взглянула с безмолвной мольбой:
– Вы знаете, что его арестовали?
– Не слыхал. Кого «его»?
– Мистера Бойна!
– Того, кто нашел тело?
– Да. Того, за кого я собираюсь замуж.
Фраза мне понравилась. Она действовала сильнее, чем любые уверения в невиновности человека, какие девушка могла бы произнести. Пис, видимо, тоже это отметил, ибо улыбнулся и уважительно поглядел на нее, склонив голову к плечу.
– Вы же не думаете, что он виновен? – сказала она тихо. – Вы не можете так думать, вы для этого слишком умны, инспектор Пис!
– Моя дорогая юная леди, в два часа дня я услышал о том, что некоего полковника Балстрода из усадьбы Вязы под Ричмондом закололи насмерть на дороге вблизи от его дома. В телеграмме, поступившей в Скотленд-Ярд, содержался лишь один этот факт. Взяв с собой друга – вот он, рядом со мной, – я успел сесть на поезд в 2.35 с вокзала Ватерлоо. Сейчас половина четвертого. Поймите, я еще даже не приступил к работе!
– Я послала мальчика встретить вас, чтобы вы меня выслушали, прежде чем увидитесь с… с полицией там, в доме. Хочу рассказать вам все, что знаю.
– Это, без сомнения, будет ценным вкладом, – сказал инспектор. – Найдется ли здесь уголок, где бы нас не побеспокоили?
Вместо ответа она провела нас за калитку и дальше по петляющей дорожке. Пара поворотов – и мы оказались на прогалине среди лавров и рододендронов. На дальнем ее краю стояла садовая скамья, на которую мы и уселись, готовые услышать новые подробности трагедии; лично я испытывал сильнейшую тревогу.
– Мой отец давно овдовел, – начала мисс Шеррик, – и, умирая, он назначил моими опекунами и доверенными двух братьев моей матери, полковника Балстрода и мистера Анструтера Балстрода. Полковник Балстрод, служивший в Индии, вышел в отставку за год до смерти моего отца и приобрел этот дом. Я перебралась жить к нему. Ричмонд его устраивал, поскольку он мог проводить день в своем лондонском клубе и притом не опаздывать к обеду домой.
Мой дядя Анструтер тоже жил в Индии. Много лет он был плантатором на Цейлоне, а нынешней весной вернулся на родину и по совету дядюшки-полковника купил дом неподалеку от нас.
А с мистером Бойном я познакомилась на прошлое Рождество. Мы ездили кататься на коньках на заливных лугах по берегам Темзы. Он юрист и неплохо зарабатывает, но богачом его не назовешь. Я же, к сожалению, богатая наследница, инспектор Пис.
– Я понимаю, мисс Шеррик.
– Полковник Балстрод рассчитывал, что я найду себе, как он выражался, первоклассную партию. Мы с мистером Бойном были помолвлены уже две недели, когда наконец решились известить полковника. Мы знали, что это будет трудно, да ведь мешканьем беды не избудешь! Бойн условился с ним о встрече сегодня в час.
Утро казалось бесконечным. Когда настало назначенное время, я не смогла усидеть в своей комнате, выскользнула через боковую дверь и ушла в верхний сад – он расположен по другую сторону от дома. Там я бродила, борясь с тяжелыми мыслями. Потом на конюшенных часа пробило полвторого, и я повернула к дому. Все уже должно было решиться между ними, так или иначе.
Я вышла на въездную аллею и приближалась ко входу, когда увидела Каллена, нашего дворецкого. Он выбежал из Глухомани – так здесь называют заросли кустарников, где мы с вами сейчас находимся, – и побежал через лужайку прямо ко мне. Он был сильно возбужден, размахивал руками и что-то кричал. Каллен – человек дородный и настолько респектабельный, что оставалось лишь предположить, будто он рехнулся. Ярдов за двадцать он заметил меня и тут же свернул в сторону крыльца, словно желая скрыться с моих глаз.
– В чем дело, Каллен? – окликнула я его.
Он замедлил шаг, потом остановился и уставился на меня с очень странным выражением лица.
– Пойдемте в дом, мисс, – запинаясь, проговорил он. – Это не ваши шалости. Дело это мерзкое, ох-ох, черное, мерзкое дело!
