Текст книги "Сирахама"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 48 страниц)

– В некоторых источниках есть упоминания о том, – Прервал тишину Акисамэ, старательно вылизав поверхность фольги. – Что война восемьсот лет назад война, охватившая всю южную Азию, началась именно из-за того, что молодое государство Сукхотаи отказалось передавать кхмерам рецепт приготовления Демонической Задницы… как же я их понимаю! Я бы тоже начал войну!

– Апфа! – Насмешливо фыркнул Апачай.

– Если мне будет позволено заметить, Акисамэ-сан… – По своему обыкновению начала Дайя.

– Дашка! Прекрати! – Поморщился Акисамэ. – Давай тут без этих ваших замашек Асамия! Вот я тебя с одной зеленоглазкой познакомлю – она из тебя быстро эту дурь выбьет!

– Слушаюсь и повинуюсь! – Стараясь не улыбнуться, поклонилась Дайя. – Разногласия, связанные с Демонической Задницей связаны с неверием в то, что кто-то другой, кроме коренных жителей королевства способен уговорить участвовать в готовке даже самых слабых Демонов Подземного Мира. А без их участия блюдо получалось крайне отвратительным…

– Ап-па! – добавил Апачай, воздев палец.

– Кен-чан… не хочешь ли потренироваться? – Лениво спросил Старейший.

– Я всегда рад тренировке, Фуриндзи-доно… но конкретно сейчас – не знаю. Многие предыдущие тренировки были попыткой слепых объяснить глухому, что такое сладкое…

– Хо-хо-хо! Хорошо сказал, Кен-чан! Глупый человек обиделся бы! Ох-хо-хо, хорошо, что в Редзинпаку собрались люди умные и понимающие! Ну, а со мной, Кен-чан? – С интересом посмотрел Старейший. – Со мной не хочешь потренироваться? Вдруг я смогу тебе объяснить, что такое «сладкое»?

Судя по эмоциям, учителя удивлены не были – явно что-то задумали… к тому же, их эмоции я ощущал с большим трудом – видимо, это мое умение уже не было для них секретом.

И, разумеется, я отказываться не стал: если и есть в этом мире что-то круче личной тренировки с Хаято Фуриндзи, то я об этом не знаю.

* * *

– Дружище! – Поинтересовался Сакаки у Апачая. – Что ты в Задницу подмешал? Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ТАК разговаривал со Старейшим! Ну, кроме Миу… но она ж по-родственному…

– Сакаки, апа-па! Не знать – крепче спать! Кишка змея – любить? Яйки лягушка – любить? Апа?

– Хм… я понял, Апачай! Дальше не рассказывай! Но крышу твоя готовка сносит, судя по поведению парня, конкретно!

– Крыша маленький акума апа-па давно-давно! Нямка – храбрость! Маленький акума ням-ням – храбрый смелый маленький акума! И апа-па!

– Апачай-сан, а почему на нас твоя готовка ТАК не подействовала? – Спросила Миу.

– Думаю, дело в том, Миу, – Задумчиво предположил Акисамэ. – Что Кенчи – единственный из нас, кто додумывается растягивать удовольствие от еды с помощью хлеба с маслом… И Апачай не мог не подметить этой характерной особенности «маленького акума». Возможно, масло или хлеб в сочетании с Демонической Задницей дают какой-то побочный эффект…

– Апа-па! – Подмигнул Апачай.

* * *

– А хочешь классный видеоклип, Хонока-чан? – Прищурился Кэнсэй.

– Учти, старый лысый извращенец! – Подозрительно поблескивала глазами Хонока из-за спины Ренки. – Если мои фотки попадут в интернет – брательник тебя найдет, пасть порвет, моргала выколет!

– Хо-о-о! Устами младенца глаголет истина! – Фыркнула Ренка. – Только, Хоночка, папа не лысый – там по окружности небольшой пушок есть… Но я тебе другого по-настоящему лысого старого извращенца покажу! Обязательно!

– В натуре, сестра! – Сакаки взлохматил волосы на голове Хоноки. – Ты видишь саму суть этих старых «бедных» китайцев! Даже мы не сразу вывели его на чистую воду! Кэнсэй, не смей обижать своими извращенскими штучками милую девочку-ромашку!

– Точняк, братан! – Важно приосанилась «девочка-ромашка». – Если чё, ты ж за меня впишешься? А если еще и «крыша» подъедет…

– Апа-па! – Веско добавила «крыша», скалой возвышаясь за спиной Хоноки.

