Текст книги "Сказки Космоса (СИ)"

Автор книги: Антон Дюна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Я был волонтером в одном масштабном проекте, – Айзек раздвинул губы в безобразной улыбке. Он был единственным известным Кирине человеком, чье лицо откровенно уродовала улыбка.

– Очень интересно. Жажду подробностей, – усы Бастета задрожали. Пенз настороженно умолк и подозрительно покосился на нос маёльца. Он тоже обладал особым чутьем, которое никогда не изменяло ему. Айзек всегда знал, когда его шкуре грозит беда.

Бастет, не мигая, изучал Пенза. Ладони Кирины взмокли, и она с тревогой придвинулась к брату.

Раздался стук, и Капитан просунул рогатую голову в кабинет.

– Я думал, вы уже кончили, – он поглядел на Бастета с раздражением. – Все близкое окружение Кирины проверяли и перепроверяли дюжину раз прежде, чем допустить ее в Посольство. Нет нужды зря мучить этих ребят.

Бастет еще секунду разглядывал Айзека, а затем кивнул.

– Завтра приступите к работе. Я введу ваши биометрические данные в систему, а Гвен выдаст вам униформу и расписание, – Бастет откинулся в кресле. – И запомните сразу: маёльский ром подаётся ледяным. Я устал пить теплую мочу, которую разливала Берта.

Церсей задержался в кабинете, а землян забрала охрана. Обратная дорога прошла в молчании. У ворот Пенз снова прижал Кирину к себе и произнес:

– Встретимся завтра, сестрица.

От этих слов Кирину точно накрыло бетонной плитой, в сто крат более тяжелой, чем все платформы Панграда. Даже солнечный свет померк и остыл для нее. Провожая взглядом Пенза, она мучительно размышляла, для чего он так хотел проникнуть в Посольство. Кирина ничего не знала о его намерениях, и это ее пугало. Впрочем, как и все в нем.

Тяжелые думы не оставляли Кирину весь день. За обедом Селена заметила ее угнетенное настроение и попыталась вызнать причину. Ферия отмалчивалась, пряча глаза. Тогда Селена решила зайти с другой стороны.

– Парни, что приходили сегодня в Посольство, твои друзья? – поинтересовалась она.

– Темноволосый и высокий – мой брат Бруно, а второй – наш друг Айзек, мы вместе росли в приюте, – отозвалась Кирина, перемешивая остывший суп. – Церсей согласился взять их на место Кая и Берты.

– Бруно настоящий красавчик, – комплимент Селены вызвал у Кирины слабую улыбку.

Алк клацнул клювом.

– Жаль, что я их не застал, – проскрежетал он.

– Еще насмотришься, мой друг из Метеор, – голос Бастета заставил Кирину вздрогнуть всем телом. Она сумрачно поглядела на маёльца, не понимая, что вынудило его покинуть пост у барной стойки.

Бастет явился не один. Сбоку от него взволнованно переминалась Гвен, кидая выразительные взоры на Селену. Кирина сообразила, что между ними есть какой-то уговор. Сорса, в свою очередь, вопросительно посмотрела на Алка, и, когда тот нехотя кивнул, Бастет просиял.

– Подвинься, – не церемонясь, скомандовал он Лернэ. Маленький яло-миец, все еще неуверенно чувствовавший себя за их столом, завозился, собираясь уйти. Метеор остановил его взглядом.

– Места хватит всем, – произнес он, холодно посмотрев на маёльца. Бастет, казалось, не заметил его недовольства. Он галантно усадил Гвен, после чего втиснулся за стол сам.

– Братец Ферии еще ничего, – сообщил маёлец так, будто вернулся к прерванной беседе. – Говорлив и находчив примерно как сестра, – он мигнул Кирине зеленым глазом. – А вот их дружок вызывает много вопросов. Каким таким волонтерством занимался этот Айзек Пенз?

Кирина про себя чертыхнулась.

Разумеется, она без труда поняла, о чем говорил Пенз. Айзек руководил преступной деятельностью Солнечного братства.

