Текст книги "Прозрачные воды южных морей (СИ)"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

   Афганистан, как поведала Вайс во время этого последнего инструктажа, не самая информатизированная страна на "шарике", там, представьте, даже мобильная связь не во всех городах действует, а уж из кишлаков – и вовсе считанные единицы! Так что не имеет смысла брать с собой личные мобильные телефоны и любую другую "левую" электронику. Банковские карточки, любые бумажки, личные вещи, планшетники, "электронные книги" – оставить следует всё! Кроме того, все документы, кроме удостоверений сотрудников ЧВК и международных паспортов (откровенно фальшивых), придется оставить в сейфах "офиса" в Роанапра. Наличные деньги на оперативные расходы будут выданы, необходимые документы – предоставлены по месту.

   Дураков в группе, скорее всего, не было – так что каждый понял, что задание сугубо деликатное и, наверняка, небезопасное.

   Встреча с командиром была назначена в порту Карачи. По прибитии из аэропорта в морской порт Карачи Сержант Горбунов, оставив за себя сержантов-"старичков", скинул разгрузку и "броник", поймал частника прямо рядом с причалом и уехал куда-то в сторону города. Наверняка, встречать "командование".

   Порт Карачи был огромен – "сухопутного" Повесьму самый крупный порт Пакистана (и один из самых крупных в регионе) потряс до глубины души. Многокилометровые причалы, гигантские краны, штабеля контейнеров высотой с многоэтажки, титаны-контейнеровозы, монстры-танкеры, стоящие у причалов и на рейде, узнаваемо хищные силуэты военных кораблей: в стандартной серо-голубой окраске – НАТО, и в светло-серой, почти белой – собственно, пакистанских ВМФ...

   И тучи маленьких рыболовецких шхун. Деревянных и, в большинстве своем (невероятно!) под настоящими косыми парусами! Подобно мелкой мошкаре, "рыбаки" заполонили все свободное пространство бухты, оставив свободными только морские коридоры от входа в бухту до причалов.

   Бойцы, расположившись в тени одной из портовых построек, с любопытством крутили головами, и от нечего делать следили за "небольшим" контейнеровозом класса "Хандисайз". На борту судна – непонятная надпись на французском и незнакомый флаг – звездно-полосатый, как американский, но с одной звездой.

   ("Хандисайз" – самый маленький класс морских контейнеровозов на 260-1000 стандартных контейнеров)

   – Это флаг Либерии, темнота рязанская! – лениво шевельнул усами сержант-"старичок". – Второй по суммарному водоизмещению флот в мире. Кстати, большинство наших "торговцев" под ним ходят...

   С судна сгружали контейнеры. Кирпично-красные двеннадцатиметровые контейнеры с многочисленной маркировкой как раз сейчас аккуратно устанавливали на платформы четырех подъехавших тягачей "Вольво" – по одному на каждый.

   "Наверно, тот самый груз, который мы будем сопровождать" – Догадался Повесьма.

   Контейнеры давно были сгружены на тягачи, и портовые службы приступили к выгрузке и складированию остального груза контейнеровоза, а командование все не появлялось. И крутить головами бойцы уже давно перестали...

   И только через час командование соизволило появиться – четыре больших белых внедорожника. Ланд Ровер Дискавери. В машинах Повесьма разбирался откровенно слабо, но даже он определил, что эти "чемоданы", угловатые и некрасивые (по современным меркам), из самых первых серий, когда производителя больше заботила проходимость и вместимость, а не внешний лоск.

   Машины тормознули у тягачей, дверца первой машины хлопнула, и на плиты причала выпрыгнул...

   Это кого еще черт принес?

   ... невысокий худой молодой пакистанец с маленькой белой бородкой (седая?) в белом европейском костюме-двойке, с синим однотонным галстуком, в черных очках "кот Базилио", платком-"арафаткой" на плечах... и синим тюрбаном на голове.

   "Тюрбан" сразу направился к тягачам и принялся рассматривать контейнеры. Подходил, скреб пальцем борта, отступал на шаг, о чем-то кивал сам себе, перебрасывался какими-то репликами с водителями.

