Текст книги "Приручить королевича (СИ)"
Автор книги: Антонина Бересклет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)
– Почему обман? – невинно захлопал глазами Зим, пряча в уголках губ улыбку. – Это город-государство. Здесь живет маленький, но гордый народ. Они не входят в состав Вольнопольского королевства, но века назад заключили с предками Яснолики союзный договор, согласно которому королевский род предоставляет им охрану и покровительство.
– Этнический заповедник, значит, – поняла Варя.
Но тут увидела, как на крышу собора уселась птичка вроде синички.
– Маленький народ, да?! – воскликнула она, догадавшись, в чем подвох. – И как они называются – гномы? Феи? Лилипуты?
– У них сложное самоназвание. Мы привыкли звать их кузнечиками.
– Потому что прыгают высоко?
Зимослав поглядел на невесту с недоумением:
– Потому что они почти все поголовно занимаются кузнечным ремеслом.
– Угу, ясно – артельное производство, – хихикнула Варя. (А сама припомнила, что насекомых кузнечиков в этом мире называют сверчками, сверчков же – цикадами, ибо «цыкают»).
Между тем Зим обустроился на бережке с удобством: расстелил на каменистом пляжике одолженный у Красы плед, выложил из одной подседельной сумки завтрак на двоих, увязанный в скатерку и полотенчико, выставил кувшин лимонада и зачарованный на тепло жестяной походный чайник с какао. Из второй сумки появились предметы, по мнению Вари для пикника мало пригодные: полотняный мешочек муки на пять кило, полдюжины двухлитровых жестяных и берестяных банок-бочонков с солью, сахаром, крупами, коробка с набором специй и фанерный ящичек, полный коробков и флакончиков с алхимическими порошками и снадобьями на все случаи жизни. После того, как всё это добро было сложено аккуратной горкой на дощатых мостках, уходящих от бережка метров на шесть по воде, успевшего заскучать Друню отпустили гулять, наказав не забредать далеко.
– Если это им на зиму припасы, то на целый город, боюсь, не хватит, – съехидничала Варя.
– Припасы им смотрители привозят, – невозмутимо пояснил Зим. – А это дар лично от меня. Ну, деньгами-то они не возьмут – золота и серебра у них своего полно, добывают где-то тут в округе в секретных рудниках. А может, колдовством получают – в легендах по-разному говорится, а как на самом деле – неизвестно, людям свои тайны кузнечики не раскрывают.
Пока завтракали, городок постепенно ожил. На часовой башне дворца мелодично протренькали куранты, звон подхватила колокольня собора. В домах стали открываться окошки. На улицы выходили деловито настроенные граждане-гномы, издалека совершенно неотличимые от обычных людей, разве что несколько коренастые. Вот только во дворах у себя запрягали они не коней, не сайгаков и даже не пауков, а синичек или тушканчиков. Военные предпочитали седлать быстрокрылых ястребков-вранов.
Один такой суровый стражник-с-пальчик прилетел разбираться с гостями. Голосок у мужика оказался тоненький, комариный, но Варя сдерживалась изо всех сил и не заржала-таки. Зимослав же вон, общается с представителем суверенного народца вежливо и корректно! И ей пора учиться держать лицо, всё-таки будущая королева.
На справедливый запрос «зачем явились?» Зим ответил обстоятельно: заказывал-де у местных мастеров обручальный браслет для невесты. И хотя срок еще не вышел – договаривались, что работу доставят в Грозовградск к первому дню зимы – но нельзя ли узнать, вдруг заказ уже выполнен? Очень уж славно вышло бы подарить браслет избраннице не на помолвку, как планировалось, а на сговор в Ночь Двух Лун, когда по традиции все порядочные парочки друг друга одаривают символами вечной любви.
Покосившись на приготовленную оплату, стражник понятливо кивнул и проворчал: можно, мол, отчего ж не спросить-то. А ежели не готово, то привезут чего-нибудь подходящее из запасов – нельзя же красную девицу без подарка на праздник оставлять!
Зим искренне поблагодарил за участие – и не удержался, смущенно глянул на Варю. А та сделала вид, будто нет ее тут и вовсе не у нее щеки рассветным румянцем пылают.