– Ну, все! – Смешно набычившись, девочка смело шагнула вперед. – Ты попал, мужик!

– Ну, ладно бы просто «лысый» – это от большого количества тестостерона… Ну, «извращенец» еще куда ни шло – мужчина-«неизвращенец» – это ж смех один! Но почему же «старый»?! – Искренне расстроился Кэнсэй. – И – как грубо! Вот я расскажу Саори-доно, как ты разговариваешь со старшими!

– Ха! Не на ту напали! Меня такие зубры угрозыска допрашивали! Третья степень! Не чета некоторым!

– Вах-вах-вах! Таки шо ж у вас там, у Сирахам, за холокост дома творится-то, а? Ай-яй-яй! А какое самомнение! Я, вообще-то, не про твое видео говорю. А про твоего брательника видео… Если на «ютубу» выложишь – это полный эксклюзив будет… ТАКОГО там еще ни у кого нет.

Ядовито-оранжевая молния (Кенчи и девушки разработали и осуществили целый план, чтобы впихнуть Хоноку в «эту безвкусицу», аляповатую, но такую… заметную) метнулась к мастеру кэмпо, который даже рефлекторно ушел в сторону.

– Давай! А уж я придумаю, как это компромат заюзать, муа-ха-ха…!

– Вот еще! – Усмехнулся Кэнсэй. – Тут кого-то «старым» назвали. А у старых больных китайцев расценки…

– Тут кто-то скрытые камеры возле нашей «раздевалки» установил… – Все присутствующие потрясенно уставились на Хоноку – в ее пальчиках откуда-то появилась и замелькала керамическая пилочка для ногтей такого же кислотного, что и купальник, цвета. – Не знаешь, кто…? Ну, и ладно, у Сигурэ-онее-сан спрошу, когда они с Ми-тян вернутся!

– Ладно-ладно-ладно… только фоткать сама будешь – чтоб все по-честному… э-э-э… «по чесноку»! Ну, я тебе только «трех китов» помогу выставить и светофильтр подберу…

– Йаху-у-у! Школа допроса и вербовки семьи Сирахама не знает осечек!

– Чему там нашего ученика дома учат! – Возмутился Сакаки.

– Да-а-а… какая-то оч-ч-чень нездоровая обстановка сложилась в семье нашего ученика! – Покивал Акисамэ.

* * *

Внизу о скалы лениво разбивались волны. Как любая тропинка в горах – эта петляла и терялась, потом вновь находилась. Шедший впереди Старейший бросил через плечо:

– Все очень просто, Кен-чан. Вначале мы поговорим, я тебе кое-что расскажу, тебе станет скучно, а потом… потом я буду тебя УБИВАТЬ!

Хотя бы теоретически есть возможность, что я смогу сейчас от него удрать? Ну, или поставим вопрос по-другому: на сколько лишних секунд жизни я могу рассчитывать, если предприму сейчас что-нибудь активное?

– … Вот, обрати внимание, Кен-чан – мобилизация всех систем организма: выделение адреналина, частое поверхностное дыхание, зашкаливающий пульс. И – самое главное – начинается изменение состояния сознания: выделение главной цели «как выжить», сужение и сосредоточение внимания, обострение зрения, слуха, осязания, обоняния, памяти… И это только тысячная часть того, что происходит с тобой в момент смертельной опасности! Здорово, правда? Вполне нормально для любого живого организма. А уж если этот организм обладает хоть толикой разума… В такие моменты человек способен творить чудеса!

Сверхчеловек мечтательно покачал головой. Кажется, даже глаза зажмурил от каких-то приятных воспоминаний:

– И все эти чудеса – следствие измененного состояния сознания. Помню, как один умный человек очень правильно сказал: «Если веры в вас будет с рисовое зернышко…» Или рис у них там не рос тогда? Может, маковое зернышко? Или…? Совсем старый стал, кхе-кхе, забываю! Да и не важна точность фразы – главное, смысл! А смысл в том, что изменив свое сознание, человек способен на многое… «Многое» – это я сильно упрощаю… ну, в применении к тебе, Кенчи. На самом-то деле горизонты куда шире, и практически не ограниченны… в нашем мире. Ты уж мне поверь… Но тебя сейчас, наверняка, интересуют частности: такая ерунда, как стать сильнее, быстрее, выносливее. Да? Ну, для начала – сойдет и это… – Старейший вдруг оборвал себя. – Тебе как…? До этого момента – понятно?

