Текст книги "Приручить королевича (СИ)"

Автор книги: Антонина Бересклет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

– А почему тогда он был неразборчивый? Случилось что-то? Он же юный был совсем! И как только эти бабы посмели домогаться невинного мальчишку?!

Зорька снова повздыхала, взвешивая, говорить или не стоит – и таки «продала» братову тайну, уж очень Варя подарком угодила. Понизила голос до шепота:

– Сердце разбитое пытался по осколкам собрать.

– Да ты что?! – шепотом же воскликнула Варя. – Какая же дура его бросила?!

Зореслава снова поджала губки, отвела взгляд:

– Не важно, какая. Важно, что он в нее был влюблен до умопомрачения. Ну, или воображал, что влюблен, по юности это одинаково больно, – рассудила она глубокомысленно, будто не было ей сейчас столько же лет, как брату тогда. – А Кра… красавица эта, когда узнала о дедушкином проклятии и о том, что не сможет ни при каких условиях сделаться законной женой Зимки, взяла и…

Она замолчала, тяжко вздохнув, в мыслях заново окунувшись в события минувших лет. Варя ей искренне сочувствовала – похоже, подростком Снежен был впечатлительным и импульсивным. По психике крошечной сестренки ураганом прошлись все его переживания и страсти, ведь проблемы обожаемого брата ее до сих пор волнуют больше собственных забот.

– В общем, она ушла от нас, – нашла в себе силы заключить Зореслава.

– О, боже… – выдохнула Варя, вообразив подростковое самоубийство в порыве запретной влюбленности. – Прости, что спросила, мне очень жаль… Действительно, от такого шока трудно найти избавление.

– Вот видишь, поэтому Зима нельзя обвинять в распутстве.

– Ох, какое уж тут…

Они еще полчасика согласно поохали и разошлись в печали и задумчивости.

_____________

Известие о несчастном финале первой любви Снежена затмило для Вари колкости королевы. В следующие дни она невольно старалась обращаться с женихом с особой трепетностью, отчего тот всерьез насторожился и хмуро принялся вычислять возможный подвох.

Зато вскоре из-за его подозрительности Варя получила сюрприз в виде полноценного домашнего выходного в компании объекта своих чувств. Говоря проще, Зимослав извелся ожиданием неприятностей и решил плотнее пообщаться с непривычно задумчивой невестой. Пришлось, конечно, серьезно разругаться с министрами, но зато удалось освободиться пораньше и явиться домой аж ко второму обеду. Варя как раз заканчивала под присмотром бабы Веры печь ватрушки.

За обедом не только Варя удивленно поглядывала на королевича, но дивились все, кто сидел с ними за общим длинным столом – очень уж непривычно было видеть, что хозяин никуда не торопится, а спокойно наслаждается едой и благожелательно выслушивает брюзжание бабы Веры, докладывающей о подготовке к зиме. Кстати, королевская кормилица не обошла вниманием Варино активное участие в общественно-полезных мероприятиях – правда, не всегда было ясно, то ли старушенция ее нахваливает, то ли от души костерит.

После трапезы Снежен предложил Варе вместе прогуляться по поместью, (разумеется, не по всему, с причитающимися полями, лесами и деревней, а по прилегающей к башне территории). То ли для того, чтобы лично удостовериться, всё ли в порядке в обширном хозяйстве и благополучно ли поживают многочисленные обитатели. То ли для того, чтобы понять и самому увидеть, как люди относятся к Варваре, приняли ли ее, согласятся ли назвать в будущем хозяйкой. Не молчит ли она столь подозрительно из-за вспыхнувшего за его спиной конфликта, вдруг ее кто-нибудь посмел оскорбить или отнестись к ней с пренебрежением?

Но нет, как ни приглядывался Зимослав, ничего плохого не обнаружил. Его невесту доброжелательно приняли все – от кроликов и зябликов до последнего дворника.