Пока ожидали ответа от мастеров, выпытала: оказалось, заказ Зим сделал через сестру – Зорька в письме попросила Красу об одолжении, и та охотно помогла – послала Нежку с поручением.
– Получается, ты понятия не имеешь, что мне подаришь, – вывела Варя, развеселясь.
Будущий муж виновато потупился, пробурчал:
– Браслет. Кузнечики славятся мастерством и тонким вкусом. У них любое изделие – произведение искусства.
И поспешно свернул на рассуждения, что в незапамятные времена люди так же жили дружно и с белогорскими племенами: проводили взаимовыгодный товарообмен, походами друг друга не донимали, на чужие земли не зарились…
– Пока легендарный император не свистнул у соседей огромный кристалл, – подхватила Варя.
Зимослав пожал плечами:
– Летописи уверяют, что раздор случился еще раньше. Император взял Камень в качестве трофея, но пошел в горы не за ним – а потому что белогорская правительница натравила на объединенные королевства драконов, коих призвала из иного мира. Ты помнишь Чарушу в образе ящера? Рядом с настоящим драконом она выглядела бы, как птенец врана рядом с матерым белокрасом.
– Ого! – оценила Варя.
– Такие вот гости наведывались к нам в мир в те времена, когда Камень был не разбит и хранился в Белых Горах, – вздохнул Зим как-то уж слишком озабоченно для обсуждения старинной легенды. – Разумные, наделенные огромной магической мощью, очень прожорливые существа, для которых люди значили меньше, чем для нас муравьи под ногами.
– И? – поддакнула Варя.
Он встрепенулся:
– Что?
– Это я спрашиваю: и что? О чем ты думаешь?
– О том, – признался Зим, – что война черных магов по некоторым сведениям разгорелся с легкой руки белогорской правительницы.
– То есть ту мясорубку устроили для того, чтобы одна из трех частей того гигантского кристалла снова оказалась в Белых Горах? – сообразила Варя. И от этого вывода у нее тоже невольно пробежали мурашки по загривку.
– Есть такая вероятность, – не стал отрицать он.
– А королева белогорцев, она вообще какая? И почему именно королева? Она что у них, бессмертная, что ли? При императоре была правительница, при Грозоврате, сейчас тоже.
Зим снова уныло пожал плечами:
– Я знаю только то, что рассказывал дед. По его словам, она больше оракул, чем правительница. Белогорцы ведь поделены на племена и семьи, все живут по своим законам, у каждого племени есть свой вождь. Но объединяются они по зову королевы. И свято верят ее предсказаниям, считая посланиями их темных богов.
– Это понятно! А на вид она какая? Зореслава уверяла, будто белогорцы очень красивые, а мне вот не верится.
– У них белая, как снег, кожа и большие глаза яркого цвета. Они живут в подземельях, хорошо видят в темноте…
– И поэтому большие глаза, – поддакнула Варя. – Таращили поколениями, пока не закрепилось наследственно. Что еще?
– Еще… Высокие, тонкие, гибкие. Дед говорил, что у королевы волосы до пят, белые и легкие, как паутина. Изящные длинные пальцы, унизанные драгоценностями. Красивый звучный голос. Желтые глаза с густыми ресницами. Она носит тяжелую корону со сверкающими камнями. И всегда ее лицо – да и вся фигура – окутана полупрозрачной вуалью. Никто из ее подданных не смеет прикоснуться к королеве, она для них священна – наместница богов на земле. Дед уверял, что та правительница, с которой он пытался заключить мир, сама обладала огромной магической силой.
– А почему у него не вышло? Уж он точно сделал всё возможное.
– Шаманы из ее ближайшего окружения не хотели мира. Они объявили, будто дед наслал на королеву чары подчинения.
– Ну, всё понятно – объявили ей импичмент, отягощенный харасментом! – возмутилась Варя. – Раз баба у власти, значит, будут клевать со всех сторон! Тем более Грозоврат по молодости наверняка был красавчик не хуже, чем, хм, твой папа. Потому в оговор все сразу поверили и заперли королеву в глубоком подполе, пока не одумалась. Так?