– Да, Старейший.

– Ну, ты – умный мальчик, Кен-чан. – Довольно и даже гордо покивал Старейший, будто моя сообразительность – это его заслуга. – Ты не находишь странным, что мы не пытались научить тебя всяческим штучкам – «циркуляции ци», «энергетическим ударам»?

– По-моему, все эти «внутренние энергии» и «банкаи» – и есть ерунда, Старейший. Антинаучная ересь и самообман. Желание что-то сделать, не вставая с дивана. Как утверждение, что магия существует…

Старейший расхохотался искренне, весело:

– Хо-хо-хо-хо-хо! И кто это у нас тут отвергает существование магии! Смотри, Кенчи! – Старейший осмотрелся и показал пальцем. – Смотри вон на тот камушек! Внимательно! Пах!

Старейший, подкинул указательный палец, будто после выстрела. Камень, на который он показывал, где-то с футбольный мяч размером, хрустнул, покрылся сеткой трещин и осыпался щебенкой.

– Сигурэ? Из «Выхлопа»? – Неуверенно предположил я, оглядываясь.

– И откуда же? – Хитро спросил Старейший.

Действительно, мы как раз проходили узкий проход между двумя скалами. Стрелять тут можно было… ну, разве что сверху.

– Заминировали камень?

– Чувствуешь запах взрывчатки? – Откровенно оскалился Старейший. – Слышал звук взрыва?

М-да…

– К тому же эта смешная русская пукалка до сих пор не чищена после вашей возни в джунглях. А девочка без тебя категорически отказывается ее разбирать. А ведь Сакаки так ее уговаривал, так уговаривал… Он же такой винтовки никогда не видел! А все потому, что ты привык комментировать процесс разборки-сборки… Подсадил, можно сказать, хо-хо-хо!

Да. Вот это был более весомый аргумент. Но – это же мастера Редзинпаку! – с ними надо быть начеку! Они те еще фокусники! Я отошел от веселящегося старика подальше и под снисходительным взглядом поднял камень с кулак размером:

– А если этот попро…?

Старейший ласково-ласково прищурился, и через секунду с моей ладони осыпалась горсть мелких камушков!

И – столь же ласково посмотрел на меня. Я содрогнулся от этого разрушительного, как выяснилось, взгляда… М-да, видимо, убегать от него бесполезно – от таких «бякуганов» далеко не убежишь… Сколько между нами…? Метров семь? И не факт, что ему помешают всякие преграды в виде стен, камней и слоя земли!

– И этому можно научиться?

– Всему можно научиться, Кенчи! – Воодушевился Старейший. – Помни слова того умного человека! Есть, правда, один незначительный нюансик… ерунда совершеннейшая, хо-хо-хо…

Тропинка закончилась. Мы вышли на обрыв. Внизу было море. Слева – метрах в двухстах – пляж, на котором сейчас в уединении отдыхало Редзинпаку.

– Нужна вера! – Провозгласил торжественно Фуриндзи. – Сколько там до воды, Кен-чан?

– Метров семьдесят. – Я осторожно выглянул за край обрыва.

Я стал догадываться о том, что будет дальше.

– Да, Кенчи. Правильно догадываешься. – Прищурился Старейший. – Надо прыгнуть.

– Верная смерть, Старейший. Люди и с меньших высот, прыгая в воду, разбиваются. – Попытался я воззвать к разуму.

Наивный. Когда речь заходит о Редзинпаку, «взывать к разуму» довольно странно.

Собственно, хватило бы и двадцати-тридцати метров. При такой высоте – что вода, что голые камни – разница ни-ка-кой! Даже если солдатиком или головой вперед в воду входить. Разве что первыми ноги или голова сломаются.

– Это точно – верная смерть. Высота – семьдесят. Ускорение свободного падения – девять и восемь. Удваиваем, умножаем, извлекаем корень… Сорок метров в секунду. На такой скорости – что вода, что асфальт… И в этом – весь смысл данного действа. – Старейший помолчал, разглядывая горизонт. – Кенчи, ты осознаешь, что убить я тебя могу в любой момент?

– Гхм… Да. – Сглотнул я.