Несколько раз в месяц он собирал их в заброшенных складах и гаражах, чтобы рассказать новичкам о том, как они очистят Землю от инопланетной чумы. Сидя на липких стульях и пыльных ящиках, Кирина тоскливо оглядывала собрание. Все братья и сестры были молоды, даже юны. Они жадно смотрели в рот Пензу, ведь он говорил именно то, что им хотелось услышать. Айзек спрашивал, знают ли они, кто повинен в их нищете. В глубине души они боялись, что он обличит их самих и заявит, что им придется много работать. Но Пенз никогда не был столь жесток с их юными горячими сердцами, жаждавшими приключений, красивой жизни и чувства избранности. Вместо этого он рассказывал им свою сказку. В ней было все, что должно быть в волшебной истории: уродливые чудища, прибывшие из своих темных царств, чтобы обокрасть и поработить землян, слабый правитель, околдованный их чарами, и его алчные советники, продавшиеся захватчикам. Был в ней и герой, единственный кто мог одолеть чудовищ. Айзек звал его Старшим братом.

Никто никогда не видел его своими глазами, и даже Пенз был вынужден признать, что не знает его лица. Однако он уверял всех, что Старший брат наблюдает за ними и передает им свои указания через него. Кирина не верила ни единому слову Пенза, однако у того исправно появлялись средства, чтобы кормить братство не только сказками, но и горячей едой. Кирина не знала, откуда у Айзека, не проработавшего в жизни и дня, были деньги на все это.

Окончив свою историю, Пенз раздавал юношам и девушкам поручения Старшего брата. Как правило, они были просты и помогали им выплеснуть злобу, накопленную от бедной полуголодной жизни. Члены братства разбрасывали оскорбительные листовки, сеяли тревожные слухи, устраивали беспорядки и мелкие поджоги. Они жгли маленькие магазинчики, торговавшие инопланетными товарами, и били в подворотнях тех, кто смел с симпатией говорить о пришельцах. Кирине и Бруно Пенз доверял лишь самые безобидные задачи, но брат изнывал, мечтая о том дне, когда тот отправит его на «настоящее дело».

Так звались среди братьев и сестер атаки на пришельцев. Они случались редко, но непременно оканчивались кровавыми жертвами – обычно среди самих террористов. Гвардия нещадно расправлялась с юными воителями, однако их место быстро занимали новые рекруты. Лишь несколько терактов нанесли пришельцам реальный урон: однажды взрыв прикончил касианского стража, а в другой раз кому-то из братьев удалось подстрелить маёльского дипломата у ворот президентской резиденции. После этого пришельцы утроили меры защиты, и все последующие атаки бесславно проваливались. Что не отменяло того факта, что Пензу откуда-то всегда было известно, где устроить западню.

– Так что за волонтерство? – требовательно повторил Бастет, заметив, что его вопрос привел Кирину в замешательство.

– Всякое-разное, – поспешно отозвалась она. – Ухаживал за больными, кормил бездомных зверей. В Лимбе многим требуется помощь, только платят за нее неохотно.

– Значит, он кормил бездомных котяток, – промурлыкал Бастет, испытующе поглядев на землянку. – Чрезвычайно мило. Буду надеяться, что с таким же рвением он теперь займется моим питанием.

Селена постаралась сгладить его ехидство.

– Айзек – близкий друг Кирины. Ей вряд ли приятно, когда о нем так говорят.

«Мне было бы приятно, если бы его расстреляли».

– Посмотрим, что ты скажешь о нем сама, когда вы познакомитесь лично, – парировал маёлец.

Кирина тревожно закусила губу. Теперь, когда двери Посольства были открыты перед Пензом, ей сделалось по-настоящему страшно за Сорсу.

Глава 10. Притяжение звезд

Бруно и Айзек обосновались в Посольстве. Брат с воинственным видом расхаживал по обеденному залу в белой ливрее. Но пришельцы не обращали на него никакого внимания, интересуясь только закусками и супами на его подносе. Пенз справлялся с работой на баре отлично. Через пару недель он знал, что пьет Мастер Утавегу и сколько кубиков льда положить в ром Бастета. Стоя за баром, он ежедневно разглядывал пришельцев, запоминал их звания, подмечал привычки.

