Текст книги "Приручить королевича (СИ)"
Автор книги: Антонина Бересклет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)
– Печь ватрушки? – рассмеялся он. – Шучу, баба Вера вряд ли тебя допустит на свою кухню.
Он галантно открыл для нее тяжелую входную дверь, обитую темным металлом, и Варя вышла на ступени аскетично-простого низкого крыльца.
– А что такое Жуков Улей? – запоздало уточнила она.
– Добро пожаловать в поместье Жуков Улей! – грянул нестройный хор голосов.
От неожиданности Варя чуть назад за порог не отпрыгнула, да Зимослав не позволил, хотя она случайно наступила ему пяткой на многострадальную ногу. Королевич, отдать ему должное, не поморщился, удержал пугливую невесту, положив руки ей на плечи.
Лишенная возможности к отступлению, Варя растерянно воззрилась на прислугу и обитателей усадьбы, выстроившихся возле крыльца в два ряда, будто почетный караул. Всего человек двадцать, половину из них были женщины разных возрастов, в опрятных темных платьях с передниками, вероятно, горничные, кухарки и прачки. Бородатые мужчины сурового вида наверняка служили сторожами, а может, какими-нибудь конюхами или егерями. И если женщины и девицы без сомнения на «параде» были по своей воле – все с великим любопытством, кто прямо, а кто украдкой, разглядывали Варю и ее наряд – то мужики, глянув на гостью ради ознакомления с новым лицом, переминались-хмурились, будто бабы их силком пригнали. Похоже, так оно и было, ибо Зимослав, усмехнувшись, строго обратился к женщинам:
– Сударыни, разве я приказывал бросить все дела и собраться здесь?
– Нет, ваше высочество, – ответили те хором и присели в поклоне. Впрочем, ни в голосах, ни в лицах не было заметно ни тени боязни или смущения.
– За нарушение правил я вас прощаю, но только сегодня, – смилостивился королевич. – Надеюсь, впредь вы продолжите вести себя, как полагается прислуге – незаметно. Вы все меня слышали?
– Да, ваше высочество! – Тут и мужики приглушенными басами присоединились – и поспешили сбежать.
Бабы и девицы отошли в сторонку, сгрудились в кучку, принялись громким шепотом обсуждать внешность и манеры гостьи.
– Тихун, погоди! – Зимослав заметил доселе прятавшегося за спинами мужчин длинного, как жердь, парнишку лет пятнадцати. – Подойди!
Тот неохотно подчинился, хотя, судя по угрюмо опущенной голове, предпочел бы удрать. Из-под бурой фетровой шляпы с низко обвисшими полями торчали прядями, как петушиные перья, давно нестриженые волосы огненно-алого цвета. Занавешенное челкой лицо подростка было невозможно толком разглядеть, только узкий подбородок и худые щеки сверкали сплошной рябью веснушек. Одет паренек был в поношенные вещи, залатанные-заштопанные, однако некогда изысканные – чего только стоили кружева на манжетах рубашки или частично сохранившаяся вышивка на жилете. Варя сделала вывод, что прежде одежда принадлежала самому королевичу. (И мысленно возблагодарила местную Богиню за то, что Снежен такой же вот жердью не остался, а к своим двадцати годам – по здешнему летоисчислению, а по земному выходит на пять лет больше – раздался-таки в плечах и малость нарастил на костях мускулов. Иначе стояли бы перед ней сейчас два сутулых глиста, прости господи).
– Огнеяр Тихун, – Зим представил подростка Варе. – Он единственный, кому позволено бывать в башне в любое время и присматривать за ней в мое отсутствие. Если тебе что-нибудь потребуется, обращайся к нему.
– Хорошо, буду иметь в виду, – постаралась состроить самое серьезное выражение Варя. Нелюдимый подросток надежности не внушал, но не хотелось обижать недоверием, причем обоих.
Отвесив порывистый поклон, парень незамедлительно удрал восвояси.
– Я не хочу видеть и слышать прислугу. Жаль только, что они этого уяснить не могут, – произнес Зим, жестом предложив следовать за ним. – А с Тихуном наоборот – иной раз кажется, что играешь с ним в прятки. Пока отыщешь, где он схоронился, уж и забудешь, о чем хотел попросить-то.
