Текст книги "Сирахама"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 48 страниц)

– Шельмец! – Повторил Сакаки. – Слушай, а где Кэнсэй?

– Ну, если логически мыслить, то можно прийти к выводу, что старый китайский вуайерист готовит засаду на девочек там, куда ты их отправил!

– Засаду? – Удивился Сакаки, но быстро сообразил. – А-а-а… ну, нам надо терпимо относиться к этим его заскокам. Толерантность во имя Луны!

* * *

Девушки ожидали «инструктора» под уличным фонарем у стоянки рядом с воротами Редзинпаку. Их шлемы… один лежал на седле мотоцикла Сакаки, и два других – были повешены на руль.

– Как хотите девочки, но я смотрюсь отпадно! – Ренка изогнулась, приняв соблазнительную позу. – Красный цвет бросается в глаза. К тому же это повышает мою заметность, как участника дорожного движения! А это, – Ренка воздела пальчик и по складам произнесла. – Бе-зо-пас-ность!

Все девушки, как нетрудно догадаться и было вполне ожидаемо, были в новеньких мотокомбинезонах. У Ренки, например, мотокомбинезон был по мотивам «Евангелиона». Красного цвета. С цифрами «02» на груди.

Мисаки походкой от бедра прошлась перед подругами:

– Зато, мой комби наиболее соответствует моему благородному происхождению! Уж не знаю, где Кенчи достал такое чудо с рисунком зеленой чешуи, но уверена, что через месяц семья Рю завалит модельные агентства заказом на мотокомби – стоит мне в этом приехать в универ хотя бы разочек…!

– А я… а я зато уже мотоцикл себе в каталоге подобрала. – Не сдавалась Ренка. – А тебе на свой мотик еще копить и копить!

– Пф! Во-первых, видимо, Кенчи тебе твой костюм подобрал не просто так, а с намеком… а-а-а… ты ж «Евангелион» не смотрела… ну, посмотри, кто там такой же комби таскает – может быть тебе стоит задуматься о покраске волос в красный цвет! Во-вторых, мне достаточно в этом костюме один раз показаться на глаза маменьке, и мотоцикл у нас появится через неделю! Только надо будет узнать, где Кенчи достал такой костюмчик!

– Поскольку по сценарию я тоже должна что-то сказать. – Вздохнула Миу, скромно стоящая в тени. – Напомню, что вы обе забыли, и где находитесь, и как сейчас выглядите со стороны.

– М?

– Есть в Редзинпаку, – Пояснила Миу. – Один озабоченный фотограф…

Секунда на размышление – и Мисаки с Ренкой с тихим взвизгом теряются в тень столба, рядом с Миу.

– Странно! – Озадаченно почесал затылок Сакаки, как раз вышедший из ворот. – Воины Луны не должны вызывать таких бурных негативных эмоций! Это по умолчанию прекрасные и нежные создания в матросках! Вы там прятаться будете, или я таки расскажу вам на какие пимпочки нажимать и какие фиговинки крутить? – И поскольку девушки опасались выйти на освещенный участок стоянки, рявкнул. – Ну-ка, живо вышли из Сумрака!

* * *

Родной дом встречал нас с Хонокой сорванной с петель дверью, темнотой, выбитыми стеклами в некоторых окнах…

У ворот стояла машина полиции с погашенной мигалкой, выключенными фарами и заглушенным мотором. В машине, судя по красному огоньку, кто-то курил.

Глава 29

В этом месте, наверно, следовало испугаться, руки должны были задрожать… Ну, там выброс адреналина в кровь и все такое. И фоном должны были идти беспомощные вопросы: «Как же так…?», «Что же делать…?» Трагический залом рук прилагается…

Но – нет. К чему-то подобному я был готов с момента разговора с Мисаки. Адреналин не выделялся (или выделялся в крайне мизерных количествах), «крылья» Темной не распахивались…

Было неприятно и я чувствовал досаду, да… Было даже состояние, когда спотыкаешься на лестнице, захватывает дух, но – восстанавливаешь равновесие и – только остается холодок в груди.

Во-первых, что-то подобное ожидалось, а, во-вторых, пока еще не было понятно: нападение ли это в рамках брожений внутри клана Драконов, или это – то самое семейное «битье тарелок»… или, вообще, что-то третье.

Так что того феерического прохода «туалет – лестница», когда я перепугался за Миу – не произошло.

