Текст книги "Прозрачные воды южных морей (СИ)"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)

   – ... в процессе речевого общения японцу, который должен считаться с этой довольно сложной и противоречивой иерархией, каждый раз приходится решать – разумеется, интуитивно, бессознательно и мгновенно – задачу на старшинство иерархических признаков собеседника. Конечно, любой взрослый японец в подавляющем большинстве случаев решит эту задачу верно. А вот иностранцы, даже хорошо освоившие язык во всем остальном, легко могут ошибиться и попасть в неприятную и неудобную ситуацию...

   Он почти строевым шагом промаршировал к столу возле окна.

   – ... исходя из этого, примем за аксиому: изучение тонкостей японского этикета возможно только и исключительно на интуитивном уровне! Я вам больше скажу – только так и возможно изучить японский язык! А единственный способ развития интуиции – накопление собственного опыта в нужной сфере знаний! А самый лучший и быстрый способ усвоения полученного опыта – это...

   Он торжественно сдернул салфетку, скрывавшую какие-то предметы на столе...

   Какие-то полоски кожи. Ремни. Или... собачьи ошейники?

   Рядом едва заметно поежилась Йонг. Хм... я чего-то не знаю?

   – ... неприятное болезненное сенсорное или эмоциональное переживание, которое в несколько раз увеличивает способность мозга к запоминанию, усвоению и к тому, что принято называть интуицией! Боль! – Японец вежливо улыбнулся. – Средства обучения... – И неожиданно рявкнул. – Надеть!

   Вот такой безобидный и постоянно улыбающийся старичок...

   Оказалось, что это, действительно, собачьи ошейники. Для дрессировки крупных пород собак. С электрическими разрядниками.

   Кажется, скоро я начну ненавидеть электрофизику и все, с нею связанное.

   Бедные собачки!

   +++

   – Как поспали, мистер Ченг! – Смущенно спросила Мэй.

   – Сойдет. – Зевнул Ченг, потягиваясь.

   И с удивлением себя осмотрел.

   Свидетель по делу об убийстве Чо Ванга была смущена не просто так – инспектора, пока он спал, раздели. Стянули носки, расстегнули ремень на брюках, сняли форменную рубашку и, разумеется, галстук. Все было аккуратно сложено на стуле.

   И? Как она умудрилась это сделать? Да еще и так, что Ченг, который научился спать очень чутко, даже не дернулся?

   С кухни доносились приятные запахи.

   – Я приготовила обед, мистер Ченг!

   – О! И что же у нас на обед, госпожа Мэй?

   За веселым тоном Ченг попытался скрыть запоздалый страх – его пистолет в наплечной кобуре тоже висел на спинке стула.

   "Совсем старый стал... – С неудовольствием думал он. – Размяк, что ли? Ну, тогда, выходит, брат сделал неправильную ставку. Не один ко дну пойду – хоть какое-то утешение!"

   – Свинина в кисло-сладком соусе...

   Ченг изумленно посмотрел на Мэй. Судя по досье, готовить девушка не умела совершенно – не то воспитание у воровки на доверии.

   – ... С овощами. – Мэй вздохнула, правильно поняв изумление инспектора, и пояснила. – Полуфабрикаты в супермаркете взяла.

   – Уже не боишься днем на улицу выходить? – Усмехнулся Ченг, ни капли не смущаясь (а чего теперь-то смущаться?), одеваясь.

   – Ну, вы же меня уже нашли. – Пожала плечами Мэй. – Кстати, господин констебль внизу просил передать, что вам звонили из управления, а ваш телефон не отвечает. Он у вас, действительно, сел – я поставила его заряжаться. Но не включала. И господин констебль был так любезен, что помог мне донести сумки. Я удивлена – полиция Гонконга, оказывается, может быть очень вежливой!

   "Глупышка. – Усмехнулся Ченг. – Это он таким образом хотел убедиться, что со мной все в порядке, и что ты не попытаешься удрать"

   – ... наверно, хотел убедиться, что с вами ничего не случилось. И что я не попытаюсь удрать.

