Текст книги "Swvswh40k(СИ)"

Автор книги: Аноним Кросскун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 47 страниц)

Свою роль тут сыграла удалённость, ведь они находились практически на обратной стороне планеты от столицы, на которую пришёлся основной удар. Лотел прикрыл их от вражеских кораблей и их разрушительной орбитальной бомбардировки, которая смогла проломить планетарные щиты и собрать обильную кровавую жатву прежде, чем на планету опустились десантные корабли, чтобы выгрузить армию вторжения. Вот так и получилось, что полковник остался самым старшим офицером Нова Гвардии в системе, и согласно их внутренним традициям был повышен до генерала прямо в поле, чтобы взять на себя командование остатками корпуса.

–Прикажете развернуть войска для марша с последующей атакой зоны высадки? – без тени улыбки осведомился Визесла, который снова демонстрировал должную покорность представителю заказчика при его штабе.

–Только если вы хотите пустить своих солдат наступать по открытой местности и штурмовать укреплённые позиции противника, на стороне которого полное господство в воздухе и в космосе. – майор ответил так же серьёзно. – В вашем полку всего пятьдесят тысяч солдат. Вокруг столицы было высажено как минимум столько же. При этом столичный гарнизон, поддерживаемый усиленным пехотным полком Нова Гвардии, потерпел сокрушительное поражение. Вы полагаете, у нас есть шансы?

–Враг застал их врасплох мощью своего оружия, которое пробило щиты, созданные мобильными генераторами этих подразделений после отключения главного планетарного щита. Последующие орбитальные удары по точкам концентрации войск ослабили эти подразделения, а приказ о контратаке на приземлившиеся корабли вынудил покинуть заранее подготовленные позиции, и выдвинуться в зону поражения вражеской бортовой артиллерии. – объяснил генерал. – При этом противник в полной мере воспользовался господством в воздухе для нанесения бомбовых ударов, и провёл мощную артподготовку корабельными орудиями и развёрнутой с борта звездолётов артиллерией, предварявшую основной удар бронетанковых и механизированных частей.

–Значит, у сил втрое больших шансов не было, а у нас внезапно есть?

–Но не сидеть же нам без дела, ожидая прибытия врага? – удивлённо спросил Визесла, сморщив свой широкий, приплюснутый нос. – Рассредоточившись малыми группами, мы сможем просочиться на вражескую территорию, а когда мы вступим в ближний бой, противник уже не сможет использовать артиллерию и орбитальные удары из страха нанести урон своим силам.

–Нет. Нет– нет-нет и нет! – замотал головой Жож. – Наша задача – нанести врагу максимальный урон наличными средствами. А потому только оборона.

–С учётом низкой эффективности щитов, это плохая идея. – заметил генерал.

–Рассредоточьте войска, измените конфигурацию линии обороны, позаботьтесь о маскировке. Сделайте применение артиллерии неоправданным. – высказал своё мнение майор. – В конце концов, мне ли вас учить?

–Сильное рассредоточение войск приведёт к потере их эффективности. – фыркнул Визесла. – Но я понял вашу мысль. По крайней мере, мы сможем сделать так, что орбитальные удары потеряют свою эффективность.

–Если вы ещё развернёте своё ПВО и подготовите атмосферную авиацию, мы сможем продержаться достаточно долго до прибытия подкреплений.

–Вы верите в то, что кто-то придёт к нам на помощь? – с сомнением спросил генерал.

–Хочу верить. – отмахнулся Жож. – Но пока вариантов у нас не много. Победа или смерть.

–Кажется, нас ждёт славная война... – протянул айлонец, обнажая клыки в жутком оскале, который должен был изображать человеческую улыбку.