Прачки, правда, наябедничали, что молодая госпожа приходила их поучать, как и чем выводить пятна с белья и скатертей, будто они сами не смыслят в своем деле. Варя тотчас вступила в дискуссию, доказывая, что со всей дури лупить бельем по ребристой доске нет проку, ткань-де от такого обращения изнашивается быстрее, а лучше замачивать белье на ночь. И воду для стирки удобнее нагревать не над огнем, чтобы потом таскать кипяток ведрами, плеская себе по ногам, а сразу в чане машинки, раз в агрегате Грозоврата предусмотрена такая функция, а они, непросвещенные бабы, элементы прогресса дружно игнорируют. Да еще сливают мыльную воду не в колодец отстойника, а в овраг, откуда сливы с ручейком уходят прямиком в озеро, загрязняя экологию… В общем, Зимослав еле остановил завязавшуюся перепалку. И государевой волей постановил озеро не загрязнять, а воду нагревать разрешил по старинке, ибо прачки таким образом заряд на амулете экономили. Варе же пообещал на досуге найти инструкцию, оставленную дедом к агрегату, так как заклинание на амулет полагалось накладывать особое, ей пока что незнакомое.

Потом они наведались в гости к Друне.

Варя уже знала, что обособленное деревянное строение, похожее на японский деревенский храм, что располагалось в прозрачной рощице и имело вместо крыльца большую дощатую террасу с резными столбами-подпорками – это и есть «конюшня» зубро-дракона. (Причем «мансарду» под крышей, куда вела боковая лесенка, занимал Огнеяр Тихун). Но ей не приходило в голову обойти вокруг, а между тем оказалось, что на заднем дворе сайгак «выращивает» свой собственный «сад камней». Выглядело это как огромная песочница, по углам которой возвышались бесчисленные пирамидки из булыжников и валунов – от совсем маленьких до внушительных, в два человеческих роста.

– Молодец какой, еще одну построил! – похвалил умного скакуна Зимослав.

Друнь зажмурился от удовольствия и принялся игриво бодаться с хозяином.

– Неужели это он сам сложил все пирамиды? – изумилась Варя.

– Сам, конечно.

– А зачем?

– От скуки. Сам находит камни на берегу озера, сам притаскивает сюда. Это его ванна с песком, он ее так украшает. Может, со временем хочет стену построить, чтобы никто не подглядывал за его купанием. А может, его просто тянет сложить гнездо. Сайгаки ведь в горах живут, там не всегда можно найти подходящую пещеру, а спать на голых скалах неуютно.

В версию про гнездо не очень верилось. Зачем оно, если есть персональный домик с крышей и террасой? С разрешения Друни Варя зашла в «теремок». Здесь пахло зверем вовсе не так сильно, как думалось. И было очень даже уютно: стены из смолистых бревен, два малюсеньких окошка – для вентиляции и чтобы можно было подсмотреть, что делается снаружи. Подстилка из свежего сена и ворох старых одеял вроде того, что она недавно отобрала у Зима. Два входа, причем двери при надобности сайгак мог закрыть сам, потянув зубами за ручку, сделанную из веревки. В углу лежали игрушки – мячики, сшитые из обрезков кожи и из цельного мешка, набитого опилками, большущая кость со следами зубов, обрезок толстого каната с объемными узлами. И запасные ходули-сандалии. Те две пары «босоножек», которые сайгак носил нынче, чистоплотный скакун оставил на ступеньке перед входом на террасу. Седла и сбруя, видимо, хранились где-то отдельно.

– Он никогда не войдет в дом в обуви, – хихикнул Снежен, – особенно в свой. И брезгует наступать необутыми лапами на землю – особенно осенью, когда кругом лужи и грязь. Песок исключение.

– А другие сайгаки так же себя ведут?

– Нет, мой особенный!

– Кто же придумал для него обувь?

– Мама. Она первая заметила, что мой найденыш отказывался выходить на улицу, если ему не удавалось стащить с кухни четыре ровных полешка. Маленьким он был таким забавным.

– Может, потому, что рожденный летать…

– Тсс! – неожиданно шикнул на нее Зим. На ухо тихо предостерег: – Мы не любим говорить о полетах. И о крыльях.