   Из четвертой машины ожидаемо выпрыгнул сержант Горбунов. Одернул светло-песочный комби, покосился на "синий тюрбан" и заторопился к своему снаряжению – "разгрузке" и бронежилету.

   А вот из второй и третьей никто пока вылезать не спешил. И кто там сидит – за тонированными окнами – было не разобрать. Хоть и было подозрение, что в одной из машин – обожаемый командир. Но почему тогда она не выходит?

   А "тюрбан" уже о чем-то увлеченно спорил на фарси с людьми, вышедшими из того самого здания, в тени которого укрылись сослуживцы Повесьмы. Махали руками, кричали друг на друга. В конце-концов, пришли к какому-то соглашению – "синий тюрбан" протянул представителям администрации порта пачку денег. Те отошли от контейнера по-дальше и с одухотворенными лицами показательно отвернулись в морские дали.

   "Тюрбан" сорвал пломбы, открыл один из контейнеров, запрыгнул внутрь, выпрыгнул наружу через пару минут, закрыл за собой двери. Приступил к следующему контейнеру...

   Повесьма не считал себя крутым специалистом в вопросах грузоперевозок, но даже ему действия "синего тюрбана" казались нелогичными – ну это как если б покупатель в продуктовом магазине, не отходя далеко от кассы, принялся бы вскрывать упаковки, чтобы лично удостовериться – не испортилось ли? Действительно ли в пакете – 985 миллилитров молока, а в пакете 810 грамм макарон?

   Громко хлопнули двери-ворота четвертого контейнера, "администрация" встрепенулись и споро принялись пломбировать контейнеры, украдкой оглядываясь вокруг.

   Ну, невооруженным взглядом было видно: только что на территории крупнейшего порта Ближнего Востока произошло нечто незаконное. А легкость, с которой было осуществлено это преступное деяние, намекало на частую периодичность подобных действий. И привычку к оной у портовой администрации. Привычку неискоренимую!

   Наконец, "тюрбан" сунул представителям администрации порта (или кто они там?) еще один конверт, они уважительно и радостно распрощались, а "тюрбан" двинулся в направлении внимательно следившей за ним группе "чевекашников".

   Наконец-то щелкнули открывшиеся двери со стороны водителя у второй и третьей машины.

   Из второй – осторожно выплыла... бойцы чуть рты не раззинули – ТАКОЙ они своего командира еще не видели!

   Голову плотно, но изящно, покрывал красивый цветастый платок, надежно пряча волосы, уши, лоб и шею, оставляя по местным обычаям только белобрысое острое личико, на которое была мастерски нанесена косметика. Нижняя половина лица была закрыта тончайшим, почти прозрачным, платком с каким-то тонким серебряным паутинкой-рисунком.

   Очертания стройного тела, опять-таки, традиционно, были надежно укрыты от жадных мужских взоров свободным светлосалатовым длинным платьем до самых пят. Но – видимо, покрой "виноват" – стоило Маргарите сделать хотя бы крохотный шажок, стоило ветру сделать хоть легкое дуновение, и фигура их командира подчеркивалась и угадывалась – будь здоров! – так, что дух захватывало!

   "Вот тебе и мусульманская аскетично-целомудренная мода!" – Обалдело оценил Повесьма... да и не только он, судя по восхищенным взглядам сослуживцев.

   И никто не обратил внимания на то, как невысокая девушка в таком же длинном, но другого цвета – черном с серебром – платье и клетчатым белым платком на голове незаметно выскользнула с водительского места третьей машины и как-то очень быстро очутилась рядом с "синим тюрбаном". Что-то спросила. "Тюрбан" покивал и что-то ответил. И кивнул Горбунову.

   – Господа. – Негромко, но так, что услышал каждый, скомандовал по-английски тот. – Становись! Смирно!

   Пара секунд, и бойцы привычно и споро выстроились в две шеренги "шахматкой", когда из задней шеренги "смотрят" в просветы между стоящими в первой шеренге.