Стремительный полёт через поля обломков, оставшиеся после космического боя. Из изувеченных остовов звездолётов кое-где ещё бьют факелы выгорающего воздуха, видны вспышки разрядов в повреждённой проводке, а среди болтающегося вокруг мусора всё чаще попадаются обезображенные огнём и вакуумом трупы. Лететь через эту братскую могилу тяжело, а ещё тяжелее осознавать, что среди этих обломков ещё есть выжившие, оставшиеся в запечатанных отсеках, зачастую без света и тепла, обречённые на медленную смерть от холода и удушья. Но одноместный истребитель не позволяет брать пассажиров, поэтому у них просто нет возможности помочь этим несчастным.

Но поле обломков – наилучший способ скрыться с экранов вражеских сенсоров для остатков эскадрильи, и Рутор использует его, чтобы спасти своих кадетов. Их и так осталось меньше трети, несмотря на все его усилия. Но остатки имперского флота уже покинули систему, бросив их на растерзание врагу. Вероятно, в штабе решили, что Лотел уже пал. А их всех просто списали как потери.

Но других обитаемых планет в системе не было, а ТАЙ-файтер не имел собственного гиперпривода, так что им предстояло либо вернуться на планету, либо подыхать в космосе от удушья, когда закончится кислород в системе регенерации скафандра. Именно поэтому они старались прорваться обратно под прикрытием космического мусора. Как бы не шли дела внизу, они могли просто бросить машины, снять форму и затеряться среди населения городов или скрыться в глуши.

Но вот, этот огромный могильник остался позади, и они оказываются на низкой орбите. Вражеский суперлинкор ещё далеко – такая здоровая махина просто не может так быстро развернуться после погони. А это значит, что у них есть шанс успеть. Но на погружённой во тьму поверхности планеты видны вспышки взрывов и горящие огоньки пожаров. В столице пылает бой, так же как и вокруг трёх точек высадки, куда спустились вражеские звездолёты.

Судя по переговорам в эфире, основной удар действительно пришёлся на столицу, где в воздухе буквально непротолкнуться от вражеских машин. А вот у юго-восточной зоны высадки авиации наоборот, относительно немного. Именно поэтому Вален приказывает остаткам своей эскадрильи направляться туда, где их присутствие сможет склонить чашу весов на сторону Империи. Ведь если удастся сорвать высадку в одной зоне, то это как минимум осложнит захват планеты для оставшихся сил вторжения, что уже само по себе неплохо.

Истребители стремительно нырнули в атмосферу на предельно допустимой скорости, и за стеклом кокпита даже начали плясать языки пламени. К счастью, они исчезли до того, как температура начала разрушать машину, и они смогли перейти в режим атмосферного полёта. И стоило им только углубиться в плотные слои, как их накрывает волна зенитного огня, заставляя маневрировать и тем самым сбрасывать скорость.

–Курсанты, выходите из боя. Это работа для меня одного.

Внизу, на земле, стоит огромная тушка вражеского десантного корабля. Эта громадина имеет в длину километра два, не меньше. И множество зениток на её поверхности плюются ворохами лучей и потоками снарядов в кружащие вокруг самолёты айлонцев. Им вторят разворачиваемые врагом самоходные зенитки, быстро сокращая численное превосходство защитников. Авиация захватчиков представлена какими-то странными машинами с рубленными прямоугольными крыльями, которые стартуют прямо из чрева транспорта на мощных ракетных ускорителях, которые почти сразу отваливаются. В разы меньше тех монстров, что творили резню в космосе и затем в атмосфере над столицей, они и вооружены значительно слабее. Но их лучевые орудия всё так же смертоносны, а ракеты разрывают с одинаковой лёгкостью как ТАЙ-файтеры, так и штурмовики наёмников.

На земле же творится сущий ад. Этот громадный транспорт был специально оборудован для обеспечения прикрытия высадки, а потому множество орудий с его поверхности непрестанно обстреливает округу, силясь подавить любое сопротивление, пока по громадным откинутым пандусам на поверхность обречённой планеты спускаются волны машин и пехоты. Чуть подальше уже идёт бой, где авангард захватчиков схлестнулся с остатками имперской контратаки, захлебнувшейся в волнах артиллерийского огня.