В скором времени вокруг него стали собираться остальные земляне из числа обслуги. Айзек участливо выслушивал их жалобы и никогда не перебивал. Со всеми своими секретами от кражи столового серебра до разбитого сердца они стекались к нему. Для каждого Айзек находил слова оправдания и поддержки. Чаще всего он повторял за ними их же реплики, переставляя слова и меняя интонацию. Кирине уже давно была знаком этот трюк. Однако его собеседники ничего не замечали. В конце концов, Айзек говорил им именно то, что они хотели услышать.

Что бы не натворили рассказчики, в исповедальне Пенза каждый становился жертвой произвола и обстоятельств. Иногда, вскользь, Айзек намекал, что знает подлинного виновника их бед, но никогда не говорил прямо. Лишь поднимал бесцветные глаза на объедающихся пришельцев, продолжая до блеска натирать бокалы.

Как и боялась Кирина, вскоре Айзек изъявил желание познакомиться с Селеной. Скрепя сердце, Ферия привела ее в бар днем, когда обеденный зал пустовал.

Айзек неподвижно замер за стойкой, уложив узловатые кисти на блестящую столешницу. К его тонким бескровным губам прилипла безобразная улыбка. Бруно устроился рядом, усевшись на высокий крутящийся стул, и исподлобья уставился на Селену.

Сорса заняла соседний стул и приветливо улыбнулась ему.

– Рада познакомиться, – искренне произнесла она, дружелюбно поглядев на парней. – Я уже и не надеялась, что Кирина соберется представить нас друг другу.

Кирина бросила быстрый взгляд на Айзека.

– Мы тоже заждались, – отозвался он, не глядя на нее. – Кирина много говорит о тебе. Ее друг – наш друг, – Пенз всплеснул марионеточными руками, будто вспомнив про какую-то оплошность. – Может, чаю? Или чего-то покрепче?

– Кофе, если не затруднит, – попросила Селена. – Так вы, выходит, вместе выросли?

Айзек кивнул, запуская кофейный автомат.

– Мы познакомились, когда меня перевели в приют, где жили Кирина и Бруно. Кирине тогда было тринадцать, Бруно – десять, а мне едва исполнилось четырнадцать. С тех пор мы неразлучны. Но вспоминать те дни не особо приятно, – вздохнул Пенз, ощупывая лицо Селены взглядом. Казалось, он пытался заглянуть в каждую ее пору. – Расскажи лучше о себе.

Селена пожала плечами, отхлебнув поданный кофе.

– Не знаю, о чем рассказывать, – отозвалась она. – Обычная семья, обычное детство, обычная школа. После выпуска узнала о наборе в Академию и решила попытать удачу. Потом попала в шоу, и вот я здесь.

– Попала в шоу, – сочувственно повторил Пенз, продолжая прощупывать Сорсу, – и вот ты здесь, среди пришельцев, вдали от близких и родного дома.

– Всем однажды приходится вылетать из гнезда, – улыбнулась Селена. – А здесь у меня появились друзья.

– Друзья, – Айзек произнес это слово, жалостливо улыбнувшись Селене, – так не похожие на людей. На тебя.

Его слова покоробили девушку.

– А разве нужно быть одинаковыми, чтобы дружить?

– Нужно быть похожими, чтобы понимать друг друга. Откуда ты можешь знать, что твои новые «друзья» чувствуют к тебе то же, что и ты к ним?

Пенз, наконец, нащупал брешь. Улыбка Селены померкла, и она опустила взгляд в коричневую гущу на дне чашки.

– Я могу только надеяться на это, – девушка старалась говорить беспечно, но Кирина заметила беспокойные нотки в ее голосе.

«Не слушай его, он просто с тобой играет!» – хотела выкрикнуть она, но не посмела раскрыть рта.

– Я смотрю Космическое реалити и подписан на твой блог, – между тем, сообщил Айзек. – Тот аёрнец в бирюзовом плаще, должно быть, и есть твой друг? – Селена смущенно кивнула. – Не трудно догадаться. Ты смотришь на него с такой теплотой и так искренне улыбаешься ему. А вот он всегда кривится, глядя на тебя, – Пенз сморщил лицо, изображая Алка, и от его носа к губам пролегли две глубокие морщины, – даже когда ты этого не видишь.

Селена подняла глаза, чтобы посмотреть на гримасу Пенза.

– В самом деле – всегда?

– Всегда, – эхом отозвался он.

