Текст книги "Прозрачные воды южных морей (СИ)"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)

   – "Багира". – Объяснила Рита, перехватив мой заинтересованный взгляд. – Модификация на десять патронов. Ле... Балалайка сказала, что если я не смогу решить свои проблемы десятью пулями, то она во мне ошиблась.

   – Что? Тоже пистолет подарили? Балалайка? – Процедила Реви, переведя пьяный взгляд с меня на Маргариту.

   И попыталась изобразить этим взглядом угрозу и пренебрежение. Получилось плохо. Рита ответила лучезарной улыбкой, захлопав глазками...

   – Сестра. – Догадалась Реви. – Я тя видела, нах... у Балалайки...

   – Да-да, госпожа Ребекка! – Прощебетала Рита. – Нас, к сожалению, так и не представили! Маргарита Вайс!

   – Ребекка! Просто Ребекка.

   Реви решительно протянула ладонь... в сторону стоявшего за стойкой Бао. Тот дернулся и чуть не выронил бокал. Гневно, как таракан, зашевелил своими усиками, шепотом матерясь. Реви ввела поправку, учла направление ветра, силу притяжения, и ее ладонь оказалась где-то примерно над серединой стола.

   – Очень приятно! – Рита пожала протянутую ладонь.

   – Марга... Марга... Марго?

   – Рита. – Улыбка сестры поблекла. – Просто Рита.

   – А-а-а... – Македонская сделала головой сложное восьмерко-образное движение-кивок в мою сторону. – Ты ж не против, что я... с твоим братом?

   – Даже не знаю, госпожа Ребекка! – Рита откровенно развлекалась. Я видел, каких усилий ей стоило не расхохотаться. – Такая классная девушка, как вы. И такой тормоз, как мой младшенький! Неужели не нашлось кого получше?

   Реви некоторое время переваривала сказанное, пытаясь постигнуть смысл, и призналась:

   – Не... – Она пьяно помотала головой. – Получше – не. Когда пистолет наводит – мурашки в... ну... везде, короче. И там... Сильные. Вот...

   Кто-то очень-очень пьяный, гораздо более пьяный, чем даже Реви, пьяно заржал за соседним столиком:

   – Македонская, а чё эт тя на малолеток потянуло-то? – Крупный толстый мужик в бело-красной гавайке, озвучив эту умную мысль, заржал из-под проститутки, сидевшей у него на коленях.

   – Чё вякнул, козел?! – Реви пальнула впритирку, так, что у обоих – жиртреста и "феечки" – взметнулись волосы.

   – Ай! Моя прическа! – Неожиданно низким голосом отреагировала путана. – Реви, ну, зачем же так грубо, а!

   Кажется, работница (или работник? есть тут такие... на любителей) койки даже испугаться не успела. Или Реви в нее (него?) регулярно пули посылает.

   Но Реви не слушала. С непередаваемым удовольствием она громко поведала всему залу:

   – Какие, нах, малолетки! Вот этот беленький ангелочек так меня трахнул, что я вырубилась, нах!

   В зале воцарилась потрясенная тишина. Македонская – ни хрена не пьяная, а трезвая, как стеклышко! – широко и ласково улыбалась, с мстительным и непередаваемым удовольствием рассматривая мое пунцовое лицо.

   Тихое журчание – кто-то лил пиво мимо рта, себе за шиворот.

   У Бао из рук таки выскользнул стакан (разумеется, бармен не может стоять за стойкой просто так – он должен что-нибудь ПРОТИРАТЬ!), но не разбился, а покатился по стойке, докатился до края... и – да! – против законов жанра не попрешь – все-таки разбился!

   У русских нервы оказались покрепче. Городничев высказался тихо, емко и кратко, а тот, кого Рита называла Димой, поведал громким шепотом, тоже по-русски:

   – Херасе! А по виду и не скажешь! Слышь, Андрюх! Прямо гордость берет за соотечественников, да?

   Зал медленно приходил в себя. Опытные наемники, хладнокровные бандиты и безжалостные убийцы смущенно и вполголоса пытались вернуться к прерванным разговорам. Пока получалось так себе. К тому же, общее замешательство усугубляло поведение многочисленных тружениц коек – их взгляды то и дело возвращались ко мне, что-то измеряли, что-то прикидывали... примерялись и, кажется даже, планировали.