– Тогда ты должен понимать, что подобный способ тебя убить – сбросив вниз со скалы в море – для меня чреват некоторыми неудобствами… в первую очередь с внученькой. Это если даже забыть о том, что и мотивов-то у меня нет… если уж совсем формально и казенно, в стиле одной твоей грубоватой подружки, хо-хо-хо…

На это возразить тоже было нечего.

– Это имеет какое-то отношение к тому, что вы говорили, Старейший?

– Самое прямое, Кен-чан! Самое прямое! Для того, чтобы быстро разбудить в себе скрытые способности, нужно добровольно встать на самую грань, отделяющую жизнь от смерти. И – ерунда такая – просто поверить, что сегодня ты не умрешь.

– Но в Редзинпаку меня и так каждый день…

– Ты невнимательно слушал, ученик… – Огорчился Старейший

Херасе! Сам Старейший меня «учеником» назвал! Честь-то какая! Нет, безо всякого сарказма – это, действительно, круто!

– Тебя ставили на эту грань другие. И не всегда с твоего согласия. А теперь ты должен встать на нее САМ! Осознанно! А не подпираемый сзади непосредственной угрозой для жизни!

– Вот кстати, Фуриндзи-сэнсэй… – Я вспомнил «чертов канон». – А что мне за это будет? Должна же у ослика быть морковка?

– Хо-хо-хо! Ну таки я вам скажу, что вот ЭТО я и называю настоящим деловым разговором! – Обрадовался Старейший, совсем по-кэнсэевски потер ладонями и кивнул в сторону пляжа. – Вон, посмотри внимательно, ослик: целых две «морковки» бегают – беленькая и красненькая… А еще ж и третья есть… – зелененькая, кажется.

Я бросил взгляд в сторону пляжа. Вообще-то, мои разноцветные «морковки» не бегали. Во-вторых, зелененькой «морковки», действительно, не было – «ящерку» сразу после обеда куда-то увела Сигурэ… видимо, потренироваться. А Ренка и Миу стояли рядом и смотрели в нашу сторону… И самую малость беспокоились. Рядом ярко-оранжевая Хонока и «полосатый» Кэнсэй суетились над штативом с фотоаппаратом. Остальные мастера тоже посматривали на скалу. С любопытством и в нетерпении… А Дайя изящно держала у глаз театральный бинокль.

– Маловато будет, сэнсэй!

– Сигурэ не отдам – даже не проси! – Поколебавшись, решил Старейший.

– Я не это имел в виду, сэнсэй… Хотя – предложение интересное и заманчивое – мы к нему как-нибудь вернемся. Я хотел сказать, что ослику эти «морковки» даже укусить не дают!

Старейший на секунду задумался:

– Ладно, уговорил. Обещаю, что до начала летних каникул мы не будем устраивать ночные налеты на твою спальню… До начала летних каникул места твоего спального базирования получают статус автономных округов на территории государства Редзинпаку! – Старейший подумал и торопливо уточнил. – Но для этого ты должен прыгнуть в течение ближайших пяти минут! Время пошло!

* * *

– Пять минут, Сакаки. – Скрестив руки на груди, Акисамэ смотрел на скалу.

– Десять. – Сакаки с готовностью подставил ладонь, по которой Акисамэ быстро хлопнул. – Десять минут. Мой ученик так просто не сдастся!

– Ты молодой, Сакаки! Недооцениваешь дар убеждения Старейшего и степень болезненности этого вопроса для моего ученика.

– А ты недооцениваешь ершистость моего ученика, Акисамэ! Можешь уже сейчас идти на «Кролика» и доставать свой, а теперь уже мой ящик пива!

– Ne kazhi gop, tovarisch Сакаки! Давай посмотрим до конца… а то принесу я ящик своего пива – бац! – а он все равно мой… Не идти же мне на «Кролик» второй раз за твоим пивом, которое мое!

* * *

Сверхчеловек в своем репертуаре. С другой стороны – предложение щедрое и заманчивое. Но как же страшно!!!

– Десять минут!

– Семь!

Инстинкт размножение вступил в жестокую и кровопролитную схватку с инстинктом самосохранения…

– Договорились, Фуриндзи-сэнсэй! – … И победил! – Я прыгну!

– Хо-хо-хо! Молодец, Кен-чан! Прыгнуть нужно «солдатиком». Ножками вниз. И внимательно… очень внимательно следи за своими ощущениями! Запоминай их. Если выживешь – это тебе сильно пригодится! Хо-хо-хо!

