Текст книги "Сказки Космоса (СИ)"

Автор книги: Антон Дюна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Пузырек валялся на полу в комнате Линды, когда я увидела… тело, – произнесла Кирина, глядя на стеклянный флакон. – Что это?

– Очень сильное снотворное, – пояснил Тарковски, – отпускается только по рецепту, и принимать его следует с большой осторожностью. Я обнаружил его пустым. Не хочу торопиться с выводами до проведения экспертизы, но почти уверен, что именно это лекарство стало причиной смерти госпожи Реон. Вы не знаете, как оно могло попасть к ней?

– Нет.

– Вы уверены, госпожа Ферия? Маркировка на флаконе совсем свежая, а помощницы Мастера Гамаюна уверяют, что на имя покойницы в последнее время не приходило доставок. Кто-то передал ей препарат лично и совсем недавно. Возможно даже на вчерашнем торжестве. Вы не видели ничего такого?

Кирина покачала головой, как вдруг вспомнила фарфоровый кулачок Линды в широких смуглых ладонях Яниса Найтона. Надеюсь, эта ночь станет для вас доброй, госпожа Реон.

Ее волнение не ускользнуло от собеседника. Он склонил голову и взглянул на нее поверх очков.

– Вы что-то припомнили, госпожа Ферия?

На секунду что-то мстительное всколыхнулось у нее в груди: «Посмотрим, как Инга Реон оценит твою инициативность теперь, Янис Зэмба-Найтон». Но Кирина быстро подавила низменный порыв. «Даже если снотворное Линде передал он, то это была ее воля, – уверила она себя. – Также как таблетки для Гвен лежат на совести Бастета, хоть Найтон и знал, для чего они нужны. Выходит так?» – Кирина поспешно отмахнулась от вкрадчивого советника в голове.

– Н-нет, господин Тарковски. Я не видела ничего такого.

– Может быть, кто-то передавал что-то господину Ло?

– Нет-нет, – торопливо ответила Кирина. – Вы же не думаете, что это мог сделать он?

– Я никого не обвиняю, лишь пытаюсь разобраться в произошедшем, – мужчина покачал лысиной и мягко улыбнулся. – Но господин Ло утверждает, что вернулся в апартаменты в первом часу ночи. По предварительным данным, Линда Реон еще была жива.

– Но как бы он заставил ее проглотить целый пузырек снотворного? – воскликнула Кирина.

– Это нам только предстоит выяснить, – мужчина пожал покатыми плечами.

– Господин Тарковски, я уверена, что Линда сделала это сама!

– Пожалуй, в этом деле вы помогли мне всем, чем могли, – белые пальчики с круглыми ноготками аккуратно подцепили пакет и вернули его в карман.

– Я могу идти? – убито поинтересовалась Кирина.

– Еще секунду, – Тарковски надавил на кнопку голографа, и перед носом девушки замерцал портрет. – Вам знаком этот человек?

Кирина взглянула на грязное лицо с кустистыми бровями, и сердце ее упало.

– Это Майло Сорон, – медленно произнесла она, – мы вместе росли в приюте. А в чем дело?

– Его взяли с поличным на грабеже и при обыске обнаружили при нем весьма любопытные материалы, – отозвался Тарковски, пристально следя за ее лицом. – Переписки в телефоне, листовки… Оказалось, что он состоит в Солнечном Братстве. Можете себе такое представить?

– Я… я понятия не имею, чем он занимается, – прошелестела Кирина пересохшим ртом. – Мы не виделись уже много лет.

– Вот как? – участливо осведомился мужчина. – А ваш брат также не поддерживал с ним контакт? Гвардия опросила знакомых Сорона, чтобы установить возможные связи. Выяснилось, что Майло весьма нелюдим, но до недавнего времени его часто видели в компании темноволосого юноши лет двадцати. По описаниям был составлен фоторобот, вот взгляните, – голограмма мигнула, и перед Кириной возникло новое лицо.

Портрету не хватало фотографической точности, но опознать курчавые волосы и темные глаза Кирине не составило никакого труда. Девушка в ужасе отшатнулась.