   А Реви поднесла наполненный стакан к моему лицу, чокнулась с моим носом, наклонилась близко-близко и тихо прошептала:

   – Дурачок... ты мог хотя бы тампон вытащить, а?

   Глаза ее в этот момент были такие... такие... Что я невольно пообещал, пролепетав:

   – Прости, Реви... в следующий раз... обязательно... правда!

   Глаза Реви сузились:

   – А может, я чего-то не знаю? – Шептала она. – И ты сделал это... жестким и противоестественным способом?

   Рядом хрюкнула Рита, она уже была не красная, а пунцовая от попыток сдержать хохот. А Реви наполнила стакан еще раз, по извилистой и запутанной траектории (опять играет? Или умеет в случае необходимости трезветь на короткое время?) поднесла его к губам и медленно выцедила, будто простую воду.

   – Или... – Она мелодично рыгнула, но говорила все так же тихо. – Ты промахнулся и попал не в то отверстие... НЕЧАЯННО?

   Рита все-таки не выдержала и... нет, не засмеялась, и не расхохоталась, а – ЗАРЖАЛА!

   – Ой... чу... ха-ха... чудесное... хо-хо-хо... замечательное завершение... ха-ха-ха... романтического вечера! – Колотила она рукой по столешнице.

   – Эй, сестра... а чё у тя за пушка-то? – Заплетающимся языком спросила Ребекка. – Дай позырить-на... эти русские понапридумывают оружия-на...

   +++

   – Йоган! Может, тебе помочь? – В четвертый или пятый раз спросил Дима.

   Я молча помотал головой (Македонская была не такой легкой, какими полагается быть этим прекрасным воздушным созданиям, женщинам – так что я старался экономить силы), а вот Рита ответила с мечтательной улыбкой:

   – Дим! Я даже не буду обращать твое внимание на морально-этические аспекты твоего неприличного предложения. Я лишь спрошу: что с тобой будет, когда кто-нибудь шепнет госпоже Македонской, что кто-то, кроме моего очаровательного замечательного и сексуального младшего братика, посмел прикоснуться к ней, когда она была в беспамятстве?

   Городничев одобрительно хохотнул, подмигнул Рите и хлопнул растерявшегося Диму по плечу.

   – Мы тебя тут подождем. – Сказал он мне, когда мы подошли к дому, в котором снимали квартиры все члены "Лагуны". – Ну, или не будем ждать... А то вдруг кто-нибудь шепнет госпоже Македонской, что Йоган Вайс ушел от нее всего через пару минут...

   Очень смешно, да. А вот что мне теперь делать, а?

   +++

   Приблизительное место, где прячется Мэй Дзян, было обнаружено ночью. Девушка легкомысленно засветилась на камерах наблюдения ночного супермаркета. Почему-то непрофессионалы продолжают считать, что ночь – более безопасное время для беглецов от властей.

   Но в современном городе – тем более таком высокотехнологичном, как Гонконг – это совсем не так. Напротив, ночью куда меньше людей, и специальным программам распознавания изображений нужно гораздо меньше времени, чтобы идентифицировать искомое лицо и сообщить о находке оператору-человеку. А освещения... освещения в ночных современных городах более, чем достаточно!

   Через полтора часа удалось локализовать многоквартирный дом, в котором пряталась важная свидетельница по делу об убийстве главы одной из самых богатых семей Гонконга. И еще через пятнадцать минут – определить нужную квартиру.

   Вэю позвонили в три часа ночи, когда он, несколько ошалевший от свалившейся на него информации, уничтожал десятую или одиннадцатую чашку кофе, дочитывая материалы, присланные братом.

   Нет, это была не "информационная бомба". Эту информацию нельзя было опубликовать и "взорвать систему" – обыватели в этих данных все равно ни черта не поймут. Тут нужны специалисты, разбирающиеся в вопросе и способные к маленькому абзацу "между К. и П. прошла беседа, в которой рассматривались следующие вопросы:... " составить грамотную справку-комментарий, вскрывающий не только факт обычной коррупции, но и факт сознательной и намеренной сдачи государственных интересов аж премьер-министром! При том, что ни "господин К", ни "господин П" к глубокоуважаемому высшему чиновнику прямого отношения не имели.

