Текст книги "Сказки Космоса (СИ)"

Автор книги: Антон Дюна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Глава 27. Дети героев

К счастью Кирины, девочки Гамаюна предусмотрели, что не все гости хороши в танцах. Уже ко второму заходу заиграла легкая попса, под которую можно было просто приплясывать.

Кирина то краснела, то белела, танцуя вместе с Наем, и уповала лишь на то, что в свете химически факелов этого незаметно. Среди остальных пар они выглядели белыми воронами. Парни с касианками и яло-мийками, девушки с аёрнцами и маёльцами – самый дикий кошмар Пенза обратился в явь.

– Тут как посмотреть, – Фин вопил прямо в ухо Авроре, пытаясь перекричать музыку, – перья у меня серые, но кожа под ними – черная.

– Знаю, – прокричала в ответ землянка, – я подписана на Сказки космоса. Папа говорит, что это все глупости, но из них я узнала о вас много-много всего.

– А я очень мало знаю про людей, – пожаловался Гало. – Может, передохнем и поболтаем? Здесь очень громко!

– С радостью! Только надо сбежать, пока папа не видит. Я думаю, он побаивается пришельцев, только это секрет, – Авроре приходилось вопить так громко, что тайна министра стала достоянием всего танцпола.

– А ты?

– Еще чего! Бойтесь меня сами!

Пригнув головы, Аврора и Фин сбежали к шатрам.

Сменилось несколько энергичных мелодий, и Кирина взмокла. Оставалось лишь подивиться, как Най не сварился заживо в своих сапогах, однако пилот выглядел свежим и бодрым.

Наконец, заиграло что-то тягуче лирическое. Кирина едва перевела дух, как вдруг сообразила – настало время медленного танца. Най прижал ее к себе прежде, чем она успела опомниться.

От него пахло крепким кофе и свежим потом. Най прижался к ее виску гладкой щекой, и Кирина скорее почувствовала, чем услышала, как он напевает мотив. Девушка разомлела в тепле смуглых рук.

– Пожалуй, нужно освежиться, – улыбнулся пилот, как только музыка стихла.

Кирина покраснела, подумав про свою мокрую спину.

– Когда ты смущаешься, твои щеки горят ярче факелов, – засмеялся Най. – Не тревожься о такой ерунде. Мою рубашку в пору выжимать.

Они взяли шампанское. Сделав большой глоток, Най закинул в рот знакомые пластинки.

– Хочешь? – предложил он, заметив интерес партнерши.

– Нет, спасибо, – Кирина нерешительно качнула головой. – Откуда это у тебя?

– У меня есть свои каналы, – загадочно подмигнул Най, – на Земле и в космосе.

– А это законно? – с сомнением уточнила девушка.

– А если нет – ты меня выдашь? – в тон ей спросил пилот и беззаботно рассмеялся.

Они отошли вглубь сада, желая скрыться от шума. Най шел, тихонько насвистывая себе под нос. Кирина напряженно раздумывала, о чем завести разговор.

– За что ты извинялся перед Бастетом? – наконец, спросила она.

– Я взялся оказать ему небольшую услугу, – ответил Най, – но, кажется, оплошал. Жаль. Такой друг, как принц Маёла, мог бы мне пригодиться.

Музыка и свет остались далеко позади. Темные кроны сомкнулись над их головами.

– А что за услуга? – Кирине сделалось любопытно, что такого могло понадобиться принцу от пилота, раз тот раскрыл ему свою личность.

– Ему потребовалось помощь, – мужчина наморщил лоб, подбирая слова, – в устранении следов своей неосторожности.

Кирина кивнула, решив не докучать ему расспросами, как вдруг охнула, уставясь на карман, откуда спутник вынимал контрафактную жвачку.

– Таблетки, что Бастет подсыпал Гвен, – прошептала она, – это ты дал их ему?

– А тебя не проведешь, – разоблачение ничуть не смутило Ная.

– Но зачем? – ужаснулась Кирина. – Гвен чуть не потеряла ребенка!

– Именно за этим, – спокойно отозвался мужчина, но искренний шок спутницы, кажется, его покоробил. – Почему ты так смотришь на меня? Это не я сделал маёлке ребенка и не я подсыпал ей таблетки. Я лишь пронес препарат, который у меня заказали.