– Это он вчера ночью играл на дудочке? – вспомнила Варя.
– Вот-вот, если бы не его флейта… – проворчал королевич, подумав о чем-то своем.
Чтобы сменить тему, он пустился в объяснения, почему приходится на обеды (а также на поздние завтраки и ранние ужины) ходить через половину сада к бабе Вере, вместо того чтобы чинно трапезничать в башенной пристройке. Всё дело в том, что баба Вера, бывшая в свое время кормилицей его величества Кудеяра Смура, после пропажи короля осерчала на всех чародеев на свете и на деда Грозоврата конкретно – и дала клятву никогда в жизни не возвращаться в башню. Ну, и в пристройку заодно. А бросить юного королевича-сиротинушку на произвол судьбы старушка не смогла. Потому и поселилась в очаровательном, прямо-таки пряничном домике в глубине сада, откуда руководила жизнью всего поместья. (Понятно, что клятва «не возвращаться» не приравнивалась к условию «не переступать порог», иначе как тут похозяйничаешь – например, погребок для домашних вин и наливок нянюшка обустроила в подвалах пристройки).
Кстати, пряничных домиков в саду набралась целая улочка – прямо-таки женское царство! – и бабы Верин был самый просторный среди прочих, ибо включал в себя обширное помещение кухни. Далее в зарослях чего-то цветущего и благоухающего располагался двухэтажный, с чердаком и балкончиком, теремок королевны. Следующим был домик с обширным ухоженным огородом – принцессиной гувернантки. За ними – общие домики для незамужних горничных и кухарок. (Замужние и семейные люди жили в деревеньке за воротами усадьбы. А у Тихуна была своя каморка при конюшне сайгака Друни, за которым парень обязан был ухаживать в первую очередь и лишь в остальное время исполнять поручения хозяина. Конюшня и кроличий сарай размещались на противоположной стороне усадьбы, дабы не тревожить барышень запахами зверинца).
Когда удалились от башни на достаточное расстояние, Варя оглянулась назад, задрала голову вверх. Хотелось уважительно присвистнуть: мрачная громада, возвышающаяся над верхушками деревьев и упирающаяся в облака, показалась ей внушительнее небоскребов. Несомненно, в подобных твердынях положено обитать колдунам-гениям, старикам-отшельникам с длинной седой бородой. Если верить картинкам в школьных учебниках, дед Путивест Грозоврат был именно таким чародеем.
«Пристройка», как небрежно называл ее Снежен, примыкала к башне сбоку, будто подпирая ее, точно домик смотрителя к маяку. Только это был самый настоящий дворец, пусть и урезанный по длине, без полагающихся дворцам крыльев. Зато с колоннадой при центральном входе, с островерхой сложной крышей, украшенной собственными башенками и мансардными окошками. Покои на верхних этажах красовались балконами и высокими окнами. Нижний и второй этажи щеголяли витражами бальных залов и ажурным ритмом галерей. Сквозь огромные окна в просторном холле виднелась шикарная парадная лестница, соединяющая все этажи, прихотливо заплетенная широкими витками сама на себя, будто перевернутый кальмар, да еще украшенная статуями.
– И что, неужели во дворце никто не живет? – изумилась Варя.
– Нет, – отозвался Зимослав. – Я-то не против, это ведь не башня, но там никому не нравится.
Путивест Грозоврат велел возвести пристройку, когда надумал жениться. Супруге и ребенку требовались компаньонки, свита, няньки, слуги – разместить их всех в башне было невозможно по многим соображениям. Во времена детства отца Снежена, дворец при башне был сердцем королевства, но не мозгом – вершить государственные дела королю Грозоврату приходилось в столице, во Дворце Министров.
Когда трон перешел к Кудеяру Смуру, его супруга, Хранислава Буря, потребовала переезда в столицу. Там по ее желанию в центре города, напротив Дворца Министров, возвели новый роскошный дворец, сделавшийся отныне королевской резиденцией.