– Вероятно, – улыбнулся Снежен.
– О, кстати о королевах! Что слышно из летней резиденции ее величества твоей матушки? Какие новости?
Варя думала сменить тему, чтобы Зим перестал хмуриться, а он помрачнел еще больше.
– Не всех твоих злопыхателей вывели на чистую воду? – насторожилась она. – Ты ведь ради этого тут и прохлаждаешься, разве нет?
– Не в этом дело, – вздохнул он. Решил, что будущей жене можно рассказать: – Наконец-то выяснилось, куда матушка ходит тайком по ночам.
– Неужто на собрания секты дьяволопоклонников? – ахнула она, предполагая остроумно пошутить. Однако Зим потребовал расшифровки, и в итоге кивнул:
– Почти угадала. Придворные дамы привечают некую гадалку – мутную во всех отношениях особу.
– И бравый Будигор выследил почтенных фрейлин? – хихикнула Варя.
– Нет, маменька сама пришла с повинной к нашему первому министру.
– К своему любовнику?
Зимослав поморщился на формулировку, но кивнул. Продолжил с кривоватой усмешкой:
– Спасибо хоть на том, что она перестала донимать придворного астролога, чтобы тот вычислил для меня идеальную невесту. После того, как обескураженный звездочет трижды указал на тебя…
– По твоей тайной просьбе? – догадливо подхватила Варя.
– Не моей – Венцемира. Теперь маму занимает вопрос, когда у нее появятся внуки, сколько их будет и какими они получатся по характеру и одаренности.
Варе и самой это было бы интересно знать. Но спросила она о другом:
– Что же такого ужасного наговорила ей модная гадалка, что ее величество решила сдать шарлатанку министру?
– Ей не понравилось, что гадалка применила к ней чары. Мама неожиданно для себя очнулась в сокровищнице – и не могла вспомнить, как и для чего приехала в столицу, во дворец, закрытый на ремонт. Ее насторожило, что в голове крутится навязчивая мысль – об Ограждающем Камне.
– Которого у вас нет, – не поняла Варя.
– О том, что его нет, известно только узкому кругу посвященным. Вообще о том, что существуют такие кристаллы, знают далеко не все маги в трех королевствах. Более того, обычный человек без магического дара не смог бы ощутить на себе чары настолько тонкие – мамино счастье, что при ней были амулеты, созданные еще отцом и дедом.
Настал черед мрачнеть Варе – очевидно, что свекровь влипла в крайне неприятную ситуацию.
– Гадалку, надеюсь, поймали?
– Расставляют ловушку так, чтобы не спугнуть. Учитывая, что она втерлась в доверие ко многим высокородным старухам, схватить ее будет не так уж просто. Благодаря связям и заработанным деньгам она обустроилась в пригороде Грозовградска, как у себя дома.
– Ага, как лиса в логове? Десяток нор и сотня ходов-выходов? Понятно… Но почему фрейлины-то ее покрывают?! Тоже их зачаровала?
– Нет, тут обычное дело, – отмахнулся Зим, – женщины обожают подобные развлечения, а гадание – за исключением астрологии – в трех королевствах запрещено законом.
– В каком смысле?
– В прямом. Чародеи и колдуньи, имеющие разрешение на практику от совета магов, делать предсказания берутся крайне редко и только по очень веским причинам. Те, кто обучался у хороших учителей, прекрасно сознают опасность попыток заглянуть в будущее.
– А-а… – протянула Варя, смутно понимая, к чему он клонит. – Это когда предупредишь человека о чем-то, а он поймет неправильно, станет делать не то, что нужно…
– Нет, это когда маг при попытке увидеть будущее конкретного человека вместо чар отражения видений по недоразумению откроет сквозной портал через узко взятую нить времени, тем самым изменив не только настоящее этого человека, позволив ему увидеть то, что зачастую он видеть не должен, но рискуя неосознанным выбросом сырой силы пробить ауру и энергетическое ядро человека и принести ему непоправимый внутренний ущерб, чаще всего несовместимый с жизнью, реже – со здравым сознанием, и также легко прошить пространство, буквально свернув его в кольцо… Впрочем, – оборвал он себя, заметив округлившиеся Варины глаза, – тебе еще рано об этом задумываться. Просто запомни, что со временем играть нельзя. Разве Алояс не говорил тебе этого на первых же уроках?