– Бастет не получил бы его без тебя, – возразила Кирина. – Все посылки и доставки в Посольстве проходят через девочек Гамаюна.

– Поэтому меня и порекомендовал принцу… один наш общий знакомый.

Еще одно жуткое подозрение пришло Кирине на ум.

– Мастер Гамаюн?

Найтон не ответил ни да, ни нет.

– Все говорят, что путь к успеху лежит через тернии к звездам, – вместо это проговорил он, сплюнув прожеванный энергетик в кусты. – А вот путь к настоящим звездам лежит через дерьмо. Через целые кучи отборного дерьма. Чтобы стать космическим пилотом нужны бешеные деньги. А в Клоаке самым большим спросом пользуются секс и наркотики. Я выбрал второе, – в голосе Найтона не было и тени раскаяния. – А предложи кто-то солидное вознаграждение за мое тело – не побрезговал бы и первым.

– Ты торгуешь наркотиками? – упавшим голосом спросила Кирина.

– Сейчас уже нет, – покачал головой пилот, – ну или почти нет. Изредка добываю для влиятельных знакомых препараты, которые они не могут купить сами. Чтобы укрепить их дружеские чувства ко мне, – усмехнулся он. – Кстати так я познакомился с Ингой Реон. Моя инициативность так впечатлила эту женщину, что она посоветовала обратить на меня внимание самому Мастеру Гамаюну.

– Почему ты мне это рассказываешь? – потрясенно произнесла Кирина.

– А почему бы и нет? – ласково улыбнулся Най. – Тебе ведь нужно узнать меня лучше.

– Зачем?

– Затем, что ты в меня влюблена.

Кирина оступилась, и под ее ногой треснула ветка. Хруст показался ей таким оглушительным, что его должны были расслышать на танцполе. Янис Найтон шел вперед как ни в чем не бывало.

– Не стану врать, – произнес он, продолжая улыбаться, – я не тот человек, которому нужно бездумно отдавать свое сердце – просто потому, что оно может мне скоро наскучить.

– Можно подумать, наркоторговля – недостаточная причина, чтобы не делать этого, – промямлила Ферия.

– Хочешь сказать, я настолько плох, что меня нельзя любить? – захохотал пилот.

– Что здесь смешного? – растерянно нахмурилась Кирина.

– Решительно все, – отмахнулся Най. – Любовь – это не приз за хорошее поведение. Равно любят и молодцов, и подлецов. А я, между прочим, дрянь только по материнской линии. По отцовской – я натуральный герой.

Кирина не поняла, шутит он или говорит всерьез. Бесконечный беспричинный смех Найтона выворачивал все наизнанку, и она уже сомневалась, трезво ли оценивает услышанное, или здесь и впрямь есть над чем похохотать.

– Твой отец герой? Он спасает людей? – спросила она, чтобы дать себе время подумать.

– О да, он был настоящим героем. Ты наверняка слышала песни о нем.

– Какие песни?

– Я скверно пою, – посетовал Най, – зато недурственно рассказываю сказки. Особенно мою любимую, про егеря и красную реку, – голос мужчины стал тих и вкрадчив, и хоть Кирине совсем не нравился оборот их разговора, она позволила его чарам на время околдовать себя.

– Жил да был на свете черный-черный егерь, – тепло улыбнулся мужчина, и эта улыбка была самой искренней из всех, что Кирина видела на его лице. От нее к бритым вискам разлетались паутинки тонких морщинок. – Дни напролет он колесил по саванне на своем джипе, сторожил больших кошек, стрелял браконьеров и потел под злым африканским солнцем. На закате он возвращался домой, вешал свой карабин на стенку и шел в бар на углу промочить горло. Он дурно пел в караоке и славно играл в дартс. Иногда он уступал своим прихотям, и в один такой раз отвалил половину месячного жалованья красавице, белой и сладкой как сахар. А через месяц она явилась к нему домой и потребовала денег, чтобы избавиться от ублюдка, которого он поселил в ее чреве. Но егерь сказал ей: «Постой! Дай ему родиться и оставь мне, а потом иди прочь со всеми моими деньгами». И красавица согласилась. Она жила в его доме и ела его еду, а когда подошел срок, оставила ему дитя, не белое и не черное, а сама исчезла навсегда, точно ее и не было вовсе.

Не было нужды спрашивать, кем было это цветное дитя.

