Текст книги "Прозрачные воды южных морей (СИ)"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

   – Ну-у-у, ребята! – Восхищенно протянул он. – Даже не знаю теперь, что парням скажу... Кажись, накрылась наша затея медным тазом!

   Так-так-так... и что же за затея была у Джавилевски? Дружеская попойка? Погонять мяч до вечера (по случаю субботы)?

   – Разрешите без церемоний, сэр! – Устав армии США предписывал мне стоять "смирно" перед уорент-офицером.

   – Валяй, штаб-сержант! – Усмехнулся Джавилевски в усы.

   – Вольно, сержант! – Скомандовал я Йонг.

   Из той будто воздух выпустили – она перестала изображать из себя тупого человекоподобного робота на службе демократии. Отряхнула штаны, поправила складки на рукаве камуфляжа и на груди, кинув на меня косой взгляд через отражение на стекле окна. Я торопливо отвернулся и обратился к Джавилевски:

   – Я могу вам чем-то помочь, сэр? – Спросил я.

   – Насчет детей. – Джавилевски разгладил усы. – Но теперь (взгляд на Йонг) даже не знаю... Так вот, насчет ребятишек, что ты привез. Хорошие ребятки. Ну, мы с парнями перетерли за завтраком. Ну, когда ты этот детсад на завтрак с собой привел – мы охренели, честно говоря... Я потом, значит, к командиру базы сгонял. Тоже перетерли. И к начштабу. Особых проблем нет – проведем по документам, поставим на довольствие, организуем обучение. Через три-четыре года можно будет гринкард выправить... И от тебя, сержант, никаких подписей, отчетов и записок не нужно – все равно ваша миссия под "Ти-Эс" проходила. Тебя тут, на базе, считай, вообще, не было, и никто вас, таких героических, не видел. Ну, вот где-то так... Что скажешь, штаб-сержант?

   ("Ти-Эс", ts – Top Secret)

   Вот честно скажу, не ожидал! Уорент-офицер армии США, тупой, казалось бы, солдафон и милитарист до мозга костей – и этот вот человек только что прямым текстом признался мне в том, что готов ради незнакомых детей-беспризорников нарушить устав! Более того, этот устав готово нарушить все руководство базы! Не говоря уж о сослуживцах уорент-офицера...

   Я даже на секунду растерялся. Но все-таки заставил себя думать...

   Это всё – сиюминутное движение души бывалых вояк. Пусть похвальный и искренний, но – тот самый "первый порыв", который правильный, но... такой хлопотный в будущем. А что будет через неделю? Через месяц? Через год? А когда и если поменяется командование базы? А если этот бравый уорент-офицер уйдет в отставку или – тьфу-тьфу-тьфу – погибнет? Да просто – прибудет какая-нибудь комиссия или инспекция, состоящая из тех, с кем нельзя договориться!

   Так что – нет. К тому же – я уже договорился с Ченгом. Пусть я и влезаю в долги к Ченгу (да я у Ченга уже в таких долгах, что и не знаю, как и чем расплачиваться буду!), но если чему мой "виртуальный папаша" меня и научил, так это правилу – "хороший продукт стоит недешево". Жаль, правда, что это правило не помешало ему самому купить дешевую турпоездку и отправиться туда всей семьей. Тоже, впрочем, виртуальной.

   Так что лучше "торчать" Ченгу, чем безвозмездно скинуть заботу о детях на этих вояк. Как бы ни был велик соблазн это сделать.

   – Сожалею, сэр! Я уже доложил своему руководству.

   Джавилевски досадливо махнул рукой... досадливо, но слишком уж огорченным он не выглядел:

   – Да слышал... – Он спохватился и торопливо поправился, покосившись на Йонг. – Краем уха и в общих чертах. Понятно, чего уж там... Вам же тоже пополнение нужно. И ТАКОМУ у нас, конечно, детишек не научат. Даже близко.

   "Вам"? "Пополнение"? Ну, и так было понятно, что мы с Йонг – далеко не первые "дети", которых Джавилевски отправляет в джунгли "поохотиться" на наркоторговцев и бандитов... или партизан и повстанцев. Может, базу ВВС США в Паланкеро используют в качестве тренировочной базы для каких-то "детских подразделений"? Вот и смог мистер Ченг протащить нас с Йонг по этой линии?

