Текст книги "Сирахама"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 48 страниц)

Глава 22

Этим вечером в Японии не было более усердного и старательного служащего, чем Ни Каядаши!

Дежурный бухгалтер корпорации «Джи Вейв» в данный момент обливался потом и проклинал неведомого «Шкета», из-за которого расслабленный вечер субботы превратился в напряженный будний день. И – самое главное и не очень-то приятное – с начальством за спиной…

Кояма Мами собственной персоной нависала над плечом бедного бухгалтера, дразня того тонкими ароматами коньяка, изысканных духов… и ударяя мощными волнами нетерпения и тщательно спрятанного волнения.

– Счет получен, Кояма-сан!

– Сколько штук?

– Двадцать четыре позиции номенклатуры.

– Ого! Сумма счета какая?

Бухгалтер сглотнул и выдавил:

– Миллион восемьсот, Кояма-сан.

Кояма Мами находилась на прямой телефонной связи с Ма Рё… так что можно сказать, что в небольшой бронированной комнатке кроме бухгалтера собрались все отцы-основатели… и все матери-основательницы… Папа и мама… Родители медиа-корпорации «Джи Вейв».

– Двадцать четыре штуки, Хакуби-сан. – Сообщила Кояма в пространство. – Я – уверена. А вы? Не жадничайте! Те две вещи, что уже прозвучали сегодня – однозначные хиты. Если остальное будет такого же качества… Можно считать, что один альбом уже готов. Разумеется. Да. Надеюсь, мальчик не сразу потеряет голову от такой огромной суммы. Я рассчитываю еще на пять-шесть альбомов. – И обращаясь к дежурному бухгалтеру, приказала. – Переводи.

– Слушаюсь, Кояма-сан!

Пальцы Каядаши запорхали над клавиатурой. Он вставил личную карточку в считыватель, коснулся сенсора отпечатков пальцев… Негромкий «динь» возвестил о завершении транзакции.

– Проверь почту.

– Пока пусто, Кояма-сан.

– Тц… – Балалайка покосилась на «шишки» системы пожаротушения и спрятала тонкую папиросу в футляр. – Подождем минуту.

Ждать минуту не пришлось. Характерный сигнал возвестил о получении почтового сообщения.

– Открывай. – Едва сдерживая себя, спокойным голосом приказала Балалайка. – Хм… так… так… Погоди. Проверь количество… Странно. Открывай этот директорий… Хо-о-о… Хакуби, слышь? Счастливчик расщедрился на бонус! Вот что значит – вести дела честно! Хм? Вторая? Совпадает с первой строчкой: «Дай мне бензину!» Это стопроцентный хит! Тому, кто ее исполнял – я бы собственноручно полный бак запилила бы – он так проникновенно об этом просил!

* * *

Яркие видения, в которых я кого-то убивал, меня кто-то убивал, что-то горело, а что-то взрывалось – вначале выцвели, а потом рассеялись, оставив коротенькие обрывки, понять из которых что-то определенное было нельзя.

Я открыл глаза.

В отличие от одного персонажа, я не специалист по чужим потолкам. А вот полы… Ну, это понятно – после приведения в бессознательное состояние мастера обычно переворачивают меня на живот и, соответственно, лицом вниз… Не до созерцания потолка, знаете ли.

Пол был незнакомым – в этом помещении я еще в себя не приходил.

– Тц… все-таки очухался… – Послышался голос Ниидзимы откуда-то сбоку.

– Со…болезную.

Язык с трудом ворочался, хотя никакой боли в теле я не ощущал… Спохватился и пошевелил конечностями – кажется, функционируют… значит, мастер Ма до меня тоже еще не добрался. Лежал я в раздевалке Арены. Та раздевалка, что была внизу – не шла ни в какое сравнение с ЭТОЙ.

Во-первых, их было две – чтобы противники не находились в одной комнате и не поубивали друг друга раньше времени. Во-вторых, эти раздевалки были совсем по-другому оборудованы: небольшой шестиметровый бассейн, сауна (соорудить такое на втором этаже… это ж какие им перекрытия делать пришлось!), группа диванов и кресел. Столик и буфет с напитками (включая и спиртные… так что если потребуется хлопнуть стакан водки для облегчения общения с демонами Подземного Мира – всегда пожалуйста!). За ширмой с красным крестом в круге – уголок, оборудованный, как операционная.