   Вопреки ожиданиям, к бойцам обратилась не сержант Вайс. Командир вела себя... непонятно и непривычно. С какой-то неожиданной застенчивостю она семенила следом за "синим тюрбаном", поглядывая на того заискивающе и преданно.

   Догадка была слишком невероятна!

   – Вольно! – Скомандовал "тюрбан" тоже по-английски.

   Никто, разумеется, не пошевелился. "Синий тюрбан" вздохнул и бросил за спину:

   – Командуй!

   – Господа! – Пропела (!) сержант Вайс, осторожно перемещаясь из-за спины "тюрбана", но старательно не заходя за условную линию, чтобы не оказаться впереди.

   Интонации у Марго были какие-то... чужие. Мягкие, ласковые, без резкости. Такое впечатление, что еще чуть-чуть и из нее посыпятся: "Будьте любезны!", "Позвольте!", "Ах, простите, я такая неловкая!"

   – Господа! Общее командование операцией переходит к... – Она на секунду запнулась. – К Араку ад-Ди Ари Ладдарак Исали Арсалан ибн Муххамад Найях.

   И? Как это произносить? Что из этого имя? Что – фамилия? Как обращаться – "господин", "уважаемый", "товарищ"... "эфенди"? И какого хера ими теперь не будет руководить их любимый командир Марго?!

   Лица бойцов, разумеется, не выразили даже тени замешательства. Хотя изучающие взгляды скрестились на этом... "Араке как-то там ибн как-то там еще".

   – На время операции за мной остается оперативное командование, и я становлюсь заместителем господина... – Снова какая-то непонятная заминка, от которой смысл фразы стал... совсем уж неслыханным. И, кажется, Рита сама спохватилась, поняв это. – Господина Арсалана. Вольно!

   Бойцы, прекрасно усвоившие "вводную", встали "по-американски" – расставив ноги, заложив руки за спины. Вообще-то, полагалось еще вперить тупые взгляды в пространство перед собой, но это было выше их сил – они по-прежнему рассматривали своих командиров... и нового, и старого. Со все возрастающим недоумением...

   "Синий тюрбан" снова прокашлялся.

   – Смирно!

   Теперь бойцы мгновенно ему подчинились и вытянулись в струнку.

   – Вольно! – И когда бойцы снова расслабились, прошептал. – Хм, работает... – И прежним голосом. – Мое имя полностью можете не запоминать. Арсалан – достаточно. Позывной в ваших таблицах – "Сорока". Напоминаю на всякий случай, что начиная с этого момента все общение ведется на английском или местных языках. Общение на родном языке желательно свести к минимуму. Как меня зовут, вы уже знаете. Моя любимая первая жена...

   Он указал на невысокую девушку справа от себя. Черное платье-хиджаб, белый в клеточку платок на голове. То ли китаянка, то ли японка. Симпатичное девичье личико. У некоторых бойцов в удивлении расширилсь глаза – девушку они заметили только сейчас! И – почему "жена"? Ей на вид не больше шестандцати!

   – ... госпожа Ясира. Позывной, как легко догадаться, "Колибри".

   На щеках госпожи Ясиры появился легчайший румянец, хотя выражение лица не изменилось ни на йоту. Арсалан кивнул на Риту, которая уже успела вернуться за его левое плечо:

   – Вторая жена. Рамиля.

   А почему не "госпожа Рамиля", как первая? И почему не "любимая"? И почему "вторая"? По возрасту ведь явно наоборот!

   – На всякий случай, вдруг спросят: она – вторая жена Арсалана ибн Мухаммада. Нелюбимая. Часто ссорятся, муж иногда поколачивает ("Чё?!")... – Арсалан тяжко вздохнул. – И у бедного Арсалана от нее постоянно болит голова! Позывной – "Галка"...

   Неслыханно, но при этих словах Маргарита Вайс даже не подумала возмущаться! Она не стала ни усмехаться, ни иным образом показывать свое отношение к этим оскорбительным для всякой нормальной европейской женщины словам! Их командир все так же стояла, потупив взор и – да что ж это творится-то! – искренне принимала выволочку, нервно теребя ремешок сумочки!

   "Вот это наш командир вошла в роль! Ай да Марго!" – Стараясь уследить за лицом, восхитился Повесьма.