   Так что же, получается, все эти "детские военные подразделения", "мальчики-девочки с пушками" – все-таки не вымысел писателей-фантастов и фантазеров-приключенцев? Ну, "мир куда сложнее, чем кажется" – я уже не в первый раз получаю наглядное подтверждение этой банальности.

   – Сожалею, сэр! – Повторил я еще раз. – Позвольте поблагодарить вас, сэр! И ваших сослуживцев, сэр!

   Джавилевски ожидаемо смутился и отмахнулся.

   Вот ведь... Приятно, что такие люди есть!

   После отморозков в том бандитском лагере. После резни, что там была. После того, как я "ломал" Джонатана, шантажируя его жизнями детей. ПЕРЕД тем, как я собираюсь его использовать...

   Чертовски приятно! Я даже почувствовал, как защипало глаза, хотя не плакал ни разу с тех джунглей два года назад! Даже во время тренировок с Шеньхуа! Растрогал меня мужик! Растрогал этот усатый бывший рейнджер армии США! Честное слово! Вот это, я понимаю, ЧЕЛОВЕК!

   – Пойдем собирать детей. – Сказал я Йонг, когда Джавилевски, смущенно чеша в затылке и покашливая, ушел расстраивать своих сослуживцев. – Их надо искупать, переодеть... и, готов поспорить, еще раз накормить. Зайти в санчасть, узнать, как там девочка. Ну и ненавязчивый инструктаж, чтоб чего лишнего не сболтнули. Ты чего так смотришь?

   – "Дети"? Сверстники!

   – Ну, для меня – дети. А старше тебя – только Зэрита. И то – чуть-чуть.

   Йонг сложила губки "уточкой" и наклонила головку:

   – Представленные кавайные образцы не понравились братику?

   И у меня такое ощущение, что Йонг хотела поговорить о чем-то другом, но в последний момент передумала. Ей мое одухотворенно-растроганное лицо не понравилось? Или, наоборот, понравилось? Решила не портить мне настроение каким-то своим наблюдением?

***

   – Ну? – Спросил Санчес, когда чуть помятый и задумчивый Джавилевски появился из-за второго корпуса.

   – Облом. – Развел руками тот. – Слушай, а ты уверен, что узнал ту девочку? Может, другая? Да и состояние у нее... вряд ли ты мог ее узнать.

   – Да она это, я тебе говорю! – Возмутился Санчес. – Вот и Вагнер подтвердил. Эй, Вагнер!

   Огромный рыжий викинг, Вагнер, меланхолично щелкнул жевательной резинкой в подтверждение слов мексиканца.

   – Вот! – Горячился Санчес. – Она это! Нас с Вагнером траванула чем-то, а у Цыпленка она тогда...

   – Санчес, – Оборвал его Джавилевски. – Ну, останется она тут... если выживет после нашей самой развитой в мире медицины. И что ты ей сделаешь? Ты видел, в каком она состоянии? Все твои крики и угрозы о том, что ты с этой воровкой сделаешь – строевая подготовка, заучивание устава, "физо" и подъем по тревоге – ну, так ты ее этим уже не напугаешь, а только рассмешишь! Сам же видел, что с ней сделали!

   Санчес затруднился что-либо возразить. Обида полугодичной давности, когда вся база потешалась над ними, тремя бравыми морпехами, раздетыми в увольнительной до нитки какой-то "гражданской" малолеткой (об этом даже парочка местных газет с радостью написала... и хорошо, что до Пентагона эта история не дошла!)... Эта обида вылезла наружу, когда в девочке на носилках он опознал ту самую воровку... Но что дальше с этим делать, он, как обычно, не подумал, развив бурную деятельность.

   Санчес набычился и замолчал.

   – Облом? Почему? – Как всегда кратко пророкотал Вагнер.

   – Он уже их своему начальству "толкнул". Своими ушами слышал. До того, как меня сержант скрутил.

   – Сержант?! Тебя?! – Санчес выпучил глаза. – Да в этом белобрысом сержанте весу – полторы сотни фунтов не наберется!

   – Да не штаб-сержант, а сержант! Меня девчонка скрутила, сержант Ким!

   – Да ладно! Девчонка? Да в ней весу... – Санчес прищелкнул пальцами. – Тьфу!