– Аники, – Подала голос Хонока. – А ты код тайников помнишь? А я забыла! Помнишь же? Помнишь?

Да, был и семейный тайник как раз на такие случаи. Там находились тревожные чемоданчики. Точнее, не чемоданчики, а рюкзачки. Мать помешана на технике безопасности и старается предусмотреть вообще все возможные варианты развития событий, включая нападение русских/американцев/арабов/инопланетян, падение метеорита, эпидемию сибирской язвы, превращение всех в зомби (которое семью Сирахама, разумеется, не затронет) и выход Ктулху на сушу.

В эмоциях Хоноки страха не было. Ну, разумеется: «аники» ведь рядом и, «если чё», «разрулит» проблему.

– Не. Тоже забыл. На тебя понадеялся. – Соврал я… исключительно в педагогических целях. – Ты места расположения тайников хотя бы помнишь, мелочь пузатая?

– В подвале возле оружейки – раз. – Как перед учителем в классе стала перечислять она. – Южный склон Йокояма под камнем перед входом в святилище Каури-сама – два. А еще на яхте есть запас продуктов и воды… Слушай, а почему это твой день рождения, а не мой! – Возмутилась Хонока, «вспомнив». – После рождения такой замечательной девочки, как я, замки на тайниках надо было перепрограммировать!

Кодом к замкам был мой день рождения. Цифры переставляются «шахматкой» и – вводятся наоборот.

– Балда! Там замки механические, а не электронные! Ну, хватит оттягивать – надо узнать, что тут произошло…

– Преступление… – Зловещим шепотом предположила Хонока. – Упс… а я пилочку Шерлока Ватсона с собой не взяла!

– Ты полицейскую ленту-ограждение видишь? Вот и я не вижу. Так что – никакого преступления тут не было…

К тому же родители были внутри. И нам не следовало торопиться вламываться в дом… именно сейчас.

* * *

Стекло в полицейской машине со стороны пассажира уползло вниз, как только мы приблизились ко входу в дом. Между водителем и пассажиром темно-красной надписью «Полиция Канагава» слабо светился монитор компьютера. Водитель – сравнительно молодой полицейский – тихо похрапывал, откинув спинку своего кресла. Его напарник, полицейский в годах, жестом приказал нам приблизиться:

– Привет, молодежь! Неужели родители позволяют вам так поздно гулять? Тэ-э-экс! А почему пассажир без шлема?! Вот я сейчас кому-то штраф впаяю за нарушение ПДД!

– Добрый вечер, офицер! – Вылезла вперед Хонока и начала вдохновенно врать. – Я совершенно случайно встретила братика буквально в двух шагах отсюда и упросила его посадить меня на мотоцикл! Двигатель транспортного средства был в этот момент выключен. И аники… э-э-э старший братик, как законопослушный гражданин, вел мотоцикл руками! Никакого нарушения ПДД не было! Честное пречестное слово!

– Ага-ага… – Полицейский улыбнулся, высунулся из окна и посветил фонариком на ноги Хоноки. – Барышня, а вы знаете, что на сапожках маленьких миленьких пассажирок мотоциклов остаются характерные следы от грязи, вылетающей из-под колес?

– Вау! Хорада-фукутайчо, вы настоящий Пинкертон! – Восхитилась Хонока. – А Вы берете учеников, Хорада-фукутайчо?

Зря она с этим вылезла – в полумраке нормальный человек надпись на плашках на груди кителя не рассмотрит. И полицейский это тоже понял… правда, вот уж о чем я беспокоился зря, так об этом – он с легкостью объяснил себе «ночное зрение» пигалицы, сидящей на мотоцикле:

– Какие у вас зоркие глазки, барышня! Ну, от дочери Саори Сирахама-сан иного и не ожидалось. Мотоциклист-сан, снимите-ка шлем… – Луч фонарика мазнул меня по лицу. – Ага… Сирахама Кенчи. Так-так-так…

Чтобы отвлечь полицейского от ненужных выводов (если знает меня в лицо, то и возраст мой знать должен… а я – на мотоцикле), я поспешил спросить:

– Что здесь произошло, Хорада-сан?

– Ну, это пусть вам ваши уважаемые родители объясняют! – Отмахнулся полицейский. – Педагогика – это не мое! Хотя… вы тоже вели мотоцикл откуда-то издалека? Не включая двигатель?