   Деталей легенды до этого никто из группы, разумеется, не знал. До них довели только их часть "легенды". Для пущей достоверности, наверно. По этой "легенде" с нанимателями они должны были встретиться здесь, в порту... Вот и встретились, м-да... Они-то ожидали увидеть своего бравого командира в "полном обвесе" – комбинезон, броник, ботинки, разгрузка, кепка-бейсболка...

   А тут такой "сюрприз" – классически забитая восточная женщина – робкая и скромная Гульчатай-открой-личико!

   Арсалан заметил что-то, мелькнувшее в глазах бойцов, и добавил непонятное:

   – ... нравится вам это или нет. Как вы уже знаете, вы – румынские наемники. Наняты недавно... впрочем, подробности легенды до вас должны были быть доведены. – Он покосился на Ри... Рамилю, и та с готовностью быстро закивала.

   Сейчас, когда они стояли рядом, несомненное семейное сходство особенно бросалось в глаза. Подозрение уже давно стало уверенностью.

   "И вот этот хамоватый пижон – тот самый супер-агент?! Младший брат Маргариты Вайс?! Супер-мачо?! – Так или иначе возмутился каждый из "курсантов". – Сверхчеловек, которым ОНА так восхищалась?! Какого черта она перед ним так пресмыкается и стелится?! Ну, легенда, вхождение в роль, задание командования – это всё понятно, но всему же есть предел! Тут же, кроме водителей тягачей, ни одного постороннего!"

   – Вот и отлично! – Кивнул Арсалан. – При посторонних – избегать обращаться за приказами к моим женам. И не заговаривать первыми... если, конечно, – Нет, этот засранец совершенно точно их провоцирует! Вон, как скалится, козел! – Если, конечно, вы не хотите нарваться на недовольство своего нанимателя.

   "Ох, бля, я с удовольствием посмотрю, как ты будешь мне свое недовольство демонстрировать, дрыщ белобрысый!" – Повесьма двинул желваками.

   – Это все-таки Восток, – продолжал "дрыщ белобрысый", явно любуясь затвердевшими лицами. – И попытка заговорить с чужой женщиной вызовет немедленную негативную реакцию со стороны окружающих... начиная с того, кому эта женщина принадлежит.

   "Нет, но каков урод! Как он подчеркивает принадлежность нашей Марго! Мудак! Еще и угрозу в голосок подпускает!"

   Арсалан, он же Йоган Вайс, обвел взглядом лица бойцов и, такое впечатление, остался очень доволен желваками, заигравшим на обветренных равнодушных лицах:

   – Приказы отдаются либо непосредственно мною, либо через сержанта Горбунова... точнее, "командира Бориса". Командир Борис, командуйте! – Милостиво разрешил Арсалан.

   – Есть, господин Арсалан!

   Горбунов вышел из первой шеренги и развернулся лицом к строю. А вот его глаза – смеялись. Судя по всему, он наслаждался реакцией подчиненных так же, как ею наслаждался только что этот... Арсалан.

   – Согласно плану: по одному бойцу в каждую кабину тягача. Водители – местные, но понимают английский. К тому же, они наемные и непроверенные. Делайте выводы. Смена – каждые два часа. Положение в конвое – согласно графику "пять". Дистанция на трассах – десять метров, чтоб ни одна падла не встроилась. Скорость задает командирская машина. Вопросы?

   – Оружие, командир? – Тут же спросил один из сержантов.

   – Оружие и боеприпасы – после пересечения границы, сержант Клодиу! Пакистан – безопасная страна. Документы у нас в порядке, а проблемы с дорожной полицией и таможней будут решаться господином Арсаланом... цивиллизованным путем.

   – Что со связью? – другой сержант.

   – Сверить часы! – Приказал Горбунов. – На моих пятнадцать – сорок девять...

   Повесьма вместе со всеми бросил взгляд на свои наручные часы...

   – ... связь на частоте – шесть. Смена частот по графику "девять". Сейчас принимаем ключ "четыре-два-ноль-два". Но на всякий случай, разговоры в эфире – строго на английском! Еще раз для осбо одаренных – "четыре-два-ноль-два".