Господин Тарковски вышел из-за стола и подошел к ней. Короткие пальчики опустились на ее плечо и больно стиснули плоть.

– Вы ничего не хотите мне рассказать, госпожа Ферия? Пока не рассказал господин Сорон. А он расскажет, будьте уверены. Я очень хорошо умею спрашивать.

Кирина приготовилась оттолкнуть очкарика и броситься вон, но тут дверь распахнулась и в проеме показалась рогатая голова.

– Господин Тарковски, вы уже закончили с Кириной? – спросил Капитан. – Мне срочно нужно с вами переговорить.

– Еще пару минут, господин Сот.

– Боюсь, я не могу ждать. Вы сможете договорить с Кириной позже.

Тарковски разжал пальцы и отпустил Ферию.

– Разумеется. Я слушаю вас, господин Сот.

Девушка вылетела из кабинета, едва не сбив Капитана с ног.

Кирина неслась, не разбирая дороги, на ходу лихорадочно соображая, как быть. Если она попытается покинуть Посольство, караул доложит Капитану, а он сейчас с Тарковски. Очкарик сразу поймет, отчего она бежит, и велит ее перехватить.

Кирина застыла как вкопанная от озарившей ее мысли. Где-то в Комитете безопасности есть экстренный выход! И он не охраняется, раз Селена и Алк смогли улизнуть через него на карнавал. Но у Кирины не было ключ-карты и возможности выкрасть ее у Мастеров, как это сделала Гвен.

«Бастет!»

Кирина ринулась в жилой сектор, перепрыгивая по три ступени за раз. Добравшись до покоев принца, она остервенело застучала, но даже этот звук не мог сравниться с грохотом ее сердца. Никто не открыл.

«Он в баре! И Бруно там, нужно его предупредить!»

Кирина бросилась вниз, чувствуя, как с каждой секундой все туже стягивается петля на ее шее. Она уже почти ворвалась в обеденный зал, когда со спины ее окликнул мягкий голос.

– Госпожа Ферия.

Кирина застыла и зажмурилась так сильно, что перед глазами поплыли разноцветные круги. Она ждала, что когтистые руки стражей сейчас скрутят и заломают ее. Возможно, это будут Вегас и Аманет, а может, Хемет и Орион. Однако на плечо ей опустилась маленькая мягкая ладошка.

– Госпожа Ферия, прошу прощения, если смутил вас разговорами о Майло Сороне, – виновато проговорил Тарковски. – Я прекрасно понимаю, сколь оскорбительны для вас намеки на связь с солнечными братьями, ведь вы столько сделали для Посольства. Но я обязан был вас опросить, – маленький мужчина удрученно вздохнул, – такая уж у меня служба. Однако Капитан напомнил, сколь тщательно вас проверяли на предмет сомнительных знакомств перед тем, как допустить сюда. Уверен, вскоре Сорон расколется, и человеком на фотороботе окажется точно не ваш брат.

Кирина моргнула, пытаясь постичь невозможный смысл его речей. Тарковски ободряюще погладил ее по плечу.

– Еще раз приношу извинения, – мягко улыбнулся он. – Этой ночью вы стали свидетельницей ужасного зрелища, а я напал на вас с такими дикими вопросами. Надеюсь, вы не затаите на меня обиду. Возможно, наша следующая встреча произойдет при более отрадных обстоятельствах, и я смогу исправить ваше впечатление обо мне. Всего хорошего, госпожа Ферия!

Мужчина напоследок отвесил учтивый поклон и засеменил к выходу. У Кирины подкосились ноги, и она тяжело привалилась к стене. Это Бруно шлялся с Сороном по Клоаке и Лимбу, в том не было никаких сомнений. И Кирина не могла взять в толк, почему Тарковски ее отпустил и чего ждать от следующей встречи с ним. Лишь в одном она была уверена: это свидание обязательно состоится.

Глава 29. Позор

Капитан вернулся в апартаменты лишь под вечер, когда Кирина успела немного успокоиться и прийти в себя. К тому времени разговор с господином Тарковски уже казался ей бредовым сном. Мягкая улыбка и стальная хватка, угрозы и извинения – все перепуталось у нее в голове, и в этой каше она никак не могла нащупать зерно истины, которое помогло бы ей решить, как поступить дальше.