– Истинно так, Хорада-фукутайчо! – Решительно кивнул я. – Вел руками от самого имения Редзинпаку! А до этого был пассажиром этого транспортного средства! Поэтому на моих ботинках такие характерные следы грязи!

– О-о-о! Устал, поди – мотоцикл твой, судя по виду, кило под триста тянет, а? Четырехцилиндровый?

– Так точно, Хорада-фукутайчо!

– Братик-братик! – Заныла Хонока, сообразив, чем это грозит. – Я домой хочу-у-у!

Я прислушался… Нет, пока рановато.

– Хорада-сан, вы разбираетесь в мотоциклах? Иначе как вы могли так легко определить тип двигателя и вес! Он, действительно, триста десять весит! Со всеми техническим жидкостями…

* * *

– Тц… ну и детки пошли! – Прицокнул языком Хорада. То ли осуждающе, то ли одобрительно.

– М? – Отозвался только что проснувшийся молодой напарник.

– С детками Сирахамы пообщался. Уникальные детишки: никакого беспокойства, а ведь рядом их разгромленный дом! И раньше они с таким не сталкивались: одна из самых благополучных семей на этом участке, за десять лет – ни одного сигнала! Нормальные дети, увидев такое в первый раз, должны были устроить истерику и опрометью мчаться в дом. Или трясти нас – «Офицер! Офицер! Что случилось? Где мама и папа, офицер?» С соплями и слезами. А мы вместо этого марки мотоциклов обсуждаем!

– Ну, так кто у них мама, Хорада-сэмпай. – Заметил напарник. – Мама у них – бывшая Старшая Дочь Драконов! У этих детишек подготовочка, поди, как в наших отрядах быстрого реагирования или в отделах по борьбе с терроризмом!

– Бывших Драконов не бывает, Канамэ. К тому же… тебе не показалось странным, что на щеке Саори Сирахама, Старшей Дочери Драконов, когда мы на сигнал от соседей прибыли, была ссадина? А из-под носа только-только вытерли кровь? Ах, да… вряд ли ты на ее лицо смотрел в тот момент… ну, да что с вас молодых-озабоченных взять…

– И что из этого следует?

– Ничего из этого не следует. – Вздохнул Хорада. – Раз уж меня перевели в патрульные, то делать выводы по абсолютно законопослушному мужу Саори, бизнесмену Мототсуги Сирахама, мне не по должности… Заявления нет, пострадавших нет, жалоб нет… Все довольны! Ждем сменщиков и идем спать… В конце концов на своей частной собственности законопослушные японцы могут творить все, что им вздумается. И ничего из этого не следует!

«М-да… кому-то большому перешел дорогу Хорада-сэмпай! – Подумал Канамэ. – А, с другой стороны, не убили, инвалидом не сделали, из полиции не выгнали…»

– Ну, может быть завтра вы напишете рапорт, Хорада-сэмпай?

– Ни-ни-ни… Я не собираюсь указывать уважаемому руководству, что делать… Хочет все силы бросить на отлов мифической «токийской женщины-кошки» – пусть ловит! Флаг им в штаны!

– А что вы об этом думаете?

– Я бы не связывался. Существо, перепрыгивающее с крыши на крышу, и лазающее по вертикальным стенам – даже если оно существует! – лучше не трогать! Тем более, что эта нэка вполне успешно выполняет функции полиции!

– Вы стали таким рассудительным и осторожным, Хорада-сэмпай! – Улыбнулся напарник.

– Эх, Канамэ! – Вздохнул старший товарищ. – Поработай с моё, а потом получи пинок под зад только за то, что ты рассудительный, но неосторожный… А мне до пенсии, между прочим, всего полтора года!

* * *

Мы с Хонокой сидели на подранном в клочья диване, а родители – напротив. Они жались друг к другу на еще более разлохмаченном диване, брате-близнеце нашего. Между нами на журнальном столике горела мощная аккумуляторная лампа, принесенная из подвала. Причем принесли ее мы – а до этого родители сидели в темноте… Ну, не сидели, конечно, но…

В качестве двух ножек столика были использованы сложенные стопкой книги из рухнувшего книжного шкафа.

Родители «оттянулись» душевно!