После похорон бабушки Снежена, дед Грозоврат перестал пользоваться пристройкой, для скорби и размышлений ему хватало своей башни. Когда же и он преставился, четыре года назад, поместье окончательно перешло Зимославу. Хотя фактически королевич сделался здесь хозяином гораздо раньше, ибо столетнему чародею давно было не до житейских мелочей.
Подросшей Зореславе-Сияне, переехавшей в поместье вместе с братом, тоже не приглянулся бабушкин дворец, от просторных залов она успела устать в родительском столичном гнезде.
– Нет, ну в чем-то я твоих женщин понимаю, – пробормотала Варя, входя следом за Зимославом в обитель бабы Веры, от самых сеней благоухающую выпечкой и ароматами пряностей. – В маленьких домах уютненько. И убираться проще. И отапливать несложно – ты ж говорил, у вас тут зимы холодные… Добрый день! Простите за беспокойство…
Баба Вера оказалась именно такой, какой ее ожидала увидеть Варя – небольшого роста бойкая жизнерадостная и вместе с тем строгая хлопотливая старуха, суетящаяся между печью и обеденным столом.
К слову, проходя мимо двери, ведущей в смежную горницу, Варя заметила, что в домике есть и большая столовая. Но их, видимо, как опоздавших, хозяйка посадила чаевничать на кухне – чтобы далеко не носить подогретые сырники и пироги, чтобы сразу же разлить по чашкам чай из зашумевшего медного чайника.
Здесь же обнаружился и Венцемир, примостившийся в уголочке – спешно расправлялся с ноздреватыми, истекающими маслом блинчиками с мясным фаршем, политыми густым ягодным соусом.
– Вы только пришли – а я уж всё, убегаю, – вскочил он с места, дожевывая на ходу, сорвал салфетку с ворота. Вдоль стеночки прокрался к выходу, не забыв на прощанье чмокнуть хозяйку в привычно подставленную щеку. Оглянулся на Зима, будто нуждался в распоряжениях: – Ваше высочество! Прикажете готовить лодку? Значит, пойду наловлю зябликов, загоню их к причалу.
– Угу, – подтвердил Снежен, хищно нависнув над столом, прикидывая, что бы выбрать из предлагающихся вкусностей.
У Вари тоже невольно слюна набежала от манящих запахов и от завлекательного вида угощений – тут и блинчики с разнообразной начинкой и соусами, и пироги, и сырники, и… блюда местной кухни, которым она названия еще не знала.
– Куда тянешься, рук не помыв?! – обернувшись от печки, баба Вера возмущенно замахнулась на королевича поварешкой. Ею же грозно указала на имеющийся в углу рукомойник.
Зимослав заворчал что-то жалобное невнятно, но покорно отправился наводить чистоту, кивнув Варе присоединяться, что та и сделала, поежившись под пристальным взором кухонной генеральши.
Полотенце, висевшее на крючке возле рукомойника, было вышито по кромке занятным узором, в котором угадывались резвящиеся белко-песцы – и хрустело от крахмальной свежести. Видимо, только что поменяли, пока их ждали.
– Так-то лучше! – сменила гнев на милость бабка. – Прошу за стол! Зимушко, что будешь? Сырнички, поди? Или сперва блинцов с мясом? Так бы и дала тебе трёпку, государь сопливый! Кто ж по делам ездиет без завтрака, а?! Слыхала я новость, как ты вчера перед соседями осрамился, без чувств посреди площади рухнул! Ладно, Белокрас с Аленьким рядом оказались – хоть мальчонки за тобой, обормотом, приглядывают, им спасибо!..
Варя, едва сделавшая выбор в пользу открытого пирога с овощной начинкой, от внезапной отповеди застыла с поднятой вилкой. Зимослав же и ухом не повел – не теряя времени даром, приступил к уничтожению куриных котлеток. И невесту легонько пихнул локтем, чтобы отмерла. Опустив глаза к своей тарелке, Варя ойкнула, обнаружив рядом с кусочком пирога ассорти из прочей еды – разные разности, всего по чуть-чуть на пробу: пока она дивилась, Зим решил дополнить ее скромный выбор.
– Ешь, – негромко приказал он. – Сегодня до второго ужина, наверное, не освободимся.