   Даже меланхоличный скандинав Вагнер вопросительно вздернул рыжие брови, с новым интересом осматривая легкий беспорядок в камуфляже Джавилевски.

   – Сержант Ким. Девочка. Меня. Стою так без палева, слушаю. Ну, типа покуриваю. По сторонам внимательно смотрю. За углом этот штаб-сержант по телефону: "сэр" да "сэр". Ну, понятно, что с начальством своим балакает... И тут – будто штанга по темечку – бац! Очнулся – уже асфальт нюхаю. На спине эта... Ким... ну, это я потом понял, когда она браво так с моей спины перед ним отчитывалась. А до этого думал – кто-то из наших. Ну, Вагнер, например, шуткует – ощущения те же были.

   Вагнер выразил свое отношение к подозрению в том, что он, якобы, способен так "шутковать", лишь тяжким укоризненным вздохом.

   – М-да... ТАКИХ монстриков к нам еще не присылали, кажется. – С сомнением протянул Санчес.

   – А откуда ты знаешь, что другие там, в джунглях, вытворяли? Может, они и покруче были...

   – Ну, да... Но что-то куратор у этой милашки... какой-то молодой. Обычно ж постарше мужики были?

   – Ну, может – новая модель!

   Помолчали. Покурили. Подумали. Джавилевски проговорил:

   – Знаешь, Санчес... Для того, чтобы твое чувство мести потешить, вешать на шею всей базе весь этот детский сад... ты уж прости, Санчес, но ты не прав! Кто с ними возиться будет? Ну, я-то понятно – у меня хоть опыт няньки есть – я своих спиногрызов двадцать лет строил! А кто еще? Или ты мне будешь из своего жалования доплачивать за должность няньки?

   Санчес, насупившись, молчал.

   – Слушай. Штаб-сержант их к своим забрать хочет. Понимаешь? К своим!

   Но Санчес лишь пожал плечами. Джавилевски, привычный к южному темпераменту и перманентной тупости сослуживца (зато стреляет и прячется виртуозно!), стал объяснять:

   – У детишек жизнь теперь не сахар будет! Сам понимаешь, таких монстриков не на курорте во Флориде выращивают... Да что там курорт! Им, наверно, Куантико скаутским лагерем для младших классов покажется! А в Аннаполисе они даже не вспотеют!

   (Куантико, штат Вирджиния – Центр повышенной подготовки кандидатов в офицеры корпуса морской пехоты. Видимо, у Джавилевски очень теплые и приятные воспоминания об этом "скаутском лагере"...

   Аннаполис – Академия, готовящая офицеров для ВМС США и корпуса морской пехоты, расположена в городе Аннаполис. Неофициально так и называется – "Аннаполис". По слухам, самая забубенная академия США в плане муштры)

   – Вот и отлично! – Джавилевски ободряюще хлопнул приунывшего Санчеса по плечу. – Пойду командира обрадую – что-то он нашу идею о "детях полка" безо всякого энтузиазма воспринял... А, – Вспомнил Джавилевски. – Вагнер!

   Рыжий скандинав, как всегда, отреагировал только скупым движением подбородка.

   – Детишки, как я понял, где-то в двадцать два вылетают. До этого момента даже не приближайтесь к ним. Они ж теперь, считай, сослуживцы этой парочки... А за своих, говорят, они глотки перегрызают. Натурально. Проследишь, Вагнер? Не в службу, а в дружбу, а?

   На это Вагнер ответил легким кивком. Как обычно. Зато об озвученной проблеме можно было смело забыть – до самого отбоя рядом с Санчесом постоянно будет оттираться этот бело-рыжий медведь и страховать вспыльчивого мексиканца от совершения опрометчивых поступков.

***

   Йонг с любопытством заглядывала через мое плечо в экран ноутбука. Одного из шести, стоявших на столиках в салоне самолета. Интересно, является ли случайностью одинаковое количество ноутбуков и шредеров? Принтеров, например, только три штуки...

   – Ищу самую безопасную страну в мире. – Объяснил я на ее молчаливый вопрос. – Нашел уже пять разных рейтингов. По различным показателям, разумеется. Таким образом, сейчас у меня в списке целых три "самых безопасных страны" – Япония, Исландия и Дания. И какую из них имел в виду мистер... наш босс – я не знаю.

   ... надеюсь, от такого безобидного запроса в интернете проблем не будет.