Матушка, красиво завернутая в штору на манер индийского сари, стараясь не показать смущения, чуть озадаченно («Ё-мое, вот это мы погуляли!») рассматривала разгром в гостиной. Этот разгром при свете лампы был виден куда лучше, чем в темноте. На правой щеке матери был наклеен пластырь…

На отце из одежды красовались только в клочья разорванная майка и семейные трусы с рисунком слона с огромными ушами, поднявшего хобот… да-да, на том самом месте. Плечи, грудь и шея – покрыты ссадинами и царапинами. А царапины на спине… да-да, те самые – «крылышками». На левой скуле наливалась синевой добротная гематома, прикрытая сейчас «нашим компрессиком»… Любители симметрии.

«Правда, обычно я сношу ему голову» – Вспомнились слова матери, как нельзя лучше характеризующие особенности ее техники. Ну, отец был при голове, следовательно, либо голова у него крепкая оказалась, либо блоком смягчил, либо мать сдержалась. Я бы поставил на все сразу.

Папа был счастлив – глаза сияли, в душе пели птички и, если б не соседи (которые и вызвали полицию, когда вечером из поместья Сирахама послышались выстрелы и взрывы) и не патрульная полицейская машина у порога, наверняка залез бы на крышу и с радостным криком стал бы лупить себя кулаками в грудь.

Смущенные, но счастливые, они могли ничего не объяснять.

Но отец все-таки принялся с энтузиазмом заливать что-то про неожиданное нападение каких-то личностей в униформе ниндзя.

– … а потом из магазина пришла моя милая ящерка – и разогнала этих хулиганов! Это было так красиво!

– Да-да. – Подтвердила Саори торопливо. – Я их раскидала. Только так!

– Аники. – Хонока пихнула меня локтем. – Ты им веришь? – И шепотом добавила. – Ты – добрый, а я – типа злой.

– До-о-оченька! – Протянула мать.

– А какая у меня альтернатива? – Ответил я сестре вопросом.

– Хм… Кенчи! – Отец укоризненно посмотрел на меня.

Мой вопрос ненадолго поставил Хоноку в тупик. Но – ненадолго. Она стала загибать пальчики:

– На стенах пулевые отверстия, следы дроби и следы от гранат. Осколочно-наступательные! На полу – гильзы. Пистолетные и от дробовика.

– Да-а-а… – Отец мечтательно прикрыл глаза. – Моя ящерка много стреляла! А они – отстреливались! А я лежал вон там. – Отец показал пальцем. – А потом вон там!

– У них были дробовики «Гадж» и пистолеты «Зиг-Зауэр»… Ну… – Мать покосилась на отца. – Так себе выбор. А у меня – мои «Глоки»!

– И ни одной лужи крови… – Нанесла подготовительный удар Хонока.

Родители застыли…

– Ну… – Нашелся, наконец, отец. – Мы быстренько пол вытерли, чтобы тебя не смущать!

– А гильзы потом на чистый пол насыпали? Чтобы не смущать? – Довольно улыбнулась Хонока.

– Она очень метко стреляла! – Не сдавался отец. – Оружие из рук агрессоров выбивала пулями только так! Снайперский огонь! С двух рук! Великолепно! Один-два раненых! В двух местах вытерли – и все! Остальные – оглушенные.

– Вот, аники! – Снова пихнули меня в бок. – Ну, разве ж это алиби?! Да им даже провинциальный инспектор не поверит! Вот ты им веришь? Вот я им ни капельки не верю!

– А какая у тебя альтернатива?

Хонока возмущенно засопела:

– Братан, ты мне всю малину портишь! – Она опасно прищурилась. – Или… Мне кажется, ты что-то скрываешь от следствия! И тебе есть, что сказать любимой сестренке!

– Точно! – Воодушевился отец, незаметно пихнув локтем мать. – Пусть Кенчи тебе все объяснит! А мы, наверно, пойдем! Потому что мы с матерью сами ничего не понимаем! И потому что мы так устали, пока вас… ждали.

– В конце концов, сынок, какая у вас альтернатива, нэ? – Добавила мать, ласково улыбаясь нам с сестрой. И скомандовала. – Аната! Неси!

«Четко подставили! Учись, Малыш!»

Сейчас отец не считал нужным скрывать свои способности – спустя мгновение он с матерью на руках был уже в дверях.