   "М-да... очень обманчивая девушка. Зачем же убийцы Триад тебя с собой потащили и почему в живых оставили? Случайность? Или именно для того, чтобы я сейчас над этим голову ломал?"

   +++

   Две недели нас продержали в доме. Преподавали основы японского языка и культуры. Только и исключительно. Разумеется, с использованием электрошока, так хорошо себя зарекомендовавшего в лингвистическом обучении не только для нас с Йонг, но и, как оказалось, в случае с Маргаритой...

   От Риты мы узнали, что именно от русских мистер Ченг и слямзил этот "педагогический" метод. И, как я предположил, умудрился подсунуть его Йонг. А уж мы с Маргаритой настолько убедительно доказали действенность метода, раскалывая чужие языки, как орехи, что... Кажется, наши покровители уверились в нашей гениальности и не успокоятся, пока не впихнут нам в головы словари десятка-другого языков.

   Ватанабэ-сенсей. Или, говоря по-русски – учитель Иванов. Другими словами, нарочито ненастоящая фамилия. Зверь и садист. С постоянно приклеенной улыбкой. Мы стали его тихо ненавидеть уже к вечеру первого дня – он использовал пульт разрядников при малейшем подозрении, что кто-то из нас слушает невнимательно. Использовал, сука такая, для всех троих! Кнопка была одна на всех. Принцип коллективной ответственности во всей своей красе. Урод!

   Через две недели нам дали деньги и отправили по магазинам. Порядок практикума был следующий: вначале в магазин входил "доктор Менгеле". После этого, всей тройкой, запускались мы.

   Мистер Ватанабэ указывал на товар, который мы должны были купить. Для каждого – свой. А после этого надо было просто расплатиться за купленное на кассе, или попросить товар у продавца, если это был не магазин самообслуживания.

   После получения заслуженных электрических звиздюлей, начинался быстрый "разбор полетов". Чего у "доктора Менгеле" было не отнять – так это таланта объяснять понятно и доходчиво.

   Оказалось, что слова, их порядок и интонации в этом гадском языке зависят не только от того, кто говорит – девочка или мальчик. Но и от того – кому и что говорит! Различия между "мужской" и "женской" речью в японском языке – это "все и так знают" и это, как шепнула нам огорченная Рита, оказывается, ерунда! Если б дело было только в этом, этому было б несложно научиться.

   Но на практике дело обстояло куда сложнее...

   ... Йонг должна была говорить одно, а Рита – другое. Потому что она не только старше, но и – внимание! – иностранка!

   А Йонг вполне сойдет за местную. С Окинавы, скорее всего – потому что "кавайная смуглянка". Правда, классические (в соответствии с местными штампами) "девушки с Окинавы" – эдакие гиперактивные простушки, веселые непосредственные "обезьянки" и даже чуть-чуть пошлячки. А с этим был облом – Йонг со своей флегматичностью и хладнокровием "рвала шаблон" и не собиралась изображать шебутной "электровеник".

   ... В магазине продуктов к продавцу надо было обращаться иначе, чем в магазине журналов и манги. Более того, я еще должен был изобразить легкое смущение, так как – внимание! – в книжном магазине покупал журнал для взрослых. И возраст у меня не настолько большой, чтобы не испытывать при такой покупке чувство легкого – "легкого, Йоган-кун!" – стыда. От этого форма слов и построение фраз должны были быть другими.

   ... С аптекаршей я – мать-перемать! – оказывается, просто обязан был начать флиртовать, так как, во-первых, кольца у девушки не было, и, во-вторых, девушка явно показала (Вот не заметил как-то! Совершенно! Честно!), что беловолосый няшный гайдзин-бисёнен ей симпатичен, и она не против услышать от него пару комплиментов и, возможно, вполне логичный вопрос о том, чем она займется после работы. При этом почти наверняка, она ответит возмущенным отказом... Правда, последнее, как задумчиво добавил Ватанабэ-сенсей, это уже не только японская "фишка".