   Дети мышками сидели в креслах. Кажется, их полностью подавила выскотехнологичная роскошь салона бизнес-джета. Уже знакомые стюардессы – Мари и Анна – делая большие глаза, первые два часа сбивались с ног, принося те самые бургер-кинги, хот-доги, чиккен-макнаггетсы, картошку-фри и огромные стаканы с ледяной колой. Кажется, от идеи об извращенце, сынке высокопоставленного министра или сенатора, они благополучно отказались. Во всяком случае, рассматривали они меня уже с каким-то нездоровым плотоядным интересом и нехорошим материнским блеском в глазах. Видимо, отнесли меня к одной из разновидностей Джеймса Бонда и решили, что участвуют в какой-то спецоперации.

   Ну, и знакомиться полезли, конечно... Хорошо, что предварительно мы с Йонг придумали себе эти имена – Каспер и Чикита.

   Через полтора часа осоловевшие малолетки уже свернулись калачиками в креслах и сладко спали.

   Кроме хмурого Джонатана. Кажется, другого выражения лица, кроме этой смурной мрачной мины, проектом изготовления этого паренька предусмотрено не было. Он молча сидел рядом с Зэритой. За ручку не держал. Просто сидел рядом. Будто охранял от чего-то.

   Девочка была в сознании. Сейчас она лежала на разложенном диване под капельницей. Они друг с другом ни о чем не говорили – молчали. Ну, я даже представлять себе не хочу, как чувствовал себя этот парень после тех событий, из-за которых у него "сорвало крышу". Даже краешком. Даже если это не его девушка, а просто подопечная. Малодушно, да, но – даже представлять себе этого не хочу!

   Йонг подхватила высокий бокал и направилась к Джонатану. Подошла. Села перед ним на корточки и протянула этот бокал. Как и ожидалось, Джонатан смотрел на Йонг ничего не выражающим взглядом, не делая ни единого жеста и не говоря ни слова. И бокал брать не спешил. Встретились два сфинкса. Профессионал и любитель.

   Йонг толкнула бокал чуть ли не в лицо Джонатану:

   – На!

   – Не хочу. – Тихо буркнул он, неприязненно посматривая почему-то в мою сторону.

   – Не тебе. – Тихо буркнула (явно передразнивая) Йонг. – Ей. Молочный коктейль. Врач сказал. На!

   И – опять-таки – маленький тролль был слишком опытен для того, чтобы смазывать впечатление от этой маленькой диверсии показом языка.

   Джонатан молча взял стакан, приподнял Зэриту на подушках и стал поить ее молочным коктейлем через соломинку.

   Когда Йонг возвращалась на свое место, было невооруженным взглядом видно – девочка крайне собой довольна!

   – Через полчаса ее надо будет в туалет сводить... – Тихонько сказала она мне. – Сама она не дойдет. Я – маленькая и слабенькая девочка. Франциска – спит. Стюардессы будут ее смущать и задавать неприятные вопросы. Конечно, если сеньор Джонатан стеснятеся, то можно попросить дона Каспера отвести сеньориту Зэриту пи-пи и а-а. Ведь дон Каспер – истинный кабальеро во всем, что касается испанок...

   И невинно улыбнулась.

   Да, все любят домашних питомцев по-разному. Разной, так сказать, любовью.

***

   Мои сестры... да и вообще, подавляющее большинство женщин вокруг меня – горазды на сюрпризы. Да что там! Они – просто сосредоточие сюрпризов! Как правило, неприятных или, минимум, напряжных.

   И вот – очередной нежданчик.

   У трапа самолета в аэропорту Пхукета стоят четыре джипа из автопарка "Отеля Москва"! Вдумайтесь на минуточку: у трапа самолета, принадлежащего очень неоднозначной АМЕРИКАНСКОЙ организации, самолета, вылетевшего с военно-воздушной базы США, стоят броневики частной армии, целиком состоящей из РУССКИХ "бывших" военнослужащих... кстати, раз в год отправляющихся в месячный "отпуск" на родину (но это так – небольшой штришок к термину "бывший военнослужащий в Отеле Москва").

   Ну и – вишенка сверху! – впереди суровых русских мужиков с укороченными "Хеклер и Кох" (это, наверно, чтоб не палиться "национальными" стволами), радостно улыбаясь, стоит моя старшая сестра, Рита Вайс!