– Не помню, – честно ответила Варя. Поморгала, словно сбрасывая легкий гипноз от мудреных объяснений. – А почему тогда Росана так легко научила меня консервированию? Это ведь то же самое – сворачивать время для банки фруктов!
– Тут время не сворачивается, а растягивается, – терпеливо пояснил Зим. – Совсем другое дело и почти никакой опасности. И в этом случае ты не прикасаешься к самому времени, а словно проталкиваешь предмет через его толщу в пределах ограниченного емкостью пространства. На таком же принципе строятся чары ускорения полета или бега – когда нужно очень быстро переместиться из одной точки в другую, но портал открыть невозможно по каким-то причинам.
– Это когда одна нога здесь, другая там? – вывела по-своему Варя.
– Угу.
– А как же Огнеяр?
– А что с ним?
– Он посчитан этим твоим советом магов? Он ведь пророчествует, когда и где откроется очередной стихийный разрыв.
– Во-первых, да – у него есть разрешение от моего совета магов. Во-вторых, он предсказывает только дыры и ничего больше. И предсказания его основываются не на предвидении, а на особенностях его дара – он чувствует, где истончается пространство и просачиваются энергии, вибрации, тени чужих миров.
– Как белый кролик твоего отца? Где тонко там и прорвется! А Грозоврат и твой отец разве не имели дара предвидения? Дедушка вон тебе аж свадьбу распланировал!
– Не было, – сказал Зим. Но сам задумался, добавил: – Во всяком случае мне об этом ничего не известно.
– Вот что тебя ни спросишь – всё-то ты ничего не знаешь! – шутливо проворчала Варя. И перескочила на другой волнующий вопрос:
– А как кузнечики будут печь хлебцы? Они ж такие мелкие!
– Так и хлебца у них маленькие.
– Как просвирки?
Пришлось объяснять.
– А, у нас тоже в начале весны есть праздник в честь Великой Матери, – провел параллель Зимослав, – приходится на ту же неделю, что и день рождения Зорьки. На рассвете перед храмом служители раздают всем крошечные булочки с благословением в знак того, что скоро земля даст новый урожай.
– А кто у вас за батюшек? Ну, за священников? Кто богине служит обедню?
Зим непонятливо хлопал глазами, а Варя утомилась всякий раз многословно объяснять, что имеет в виду. Собралась, сообразила:
– Кто отвечает за ритуалы в честь Великой Матери?
– Маги же! Забыла? Мы все, кто носим в себе ее дар, отмечены особой божественной благодатью.
– А при храмах кто состоит?
– Те, кто захочет, кто к этому расположен духом. Или кого обяжут. Или кого-то временно назначают, обычно в качестве испытания терпения. Следить за храмом очень утомительная работа, знаешь ли.
– А верховный жрец в твоем королевстве кто? – настырничала Варя.
– Я.
Ответил, будто говорил об очевидном. Варя же решила обдумать мысль, что она собирается замуж не только за правящего принца, но и за местного первосвященника, попозже.
– А в Белозорье?
– Чуролют, как старший королевский маг, назначенный правителем.
– А в Вольнополье?
– Яснолика по праву рождения, но она отлынивает, поэтому – ее дядя-регент.
– А венчать нас кто будет?
– Если бы здесь был отец, то венчал бы он. Мама не может, у нее дара нет. Подчиненным же магам проводить брачный обряд над старшим некрасиво.
– Тогда кто? – озадачилась Варя. – Опять Чуролюта позовем? Или ты Красу хочешь? Я-то не против…
– Ей нельзя, она незамужняя.
– Тогда остается Чуролют или регент, – подытожила Варя без энтузиазма. – Но это несправедливо – Чуролют-то ведь тоже холостяк… Зато хоть дядюшка замужний!