Церсей выглядел усталым, почти изможденным. Он тяжело рухнул в кресло и прикрыл глаза.

– Дела обстоят скверно, – тихо произнес он в ответ на вопросительный взгляд Кирины. – Нет никаких сомнений в том, что Линда выпила таблетки сама: на ее теле не обнаружили следов борьбы. Однако она была еще жива, когда Лернэ вернулся в апартаменты. По сути, он мог ее спасти, но его бездействие подписало Линде смертный приговор.

– Как он мог ей помочь? – возразила Кирина, на время отбросив собственные проблемы. – Линда запиралась от него как от вора.

– Не в эту ночь, – вздохнул Капитан. – Дверь ее спальни была не заперта – именно поэтому Лернэ смог обнаружить тело.

– Но разве это делает его виновным?

Капитан помедлил с ответом.

– Погибла не просто землянка, а Линда Реон.

– Все дело в ее матери, да? – нахмурилась Ферия. – Алк еще утром сказал, что все будет именно так.

– На деньги Фармоса можно купить половину вашей планеты, что госпожа Реон, собственно, и сделала. Активы Инги везде, но главным ее вложением всегда была дочь, – мрачно согласился Церсей. – Линда была ее визитной карточкой, рекламным баннером, живой витриной. Теперь Инга Реон требует расплаты.

– И вы собираетесь подсунуть ей Лернэ.

– Это не мое решение, – быстро проговорил Капитан, – вернее, не только мое. Утавегу в любом случае вышвырнет Лернэ из миссии, а так он уведет за собой гнев Инги. Все Мастера согласились, что это разумно.

– Должно быть, вы позабыли спросить Лернэ.

– Большая политика никогда не обходится без жертв.

Кирина задохнулась от возмущения.

– Политика – это не голодный божок, который ждет кровавых подношений, – вскипела она. – Политика – это поступки тех, кто ее вершит. Потому все жертвы, которых ты ей скормишь, будут на твоей совести, Церсей.

Лицо Капитана исказилось неподдельным страданием. Кирина не ожидала, что ее слова так заденут его. Касианцу потребовалось время, чтобы оправиться от болезненного выпада и выдавить:

– Всех не уберечь, если мы хотим достичь истинного единства и величия. Лернэ – историк, и он лучше других знает об этом.

– Что его ждет? – перебила Кирина, не желая выслушивать демагогию Церсея.

– Он вернется на Яло-Ми, – отозвался Капитан. Облегчение на лице Кирины заставило его помрачнеть еще больше. Он с усилием разжал челюсти и заставил себя докончить, – и в Позор.

Ферия охнула.

– Вы разрушите труд всей его жизни.

– Нас ждут испытания, на фоне которых это – сущий пустяк.

Капитан отвернулся, не выдержав презрения и гнева в глазах Кирины. Девушка ждала, что он скажет что-то еще, но касианец молчал.

– Где Лернэ сейчас? – холодно спросила она.

– У себя в апартаментах, – глухо отозвался Церсей, пряча глаза. – Утавегу запретил ему выходить. Я сказал Мастеру, что это жестоко – запирать беднягу в месте, где случился весь этот кошмар, но он остался непреклонен.

– Селена и Алконост с ним?

– Нет. Мастер Гамаюн велел им выметаться и держаться от Лернэ подальше до конца разбирательств.

Кирина встала.

– Куда ты? – Церсей быстро посмотрел на нее.

– К Лернэ, – ответила она. – Моя репутация не пострадает, если я побуду рядом с ним.

Церсей вдруг вскочил на ноги и ухватил ее за рукав.

– Почему тебя так волнует его судьба? Я думал, ты терпишь его и всех нас только из чувства долга.

– Так было, когда я пришла сюда, – призналась Кирина. – Я не боялась вас как Мила, не презирала как Линда и не обожала как Селена. Вы были мне просто безразличны. Но теперь это не так.

Землянка высвободилась из хватки дракона и покинула апартаменты.

У Лернэ было открыто. Кирина расслышала журчание воды и, помешкав, прошла в спальню яло-мийца.