Вот там-то на столе я и лежал. Вниз лицом, голый, укрытый до пояса простынкой. С наушниками на ушах… Неработающими, судя по всему. Сели? Или сами отключились? Или сломались, когда мы с Ванадис по полу катались?

А Ниидзима с удобством развалился рядом в кресле и тянул что-то через трубочку из маленькой запотевшей бутылки. Ба-а-а! Да он же пьян! И не газировка это, наверно, а какой-нибудь коктейль… Ну, а то, что бутылочка маленькая… так никто и не говорил, что она первая, да и много ли японцу надо? И что же он празднует?

Больше в раздевалке никого не было. В воздухе стоял неуловимый аромат каких-то благовоний, химический запах фармакологии и аммиака.

– Теле… фон. Дай. И воды…

Чего не отнять у Ниидзимы, так это мозгов и чутья – он в любом состоянии понимает, когда можно ерничать и зубоскалить, а когда – совсем не надо. Он быстро сунул мне в руки открытую бутылку с минералкой и положил рядом мой телефон.

Два глотка, чтобы смочить горло. Нашарить неудобную кнопку на боку телефона и включить экран. Снять с блокировки. Десять неотвеченных вызовов. Три десятка непрочитанных сообщений. Отправителей всего два: Ренка и автосистема оператора. Потом. Прости, Реночка, но – потом. Последние разговоры. Пиктограммка с мордочкой кошки. Гудок. Быстрей же! Гудок. Пожалуйста! Гудок…

– М-м-м? Кенчи? – Спокойный голос человека, который только что занимался каким-то делом.

Фух, слава богам удачи!

– Как у тебя дела, Миу?

– Нормуль… – Она помолчала. – Твой звонок означает, что мне могут подсунуть какую-нибудь шокирующую информацию? Что-то вроде насильственного лишения девственности, а?

Как она догадалась-то?! Ну, девочка у меня – не просто умница – она у меня самая-самая умница!

– Да. Но уже все в порядке, Миу. Беспокоиться не о чем.

– Хорошо. – Судя по всему, она улыбалась. – Я не буду беспокоиться, Кенчи… Только… позвони теперь Ренке. Хорошо? А Ми-тян я сама скажу. Давай, звони! Я кладу трубочку.

Сигнал отбоя. Боже, за что ж мне такой подарок-то! На эту женщину молиться надо! И теперь понятно, как она так быстро догадалась – Ренка, наверно, после заказа мелодии на радио весь телефон ей оборвала с вопросом, где носит этого…

* * *

Миу со спокойной улыбкой отложила телефон. Рядом облегченно разрыдалась Мисаки, прижимая к себе возмущенно мяукнувшего котенка.

– Ну, что ты за плакса, Ми-тян! – Миу обняла дракошку и стала гладить ее по голове. – Все нормуль! Так и должно быть! Ему надо становиться сильнее! И отпусти Точимару – он не приспособлен пока к таким обнимашкам…

Быстрый топот по деревянному настилу. Дверь с шумом открылась… На пороге стояла крайне мрачная и злая Ренка:

– Ну?! Звонил? Как он?

– Жи… живой. – Сквозь слезы выдавила Мисаки. – Сейчас тебе звонить будет.

– Пусть звонит. – Зловеще протянула Ренка, потрясая своим розовым слайдером с большой белой висюлькой из меха. – Я ему сейчас сообщу о Конце Света, леди и джентльмены! Он у меня получит…

Аппарат в ее руке тихо зажужжал.

– Да! – Прорычала она в трубку.

* * *

Я быстро нашел в списке контактов пиктограмму раскрывшей капюшон кобры. Гудо…

– Да! – Выкрикнули прямо в ухо.

– Ренка, это я! Как у тебя…?

– Козел! Ублюдок! Мудак! Олигофрен! Дебил! Мужлан! Скотина! Бака! Самовлюбленный самец! Баклан! Паразит! Идиот! Сукин сын! Безмозглый орангутанг!

Я отнес трубку подальше от уха. Ниидзима, снова развалившийся на диване, блаженно улыбался и «дирижировал» пальцем при каждом следующем ругательстве.

– Минута? – Прошептал я, показав ему палец.

Ниидзима покачал тем же пальцем и показал пять. Специалист по женщинам, мать его…

– Реночка, солнышко… – Попробовал я достучаться до разошедшейся девушки.