   – Бортануть – это у них интернациональное! А меня не волнует, что она не в вашем вкусе, Йоган-кун! Это, в конце-концов, элементарная вежливость! Вот смотрите запись: видите, она, передавая вам сдачу, смущенно опустила взгляд и постаралась коснуться вашей ладони! А вы просто оскорбили в лучших чувствах хорошую девушку своим пренебрежением! К тому же, Йоган-кун, девушка была без кольца, так что ваши перспективы были не такими уж и плохими! Еще раз – меня не волнует, что вам не нравятся полненькие – вы, в конце концов, просто молоды и ни черта не понимаете в настоящих женщинах!

   ... Рита обязана была покраснеть и молча ("Молча, Маргарита-кун! Молча!") потупиться, когда продавец-мужчина в овощном киоске похвалил ее "прекрасные снежные" волосы. А не со смехом отвечать, что это вы рано поседели из-за безответной любви. Потому что – гайдзинка! И должны знать свое место! Вас же теперь засмеют, как невоспитанную женщину! Так себя могла повести только какая-нибудь гулящая женщина! Конечно, адекватные японцы прекрасно понимают, что вы – иностранка и вам многое прощается, Маргарита-кун, но – подсознательное впечатление останется! И закрепится мнение, как о некультурной иностранке!

   Рита, кстати, японский знала ощутимо лучше нас с Йонг – Балалайка дала своей любимице трехмесячную фору в изучении языка. Там, правда, не только и не столько японский был, сколько делопроизводство и всякие офисные штучки... и, наверняка, детали операции.

   Но даже эта фора не подготовила девушку к живому общению с носителями языка. Более того, у нас с Йонг была мощная база в виде знания китайского, и коллективистские японские обычаи мы с Йонг воспринимали куда легче.

   Йонг, как китаянка-кореянка, и вовсе легко переучивалась японским обычаям. К тому же четырнадцатилетняя девочка могла чувствовать себя в привилегированном положении: к детям тут совсем другое отношение – полная и безоговорочная вседозволенность и всепрощение: хоть к Императору "Акихито-тян" обратись – окружающие только умильно улыбаться будут и говорить "Ах, какая миленькая девочка! Каваии!"

   Правда, в плане наказаний моей младшей сестре это никак не помогало. Потому что, как я уже сказал, кнопка у нас была общая. И за косяки одного получали все. Чертов японский коллективизм!

   И – самое паршивое – в Асахи очень, ОЧЕНЬ много различных магазинчиков, лавок, аптек и супермаркетов!

   +++

   В час ночи мы с Йонг проснулись от шума и возмущенного голоса Риты из соседней комнаты.

   Что б там ни случилось, но с Маргаритой, кажется, все было в порядке. Во всяком случае – жива. Вон, как ругается! Так что мы, не особо торопясь, нашли свои тапочки и направились к соседке.

   Картина... наверно, любой мужик на моем месте от такой картины должен был закусить удила и порвать кое-кого на кусочки...

   Маргарита была полностью обнажена – видимо, привыкла спать голышом. Странно: вроде в "Отеле Москва", да и в Роанапра, во главе угла стоит возможность быстро отреагировать на любую опасность в любое время дня и ночи. А в "Отеле", как я знал от Риты, в большом почете еще и периодические "учебно-боевые тревоги". Правда, вот Реви тоже спит голой...

   Стоп! Только сейчас в голову пришло: а не поглумился ли надо мной Датч, навешав лапши на уши? С этого чернокожего тролля станется!

   Ватанабэ-сенсей висел рядом с дверью, пригвожденный к стене за шею вытянутой рукой Риты. Едва касался носочками пола. И тихонько хрипел.

   А Рита разъяренно шипела ему в лицо что-то про то, какой он, Ватанабе-сэнсей, нехороший человек.

   В самых различных вариациях и с привлечением очень разнообразной и талантливо скомпонованной ненормативной лексики. В том числе на немецком и английском.

   И что лапать ее безнаказанно – это каким же идиотом надо было уродиться!

   И что лапать ее безнаказанно может только один человек (это она увидела нас на пороге своей комнаты и решила чуть-чуть скорректировать требования).

   И что она сейчас оторвет руки, а потом – ноги, а потом – то, чем Ватанабэ-сенсей думает. Потому что если б Ватанабэ-сенсей думал головой, то ему в эту самую голову ни за что не пришла бы идея прокрадываться в комнату к незамужней девушке.