Зим надул губы, отвернулся. Она донимать его не стала – догадалась, в чем дело. До свадьбы-то сроку чуть больше полугода, и вряд ли за это время пропавший король успеет вернуться домой, если уж за двенадцать лет не нашел дороги назад. То, что у алтаря их встретит не Кудеяр Смур, для его сына станет знаковым поворотом и серьезным разочарованием, грозящим окончательно разрушить и без того хрупкую надежду на чудо…
Удачно, что мрачное молчание их не затянулось надолго – к берегу причалила лодка размером с суповую тарелку.
В оной приплыл кузнечик-кузнец, златых дел мастер, и его помощники подмастерья. Он долго раскланивался с гостями, уверяя, что для него большая честь встретиться с высокими заграничными заказчиками лично. (Варя хрюкнула на двусмысленность эпитета «высокий» в данном случае, но прикрылась ладошкой, сделав вид, будто закашлялась). Кузнец многословно поздравил Зимослава с грядущей женитьбой и заверял, что выкованный им со всем тщанием браслет, да еще подаренный накануне такого значительного праздника, станет для будущей королевы отличным оберегом от любых злых чар. Приплывшие на второй лодке пузатые кузнечики, наряженные в парчу и шелка, оказались здешними королем и главой церкви. Последний заверил, что по обычаю и от чистого сердца освятил браслет – и великодушно предложил сразу же их и обвенчать прямо на месте.
– Заверенный нами брак будет действителен по законам Союза Трех Королевств, – подхватил миниатюрный король. – Не сомневайтесь! Юные влюбленные нередко прибегают к нашим услугам.
– Вот тебе и решение задачки, – фыркнула Варя, повиснув на плече будущего мужа. – Распишемся здесь, и никакой мороки со свадьбой!
– Мне по статусу не положено, чтобы так просто отделаться, – вздохнул Зимослав. Заботливо застегнул невесте на запястье привезенный кузнечиками браслет – серебряную ленточку паутинно-тончайшего плетения.
Пока неторопливо собирали остатки «завтрака на траве» и запихивали плед обратно Друне в сумку, кузнечики успели шустро распотрошить и крупы, и сахар-соль с мукой. Всё, кроме специй и алхимии – дорогие порошки изначально были расфасованы мелкими порциями – представители малого народца крошечными лопатами раскидали по привезенным с собой мешочкам. Мешочки грузили на лодочки – и так и сновали до острова и обратно. За опустевшей крупной тарой обещали прислать летучий отряд: мол, ничего не пропадет напрасно, позже грузовой упряжкой из десятка пташек перетащат жестяные бочонки и приспособят емкости для разных хозяйственных или производственных нужд – на винокурни или в общественные бани, или еще куда. Мешок из-под муки пойдет на паруса.
– Может, проще было отлевитировать всё сразу? – задумалась Варя. – Я не говорю зашвырнуть! Я имею в виду плавно переместить по воздуху. Так и пыли было бы меньше.
– Проще, – согласился Зим, – но это нарушило бы соглашение о суверенитете. И после пришлось бы восстанавливать ограждающие чары вокруг острова – Красу это не обрадовало бы.
– И тут без чар не обошлось?
– А ты как думала? Если к ним проберется любое животное больше кролика или птица крупнее врана, или явится какой-нибудь вор – что останется от их города?
Варя только поохала сочувствующе, руками всплеснула… И залюбовалась на подарок – очень уж приятно сверкала на солнце невесомая замысловатая «паутинка». Но еще больше грела сердце мысль, что это – предсвадебный подарок от Зимослава, его клятва любить вечно…
На обратном пути, правда, он снова проштрафился в ее глазах. Остановил Друню на лугу, полном восхитительных цветов – нечто благоухающее, высотой сайгаку по брюхо, пестрое фиолетово-лазоревое, напоминающее одновременно гладиолусы и колокольчики.
Заверив спутников, что он быстро управится, Зимослав оставил Варю сидеть в седле, а сам спрыгнул, утонув в колышущемся море по плечи – и принялся собирать букет. Нарезал большущую охапку, вручил Варе.
– Куда столько-то? – счастливо рассмеялась та, силясь обхватить непокорный веник обеими руками.
– Красе половину поставим, – бросил Зим, взлетая обратно в седло.