   – Отлично! – Ответил он сержанту. – Никаких действий – только наблюдение!

   Ну, и как теперь сделать так, чтобы из этой девочки ничего лишнего не вытащили? Убирать ее – не метод. Он еще не настолько отморозился и оскотинился, чтобы ТАК решать подобные вопросы.

   Выход остается самым очевидным – делать все самому! К тому же – нелишне выяснить, а знает ли вообще эта девочка хоть что-нибудь? Исходя из того, что суперпрофи-убийцы Триад оставили ее в живых, ни черта она не знает.

   В любом случае, лучше удостовериться в этом лично!

   +++

   – Это чё у нас тут? – В полумраке лестничной клетки негр сверкал белозубой улыбкой и двумя белками глаз.

   – Это мисс Ребекка, мистер Датч.

   – Шо, опять? – С непередаваемой интонацией воскликнул Датч. – И все еще "мисс"? Ай-яй-яй...

   Я почувствовал, что краснею.

   – Тут совсем другая ситуация, мистер Датч!

   – Йо, Датчи! – Прохрипела внезапно проснувшаяся Реви, подняв голову, которая до этого моталась у меня на плече. – Меня опять поимели, нах!

   И, выдав эту глупость, снова отрубилась!

   Огромный негр издал горлом какой-то хрюкающий звук:

   – Ну, ты прямо секс-машин, парень! У меня тут где-то фуражечка завалялась – могу подарить. Будет твоей по праву! Подхватишь, так сказать, эстафетную палочку... жезл...

   Посмеиваясь, он распахнул перед нами бронированную дверь пошире и сделал гостеприимный жест:

   – Заноси! Вон туда неси – там ее квартира... Не-не-не, обувь можешь не снимать – выронишь еще. Вон ее квартира. М-да, срач тут у нее... Спальня – вот. Клади. Ну, а раздевать кто будет? Или прямо так и положишь бедную девушку в грязной одежде на девственно беленькие простынки девичьей кроватки? Да-да, парень – спит она уж точно не в шортах, так что придется тебе и их снимать. Ну, не мне же! И не в майке, как ты понимаешь, так что – тоже снимай! Ага... Ха-ха! А ты думал, у нее там лифчик? Не-е-ет, Реви у нас – высококлассный натурпродукт! Все натуральное – никого ГМО и силикона! Даже жалко в чужие руки отдавать! Ну и – чего уж там – труселя тоже стягивай, ага... Снявши голову, как говорится... Что, не снимаются? Ну, так я тебе по секрету скажу, что раздевать жертву надо начинать с обуви! Это тебе совет на будущее от более опытного товарища... КОЛЛЕГА!

   Глава 12

   Погрузка контейнеров уже подходила к концу. В паре десятков метров, удерживаемый телохранителями Ченга, нетерпеливо пританцовывал какой-то клерк с планшетом наготове.

   – Как у нашей девочки с японским? – Спросил Ченг у курившей рядом Балалайки.

   – "Нашей"? А ты не охренел ли, простой китайский юноша?! – Возмутилась Балалайка, пыхнув дымом и полыхнув глазами. – Еще не хватало, чтобы такой жук, как ты, занимался воспитанием моей девочки! Твой мальчик даже вилку держать не умеет! А столовым ножом, как кинжалом, пользуется! Не чавкает – и то хлеб!

   – Ну-ну-ну, не обижайся, Балалайка! Это я так... к слову! И вообще, уговор был только на это глупое ограничение – не чавкать за столом! – Ченг помолчал. – Ну, так как? Твоя девочка уже говорит на этом презренном языке?

   – Да. И вполне бегло.

   – Ясно. – Вздохнул Ченг. – Значит, придется переучивать!

   – Еще раз...? – Угрожающе попросила-процедила Балалайка.

   – Это ж японский язык, май дарлинг. – Развел руками Ченг. – Вы наверняка гоняли ее по вашим методичкам "Полевой экспресс-допрос японского военнослужащего"? "Имя! Звание! Сколько военнослужащих в поселке? Сколько единиц бронетехники?" Ну, так этого недостаточно. Я тебе скину пару небольших статеек. Из наших ДСП. Поймешь, о чем я.