   "Странно, обсуждали же это во время инструктажа. Позывные и шифры железно заучили, график смены частот и шифров детально разобрали... Наверно, дают время собраться и настроиться. Ну и своим поведением показывают, что не видят в положении Вайс ничего необычного. Заодно, демонстрируют нам, курсантам, лояльность к этому... Арсалану... А я б его урыл бы! Чесслово, урыл бы!"

   – Взво-о-од! Средства связи – включить и настроить!

   Началась обычная рутина: проверка связи, проверка небоевого снаряжения...

   Повесьма обратил внимание, как Арсалан и его "жены" – "Рамиля" и "Ясира" (ну, дураком надо быть, чтобы думать, будто эту невысокую девушку зовут так, как представил ее этот козел) – споро надевают на себя комплекты радиостанций, вешают на уши гарнитуры, щелкают тангентами и выходят на связь...

   При этом Повесьма обратил внимание, как Арсалан, пристраивая гарнитуры на ушки своих "жен", очень старательно загораживает процесс от взглядов бойцов.

   "Это он их от нас загораживает, что ли?!"

   Но особенно "курсантов" взбесило то, с каким рвением "Рамиля, вторая нелюбимая жена" крутится вокруг Арсалана, помогая ему настроить явно незнакомую тому систему связи. И с какой услужливостью и готовностью реагирует на раздраженный тычок Арсалана в сторону "Ясиры" – дескать, лучше ей помоги! При этом, было такое впечатление, что Маргарита-Рамиля пытается загладить какую-то вину!

   "Надо ж, как она в роль вошла! Надеюсь, она не собирается с ним... ну... для полного соответствия с легендой... того... И это ж аморально, в конце-концов! Они же родственники! Это Восток, конечно, но – они же не аборигены какие-нибудь!"

   – Я – в первой машине с нанимателем и его женами! – Сообщил Горбунов ("Тоже троллит" – легко определил Повесьма). – Командирам отделений – распределить обязанности бойцов во время движения конвоя. Первое отделение – вторая машина! Второе отделение – третья машина! Третье отделение – четвертая! Через минуту жду доклад от "комодов". Время пошло!

   ("комот", "комод" – командир отделения)

   И началась беготня. Но, опять – без суеты. Повесьма взвалил на спину огромный рюкзак, подвхатил три тяжеленных сумки и потрусил ко второй машине.

***

   Не понравился я соотечественникам. Сильно-сильно. Так что ждем первой конфронтации. Ну, и засекаем время – смотрим, что Ритка в своих подчиненных лучше «надрессировала» – личную преданность или воинскую дисциплинированность. Хорошо бы первое – до приезда на неспокойную территорию Афганистана напряженность между нами так или иначе придется снять, чтобы, уже не отвлекаясь, выполнять задачу. А для этого нужно, чтоб кто-нибудь из них на меня сорвался. Если б это были «старички» «Отеля Москва», я бы и не дергался – я уже говорил, что в Роанапра нет более дисциплинированных людей, чем подчиненные Балалайки. А с этими... с этими шансы есть.

   Сержант Горбунов сел за руль и отрегулировал водительское кресло (ну, еще бы – наши с ним габариты даже сравнивать смешно!). Мы с девушками забрались следом и устроились на огромном заднем сидении.

   Девушки вели себя тихо и скромно. Особенно, Ритка. Ну, еще бы – после чуть не начавшегося скандала в "Ишлари-Центре" – как шелковая. Чует "нелюбимая жена", чье мясо сегодня схомячила... и как ей попадет, если это дойдет до Балалайки. Хотя, есть вероятность, что нас "пасли" свои же и риткина прошара так или иначе до командования будет доведена.

   – Воробей на связи. Готовность? – Бросил Горбунов, нажав на клавишу передачи.

   Я свой передатчик еще не включал – смысла никакого. Командовать этими людьми я не собирался – если все пойдет по плану, то руководства Ритки и Горбунова за глаза хватит, а если не по плану – по месту будем разбираться... одновременно выдумывая оправдывания перед Ченгом и Балалайкой на случай провала.