– Кусок испражнений мамонта! Олень! Тряпка! Какая я тебе «Реночка», дятел! – Хм… ну, по крайней мере, сигнал проходит. Хоть и с задержкой. – Какое я тебе «солнышко», конь педальный! Пентюх! Ур-р-род! Дырка от бублика! Пылесос недоделанный! Бабуин красножопый! Макака! Мартышка!

– Реночка, милая! Рыбка моя! Змейка… – Вторая попытка.

– Ты кого змеей назвал, удав опухший! Ты меня еще и селедкой считаешь, вонючая фуга!?

Отлично! Соединение установлено практически на нормальной скорости и «отлуп» от сервера приходит без задержек… Правда, идет много лишних пакетов.

– Зайчик?

– Я тебе не крольчиха, гад!

И, по-моему, она начала выдыхаться – обработка входящего сигнала происходит почти без искажений!

– Ласковая кошечка?

– Кхр-р-р! – Ну, да… на котиков и кошечек у моих девушек пока еще нет антивируса… Ренка замолчала и было слышно, как она пытается отдышаться. – Завтра… Завтра подходи к Редзинпаку, морская вошь! Убивать буду, нах! – А потом голос стал таким ласковым и приторным, что от этого контраста я передернулся. – Будет ма-а-аленькая демоверсия нашей будущей семейной жизни, мой сладенький!

Сигнал отбоя. Дисконнект. Ниидзима тихо давится от смеха. В эмоциях – ни капли сочувствия!

* * *

– Вот так! – С победным видом захлопнула свой слайдер Ренка. – Завтра этот бесчувственный мужлан нас куда-нибудь поведет!

– Хорошо бы опять на «АкваДром». – Мечтательно протянула Мисаки.

Где-то на середине тирады Ренки она замолчала, заворожено слушая все новые и новые эпитеты в адрес Сирахамы, а теперь и вовсе успокоилась – слезы высохли и она стала улыбаться.

– Исключено! – Отрезала Ренка. – Зимой туда билеты за две-три недели раскупают.

– У-у-у… – Разочарованно протянула дракошка. – А куда тогда?

– Вот пусть и выкручивается… Как хочет… И упаси его боги предложить что-то банальное вроде кино, кафе или ресторана! А если он принесет пошлые цветы – я ему что-нибудь сломаю! Я ему покажу, как Старшая маменька семейные разногласия разрешает! Якобы неразрешимые…

Трель мобильного телефона. На этот раз звонил телефон Миу.

* * *

– Кэнсэй… – Удивленно протянул Акисамэ, прислушиваясь. – А не крутовато ли…?

Кэнсэй как-то пришиблено-горестно вздохнул и потеряно развел руками…

– Ну таки после методов Старшей Жены он от «жажды крови» Старейшего даже морщиться не будет!

– Хо-хо-хо! А еще ты говорил, Кэнсэй, доченька твоя хорошо готовит, да? Повезло мальчику с невестами! Ох, повезло! Хо-хо-хо!

Кэнсэй снова вздохнул:

– Ну, что? Опять девочек отпускаем, а бедного китайца заставляем готовить эту ужасную «Утку по-пекински», да? Тогда пусть Акисамэ…

– Ха! Меня теперь какой-то там стиркой не испугаешь, Кэнсэй! Я значительно вырос над собой в этом виде искусства!

* * *

Снова набираю Миу.

– Поговорил? – Сдерживая смех, спросила она.

– Угу.

– Получил?

– Угу.

– Не волнуйся – она отходчивая. Правда, и заводится с пол-оборота. Действуй решительно и быстро – может быть останешься в живых. И помни – болезнь легче предупредить, чем лечить!

– Не в нашем случае. Если буду предупреждать – только волноваться сильнее станете.

– Даже не знаю, что в «нашем случае» лучше, Кенчи. То ли готовиться к чему-то нехорошему заранее, то ли не знать, а потом вдруг узнать, как гром среди ясного неба… Еще позвонишь?

– Конечно. Погладь от моего имени Мисаки и Точимару. И Ренку тоже погладь… она ведь там, рядом?

* * *

– Точимару? – Удивился Ниидзима. – Сирахама-сан, какой вы разносторонний, оказывается, человек!

– Это кот. Порода мэй-кун.

– Ну так а я о чем! – Широко улыбнулся «инопланетянин».

– Я чудил? – Спросил я, имея в виду процесс приведения в чувство.

Ниидзима меня прекрасно понял. Он сообразительный.