– Егерь испугался: он никогда не видел таких крохотных и крикливых людей. Он позвал на помощь соседку Урсулу. Она работала кухаркой и успела настряпать себе четверых дочерей. Урсула взглянула на дитя и заохала: «Он матери-то своей не нужен, зачем он сдался тебе?» Егерь пожал плечами: «Расскажи, как кормить и мыть, а потом ступай». И Урсула все ему показала. У него получалось плохо, но он полюбил малыша и старался изо всех сил. Он менял пеленки, уложив сына рядом с карабином, и грел ему молоко, ставя бутылку на раскаленную крышу джипа. Так мальчик жил и рос, а потом пришла красная лихорадка.

Найтон больше не улыбался, и смуглое лицо, не озаряемое улыбкой, вдруг потемнело.

– Белые люди в черной одежде прилетели на самолетах и сказали, что у них все под контролем и вакцина вот-вот будет готова, – продолжил он. – В доказательство они показали свои винтовки. Сперва африканцы поверили. Они заперлись в своих домах, как им велели, часто мыли руки и ели много чеснока. Но лихорадка проходила сквозь двери и окна, не боялась мыла и приправ. Она залетала в ноздри, впитывалась в кожу и попадала в рот вместе с едой. От нее поднималась температура, и кровь становилась такой жидкой, что сперва шла носом, потом текла из глаз и ушей, а под конец сочилась через поры. И африканцы взмолились, чтобы их увезли подальше от этого кошмара. Но белые люди подняли винтовки и стали стрелять.

Кирина похолодела. Эта сказка была ей очень и очень знакома, только Найтон рассказывал ее не верно.

– Африканцы вновь попрятались в домах, и егерь с сыном тоже. Каждую ночь перед сном он целовал мальчика в лоб, и губы его дрожали от страха – так боялся он почувствовать под ними жар. Мальчик поворачивался на бок и делал вид, что спит, чтобы не тревожить отца. Но всю ночь напролет он слушал, как тот молится старым богам со странными именами. А еще он слушал стоны и плач за стенами, и однажды расслышал их совсем рядом с собой. То умирали дочери Урсулы. Четыре черных искрящихся уголька угасали одним за другим так, что она едва успевала закрывать им глаза. Когда погас последний, раздался вой, такой страшный, что егерь перестал молиться. Он встал на ноги, снял карабин со стены и пошел к Урсуле. «Возьми свои самые острые ножи, – сказал он ей, – мы уплывем от заразы по красной реке». Их слышали другие соседи, и каждый взял, что мог: ружья и пистолеты, ножи и топоры. А за ними пришли соседи соседей и друзья друзей. Так поднялась вся Африка.

– Как звали твоего отца, – дрожащим голосом перебила Кирина.

– Его давно уже нет в живых, – покачал головой мужчина. – Лучше спроси, как зовут меня. Рад представиться, Янис Зэмба-Найтон, черно-белое дитя, сын шлюхи и героя.

– Зэмба не герой! – выпалила Кирина. – Он преступник, который едва не сгубил половину человечества.

– Белую половину, ты имеешь в виду? Ведь от черной и так хотели избавиться.

– О чем ты? – вскричала девушка. – Ученые готовили вакцину, вам надо было лишь подождать.

– Как здорово совпало, что им удалось изготовить препарат, когда Зебоин привел своих людей на порог Панграда, – усмехнулся Найтон. – Вакцина была давно, но правительство посчитало лихорадку хорошим способом проредить голодные рты. И блокаторам был дан приказ удерживать африканцев на зараженной земле, пока она не сделает свое дело.

– Ты врешь, – гневно прошипела Кирина, – врешь. Блокаторы прилетели блюсти карантин, а их растерзали в клочья. На каждого из них были тысячи вас.

– Зато у них были винтовки, напалм и много других чудных штук, – пожал плечами Найтон. – По-твоему, легко воевать кухонным ножом против пуль и огня? Зебоин был героем, который спас свой народ, и как настоящий герой он был обязан умереть, совершив подвиг. Когда мы переплыли Суэцкий канал, отец велел мне позабыть его имя и всегда называться фамилией матери. «Пусть расстреляют меня и решат, что больше некому мстить, – сказал он, – и я умру, зная, что они круглые дураки», – Найтон посмотрел на Кирину. – Теперь африканцы поют о нем песни и называются его детьми. Вот только ребенок у него был всего один, и именно ради него ему пришлось сделаться героем, – Найтон вздохнул, запрокинув голову к небу. – Уверен, половина его мужества и силы теперь живет во мне, а значит, не так уж я и пропащ.