Между тем и Финик пригляделся-принюхался – высунулся из-под воротника и сиреневых вихров, спрыгнул с плеча королевича и направился к жареным в кляре крылышкам.
– Матушки! – всплеснула руками только сейчас заметившая зверька баба Вера. – Это кто ж тут такой? Беленький?!
И она расторопно подхватила со стола кролика в одну руку, в другую – облюбованную им тарелку.
– Простите, – поспешила вступиться за питомца Варя, – он аккуратно кушает…
– Он-то аккуратно, а хвостом над блинами махать нечего, – проворчала старушка. Усадив смирного кролика на широкий подоконник, поставила ему перед носом мисочку, куда отложила обнюханное крылышко. – И вредно им такое! Лакомки, меру не знают, а потом животами маются. Я лучше ему отварную птицу достану…
В душе Варя была несказанно признательна Финику за то, что отвлек хозяйку на себя. Под пристальным вниманием королевской кормилицы она бы ни кусочка не проглотила. А стоило той заняться кроликом, как аппетит тотчас вернулся – да еще какой! Все кушанья оказались безумно вкусными, и горка, получившаяся в тарелке с легкой руки Зима, исчезла в считанные минуты – а Варя как будто не наелась!
На ее смущение и растерянность Зимослав лишь фыркнул – и придвинул ей поближе блюдо с еще не отведанными блинчиками.
– Я же растолстею! – шепотом ужаснулась Варя. Но соблазнилась и пару блинчиков себе отложила.
– Через недельку привыкнешь и станешь разборчивее, – заверил он.
Сам-то Зим уже прикончил большую тарелку сырников под ягодным сиропом и только чай допивал, поджидая спутницу.
Устроив пир для кролика, баба Вера подсела за стол со своей чашкой, за компанию.
– Спасибо, всё очень-очень вкусно! – искренне поблагодарила хозяйку Варя.
– На здоровье, милая, – улыбнулась та сердечно. – Как звать-то тебя?
– Варя. Варвара.
– Необычное какое имя-то. Откуда ты, Варя-Варвара?
– Издалека, – вежливо, но твердо остановил ненавязчивый допрос Снежен. Как раз Варя расправилась с блинчиками, и можно было подняться из-за стола. – Благодарю, всё как всегда превосходно.
– Да полно, – отмахнулась, зардевшись, баба Вера. – Девчонки стряпали, я-то только следила, чтобы не пересолили…
Покинув гостеприимный домик (и оставив Финика под присмотром старой кормилицы хрустеть куриными хрящиками), они вновь направились к башне. Варя подумала, что с эдаким ежедневным променадом растолстеть ей впрямь не грозит. Это немного напоминало санаторий, в котором она в детстве побывала с родителями, только гораздо вкуснее, волшебнее, роскошнее и…
– Тебе нужно придумать новое имя, – огорошил ее Зимослав. – Что-нибудь обычное, не привлекающее внимания и не вызывающее вопросов. В столице вовсе не обязательно всем знать, кто ты и откуда. Достаточно того, что ты училась в Златограде у Чуролюта.
– Угу, – согласилась Варя. – А какое имя?
– Любое, какое тебе придется по душе, – пожал он плечами.
Позже, переодевшись для визита к королеве, Снежен постучал к Варе:
– Ты готова?
Та откликнулась, слегка запыхавшись:
– Почти! Прости! Это платье… оно, конечно, элегантное, и я понимаю, почему твоя сестра его выбрала…
Отчетливо прозвучавшее в голосе отчаянье и нотка зарождающейся паники не оставили ему выбора – Зим распахнул дверь и решительно вошел в девичью опочивальню.
Варя была почти одета – в действительно чудесное платье, которое ей шло, даже будучи не совсем застегнутым. Именно застежки, располагавшиеся на спине от горловины до копчика, заставили ее помучиться – как ни заламывай руки, как ни крутись перед ростовым зеркалом, а без посторонней помощи невозможно справиться.
– Позови, пожалуйста, горничную, что ли, – пробормотала она, отводя глаза и покусывая губы.