   – Что там у вас в торговом центре произошло? – Спросил меня Горбунов, когда вся колонна вырулила на шоссе. – Если не секрет, конечно...

   Ну, уверенным на сто процентов быть, конечно, нельзя. Но Горбунов – мужик надежный, как скала. Я покосился на Ритку – на ее лице никакой паники оттого, что кто-то еще узнает – не было. Наверно, можно и удовлетворить любопытство "сержанта".

   – Жен воспитывал.

   – Бить-то зачем было? – Буркнула Рита. – Йонг! К тебе обращаюсь! Не по-сестрински! Ладно б, Йоган...

   – "Прилюдное обнажение срама – двадцать плетей", – Спокойно процитировала Йонг, отрешенно смотря на проплывающие за окном многоэтажные штабеля контейнеров.

   – Слушай старшую жену, глупая женщина! – Подхватил я. – Плохо себя вела, Борис Дмитриевич! Заставила мужа перед уважаемыми людьми краснеть!

   – Ай-яй-яй! – Посочувствовал Горбунов, с трудом удерживая серьезное лицо.

   – Ну и сказал бы... – Буркнула Рита. – Лупить-то зачем??

   – Не хватало еще, чтоб правоверной женщине об ЭТОМ требовалось НАПОМИНАТЬ! – Возмутился я. – Или ты ждала, когда добрые люди вызовут ближайший патруль шариатской гвардии? А я потом – вытаскивай тебя из участка? Выплачивай штраф? Попадай в полицейские базы? По миру хочешь мужа пустить, женщнина?!

   – "Если б я был султан..." – Тихонько пропел Горбунов. – Мечта! Капитан будет недоволен, товарищ сержант. – Горбунов бросил взгляд в зеркало. – А с чего началось?

   – Всего-то купальник к себе приложила! – Возмущалась Рита. – Я примерить хотела! Я такой хотела! Вот тут и вот тут – вставочки. Воротничок – под горлышко. И там стразики были! Очень миленький!

   – ... на глазах у всего честного народа. – Добавил я.

   – ... под камерами наблюдения. – Вставила Йонг.

   – Я тобой доволен, Ясира. А тобой – нет, Рамиля! Будешь наказана!

   – Как пожелаете, господин! – Вздохнула Рита, заставив Горбунова удивленно-весело хрюкнуть.

   – Спасибо, господин. – Хладнокровно отреагировала Йонг. – Вы очень добры, господин.

   – Обалдеть. – Горбунов помотал головой, сделав большие глаза.

***

   Выехали из огромного города с его пробками. Пробки, кстати, оказались тут совсем неожиданными – почему-то думалось, что они возможны только в «западных цивиллизованных странах». А вот – поди ж ты – ничуть не меньше, чем в Москве. Или в Париже, в который Повесьма, как всякий уважающий себя житель бывшего «совка», разочек все-таки съездил, уступив уговорам своей бывшей.

   Конечно, автопарк тут, в Карачи, заметно дешевле и изношеннее. И... пропыленнее. И, в основном – очень маленькие малолитражки и мотороллеры. Но плотность сигналящей в послеполуденном пекле колесной массы – ничуть не меньше. А уж при безалаберности местных водителей...

   Несмотря на все старания, конвой в городе все-таки разделился, и пришлось в десяти километрах от указателя "Аллах, Карачи под дланью твоей!" (на дари), съехать на обочину и ждать отставших. Бойцы из второй машины даже покурить успели, обозревая окрестности – огромную степь, редкие деревца, низкие постройки и белые шапки гор вдали.

   Правда, когда отставшие подтянулись, отправляться почему-то не спешили.

   Из машины выпрыгнул Арсалан, осмотрелся. Тут же из тягачей появились водители, натягивая на ходу маленькие шапочки-тюбетейки и встряхивая небольшие разноцветные коврики.

   – Почему не едем? – тихо задал вопрос Повесьма, пихнув локтем командира отделения.

   – Время намаза. – Пожал плечами тот. – Аср – предвечерняя молитва. Привыкайте. И – давайте в машину – нечего внимание местных привлекать.