Кирина молчала. Мужчина обернулся к ней, и в его глазах снова заплясали черти.

– Теперь, когда ты знаешь, кто я такой, ответь: достоин ли я твоего поцелуя, Кирина Ферия?

Девушка отшатнулась и уперлась спиной в шероховатый ствол.

– Ты знаешь, кем был мой отец?

– Думается, я видел его однажды.

Голова Кирины шла кругом, когда Найтон сделал к ней шаг и склонил улыбающиеся губы к ее лицу.

– Тогда зачем все это? – слабо спросила она, уперев ладонь ему в грудь.

– Я увидел тебя в реалити и узнал, а потом решил, что наши отцы славно посмеются на том свете, когда увидят, как поладили их дети.

Кирина попыталась его оттолкнуть.

– Ты безумен, – ей не удалось сдвинуть Найтона и на волосок. Однако мужчина не пытался наступать дальше.

– А по мне, так просто честен. И, зная, сколь я откровенен, вспомни: я не говорил, что твои чувства не взаимны.

– Что здесь происходит? Кирина, ты в порядке?

Из-за спины Найтона раздался обеспокоенный голос Селены, и Ферия издала облегченный вздох.

– Мы как раз искали вас, – весело отозвался Найтон, обернувшись на звук, – негоже сбегать с праздника, устроенного в вашу честь, господин Метеор. Гости хотят погреться в лучах своей звезды.

Алконост вопросительно посмотрел на Кирину, но та спрятала от него глаза.

– Вы правы, Янис, – медленно кивнул аёрнец, – пожалуй, нам всем стоит вернуться на торжество.

Найтон ловко выпрыгнул обратно на тропинку и подал руку Кирине. Девушка приняла помощь, чтобы не вызвать у Селены и Алка вопросов, на которые не готова была сейчас отвечать.

– Кстати вы еще не забронировали каюту на Олимпике? Смею рекомендовать роскошные апартаменты на верхней палубе, под самым куполом корабля. Правда, там всего одна спальня, но не думаю, что это станет для вас проблемой, – землянин улыбнулся шире обычного, окинув Селену и Алка странным взглядом, – ведь она так велика, что ее легко можно разделить перегородкой.

Метеор ответил снисходительным кивком.

– Вышлите мне буклет или что-нибудь в этом роде. Буду рад воспользоваться вашим советом, если стены спальни достаточно толсты, – в тон пилоту ответил он, – чтобы выдержать перегородку.

Вчетвером они вернулись на освещенную пестрыми огнями поляну. Некоторые пары еще танцевали, но большинство гостей уже переместилось к шатрам с закусками. Отовсюду слышался звонкий молодой смех. Министры и магнаты, утратившие всякий контроль над собственными чадами, с тревогой следили за детьми, накидываясь шипучим шампанским.

– Селена Сорса – волшебная принцесса, – провозгласил Найтон, – а Сказки космоса – ее поцелуй любви, который превратил чудищ в прекрасных принцев. Не в обиду вам, господин Метеор. Я всегда находил ваш облик весьма элегантным.

– Кстати о Сказках, – проговорила Селена, поймав взгляд Инги Реон. Женщина хищно улыбнулась ей над кромкой бокала. – Нужно сделать снимок для блога.

– Пусть фото будет групповым, – тут же предложил Найтон, – ведь вы не скоро снова соберетесь вместе. Зовите друзей, я вас сфотографирую.

Селена подала ему телефон и окликнула Гвен и Лернэ. Алконост отыскал в толпе изогнутые рога Капитана. Все вместе они замерли на фоне сияющего Посольства.

– Кирина, иди к нам! – поторопила Селена.

Ферия замялась.

– Давайте позовем Бастета, – наконец попросила она.

Гвен зашипела, словно рассерженная кошка, но Селена не захотела спорить с подругой и нарушать только восстановленный между ними мир.

– Он был с нами все это время. Его будет не хватать на снимке. Где он?

Принц грациозно скользнул к ним от ближайшего шатра.