Было чертовски страшно. Ведь это – верная смерть! Семьдесят метров! Но – надо! Очень надо! Или не надо? Может, обойдусь, а? Как-нибудь другими методами тренировки ограничусь? Менее смертельными. Ну, не буду я прищуром череп Рююто раскалывать – ничего страшного – как-нибудь кулаками обойдусь! А?

Но какой-то червячок, авантюрист и адреналинщик, точил – точил изнутри:

«А давай попробуем, Малыш! Давай рискнем!»

Но про «чертов канон» тоже забывать не стоило…

– Сэнсэй! В воде могут быть акулы – девушек в воду одних не пускайте. И за Хонокой проследите – она в воду, наверняка, полезет…

Старейший серьезно кивнул:

– Молодец, ученик! Приятно убедиться, что мы в тебе не ошиблись! Видишь, как смещаются приоритеты, когда подходишь к Грани? И, что характерно – у всех по-разному – сразу видно, кто есть кто… – Старейший пнул камушек, и тот полетел вниз. – Не волнуйся об этом: пока вы фотосессию устраивали, Сигурэ установила контейнеры с репеллентом на входе в бухту и по всей длине пляжа, а Акисамэ и Сакаки проверили у всех «Шарк-шилды»… А на этого маленького постреленыша даже целых два надели, взяв «на слабо»… В детской модификации – их без ключей снять нельзя, хо-хо-хо! И все круги и надувные матрацы нечаянно… забыли надуть… – И весело подмигнул. – Так что супа из акульих плавников вечером не будет – старенький я уже такую проблемную нямку добывать!

Он что… знает этот чертов «канон»?! А почему бы человеку, раскалывающему взглядом камни и управляющему подселением душ, и не знать такие «ерундовые мелочи»?

– И еще, Кенчи… – Старейший поозирался и, прикрывшись ладошкой, зашептал. – Я тебе всего этого не говорил! Это ж комедия! Тут не место таким пространным рассуждениям! А остальным скажем, что это – обычное пошлое «испытание на храбрость» и придурь сумасшедших из Редзинпаку! Согласен? – Старейший подмигнул еще раз – левым глазом, правым, снова левым. – Ну, давай! У тебя двадцать секунд осталось. Будет обидно – морковки есть, а кушать их нельзя. Хо-хо-хо! И – сам-сам! Я тебя даже подталкивать не буду! В этом же самая мякотка! Хо-хо-хо!

* * *

– Приготовься! – Скомандовал Кэнсэй. – Выдержка – один-тридцать, диафрагма – два и восемь, ИСО – один шестьсот.

– Йокай! – Отозвалась Хонока, приникнув к видоискателю и подкручивая объектив. – Зум – пять, интервал – ноль один, время съемки – десять секунд. Объект в рамке! К съемке готова!

Кэнсэй поднял руку, напряженно смотря в сторону скалы:

– То-о-о-овьс! – И легонько, пальцам, шлепнул Хоноку по плечу. – Пли!

Хонока щелкнула «дистанционником» и фотоаппарат зажужжал, делая серию снимков с интервалом в одну десятую секунды.

Маленькая фигурка отделилась от скалы и вертикально, вскинув руки вверх, полетела вниз…

* * *

Страх исчез, как только я оторвался от края скалы. Страх был уничтожен пониманием окончательности и бесповоротности совершенного действа. Смысла в страхе больше не было – были семь десятков метров пустоты под ногами. И страх тут уже ничем помочь не мог… Баста, карапузики!

В ушах засвистел ветер. Горячая сладкая волна из солнечного сплетения ударила по всему телу, достав, казалось, до кончиков волос. Дыхание… пропало… или стало незаметным.

Я смотрел на горизонт, отстраненно вспоминая, как инструкторы по ВДП в прежней жизни запрещали смотреть под ноги – дескать, момент приземления можно проворонить.

Пятки вместе, колени сомкнуть и чуть согнуть. Руки вверх – иначе их вырвет из суставов нахрен, когда я войду в воду. Если я войду в воду, а не размажусь по пленке воды кровавым паштетом. Нет, не думать об этом! Когда… КОГДА я войду в воду.

Это банально, пошло, избито и затасканно, но – время остановилось. Хотя, нет… не остановилось. Просто в эти считанные секунды я стал замечать больше, ощущать ярче, видеть глубже. Я мог успеть сделать гораздо большее количество действий, чем обычно… правда, толку-то от них, когда УЖЕ падаешь…

Внизу что-то басовито ухнуло. Вначале в пятки мягко ударил горячий воздух, потом – брызги, а потом – хлесткие струи поднятой взрывом воды. И я даже не заметил четкой границы «воздух-вода» – ее не было!