Варя язык прикусила, чтобы не ляпнуть что-нибудь обидное. Уточнила только:
– Половину? Не треть?
– Чаруша останется без цветов, а то Неж разозлится. Он только-только начал к ней остывать, нельзя допустить ни малейшей вспышки ревности, иначе все твои усилия пропадут даром.
– Я ровным счетом ничего не делала, – пробурчала Варя. – Они сами с Зорькой снюхались. Так что быть Красе твоей сестрой – ты сам про нее так сказал когда-то, сам и сглазил, вот!
Зимослав только рассмеялся.
Позже днем, когда Краса и Варя накрывали стол к обеду, а парни спорили, каким соусом вкуснее поливать салат, в приоткрытое окошко церемонно постучали. Это было довольно неожиданно, учитывая второй этаж, поэтому вся компания немедленно скучковалась перед подоконником. На котором восседали два кролика – белый (разумеется, Финик) и ярко-желтая (понятно, заколдованная Чаруша).
Финик важно топорщил усы, сложив передние лапки на пузе, и в целом имел вид степенный и очень ответственный – как полагается почтенному дедушке, притащившему за шкирку взбалмошную девчонку, дабы та взялась за ум и честь по чести принесла извинения.
Чара-белка же сидела насупленная, понурив голову, распушившись шариком.
– Ну? – поторопила Краса, ибо смотреть на них и держать строгое лицо было тяжко. – Кто-то здесь хочет клятвенно пообещать, что не будет вести себя, как капризный ребенок? Что не станет колдовать, не подумав хорошенько, к чему это может привести? Что перестанет пить, как сапожник? Что не притронется к зельям, не посоветовавшись со старшими? Что не станет хамить и буянить? Прекратит унижать Милонега и донимать Злата?
Чара колебалась – слишком уж суровую с нее требовали клятву. Невозмутимый Финик, не повернув к ней морды, выразительно хлестнул подопечную хвостом по попе. И та встрепенулась – не поднимая глаз, послушно опустилась в низком поклоне, молитвенно сложив лапки.
– Давно надо было так сделать, – хмыкнула Краса, возвращаясь к столу. Махнула рукой, рассеивая чары оборота.
Зим расторопно закутал всхлипнувшую блондинку в плед, удачно оставленный с вечера в кресле, и помог слезть с подоконника.
Финик же с чувством выполненного долга сиганул через полкомнаты прямо на стол, где сразу пристроился к блюду с фрикадельками. Краса с улыбкой почесала его за ушком – и подставила маленькую тарелочку, чтобы положил себе угощений по вкусу, рядом – пузатую пиалку, бывшую солонку, куда налила ложкой бульона. И не забыла подсунуть салфеточку, чтобы вытирал лапки и не наследил бы жирными пятнами по скатерти. Варя наблюдала за ними круглыми глазами – до такого сервиса она сама не додумалась бы! А песец ничего, обращение принял как должное, мигом разобрался, что к чему – и поблагодарил хозяйку выразительным пофыркиванием.
– Всё-таки в культурном обществе обедаем, – перехватив Варин взгляд, пробормотала Краса, посмеиваясь.
– Угу, – подхватил Зим, – я уже видел, как ты повязала Друньке салфеточку на шею. Вернее, скатерть с вышитыми цветочками.
Зато Чаруша уселась за стол принципиально в одном пледе, замотавшись на манер тоги.
Так в пледе и отправилась вместе с Красой и Варей в гости к Мстисладе. Объявила: «Всё равно нас зовут на примерку бальных платьев, так зачем переодеваться лишний раз?»
Княжна эксцентричный вид чародейки оценила, но промолчала.
Зореслава, также занятая подгонкой наряда под присмотром старшей подруги, быстренько завладела вниманием Красы и увела ту в отдельную комнатку – им было, о чем посплетничать с глазу на глаз, всё-таки давние подружки по переписке. (За барышнями свитой потянулась половина белошвеек и хлопотливых горничных, умоляя принцесс не потерять на ходу булавки и не выпасть из наспех зашнурованных корсетов).