– Однажды это фото станет историческим, – фыркнул он, придирчиво оглядев композицию, – а вы стоите точно истуканы. Ну-ка, – маёлец сорвал с головы Селены серебряную корону и нахлобучил на себя. – Отдай ей свой плащ, – скомандовал он Алконосту, – а ты надень мой, – Гвен сжалась, когда руки принца закутали ее в золотую парчу. – Дайте что-нибудь Ло, а то он не знает, куда деть свои перепонки.

Команды Бастета звучали так уверенно, будто перед ним был невидимый остальным шаблон, и Кирина невольно вспомнила снимок Гамаюна с Наафетом. Селена с Алком, кажется, подумали о том же, и без споров подчинились маёльцу. Глядя на них, Гвен закутала живот в императорское золото, а Найтон схватил со стола винную карту и сунул ее Лернэ.

– Остались вы, – принц поглядел на Кирину и Капитана, уперев руки в бока. Секунду поразмыслив, он обернулся к Наю. – Ты ведь произошел от обезьяны – слазь-ка на дерево и достань цветов.

Пилот ничуть не обиделся и, подпрыгнув, сорвал с ветки цветочную гирлянду.

– Розы, – мурлыкнул Бастет и пропел себе под нос, – так обманчив ваш бархат, ведь под ним шипы, сперва меня заставят плакать, потом прольешь слезы и ты, – он вырвал несколько цветов и украсил ими волосы Кирины. Капитан скорчил недовольную мину, но уступил и склонил голову, подставив принцу рога. Бастет обвил их остатками гирлянды и удовлетворенно кивнул. – Теперь все готовы.

Найтон поднял телефон.

– Скажите «Олимпик»!

Вспышка ослепила Кирину. Шесть силуэтов по бокам от нее на мгновение высветились из ночного мрака, а затем погрузились в еще более непроглядную тьму, и только белая улыбка Яниса Найтона продолжала сиять перед ее глазами.

Глава 28. Освобождение

Мысли о Янисе Найтоне разрывали Кирине голову.

«О Янисе Зэмбе-Найтоне, – напомнил внутренний голос, и девушка накрыла голову подушкой, стараясь заглушить его настырный шепот. – О сыне Зебоина, который однажды видел твоего папу. Не тогда ли, когда его отец прострелил сердце твоего собственного?»

– Ему тогда было лет десять, не больше, – простонала Кирина, – разве он повинен в преступлениях Зебоина?

«Как, оказывается, легко променять память об отце на улыбчивую мордашку, – голос свербел и свербел в мозгу, бередя старые раны и нанося новые. Иногда Кирине казалось, что он принадлежит ей самой, а порой, что – матери. – Также просто, как бросить родного брата ради рыжей вертихвостки. Один поманил тебя поцелуями, а вторая назвалась твоей подружкой. Ты правда веришь, что нужна кому-то из них? Найтон хочет отомстить твоему отцу, а Сорса многое от тебя скрывает, ты и сама чувствуешь это».

– Пусть так, но они дают мне надежду на нормальную жизнь, где будет место дружбе и любви.

«Они не дают тебе ничего. У тебя ничего нет».

– Неправда. У меня есть Селена, Алконост, Капитан, Лернэ и даже немножко Бастета.

Ожесточенный внутренний спор прервался стуком в дверь. Кирина нащупала в темноте телефон и взглянула на дисплей. Кого принесло на порог в такой час?

В гостиной послышались тяжелые шаги Капитана. Кирина притихла, обратившись в слух.

– Алк? В чем дело? – сонно поинтересовался Церсей, пытаясь одолеть зевоту. – Ты снова дал какую-то присягу посреди ночи?

– Цер, не время шутить. У нас неприятности, огромные неприятности, – Алк говорил тихо, но Кирина уже поднялась с постели и приоткрыла дверь. Возня с замком заглушила для нее часть слов, но окончание фразы ей удалось разобрать, – одевайся скорее. Селена сейчас с ним.

«Бруно! – с чего-то решила она. – Что он натворил?»

В гостиной раздались грохот и звон – Капитан бросился в спальню, не разбирая дороги, и сшиб многострадальный столик. Кирина нацепила халат и выскочила наружу.

– Алк, что стряслось? – испуганно спросила она.

Аёрнец покачал головой.

– Тебе лучше вернуться в кровать, Кирина, – только и сказал он.