Пенз склонился над стойкой и участливо накрыл руку Селены ладонью, как вдруг она рассмеялась прямо ему в лицо. Ее смех прогремел, словно выстрел под сводами мрачного храма. Айзек отшатнулся, а Бруно вздрогнул. Изумление брата было столь велико, что на миг он растерял всю свою колючесть. Сбоку от Селены вдруг возник взъерошенный мальчишка с удивленно приоткрытым ртом, которого Кирина привыкла видеть лишь в своих воспоминаниях.

– Надеюсь, ты не врешь, – прощебетала Селена, горячо стиснув пальцы Айзека. Ее глаза вновь просияли ясным светом, и кому угодно в этот миг она показалась бы чудесной. Но только не Пензу. Он резко вырвал свою руку и обтер полотенцем, точно к нему прикоснулась чумная. Селена недоуменно воззрилась на него.

– Как вижу, ты допила кофе, – холодно произнес он и, не дожидаясь ответа, выплеснул остатки напитка в раковину за стойкой. Фарфоровая чашечка жалобно тренькнула о металлической дно мойки. – У нас много работы.

Селена оглядела пустой зал, но ничего не сказала. Несколько мгновений она вопросительно смотрела на Пенза, а затем, вежливо попрощавшись с Кириной и Бруно, ушла.

Дождавшись, когда за ней захлопнутся двери, Айзек обернулся к Кирине. Девушка внутренне сжалась.

– Эта дрянь еще гаже, чем я думал, – прошипел он, включив воду. Струя с грохотом обрушилась на залитый кофе металл. – Не спускай с нее глаз. Я хочу знать о каждом ее шаге прежде, чем она его совершит.

– А-айзек, – заикнулась Кирина, – уверяю тебя, Селена не опасна.

Пенз насухо вытер руки полотенцем и поманил Кирину к себе. Девушка нехотя перегнулась через стойку. Он ласково провел ладонью по ее щеке и убрал за ухо прядь волос.

– Ты ведь помнишь, откуда я родом, сестрица? – вкрадчиво поинтересовался он. – Я провел детство в Клоаке и, если потребуется, легко скроюсь там. Меня не найдут ни пришельцы, ни гвардия. А что станет с тобой и Бруно, если все узнают о том, кто вы такие?

Брат злобно взглянул на Кирину, словно это она пригрозила его сдать.

– Я все поняла, Айзек, – поспешно сдалась девушка.

– Вот и славно, – одобрительно кивнул Пенз и принялся полировать и так сверкающую стойку. – Думаю, тебе тоже пора. У нас с Бруно много работы.

Кирина покинула зал, сгорбившись как побитая собака. Однако спустя полчаса ее телефон пиликнул, возвещая о получении нового письма.

«Выйди в сад» | Новое сообщение от: Бруно.

У Кирины не был никакого желания снова видеть Айзека, но она подчинилась. К ее удивлению, на скамейке в саду она обнаружила только брата.

Бруно дымил, стиснув сигарету в зубах. Едкий дым лез ему в глаза, от чего брат щурился и морщил нос. Он курил, чтобы его красивый звонкий голос огрубел и сделался ниже.

– Бруно? – неуверенно окликнула Кирина.

Брат кивком головы указал ей на место рядом с собой. Девушка села и опасливо поглядела на него.

– А здесь красиво, – буркнул брат, обводя взглядом непривычную зелень и синь. Он сплюнул под ноги. – Жаль, что единственный способ очутиться здесь – бегать на задних лапках перед чудовищами.

– Еще можно быть очень богатым, – Кирина попыталась сменить тему шуткой, но брат прожег ее гневным взглядом. – В любом случае, папа с мамой были бы рады тому, что мы здесь, – вздохнула она. Ей не хотелось в тысячный раз выслушивать неизбежный монолог о ненависти к пришельцам.

– Я совсем не помню их, – вдруг признался Бруно. Кирина замерла, боясь спугнуть его откровенность, и обратилась в слух. – Иногда мне снится какая-то женщина, но я никак не могу разглядеть ее лица, – он бросил на сестру быстрый взгляд и добавил, – а голос у нее твой.

– У мамы было твое лицо, – тихо произнесла Кирина. – Ты очень на нее похож. Такой же красивый как она.