   Вся такая красивая, беленькая и чистенькая. Как яркое-яркое солнечное пятнышко на камуфляжно-песочно-бетонном брутальном фоне ВПП.

   – Ой! Небритый! – Засмеялась Рита, быстро чмокнув меня в щеку.

   М-да... я теперь совсем взрослый. И все труднее мне будет воздействовать на окружающих своей кавайной внешностью и детски-невинным "хлоп-хлоп"...

   Она змеей обогнула меня и заглянула за спину, где все с таким же хмуро-скучающим видом с Йонг за спиной плелся Джонатан.

   – А ты кто? А как тебя зовут?

   – Джонатан. – Буркнул парень, отводя взгляд от глубокого выреза на легком платье наклонившейся к нему Риты.

   – "Джонатан" – и? – Требовательно топнула каблучком Рита.

   – Джонатан Мару... мэм. – Нехотя выдавил тот.

   – Йона?! – Рита, будто ей под юбку булавку вогнали, ошарашено выпрямилась и уставилась в пространство.

   Я обратил внимание, как дернулся, будто от тока, всегда хладнокровный Джонатан. Он настороженно кивнул, чуть испуганно косясь... угадайте, куда именно! В мою сторону!

   Ну, я-то тут причем?!

   – Вы знакомы? – Удивился я. И реакции парня, и реакции сестры.

   – Н-нет...

   Сестра даже не пыталась скрыть своего потрясения. Теперь она широко распахнутыми глазами рассматривала парня. Чуть ли не обнюхивала его! И не собиралась объяснять своей очевидной и откровенной лжи.

   Но и выводы сделала какие-то странные:

   – Брат, так ты... вспомнил? – Меня окатили недобрым серым взглядом

   Ну, что я могу сказать...

   – Нет.

   ... За-ко-ле-бала!!! Сдержался, конечно. Старшая сестра у меня такая, что нужно вести себя с ней сдержанно, осторожно и деликатно, как с необезвреженной миной. Хотя, казалось бы, самый проблемный возраст она уже давно и успешно миновала. Хм. А тут как раз у Йонг начинается... ой-ёй-ёй... И ее ежемесячные взбрыки мне ерундой покажутся. На них я, хотя бы, календарик в уме держу!

   – Брат... – Рита массировала пальчиками лоб и почти шептала, прикрыв глаза. – Братик. Миленький. Ты все сильно-сильно усложняешь...

   – А в чем проблема?

   Ой... кажется, я обрезал не тот проводок, и мина сейчас...

   – Проблема в том, что ты все усложняешь!!! – Взорвалась она... хорошо, что мы на аэродроме и тут можно хоть обкричаться – сквозь свист турбин взлетающих и садящихся самолетов никого лишнего не побеспокоишь... И до ближайших построек – сотни метров.

   Ну, вот как это у женщин получается: ты ни черта не понимаешь, но уже на всякий случай чувствуешь себя виноватым! Кажется, нужно свести сегодняшнее общение с милой старшей сестричкой к минимуму – она сегодня ОПЯТЬ невыносима.

   – Мы идем, Джонатан? – Спросил я, поворачиваясь к машинам, и не собираясь продолжать бессмысленную дискуссию.

   – Да, господин Каспер.

   – Что?! – Рита задохнулась от какой-то очень-очень сильной эмоции. – Как?! Как он тебя назвал?! – Почти прошипела она, подскочив ко мне.

   – Каспер. – Я приложил максимум усилий, чтобы не отшатнуться.

   Ну, а теперь-то что не так?!

   В самолете по пути в Колумбию мы с Йонг друг к другу обращались не иначе, как "штаб-сержант Шнайдер" и "сержант Ким" (дополнительный разрыв шаблона у экипажа... хотя, вряд ли экипажу дадут послушать то, что говорят пассажиры во время перелета друг другу). Когда летели обратно, хоть была возможность обращаться друг к другу по новым псевдонимам. Каспер и Чикита.

   А что! Между прочим, маленькой Йонг очень идет новое имя! Чикита! Что-то, похожее на удар кастаньетами. И, одновременно, предупреждающее шипение кошки. А еще похоже на Рики-Тики-Тави. Тоже весьма героический и, одновременно, милый зверек... Кавайный.