Капитан вылетел обратно, на ходу застегивая рубаху.

– Бегом, – велел он, даже не взглянув на соседку.

Кирина кинулась следом, одолеваемая самыми дикими подозрениями, но, к ее удивлению, пришельцы ворвались в соседние апартаменты. Сердце девушки сжалось от дурного предчувствия, когда она ступила в жилище Линды Реон.

Лернэ сидел на диване, нелепо вывернув угловатые колени, точно сломанная марионетка. Янтарные глаза смотрели в пустоту. Селена натирала его пересохшие кисти гелем, но он едва ли замечал ее прикосновения и присутствие. Кирина решила бы, что он мертв, не шевелись посеревшие губы яло-мийца в беззвучном шепоте.

Ферия сочла Лернэ виновником переполоха, однако Капитан даже не взглянул на гидру.

– Где она? – выкрикнул он.

– В спальне, – Алконост сделал шаг по направлению к приоткрытой двери.

Капитан поймал его за рукав.

– Ты уверен, что..?

– Да, – кивнул тот, – проверил дважды.

Церсей обвел взглядом гостиную, оттягивая встречу с тем, что поджидало его внутри, и столкнулся глазами с Кириной. Секунду он цеплялся за нее взглядом, словно земля стремительно уносилась у него из-под ног, но Алконост твердо взял его за плечо и подтолкнул к спальне. Едва переступив порог, Капитан сдавленно выругался.

Кирина, крадучись, последовала за пришельцами и заглянула касианцу через плечо. В ноздри ударила едкая вонь. Девушка поморщилась и прикрыла лицо ладонью, шаря глазами в темноте. В следующий миг она зажала рот уже обеими руками, чтобы не закричать. Источник зловония валялся на пороге, прямо у ног Капитана.

Линда лежала ничком, утонув правой щекой в луже желтой рвоты. Кислая жижа налипла на длинные ресницы и залила распахнутый васильковый глаз, но блондинка не пыталась сморгнуть ее.

– Она что, м-мертва? – пискнула Кирина.

– Похоже на то, – Капитан потрясенно рассматривал тело у своих ног, – очень похоже на то, – сипло повторил он. Касианец опустился на колени рядом с Линдой и заглянул в неподвижные глаза. Пару раз взмахнул перед ее носом ладонью и, не дождавшись реакции, прикоснулся к шее, надеясь нащупать пульс.

– Я проверил дважды, Церсей, – напомнил Алконост. – Нет ни дыхания, ни сердцебиения. Селена хотела попробовать ее откачать, но она уже остыла, когда мы ее нашли. У теплокровных это означает, что смерть наступила несколько часов назад. Она умерла, когда мы были на празднике.

Из гостиной раздался громкий всхлип Лернэ.

– Из-за чего она умерла? – спросил Капитан, беспомощно разглядывая перепачканный рвотой труп.

– Полагаю, из-за этого, – Алконост ткнул пальцем в крохотный пузырек с сорванной крышкой, поблескивавший стеклянным боком в свете, лившемся из гостиной. Церсей нахмурился, обошел тело Линды и протянул руку к находке.

– Что это? – его пальцы почти сомкнулись на склянке.

– Руки прочь! – за их спинами прогремел голос Мастера Гамаюна. Касианец отпрянул от пузырька, как от мины. Старый аёрнец пересек гостиную и бросил брезгливый взгляд на тело у себя под ногами. – Надеюсь, у тебя достало ума ничего здесь не трогать? – поинтересовался он у Алконоста.

– Я прикасался только к телу – хотел проверить, нельзя ли еще помочь.

Мастер кивнул и обернулся к Капитану.

– Свяжись с Президентом, – скомандовал он, – пусть вышлет кого-то доверенного, земляне сами должны разобраться с этим, – Гамаюн указал клювом на Линду так, словно на полу валялся тюк с грязным тряпьем, а не мертвый человек. – Остальные – вон, и держите клювы и рты на замке, пока не получите новых указаний.

Повторять дважды не пришлось. Селена подхватила Лернэ и выволокла его из апартаментов, Кирина догнала их снаружи. Алконост отпер свои покои и загнал всех внутрь.

Селена бережно усадила Лернэ в кресло, сама умостилась на подлокотнике и крепко прижала его к себе.