С платьем для Вари разобрались за рекордные минуты – у портных сохранились ее недавние мерки, так что и подгонять ничего не пришлось. А вкусу княжны касательно придворной моды Варя готова была довериться с закрытыми глазами. Поэтому, оставив снова взбунтовавшуюся Чарушу в неглиже перед зеркалами препираться с главной модисткой, Мстислада пригласила Варю в смежную гостиную попить чаю в относительной тишине.
Пока они там чинно расселись, пока разлили ароматный напиток по тончайшим фарфоровым чашечкам и определились с выбором крошечных фруктовых пирожных, пока обменялись свежайшими новостями – Варя про Чарушу и думать забыла. Поэтому явившемуся Злату только мило улыбнулась. А чаем поперхнулась секундой позже – когда тот уже скрылся за дверью.
– Но там же!.. – заикнулась Варя шокированно.
Мстислада невозмутимо продолжала улыбаться и цедить чай, обнимая чашку тонкими пальчиками. Как будто не она самолично легким взмахом руки направила принца к чародейке, раз тот так вовремя явился, дабы принести чувствительной барышне извинения за вчерашнее недоразумение.
«А ничего, что барышня там полураздетая в трех зеркалах отражается?!» – возмущенным взглядом красноречиво высказала Варя приятельнице.
«Прекрасный момент для откровенности!» – в ответ выразительно затрепетала ресницами княжна.
Грохот и громогласная ругань не заставили себя долго ждать. Сперва из комнаты высыпались перепуганные служанки и портнихи со швеями. За ними, прикрывая отступление, выскочил встрепанный Лучедар, словно едва вырвавшийся из круговерти смертоносного урагана.
– Я приношу свои глубочайшие извинения!!! – отчаянно выкрикнул он с порога, захлопнул дверь и кинулся прочь в сметенных чувствах.
Мстислада невозмутимо продолжила пить чай и поддерживать дружескую беседу, будто их разговор с Варей никто не прерывал. Будто за стеной не бушевал особо опасный тайфун, пышущий бешенством и обидой.
Спустя два пирожных и одну конфетку, застрявшую у Вари в горле комом, Чаруша взяла себя в руки и вышла к ним. Снова в пледе, подвязанном большим узлом на плече. Кипя от негодования, но стискивая зубы. Села рядом с Варей, и та торопливо пододвинула ей свою чашку. Глотнув, чародейка, взглянув княжне в глаза, сурово спросила:
– Ты, вообще-то, на чьей стороне?
– На своей, конечно, – сверкнула та очаровательной улыбкой. – Исключительно на своей.
Явились Краса под ручку с Зорькой, прилично одетые. Захлопали недоуменно глазами:
– А что тут был за шум?..
На этот простой, в сущности, но одновременно столь сложный вопрос никто не захотел отвечать. Варя просто не решилась. Мстислада не посчитала нужным что-то говорить, словно ее улыбка всё объясняла без лишних слов.
А Чара неожиданно залилась стыдливым румянцем, выхватила из вазочки конфету, нервно развернула фантик – и запихнула за щеку, надувшись, точно вновь стала бессловесной крольчихой.
Так она и молчала до вечера, замкнувшись в задумчивости.
И, видимо, слишком громко думала – чем в конце концов взбесила Милонега, закричавшего:
– Всё, устал я от вашего Злата! Надоел!!!
С воплем раздражения вольнопольский эксцентричный королевич убежал из дома. Впрочем, отсутствовал недолго. Вернулся, набрав полную запазуху спелых тыкво-яблок.
– Пошли в театр? – попросил он у сестры, смачно грызя сочный плод.
Краса усмехнулась, отложила готовку ужина, вымыла руки:
– Почему бы нет!
С собой пригласили всех, даже послали Зима за Зореславой и Мстисладой – благо Чаруша долго злиться не умела и княжну за пикантную ловушку великодушно простила.
В Дивогорск отправились порталом, открывшимся прямо в королевскую ложу.
Милонега ждало разочарование – его знакомый тенор нынче в постановке не участвовал. Остальные же актеры заметили, что центральная ложа не пуста, и потому играли с особым воодушевлением. Поэтому тыкво-яблоки просто сгрызли всей компанией. (Огрызки же Неж попросил складывать на носовой платочек – и затем всю кучку отослал тенору в личную гримерку вместо букета-визитки).