Варя растерянно кивнула, заверила, что обязательно это запомнит.

– А… а где у него туалет? – нашлась она, поменяла тему.

– Вот там неподалеку есть болотистый длинный овраг с густыми зарослями папоротника, – принялся бодро объяснять Снежен. – Болото напрямую с озером не соединяется, не волнуйся за загрязнение. Растения мигом усваивают отходы, превращая к весне в отменное удобрение, за которым стоят в очередь все окрестные земледельцы.

– Скажи еще, что в этом овраге папоротник цветет буйным цветом, – хмыкнула Варя.

– Цветет, и еще как. А что?

Когда стемнело, попрощались с уставшим от игр сайгаком и завернули к Зорьке в гости, там напросились на чай. У присоединившейся Росаны Снежен выспросил об успехах невесты в обучении чародейству. Гувернантка, помня о многочисленных «забытых» бутылочках первоклассного ликера, воодушевленно рассыпалась в похвалах, при этом заговорщицки подмигивая Варе, так что Зимослав не удержался и предложил вылечить нервный тик.

– Варя, учти, ты не обязана заниматься хозяйственными чарами. Если тебе неловко отказать бабе Вере, я с ней поговорю. Лучше сосредоточься на изучении основ…

– Но мне нравится учиться на практике! Это весело!

– Весело? – не поверил Зим.

– Конечно! Когда тебе разрешают взорвать амбар с запасами репы – такое доверие вдохновляет!

– И ты взорвала?

– Нет, я очень постаралась и наложила заклятие правильно – причем, с первого раза. Но я честно предупредила, что может быть взрыв, и баба Вера заранее пообещала не ругаться.

– Действительно, ты ей очень полюбилась.

К великому облегчению удостоверившись, что и сестра новую подругу не просто ценит, но обожает, Снежен позвал Варю домой, в башню. И отвел на самый верх под крышу.

На просторном чердаке у него располагалась лаборатория мага-погодника. Мол, давно пришла пора подкорректировать заклинания, регулирующие потоки ветра, влажность облаков и температуру воздуха, а то по ночам стало заметно прохладней, на пару градусов ниже положенной по сезону нормы.

Пока Зимослав многословно объяснял суть управления энергетическими потоками, разлитыми в высоких слоях атмосферы, и бубнил что-то малоинтересное о гильдии погодников и управляющей сети, состоящей из башен-лабораторий, упорядоченно расставленных по всему материку, Варя не особо прислушивалась и просто разглядывала хитрые магические приборы. В сердцевине каждого из них имелась здоровенная друза кристаллов – накопителей для определенного заклятья, растянутого во времени согласно вложенному чародеем заряду энергии. Например, прибор, помогающий погоднику управлять ветром (о чем гласила витиеватая гравировка на подставке), выглядел как медный тазик с белым мерцающим камнем в центре, поверх которого полусферой переплеталась сложная сеть из проволочных обручей и направляющих линеек. По ним следовало передвигать в загадочном порядке металлические «паучки» с закрепленными в них кристалликами поменьше – видимо, чтобы указывать ветру, в какую сторону ему дуть и с какой силой.

– Неправильно! – занудно возразил Снежен. – Ветер не появляется сам собой, это всего лишь движение воздушных масс, зависящие от давления, влажности, температуры, вращения планеты, сезонного положения относительно солнца…

– Ой, я всё равно ничего не пойму! Это выше моего разумения, – отмахнулась Варя.

– Разве в твоем мире не управляют погодой?

– Да ты что! Ее только недавно предсказывать-то научились, и то врут постоянно.

– И это при том, что у вас люди летают по небу в стальных кораблях! – возмутился он. Завистливо добавил: – И при том, что у вас всего лишь одна луна и нет Кольца.

– А чего луна? – не поняла Варя. – Ну, приливы на море – это я знаю, от нее. А чем она на погоду влиять может? Она всё-таки висит от Земли далековато, вон, космонавты только один раз за столько лет до нее смогли долететь.