– Вы о чем, Каллен? – спросила я как могла спокойнее, хотя он сильно испугал меня.
– Несчастный случай с полковником, мисс, там, у калитки. Я хотел вызвать врача…
Слушать дальше я не стала. Я была очень привязана к своему опекуну, мистер Пис. Он хоть и вспыльчив, но со мной всегда был добрым и внимательным. Я развернулась, чтобы идти к нему, и тогда Каллен, задыхаясь, догнал меня и попытался остановить взмахом руки. Сошел он с ума или нет, я не могла допустить, чтобы он запугивал меня. Потому я обошла его и помчалась по траве к воротам Глухомани – тем самым, через которые мы только что прошли. Неподалеку от них я встретила Бойна. Это меня удивило – я ведь думала, что он уже ушел. За его спиной я видела ворота, по ту сторону от них двое наших садовников с серьезными лицами говорили о чем-то.
Я спросила у мистера Бойна, в чем дело. Вместо ответа он взял меня за руку и повел обратно к дому. Он был очень бледен и выглядел больным. Я умоляла его объяснить ситуацию, и наконец он открыл мне правду. Моего дядю, полковника Балстрода, нашли лежащим на дороге – заколотого насмерть копьем! Никому не удавалось понять, кто мог бы его убить…
Тело внесли в дом, и лишь тогда мне позволили взглянуть на него. Даже смерть не разгладила его черты, не стерла судорогу ненависти. О, это ужасно, ужасно!
Самообладание изменило ей, и она зарыдала, спрятав лицо в ладонях. Не сразу сумела она взять себя в руки, и когда снова, с трудом, заговорила, речь ее стала прерывистой.
– Было около трех часов дня. Бойн пришел в комнату, где я сидела. Он сказал, что мой дядя сильно рассердился на него, наговорил злых слов… Они поссорились; но печаль Бойна звучала искренне. Я уверена, он не фальшивил! И он просил не верить никаким слухам о нем, которые могут дойти до меня. Затем он ушел. Я выглянула из окна и увидела, что он идет по дороге, и рядом с ним – полицейский. Слуги столпились на крыльце, глазели на него и указывали пальцами. В этот момент, уж не знаю отчего… я ощутила неладное – может, из-за того, что сказал мне Каллен. Сбежав по лестнице вниз, я велела слугам отвечать. Им не хотелось, но я все-таки узнала… что его… его арестовали за убийство.
Мы немного подождали, но мисс Шеррик больше ничего не добавила. Тогда маленький инспектор встал и со свойственной ему учтивостью подал ей руку. Девушка приняла его помощь и сказала, глядя на него сквозь слезы:
– Мистер Пис, он невиновен!
– Я твердо верю в это, мисс Шеррик.
Они пошли по дорожке к дому, я последовал за ними.
Вскоре заросли кустарника кончились, и перед нами открылась широкая лужайка. В центре ее возвышался старинный, обросший пристройками особняк из красного кирпича.
Мы пересекли газон и, завернув за угол дома, приблизились к крыльцу, от которого уходила вдаль извилистая аллея, укрытая в тени больших вязов. Дверь пропустила нас в просторный холл, больше под стать какому-нибудь музею, чем жилищу семьи, любящей уют. Бронзовые боги и богини поблескивали в углах, драконы, вырезанные из тикового дерева, злобно пялились на восточное оружие и доспехи, развешанные по стенам; неяркие оттенки слоновой кости и нефрита контрастировали с блеском лазурной росписи старинных китайских ваз. Здесь, среди военной добычи, привезенной с Востока, мисс Шеррик оставила нас. Я смотрел ей вслед, пока она поднималась по лестнице в свою комнату – прелестный образ, лучшее воплощение печальной красоты в глазах мужчины. Когда она скрылась, из двери справа вышел высокий худощавый человек в штатском костюме и поздоровался с инспектором.
– Добрый день, сержант Хэйлз, – отозвался Аддингтон Пис. – Итак, вы арестовали Бойна?
– Да, сэр.
– На каких основаниях?
– Почти все улики указывают на него.
– Неужели? Я с удовольствием послушаю!
– В общем, сэр, дело было так. Мистер Бойн явился к полковнику Балстроду около часа дня. Его провели в библиотеку и…
– Минуточку, – прервал его инспектор. – Где находится библиотека?