– Дети! – Вспомнила мать. – На кухне поднимите холодильник – там, наверняка, что-то должно было остаться вкусненького! Дорогой! Я надеюсь, мое любимое вино, которое ты так неосмотрительно пообещал мне двадцать первого января сего года, уже в спальне? Потому что если его там нет, кто-то ляжет спать голодным!

Мгновение – и они оба беззвучно растворились в темноте коридоров и комнат дома. Хотя, почему же «комнат» – в своей спальне они сейчас… На сто процентов уверен, что любимое мамино вино – «Токай» – уже там, в ведерке со льдом. И, с вероятностью семьдесят процентов, это не «Асу», а «Эссенция»! Очень уж красноречивая улыбка была у отца, приправленная эмоциями, как у человека, который готовит сногсшибательный сюрприз.

Хонока тем временем шустро переместилась на освобожденный диван и направила свет лампы мне в лицо:

– Мы давненько за вами наблюдаем, мистер Сирахама! – Гнусавым голосом затянула она, выуживая откуда-то солнцезащитные очки и водружая их на нос. – Вы совершили ошибку, связавшись не с теми людьми! Которые подставили вас, как только запахло жаренным! Мы готовы закрыть глаза на ваши мелкие прегрешения и предлагаем вам заключить сделку со следствием! В частности, мы обсудим увеличение моих карманных денег… и – мотокомбинезон… – По мере того, как она говорила, надменно-каменное выражение на лице сменялось возбужденно-лихорадочным. – Модельку я тебе завтра покажу. Очень миленький беленький комбинезончик, аники! Но его заказывать надо, потому что моего размера нет! А вот тут – синенькие вставочки! А вот тут – оранжевенькие! И циферки «ноль-ноль» вот тут! Как у «богини»! А как он мою попку будет обтягивать! И там еще подкладочки есть, чтобы все, как у настоящей женщины! А я еще волосы в синий цвет покрашу! И шлем! Потому что без шлема – это нарушение пэ-дэ-дэ!

– Разговаривать и вести себя ты тоже будешь, как Аянами Рей? – Стараясь сдержать хохот, задал я провокационный вопрос.

Сестра не на шутку задумалась: требование соответствовать роли молчаливой и меланхоличной «богини» вошло в жесткий конфликт с натурой начинающего реактивного папарацци.

– Есть-то будешь? – Спросил я, поднимаясь.

– После твоего baran shashlyk? Ни-ни-ни! Мне фигуру блудить надо!

Я все-таки не выдержал, и расхохотался.

* * *

Шакти в некоторой задумчивости обозревала разгром, учиненный в ее номере. Да-а-а, ЭТО влетит Араин в копеечку! Хотя, нет, не Араин, а ей: потому что не надо мешать личное и общественное! И – на фоне остального – деньги, которые надо будет заплатить за ремонт – ерунда!

– И? Прямо сейчас отдавать? – Спросила она неприязненно у «кошки». – «Пять – одиннадцать», если не ошибаюсь?

Что поделать: перспектива расстаться с любимым оружием, которое уже давно стало частью ее самой – благодушия не добавляло. И ей пока мало помогали многочисленные техники самоуспокоения.

Сигурэ, легко сохраняя равновесия, стояла на ножке опрокинутого стула. Хвост костюма кошки многозначительно дернулся… Шакти в который раз подивилась – как мастер оружия Редзинпаку умудряется ТАК делать?!

– Можно… договориться…

– Предлагаешь мне нарушить мое слово, голубушка?! – Прошипела возмущенная Шакти.

– Тебе… понравится… подруга.

Шакти была ошарашена – Сигурэ… подмигнула. Подмигнула!

– Великая Мать! Неужели твой ученик научил тебя пользоваться мимикой?!

– Ну… дык… лапочка ж… Хватай… и беги!

* * *

Рано утром, после пробежки, я поймал отца на лестнице.

– Отец, нужно пять тысяч иен ежемесячно!

Отец осторожно поставил поднос с кофе, который нес с кухни в спальню, на подоконник. Недоуменно воззрился на меня:

– У тебя же такие… карманные деньги! На их фоне какие-то пять тысяч…

– Не мне. Мне пока удалось отвертеться от рассказа Хоноке о причинах вчерашнего разгрома… Цена вопроса – увеличение ежемесячных денег. С тебя – пять тысяч иен…

– О! – Покивал отец. – Ты неплохо сбил цену! Хоночка обычно ныла о десяти тысячах! Дескать, на караоке ей не хватает. Отлично! В тебе все-таки есть купеческая жилка!