На это замечание ее любезный чародей-погодник разразился долгой нудной лекцией о влиянии притяжения небесных тел на планетарную атмосферу, которую Варя благополучно пропустила мимо ушей. Одно лишь уяснила – высчитывать параметры хорошей погоды без засухи, потопов, ураганов, вредных для сельского хозяйства заморозков и прочих сюрпризов в этом мире крайне непросто. (В земном было бы раз плюнуть – если б, конечно, магия не была в дефиците).

– Ты еще солнечный ветер добавь, – съехидничала она. На что получила добавочную к лекции справку о потоках энергии от светила.

Но нашелся и другой немаловажный фактор, отравляющий погодникам жизнь – это другие погодники. Маги соседних королевств с удовольствием исподтишка подпихивали на чужие территории особо пакостные циклоны и плохо управляемые грозовые тучи.

Одну такую спиральную шуструю «осьминожку» Снежен обнаружил, когда «включил» «главный монитор» лаборатории. Варя и не обратила сперва особого внимания на лежавшую на широком столе карту – карта как карта, нарисованная тушью на желтой плотной бумаге, изображает три королевства, Белые Горы и частично прилегающие соседние страны, острова и моря. Но стоило Зиму повелительно провести рукой над столом, как над картой засветилась волшебная дымка, превратившая рисунок в трехмерную проекцию местности, полноцветную и выпуклую. Горные пики засверкали снежными шапками и отбросили густые фиолетовые тени на долины. Синегорье поднялось лесистыми бирюзовыми холмами. Злотоград оказался окружен зеркально блестящими озерами, равнины Вольнополья прорезали широкие реки. И над ландшафтом миниатюрными клочками ваты поползли облака и тучки, двигаясь в реальном времени.

– Подсунули-таки! Пару дней не проследил, и уже воспользовались! – рассвирепел Зимослав, ткнув пальцем в облачные завихрения, старательным пропеллером катящиеся в сторону Грозовградска. – Ну я им отплачу! Они у меня зубами постучат! Давно не получали снега летом? Завтра получите!..

Рассерженно пыхча, он подошел к висящей на стене доске для записей, взял угольный стержень и принялся строчить формулы умопомрачительной сложности – и всё ради того, чтобы в рекордные сроки согнать большую снеговую тучу с Белых Гор и повесить ее над нерадивыми соседями. Варя только благоговейно повздыхала, поглядев, как лихо он управляется без счет и калькулятора с многозначными числами, дробями и градусами. Ведь это только на первый взгляд просто – раз и наколдовать! На самом деле следовало учесть главенствующие потоки, просчитать, чтобы снег не вылился дождем раньше времени, да еще и подать это как случайную прихоть природы, на пару дней оставшейся без должного присмотра. К тому же придется как-нибудь намекнуть остальным синегорским погодникам, чтобы не препятствовали «аномалии» следовать намеченным курсом…

Чтобы не мешать, Варя отошла дальше пялиться на приборы. И надолго застряла в углу возле «комнатного фонтана».

Конечно, на самом деле это был вовсе никакой не фонтан, а очередной инструмент для управления погодой – влажностью, дождями и прочая. В округлом, как волейбольный мяч, камне с радужными прожилками было вложено заклятие притяжения воды. Установлен камень был в центре широкого чугунного чана, к днищу которого прикреплялись две трубы. Из той, что располагалась прямо под камнем, вода прибывала, бурля ленивым гейзером, а через дальнюю трубу оттекала в бочку этажом ниже, чтобы потом попасть в личные купальни при жилых покоях.

Сверху камушек был накрыт «шапочкой»-регулятором из металлических лепестков, скрепленных системой пружинок и винтиков. Всё это венчалось жестяной перевернутой воронкой – вроде тех, что использовались на кухне, когда требовалось что-то перелить в кувшины с узким горлом. Только эта была покрупнее раз в десять и к ней крепилась гибкая трубка, что уходила через специальное отверстие на крышу, соединяясь в свою очередь с конструкцией вроде громоотвода – Варя уже видела их, эти торчащие в небо «антенны».