   И даже если Ватанабэ-сенсей – скрытый мастер джиу-джицу, каратэ и айкидо – ему это нихрена-нихрена-нихрена не поможет! Потому что упомянутая незамужняя девушка готова сейчас не то, что какого-то там Миямото Мусаси в клочья порвать, но даже трех, а то и четырех брутальных русских десантников загрызть! А это куда круче, Ватанабэ-сенсей!

   – Если вы его задушите, фройляйн Вайс. – Заметила Йонг, выглядывая у меня из-под мышки. – То нам долго придется ждать равноценную замену такому хорошему специалисту. Мистер Ченг говорил, что другого такого специалиста найти будет тяжело...

   – Ар... ри... гато. – Прохрипел Ватанабэ, слабо шевеля ногами.

   – Рит, если будешь убивать – постарайся обойтись без крови. – Попросил я. – К тому же, в этой Японии спрятать тело – такая морока... Придется расчленять – а единственная известная мне специалистка по расчлененке сейчас где-то по миру шляется.

   Панический взгляд Ватанабэ-сенсея.

   – С другой стороны, я считаю, – быстро сориентировалась Йонг. – Что пытаться лапать спящих девушек – это неправильно! – И на всякий случай уточнила. – Я имею ввиду – чужих спящих девушек!

   – Вы... вы... – С трудом прохрипел Ватанабэ, уже даже не дергаясь. – Не так поняли! Я все объясню!

   Рука разжалась, и Ватанабэ стек по стеночке на пол.

   – У тебя две минуты... минута уже прошла!

   Ватанабэ, задыхаясь, торопливо принялся объяснять.

   Оказывается, Рита неправильно спит! Приличной девушке нельзя так спать, госпожа Вайс! В древности в самурайских семьях девочкам даже связывали ноги, чтобы они привыкали спать в одном положении – на спине, ножки вместе, ручки вдоль тела.

   Японка должна быть женственной и красивой всегда! Всегда! Абсолютно! Был даже случай, когда работницы супермаркета, будучи только в легких халатах, отказались выпрыгивать из окон горящего здания, так как мужчины-пожарники могли увидеть то, что для них, мужчин, не предназначалось! И некоторые из этих достойных женщин даже погибли в огне!

   Более того, госпожа Вайс не может спать голенькой! Ни в коем случае! Тем более, что в рамках легенды, о которой знает он, Ватанабэ-сенсей, госпожа Вайс будет жить в женском крыле общежития "Асахи Индастриз" для молодых специалистов. Ночнушка или длинная майка, как минимум, госпожа Вайс!

   – Йоган! – Рита требовательно протянула руку. – Твою майку!

   Ватанабэ снова залопотал. Мужская майка – это снова неприлично! Так поступают либо замужние женщины, либо устоявшиеся парочки, которые вот-вот поженятся!

   Рита отмахнулась. Вот она сейчас... вот прямо тут... переспит с братом! Вот прямо тут – на глазах у публики! Она специально узнавала – близкородственные браки в Японии хоть и не поощряются, но относятся к ним гораздо терпимее, чем в других странах!

   В этом месте Йонг заинтересованно вылезла у меня из-под руки и потребовала у Риты подробностей.

   Между моими сестрами завязалась дискуссия, которую я слушал со все возрастающим удивлением.

   Мне оставалось только удивленно хмыкать, не забывая при этом искать в сумке более-менее длинную майку или рубашку. Не то, чтобы романтические поползновения моих сестер в моем отношении были для меня новостью – но "обострения" я ожидал куда позже. Куда позже! Конечно, Йонг по-прежнему залезает в постель уже к семнадцатилетнему парню, типа брату. Но пока ей удавалось делать вид, что у четырнадцатилетней девушки никаких таких задних мыслей нет... и она искренне не понимает, почему «старший братик» отворачивается к стенке и пару часов не может уснуть, скрипя зубами и горестно вздыхая.

   А еще напрягало: Ватанабэ-сенсей не выглядел сильно расстроенным. Более того, он, кажется, тщательно скрывал удовлетворение от проделанной "диверсии"! Может, увидел голой красивую девушку и никак не может "отойти"? Или... А не дал ли ему хитрый мистер Ченг какого-то дополнительного задания, а?