– Немного. Ругался… наверно. Я этого языка все равно не знаю – не японский, не китайский, не русский, не английский, не немецкий, не французский. Тут к этому привычны: вшестером тебя держали… С активацией вас, Сирахама-сан!

– Много проиграл?

– Ни одной иены. – Ниидзима, кажется, был доволен. – Я поставил на то, что ты сдохнешь на пятой минуте. Ни минутой меньше, ни минутой больше. И – насмерть! И я неплохо поднял! Один к ста пятидесяти!

Уважаю! Вот так вот запросто и без единой виноватой эмоции мне об этом сообщить… И даже лицом не потрудился ничего извиняющегося изобразить. Уважаю! Учись, Малыш! Малыш? Эй, Малыш! Заснул, что ли?

– А чего так мало?

– Не угадал способ, которым тебя укокошили! Кто ж мог подумать, что ты – поклонник борьбы в партере!

– Общество прекрасной девушки, знаешь ли… Тебе не понять. А меня что, чуть не убили?

– Тебя убили. – Пожал плечами Ниидзима. – Клиническая смерть. Три с половиной минуты. Быдло, конечно, не в курсе, что ты воскрес. Да и зачем его, быдло, огорчать – смерть на Арене очень любят. Невзирая на разглагольствования о духе боевых искусств… Теперь тебе надо будет пересмотреть сценический образ. Анонимус был, конечно, хорош – не спорю – но ты уж поднапрягись, придумай что-нибудь новое.

– Без проблем… А что с Ванадис?

– Бюллетень в Сети сообщает, что у прекрасной Ванадис переломы четырех ребер, вывихи пальцев на левой руке… причем – ВСЕХ! Травмы менисков обеих коленей, травмы локтей, содрана кожа на шее… Загрызть ты ее пытался, что ли? В маске… Ах, да – маска вдребезги. С одной стороны – ничего опасного, Ванадис тебе еще наваляет, а с другой – «старушка ушла красиво» – боец Мелкий перед смертью лишний раз подтвердил, что абы кому Шакти Рахманн-сама. – Ниидзима задумчиво посмотрел куда-то в сторону двери. – Свои розы не дарит!

Он помолчал и с неудовольствием добавил:

– А еще какой-то мудила умудрился точно описать характер повреждений Ванадис ДО начала поединка и выиграл на этом два миллиона иен!

– Ты просто завидуешь.

– Самую чуточку, – Ниидзима снова широко улыбался и показывал пальцами эту «чуточку». – Поллимона примиряет меня с существованием этого излишне информированного хитрого гавнюка… временно.

– А еще как на мне заработать можно?

Хер знает, в каком я сейчас состоянии. То, что боли нет – ни о чем не говорит – может быть меня обкололи обезболивающим по самые брови, и по сути – я уже бесполезный инвалид. И я пока не знал, как об этом осторожно спросить, чтобы не вызвать зубоскальства Ниидзимы – пикироваться с ним сейчас совершенно не хотелось. Еще и Малыш молчит…

– Элементарно… – Незамедлительно ответил Ниидзима. – Сдать твою тушку в какое-нибудь учреждение… или продать на органы. Можно много-много заработать. Правда, часть органов будет бракованной – отбили их тебе, наверно, в Редзинпаку, раз уж ты ими не пользуешься… Ну, да имплантация мозга все равно никому не нужна – каждый же считает себя самым-самым умным – так что убытки от невозможности продать твое серое вещество будут небольшими. А вот купить себе запчасти от такого неубиваемого организма, как твой, любой будет рад за любые деньги! Так что ты озаботься – накропай завещаньице – озолотишь родителей в случае своей безвременной кончины!

Вот сейчас особенно было видно, что «пришелец» «под мухой». Судя по настроению Ниидзимы, до недееспособности мне еще далеко. И, видимо… видимо, после Активации я никого не убил и не… ну, понятно, да?

Интересно, Старик, кто нас реанимировал? Как считаешь? Старик? Эй… старик! Не очухался, что ли? Ну, тоже неплохо – не будет со своим морализаторством лезть!

– Кто меня реанимировал?

– Мне посоветовали не говорить тебе…

– Мастера Редзинпаку…?

– … этого сразу. Сказали, что ты и сам догадаешься… Странно, они еще добавили, что ты – не дурак. Как я вижу, они ошиблись.

– А кто тогда?