Это ещё хорошо, что самые большие орудия этого корабля молчат. Видимо, не могут вести огонь так близко, а потому приходится работать малым калибром, отвлекая его от участия в воздушной битве. По-видимому, эти пушки всё же имели двойное назначение. Но свою часть работы они сделали, дав развернуться вражеской тяжёлой технике. Рутор не знал, будут ли бластерные пушки его истребителя эффективны против этих уродливых угловатых машин, потому решил сосредоточиться на воздушном бою и прикрытии машин айлонцев. Всё равно их штурмовики убьют больше солдат врага, нежели он, если примется косить пехоту на бреющем полёте.

Воздушный бой получается жарким. И не столько по причине плотного зенитного огня, сколько по причине живучести вражеских машин. Их пилоты определённо в курсе сильных и слабых сторон своей техники, а потому стараются держаться парами, прикрывая друг-друга. Регулярно пытаются делать ножницы и использовать другие тактические приёмы, чтобы сбросить с хвоста преследователя. А потом самим зайти на штурмовиков, которым значительно сложнее дать им достойный отпор, и которые несут значительно большую угрозу десанту. А хвалёные айлонцы оказались сами не готовы к столь ожесточённой битве. И их машины падают одна за другой, разорванные оружием захватчиков.

Рутору снова и снова приходилось крутиться как змее на сковородке, ограничиваясь только короткими очередями, надеясь на накопление урона, который рано или поздно должен был свалить любую машину. Но ему было бы значительно проще, если бы кадеты послушались его приказа, а не полезли в общую свалку следом за ним. Вален даже в какой-то момент поймал себя на мысли, что ему стоило дать сбить себя, чтобы эти промытые малолетние идиоты поняли, что в кабине истребителя их ждёт только смерть, и сами бы сели где-нибудь подальше и побросали этот металлолом, хоть так спася свои жизни. А теперь ему самому приходилось прикрывать их от вражеских самолётов. Но, несмотря на все его старания, их оставалось всё меньше.

Внезапный грохот близкого разрыва заставляет лёгкую машину подпрыгнуть в воздухе, а панель управления окрашивается алыми огоньками индикаторов. Правый двигатель повреждён и вышел из строя. Правое орудие повреждено. Утечка в энергосистеме. Разгерметизация кабины. А судя по тому, как несчастный ТАЙ-файтер начало резко закручивать против часовой стрелки, правой панели уже крышка. Это ещё повезло, что ступица приняла на себя основной удар осколков вражеского снаряда, которые и так уже наверняка были на излёте. Иначе бы лишённой какой-либо брони истребитель просто разорвало в клочья вместе с пилотом. А так он остался жив. Хотя, в неуправляемой машине, что стремительно падает вниз, это ненадолго.

Когда ты несёшься навстречу земле в разваливающемся истребителе, в голове не остаётся никаких мыслей, кроме одной – это будет быстро. Но инстинкты, зашитые значительно глубже, чем даже подсознание, заставляют вцепиться в штурвал мёртвой хваткой, выжимая из оставшегося двигателя всё возможное, чтобы хоть как-то выровнять машину и выйти из штопора.

Лететь дальше на этом металлоломе было просто физически невозможно, но Рутор всё равно совершил практически невозможное, сменив крутое пике на пологое планирование и протянув почти восемь километров до того, как запас высоты был исчерпан. Большинство других пилотов просто камнем рухнули с небес, но он был лучшим, а потому приземление пусть и с большой натяжкой, но всё же можно было назвать аварийной посадкой.

–Ну вот, опять... – успел процедить сквозь стиснутые зубы Вален, прежде чем машина зацепила стабилизаторами грунт, перейдя в беспорядочное вращение. Оставшаяся панель моментально была смята, а кабина, быстро лишившаяся ступиц, покатилась по земле, подпрыгивая как мяч. Это ещё хорошо, что в этот раз он упал в степи, где грунт был значительно мягче, чем в скалах. Потому что даже компенсатор инерции не смог бы полностью погасить такие перегрузки. Посечённый осколками корпус сминается всё сильнее, стекло фонаря разлетелось вдребезги давным-давно, обдав его градом осколков.