Не трудно было догадаться, что приспособление позволяло регулировать осадки – стоило лишь правильно настроить магическое излучение, приоткрыв или сомкнув лепестки крышки над камнем. В то же время строители башни определили кристаллу и бытовое назначение – вместо насоса поднимать по трубам воду из того самого колодца, что Варя обнаружила, гуляя по подземелью.

Она зачерпнула горсть воды и ради интереса плеснула в сторону кристалла. Капли, вместо того, чтобы просто пролететь по дуге и шлепнуться вниз, выписали в воздухе зигзаг и прилипли к нижней части камня. Видимо, это усилило заклятье притяжения – вода в чане вздыбилась горбом, дотянулась до капель на камне, вобрала их в себя, а затем под собственной тяжестью всей массой ухнула обратно вниз, хлестанув волной через бортики. Варя, не ожидавшая подобного, не успела отпрыгнуть и оказалась облита с ног до головы.

– Понятно, – хмыкнула она. – Ну извините! Больше брызгаться не буду, урок поняла.

– Что ты там делаешь? – услышал неладное Зимослав, подошел к ней, благо как раз закончил с метео-настройками и местью соседям. – Не стой близко, иначе голова разболится… А, ясно, и здесь проводила наглядные опыты?

– Слушай, я поняла, как вода попадает в купальни, – с гордостью за свою сообразительность объявила она, – но где она нагревается?

– Ну уж нет, накопители, отвечающие за жар и холод, я тебе пока не покажу, – твердо заявил Снежен. – А то еще начнешь по привычке проверять действие чар, и башня на зиму останется без отопления! Одними каминами при наших морозах не согреешься, здесь тебе не Белозорье. Потом придется заменять замороженные трубы и выбрасывать половину испорченных ингредиентов из лабораторий…

Варя оскорблено надула губы, но больше в шутку, ибо остаться без горячей воды в личной купальне не хотелось.

Вспомнив о мокром платье, в купальню она и отправилась.

Дав ей время привести себя в порядок, Зимослав вновь объявился у нее на пороге – и ввел в состояние изумленно разевающей рот рыбки тем, что пригласил в свои покои на чашку согревающего какао с пирожными. Разумеется, Варя оценила этот беспрецедентный жест доверия. (Тем более она – как чуяла! – переоделась в соблазнительно обтягивающие джинсы и в девственно белую футболку на два размера меньше нужного, «запамятовав» о свойстве трикотажа просвечивать при отсутствии лифчика).

В спальне королевича оказалось – о чудо! – тщательно прибрано. Варя проигнорировала зажженные свечи на столике в гостиной и целеустремленным танком пропылила к кровати, накрытой подаренным пледом. На нее и запрыгнула, сбросив тапки, устроилась с комфортом, поставив подушки в изголовье повыше, чтобы было удобненько сидеть.

– Иди сюда! – похлопала рядом с собой. Показала прихваченный смартфон: – Будем кино про вампиров смотреть. Классика! Я тебе всё переведу, не волнуйся, для того и нужна кнопка паузы.

Зимослав поглядел на нее пристально. Фыркнул выразительно. Вышел, чтобы погасить лишние свечи в гостиной, зато вернулся с подносом вкусняшек – сообразил-таки, как нужно правильно проводить время в постели!

Пирожные оказались те самые, из лучшей кондитерской Грозовградска. И наконец-то Варя выяснила, как Зиму при всей занятости удавалось регулярно баловать ее (и себя) свежайшими и нисколько не помятыми гостинцами. Он, хитрец, просто устроил постоянный миниатюрный портал, соединяющий особо отведенную полку в столичной кондитерской – с ящиком тумбочки в его спальне. В назначенное время хозяйка лавки выставляла туда заранее обговоренное количество сладостей, а утром не потребовавшиеся забирала, чтобы не черствели зря. Впрочем, чары продления свежести их сохраняли лучше, чем в холодильнике.

– Можешь приходить и выбирать сладости в любое время, даже если меня не будет дома, – великодушно разрешил он. – Если захочешь чего-то особенного, просто оставь записку, и утром тебе это приготовят.