– Ниидзима-сан, вас не затруднит выйти?

Незнакомый женский голос, произнесший это, слышался откуда-то со стороны моих пяток. Оттуда, куда я не мог повернуться и куда смотрел до этого Ниидзима. Отрывать щеку от пластика лежанки совершенно не хотелось. Наверно, зря – стоит посмотреть на еще одного человека, который может скрывать свои эмоции. Впрочем, я догадываюсь о личности незнакомки.

– О, Шакти-сама… Я незамедлительно выйду. Как только узнаю, почему я должен оставить своего бойца…

«Своего». Какая самоотверженность! Видимо полмиллиона иен вскружили Ниидзиме голову. Ну и алкоголь, конечно. А учитывая то, что мы только что друг другу сказали (и зная, что госпожа Шакти все это время присутствовала здесь) – и вовсе наглость! Если это та женщина, которая подарила мне розочку, то удивительно, как Ниидзима осмеливается ей перечить! Тем удивительней было то, что учитель бойца Ванадис соизволила вполне мирно объяснить:

– Нам необходимо поговорить тет-а-тет… не так ли, Сирахама-сан?

Легкое удивление со стороны Ниидзимы.

– Кроме того, Ниидзима-сан. – Голос стал опасно-ласковым. – Это просто невежливо: спрашивать женщину, зачем она хочет остаться наедине с мужчиной…

– Ниидзима, сделай одолжение… своему бойцу. – Попросил я. Ниидзима молча направился к двери. – Ниидзима, ты планшетник свой… забыл.

Досада. Ниидзима вернулся и забрал компьютер.

– Очень любопытный и любознательный мальчик. – Тихо, будто листья в кроне дерева прошелестели, рассмеялась Шакти. – Но он должен быть тебе благодарен, Сирахама – ты ведь только что спас его драгоценный компьютер!

Женщина, наконец, появилась в поле зрения. Красно-белое сари, многочисленные украшения… тончайший цветочный аромат как-то умудрился пробиться сквозь химическое зловоние… возможно, наконец-то начала работать вентиляция. На столик рядом с операционным столом она поставила небольшой прибор… очень напоминавший тот, с помощью которого моя мать защищала кухню от возможной «прослушки».

Тихо щелкнула кнопка, прибор пискнул и загорелся зеленый огонек:

– Тебя было нелегко оживлять, Кенчи… А уж как наушники мешали. Но мы решили их не снимать. К тому же, Ниидзима-сан оказался настолько любезен, что включил нам трансляцию «Счастливчика»! И – знаешь – дело пошло. Песня настолько хорошо подходила к сути наших действий!

– А что за песня? – С немалым интересом спросил я.

Если есть такая «реанимационная» песня, то ее надо записать и добавить в набор Первой Медицинской помощи! Или использовать вместо утреннего будильника!

– Что-то про бензин… С очень хорошим ритмом – ровно шестьдесят в минуту. Самое оно, чтобы запускать сердце. А слова… смысл в том, что машина не заводится и «Дай бензин!»… Даже чуть-чуть зловеще.

Шакти села на стульчик передо мной и расправила края сари.

– Ты помнишь что-нибудь? Нет? Тогда я расскажу. Это интересно. Ты ругался на хинди. С большим чувством. Очень старомодно и очень архаично. Никто из шести девушек, что тебя держал, не понял и десятой части. Тебе интересно то, что ты говорил? – Спохватилась она.

– Если это не оскорбит ваши прекрасные уста, Шакти-сан. Содержание, а не форму.

– Ты оплакивал свою погибшую жену по имени Ануджа… – Я не удержался и вздрогнул. – Вначале я подумала, что Ануджа – старшая сестра… той персоны, воспоминания которой ты переживал… но вовремя вспомнила, что так могли обращаться друг к другу члены какой-нибудь секты… ну, а уж знание о том, кто ты такой, и некоторые другие твои слова, объяснили мне, что речь идет именно о возлюбленной… Раз уж пошли упоминания о ваших детях.

Тоска. Тупая болезненная тоска. Именно таким становилось мое состояние по мере рассказа прекрасной индуски:

– Разумеется, ты призывал на головы своих врагов мучения в их последующих перерождениях… Наверно, враги эти к тому моменту были уничтожены… тобой или кем-то другим. Ты молил свою госпожу о… о разном… – Шакти вздохнула. – Хоть это и дело давно минувших дней, но мне все равно неприятно тебе это говорить… судя по всему, женщина умирала у тебя на руках.