Десятки фотографий покрывали стены в комнате Лернэ. На снимках были запечатлены гидры всех возрастов. Самые старые сморщились и покрылись зелеными пятнами, а самые маленькие даже не успели отрастить рук и ног – их беззубые физиономии и гибкие хвосты торчали из бассейнов. Во всех лицах угадывалось фамильное сходство, и Кирина сообразила, что это семейство Ло. Ни один портрет не улыбался.

«Они здесь не для того, чтобы радовать Лернэ, – догадалась девушка, поежившись под угрюмыми янтарными взорами, – а для того, чтобы напоминать ему, кто он такой и чего от него ждут».

Кирина печально вздохнула, представив, как Лернэ каждую ночь засыпает под их немым гнетом. Под ее ногой хлюпнула вода, и она посмотрела вниз. Из-под двери ванной комнаты медленно выползала лужа. Секунду Кирина наблюдала, как утопает ее ступня, а затем вскрикнула и рванула дверь изо всех сил.

Лернэ лежал в переполненной ванной, но вода продолжала хлестать из открытого крана, переливаясь через край. Кирина, чертыхнувшись, кинулась перекрывать источник потопа.

– Тебе не следовало сюда приходить, – шепнул Лернэ, не глядя на нее.

– Ты ведь не собирался топиться? – Кирина скинула домашние туфли, полные воды, и присела на бортик ванной.

– Мне просто было очень сухо, – Кирина пригляделась к его лицу и ахнула. Посеревшая кожа обтянула скулы пришельца словно старый пергамент, растрескавшись на подбородке и вокруг глазниц. Из ссадин на губах сочилась рыжеватая сукровица, похожая на капли смолы.

– Где твой гель? Нужно обработать тебе лицо.

– Пожалуйста, уйди, – тихо попросил яло-миец.

Кирина упрямо помотала головой.

– Я пришла поддержать тебя, Лернэ.

Гидра долго молчал прежде, чем ответить.

– Зря. Я заслужил то, что меня ждет.

– Не говори так, – Кирина порывисто схватила его за руку и испуганно отпустила – тонкие косточки так и болтались под иссохшей плотью, и она побоялась их сломать. – Ты ни в чем не виноват, просто Мастера оказались трусами и прогнулись под Ингу Реон. Ты закончишь свою книгу на Яло-Ми и снова попадешь в Престиж, а то и в Превосходство.

Лернэ вдруг улыбнулся. Трещины на его губах растянулись и стали похожи на маленькие рты, распахнутые в крике.

– Я никогда не закончу свою книгу, – прошептал он. – Но возможно ты пришла не зря. Я хотел кое о чем попросить тебя, – Кирина с готовностью подалась к нему, и Лернэ, наконец, посмотрел на нее. – Не запоминай меня таким, каким видишь сейчас. Лучше помни того Лернэ, с которым болтала в гостиной про историю. Да, помни того Лернэ – зануду, дорвавшегося до твоих ушей. Ты так внимательно слушала, и я чувствовал себя нужным.

Кирина ощутила в горле жгучий ком.

– Я не хочу тебя запоминать, я хочу однажды увидеться с тобой вновь, – запротестовала она. – Возможно, я когда-нибудь прилечу на Яло-Ми, и ты покажешь мне Девон по-настоящему, а не через голограф, – Кирина врала, но отчаянно хотела, чтобы ее слова были правдой.

Во взгляде Лернэ промелькнула жалость. Кирина не поняла, кого он жалеет – себя или ее.

– Ты не найдешь меня ни в одном из плавучих городов Яло-Ми, – проговорил он. – У каждой метрополии есть свои тайны. Гарпии скрывают координаты Аёрны, драконы – импульсное оружие, а мантикоры – Чертоги памяти. У гидр тоже есть свой маленький секрет. Никто за пределами Яло-Ми не знает, куда деваются неудачливые чемпионы.

Кирина почувствовала, как что-то внутри холодеет.

– А куда они деваются?

– На Яло-Ми ведь есть суша. Там меня и оставят, без еды, оружия и даже одежды, – тихо произнес Лернэ. Его глаза на миг блеснули, но быстро погасли вновь. – Расскажи об этом Бастету – он хотел знать.