   – В смысле? Даже китайцы считают японский язык таким проблемным? – Удивилась Балалайка.

   – Еще каким! – Воздел палец Ченг. – Сотни лет самоизоляции – там такой культурный паноптикум образовался. Даже полсотни лет американской оккупации ничего сделать не смогли!

   Балалайка поморщилась:

   – Американцы никогда не умели правильно оккупировать! Понатыкают своих баз и высовываются оттуда только для развлечения – выпивка, бар, женщины. Или тупо – сафари на "цивилов" устроить, если с культурной программой – совсем напряг.

   – О, да! – Хохотнул Ченг, искоса поглядывая на босса "Отеля Москва". – А вы, значит, умеете правильно оккупировать?

   – Ну, разумеется! – Балалайка даже удивилась вопросу. – Кроме военных баз мы строили еще детские сады, школы, университеты и больницы! Мы же – прирожденные оккупанты!

   Она призывно махнула рукой. Охрана, даже не ожидая подтверждения от Ченга, пропустила клерка. После подписания документов Балалайка спросила Ченга:

   – И как будем решать проблему с языком? Считаешь, одной подрывной машинкой не обойдемся?

   – Тут нужно комплексно подходить. Специалиста я уже нашел – человек в свое время круто облажался, когда служил в УИИ МИДа. – И, поймав заинтересованно-прицельный взгляд Балалайки, поспешил уточнить. – Даже не думай! Это не мой контакт – это я из закромов Родины достал! И придется положить его обратно – в целости и сохранности!

   (УИИ МИД, Управление информации и исследований МИД Японии – специальная служба при японском МИД, занимающаяся сбором и анализом данных из посольств Японии. Фактически, одна из основных служб внешней разведки Японии)

   – Ладно-ладно... – Деланно равнодушно отмахнулась Балалайка.

   – Даже не думай! – Повторил Ченг еще раз. – Русский оккупант!

   +++

   Мэй Дзян колотил страх.

   Уже две недели прошло с момента, когда под ногами девушки и в прямом и в переносном смысле разверзлась бездна. И она увидела не только улицы Гонконга "с высоты птичьего полета", но и поучаствовала (пусть и в качестве свидетеля) в убийстве очень-очень большого человека... у которого, к тому же, стянула эти дурацкие часы!

   Разумеется, на "развод" того парня, Июня, она не "повелась" и не стала пытаться сбыть эти сверхдорогие часы – обошлась всей остальной мелочевкой. Хотя, вырученных за часы денег хватило бы не только на лечение зубов, на которое она давно и старательно собирала, но и на все остальное – машину, квартиру... Но – удержалась.

   И "хату" она нашла самостоятельно, без всяких посредников. И телефон свой выбросила, перестала выходить на улицу. И остались только анонимный интернет (только просмотр новостей без попыток зайти в свою почту или в соцсети), телевизор... и медленное зверение от вынужденного безделья.

   Было страшно – казалось, что на улице, в моменты редких вылазок в ближайший супермаркет за продуктами, из-за каждого угла кто-то внимательно следит за ней, отслеживает каждый шаг. Она оборачивалась... нет – всего лишь камеры видеонаблюдения.

   Вот и сейчас, сидя за ноутбуком – дорогим, навороченным (денег с этого последнего дела она "подняла" немало... даже за вычетом этих злосчастных часов) – она испуганно обернулась. Показалось, что кто-то дышит в затылок. В квартире! За запертой дверью! На одиннадцатом этаже! Докатилась!

   Захотелось встать и включить свет – настольная лампа освещала только кусочек у стола, а все остальное пространство комнаты тонуло в полумраке. Темнота – самый лучший друг Мэй – сейчас пугала.

   Нельзя сказать, что страх сковывал ее или лишал воли. Вовсе нет! Более того, чувство страха было привычным. И не в первый раз она боялась. И реакция на опасность у нее была, как она считала, правильной – жажда кипучей деятельности, тихая истерия, лихорадочный поиск путей вспасения. То есть, в ступор, как большинство нормальных людей, она при этом не впадала.

   К тому же днем гнетущие ощущения исчезали, и она могла спокойно поспать.