Слезы потекли сами… хоть я и старался их сдержать. Я хотел плюнуть на приличия и вытереться простыней, что меня укрывала, но Шакти уже была рядом, и краем своего платка осторожно вытерла слезы. Для представительницы касты Араин по отношению к постороннему мужчине – очень серьезный поступок…

– В цепи перерождений у каждого наберется тысяча подобных… или еще более неприятных событий. К счастью, далеко не каждый может их вспомнить. И к великому счастью – того, кто может вспомнить их ВСЕ, уже не могут взволновать мирские проблемы. И раз мы можем плакать над тем, чего изменить нельзя – мы все еще остаемся людьми.

– Интересные воспоминания… у предков Драконов. – Ляпнул я первую пришедшую в голову глупость.

Лишь бы не молчать…

– Поня-я-ятно… – Протянула Шакти. – В таком случае, бачча, тебя ждет множество интереснейших открытий.

– Ай-я… – Я постарался «переключиться» на то, что Шакти назвала «хинди». – Прекрасноокая сундари[21]21
  сундари (хинди) – красавица, прекрасная девушка – семантически довольно сложное слово, потому и приведено в транскрипции


[Закрыть] подобно птичке, споет мне песню о том, чего я, глупый и недостойный, не знаю… И услышав волшебные трели, недостойный сможет навеки смежить веки: ведь самое невероятное зрелище – зеленые омуты завораживающих глаз – он уже видел…

Шакти игриво закрыла краем головного платка низ лица и ответила на том же языке… правда, понимал я ее с трудом:

– Ах, как я радуюсь, недостойная столь (то ли «велеречивых слов», то ли «многословных восхвалений»)! И правду мне говорили – «(то ли „сладкие слова“, то ли „лесть“) – только так!» Боюсь себе представить, что случится со слабой женщиной, когда дело дойдет до обещанных… (тут я тоже не понял – что-то интимное и, кажется, неприличное). Мягко стелешь, бачча!

Утонченная и обворожительная Шакти Рахманн повела себя необычно: она вдруг заозиралась, как какой-нибудь воришка:

– Нет… не скажу. Это может помешать, – Она проказливо улыбнулась. – Тренировочному процессу. Хм… а хорошие у тебя глаза, бачча! Сквозь контактные линзы карего цвета видят настоящий цвет глаз… После такого недостойные, действительно, могут «навеки смежить веки»! М-м-м… красиво ты сказал…

Шакти помолчала, сильно покраснела и учащенно задышала. Наконец, решившись на что-то, потянула за край своего сари и, приблизившись вплотную, шепнула:

– А хочешь… я взамен познакомлю тебя… со Скарильятту, м-м-м?

С очень-очень знакомыми интонациями…

* * *

Ванна – отличное место для посмертных размышлений! После первого своего «воскрешения», помнится, я точно так же отмокал в воде.

Сейчас было целых две новости. И обе – как это и положено в настоящем, а не нарисованном, мире – неоднозначные: плохие они или хорошие – сказать было нельзя.

Первое… Я теперь не мог сказать про себя «мы». Ни Малыш, ни Старик теперь не отзывались, на вопросы не отвечали, отдельными размышлениями не радовали…

Слились в одну личность? Возможно. Хотя, в этом мире (да и вообще) я знаю только одного специалиста по «душевным имплантатам», но – вот такое вот у меня появилось инстинктивное «знание». Так мне казалось. И, если верить Акисамэ, то «кажется» – один из лучших аналогов понимания.

Что изменилось? Кажется, ничего. Разве что окончательно исчезло ощущение иллюзорности и несерьезности… и игрушечности происходящего вокруг. Кажется, я теперь намертво врос в окружающий мир. Реалии этого мира теперь были абсолютно естественны и обыденны – удивления по своему поводу не вызывали. Но – напротив – события-рояли, происходящие вокруг, вызывали теперь куда более бурную реакцию! Вот, как например, этот…

Да-да… то самое второе… Я, конечно, верю в совпадения, и всегда (что одна сторона личности – местная, что другая – пришлая) считал слишком самонадеянными тех, кто, уподобляя себя Провидению, цитировал с загадочным видом самовлюбленное: «Случайностей не бывает, кроме тех, что я подстроил»…

* * *

– Аники, ты там растворишься скоро! – Постучала в дверь ванной Хонока. – А маленькой девочке в интер… в кроватку баиньки пора! И срочно! Там сейчас самый срач начнется! Ой…

– Так тебе ванна нужна, чумазоид?