– Вот за этой дверью, сэр, – ответил Хэйлз, указав на комнату, откуда он вышел.
– Пожалуй, мне будет проще все понять, если мы пойдем туда.
Библиотека представляла собой длинную комнату с низким потолком, со стеллажами вдоль стен, по большей части пустыми. Это помещение явно было недавней пристройкой – оно располагалось под углом к основному зданию и благодаря этому имело окна с обеих сторон. Два из них, справа от нас, выходили на въездную аллею; из двух окон слева можно было видеть треугольную поляну, поросшую травой, с цветочными клумбами, на которую выходило также несколько окон задней части дома.
– Пожалуйста, продолжайте, – сказал инспектор Пис.
– Спустя примерно десять минут Каллен, дворецкий, расслышал возбужденные голоса. Это походило на ссору чуть не до драки – во всяком случае, так он выразился.
– Как он мог это расслышать? Подслушивал из холла?
– Нет, сэр, он находился в буфетной, чистил серебро. Окно буфетной – первое из тех, что вы видите в это окно. А окна библиотеки были открыты, так что звук громких голосов Каллен мог услышать, хотя слов, как он утверждает, не разобрал.
Рамы обоих окон были подняты; инспектор подошел к одному из них, высунул голову, потом, прежде чем вернуться к нам, закрыл эти окна.
– Не стоит соблазнять Каллена, – мягко сказал он. – Он там, на своем посту, и проявляет простительное любопытство. Что же дальше, сержант?
– В тот момент колокольчик в буфетной резко зазвонил, и дворецкий поспешил на вызов. Войдя в холл, он застал там полковника и мистера Бойна. «Зарубите себе на носу, Бойн, – говорил полковник, – если я еще раз увижу, как вы увиваетесь вокруг кошелька моей племянницы, душу из вас вытрясу, всю до капли вытрясу, разрази меня гром!» Молодой человек хмуро посмотрел на полковника, но, заметив, что за спиной хозяина стоит дворецкий, промолчал. «Выведите этого молодчика вон, Каллен, – велел полковник, – и если он тут когда-нибудь появится, захлопните дверь перед его носом!» И затем он тяжелым шагом направился обратно в библиотеку, ругаясь так замысловато, что у дворецкого, как он выразился, мурашки по спине побежали. Эта сцена настолько потрясла Каллена, который уже уверовал в действительность помолвки Бойна и мисс Шеррик, что он не сразу опомнился и, не в силах сдвинуться с места, наблюдал из-под навеса крыльца за молодым джентльменом. Бойн прошел по аллее около ста ярдов, затем оглянулся на дом и, не заметив дворецкого, как тот полагает, свернул влево, по тропинке, ведущей к плодовому саду. Каллен не знал, как это понимать. Однако ему не пристало вмешиваться в господские дела, и он наконец ушел к себе в буфетную. Высунувшись из своего окна, он увидел, что полковник сидит и пишет, – сержант указал пальцем на двухтумбовый письменный стол, заваленный бумагами, у дальнего окна со стороны поляны, – и поэтому решил, что Балстрод не мог видеть, как Бойн ушел с аллеи, поскольку все это время сидел к ней спиной.
Примерно двадцать минут спустя Каллен и Мэри Томас, горничная, находились в столовой, накрывали стол к завтраку. Окна этой комнаты выходят на газон перед домом. Внезапно они услыхали крик, и в следующее мгновение полковник промчался мимо них, выбежал на газон и направился в сторону Глухомани. В руке он держал револьвер и заряжал его на ходу. В спешке он обронил два патрона, – я нашел их при осмотре территории. Каллен служит Балстроду много лет, он сам – старый солдат; завидев револьвер, он уронил поднос, который держал, выскочил из окна и кинулся догонять своего хозяина, к этому времени уже скрывшегося в зарослях. Он… ну, то есть старик, бегать не горазд, и был он, по его прикидке, примерно на середине газона, когда расслышал отдаленный вопль, и это заставило его прибавить ходу. Очень уж этот звук его испугал. Каллен сказал мне, что, побывав в стольких боях, ни с чем не спутаешь крик человека, внезапно получившего смертельную рану. Так что он уже был готов к тому, что увидел, когда наконец добрался до дальней калитки: его хозяин лежал мертвый на дороге. А над полковником, дергая за копье, которое послужило орудием убийства, стоял Бойн.