   Сейчас, когда между нами и вытянувшимися лицами стюардесс образовалось уже двадцать метров, вполне можно было сказать Джонатану наши настоящие имена, но вот эти неясности, возникающие с моей старшей сестрой, не дают сделать так, как планировалось...

   – А я – Чикита! – Как ученица, подняла ладошку Йонг, ухватив возможность потроллить "старшее поколение". – Потому что monopenisualno!

   – Чикита... – Почти прошептала Рита. – Йоган... Вить, родненький, ты, правда, ничего не помнишь? Ты же, наверно, шутишь? Подкалываешь меня, да?

   Вот! Вот опять! Мне ее уже жалко. И пожалеть хочется! Прижать, погладить. Вот как они так делают, а?!

   – Нет. Не помню. Правда.

   Рита закрыла глаза и, если судить по едва заметному киванию, занималась релаксирующим счетом "до десяти".

   – Ладно, родственнички. – Процедила она, открывая глаза. – Завтра поговорим...

   О чем?! Меня уже так задолбали эти недомолвки! И этот ее вид – "я все о вас знаю" – тоже достал!

   – ... или не поговорим. – Добавила она и спросила, устало посмотрев на меня. – Ну? На борту больше никого нет? Девочки, генерирующей электричество? Девочки из будущего с родинкой на сиське? Мальчики-экстрасенсы?

   – Ой, уважаемая сестра! – Захлопала в ладошки Йонг. – Вы тоже любите аниме?

   – О, да! Очень точно подметила... Чикита! Очень точно! Ну, тогда по машинам... – И неожиданно обратилась к Джонатану. – Йона, поедешь со мной? А эти двое пусть едут отдельно...

   – Да!

   И мне оставалось в очередной раз молча удивляться происходящему – парнишка дал ответ торопливо, будто боялся, что я запрещу ему ехать в одной машине с моей старшей сестрой... Не переборщил ли я с запугиваниями там, в джунглях?

   И – что больше подействовало на него? Испуг от перспективы ехать в одной машине со мной, или возможность поехать в машине с симпатичной девушкой-блондинкой?

   – Вежливые люди всегда представляются в ответ. – Рассматривая облака над взлетно-посадочной полосой, привычно поддела Йонг.

   Рита фыркнула.

   – Йона! – Торжественно провозгласила она, прижав пальчики к груди. – Меня зовут Маргарита! Маргарита Вайс! Не Марго. И ни в коем случае не Коко! Запомнил?

   Коко? При чем тут Коко?

   – Маргарита. – Кивнул головой Джонатан. – Маргарита Вайс.

   – Молодец! И, пусть это не покажется тебе странным, но я старшая сестра вот этих двух оболтусов – Йогана и Йонг. Удивительно, правда? – Удивительно, что Джонатан согласно и с готовностью кивнул! – А теперь, Йоган, Йонг и Йона – по машинам!

   – А разве их зовут не Каспер и Чикита, госпожа Маргарита?

***

   Проведите маленький эксперимент. Достаньте пакетик с кошачьим кормом (желательно при этом хлопнуть дверцей холодильника... можно негромко) и надорвите его. А теперь... посмотрите на кошку, которая УЖЕ крутится у ваших ног.

   Посмотрите в ее огромные умоляющие глазки, обратите внимание на выгнувшуюся спинку, мерное урчание, хвост, который вдруг превратился в мохнатую змею, стремящуюся оплести ваши ноги, посмотрите, как она "пританцовывает" в нетерпении, как она разевает в беззвучном нетерпеливом "мяу!" рот...

   "Ну! Когда же ты положишь еду в мисочку-ня, двуногое лысое недоразумение-ня?!"

   Представили?

   Вот примерно так выглядела Шеньхуа после того, как мы с Йонг кратко отчитались перед наставницей о деталях операции. Вот именно так она и увивалась вокруг Джонатана, отгоняемая только моими шиканьями и кышами... Ну, типа конечно, твоя добыча, Сеунг! Имеешь, конечно, право... но, все равно-ня...

   После нашего приезда предупрежденные заранее домашние тут же забрали у нас Джонатана – стирать, чистить, подстригать, подбирать одежду...

   После того, как мы с Йонг искупались, переоделись и минут тридцать молча повалялись в моей комнате, уставившись в потолок и наслаждаясь ничегонеделаньем, семья Чоу собралась на поздний ужин в "Хитром Чоу".