Лернэ вывел на водной глади круг и хлопнул по нему перепонкой.

– А теперь уходи. Запомни меня таким, как я сказал, или забудь вовсе.

Кирина не знала, что сказать.

«Селена сумела бы подобрать слова лучше».

Словно прочтя ее мысли, Лернэ снова поднял на Кирину взгляд.

– Пообещай мне, что ничего им не расскажешь. Я и так подставил их, притащив на место преступления. Не хочу, чтобы скорбь по мне отравляла им жизнь – они мои друзья.

– Но ты мой друг тоже, – Кирина не сдержала слез.

Некоторое время яло-миец растерянно глядел, как она плачет. Наконец, он протянул руку и утер ей лицо.

– Мне жаль, – только и сказал он. – Я не мог и надеяться обрести стольких друзей.

Рука Лернэ соскользнула с ее лица и погрузилась в воду. Он ушел глубоко в себя, и больше Кирина не сумела добиться от него ни слова. Она сидела перед ним, глотая слезы, до тех пор, пока совсем не окоченела в стылой воде. Тогда ей пришлось уйти.

Капитана уже не было в гостиной, но из спальни раздавались тяжелые шаги – верный признак того, что касианец смятен и подавлен. Однако, когда Кирина увиделась с ним утром вновь, его мундир покрывали остроконечные звезды, а лицо – безучастная официальная мина.

– Общий сбор через час в атриуме, – холодно сообщил он, – прошу тебя не опаздывать.

Капитан развернулся на каблуках и покинул апартаменты.

Наспех собравшись, Кирина вышла в галерею. Гидры, мантикоры, драконы и гарпии покидали свои покои, с тревогой обсуждая, для чего их собирают Мастера. Все разговоры велись на разных языках, никто не говорил на Общем. Кирина огляделась по сторонам и обнаружила, что к атриуму на деле направляются четыре отдельных потока, ни в один из которых не может влиться она сама.

Траурный марш, гудевший под потолком, заставил стихнуть все разговоры. Пришельцы рассредоточились по залу, с опаской поглядывая на установленную в центре трибуну. Селена и Алконост вместе с остальными гарпиями стояли поодаль, у самой стены, точно подчеркивая этим, что не имеют никакого отношения к происходящему. Разыскать Алка среди прочих аёрнцев стало легче легкого. Теперь не только плащ Метеора был черным. От сапог до мундира он был облачен в новые цвета.

Бастета Кирина обнаружила среди мантикор. Принц был устрашающе трезв и серьезен. Он скрестил руки на груди, поглаживая кончиками пальцев золотое шитье на мундире. Маёльцы глядели на него исподтишка, словно ожидая чего-то.

«Они ждут его реакции, – вдруг осенило Кирину, – чтобы знать, как вести себя самим. Он, а не Лагерт, представляет маёльскую власть тут».

Это простое открытие стало для Кирины откровением. Почуяв ее внимание, принц обернулся и встретился с ней взглядом, пустым без привычных искорок лукавства.

«Это не Бастет. Это Баязет».

Кирине сделалось зябко. Все ее друзья перевоплотились за минувшую ночь. Она одна осталась прежней – растерянной и совершенно беспомощной.

Двери позади трибуны распахнулись, и в зал вошли шестеро официантов в черных сюртуках, среди которых были Бруно с Айзеком. На их плечах плыл хрустальный гроб.

Земляне установили его в центре атриума, прямо перед трибуной, и почтительно расступились, склонив головы в знак глубокой скорби. Кирина привстала на цыпочки, чтобы заглянуть под хрустальную крышку, и оцепенела.

Линде так и не закрыли глаза. Бездонные васильковые очи, спрыснутые специальным раствором, сияли точно два самоцвета. На одно страшное мгновение Кирине почудилось, что блондинка пытается зажмуриться, но никак не может сомкнуть век.

Кирина бы отвернулась, но мертвое лицо приморозило ее взгляд. Она как зачарованная глядела на заострившийся нос, обмякшие щеки, скованные коркой грима, и губы, вечно недовольные губы, теперь растянутые в улыбку при помощи силиконовых шариков.