А когда вокруг уже была белая «кипящая» пузырьками вода, мозг, работая на бешенных оборотах, легко просчитывал ситуацию, объясняя произошедшее…

Смертельного соприкосновения со спокойной поверхностью воды на скорости в сорок метров в секунду не было – мастера устроили подводный взрыв за секунду до моего приводнения, чтобы «вспенить» воду до того, как я разобьюсь о тоненькую, но такую прочную пленку воды! И вошел я уже в воздушно-водяную смесь с гораздо меньшей, чем вода, плотностью. И без ярко-выраженной границы между двумя средами… Я даже смог сообразить и определить «авторство» подводного взрыва – Сигурэ! При помощи Мисаки… Вот куда они пропали сразу после обеда!

Гениально! Мастера Редзинпаку сумасшедшие, но они гениальны!

А я жив! Я жив! Жив!

* * *

Старейший с едва заметной улыбкой следил, как Кенчи мощным энергичным кролем идет к берегу. Ученик что-то время от времени радостно восклицал – невнятное. Следом (этого, правда, Кенчи не видел, хотя, может быть и чувствовал) правее и левее под водой двигались два темных силуэта – Мисаки и Сигурэ в аквалангах. До этого они висели на скале в метре от воды с двумя дублирующим друг друга пультами-взрывателями и вошли в воду сразу после взрыва.

– Вообще-то, на пятнадцать секунд передержал… но – ладно – не будем придираться. Все равно молодец, хо-хо-хо! Заслужил… «морковки»! Ослик! «Маловато будет…» Хо-хо-хо!!!

«Морковки» с визгом бросились в воду…

– Эй! Эй! – Нахмурился Сверхчеловек, когда девушки и Кенчи встретились в пятидесяти метрах от берега и устроили водяную «кучу малу», а прямо за спиной Кенчи выросла еще одна фигура в укороченном гидрокостюме, развернула Сирахаму спиной к Миу и Ренке, выдернула загубник и впечаталась губами в губы Кенчи. – Вы чего там удумали, охальники! Он же сейчас в таком состоянии, что прямо в воде и – всех троих…! Эх, молодеж-ж-жь – молодеж-ж-жь! Одна надежда на живительный электроразрядник Сигурэ! Им ведь не только акул отпугивать можно, хо-хо-хо!!!

* * *

Я слушал себя… Как только я вспоминал эти сладостно-ужасные секунды падения с обрыва, тело покрывалось мурашками, дыхание становилось поверхностным и горячие волны начинали гулять по телу…

День клонился к вечеру, девушки сейчас опять побежали в море, решив не трогать «героя», блаженствующего на шезлонге.

– Кенчи… – На колени мне лег тонкий открытый ноутбук. – Ты же шаришь…?

– Акисамэ-сэнсэй! Я не системный администратор! Системный администратор – это…

– Я знаю, Кенчи! – Покивал Акисамэ. – Я знаю. Ты не системный администратор. Я даже знаю, чем программисты отличаются от системных администраторов…

– И… чем же? – Осторожно спросил я.

– Разная степень покраснения глаз, Кенчи. Это все знают… Ты зря так ощетинился – я к тебе по твоему профилю, так сказать… Ты же сильный программист?

Это что? Вариация известного анекдота – «Раз ты сильный программист, то будешь сегодня таскать системные блоки!»? В любом случае, надо уточнить и устранить возможное недоразумение:

– Акисамэ-сэнсэй, сила программистов измеряется не в количестве килограмм, которые они могут поднять!

– И это я знаю! – Акисамэ широко улыбнулся. – Я даже знаю, чем сила программиста отличается от силы администратора.

О! Вот этого прикола я еще не слышал и заинтересовался.

– Разные единицы измерения, Кенчи! Это все знают… Сила программиста, например, измеряется соотношением количества исходного кода и количества багов… Я знаю, что такое «баги», Кенчи! – Поторопился уточнить Акисамэ. – Это такие программные насекомые… Формула может быть дополнена коэффициентом сложности программы и временем ее написания. Это повысит точность расчетов!