   +++

   – Молокосос! Кретин! – Хрипел господин Фудзивара. – Что это такое?! – Брызнул он слюной на склонившегося перед ним в поклоне Окаджима и, судя по звуку, замолотил ладонью по какой-то бумаге, лежащей у него на столе.

   "Дежа-вю" – Грустно усмехнулся про себя Рокуро.

   – Фудзивара-сан! – Прокричал он "по уставу" по-прежнему согнувшись в поклоне. – Прошу удовлетворить мою просьбу! Я вас подвел! Я виноват! Прошу позволить мне загладить свою вину перед "Асахи Индастриз" и вами лично!

   Праздничное настроение в "Асахи Индастриз" царило недолго. Ровно до того момента, когда выяснилось, что урановая руда в ангольской провинции Маланеже, конечно, есть, но, во-первых, запасы не такие уж и большие, а, во-вторых, этих запасов явно недостаточно, чтобы сделать разработку месторождения рентабельной в условиях начавшихся народных волнений в Луанде, столице этой африканской страны.

   В общем и целом, по мнению Окаджима, справедливость восторжествовала. Правда, как это обычно с ней бывает – досталось всем: и правым, и виноватым.

   Господину Фудзивара хорошенько начистили его жирное рыльце в Совете Директоров, припомнив, что его отдел, вообще-то, занимается Южной Америкой, а не Африкой.

   А еще вынудили уволить его протеже, Мори-сана. Хотя, Рокуро был вынужден это признать, Мори-сан тут был совсем "не при делах" – Фудзивара даже не спрашивал Мори-сана, когда вписывал его фамилию в авторы этого скандального отчета вместо Окаджима.

   Потом, уже когда Мори заносил в кабинет Фудзивары должным образом оформленное "Прошу уволить меня по собственному желанию...", господину Фудзивара позвонили и сказали, что не настаивают на увольнении ценного и хорошо зарекомендовавшего себя специалиста, очень ценного для "Асахи Индастриз".

   И намекнули, что разобрались в ситуации: оказывается, произошла досадная ошибка и Мори-сан не является автором злополучного аналитического отчета. Правда, столь же "тонко" намекнули, что сотрудник на самом деле составивший этот отчет, заслуживает скорее премии, чем наказания, так как молодые специалисты в столь юном возрасте составляющие такие хорошие отчеты – корпорации нужны, как воздух. И не вина этого "молодого специалиста", что у Фудзивары-сана не нашлось подчиненного, который перепроверил бы работу неопытного молодого коллеги. Намек ясен?

   Окаджима Рокуро трогать тоже нельзя, ага...

   Ну, господин Мори – опытный и квалифицированный работник – понял, что делать ставку на своего начальника бесполезно – либо он его снова подставит, либо подставится сам и утащит на иерархическое дно и его, Мори... Так что Мори-сан тут же сориентировался: скомкал заявление об увольнении, отправил его в короткий полет в урну для бумаг и тут же, на столе начальника, написал новое – прошение о переводе в "Асахи Индастриз Лоджистик".

   Рокуро тоже не зевал.

   Во-первых, помянул добрым ласковым словом "эту шлюху", Имаи Кику – в этот раз приходилось признать, что эта... нехорошая гулящая женщина оказала ему скорее хорошую услугу – вытащила на свет божий историю с подделкой автора отчета.

   Во-вторых, по подсказке этой же... явно вставшей на путь исправления, женщины, набрался смелости и тем же вечером пригласил Мори-сана в пивную, где нижайше попросил старшего коллегу поделиться опытом. Коллега, хитро улыбнувшись, поведал, что при положении Рокуро в иерархии "Асахи Индастриз" будет "не по чину" писать заявление о переводе в другой отдел, но есть один неплохой вариант...

   Утром Окаджима Рокуро написал прошение с просьбой назначить его в ближайшую экспедицию. Формулировки были – не подкопаешься: "в поисках необходимого для дальнейшей работы опыта", "для увеличения компетенций хорошего работника "Асахи Индастри", "дабы предотвратить появление ошибок в своей работе впредь"...