– Если я захочу чего-то особенного, я не стану никого просить и ждать, а сама пойду и приготовлю! – гордо задрала нос Варя. – Не зря же баба Вера доверила мне свою кухню, все чуланы и погреба с запасами.

– Баба Вера не жалует сладости и конфеты, – с тяжким вздохом пожаловался Зим, устроившись с ней рядышком на кровати. Передал чашку с какао, поставил на покрывало блюдо с пирожными, жестом предлагая угощаться. – Она считает, что сладкое вредно.

– Но на пироги это не распространяется, – уточнила Варя.

– Угу. Пироги – это пироги! А взбитые сливки и – ужас! – желе, или – кошмар! – фигурки из марципана доводят людей до выпадения зубов. Всё детство за мной следила и разрешала только свежие ягоды или кислющее варенье, брр!.. Только в Белозорье, глядя на уплетающего карамельки Злата или лопающего пастилу Нежа, до меня дошло, что чародеи могут волноваться о зубной боли в самую последнюю очередь.

– Не говори ничего о зубах, – поежилась Варя.

Она невольно поморщилась, глядя на воздушное чудо, что успела поднести ко рту, но еще не откусила. Вспомнилось, как в академии Чуролюта подруга Вихря обучала новеньких девочек (и ее за компанию), как нужно правильно чистить зубы. В этом мире не знали о щетках и пасте. Ухаживать за зубами помогала специально сваренная ароматная смола – полагалось откусить кусочек от брикета, тщательно разжевать, катая по рту пару минут, после чего выплюнуть. Малюсенький жесткий кусочек от слюны разбухал и становился невероятно липким, хуже всякой ириски или жвачки. Да, налет счищал просто превосходно. Но на третий раз заодно выдрал у Вари половину пломб. Дрожа от ужаса и чуть не плача, она побежала к учительнице, чтобы отпроситься с занятий на пару дней, думая вернуться в свой мир и записаться к стоматологу. О ее беде услыхал Алояс – и сам затрясся от ужаса от описаний способов лечения зубов путем сверления по живому. Схватил хнычущую ученицу в охапку – и отвез к лучшему в Златограде магу-лекарю, который в считанные минуты зарастил ей все дырки и научил профилактическим чарам, избавляющим от кариеса… Пожалуй, то приключение было самым шокирующим и одновременно самым счастливым из всех Вариных испытаний, что она пережила за дни, проведенные в стенах академии.

– А ты не говори ничего о моем тайнике бабе Вере, – в ответ потребовал Зим. – Знаешь, как она обидится! Вся еда должна готовиться только под ее бдительным присмотром.

– Угу, ведь это получается форменная контрабанда! – хихикнула Варя, впившись зубами в хрустяще-кремовую сладость. Прочавкала: – А как же Зореслава?

– У Зорьки есть свой тайник, правда, поменьше этого. Но она им редко пользуется, боится располнеть, ведь тогда придется перешивать все ее платья… О, я вспомнил!

– Что?

– Мы раньше с Зорькой вот точно так же полуночничали! Она запрыгивала ко мне в постель и клянчила, чтобы я почитал ей книжку. Уже сама отлично умела читать, а притворялась маленькой. Хотя, она вправду была крошечной…

– И до сих пор не особо выросла, – хихикнула Варя. И сама себя мысленно обругала – если его без вина потянуло на воспоминания, поддакивать надо аккуратнее, чтобы не сбить!

Впрочем, он определенно был настроен поговорить по душам. Щелчком пальцев зажег в камине заговоренные на бездымное многоразовое горение поленья, чтобы можно было смотреть на играющий огонь, откинувшись на подушки изголовья и грея ладони о чашку с какао.

– Это точно. Но когда я увидел ее после четырех лет, проведенных вдали от дома… Я запомнил ее пищащим свертком кружевных одеялец, а она успела стать настоящей принцессой!

– Но ты тоже, наверное, повзрослел за это время, – понимающе подхватила Варя.