– Ну… наверно…

– Помоги написать макросик, Кенчи! Для ведения домовой книги! Уж не знаю, как Миу хватает терпения после каждой покупки заполнять столько ячеек! А чего, казалось бы, проще – на ноуте есть встроенный сканер – подставил чек из магазина и – апа-па! – данные попадают в базу данных… Ну, через промежуточный фильтр-интерфейс, конечно! – Акисамэ заговорил шепотом. – Такое впечатление, что она пропускает мимо ушей все, что ей преподают в институте! А ведь первейшая заповедь тру-программиста: «Лучше день потерять – и за пять минут долететь, птичка!». Ты же – тру-программист, Кенчи?

– Женщины и программирование… – На пробу забросил я удочку.

– Да! Да, Кенчи! – Обрадовано загорелся Акисамэ. – Ты исключительно прав! Строгая логика! Стройная системность! И – лень! ЛЕНЬ! Это все-таки удел мужчин! Разработка программного обеспечения – это не только искусство, но и склад ума! Характера! – Акисамэ воодушевился. – Состояние духа! Бусидо! Это – путь настоящего воина! Воина-мужчины!

– Шовинист… сексисит… бойкот… – Сигурэ свесилась с краешка зонтика. При этом зонтик даже не шатался под ее весом! – Кенчи… спорим… пять багов… найду!

– Кенчи, не спорь с ней! – Громко зашептал Акисамэ. – Женщины очень хороши в отладке программ! Вот уж чего у них не отнять…

– А на что спорим, Сигурэ-сэнсэй?

– Проиграешь – будешь… «бабочкой». Выиграешь: «бабочка» – я. Патроны… боевые… каждый второй…

Воспоминания об ощущениях во время прыжка со скалы еще не выветрились… И я кивнул, уточнив:

– Все. Все боевые, Сигурэ-сэнсэй! Согласен!

Сигурэ вдруг оказалась на песке и – вплотную – сгребла меня в охапку и крепко обняла. Кажется, даже поцеловала в щеку. Тут же отстранилась. Слева, из воды, полыхнуло удивлением девушек… и смутным ощущением, что на нас смотрят и через визир фотоаппарата. Глаза мастерицы всяческого оружия подозрительно блестели:

– Милашка… обожаю! Украду! Смертничек…

И снова, всхлипнув, прижалась… а ведь купальничек на ней – из тех самых – крохотные треугольнички на веревочках…

– Жди… ночью… милашка!

– Указом президе… э-э-э, распоряжением Старейшего, Сигурэ, – Вмешался Акисамэ, стараясь удержать серьезное выражение лица. – Наложен временный мораторий на несогласованные с администрацией автономного округа ночные визиты в спальню Кенчи!

– Тц! Облом… до лета… ждать… Печалька!

Хм… а не прогадал ли я с этим обещанием от Старейшего?

* * *

«Как же это…» – Чуть даже растерянно (чего с ним давненько не случалось) Рю Горо отложил материалы по «филиппинскому делу» и откинулся на спинку кресла.

Информация была шокирующей… Судя по видеозаписи, которую смогли достать «контролёры» из отдела по работе с клиентами (да-а-а, хорошо он их наскипидарил на последнем совещании… хорошо-о-о… специально организовал настоящую конференцию, без всех этих видеочатов!), заложников освобождал… Гасящий! Самый настоящий Гасящий!

В одном из джипов, на которых террористы перевозили заложников, не отключился видеорегистратор (Вот зачем?! Зачем террористам видеорегистратор одной из самых последних моделей? Зачем?! Разбирать спорные ДТП?).

И мясорубка у загона с заложниками была видна, как на ладони!

«Внученька, тоже красиво вступила! Даже гордость берет!»

Горо еще раз включил запись с метки «Появление фигуранта Б»: черная гибкая фигурка с двумя пистолетами в руках легко перемещалась в сторону «фигуранта А», полыхая вспышками выстрелов. Четко, красиво, танцующим шагом.

«Активация… Все-таки, методики Редзинпаку безотказны… Правда, насколько они безотказны, настолько и опасны!»

Две черные фигуры подошли вплотную друг к другу. На секунду застыли. Одновременный шаг вперед (когда Горо смотрел эту запись первый раз – в этом месте сердце отчетливо ёкнуло) и вот уже обе – выполняют танец одновременно! Одновременно! «Танец бабочки» в исполнении двух бойцов! То, что задумывалось, как абсолютно непредсказуемое перемещение, вдруг стало синхронным!