Поблизости никого не было видно, а Каллен, стоя на изгибе дороги, мог видеть ярдов на пятьдесят в обе стороны. Он для себя уже решил, кто виноват. Бойн, должно быть, прочел подозрение на лице дворецкого, потому как, по словам Каллена, отскочил в сторону и уставился на него – белый как полотно. И говорит: «А что это вы, Каллен, так на меня смотрите? Не думаете ли вы…» Тут Каллен указывает на тело. «Если, мол, сумеете объяснить вот это, тогда, значит, вы, сэр, да простится мне такая дерзость, чертовски умны!» – «Вы с ума сошли! – возмущается Бойн. – Я-де только что нашел его в таком состоянии». – «И откуда же вы выскочили, позвольте полюбопытствовать?» – спросил дворецкий. Как можно более язвительно спросил, по его словам. «Я был в верхнем саду, не желая сталкиваться с полковником, и вы это отлично знаете, Каллен, – возражает молодой человек. – Я обошел дом сзади и добрался до верхней части Глухомани. Потом двинулся по центральной дорожке к калитке и тут услышал чей-то крик. Я тотчас побежал на голос. Не прошло и минуты, когда явились вы. Дворецкий не стал с ним спорить, оставил его у тела и поспешил за помощью. На лужайке он встретил двух садовников и отправил их на место происшествия. Тогда же, видимо, он столкнулся с мисс Шеррик возле крыльца. Вот так… На основании этих фактов, сэр, я и арестовал Бойна.
– Мне кажется, – сказал инспектор, покачав головой, – мне кажется, сержант Хэйлз, что его не следовало арестовывать.
– Но все говорит против него, признайте!
– На факт его виновности или невиновности это не влияет никоим образом. Врач тело осматривал?
– Да, сэр, и извлек копье.
– И вы позволили ему это сделать? – резко спросил наш коротышка.
– Я знал, что вас это раздосадует, но это было сделано, пока я ходил осматривать газон и дорогу. Доктор сказал, что старался обращаться с копьем осторожно и делать лишь самое необходимое, но ему пришлось распилить древко надвое.
– Это еще почему?
– Он сказал, что удар был нанесен с большой силой.
– Очень большой?
– Да, сэр, он даже сказал «с огромной».
Аддингтон Пис подошел к окну и там остался, глядя на аллею вязов, тихо шелестящих на легком ветру.
– Врач еще не ушел? – спросил он, не оборачиваясь.
– Нет, сэр.
– Мы не должны упустить ни единой подробности. Где сейчас копье?
Сержант открыл стоявший в простенке шкаф, достал два деревянных обломка и показал нам. Древесина была светло-желтого оттенка; темные пятна на отполированной поверхности говорили сами за себя. Наконечник был широкий и плоский. Некогда его изготовили из драгоценного нефрита и украсили тончайшей резьбой. Копье предназначалось для какой-то восточной церемонии, а не для боя. Это было совершенно очевидно.
Пис вернулся к окну и с предельной тщательностью осмотрел улику. Потом вытащил увеличительное стекло и сосредоточенно уставился на пятнышко, обнаруженное им на более длинном из обломков.
– Правильно ли я вас понял, Хэйлз, что Бойна застали при попытке выдернуть копье?
– Да, сэр.
– Кто-то еще к нему прикасался?
– Насколько я знаю, никто, кроме доктора.
– А вы сами?
– Конечно, и я тоже, сэр.
– Позвольте мне взглянуть на ваши руки.
Улыбнувшись, сержант исполнил его просьбу. За последние несколько часов руки его явно не подвергались мытью.
– Благодарю вас. Вы установили, кто был владельцем этого копья?
– Нет, сэр. Весьма сожалею, но мне это не удалось.
– Вы уже допрашивали Каллена или мисс Шеррик?
– Нет, сэр, – честно сказал сержант, бестрепетно взглянув на инспектора.
Аддингтон Пис переместился к камину и нажал на электрический звонок. Через несколько мгновений дверь открылась, и вошел дородный краснолицый мужчина. Мы не могли ошибиться – и стать, и костюм выдавали в нем настоящего британского дворецкого.