   Она не видела, как у плотно задернутого шторой окна слабо шевельнулась тень, обзаведясь рукой с зажатым в ней метательным ножом...

   По нервам Мэй Дзян резанул дверной звонок.

   ... Тень у шторы снова шевельнулась и рука с ножом опять слилась в единое размытое пятно-облако.

   Мэй вскочила от неожиданности, чуть не опрокинув кресло, но тут же постаралась взять себя в руки. И быстро мысленно "просмотрела" основные пункты, которые уже не раз и не два обдумывала.

   Или полиция, или убийцы – других вариантов не рассматривалось. Если убийцы – возле двери есть "тревожная кнопка". Кнопку, конечно, можно вырубить, обрезав провод в электорщитке в коридоре, но электричество в квартире в этом случае тоже исчезнет... а оно есть.

   Так что и тут просто – достаточно заглянуть в глазок. Если глазок окажется "нечаянно" залеплен жевательной резинкой или закрыт пальцем – она сразу нажмет на "тревожную кнопку". И тогда появится... полиция.

   Полиция. И что? Ну, арестуют ее. Мелкое воровство – максимум. Которое практически невозможно доказать. Обыск в квартире не даст ничего – она ж не дура, держать "хабар" на "хате". Пачек с банкнотами тоже нет – все вырученные деньги на нескольких анонимных карточках... которые тоже далеко не все при ней. Убийство ей не пришьют при всем желании – некоторые свидетели убийства, она совершенно точно это помнила, остались в живых и всё подтвердят, если потребуется.

   Она выглянула в глазок. Коридор перед дверью был ярко освещен. Один человек в форме. Все-таки полиция.

   То, что киллеры могут надеть полицейскую форму – этот вариант она отмела сразу: для Гонконга, города с одной из самых эффективных в мире полиций, это будет крутовато.

   – Кто там? – Спросила она, прекрасно зная ответ.

   Но чужой мужской голос из-за двери поставил ее в тупик, спросив в свою очередь:

   – А там кто?

   Мэй подвисла, что неудивительно. Если это не полиция, ее дело – труба. За дверью прекрасно поняли затруднение юной воровки и со вздохом признались:

   – Полиция это, полиция. Спасать тебя пришла. А ты кого-то другого ожидала?

   – Нет... – Призналась она и спохватилась. – То есть, вообще нет! Я никого не ожидала! Я законопослуш...

   – Бла-бла-бла... – Смешок из-за двери. – Ладно. Давай, по всей форме! – За дверью прокашлялись и сказали в полный голос так, что в соседних квартирах, если не спят, тоже услышат. – Гражданочка! Полиция! Откройте дверь!

   Да, это точно полиция – убийцы не стали бы устраивать подобный спектакль и уж точно сразу бы представились по форме, пытаясь сойти за настоящих полицейских... если б хватило наглости нацепить полицейскую форму.

   Она щелкнула замком. За дверью стоял улыбающийся полицейский в форме с погонами старшего инспектора.

   – Старший инспектор полиции Ченг Вэй. – Представился он уже нормальным голосом, продемонстрировав бляху. – Северозападный округ. Госпожа Мэй Дзян? – Вопросительная интонация была на самом-самом "донышке". – Я могу войти?

   "Симпатичный... хоть и немолодой... но все равно – милый, – Оценила Мэй Дзян, невольно отвечая на открытую дружелюбную улыбку инспектора, и вдруг узнала его! – Ой, мамочки! Да это ж один из сидевших тогда за столом в Инди-хоум!"

   Она ошарашено кивнула и пропустила инспектора в квартиру. Инспектор Ченг снял фуражку, разулся и, уже не спрашивая ни на что разрешения, деловито направился в гостиную.

   – Кстати, – Уже оттуда сообщил он, щелкнув там выключателем верхнего освещения. – В тот раз у меня часики пропали... Случайно не в курсе?

   "Ой! Это я, получается, умудрилась обчистить полицейского при исполнении!" – Прыснула про себя Мэй, следуя за гостем.

   – Да, ладно – я не в обиде. – Усмехнулся инспектор. – Они дешевые были – как раз для таких дел "под прикрытием". У меня обычно вот, – Он продемонстрировал руку. – Наградные. С дарственной надписью!