– Вот как раз сбить эти «десять тысяч» я и не смог! Пополам.

– Тц! – Отец осуждающе покачал головой. – Ошибся я! Нет у тебя купеческой жилки!

– Без проблем! Хочешь, можешь сам с ней поговорить!

– Ни-ни-ни! Я согласен! Пять так пять!

– Хорошо, что ты понимаешь, па. Тогда – вторая часть «цены вопроса». Мотокомбинезон. С тебя еще сто тысяч. Заметь – тоже пополам!

– Кхм! Я ошибся еще раз, сын: все-таки купеческая жилка в тебе есть!

* * *

Поход в крупнейший мотосалон Токио возле станции Икебокуро был осуществлен на следующий день, когда мы освободились после лекций.

И – вот это был по-настоящему подлый удар – Хонока растрепала о походе моим. Так что Мисаки и Миу с непреклонным видом «упали на хвост».

А потом в мотосалон влетела Ренка-Аска в своем новеньком красном комбинезоне, произведя маленький фурор и заставив некоторых покупателей и продавцов схватиться за мобильники, чтобы сделать фото, а затем – позвонить знакомым. После раздачи автографов и короткой стихийной фотосессии поп-идол «скромно» присосалась ко мне, повиснув на шее, заставив присутствующих открыть в изумлении рты… еще шире. И еще активнее заработать фотоаппаратами и камерами на мобильниках. Я кое-как загородился от них целующейся Ренкой. А потом – надвинул на глаза кепку и поднял воротник куртки… И постарался стать очень-очень незаметным.

«Черт! Малыш! А ведь как-то мы и подзабыли о ее известности, да? Ведь придется еще и ее поклонникам политику партии объяснять… А самым неадекватным – еще и ногами!»

– Змейка, – Шепнул я в маленькое ушко. – Тебе очень идет этот костюм… Я даже немного тебя ревную к твоим поклонникам!

– Ха! – От девушки волнами шло удовольствие. – Я себе уже мотик заказала!

– Ух ты! И какой же?

– Красненький!

«А ты чего ожидал, Малыш? Чтобы Ренка назвала марку и объем двигателя?»

Такого неподдельного интереса к железкам и мотоаксессуарам я от девушек не ожидал. Они мгновенно, как сахар в кипятке, растворились в огромном салоне. Обзавестись персональными продавцами-гидами им не составило никакого труда. При их-то внешности! Особенно Ма Ренке, известность которой шла бонусом и обеспечила ей аж троих консультантов, один из которых, кажется, был то ли начальником смены, то ли даже управляющим.

Ну, а Хонока потащила меня в секцию мотоэкипировки… Но сначала – разумеется! – она перемерила все комбинезоны своего размера, медленно и непреклонно подбираясь к тому, который планировала купить изначально.

«Малыш, только сейчас мне пришло в голову… Мы же могли ограничиться маломощным скутером!»

«Да, Старик! У нас с тобой просто талант усложнять себе жизнь!»

Когда мы уходили из магазина, огромный салон был забит людьми. А уходили мы через четыре часа! И это при том, что «комби» маленьких размеров, которые могла бы надеть Хонока, оказалось не так уж и много!

* * *

Белый дракон: Я безутешен! Как она могла?! Это же предательство всех поклонников! Кто ОН? Кто?! Я его разорву в клочья!

Сайка: Это так романтично! Я считаю, что даже поп-идол имеет право на личную жизнь! И романтические отношения!

Сэттон: +1

Канра: А я знаю! А я знаю!

Белый дракон: Что ты знаешь?

Канра: Я знаю, кто ОН!

…

Канра: Я таки не вижу энтузиазма. И вижу, что никакого интереса ЕГО личность для вас не представляет? Ну, как хотите, как хотите!

Сайка: Врешь, как обычно!

Белый дракон: Согласен с предыдущим оратором.

Сэттон: +1

Канра: Оп-па… чем же мне доказать?

Бакюра: Элементарно. Фотку пациента… И, желательно, не такую размытую, как то, что выложили в сеть.

Белый дракон: Надеюсь, на этот раз это будет не фотошоп? Как в прошлый раз, с женщиной-кошкой?

Канра: Ха! Элементарно! Топайте по ссылке (<ссылка>). Если что – мои расценки вы знаете!