«Вы оставили в ней хотя бы сердце или набили ее соломой?»

Линда ушла из жизни, чтобы перестать быть куклой в руках матери, но после смерти та смастерила из нее чучело и выставила на всеобщее обозрение в хрустальном гробу.

Вслед за носильщиками в зал вошли родители Линды. Руки Инги в длинных черных перчатках были заломлены у груди. Ивен шел сбоку, придерживая жену за плечи так, словно она в любой миг могла упасть.

«Стены Посольства рухнут скорее, чем что-то дрогнет в этой женщине», – подумала Кирина, заметив хищный взор Инги, горевший под черной вуалью.

Супруги Реон заняли место позади гроба дочери, и в атриум прошли Мастера. Замыкал траурную процессию Лернэ. Он ковылял к трибуне под надзором Вегаса. Громадный касианец явно чувствовал себя не в своей тарелке, конвоируя маленького яло-мийца, которому и без того было совершенно некуда бежать.

Мастер Утавегу взошел на трибуну.

– Сегодняшний день останется черной датой в нашей совместной истории, – провозгласил он. – С глубокой скорбью я вынужден сообщить: не стало нашего верного друга и соратника, звезды, растопившей лед между Землей и Союзом. Прошлой ночью от сердечного приступа скончалась Линда Реон.

«Можно подумать, нынче хоронят Селену», – подумала Кирина. Косые взгляды пришельцев обратились к Сорсе: многим пришла в голову та же мысль.

– Я безмерно горд тем, что лично знал Линду Реон и был свидетелем ее свершений, – горестно продолжил Мастер гидр. – Их длинный список нет нужды оглашать, ведь он знаком здесь каждому, – взгляни Утавегу на своих слушателей, то по их недоуменным лицам понял бы, что этот перечень не так уж общеизвестен. Но он не отрывал глаз от затылка Инги Реон. – Мы все радовались успеху дорогой Линды, даже не подозревая, какой ценой он ей дается. А она сгорала дотла у нас на глазах, взвалив на свои плечи непосильный груз. Вдали от дома, оторванная от родных и близких, Линда ежечасно трудилась на благо нашего общего дела, не думая о себе. И ее самоотверженное сердце не вынесло, – голос Мастера сорвался, точно он сдерживал слезы из последних сил. – Через два дня состоится панихида, после которой тело Линды Реон будет погребено со всеми почестями. А до тех пор она останется здесь, чтобы каждый мог лично засвидетельствовать ей свое почтение.

По залу пронесся шорох – пришельцы переминались с ноги на ногу, с сомнением поглядывая на хрустальный гроб. Некоторые обернулись к дверям, полагая, что собрание окончено. Их остановил Утавегу, из голоса которого исчезла вся скорбь. Теперь в нем звенел праведный гнев.

– Разумеется, вы все хотите знать, кто повинен в этой горькой утрате. С тяжелым сердцем вынужден признать, что эта вина лежит на мне, – на секунду Кирина воспряла, но Утавегу поспешил разбить ее надежды, – ведь именно я являюсь Мастером предателя, который стал свидетелем кончины Линды Реон и не пришел ей на помощь.

По его команде Вегас вывел Лернэ вперед. Десятки подозрительных взглядов впились в иссохшее лицо отравленными иглами, заставив маленького яло-мийца с болью зажмуриться.

– Конечно, я знал о его мерзкой природе, – Утавегу с отвращением встряхнул перепонками, стряхивая с них невидимую грязь, – знал, что, как и любой чемпион, он чужд состраданию и любви. Но хитрый вымесок втерся ко мне в доверие, и я утратил бдительность. В своем великодушии я решил не судить о нем предвзято и доверил ему главное сокровище нашей миссии. Никогда не прощу себе этого. Но знайте, Лернэ Ло не уйдет от наказания. Он отправляется на Яло-Ми, чтобы вернуться в Позор, где ему самое место. Смею уверить каждого, – добавил Утавегу, понизив голос, – на Яло-Ми знают, как обращаться с такими, как он.

В наставшей тиши Кирина расслышала шепот Селены у себя за спиной.