В ее понимании, конечно, ничего неприличного не случилось – самые нижние крючки, заменявшие в этом мире «молнию», Варя сумела-таки застегнуть, да и под платьем была надета сорочка, так что «обнаженной» можно было посчитать разве только шею. Однако в то же время она прекрасно осознавала, как ситуация выглядит с точки зрения принятой в этом мире морали.
Впрочем, Снежену, похоже, было начхать на этикет.
– Некогда, – отрезал он, развернул Варю к себе спиной, занялся крючочками. – Пока они передерутся между собой за право тебе прислуживать, пока явятся, у Венцемира все зяблики разбегутся по поместью.
Закончив с платьем, он не менее решительно взял с прикроватного столика щетку для волос, пригладил Варе растрепавшуюся от усилий макушку, куда вслед за тем водрузил шляпку, идущую с платьем в комплекте – с жемчужным гребнем, напоминающим небольшой кокошник, и с бисерными подвесками, прикрывающими лоб. Затем ловко пристегнул сзади на потайные пуговки-бусинки тонкую до прозрачности вуаль.
– Готово! – объявил с гордостью. Спохватился: – Туфли! Чулки надела?
– Разумеется, – надулась от смущения Варя.
И приподняла край подола, ибо, найдя приготовленную пару туфель перед кроватью, королевич вознамерился помочь ей обуться, ради чего не пожалел парадных штанов и преклонил перед своей дамой колено.
– Не жмут? – деловито уточнил он.
– Нет, – буркнула Варя, упрямо отводя взгляд.
Очень уж хорош был королевич в парадном наряде! Не как разряженный индюк, а как гордый голенастый фазан с золотыми переливчатыми перьями!.. Тьфу ты, откуда только возникло в ее голове такое сравнение? Из-за похода в зоопарк с Радмилкой и Златом, не иначе. Но Снежен действительно был хорош на загляденье. Да еще пригладил вихры в коем веке: зачесал сиреневую гриву назад, и только несколько прядей непокорно выбились из челки и упали на лоб. Теперь-то Варя поняла, почему мама в шутку называла подобные прядки «завлекалочками». И еще стали видны крупные посверкивающие серьги – те самые, что она ему подарила…
Варвара и не заметила, что уже с минуту пялится на принца, пристально смотрящего на нее в ответ.
– В уборную на дорожку загляни, – понял по-своему ее молчание Зим. И развернулся выйти.
– Мне не нужно! – вспыхнула до корней волос она, кинулась за ним, мимоходом радуясь тому, какие же удобные туфли ей подобрала Мстислада – эдакие каблучищи, а будто в тапочках!
– Тогда поспешим, – усмехнулся он и взял ее за руку.
Так и понеслись, будто на поезд опаздывали. Варя дорогу толком не разобрала, только заметила, что в этот раз обошли башню с другой стороны – и спустились по довольно крутому склону, благо в нем была устроена лестница с отделанными шершавым камнем ступенями.
Шагавший впереди нее широким шагом королевич, не отпускавший ее руку, просто ослеплял. Дыхание в ее груди спирало от волнения, возможно, поэтому она не успела запыхаться, пытаясь поспеть за ним, несмотря на мешающие юбки, более тяжелые, чем обычные, из-за обилия золотого шитья и драгоценных каменьев. За ее спиной словно выросли невидимые крылья!..
– Это кто?!
Очнулась Варя от морока накатившей влюбленности, стоило увидеть на берегу озера Венцемира, увлеченно играющего с крупными косматыми зверями: то ли заросшие длинной шерстью медведи с хвостами куницы, то ли суровые коты-манулы, сильно подросшие на хорошем корме.
Всего зверей наблюдалось не меньше десятка, они рассыпались по коротенькой набережной – кто-то в кустах откоса пыхтел, кто-то клумбу перекапывал широкими когтистыми лапами. А несколько с увлечением и азартным взрыкиванием, отдаленно похожим на мяуканье, резвились в компании капитана королевских рыцарей. Тоже, между прочим, вырядившегося в блестящее парадное облачение и чудом не успевшего изгваздаться, хотя звери этому всячески пытались поспособствовать.
– Это зяблики, – сказал Зимослав.