– Не! Мне нужно, чтобы непутевый старший братик поел, со стола убрал и посуду в посудомойку поставил!

– Можешь идти сраться на свой форум. Поем, уберу, поставлю.

– Тогда споки! И чмоки! И спасибки! А нямка в микроволновке! Сама готовила!

Хм… а вот это… это звучит угрожающе.

* * *

М-да… и вот так же, после первого «воскрешения», Хонока из-за двери звала меня на ужин.

Я в них, в случайности и совпадения, сильно-сильно верю. Но даже меня, такого легковерного, насторожили эти чертовы два миллиона иен.

Ниидзима упомянул о том, что кто-то точнейшим образом предсказал все повреждения, полученные Ванадис и заработал на этом два миллиона.

И Хонока только что, радостно прыгая вокруг меня со штурмовой винтовкой в руках (на эту винтовку мать писала обзор в какой-то журнал), похвасталась «супер-папкой, который в какой-то „Арене“ заработал на поездку к кенгуру!» Судя по тому, что автомат лежит без присмотра, «нападение» отца на мать было внезапным и «какой-то паучок нашу муху в уголок уволок».

Ну, не дурак я! Не дурак! Во всяком случае, не всегда. Понятно, что папа, казавшийся раньше таким надежным, но безобидным и смешным, вот таким вот хитрым образом через Хоноку (у которой и вода в одном месте не задержится) довел до меня оч-ч-чень важную информацию…

«Полный ноль в боевых искусствах» ПРЕКРАСНО осведомлен об особенностях моей техники и о том, какие повреждения она наносит. А теперь – складываем два и два, и вспоминаем романтическую историю встречи мамы с папой, плюсуем все вопросы, связанные с тотальным несовпадением моих характеристик с эталонным рыцарем-драконом… да хотя бы ушибленную папину ногу вспоминаем, когда я чуть не спросил у матери, почему это ей незнакома «стандартная техника драконов» по выбиванию суставов в ближнем бою!

Папа! Я искренне аплодирую мастерству Гасящих! Искренне! Обтяпать свое будущее так, что даже через восемнадцать лет потомкам икаться будет – это надо уметь! Заиметь жену – умницу и красавицу – из Драконов, которая при других обстоятельствах простому парню не светит. Ну, и мимоходом – выполнить контракт и устранить Танимото.

Браво!

* * *

– О чем думаешь, Мото? – Пробормотала засыпающая Саори.

– Думаю, какой у нас сын умный!

Весь мокрый после секса, Мототсуги пригубил ледяное вино из запотевшего бокала. Капелька росы сорвалась и капнула на плечо жены. Та фыркнула:

– А чему при этом усмехаешься?

– Ну… думаю, что ТАК попасть, как сын – это ж какие мозги нужны!

– Я думала, наоборот – мозги нужны для того, чтобы не попадать!

– Так, ящерка моя, у других же тоже мозги есть! Давай, я тебе спинку поглажу, чтоб заснула быстрей…

– А-а-а… понятно… в бутылке осталось еще половина и мой бокал почти полон… и одному хитрому типусу надо избавиться от конкурента в уничтожении коллекционной бутылочки игристого!

– Ты видишь меня насквозь, моя хорошая…

– Угу… ты себе даже не предста-а-авля-я-яешь… – Саори широко зевнула и перевернулась на живот. – Потом спустись и проверь, что дети закрыли автомат в «оружейку»… и Хоноку шугани – наверняка в интернете сидит… и шугани ее еще раз – наверняка, полезет на склад боеприпасов – она думает, что знает код от замка… А теперь – гладь!

Мототсуги посмотрел на спину супруги, которая была прекрасно видна в свете лампы в огромном аквариуме, посмотрел на бокал в своей руке, снова – на спину… Сглотнул.

– Дорогой… я правда, хочу спать – ты меня измотал… – Не открывая глаз, предупредила Саори. – Гладь… Чем раньше я засну – тем раньше проснусь… Смекаешь?

* * *

А теперь идем дальше, делаем выводы и охуе… грузимся еще сильнее…

Знают ли Драконы о моей настоящей родословной? Наверняка, нет.