– Ты, правда, думаешь, что я красивый? – неожиданно поинтересовался брат.

Вопрос застал Кирину врасплох, и она промычала в ответ что-то невразумительное.

– Ясно, – раздраженно фыркнул Бруно и затушил окурок о подошву. – Я хотел поговорить с тобой не об этом, – его тон вновь сделался резким. – Айзек велел тебе следить за Селеной. Я хочу, чтобы сперва ты докладывала о ней мне, а не ему.

– Почему? – растерянно спросила Кирина. Бруно никогда не подвергал сомнению приказы Айзека и, уж конечно, не позволял сестре их нарушать. На секунду девушка даже подумала, что это какая-то изощренная проверка от Пенза.

«Бруно бы так со мной не поступил, – тут же решила она, но предательский голосок в голове шепнул. – Ой ли?»

Щеки брата вспыхнули, и он рявкнул:

– Не твое дело. Просто делай, как я велю, – он протянул руку и больно стиснул запястье сестры. – И ни слова Айзеку об этом разговоре.

Кирина сжалась, но не посмела выдернуть руку.

– Я даже не знаю, о чем докладывать, – пожаловалась она.

– Обо всем, – ответил брат. – Что из этого следует передать Айзеку, решу я сам.

Бруно отпустил ее руку и встал. Кирина хотела вернуться в Посольство вместе с ним, но он отмахнулся от нее, как от прилипчивой вши. Он ушел, оставив сестру в полнейшем смятении.

Ослушаться Пенза было страшно. Но, в конце концов, Кирина позволила ему оплести себя липкой паутиной угроз именно из-за Бруно. Только ради того, чтобы не потерять брата, последний осколок своей семьи, она вступила в это чертово Братство и увязла в нем по самую глотку.

Кроме того, доносить Айзеку о Селене ей не хотелось. Сорса привела его в ярость, в том не было никаких сомнений. Теперь любое слово Кирины могло навредить ей. Ферия не сомневалась, что если Пенз пожелает, то найдет способ причинить Селене зло. Вопрос состоял лишь в том, насколько далеко он решится зайти.

Но какие сведения о Селене Айзеку станет передавать Бруно? Те, что заставят Пенза потерять к ней интерес? Или те, что разожгут его ненависть сильнее?

Кирина пыталась убедить себя, что Бруно все еще добр. Как тот четырехлетний малыш, который прятался за ее спиной, сжимая потной ладошкой ее руку, когда в их квартиру пришли люди из опеки. Или как девятилетний мальчик, тихо плакавший у нее на плече, когда его били в приюте. Но теперь брат вырос, и Кирина могла лишь надеяться, что за его недобрыми глазами еще прячется что-то светлое.

Появление Айзека разрушило хрупкий сытый мирок, который сам собой воздвигся вокруг Кирины в Посольстве. Она потеряла всякий покой и аппетит, зная, что Пенз снует где-то поблизости. Ночи напролет девушка размышляла о том, что он задумал. Самые страшные мысли она старательно гнала прочь. Айзек не смог бы пронести взрывчатку мимо караула, а даже найди он способ – ни за что не рискнул бы собственной шкурой. Но тогда что понадобилось ему здесь? Какое поручение Старшего брата – если только он и вправду существовал – заставляло его с людезной улыбкой прислуживать ненависным пришельцам?

Тревог добавляла необходимость доносить на Селену. Бруно велел сестре как можно реже упоминать Сказки и Алконоста. На деле, проще было бы скрыть от Айзека рыжину Сорсы. Кирина отчаянно недоговаривала Пензу, но брат все равно полагал, что она слишком много треплет языком, о чем неустанно напоминал, яростно чадя сигаретами ей в лицо. Однажды Кирина посмела огрызнуться, предложив ему самолично сочинить донос. Бруно сжал кулаки и сверкнул глазами с такой злостью, что на миг она решила, что он ее поколотит. Но юноша лишь грубо отпихнул сестру плечом и ринулся обратно в Посольство.