   Вряд ли члены семьи Чоу знали все подробности о нашей с Йонг деятельности, но праздничный ужин был традицией в тех случаях, когда кто-то из семьи Чоу удачно проворачивал какое-нибудь дельце. В отличие от обычных трапез, во время праздничного ужина подавалось сливовое вино, водка и, соответственно, большее количество закуски. И была эта закуска... еще более изобретательной и вычурной. Даже в рамках корейско-китайской кухни.

   Разумеется, на половине подобных мероприятий не сообщалось о причине торжества. И, конечно, не было принято расспрашивать о подробностях дела. Не говорят – и ладно! Главное, что что-то хорошее в нашей сплоченной и дружной корейско-китайской семье произошло, так выпьем же за то...

   В данном случае, "именинниками" были мы с Йонг. Нас посадили во главе стола рядом с матушкой Чоу – сегодняшней тамадой. По другую сторону от меня воткнули хмурого Джонатана. Эдакая иллюстрация для знающих, показывающая такой вот своеобразный результат операции. Шеньхуа чуть ли не стол скребла ногтями от желания "пообщаться" с парнем.

   – Мистер Ченг платит за миссии очень щедро. – Шепнула мне разрумянившаяся мадам Чоу, когда я подливал нашему матриарху вино. – Даже по сравнению с... – Она показала глазами на заоблачное месторасположение обычных работодателей. – Держись мистера Ченга, сынок!

   ... и обеспечивает эти миссии – тоже очень щедро. Один бизнес-джет со красотками-стюардессами Анной и Мари чего стоил!

   – Конечно, матушка Чоу!

   – Ки Сек! На человеческом языке говори! – Мадам Чоу запульнула сливу из вина куда-то в сторону правого сектора большого круглого стола. – Не видишь, у нас гость за столом!

   Метко запульнула, попав строго в лоб одному из моих братьев. Парень был уже ощутимо датый – раскраснелся, над губой и на лбу виднелись капельки испарины, взгляд чуть-чуть плыл.

   – Да, матушка Чоу! – Смущенно закланялся он.

   – В наказание – не пьешь месяц! – Ткнула пальцем мадам Чоу. – Линь! Проследи!

   – Да, матушка Чоу! – Поклонилась одна из моих сестер, сидевшая рядом с неудачником.

   Та-а-ак... Мадам Чоу ощутила себя на мостике пиратского корабля и начала командовать. Сейчас из нее будут сыпаться приказы, распоряжения и умные сентенции, которые просто необходимо донести до глупого и безответственного подрастающего поколения.

   Так-так-так... Некоторые мои братья и сестры, не менее опытные в общении с матушкой Чоу, чем я, начинают втихую дезертировать из-за стола. Ну, если б не сидел во главе стола, тоже начал бы продумывать пути к отступлению... За Йонг можно не переживать – она может испариться из-за стола так, что ни одна живая душа не заметит. А вот как мне... "слинять"?

   Ну и Джонатан, на правах гостя, может считать себя в безопасности... пока. До завтрашнего дня. Когда мы с Шеньхуа поставим вопрос о его вступлении в семью Чоу.

   При этом – опять чувствую себя дрянью – я даже не беспокоюсь о согласии самого Джонатана. То ли запуганный мною, то ли думающий, что благополучие детей зависит от его решения, он согласится с моим предложением о вхождении в семью Чоу.

   И будет у меня новый брат... иногда искренне желающий меня убить. Не без причины, положа руку на сердце. Не без причины.

   – Сеунг!

   Черт! Опять сглазил! Что ж я глазливый-то такой!

   – Да, матушка Чоу! – Уважительный поклон старшему в семье.

   – Почему твои замечательные белые волосы заплетены какой-то дурацкой резинкой? А где мой подарок? Или ты потерял заколку?!

   – Нет, матушка Чоу! Не потерял! Лежит на моем столе в моей комнате на самом видном месте! Каждый вечер на нее любуюсь! Очень-очень боюсь брать ее при выезде из города! А вдруг потеряю такую ценную и дорогую для меня вещь!

   – Йонг! Проследи!

   – Да, матушка Чоу!