Услышав его голос, звери мигом бросили забавы – сбились тесным рядком и навострили полумедвежьи морды, будто впрямь собрались с благоговением внимать командам его высочества.
С плохо скрываемым трепетом подойдя ближе, Варя удостоверилась, что они впрямь не сводят с Зимослава обожающих умных глаз.
– Чуют чародеев, – пояснил ей Венцемир, пока Зим с улыбкой приветствовал зверюг, каждого погладив по голове, почесав между кругленьких ушек. – В поместье, которое им доверили охранять, они считают своим вожаком самого могущественного мага.
– А почему зяблики-то? – продолжала недоумевать Варя. – Неужто при такой шубе мерзнут?!
Крайний в ряду зверюга, который уже удостоился ласки «вожака», подкрался к ней сзади, припадая на передние лапы, что, вероятно, должно было обозначать почтение – и ткнулся влажным теплым носом ей в ладонь. Варя едва удержалась от визга и чуть не подпрыгнула на месте. Но взяла себя в руки – и запустила пальцы в густую шерсть. Зяблик охотно подставил необхватные щеки и по-кошачьи зажмурился, утробно заурчал – отчего всем телом мелко затрясся.
– Вот потому и зяблики, что трясутся постоянно, – рассмеялся Венцемир.
– Ничего себе у вас тут котики, – пробормотала Варя. – У нас в зоопарке тигры мельче…
Следом за спутниками сойдя с набережной к самой кромке воды, она увидела, что возле широкого дощатого пирса их ждет подготовленная к отплытию лодка – длинная, востроносая. Двое дюжих бородатых мужчин заканчивали проверять прилаженную к корме систему колес: два нижних, наполовину погруженных в воду, как у старинных пароходов, с лопастями – и два верхних «надпалубных», похожих на «движители» в кроличьих колесницах, только рассчитанные на куда более крупных зверей.
– Это для зябликов? – сообразила Варя. – А они туда разве поместятся? А они не упарятся в таких-то шубах?
Ехать в столицу вызвались четверо зверюг. Причем именно сами вышли вперед – и подождали, пока мужики помогут им загрузиться на лодку, чтобы не дай бог не замочить шкуру. В лодке двое степенно улеглись на корме на дно, а двое, опять-таки самостоятельно, забрались в беговые колеса, где немного прошлись для разминки.
– Рулевой переключает механизм с холостого хода на две скорости, – снова любезно пояснил Варе Венцемир. – Звери могут двигаться, как им будет удобно, при этом система шестеренок и тормозов…
А Зимослав ничего пояснять не стал. Просто коротко велел:
– Не выпади из туфель.
И подхватил Варю на руки. Легко, будто куклу, занес в лодку, где очень аккуратно усадил на носовое сидение, ловко гася встречными легкими качками шатания лодки от Вариных нервных трепыханий. При этом зяблики недовольно прижимали уши и с брезгливостью косились на водную гладь за бортом.
– А они-то плавать умеют? – робко уточнила Варя, имея в виду зверюг.
– Умеют, но не любят, – охотно откликнулся Венцемир, тоже забираясь в лодку. – Подшерсток у зябликов такой плотный, что практически не намокает, поэтому нырять за рыбой, которую они обожают, у них не получается, а относительно короткие лапы и широкое тело…
Мужики с пирса длинными шестами помогли развернуть лодку в нужном направлении. Венцемир, не прекращая болтать, занял место рулевого. Зимослав устроился рядом с ним. Зяблики с невозмутимым видом пустились рысью, завертели колеса, сразу придав лодке немалую скорость.
Варя со своего почетного места на носу, заметно приподнявшегося над водой, получила возможность во всей красе обозревать окрестности.
Башня издалека выглядела особенно мрачной, как высокий трухлявый пень с дырами-окнами. Или как темный столб термитника. Так что название Жуков Улей башне очень даже подходило. Из сих размышлений Варя сделала вывод, что наверняка в здешних лесах водятся некие жуки, которые запросто могут оказаться пчелами или муравьями, и они строят подобные колонно-образные муравейники.
– Так вот ты какое – Синегорье! – не удержалась, пробормотала она с пафосом.