Когда эта безумная болтанка всё же прекращается, сил не хватает даже чтобы просто пошевелиться, а всё тело буквально стонет от перегрузок. Голова гудит как колокол, а перед глазами плывут разноцветные пятна, но рассиживаться некогда. Потому что появившийся запах гари красноречиво предупреждает о том, что остатки топлива могут вспыхнуть в любую секунду. Поэтому нужно выбираться, и выбираться как можно быстрее.

Превозмогая мигрень и рвотные позывы Вален пытался выбраться через разбитый фонарь, потому что выгнувшийся внутрь верхний люк и так заклинило намертво. И когда спасение уже так близко, позади что-то взрывается. Волна жара обдаёт его с ног до головы, и даже скафандр не может полностью её нейтрализовать. Но как бы он ни пытался вырваться из огня, всё тщетно. Выбитая взрывом панель придавила его ногу. Он пытается вырвать её из пламени, отодвинуть проклятую железяку, освободившись из плена огненного капкана, но его хватка становится только сильнее. И пылающие обломки словно пытаются затащить его обратно внутрь, как очередную деталь, что возомнила о себе слишком много.

–Нет! – в отчаянии закричал пилот, чувствуя, как скафандр от жара начинает плавиться прямо на нём. – Только не так! Нет!

–Да проснись уже, Рутор! – следует окрик откуда-то издалека.

И горящие обломки истребителя исчезают, уступая место внутренностям АТ-АТ. Тут не очень то и удобно, потому что машина лежит на боку, и лежаки были организованы на бывшей стене. Ему, как офицеру, ещё досталось место поприличнее, где он и спал, пока его не разбудил Железный Лоб, который и тряс его за ногу.

Кошмар. Опять ему снился этот чёртов кошмар. Хотя, эти воспоминания наверняка будут преследовать его ещё очень долго. Как он выбирался из горящей машины, как его подобрал один из отступавших после неудачной контратаки на зону высадки разведчик на джет-байке. Как они присоединились к одному из многочисленных отрядов недобитков, что всё ещё занимали некогда назначенные им позиции после сокрушительной орбитальной бомбардировки. Даже этот АТ-АТ был повален ударной волной чудовищной силы от выстрела, что испарил полевой генератор щита вместе со штабом в километре отсюда. Вален мельком видел ту огромную воронку из оплывшего стекла и шлака, что осталась уродливой раной на этой земле от попадания лучевого орудия флагмана захватчиков.

–Всё в порядке, сэр? – спросил Железный Лоб, протягивая свою стальную руку. – Можем продолжать движение?

–Да, конечно. – кивнул Рутор, со стальным лязгом хватаясь за него своей стальной рукой, чтобы подняться.

Да, именно поэтому он не сгорел заживо прямо там, вместе со своим истребителем. Неизвестно, что с ним сделала та тварь, с которой якшались те предатели, но когда следом за скафандром, на его руке сгорела кожа и даже мясо, вместо костей обнажились стальные тяги и шарниры. На его правой руке до середины предплечья более не оставалось плоти, о существовании которой напоминала только ноющая боль в огарке, где по идее должна была заканчиваться его культя. Но из неё торчала стальная рука, сделанная из какого-то неизвестного металла, которому был не страшен огонь. Именно благодаря этой металлической конечности он не сошёл с ума от боли и сумел высвободить зажатый протез и убраться прочь до того, как остатки газовых картриджей бластерных пушек взорвались.