Сайка: Вау! Какой пляж красивый! Где-то я фотографию с таким антуражем уже видела…

Белый дракон: Стоп…

Белый дракон: Черт… Какая знакомая спина! Блин! Где-то я определенно видел эту спину!

Белый дракон: Бли-и-и-ин!!!!!1 Я вспомнил! Да он офонарел! Ему что, двоих мало??????

Сайка: Ты его знаешь?????

Белый дракон: Я его знаю! Я его убью!!! А может и нет… сейчас один к трем идет… Может, и не убью. Или убью, но не сразу…

Сайка: Кто он???? Я хочу с ним познакомиться!!!

Белый дракон: Остынь, Сайка. Тебе там ничего не светит. Честное драконовское! Но я его все-таки убью! За всех поклонников Ренки-сама! Как подло он ее обманывает! Как подло! Мутит с двумя! И еще хочет опорочить невинную и чистую Ренку-сама!

Канра: Белый дракон! Целиком поддерживаю твой праведный гнев! Все прогрессивное человечество с надеждой смотрит на тебя! Мои расценки ты знаешь.

Белый дракон: Канра – в личку.

* * *

Снег в Токио – это, с одной стороны, стихийное бедствие, как снег в Москве, а с другой – национальный праздник. А уж нормальный снегопад в Токио бывает один раз в год. И все!

Так что понятно, почему сегодня по дороге в институт Миу и Мисаки горящими глазами рассматривали белые пейзажи за окном монорельса.

Продолжение вполне можно было предсказать: после окончания занятий меня потащили на пустырь перед воротами Редзинпаку – кидаться снежками, лепить снежную бабу и делать «ангелочка». Не то, чтобы я был против, но хотелось вздремнуть перед ночным сеансом прикладной демонологии от Апачая…

Первой к нам присоединилась Ренка и интенсивность снежного обстрела возросла. В последнее время у меня появились подозрения: не забила ли она на работу на радио? Потому что она постоянно находится в Редзинпаку!

– Творческий отпуск! – Вместе со снежком прилетело объяснение, когда я задал вопрос вслух.

И не стоит забывать, что речь все-таки идет о Редзинпаку! В какой-то момент количество снежков, летящих в меня, увеличилось, и мне пришлось прикладывать куда больше усилий, чтобы от них увернуться… А уворачиваться было необходимо – снежок, слепленный, например, руками Ма Кэнсэя или Акисамэ Коэтсудзи, по своей болезненности приближается к резиновым пулям из травматического пистолета…

А потом «на поле» вышла мастерица всяческого оружия, Косака Сигурэ… в том самом беленьком костюме Снегурочки-милитаристки. Без ружья, разумеется, но от этого легче не стало – мне пришлось уворачиваться всерьез – сосульки, не пойми каким образом метаемые (и – главное! – где она их на пустыре взяла?!), грозили нашпиговать меня, как ежика!

Примечательно поведение моих девушек – Миу, Мисаки и Ренки. Они… «подносили снаряды» учителям!

Через полчаса на пустырь подтянулось все Редзинпаку… ну, за исключением Точимару, который, как всякий правильный кот, терпеть не мог сырость и холод. И потом… как прикажете черному коту маскироваться на белом снегу!

А через час у ворот «Приюта героев» остановились два джипа. Из одного величественно появилась Шакти Рахман и Лин Ченг Шин, а из другого – три девушки… ученицы, скорее всего. В сари. В легких белых сари! Вокруг лежит снег, сырость, пронизывающий ветер, а горячие и прекрасные дочери Индии щеголяют в легких белоснежных тряпочках на соблазнительных загорелых телах!

Короткие приветствия, переглядки Шакти со Старейшим, который после этого – вот уж, действительно, в день снегопада в Токио возможны любые чудеса! – чуть смущенно закашлялся и… – вы правильно угадали! – начался совместный отстрел бедного Сирахамы!

И – опять моя ошибка – я имел неосторожность засмотреться на змеино-плавные движения Шакти и ее учениц: Миу, Мисаки и Ренка, полыхнув ревностью, тут же присоединились к обстрелу. Но на общем фоне их вклад был совсем незаметен.

Дочери Индии оказалась более предусмотрительны и запасливы, чем додзе Редзинпаку – в джипах оказались термосы с чаем и конфеты с печеньем.