   – Предвечерняя? Так будет еще и вечерняя?

   – Считай, что тебе сейчас от командира "минус" прилетел, Повесьма. – Довольно шевельнул усами сержант. – За "капитана Очевидность" – по какой-то причине командир очень не любит этого "военнослужащего", хе-хе...

   Из первой машины вышли "шемаханские царицы" – "жены" Арсалана. Они пристроились в хвост колонны, возглавляемой "мужем", и засеменили за мужчинами. Отойдя от машин на полсотни метров, вся процессия остановилась, Арсалан сверился с компасом, что держал в руках. Чуть развернулся под небольшим углом к дороге и, ловко расстелив коврик и скинув туфли, сел на корточки.

   Водители за его спиной споро выстроились в идеальную шеренгу и тоже сели на свои коврики. На почтительном расстоянии за шеренгой мужчин скромно пристроились женщины – Рита-Рамиля и Ясира.

   – Уважают нашего работодателя. – Хмыкнул комод. – Руководить молитвой назначили... Как эта должность у них называется... сержант Борис?

   – Имам. – Послышался в наушниках голос Горбунова.

   Поток машин в последние пять минут на довольно оживленной трассе снизился до одной-двух машин в минуту.

   – Интересно, а как они выкручиваются, когда время намаза их в пробках застает? – Сделал большие глаза Повесьма.

   Сержант чуть удивленно хмыкнул и пожал плечами – видимо, никогда об этом не задумывался, но – "вопрос интересный". Судя по молчанию в эфире, Горбунов тоже этого не знал.

   – Может, у господина Арсалана спросить? – Провокационно предложил Повесьма.

   – Вот ты и спроси. – Хохотнул сержант.

***

   Утреннее совещание только началось, а присутствующие уже зевали и, пошатываясь, по очереди подползали к стоящему в кабинете кофе-автомату. Нудный голос докладчика и выбранная им манера подачи материала тому очень способствовали.

   Толстый монументальный блондин в очках водил стилусом по сенсорному экрану своего ноутбука, который транслировал сейчас изображение каких-то графиков, диаграмм и карт на два больших экрана на противоположных стенах огромного кабинета. И тянул:

   – ... Анализ составляющих информационного потока, так или иначе касающегося наших интересов в Афганистане, свидетельствует, что вероятность интенсификации терорристической компоненты проходящих там процессов в последнее время значительно увеличила свое значение. Построение тренда по нашей методике показало, что следует ожидать трех-, четырехкратное увеличение количества негативных событий и происшествий...

   – Джордж! – Не выдержал, наконец, директор офиса по делам России. – Ты же можешь говорить обычным языком! На барбекю в позапрошлый уикенд ты вполне нормально общался! Или мне приказать доставить тебе шесть-пэкс "Будвайзера"?

   (В США пиво покупают "пэксами" – коробками. "Шесть-пэкс" – коробка с шестью банками или бутылками)

   – А я все жду, когда ж вам надоест! И вы относетесь к информации со всем вниманием...

   – Так ты что, специально?!

   – Ага... Ну, так как насчет простого языка?

   – Валяй.

   – Кстати, я предпочитаю "Миллер"! – Блондин обвел взглядом встрепенувшихся и стряхнувших дрему сотрудников. – Если по-простому, то вывод наших военных сил из Афганистана будет крайне осложнен и сопряжен с потерями, величину которых господину директору довольно трудно будет объяснить президенту.

   – Причина? – подал голос первый заместитель директора ЦРУ, покосившись на хранящее загадочное молчание руководство.

   – Наши... "партнеры", несколько несогласные с внешней политикой Богом Хранимой Америки, решили мотивировать наших оппонентов в Афганистане на увеличение количества террористических актов. Количества и качества.

   – Русские или китайцы?

   – Почему "или", мистер Перес? – Удивился толстяк. – И те и другие с радостью подтолкнут нас на нашем гордом шествовании в пропасть... Так что увеличения количества террактов в Афганистане не избежать. При этом терракты будут направлены, в основном, на инфраструктуру Коалиции, а не на гражданские объекты. И, в частности, на ее американскую часть.