Пологие горы и холмы, окружавшие озеро со всех сторон, покрывала сплошная синеватая растительность. Особенно впечатляли виды горизонта с середины озера. Варя только и делала, что вертела головой, пытаясь уловить, чем одни горы или холмы отличаются от соседних. С непривычки они все казались совершенно одинаковыми. В итоге Варя сдалась и прекратила пугать Зимослава своими попытками вывалиться за борт.
Время от времени зяблики менялись местами со своими отдохнувшими напарниками, что позволяло лодке двигаться без перерывов, а зверям не слишком утомляться.
Зимослав и Венцемир вполголоса шушукались между собой, гадая, какие проблемы кабинет министров сегодня предъявит его высочеству в числе первых. Варя недолго подслушивала разговор, ибо заботы правителя навевали скуку не меньше, чем выпуск теленовостей о политике-экономике: всё то же сельское хозяйство, требующее дотаций, вместо бизнеса – гильдии ремесленников, вместо упрямых олигархов – своевольная аристократия, и еще казна, нуждающаяся во вливаниях, налоги, которые должны быть гибкими и при этом не хлестать, как плетка… И так далее, и тому подобное.
У Вари пока что хватало собственных забот, куда ей до государственных. Первым делом следовало обдумать разумное требование Снежена о смене имени. Уже скоро они окажутся в столице – как она представится королеве? Нужно срочно изобрести для себя приличное, звучное и красивое имя!..
Как нарочно в голову лезли одни Даздрапермы, складывались в местном стиле Вислокривы, Велилепы, Пустозвониславы да Вертихрустки, в лучшем случае вспоминались Параши с Грушами.
Хорошо, что путешествие не заняло больше часа, иначе она успела бы удариться в панику от собственной тугомудрости и скудохрабрости.
Плохо, что за короткую прогулку по озеру она вместо отдыха только устала.
Глава 12
Пришвартовался их катер на зябликовой тяге к городской благоустроенной пристани. Из похожей на декоративную беседку сторожки тотчас выбежали стражники в мундирах почетного караула, принялись помогать прибывшим высоким лицам. Зябликов увели отдыхать в специально предназначенное строение с палисадником для прогулок. Его высочеству и капитану королевских рыцарей отдали честь и кратко отрапортовали, что в столице царит полный порядок. После чего посадили в кроличью колесницу – и с ветерком доставили во дворец. (Варю, понятно, тоже не забыли – стражники на нее косились из-под козырьков шлемов, а большего проявления любопытства не позволял строгий устав).
Быстрая поездка по чистым светлым улицам произвела на Варю приятное впечатление, у нее в родном-то городе историческая часть выглядела не такой ухоженной несмотря на весь технический прогресс.
Ко дворцу – внушающему трепет многоэтажному мрачноватому комплексу – подъехали сбоку, так что за высокими деревьями с ажурными кронами, затеняющими окна, Варя толком не успела рассмотреть красоты архитектуры. Ее спутники (и следом она, стараясь поспевать) быстро поднялись по крыльцу, украшенному каменными изваяниями стилизованных зябликов, вошли в двери, которые для них распахнулись, словно сторожившие вход дюжие лакеи только их и ждали. Хотя, может, и правда ждали или просто увидели в окошко, как подъехали.
Из невеликого холла свернули сразу к лестнице, направились наверх – до пятого этажа, как в итоге насчитала Варя.
Над пролетами и площадками, в простенках между окон были развешаны живописные полотна в темных резных рамах – в основном пейзажи, изображавшие озеро и башню Жукова Улья с разнообразных ракурсов, а также портреты. Благодаря картинкам в учебниках по магии Варя уже знала, как выглядел дед Зима – великий король-колдун Путивест Грозоврат. Выходило, что на большинстве портретов как раз он и был запечатлен в разные годы своей завидно долгой жизни, зачастую разительно отличаясь чертами лицами – очевидно, художники писали много позже избранного периода, опираясь не столько на прижизненные портреты или одряхлевшую натуру, сколько на собственное воображение. Варя похихикала, на одном особо эпичном полотне опознав в юноше, сжигающем волшебным огнем страхолюдную кляксо-черную зубастую многоголовую гидру, самого Зимослава собственной персоной. Да, внук может быть похож на деда, но не настолько и не в данном случае уж точно, ибо характерный крючковатый нос Грозоврата Снежену не достался – к великой Вариной радости. (Если бы она задержалась перед картиной на полминутки дольше, Варя заметила бы в углу полотна еще несколько фигурок, как будто страхующих малолетнего чародея: белобородого старика, двух синеволосых худощавых парней и невысокого мужчину с круглым лицом и с посохом, украшенным самоцветами).