– Сияна мне так и заявила: неужели у меня есть такой большой красивый брат? – признался Зим, мягко улыбаясь оставшимся на блюде пирожным. – Тогдашнего задохлика она посчитала большим и красивым…

Варя заняла рот очередным шедевром кондитерского искусства, чтобы не возникало желания перебивать и лезть с уточняющими вопросами. Зим и так поражал откровением за откровением. Извинился, что иногда ведет себя бестактно – в том смысле, что, например, может без разрешения помочь застегнуть платье. И вообще для него не сложно прислужить даме вместо личной горничной, он даже помнит, как делать кое-какие женские прически – на сестренке научился. После возвращения из Златограда они стали неразлучны. И оба ужасно скучали по отцу, хотя Зорька знала его лишь по рассказам брата, скупым упоминаниям постоянно занятого делами ворчливого дряхлого деда и непрекращающимся рыданиям-причитаниям матери. Хранислава оплакивала пропавшего супруга так яростно, что на несколько лет буквально заперлась на своей половине дворца, потрясая стены криками, выливая обиду и горе – и не желая видеть детей, так на него похожих, унаследовавших чародейский дар, приведший того, как она считала, к верной гибели.

Варя не удержалась, спросила:

– Зореслава упоминала о покушениях на нее…

– Было, – кивнул Зим. – Это одна из причин, почему она не любит бывать в городе, не хочет жить во дворце и почему я привез ее сюда, под защиту дедовой башни.

– Но за что? Кому придет в голову убивать юную, ни в чем не повинную принцессу?!

– Разумеется, она сама не успела никому насолить. Но без ее поддержки было бы очень тяжело выжить мне.

– А ты кого обидел?

Он усмехнулся:

– Многих – лишь своим существованием.

За долгое, почти столетнее правление Путивест Грозоврат, конечно же, только в своем королевстве нажил немало врагов, не считая соседних. Его недруги вряд ли сумели пережить легендарного чародея, но передали тлеющую ненависть по наследству внукам. Возможно, и причины вражды уже были похоронены под грузом времен, возможно, в некоторых случаях никаких причин вовсе не было, но завещание обязывало к мести.

– К тому же я сын своей матери. А она у нас простого происхождения. Народу она нравится, а вот благородным родам не особо.

– Но как же так? – расстроилась Варя. – Нет покоя в собственном отечестве! Вон же Злат Лучедар – спокойно разгуливает без охраны по своей столице, и никто не посмеет на него напасть, его все обожают!

Зимослав улыбнулся ее наивности:

– А меня там терпеть не могут, если ты успела заметить.

Варя промолчала – что-то такое мелькало.

– Охрана у Злата настолько хорошо выучена, что их невозможно увидеть, если не знать заранее, куда смотреть. Во-вторых, на нем многослойные защитные заклятия Чуролюта. В-третьих – сам он не колдун.

– И что?

– А то, что людей без магического дара рождается гораздо больше, чем магов. Простому народу удобно пользоваться услугами колдунов, но правителем они предпочитают видеть обычного человека, как они сами, с понятными возможностями и запросами. Чародеи слишком таинственны и непредсказуемы. Естественно, народ нас опасается, и не без причин. Чем сильнее маг, тем он страшнее. Самое страшное для страны – правитель-чародей. Такие, как я и мой дед, легко можем стать тиранами-самодурами, и на нас не найдешь управу, а притеснять страну мы будем долго, ибо могучий колдун и жить будет век с лишним.

– Но ведь ты не станешь делать ничего плохого? – возмутилась Варя.

– Объясни это тем, кому на королевском суде я выношу обвинительный приговор. Или баронам, у которых я отнимаю титул и земли за неподобающие поступки, хотя они наверняка считают правыми себя.

Варя не нашла, чем возразить, хотя внутри всё кипело от несправедливости.

– Еще на Злата не покушаются, потому что его смерть бесполезна для врагов королевской семьи, – неожиданно вывел он.

– Как это?