Мисаки сбросила опустевшие магазины, а Гасящий – ну, хватит уж деликатничать! – это же внучок наш, Кенчи! Кенчи ловко вбил в подставленные рукояти новые магазины. И – новые па танца! Мисаки стреляла, а Кенчи… да-а-а… Кенчи ОТМАХИВАЛСЯ лезвиями ножей от пуль!!!

«Надо будет дать команду – пусть учебный фильм смонтируют… Взаимодействие Дракона и Гасящего… Только для Старших, разумеется… Пусть представляют себе уровень Гасящих – а то совсем зажрались, вараны-переростки!»

А вот – материалы, полученные от филиппинских военных, очень сговорчивых после того, как драконы, якобы, освободили своих клиентов, уничтожив террористов… ТАК.

Фотографии двух черных фигур, расположившихся на крыльце какой-то хижины. Судя по ракурсу, некоторым деталям и прилагающейся карте, эти фотографии были сделаны из кабин вертолетов… И теперь понятно, почему Мисаки-тян не сообщила… Влюбилась, глупышка. Вся в тетю!

Ах, да… еще ж Саори… Получается, этот Мототсуги, оказавшийся хитрющим засранцем, обманул ВСЕХ. Вообще, всех, начиная с него, Рю Горо, и заканчивая Наместником! Нет, то, что Танимото отправился на свидание с предками – это правильно! Так в душу плюнуть! Но вот то, что и Драконов… натянули…

Хор-р-роший противник! Порвал бы! С огр-р-ромным удовольствием пор-р-рвал бы! Но – нельзя. Некрасиво это… не по-драконски! После драки кулаками не машут! Да и по смыслу… какой теперь смысл? Месть? Так ведь тогда все и узнают, как восемнадцать лет назад драконы позорно сели в лужу.

Рю Горо придвинул к себе другую папочку с надписью «Наружное наблюдение. Сирахама Кенчи»

«Кенчи, внучок… Что ж с тобой теперь делать-то, а? Ну, вывод напрашивается сам собой… зря ты на бои без правил сунулся. Ой, зря… Там же и убить могут! А не хочется-то как! Ой, как не хочется! Надеюсь, успеешь хотя бы Ми-тян обрюхатить… Ну, да это у вас, молодых Гасящих, быстро, судя по Саори и Мототсуги… Дело-то молодое… А самое обидное, внучок, что ты в этих делах вообще не причем!»

* * *

– Аники! – Двадцать секунд. – Аники! – Двадцать секунд. – Аники!

– М-м-м… – Я медленно выплывал на поверхность из чего-то неприятного, с множеством огней, там еще фигурировали какие-то огромные белые… чудовища? и доносилось неприятнейшее металлическое позвякивание… – Чего тебе, мелкая?

Красные цифры на часах свидетельствовали, что сейчас ровно полночь.

Поскольку экипаж «Кролика» значительно увеличился, произошли существенные изменения в размещении по каютам.

Девушек – Мисаки, Ренку, Миу – положили вместе в «каюте владельца» – там кровать, якобы двуспальная, вполне позволяла такое размещение.

Остальные мастера и Дайя заняли отдельные каюты… Сигурэ, как настоящая кошка, забралась повыше и легла спать в гамаке на мачте, а Старейший устроился в самом удобном в стратегическом плане месте – он занял диван кают-компании… И это было печально – путь к холодильнику, к которому я иногда любил попутешествовать ночью – оказался надежно блокирован!

Ну, а Хоноку, разумеется, положили со мной.

– Вау! Действует! Все как Сигурэ сказала!

Кажется, мастерица всяческого оружия нашла, как обойти запрет на вторжение в мою спальню… Использовать «пятую колонну»! Настоящая диверсантка, что ни говори!

– Я рад тому, что ты перенимаешь опыт старших… чему б хорошему научилась… Чего надо-то?

– А я все жду, когда ты пойдешь втихаря к своим невестам, аники! А ты все спишь и спишь! Бесит! Так и будешь один спать? Это недостойно настоящего мужика!

– Не один. Ты тут всю малину мне портишь.

«Какое громкое заявление, Малыш! И какое самомнение! Можно подумать, ты способен этим заниматься, зная, что за тонкими переборками типа „спят“ мастера… трое из которых так же могут ощущать твои эмоции… которые ты, мелюзга эдакая, так и не научился контролировать!»