   В свете произошедшего, в Отделе Кадров к этим двум заявлениям должны будут отнестись с пониманием: отдел геологоразведки по южно-американскому направлению уверенно шел к тому, чтобы отобрать "лавры неудачника" у опального департамента транспорта и логистики. К тому же, департамент транспорта был обеими руками за то, чтобы заполучить такого хорошего специалиста, как Мори-сан.

   Поскорее бы уехать в экспедицию! Куда угодно! Хоть в Сибирь, хоть в Гренландию. Куда угодно! Но – подальше от руководства! Подальше! Год, полгода... да даже три-четыре месяца – этого достаточно, чтобы другие проблемы затмили для Фудзивара-сана этот провал с ураном в Анголе.

   – ... а там еще неизвестно, останется ли у отдела прежний начальник, Окаджима-кун! – Подмигнул Мори-сан и с наслаждением "добил" свою кружку пива...

   Сегодня вечером уже он "угощал" Рокуро. Это было правильно: в конце концов, заявление этого неопытного парнишки оказалось очень "в кассу" – опытные работники "Асахи Индастриз" поймут, что под начальником Департамента Геологоразведки "трещит кресло". К тому же парня нельзя упускать из виду – перспективный, судя по тому отчету, работник! К тому же, этот маленький скандальчик ни за что не забудет отдел геологоразведки по африканскому континенту, вполне справедливо посчитавший, что Фудзивара, начальник южно-американского направления, имел наглость влезть не в свое дело. Так что "мальчик" далеко пойдет...

   +++

   – Извините! Скажите, как пройти к станции?

   – К какой, молодой человек? – Уточнила старушка. – Метро? Монорельс? Автобусная?

   Карга старая, просто скажи ближайшую! Или пальцем ткни, развалина древняя!

   – Прошу прощения, бабушка! – Кланяюсь. – Станция Ватису.

   Тихий треск, меня передергивает от удара током. При этом надо следить за лицом, чтобы никто посторонний не заметил, что беловолосого "гейдзина" кто-то дрессирует током. Сзади тихонько прошипела Рита.

   Тихий голос Ватанабэ-сенсея в наушнике:

   – Йоган-кун, ну ты вообще... кто ж даме говорит о ее возрасте?! Да еще и использовать при этом такую пренебрежительную форму обращения, как "ксабаба"! Да еще и с обращением "прошу прощения", да еще и с поклоном!

   Новый разряд током.

   – Это же очень далеко! – Женщина продолжает улыбаться, но я-то вижу, что улыбка стала... недовольной. М-да, я действительно слажал. – Вниз по улице – дойдете до автобусной остановки. Сядете на автобус... Там схема висит.

   Коза престарелая! А то трудно догадаться, что "гайдзин" вроде меня по указателям разве что ближайшую заправку найти сможет! Лучше бы пальцем ткнула в направлении Ватису! И что такое "вниз по улице"? Улица, блджард, идет горизонтально и уклонов что-то не видно!

   – Огромное спасибо! – Кланяюсь.

   Новый разряд тока.

   – "Огромное спасибо! Простите за беспокойство!" – Поясняет Ватанабэ-сенсей.

   Я торопливо добавляю:

   – Простите за беспокойство!

   – Ах, какой вежливый молодой человек! – Восхищается женщина, опасно сузив глаза.

   Ну, бля, а теперь-то что не так?!

   Разряда тока не последовало, но Ватанабэ не замедлил с объяснениями:

   – Не может забыть, как ты назвал ее "чертова бабка", разумеется! Гайдзин бескультурный!

   Уже четвертый час мы продвигаемся от станции Акихико-Надой к станции Ватису. Пользоваться навигаторами в телефонах, или картами, или схемами – запрещено. Пользоваться транспортом – запрещено. Своими ножками. Можно только спрашивать дорогу у прохожих. Двигаемся втроем. Выпытывать информацию из прохожих – строго по очереди!

   У Ватанбэ-сенсея обнаружился еще один талант, кроме садистско-педагогического – он виртуозно прячется и скрывается и в огромной толпе, и на безлюдных улицах. И умудряется вовремя лупить нас током, как только мы подходим близко к схемам и картам, или допускаем проколы в общении с местными.