   – Куда уж больше. – Недовольно бросил заместитель.

   – О, нет предела совершенству, мистер Перес! А уж при поставке самым непримиримым нашим врагам в Афганистане порядка ста современных ПЗРК русского и китайского производства...

   – Что?! У вас есть доказательства этого?! – Вскочил заместитель директора. – Мы же этих "партнеров"... да по разному... да в таких позах!

   – Мистер Перес... – Толстяк с тяжким вздохом поправил свои толстые очки в роговой оправе. – Я примерно догадываюсь, что вы подразумеваете под "доказательствами". И догадываюсь, доказательством для КОГО. Нет, для НЕГО вся та информация, которой я распологаю, доказательством являться не будет. А вот для вас, например, будет иметь некоторое значение, когда я приведу переписку между руководством Хезб-е-Ислами и Узбекистон Исломий Харакати... кстати, от верхушки и до уровня полевых командиров.

   – Что?! Переписка?! Между ними?! Почему не доложили?! – Зверский взгляд уперся в одного из присутствующих. – Жан! Почему я узнаю об ЭТОМ вот так?! Про "между прочим"?! А?!

   – Вот, видите, мистер Перес. – Толстяк широко улыбнулся на хмурый взгляд Жана Лурье, украдкой обещавший лично ему что-то неприятное и членовредительское. – Уже это заставило вас со всем вниманием отнестись к моей информации. Но вы – в теме. А человек, о котором мы говорим и который с трудом найдет обсуждаемую страну на карте, в силу своего... э-э-э... "более глобального видения ситуации" (послышались тихие ехидные смешки некоторых присутствующих), пропустит все наши "доказательства" мимо ушей. И для него, в отличие от нас, профессионала, не будет вопиющим факт общения между конкурирующими политическими группировки...

   – Давайте без этих намеков, Джорд! – Поморщился чуть успокоившийся Перес. – Вы, насколько помню ваше досье, республиканец, да? А я – демократ! И, я уверен, – Перес говорил несколько громче, чем требовалось. – Президент должен постоянно думать, что он скажет своему избирателю... на понятному избирателю языке...

   – ... который тоже не в ладах с политической географией. – Усмехнулся блондин. – Вообще-то, сэр, я скорее национал-патриот, сэр. Но, вы правы, сэр, для обмена нашими политическими взглядами время не совсем подходящее.

   – Что предлагаете, Джордж?

   – К сожалению, самый удобный момент упущен и процесс идет уже без вмешательства политического руководства, которому можно было бы выразить наше... недоумение происходящим. Даже если мы надавим по дипломатическим каналам и по линии СМИ – это не остановит их операцию – слишком длинные цепочки управления. Так что придется действовать грубо на уровне непосредственных исполнителей на местах...

   – ... как мы обычно и действуем... – Буркнул все еще хмурый Жан Лурье.

   – ... потому что как обычно информация придерживается кое-кем для собственных нужд. – Одернул Перес подчиненного.

   – Сэр, я уже говорил, что излишне торопливые действия смежных служб ставят под удар нашу агентуру! – Хлопнул ладонью по столу экспрессивный француз. – Как слон в посудной лавке, честное слово! Противнику ничего не нужно делать – лишь подумать, кто имел доступ к информации... И все – канал накрылся!

   – Кхм... – Толстяк, делавший доклад, прокашлялся. – Сэр, я согласен с господином Лурье – некоторые действия... смежников неуклюжи, торопливы и необдуманны должным образом. Однако, хочу заметить, что есть национальные интересы, которые диктуют нам не трястись над жизнью или свободой отдельных агентов. В конце-концов, надо определиться – ЦРУ для страны, или страна для ЦРУ... тем более, что большинство агентов даже не является гражданами США!

   – Отлично сказано, мистер Блек! – Воскликнул Перес. – Продолжайте.

   – Как я уже говорил, джентльмены, самый удачный момент упущен. Но остались другие уязвимые точки чужой операции. Например, процесс доставки или момент передачи вооружений...