Сильнее беснований брата Кирину пугали внимательные глаза Айзека, которых он не спускал с ее лица, выслушивая сбивчивую полуправду. Его костлявые руки при этом не оставляли работы: он вечно что-то мыл, тер и полировал. Кирина пыталась понять, о чем он думает, но бесстрастное лицо Пенза не давало ей никакой подсказки. В одном Ферия была уверенна точно: он знает больше, чем она ему говорит. Однако сам Айзек ничем не выдавал своей осведомленности. Кирина надеялась, что он просто считает ее глупой, ненаблюдательной и трусливой. Тем более, что это было не так далеко от истины.

Бесконечные тревоги и сомнения так измотали Кирину, что она едва не с танцами встретила сообщение Сири о съемках в городе. Ее бурное ликование настолько сбило яло-мийку с толку, что та позабыла сообщить, куда их повезут. Но Кирине было все равно. Она нетерпеливо ерзала, пока Гвен сооружала лакированную башню из ее волос, и облегченно выдохнула, когда бронированный лимузин покинул посольскую парковку.

Спутники Кирины не разделяли ее энтузиазма. Капитан сидел с отсутствующим видом, безучастно созерцая пейзажи Панграда, проносившиеся за окном. Фарфоровое личико Линды было бледнее, чем обыкновенно. Мила без конца теребила атласные розовые перчатки на своих руках, которые Тесс для чего-то решила добавить к ее наряду. Когда манжета одной из них соскользнула, Кирина увидела коричневые коросты на запястьях Милы. Быстро почесав болячку, та натянула перчатку обратно.

Это могло бы укрыться от глаз Бастета, но не от его носа.

– Кровь определенно пахнет лучше мочи, – хмыкнул он, – но пары царапин не хватит, чтобы перебить твое зловоние.

Мила посерела. Селена поспешила вступиться за нее:

– От Милы пахнет нормально.

– Для твоего примитивного носа – возможно, – ответил Бастет. – Но это, – он погладил розовой подушечкой нежную ноздрю, – гораздо более тонкий инструмент. Я чую запахи, о которых ты даже не подозреваешь.

– К примеру? – быстро спросила Селена, желая отвлечь маёльца от его жертвы.

– Как бы тебе объяснить, – Бастет задумчиво облизал треугольные клыки. – Любая эмоция вызывает в организме целый взрыв химических и гормональных реакций, каждая из которых имеет свой запах.

– То есть, ты можешь читать чужие чувства? Как телепат?

Бастет не сдержал польщенной усмешки.

– Увы, нет, – признался он. – Запахи куда менее однозначны, чем мимика или интонация. Разные эмоции могут пахнуть схоже, а мимолетные чувства мне и вовсе не распознать. Но если ты испытаешь вспышку сильной ярости – я почую. А если будешь долго бояться всего подряд, то смрад страха пропитает твое мясо насквозь, и ты станешь вонять как Мила. Мочой.

Алконост посмотрел на маёльца с раздражением, но Селена продолжила расспросы:

– А чем пахну я?

– Возбуждением и азартом, – тут же сообщил Бастет. – Больше всего этот запах напоминает перец. Или ядреную касианскую соль. Рядом с тобой вкусно есть мясо, – из уст маёльца это прозвучало как комплимент. – Кстати, наш друг из Метеор пахнет схоже.

Алконост, встречавший каждое замечание маёльца холодным недовольством, впервые взглянул на него заинтересованно.

– Наверное, это из-за Сказок, – неуверенно предположила Селена, но пришелец ее не дослушал.

– А вот Линда… – начал он.

– Не смей, – процедила Реон, бросив на него ледяной взгляд.

– Все в порядке, принцесса, – промурлыкал он. – Ты пахнешь сладко-сладко, словно мертвое мясо, которого едва коснулась гниль.

Щеки Линды пошли багровыми пятнами, и Бастет довольно продолжил:

– Кирина пахнет разом всем. Когда она рядом, я словно оказываюсь в кухне, где от каждой кастрюли идет свой дух, а вместе они составляют клубок, который я не в силах распутать, – Ферия нервно сглотнула, но Бастет, увлеченный собственным монологом, кажется, этого не заметил. – А вот о Капитане и Ло я не могу сказать ничего. Их холодная кровь напоминает остывший бульон – никак не разобрать, из чего он сварен.

– А чем пахнешь ты сам? – спросила Селена.

Бастет лукаво усмехнулся.

– Алкоголем. Спирт перебивает все запахи.