– Черт возьми, Линда, – гневно выругался Алконост, меряя шагами комнату, – что на нее нашло? Почему именно сейчас?

«Не сейчас, Алк, – подумала Кирина, охнув, – Линда задумала это очень давно. Как она тогда сказала? У матери нет власти надо мной, я уберусь отсюда, когда буду готова. Кто мог подумать, что она имеет в виду это?»

Поделиться своим озарением с остальными Кирина не могла. Было бы сложно объяснить, при каких обстоятельствах у них с Линдой состоялся столь интимный разговор.

– Думаешь, дела очень плохи? – тихо спросила Селена, оглаживая плечи Лернэ. В остекленевших янтарных глазах было не больше жизни, чем в васильковых.

– Чрезвычайно, – аёрнец сдавил руками виски, – Инга Реон так этого не оставит.

– Но ведь Линда сделала это сама, – Селена вздрогнула всем телом. – Или нет?

– Определенно сама. Мастеру не следует об этом знать, но пока ты была с Лернэ, я осмотрел комнату и нашел на кровати записку.

– Что в ней было?

– Ненависть, – отозвался аёрнец, – к матери, космическим чудовищам и тебе. Каждое слово Линды пропитано ею насквозь. Инга Реон не стерпит, что дочь ушла из жизни по ее вине, и не позволит ее последним словам стать достоянием общественности. Это разрушит ее репутацию и уронит в глазах Сената. Но, что хуже всего, уязвит ее собственное самолюбие.

– И что, по-твоему, она предпримет?

– Найдет козла отпущения, – Алконост мрачно посмотрел на Лернэ.

Селена испуганно стиснула яло-мийца.

– Что ты такое говоришь, Алк?

– Инга Реон – тиран, – вздохнул он, не спуская глаз с гидры. Лернэ не замечал ничего вокруг, – такие, как она, ненавидят терять свои игрушки. А Линда была ее самой дорогой и красивой куклой, которую к тому же можно заставить улыбаться и плясать, зарабатывая очки для Фармоса. Мне даже кажется, что она вышла замуж за безвольного красавца лишь за тем, чтобы родить от него такого же безмозглого смазливого ребенка, – Алконост тяжко вздохнул, – но на беду Линды мозгов и характера ей досталось больше, чем отцу. Нас ждет катастрофа, когда Инга Реон обо всем узнает. А Утавегу настолько труслив, что кинет ей любую кость, лишь бы отвести беду от себя.

– Неужели Мастер Гамаюнн не вступится за Лернэ?

– Лернэ – не аёрнец, – слова Алка прозвучали так, словно в них был заключен главный закон мироздания. Он приблизился к яло-мийцу и тихо коснулся его щеки. – Он совсем пересох, я отведу его в душ.

Метеор подхватил Лернэ как невесомую пушинку и унес из гостиной.

Оставшись вдвоем с Селеной, Кирина спросила:

– Как вы-то там оказались?

– Нас разбудил Лернэ, – отозвалась Сорса, устроившись на месте гидры и поджав колени к подбородку. – Он бился в нашу дверь так, словно случился пожар. Когда Алк открыл, Лернэ кубарем ввалился в прихожую. Он ничего не говорил, только квакал и тыкал пальцем в сторону своих покоев. Там мы и нашли Линду. Ей уже ничем нельзя было помочь.

– А как Лернэ обнаружил ее?

– Я не знаю. Он ничего не говорит.

Девушки умолкли. Кирина закусила губу. Смерть Линды была ей на руку – не стало человека, который мог выдать ее причастность к Братству. Однако она совсем не ощущала облегчения.

Алконост возвратил Лернэ в гостиную, закутав того в иссиня-черный плащ. Гидра выглядел чуть лучше, по крайне мере, в его глаза вернулся проблеск сознания.

– Нельзя отставлять его одного… – опустив яло-мийца на ноги, начал Алк, но его прервал громовой стук.

– Открыто, – крикнул он, и в гостиную вошли четверо Мастеров и маленький человечек в круглых очках.

– Малур! – завопил Утавегу и подскочил к Лернэ. Тот съежился от крика, и Мастер сорвал с него плащ Алконоста, оставив беднягу в одном белье. Кирина увидела, как кривые ноги Лернэ изогнулись еще сильнее, застучав острыми коленками.