Индуски и тут сумели удивить. Если остальным чай вручался с обычным кивком (ну, разве что Старейшему Шакти вручила пиалу собственноручно, устроив целое представление со смущенными жестами, испуганными движениями и прочей атрибутикой из жанра «школьная романтика»), то мне чашку вручила Лин Ченг Шин… с глубоким поклоном.

Все эти странности вокруг меня… после определенного момента они утомляют… и даже злят. Так что я даже интересоваться не стал, в чем тут дело – поклонился в ответ и залпом осушил чашку с каким-то незнакомым горячим отваром.

И плевать, если это какой-нибудь древний индийский способ предложения руки и сердца. Пошли они все в жопу!

* * *

Заболел я к ужину. Поднялась температура, в глаза будто песок насыпали, яркий свет стал раздражать, в затылке вспухло чугунное ядро, перекатывающаяся по черепу при каждом неосторожном движении, в горле образовалось какое-то неудобство, которое завтра превратится в изнуряющий «наждак»…

«Прости старика, Малыш: это тебе, наверно, от меня досталось – там я болел ежегодно между февралем и мартом… А ведь ночью – занятие с Апачаем! А послезавтра – бой с Дикарем…»

«А может… ну его? Не наплевать ли нам на общественное порицание и осуждение за пропущенный поединок с Дикарем? А Апачай… девочки прекрасно знают, в каком я состоянии. И мастера – тоже… И жертву потом принесем щедрую! Пять „куриц гриль“, например!»

«Ты – молодец, Малыш! Я серьезно, без подначки. Здраво стал рассуждать, тебя все труднее взять „на слабо“. В полном соответствии с заветами Сверхчеловека, предлагавшего не прятаться за условности и традиции… Но тут главное не спутать трезвый расчет и страх перед предстоящим поединком. Хочешь теорию: Мы заболели именно потому, что испугались предстоящего поединка с Дикарем! Защитная реакция организма, так сказать…»

«Туфта! Мы про этот поединок думаем с третьего на пятое! У нас просто свободного времени нет сопли жевать и… как ты там выражался… рефлексировать?»

«Молоток, Малыш! Я ж говорил, что „на слабо“ тебя взять все труднее!»

Мы ужинали у меня дома. Мастера и Шакти с ученицами, разумеется, отправились в Редзинпаку (ученицы Шакти вытащили из багажников огромные термосы, позволили в один из них заглянуть Апачаю и – вопрос с приглашением Шакти Рахман в Редзинпаку оказался решен – Демон Подземного Мира подхватил пять тяжеленных термосов и, ни у кого не спрашивая разрешения, исчез в воротах Редзинпаку). А мы с девушками отправились ко мне домой. Гостиная у нас просторная, следы недавнего разрушения уже были убраны несколькими бригадами рабочих (под шумок мать сменила всю мебель и поменяла обстановку, добавив или убрав несколько перегородок). Нас ждал какой-то исключительно вкусный ужин, в количествах, намекающих на осведомленность родителей о примерной численности участников вечерней трапезы.

Мисаки заметила мое состояние первой. Что неудивительно, учитывая ее эмпатию. Тихо подобралась и под одобрительное «Вау, сеструха! Аники, ты тоже не тормози!» прижалась губами к моему лбу.

– Девочки! – Обеспокоенно позвала она.

Девушки под озадаченными взглядами моих родителей и тихие щелчки фотоаппарата повторили замер температуры.

– Ара-ра! – Ренка совместила приятное с полезными и легко коснулась своими губами моих. – Аната, а ты простудился… А я кому говорила перчатки и шапку надеть? Говорила?

– Говорила. – Вздохнул я.

– Будущих жен нужно слушать, Кенчи! – Поддержала Миу свою молочную сестру. – Рен, мы сбегаем в аптеку. Ми-тян… сделаешь наш компрессик? Дорогой… а ты – в постельку! Мы тебя сейчас лечить будем!

«Представление для моих родителей! Стопудоф! Чувствуется наигранность – Станиславский не поверил бы. А так – смысл сценки ясен: первая жена руководит гаремом, а все вместе они заботятся о муже. В полном согласии и в едином порыве. Красота!»

«Ты меня в последнее время все чаще радуешь правильными выводами, Малыш! Оно самое. Представление. Однако, посмотри на эмоции родителей – умиление и довольство. Искреннее!»