Последний портрет, на который она обратила внимание, был помещен на почетное место и словно бы взирал с высоты на каждого, кто поднимался по лестнице. У молодого мужчины на портрете было гладко выбритое узкое лицо, впалые щеки, густые черные брови, умный спокойный взгляд – и роскошные темно-фиолетовые, как сочный баклажан, кудри, волнами ложащиеся на белоснежный воротничок, отделанный тонко выписанным полупрозрачным кружевом. Полотно в полтора человеческих роста высотой выглядело откровенно велико для непарадного хода.
– Ух ты! – вырвалось у нее негромко.
Заметив, что Варя сбавила шаг, опередивший ее на половину лестничного пролета Зимослав задержался, коротко пояснил:
– Он раньше не здесь висел. Мама приказала перевесить, чтобы он ей глаза не мозолил. Здесь-то она никогда не бывает.
Варя почуяла, что за сухим замечанием скрывается давняя жгучая обида.
– Такое чувство, что я его где-то видела, – тихо произнесла она, так что услышал лишь Венцемир, тогда как Зимослав бросил их и удрал еще на пару пролетов выше. – Кого-то вы мне напоминаете, дяденька…
Она в задумчивости уставилась на тщательно выписанные корешки книг, на стопку которых по воле художника эффектный брюнет опирался локтем.
– Снежена, кого ж еще, – выдал объяснение капитан рыцарей. – Это же его отец.
– А, точно! – кивнула Варя, увлеченная новой подброшенной мыслью, принялась выискивать общие черты. – Но в Зорьке тоже что-то от папы чувствуется. Определенно форма губ…
– И общая семейная вредность характера! – припечатал Венцемир. Вежливо тронув ее за локоть, потянул вперед, чтобы не отстать совсем.
Нагнали они королевича, когда тот попал в окружение черных камзолов, белых воротничков и блестящих от напряжения лысин. Дворец слухами полнился, и, заслышав о прибытии Зимослава, кабинет министров почти в полном составе немедленно ринулся встречать строптивое высочество.
Пользуясь тем, что в небольшом зале, куда вывел проход с лестницы, не наблюдалось никого постороннего, почтенные министры, потрясая папками с рабочими заметками, обступили правящего принца в тесный кружок – и, перебивая друг дружку, вывалили все срочные вести и безотлагательные требования. Вторым кружком, на два шага позади, выстроились секретари министров, готовые немедленно записывать распоряжения и уточнения.
Зимослав стоял, сложив руки на груди, и внимательно слушал, сурово посверкивая очами, видимо, привычный к подобному ведению дел. Даже успевал отвечать – будто на занятии фехтованием меткими ударами парировал сыпавшиеся градом выпады.
– Лорды южных провинций просят повысить закупочную цену на зерно из-за низкого урожая!
– Вышлите тайную ревизию – проверим сперва, не продают ли неучтенными поставками за границу.
– Лорд Шафран подал жалобу! Якобы из-за позапрошлого разрыва вы, ваше высочество, сделали непригодными для земледелия часть пахотных земель, ему принадлежащих. Он требует возмещения!
– Какая наглость! – зашикали прочие министры.
– Было такое, – не стал отпираться Зимослав, – кислотой два поля залило, Вран потом четыре амулета истратил на очищение. Поднимите отчеты о налогах за три прошедших года, посмотрите, какой доход лорд получал с означенных земель. Уверен, составляя прошение о возмещении, он позабыл истинные, им же самим заверенные размеры прибыли. В любом случае в следующем году земли снова можно будет использовать… Или лучше выкупите эти поля в королевскую собственность! Лорд не знает подробностей, поэтому цену не станет задирать. Будигор, исполнишь?