– Приехали, – резко сообщил Капитан.

Автомобиль миновал кованые ворота и въехал в прямоугольный двор. Сквозь тонированное окно Кирина разглядела белоснежный дворец, опоясанный зелеными террасами, с которых клонились вниз причудливые тропические деревца. Здание не уступало размерами Посольству, а убранством намного превосходило его. Кирина потрясенно качнула головой, гадая, кому принадлежит это великолепие, когда расслышала, как Линда со свистом втянула воздух. Остекленевший взгляд блондинки подсказал ей, что перед ними раскинулась резиденция Реонов.

Вегас, Протей, Орион и Петрос, по обыкновению, первыми покинули лимузин. Касианцы зорко оглядели территорию, вскинув силовые щиты, однако здесь в подобной предосторожности не было никакой нужды: в небе над имением мерцало силовое поле. Вегас просунул голову в автомобиль и разрешил звездам телешоу выбраться наружу.

Из всей их восьмерки один Алконост не был впечатлен особняком Реонов. Кирина попыталась представить солинарийские чертоги, ожидавшие его возвращения на Аёрну, и невольно посмотрела на Метеора с осуждением. На ее недовольство он обратил не больше внимания, чем на золотые статуи, раскиданные меж фигурных кустов.

Зато Селена и не думала скрывать потрясения.

– Вот это хоромы, – присвистнула она, обращаясь к Линде. Та не удостоила ее ответом.

Касианцы проводили их к парадному входу, где уже поджидал дворецкий, любезно распахнув для них дверь. Кирина очутилась в светлом холле, таком просторном, что по нему наверняка гуляло бы эхо, не будь его стены обиты драгоценным амарантом. Десятки портретов взирали на гостей из тяжелых золотых рам. На каждом была изображена Линда Реон. Всю ее жизнь можно было прочесть на лиловых стенах холла, как на страницах гигантского комикса. Вот она, еще маленькая девочка, облаченная в рюши и банты, восседает на руках громадного касианца, вот она на торжественном приеме в окружении гарпий и мантикор, а вот Утавегу сжимает ей плечи на пороге Академии. На самом большом полотне Линда, обряженная в свадебное платье, двигалась и говорила – где-то в холле был скрыт голограф. В одной из теней на заднем фоне Кирина узнала себя: голову смазанного силуэта венчала корона с касианскими рогами.

«Похоже, я и впрямь стала частью истории».

У высоких дверей в противоположном конце зала замерла супружеская чета, окруженная съемочной группой. В мужчине Кирина сразу узнала отца Линды: ей достались его утонченные черты. Холеный землянин в золотом сюртуке гостеприимно улыбался им, сверкая искусственными зубами. Его волосы, такие же платиново-белые как у дочери, были стянуты в тугой хвост, однако кожу покрывал благородный золотистый загар.

Об руку с ним стояла коренастая женщина в алом платье. Она тоже была блондинкой, но ее волосы, взбитые в тяжелые локоны, отливали соломенной желтизной. Грузная фигура, облаченная в многослойные шелка, казалась поистине монументальной, как и грубое лицо, точно вытесанное из скалы. Лишь пронзительно-синие глаза выдавали ее родство с изящной Линдой, и льда в них было еще больше, чем во взгляде дочери.

Инга Реон поприветствовала гостей и пригласила пройти в столовую, где их уже поджидали министры и магнаты. Ее цепкий взгляд поочередно остановился на Алконосте, Церсее и Бастете, чтобы ни у кого не возникло сомнений, к кому на деле обращены ее любезные слова. Напоследок она скользнула глазами по Селене, и первой прошла в высокие двери.

Девушки и пришельцы расселись среди элиты Панграда за длинным столом. Кирина почувствовала себя не в своей тарелке, увидев перед собой дюжину серебряных приборов. Из кухонных дверей выплыли официанты, неся на трех пальцах огромные блюда, ломившиеся под весом изысканной снеди. Когда перед ней воздрузили двухметрового осетра, запеченного со сливками и грибами, Кирина невольно подумала о том, понимает ли Инга Реон, какое впечатление произведет на панградцев столь показное изобилие. Она взглянула на хозяйку, восседавшую во главе стола. Внимание Инги было приковано к дракону, гарпии и мантикоре.