В этом случае нас – всю семью! – Драконы то ли вырезать под корень должны, то ли к себе забрать для дальнейшего разведения маленьких «Гасящих Дракончиков». Насильственного. И – не медлить – пока конкуренты (и мстители) не набежали.

И не надо мне рассказывать сказки про то, что «из-за спины Драконы не нападают» – в политике они именно это и делают. Скрутить в бараний рог отца или мать – проще пареной репы… Через Хоноку. Да и меня скрутить – тоже. Но меня – «стремаются» – я ведь с нарезки слететь могу, расшибу себе что-нибудь важное… детородное… Потеряю товарный вид. Или прибью кого… важного.

Точно так же могут поступить представители Ордена Феникса – им Гасящие, кажется, в свое время тоже перья хорошо общипали… Впрочем, почему же «кажется» – судя по воспоминаниям, мой предок грохнул одного из Глав Ордена. А нынешний глава Ордена Феникса, наверняка, в курсе – вон как Ренка оперативно в Редзинпаку появилась.

И даже садовники-охранники из касты Араин…

(«М-м-м… какая гибкая сталь, Шакти-сан! Неудивительно, что он так легко оборачивается даже вокруг вашей осиной талии! Это ведь именно „он“… я прав? Это ведь Змей, а не Змея. Мальчик, верно? А заточка… я даже пальцем тронуть боюсь! Узор… Не может быть! Это же долина Богатого Города!»)

… я для них теперь – то ли сорняк, который надо выполоть (правда, сразу не убили… хотя и выяснили, кто я), то ли ценный гибрид редкого цветка… Интересно, Ванадис ко мне «подводить» будут? Или Яйой «фас» скомандуют? Или Яйой к касте Араин – никоим боком?

Вот, кстати, о гибридах. Насколько помню – они бесплодны. То-то смеху будет, если деток от меня – ни-ни… О! А может, провернуть? Подделать результаты анализов, подкупить врачей… Не-а… не получится – там ведь совсем не дураки: обязательно настоят на своей экспертизе. К тому же – современная медицина, если потребуется, выжмет из меня все, что необходимо для воспроизводства. А может, и нет, не выжмет – вдруг «старшая кровь» передается только и исключительно традиционным способом?

Орден Феникса (в лице одного вуайериста в шляпе) и Араин (в лице еще одной сумасшедшей, помешанной на холодном оружии) теперь знают, что я – потомок Гасящего. Ну, и – мелочь такая – знают, кто на самом деле мой отец. При этом отец все еще жив.

Но самое интересное…

Самое интересное, что Редзинпаку, даже узнав, что я потомок Гасящего (А они-то узнали об этом первыми! После первой же активации! А Старейший – так, возможно, и ДО…), ничего не предпринимают! А ведут какие-то непонятные игры, тряся перед моим лицом пучком девушек, как какими-то морковками перед мордой ослика…

Оп-па! А не означает ли поездка в Австралию, что отец готовится «свинтить», выводя из-под возможного удара семью? Что-то я совсем не согласен: у меня тут целых три невесты – их тоже «в Австралию»? И – кот, без которого Миу ни за что не согласиться «уйти на дно». Ну так такой толпой не прятаться, а с плакатиком ходить – «Вот они мы!»

Кажется, пора вылезать из ванны – в голову лезет уже откровенная бредятина!

* * *

– Аники! Аники!

– М?

– Ты спишь?

– Да!

Секундное замешательство. Но – тут же нашлась:

– Аники, в ванне нельзя спать! Утонешь – и кто тогда поможет бедной несчастной девочке?

– Что у тебя там стряслось, бедная несчастная…?

– Ты в штурмовых винтовках Ха-Ка шаришь?

– Конкретнее… и открой, наконец, дверь – я все равно в ванне лежу.

Дверь в ванну тут же отъехала в сторону. Хонока сунула внутрь любопытный нос и внимательно осмотрела помещение ванны.

– Тц… и правда, в ванне. А я уж понаде… испугалась, что ты хочешь подло заманить невинную сестричку в обитель порока и…

– Короче.

– Ну, я хотела на ютубу выложить, как я разбираю и собираю автик… Мама бы потом прикрепила бы к своей статье – какая винтовочка простая и интуитивно-понятная, и какая доченька у меня умная… ну и все такое…

– … тебя развели «на слабо» в каком-то форуме… а собрать обратно ты не смогла. – С легкостью дополнил и продолжил я.