– Нет особого смысла его убивать. У него же есть довольно молодой отец – если Твердивер лишится наследника, то просто поскорее возьмет в жены Мстисладу и родит еще детей. А так как она сильная чародейка, то дети у нее получатся одаренными. Следовательно, в свое время трон перейдет к колдуну – а это, как ты уже слышала, многим не по вкусу. И наоборот – если убьют Твердивера, то на престол тут же взойдет Злат и несомненно продолжит политику отца.

– А вот на тебе королевский род Синегорья прервется, – подхватила Варя. – Ибо тому, кто найдет способ избавиться от тебя, не составит труда уничтожить и Зореславу. И пусть твоя матушка еще не стара, ее гипотетический ребенок от премьер-министра не будет иметь прав на корону.

– Ты всё прекрасно поняла, – похвалил он.

– А давай с тобой сами ребенка родим! – осенило ее гениальным решением.

Зим дернулся от неожиданности и уронил себе на рубашку едва надкушенное пирожное, пышным кремовым завитком вниз. Одарил сияющую Варвару подозрительным взглядом, в котором ясно читался вопрос: «Очумела, что ли?» Но вслух спросил иначе:

– Не рано ли?

– А почему нет? – и невинно захлопала ресницами.

Он невнятно что-то промычал и поспешил слезть с кровати. В задумчивости удалился в примыкавшую к опочивальне гардеробную, дабы переодеться. Дверь же оставил открытой, так что его было не видно, но слышно:

– Мне кажется, обсуждать этот вопрос несколько преждевременно.

– Если ты волнуешься за то, что ребенок родится внебрачным, то зря, – заявила Варя, веселясь от души, наслаждаясь его плохо скрытым смятением. – У нас будет предостаточно времени, чтобы успеть зарегистрировать брак по всем законам. Беременность, знаешь ли, быстро не проходит! А если что, скажу, будто родила младенца, не доходив срок пару месяцев. Такое ведь случается у женщин и в вашем мире, полагаю?

Он вернулся в свежей рубашке с трогательно топорщащимся воротничком. Варя похлопала по кровати, чтобы он сел, и потянулась поправить ему ворот.

Зимослав поднял на нее взгляд, золотистый и пронзительный, как лучи рассветного солнца из-под сиреневого легкого облака.

– Варя, я не могу просить тебя о таком.

– Почему это? Я тебе не нравлюсь? – надула она губы, прекрасно сознавая, что слишком давит на жениха.

– Нравишься! – поспешно заверил он. Проникновенно продолжил: – Ты очень важна для меня. Дед, направив тебя с помощью своего проклятия, сделал мне огромный подарок. Совсем недавно ты вошла в мою жизнь, но я уже не представляю, как без тебя обходился прежде. Мне становится спокойнее, когда я вспоминаю, что ты ждешь меня здесь. Мне нравится видеть тебя каждое утро и ужинать с тобой поздними вечерами. Ты делаешь для меня так много! Поладила с моими близкими и друзьями, познакомилась с моей матерью, поддерживаешь и помогаешь мне во всём. А что я могу дать тебе взамен? Мне стыдно, ведь я только принимаю и не в состоянии ничем ответить на твою доброту.

– Ты даришь мне цветы каждое утро, – умилилась на его искреннее огорчение Варя. – Катаешь меня на сайгаке…

– Я не шучу, – покачал он головой.

– И я серьезна! – подхватила она. – Ты поселил меня в замечательном месте, где лучше любого санатория. Ты познакомил меня с замечательными людьми. Я целыми днями бездельничаю, а ты оплачиваешь все мои расходы. Ты позволяешь мне делать всё, что мне захочется – и при этом оберегаешь меня, будто я настоящая принцесса в волшебной башне! Поверь мне – я счастлива. И я надеюсь стать еще счастливее, когда ты сделаешь мне главный, самый долгожданный подарок.

Он внимательно ее слушал, неверяще распахнув глаза.

– Зимослав Ледомир Снежен, ты станешь моим мужем? – выпалила она.

Зим слегка испуганно кивнул:

– Конечно.

Варя попыталась не сиять, как дурочка, хоть и подозревала, что широченную улыбку от уха до уха спрятать не получится.