   +++

   – Ченг! Этот твой специалист не перегибает палку?

   – Ты о чем?

   – Я говорила с девочкой. И у меня сложилось впечатление, что этот твой суперспециалист из УИИ готовит детишек чуть ли не к агентурной работе в тылу противника в разгар холодной войны!

   – А-а-а... ты верно подметила! Наследие холодной войны и есть! У старичка стереотипы и пунктики – сорок лет подряд он ловил советских шпионов и китайских разведчиков – вот и не перестроится никак. Это клиника – это не лечится, сама понимаешь! Кстати, весьма удачно ловил!

   – А не будет в ущерб делу? Все-таки на это уходит время... Да и не имеет смысла – и так видно, что они иностранцы – с них будет достаточно, если просто будут язык понимать!

   – Дай джобу!

   – А?

   – "Не волнуйся" на языке условного противника.

   – А что собираешься с мальчиком и Македонской делать? Город бурлит уже несколько дней, обсуждая сенсацию.

   – А что тут можно сделать? Ты себе представь, какая парочка получится!

   – Ты себе лучше представь, что с ним или с ней сделает моя Рита! Или эта твоя Йонг!

   – Ну, а что ты предлагаешь?

   – Ничего. Хотела узнать, собираешься ли ты что-то предпринимать по этому вопросу. Как я поняла – ничего.

   – А ты...?

   – "Дай джобу!" Правильно? Думаю, девочки разберутся с этой маленькой проблемой самостоятельно.

   – Эй-эй! Я, между прочим, тоже пользуюсь иногда "Лагуной" – это позволяет моим не борзеть и держать средние цены на грузоперевозки! Если они удавят Македонскую...

   – Дай джобу, Ченг! Риточка знает, что оставить меня без "Лагуны", моей разъездной лошадки для мелких неофициальных поручений – это будет неправильно. Уверена, что они решат вопрос более мирным путем...

   – Ага. Либо кастрацией, либо стерилизацией, хе-хе-хе...

   – Дай джобу, Ченг! Думаю, первый пункт мальчику не грозит, так что без наследника ты не останешься... как ты там говоришь – "хе-хе-хе"? Да?

   – У тебя тоже открывается способность к языкам, Балалайка! Может, это заразно?

   – К сожалению, нет.

   – А я думаю, к счастью – иначе ты в Роанапра всех конкурентов перестреляешь.

   – Начиная с тебя.

   – Тц-тц-тц! У тебя не поднимется рука на единственного мужчину, который тебе нравится! Хе-хе-хе...

   Глава 13

   Ченг Вэй, совершив кратковременный грех прелюбодеяния со свидетельницей по делу об убийстве, только что ушел на службу. На робкий вопрос девушки о возможности повторного визита последовала отработанная многолетней холостяцкой практикой загадочная улыбка. Правда, эта улыбка чуть-чуть померкла, обзаведясь капелькой интереса и лишившись крохи покровительственного превосходства, когда Мэй, хитро стрельнув глазками, обмолвилась, что, возможно, вспомнит что-нибудь еще полезное.

   Инспектор задумчиво пообещал, что, возможно, им придется встретиться еще раз, чтобы уточнить некоторые детали дела...

   А девушка, пребывая в мечтательной задумчивости и прикидывая, какие перспективы открываются с любовником, служащим старшим инспектором полиции, решила все-таки заняться своими зубами. Она до сих пор помнила едва заметное осуждающее покачивание головой этого... Июня тогда, когда она пыталась улыбнуться.

   Вот она и направилась к столу, на котором стояли ноутбук и телефон. Теперь можно не скрываться – ее все равно уже нашли... и ничего страшного не произошло!

   Так что пора посмотреть, какие клиники есть в округе и сколько они захотят содрать с бедной законопослушной девушки за приведение ее зубов в порядок. Ну и узнать заодно, сколько денежных средств бедной законопослушной девушке придется дополнительно... заработать.

   – Типа стоять и типа не двигаться! – Послышался сзади тихий шепот.