– Мастер Гамаюн не предупреждал, что Лернэ ждет Позор, – охнула она. – Почему он ничего нам не сказал?

Кирина обернулась. Алконост и Селена перебрались ближе к трибуне, чтобы лучше видеть происходящее. В глазах Сорсы стоял ужас.

– Чтобы нам не пришло в голову его ослушаться, – со свистом выдохнул Алконост, гневно глядя на своего Мастера, – и вмешаться в их сделку с Ингой Реон.

– Что теперь делать?

Перья Алконоста поднялись дыбом от ярости.

– Не нужно лететь на Яло-Ми, чтобы увидеть настоящий позор, – просвистел он, переведя взгляд на вещавшего с трибуны Утавегу. – Это нужно остановить.

Селена испуганно ухватила его за руку.

– Нам нельзя сердить Ингу Реон, Алк, – жалобно прошептала она. – Если она разорвет договор со мной, то мы…

– Встретимся на Жобе, – отозвался он, мягко разомкнув ее пальцы. – Я найду способ быть рядом. Но бросить Лернэ я не могу, – Алконост тихо улыбнулся, – ведь он по-своему тоже спас меня.

Метеор двинулся к трибуне, расчищая себе путь локтями. Селена закусила губу, провожая взглядом спину под иссиня-черным плащом.

Алконост вышел из толпы и замер, отделенный от Мастеров трупом Линды в хрустальном гробу. Он смерил каждого из них холодным взглядом, не сделав исключения даже для Гамаюна. Инга Реон опасно сощурилась под вуалью, но Метеора было этим не пронять.

Птичьи глаза остановились на Утавегу.

– Долг Мастера – оберегать своих подопечных, а не устраивать над ними линч, чтобы спасти собственную шкуру.

Утавегу булькнул и возмущенно обернулся к остальным Мастерам. Гамаюн шевельнул плечами, и Кирина решила, что сейчас он осадит воспитанника за дерзкую выходку, но старик лишь оправил складки плаща и остался безучастен. Лагерт посмотрел на Алка с опаской, Церсей безмолствовал. Поняв, что помощи ждать неоткуда, Утавегу вновь обернулся к молодому Охотнику и вкрадчиво поинтересовался:

– О чем ты говоришь, Алк?

– Вы мне не друг, Мастер Утавегу, чтобы звать меня так, – отрезал аёрнец.

Чванливый яло-миец поджал толстые губы.

– Что же, господин Метеор, повторю свой вопрос: о каком линче вы ведете здесь речь?

– Тот факт, что Линда была жива к возвращению Лернэ, не делает его повинным в ее смерти, – ответил Метеор.

– Он мог предотвратить трагедию, просто позвав на помощь!

Алконост внимательно посмотрел на Утавегу.

– Вам известно не хуже, чем мне, как на самом деле умерла Линда Реон, – по залу пронесся недоуменный гул. – Довольно сказок, Мастер Утавегу: Линда ненавидела нас, и для нее не было пытки хуже, чем жить здесь. Эта ненависть сломила ее, и никто не сумел бы ей помочь.

Инга Реон вздрогнула.

«Так вот что может ее уязвить, – подумала Кирина. – Правда».

Лернэ приподнял голову и робко взглянул на заступника. На его иссохшем лице не было и тени благодарности или надежды, только изумление и страх. Рот Утавегу скривился крутой дугой, обнажив пурпурные десны.

– Гамаюн, что ваш щегол себе позволяет?! Уймите его немедля!

– Охотник Охотнику не указ, – пожал плечами старый аёрнец. – Алконост дал присягу, и я более не властен его унимать.

– Капитан, – гидра обернулся к Церсею, ища поддержки у него.

– Смотрите на меня, Мастер Утавегу, – скрежетнул клювом Алк. Звук вышел такой, будто где-то рядом точили друг об друга два ножа. – Я здесь перед вами, и вы можете говорить со мной, а не искать того, кто сумеет меня заткнуть.

Гарпии подняли одобрительный гвалт.