– Почему вы не выгнали этого певца, если Неж его так не любит? – шепотом удивилась Варя.
– Почему не любит? Очень любит! Закидывать его во время арий чем-нибудь ярким и липким. У братца театр вроде тира – обожает приходить сюда, когда сильно разозлится. А наш прима-тенор – он хоть и дурак, но поет изумительно! Жаль, сегодня не послушали. Особенно, паршивец, хорош, когда исполняет трагические партии – ни одной фальшивой ноты, несмотря на обстрел! Но ты успеешь оценить – Снежка грозился, что выпишет его петь к вам на свадьбу.
Выяснилось, что оперный театр всегда принадлежал королевской семье, ведя происхождение от придворной труппы, и в свою очередь дядюшки отписали его в собственность Яснолики в качестве подарка на день совершеннолетия. С тех пор она лично следит за репертуаром и время от времени заявляется с ревизией в бухгалтерию, ведь на доходы от спектаклей содержит как сам театр, так свой любимый охотничий домик и соседствующий с ним полк паучьей кавалерии.
В антракте Милонег и Зорька сбегали в буфет – от тыкво-яблок всем дружно захотелось пить – и кроме кувшина с лимонадом прихватили оттуда смущенную младшую буфетчицу с тележкой, полной разных вкусностей. Краса немедленно разворчалась, что, раз она владеет театром, то совсем не обязательно грабить буфет, где вся еда идет втридорога против рыночных цен.
– Не ворчи, запишешь на наш счет, – рассмеялись два немолодых джентльмена, заглянувших в ложу вместо убежавшей служанки. Судя по тому, как на ходу они снимали шарфы и плащи, и как суетились за их спинами слуги, охранники и секретари, правящие дядюшки только-только прибыли, с трудом оторвавшись от дел.
– Вы опоздали, спектакль давно идет, – заявила Яснолика. Но расцеловать себя в обе щеки позволила без брюзжания.
Оставив свиту за дверью, регент и канцлер скромно пристроились в уголке, предоставив лучшие места гостям, хотя Зим порывался уступить хозяевам свое кресло.
– Ах, сиди спокойно! – отмахнулся на него дядюшка-канцлер с улыбкой. – Снежен, ты же обожаешь оперу – вот и наслаждайся! Это королевская ложа, тут с любого места прекрасно видна сцена.
Обернувшись же к Варе, которая с самого начала села не рядом с женихом, а с краю в тени бархатной портьеры, канцлер по секрету насплетничал тихонько:
– Не знаю, успели ли вы заметить, сударыня, но ваш жених весьма трепетная натура, пусть с первого взгляда по виду и не скажешь.
– Угу, нежен, как снежинка, – поддакнула Краса едва слышно.
– Смотрите, – не повел на племянницу ухом канцлер, продолжал доверительно шушукаться с новой знакомой, – вот сейчас начнется великолепный дуэт… вот! Слышите? А теперь взгляните на Зимослава. Видите? Он совершенно выпал из бытия, настолько увлечен мелодией и сюжетом.
– И правда, – хихикнула Варя. На мгновение залюбовалась одухотворенным профилем. – Так переживает! А я, признаться, с трудом понимаю, о чем речь в пьесе. Да еще, когда поют, совершенно невозможно разобрать слов. Всё-таки я предпочитаю сначала прочитать книгу, по которой поставлен спектакль, иначе чувствую себя очень глупо.
– Я просто слушаю приятную музыку в сносном исполнении, – по-своему поддержал ее регент. – Иногда, очень редко, можно полюбоваться декорациями и костюмами.
– Чем вам не нравятся декорации? – зашипела на дядюшек Краса. – Я лично слежу за оформлением каждой постановки!
– Вот поэтому, – успокаивающе погладил племянницу по руке канцлер, – мы при каждом визите стараемся водить нашего дорогого Зимослава на спектакли. Бедняжка так погружен в дела, что в родном Грозовградске никогда в театр не ходил, хотя там труппа не хуже нашей! Они приезжали весной с гастролями, так что я знаю, о чем говорю.