– Мастер Утавегу, – хмуро проговорил Алконост, но Гамаюн взглядом приказал ему захлопнуть клюв. Утавегу толкнул Лернэ к выходу, где того поджидал Лагерт. – Вы же не собираетесь вести его голым через все Посольство? – все же не стерпел Метеор.

– Нет смысла беспокоиться о штанах, когда с тебя вот-вот спустят шкуру, – вскипел Утавегу.

Алконост смерил его холодным взглядом.

– Я не дам Лернэ выйти за порог обнаженным.

– Право, Мастер Утавегу, – вдруг подал голос господин Тарковски, – пусть оденется. К всеобщему прискорбию, нам уже некуда торопиться.

Селена стремглав кинулась в ванную и вернулась с пижамой яло-мийца. Она помогла ему одеться и напоследок крепко стиснула его плечо. Лернэ посмотрел на нее с отчаянием, когда Мастер Лагерт защелкнул наручники на его тонких запястьях.

Селена с Алконостом переглянулись. Лагерт вывел Лернэ из покоев, Церсей, Утавегу и господин Тарковски последовали за ними. Мастер Гамаюн задержался на пару минут.

– Куда его повели, Мастер? – спросил Метеор. – И зачем сковали?

– Президент прислал господина Тарковски для допроса, – проговорил Гамаюн, – для допроса свидетелей и подозреваемых, – с нажимом уточнил он. – Радуйтесь, что не оказались в числе последних, и впредь думайте хорошенько, куда суете свои клювы и носы. Убедить Совет отправить тебя на Бетельгейзе и так было совсем не просто, – жестко бросил он Алку и обернулся к Селене, – а на твоем месте я бы не стал рисковать расположением Инги Реон.

– Но Лернэ наш друг, – упавшим голосом произнесла та.

– Никто и никогда не получает всего и сразу, и вы просто два пустоголовых птенца, если думаете иначе, – отрезал Гамаюн. – Вступитесь за Ло – и потеряете все остальное, госпожа Реон позаботится об этом. Вас вызовут позже, – напоследок предупредил он и вышел вон.

– Как Мастер может говорить так о Лернэ? – убито проговорила Селена.

«Легко, – подумала Кирина, – так же легко, как подсылать к Басету Ная с таблетками для Гвен».

Теперь Кирина была уверенна, что ее догадка оказалась верна: старый друг деда подсказал принцу, как разрешить его щекотливую проблему. Похоже, Мастер уже принял решение касательно судеб Гвен и Лернэ, а раз так, то участь их была незавидна. Капитан уверял, что Гамаюн всегда добивается своего, и у Кирины не было причин усомниться в этом.

Они провели в апартаментах несколько часов прежде, чем Зиони увела на допрос Алконоста. Затем забрали Селену, и, наконец, пришла очередь Кирины.

Яло-мийка проводила ее в кабинет Капитана, который располагался в Комитете коммуникаций. Чтобы добраться до него, им пришлось пересечь половину здания, и всюду пришельцы провожали землянку встревоженными глазами. Посольство уже знало, что ледяной принцессы больше нет.

Зиони впустила Кирину в кабинет и притворила за ней дверь. Землянка никогда не бывала здесь прежде. Всю обстановку помещения составляли несколько кресел и большой деревянный стол с голографом. За ним и расположился господин Тарковски, аккуратно сложив перед собой белые ручки, точно прилежный ученик за партой. Сходства со школьником ему добавляло и то, что высокая столешница доставала ему до самой груди.

– Госпожа Ферия, присаживайтесь, – приветливо произнес он и кивнул на кресло перед собой. – Очень жаль, что столь скорбные обстоятельства стали поводом для нашей новой встречи.

Кирина опустилась в кресло и стиснула руками колени, чтобы скрыть нервную дрожь.

– Расскажите, пожалуйста, все, что вам известно о произошедшем.

– Боюсь, мне нечем вам помочь, – призналась она. – Ночью в дверь постучал Алконост и увел Капитана. Я забеспокоилась, пошла следом за ними и узнала, что Линда мертва. Вот и все.

Господин Тарковски кивнул, не сводя с нее внимательных глаз, комично увеличенных круглыми линзами очков.

– Вы когда-нибудь видели прежде эту вещь? – мужчина достал из кармана полиэтиленовый пакет с пластиковым замком и положил его на стол перед ней.