   Мэй застыла посреди комнаты, чувствуя, как внутренности покрываются ледяной коркой. Хоть и тяжело по шепоту понять половую и возрастную принадлежность "шептальщика", но, кажется, шептала женщина. Откуда-то со стороны дивана.

   – А вот бояться немного поздно, типа того! – Перед Мэй появилось лицо, закрытое серым платком – одни глаза. Черные большие. Красивые. – Оп-па! А ты типа и не боишься! Типа хорошая девочка!

   Визитерша была среднего роста. Из-за мешковатого балахона цвета серо-коричневой пыли единственное, что можно было о ней сказать – это женщина и она выше Мэй примерно на голову. И все. Ни лица, ни фигуры... Одни эти глаза. Красивые. Хотя, когда женщина двигалась, создавалось впечатление, как от чего-то грациозного, змеиного, стройного. Так что, наверно, и фигура у незваной визитерши была такой.

   – Садись. Типа.

   Мэй осторожно присела на краешек стула перед столом.

   – Я сейчас не очень добрая. – Призналась женщина доверительно уже нормальным голосом. – Я даже злая, типа того! "Клиенты" перед отправкой, бывало, трахались, но не так же долго!

   Мэй сжала кулачки и уперла глаза в стол. Кажется, она поняла, кого под "клиентами", а что под "отправкой", подразумевала эта страшная женщина. И кем она являлась. Киллер. Убийца. Правда, удивительно, но опасности от нее Мэй не чувствовала – такое впечатление, что женщина развлекается. Как те двое тогда – Июнь и Июль.

   И вовсе недолго они с инспектором занимались... ЭТИМ! В самый-самый раз, если на вкус Мэй. Она же понимает, что господин Ченг – уже не молодой жеребец из второразрядного "порно" – а занятой госслужащий! Ему на работу, в конце концов, надо было!

   Обидно-то как! Вначале – те двое ее не тронули, потом – инспектор Ченг даже подписок никаких с нее брать не стал, сказав, что ценность ее, как свидетеля, не такая уж и высокая ("К счастью, Мэй... к твоему счастью!"). И тут, когда "жизнь стала налаживаться" – появляется ЭТА...

   – И злиться – тоже поздняк! – Женщина внимательно и точно отслеживала эмоции Мэй. И отвесила легкий подзатыльник. – Баксы типа нужны?

   – А? – Подобный вопрос, да еще и заданный деловитым спокойным голосом, Мэй ожидала в самую последнюю очередь. – Баксы?

   – Ну, типа "капуста", "лавэ", "лут", "бабки", "зелень"! Ты – дура, что ли?

   – Нет. – Замотала головой Мэй и спохватилась. – То есть да! То есть нет, не дура! И да – деньги нужны! Очень! Да!!

   – Отлично! – Кажется, под маской женщина довольно улыбалась. – Тогда делаем так: сейчас идем на станцию Чай Кан, ты достаешь эти часы, а я помогаю тебе их сбыть...

   – А откуда вы... про то, где я их прячу? – Эта новость – что о тайнике кто-то узнал – Мэй тоже не обрадовала.

   – Ну, ты типа дура! – Женщина молниеносно щелкнула ее по носу. – А то не помнишь, как этот коп после того, как тебя оттрахал, вытащил из тебя всю необходимую ему информацию? Типа того?

   – Ой!

   Это, действительно, вылетело из головы Мэй! Полчаса ДО и полчаса ПОСЛЕ – они были подернуты некоей сладковатой дымкой, которую хотелось вспоминать только по эмоциям и ощущениям, что их тогда сопровождали, а не "раскладывать" пошагово – кто что делал, кто что говорил. И уж точно не вспоминать, что она там лепетала... Но теперь, когда женщина об этом сказала...

   "М-да... а я, дуреха, еще и думала тут, какие могут быть выгоды от любовника-инспектора... а это было всего лишь продолжением допроса. Ну и приятным бонусом для мужика. Ой, дура я, дура!"

   Мэй пригорюнилась. Не то, чтоб козлистость мужчин была для нее новостью, но этот инспектор... ну, он же был таким классным – надежным, сильным, нежным, добрым, ласковым, осторожным, опытным...