   "Двести-триста американских долларов. – Автоматически оценила Мэй. – К тому же, если он говорит, что они с подписью, то хрен такие продашь... еще и перекупщик, козел, наверняка, сдаст, если поймет, что это часы полицейского"

   – Чаю? – Она была вынуждена признаться себе, что общество этого мужчины ей приятно. Невзирая на обстоя

   тельства. Он как-то умудрился парой фраз и несколькими улыбками расположить ее к себе и полностью убрать настороженность. И манера себя держать – та самая уверенность, за которую любая нормальная женщина хочет спрятаться, как за стенку.

   – А давай! – Кивнул тот. И пока Мэй суетилась на кухне, пытаясь найти чистую кружку, продолжил. – Надо ж чем-то три литра кофе разбавить... Сразу тебе скажу, твои делишки меня не интересуют. Все эти часики, цепочки, колечки... Меня интересуют только то, что произошло в "Инди-хоум"...

   Мэй молча внесла в гостиную две кружки. Подумала и распечатала пачку с печеньем.

   – Ну... рассказывай! – Потребовал Ченг, сделав глоток. – Стоп! – Он достал из кармана диктофон и повозился с кнопками. – Наш разговор будет записываться – сама понимаешь. – Он отставил в сторону чашку и заговорщицким шепотом пояснил. – При исполнении – нельзя. Потом допью. Кхм. Итак. Беседа по делу об убийстве господина Чо Ванга. Беседу со свидетелем, госпожой Мэй Дзян, ведет старший инспектор полиции Ченг Вэй. Госпожа Мэй, позвольте ознакомить вас с вашими правами и с ответственностью за дачу ложных показаний...

   И началась беседа. Действительно, беседа – никакого нажима, никаких угроз, доброжелательно и вежливо. Мэй, конечно, понимала, что все это – их полицейские уловки и расслабляться ни в коем случае нельзя, но – ничего с собой поделать не могла: Ченг Вэй, чем дальше, тем сильней вызывал симпатию и расположение девушки.

   "Наверно, отбоя от женщин у старшего инспектора нет вообще. – Думала она. – Интересно, он женат? Колечка, вроде бы, нет. Но их многие и не носят. А как он улыбается... Ах, как он улыбается!"

   Она приступила к обстоятельному рассказу. Разумеется, стараясь плавно обходить, вопросы своего заработка. Ченг Вэй кивал, поддакивал, задавал уточняющие вопросы. Мэй все никак не могла понять, как он отнесся к полученной информации – доволен, нет?

   Когда Мэй рассказала о том, как вышла из переулка, оставив там двух убийц – Июнь и Июль – Ченг Вэй поднял ладонь:

   – Интервьюирование свидетеля Мэй Дзян по делу об убийстве Чо Ванга в здании "Инди-хоум" завершено. – И нажал на кнопку. И выдал неожиданное. – Дурочка ты, Мэй Дзян!

   – Э?! – Это было не столько неожиданно, сколько... обидно. От такого мужчины услышать, что ты дурочка – это... это... ну, просто до слез обидно! В самую душу плюнул!

   – Дурочка, говорю! Ты чего так просто меня в квартиру-то пустила, а?

   – Ну, вы ж полицейский... – Пролепетала растерявшаяся Мэй. – И вы там тоже были – своими глазами все видели!

   – О-хо-хо... – Вздохнул Ченг, прикрыв глаза ("А ведь он устал, бедненький!" – подумалось Мэй). – Коррупционер. Слышала такое слово? А вдруг я – этот самый коррупционер, который теперь ходит и зачищает хвосты из тех, кто видел его не в том месте и не в то время, а?

   Мэй дернулась и прижала пальчики ко рту.

   – М-да... Чего ж теперь дергаться-то. – Махнул Ченг рукой. – Сиди уж. В таких делах, если сразу подушкой не задушили, значит, и не будут этого делать... до следующего залета. Сидел бы я тут... – Он посмотрел на свои наградные часы. – Ох, ты ж...! Шесть-тридцать уже! Так вот, светился бы я тут два с половиной часа, если б собирался тебя к предкам отправить...

   Он душераздирающе зевнул, и Мэй едва удержалась от того, чтобы предложить ему остаться и поспать – дескать, вот и диван тут есть – "располагайтесь, господин инспектор!"