   Ну, одна надежда на мою сверхаккуратную и сверхвнимательную младшую сестренку, которая, конечно же, помнит, куда я задвинул эту заколочку... Потому что, если она не помнит, то мне нехило влетит от мадам Чоу – надеяться на то, что она забудет о раздаваемых сейчас поручениях и не проконтролирует их выполнение – глупо. Настоящий капитан! Все помнит!

   – Шеньхуа! А ты почему не пьешь?!

   О, отлично! Сегодня, видимо, достанется не только мальчикам, но и девочкам.

   – А я типа завязала!

   – Так ты меня не уважаешь?! Сеунг, проследи!

   – Да, матушка Чоу!

   Хм... ну, с другой стороны, мне еще никогда не давали задания споить свою наставницу. Обычно было наоборот – следил, чтобы она не дорвалась до спиртного раньше времени... Ладно, попробуем наливать ей сильно разбавленное ледяной водой сливовое вино – завтра Шеньхуа нужна мне в рабочем состоянии, а не требующей "самого естественного способа похмелиться".

Глава 20

   Смерть внимательно осматривала мертвый лагерь.

   Данная конкретная антропоморфная персонификация в данный конкретный период времени и (если уж быть до конца последовательными) в данной конкретной точке пространства выглядела примечательно. Коричневое длинное платье, белоснежный передник, коричневые туфельки, белые матерчатые перчатки, черные волосы заплетенные в две длинные косички под белым чепцом, и круглые очки... Очки мешали, и, поэтому были аккуратно и изящно сняты и спрятаны в футляр.

   Нападающих на лагерь не было. Его не зачищали. Его выкашивали. Изнутри. Кто-то из своих. Лагерь выкосили от центральных землянок к периферийным секретам.

   Вот тут насиловали. Задолго до... Кого-то своего. Судя по росту и размеру оставшейся одежды – девочку-подростка. Расстелена циновка, воткнут колышек с петлей из обрезка брючного ремешка. Ремень использовали вначале. Потом не использовали – вот и кровь на ремне успела сильно свернуться – видимо, жертва уже не могла сопротивляться.

   Идеальное лицо Смерти чуть скривилось: какой непрофессионализм! Мельчает "лесное братство", мельчает...

   Видимо, это событие и послужило причиной пробуждения другой Смерти. Помельче. Смерть пробудилась, пришла и убила тех, кто насиловал. Ну и остальных. Заодно. Правда – потом.

   Шла по расширяющейся спирали от второй землянки. Потом вернулась в центральную землянку... а потом – ушла. А вот в этой землянке, складе продовольствия, никого убивать не стала – тут прятались... дети, видимо.

   А вот тут... тут странно. Двое. Следов практически не оставляли. Не нападающие, а, скорее, лазутчики. Долго и терпеливо ждали вот тут, а потом воспользовались поднявшейся в лагере суматохой и проникли по дороге. Ого... с сорока метров двумя выстрелами сняли секреты вдоль дороги. Да еще так точно – в середину лба над переносицей. Калибр... девять-девятнадцать. Хм... Очень неплохо! Из пистолетов снять замаскированные точки пулеметчиков. Очень, очень неплохо!

   А какие у них шаги интересные: то легкие – такие, что даже веточки не ломались, то тяжелые, оставившие глубокие вмятины на земляном полу. Новенькие армейские ботинки довольно скромного размера.

   А вот тут держали заложников. Ранений у заложников не было, ходили уверенно, не прихрамывали. Невысокая девочка – наверняка, Мэй – даже помогала мальчику. Видимо, утирала слезы или утешала. Ну, что ж... хоть какая-то от нее польза – ей зачтется. Будем надеяться, что утешала строго в рамках приличий...

   О! Мэй в очередной раз подтвердила мнение Смерти о том, что не такая уж она и простушка – крохотный кусочек ткани от подола юбки, оставленный на одной из деревянных полок на такой высоте, что о случайности его оставления говорить не приходится. Ну-ну... Зачтется-зачтется... А вот за испорченное платье – будет наказана!

   После того, как лагерь был выкошен, Мэй и молодого господина вывели за его территорию и передали... кому-то. Армейские ботинки. Но старые, разношенные. И резиновые сапоги. Тут стояли машины. Тут – бычки сигарет и – Смерть покачала головой – остатки «косячков» с кокой. Да, мельчает народишко, мельчает. Вокруг – одни любители и самоучки-таланты.