«Ей нет никакого дела до мнения землян, – поняла Кирина, – она хочет произвести впечатление на Союз».

Гости приступили к еде, ведя неспешный разговор о политике и экономике. Кирина искоса поглядела на Селену, в надежде узнать, какие приборы надлежит пустить в ход первыми. Однако Сорса и не думала о подобных премудростях. Ухватив самую большую вилку и нож, она усердно расправлялась с рыбой, пока Алк орудовал десятком разных анхов. Министр экономики позволил себе смерить ее снисходительным взглядом, однако тут же стушевался под немигающим взором Метеора. Он утер вспревшую лысину и торопливо отвернулся.

За пустыми разговорами и полными тарелками пролетели три часа съемок. Инга Реон призвала дворецкого и распорядилась проводить телевизионщиков, после чего пригласила гостей в курительную комнату. Не требовалось особых пояснений, чтобы понять, что приглашение адресовано не всем. Несколько чиновников и бизнесменов поспешно раскланялись с хозяйкой и удалились вслед за съемочной группой. Супруг Инги был отослан прочь одним движением ее брови. Любезно улыбнувшись на прощание избранным, он без промедления ретировался. Линда проводила отца тоскливым взглядом.

Оставшаяся публика поднялась по мраморной лестнице в курительную комнату. Помещение располагалось под самой крышей, и по хлопку Инги панели потолка разъехались, открыв стеклянный купол над головами гостей. Комнату залил вечерний свет. Лиловые стены почернели в багровых лучах заката.

Инга опустила грузное тело в глубокое кресло и вставила тонкую сигарету в мундштук. Мраморным изваянием за ее спиной замерла дочь. Как по сигналу, глуповатая любезность сползла с лиц гостей, и на них зажглись плотоядные улыбки. Послышались тихие разговоры, не предназначенные ушам простых смертных.

Кирина растерянно присела на диван рядом с Капитаном, не понимая, для чего они оказались тут. Церсей казался напряженным, Лернэ – и вовсе потерянным. Зато Бастет легко влился в круг приближенных Инги, а к Алконосту стали постепенно стягиваться магнаты с толстыми сигарами в зубах. Селена отказалась от предложенного кальяна, но приняла тарелочку с тонкими ломтиками голубого сыра на серебряных шпажках. Она с интересом прислушивалась к разговорам, когда к их дивану неспешно подплыла Инга Реон в сопровождении дочери. Одного взгляда владелицы Фармоса оказалось довольно, чтобы важные мужчины в дорогих сюртуках растворились среди клубов дыма, посасывая кончики коллекционных сигар.

– Как вам понравился обед, господин Сот? – любезно осведомилась она.

Капитан настороженно взглянул на женщину в красных шелках.

– Все прошло превосходно, госпожа Реон.

– Рада слышать, – тонкие губы Инги разошлись в улыбке, обнажив безупречно белые, но слишком крупные резцы. – Есть ли новости от Сената, господин Сот?

Церсей медленно покачал рогами.

– Сенат по-прежнему пристально наблюдает за обстановкой на Земле.

– Не сомневаюсь, – кивнула Инга. – Должно быть, сенаторы были рады узнать, что коэффициент толерантности, наконец, пополз вверх.

Церсей поглядел на Ингу с тревогой. В васильковых глазах стоял лед.

– С чего вы это взяли, госпожа Реон?

– До меня доходили подобные слухи, – ответила она, испытующе глядя на пришельца, – которые, конечно же, ни к чему не обязывают Союз. Однако, когда они подтвердятся, надеюсь, мне не придется напоминать Сенату об обещаниях, данных Земле, – Церсей промолчал, и Инга добавила, – Фармос уже подготовил ангары для постройки межгалактического звездолета.

Капитан хранил сумрачное молчание, но Инга и не ждала его ответа. Вместо этого она обернулась к Селене.

– Позвольте поздравить вас с успехом, госпожа Сорса, – произнесла она, проследив, как пронизанный венками плесени ломтик сыра исчезает во рту Селены. – Сказки космоса стали настоящей сенсацией. В вас определенно есть предпринимательская жилка. Меткая презентация в прессе, пара провокационных роликов – и вот в ваших руках многомиллиардная аудитория.