   – Сразу скажу, чтоб ты не дергалась. – Продолжал Ченг. – Ничего особо интересного ты не знаешь. Ну, единственное: "мужчина", "красивые серые глаза", "приятный голос", "по-китайски говорит без акцента"... "Лет семнадцать-двадцать"... Это все не то. На хлеб не намажешь. Кстати, а что ты об этом думаешь?

   Мэй ответила совершенно честно и откровенно... и, вообще, все более привлекательной стала казаться ей идея оставить этого крайне надежного и симпатичного мужчину "поспать на диване", будь он хоть трижды "легавым"!

   – Думаю, что это очень хорошо...

   Ченг хмыкнул:

   – Я поторопился, извини: ты не дура, хоть и наивняк. Молодец! Это именно, что "очень хорошо". Потому что в противном случае мы б тебя уже не нашли. Ну, я пойду, пожалуй. Спасибо за чай и за беседу...

   Мэй так и подмывало сказать про диван, про уставшие глаза. А офицер наверняка при этом начнет отнекиваться и мотать головой. И тогда она прямо ему скажет, что ей страшно оставаться одной, а с ним так надежно и спокойно. Такие мужчины обычно бессильны перед женской беспомощностью. А если она еще и всплакнет (придется постараться, конечно, чтоб слезу из себя выдавить) – так и вовсе...

   Она уже решительно набрала в грудь воздуха, но Ченг ее опередил:

   – Слушай! А можно я у тебя на диване придавлю минут на двести-триста? Вторые сутки не сплю – ловлю этого... с твердой, как молодое яблочко, попкой.

   Они этого не видели, но тень за упомянутым диваном еле удержалась от того, чтобы не выругаться в голос.

   +++

   Реви бессмысленно смотрела на муху на стене. Муха, будто пригвожденная застывшим взглядом, не двигалась... В офисе «Лагуны» витал резкий запах канифоли – это Бенни раскурочил какое-то электронное устройство и сейчас с напряженным лицом что-то в нем паял. Прямо на журнальном столике – только газетку подстелил.

   – Датч. – Позвала Реви и, поскольку компаньон не отозвался, повысила голос. – Датч!

   Датч сейчас занимался самым нелюбимым делом – работал с бумагами: "Лагуна" была вполне легальной и официальной фирмой грузоперевозок. И даже ввиду лояльности и коррумпированности портовых и городских властей Роанапра все равно требовалось периодически готовить довольно солидный пакет документов с подписями и печатями. Иногда удавалось привлекать к работе с бумажками Бенни, но сегодня утром пришлось выбирать – либо на катере будет рабочий эхолот, а не "экранчик, показывающий день рождения бабушки", либо будут в порядке документы за текущий отчетный период. Да что там – даже Реви иногда удавалось привлекать к бумажной работе! Но в этом периоде ее перманентных сердечных переживаний – просто опасно подпускать ее к бухгалтерской отчетности!

   Негр с готовностью оторвался от документов, пробормотав:

   – Надо клерка завести... только где ж нормального найдешь в этом городе – только стрелять да резать умеют. Чего тебе, Реви?

   – Кто меня принес вчера ночью?

   – Сегодня. Сегодня ночью. – Поправил Датч. – Йоган Вайс тебя принес. Он легко и бережно, будто дорогую фарфоровую вазу, нес тебя на руках. Довольно миленькая картина – мое чувство прекрасного было полностью удовлетворено!

   Ну, это было ожидаемо. Как зубоскальство Датча, так и "транспортное средство"... Но, все равно, Реви почувствовала, как против воли начинает краснеть. Покосившись на Бенни, навострившего уши, она все-таки набралась духу и задала главный вопрос:

   – А кто меня...? – Вот тут она все-так запнулась.

   Но Датч легко понял партнера:

   – Он тебя раздел, и он тебя уложил в кроватку. – И, сука такая, широко заулыбался. – Полюбовался прекрасным видом, укрыл, заботливо поправил одеялко, поцеловал в лобик, а может и в... я не разглядел – он ладошкой прикрылся. Честно говоря, удивлен его выдержкой и самообладанием – я б набросился на ТАКОЕ, аки зверь какой!