– Лернэ, конечно, тот еще книжный червь, – при насмешливых звуках этого голоса, Лагерт сморщился так, что зеленые глаза совсем утонули в седом мехе, и его лицо сделалось похожим на пушистый помпон. Бастет стоял, подбоченясь, и его усы вибрировали от возбуждения. – Но вряд ли ему доводилось читать о профилактике самоубийств. Линда ведь вздернулась, я правильно догадался?

Инга Реон задохнулась от гнева. Щеки под вуалью пошли багровыми пятнами, совсем как у дочери в моменты бессильной злобы.

– Мастер Утавегу огласил причину смерти Линды Реон, – подал, наконец, голос Церсей. – Не нужно строить глупых догадок.

– А то что, Капитан? И меня отправите домой с Позором? – усмехнулся Бастет.

Среди мантикор раздался смех. Дерзкие слова принца пришлись им по нраву.

– Довольно, – пророкотал Церсей, посмотрев прямо на Метеора. – Мастер Утавегу принял решение в отношении Лернэ, Алконост. Ты можешь считать его справедливым или нет, но обязан уважать. Если слова Утавегу тебе недостаточно, то знай: его поддержали все Мастера. Потому призываю тебя успокоиться и не поднимать смуту в этот тяжелый час.

– Я ждал от тебя иного, Церсей, – процедил Алконост.

– Здесь и сейчас я, в первую очередь, Капитан, – дракон попытался произнести это ровно, но в его голосе затрещала жесть.

– Как удобно быть Церсеем за столом, а в час беды назваться Капитаном, нацепить звезды на мундир и стоять тут, вскинув рога и пряча глаза, – слова Алка в ответ прозвенели сталью.

Дракон и гарпия замерли, прожигая друг друга взглядами. Церсей неосознанно склонил голову, выставляя вперед рога, Алконост, напротив, запрокинул свою назад, демонстрируя острый клюв.

– На твоем месте, я вел бы себя осмотрительней, Метеор, – забурлил Утавегу, утратив всякое самообладание. – Ты сейчас не в том положении, чтобы вытворять что вздумается.

Его угроза поразила совсем не ту мишень, что он ожидал.

Селена охнула и сорвалась с места.

– Прошу простить Алконоста, уважаемые Мастера, – выкрикнула она, вцепившись в его плащ. Аёрнец удивленно посмотрел на землянку. – Смерть Линды ужаснула всех нас, но Алк был одним из первых, кто нашел ее тело. Боюсь, он не в себе.

Удивление во взгляде гарпии сменилось потрясением.

– Селена…

– Позвольте мне принести вам соболезнования от лица Алконоста, госпожа Реон, – перебив его, воскликнула Сорса, встав между ним и владелицей Фармоса. – Мои собственные соболезнования вы увидите в Сказках космоса. Я готовлю большой некролог по вашей дочери.

Инга Реон хранила молчание. Глаза, острые и холодные как два кинжала, вонзились в лицо Селены. Сорса набрала воздуха в грудь.

– К утру весь мир узнает, как Линда сгорела, отдав себя великому делу, – громко произнесла она. – Ваша дочь войдет в историю героиней.

Секунду Инга Реон оставалась неподвижна. Затем краска сошла с ее тяжелых скул, и она медленно кивнула. Селена взяла Алконоста за руку и потянула прочь. Метеор не сдвинулся с места.

Опасаясь, что он сболтнет еще что-то, Селена решила не мешкать. Она ухватила аёрнца за шею, притянула к себе и быстро зашептала ему в ухо. Мастера растерянно переглянулись, но не нашлись что сказать. Гамаюн, сощурившись, наблюдал за секретным совещанием посреди переполненного атриума. Кирина была готова поклясться, что перья по бокам от его клюва шелохнулись.

Алконост выпрямился и кивнул. Селена снова потянула его прочь, и в этот раз он позволил себя увести.

Утавегу победоносно раздул зоб.

– Девчонка крутит этим щеглом, как ей вздумается, – презрительно булькнул он.

Капитан подозрительно покосился на Гамаюна.

– Нет никого опасней девчонок и щеглов, когда они действуют заодно, – задумчиво произнес тот. – Ваша жизнь, Мастер Утавегу, обещает быть достаточно долгой, чтобы убедиться в этом лично.