   – А ты, как обычно, наблюдал со стороны и давал свои дурацкие советы? – Небрежно, но с хорошо заметным напряжением, уточнила девушка.

   – Реви! – Обиделся Датч. – Во-первых, я отвернулся, как только он начал жадно срывать с тебя одежду. Ну, чтобы не смущать его, если вдруг что... Еще не хватало мне над вами свечку держать! Во-вторых, мои советы вовсе не были дурацкими! Напротив, это были очень полезные и своевременные советы пока еще неопытному молодому человеку, сексуаль... э-э-э... взрослая жизнь которого только-только начинается! И эти советы обязательно пригодятся ему в дальнейшем! Я делился с ним самым сокровенным – ОПЫТОМ! В-третьих, было непохоже, чтоб мои советы ему нужны – парень производит впечатление человека, понимающего такие вещи инстинктивно. Ну, он из тех, кому "природа подскажет" в случае чего.

   Он помолчал и добавил:

   – Ах, да! Когда он тебя принес, ты была одета. Хоть и утверждала обратное...

   И в удивлении округлил глаза – Реви после этих слов вдруг вскинулась, будто что-то вспомнила, сорвалась с места и скрылась в направлении туалета.

   Датч и Бенни переглянулись. Блондин пожал плечами и вернулся к прерванному занятию. Датч, обреченно вздохнув – тоже. Муха на стене дернулась и неуверенно поползла куда-то вверх, а через секунду, будто оклемавшись, все-таки смогла оторваться от стены и взлететь с натужным "з-з-з".

   – Странно. – Пробормотал Бенни, осторожно пинцетом вставляя в очищенные разъемы какую-то крохотную деталь. – Вроде опохмелялась... да и организм молодой. Может, Бао ей паленный вискарь подсунул?

   – О, да! – Задумчиво покивал негр. – Вьетконговцы, они такие – мстительные и коварные твари! Уж я-то их повидал в свое время...

   Хлопнула дверь. Реви появилась из туалета. Легкая улыбка, чуть покрасневшее лицо. Чем-то она была очень довольна.

   – Случилось что-то хорошее? – Поинтересовался Бенни.

   – Ничего. – Смущенно буркнула Реви и добавила. – Маленький беленький засранец... Это я не про тебя, если что...

   – Ну, да! Какой же я маленький! – Гордо ответил Бенни.

   – О! – Округлил глаза негр. – Так вы уже помирились, голубки? Хе-хе-хе... А то слухи по городу ходят всякие...

   – Какие... какие слухи? – Осторожно уточнила Реви.

   – А ты не помнишь, что говорила вчера в "Желтом Флаге"?

   Реви честно попыталась вспомнить. Она помнила, как ей в голову пришла замечательная идея, когда она увидела вошедшего в "Желтый флаг" Йогана с какой-то "левой" девицей. Она, кажется, даже узнала, что это была за девица. Но... она помнила, КАК пришла идея, но не помнила саму идею!

   Черт! Кажется, способность, не раз выручавшая ее в критические моменты, в этот раз вылезла боком.

   – Ну, тогда слушай... – Правильно расшифровав озадаченный вид компаньонки, расплылся в предвкушающей улыбке Датч.

   +++

   Уже в обед мы были в Японии. Все трое – я, Йонг и Маргарита. Расселили нас в каком-то частном двухэтажном доме с крохотным – буквально четыре на три – садиком. Всех троих – на втором этаже. Но Маргариту – отдельно, а меня и Йонг, под возмущенно-насмешливое фырканье Риты, вместе, в одну комнату. Хотя, казалось бы, логичнее наоборот: девочки – отдельно, мальчики – отдельно.

   Урок японского языка начался, едва мы бросили спортивные сумки в своих комнатах...

   Наш наставник – сморщенный сухонький старичок-японец с козлиной бородкой. Весь такой безобидный, постоянно улыбающийся и кланяющийся. Круглые маленькие очечки делали его похожим на японского Антона Павловича Чехова. Или на состарившегося японского Гарри Поттера, отрастившего козлиную бородку. Сейчас он, вытянув руки по швам, стоял у стены с вывешенным настенным экраном.

   Вводная часть. Японец говорил на очень грамотном английском языке без малейшего следа акцента (насколько я, полиглот эдакий, мог понять):