Именно своим стальным руке и ноге он был обязан судьбе за такого необычного союзника, как Железный Лоб. На самом деле его звали АС1-282-3715, но кличка, которую этому клону дал за упёртость ещё джедай, под чьим командованием тот воевал с сепаратистами, была как нельзя кстати. Этот боец относился к первому поколению, и говорил, что его обучал лично Джанго Фетт. От чего к остальным штурмовикам, что находились в его отряде, он относился с откровенным презрением, как и ко всем неклонам в принципе. Исключения делались только для офицеров, потому что так было заложено в его программе подготовки, да и то к ним он испытывал некую долю пренебрежения.

Но с Валеном дело обстояло по-другому. И не только потому, что он был старше по званию. Пехота всегда недолюбливала флотских, но Железный Лоб относился к нему не только с уважением, но и порой с нескрываемой симпатией. Да чего уж там, Рутору порой казалось, что клон считает его чуть ли не младшим братом, за которым нужен присмотр. Но причина такого отношения крылась не в званиях и даже не в глубинах психологии, а в том, что они оба были киборгами.

Железный Лоб был кибернетизирован настолько, что от его первоначального тела в лучшем случае осталась треть. Он сам говорил, что прошёл все войны клонов целым, и успел даже пристрелить своего джедая, отомстив таким образом за прилипшую намертво обидную кличку, но во время зачистки осколков сепаратистов на него наступил вражеский шагатель. За все боевые заслуги его не списали, а направили на так называемую программу реабилитации, где ему не только заменили потерянные ноги, но и перекроили всё тело, напичкав его, в том числе, боевыми модулями. Вплоть до того, что вместо половины лица и правого глаза теперь у этого клона был блок огневых решений и прицельный модуль.

Из-за этих улучшений он был чужд остальным солдатам, которые в тайне считали его чуть ли не дроидом, но боялись сказать это в глаза, чтобы не быть сломанными усиленными приводами кулаков, позволявшим Железному Лбу играючи обращаться со станковым тяжёлым бластером, и даже стрелять из него от бедра. В такой обстановке раненый пилот, который тоже был киборгом, оказался для старого клона практически родной душой. Хотя термин "старый" применим к нему весьма условно, потому то последние лет десять он по большей части провёл замороженным в карбоните, поэтому на вид его биологическим частям было от силы лет тридцать. И это с учётом ускоренного старения...

–Каков дальнейший план действий, сэр? – спросил клон после того, как разбудил остатки их отряда, при этом не скупясь на ругань и пинки. – Может, устроим здесь базу и организуем вылазку на врага?

–Нет, лейтенант. То, что враг ещё не прислал войска для зачистки зоны орбитальной бомбардировки, не означает, что они не сделают это в скором времени. – покачал и без того тяжёлой головой Вален. – Нам нужно двигаться дальше на северо-восток. Там находится скальная гряда, в которой можно организовать гораздо более надёжную базу, и вести боевые действия уже оттуда.

–Желаете объединиться с другими подразделениями?

–Или хотя бы тем, что от них осталось...

Туа вновь сидела за роскошно накрытым столом, буквально ломившимся от самых изысканных яств. Здесь подобные банкеты назывались «скромным ужином», хотя от одной мысли о количестве потраченных на такую пирушку денег у премьер-министра волосы вставали дыбом. Но она уже устала удивляться эксцентричным выходкам её тюремщика.

Лидер захватчиков был столь непохож на привычных ей имперских чиновников, что это невозможно было описать словами. На его фоне даже гранд мофф Таркин казался образцом строгости, сдержанности и аскетизма. Максимилиан, а именно так он требовал от неё обращаться к себе, умудрялся начинать утро со схватки на мечах, потом улетать почти на весь день на войну, которой руководил с борта своего боевого звездолёта, обрушивая на обнаруженные очаги сопротивления орбитальный удары, после чего возвращался к вечеру, чтобы успеть на очередной пир и приём для новых знатных пленников.

Туа ощущала себя в этом безумном круговороте событий безвольной марионеткой, которую всё время дёргали за нити, заставляя играть свою роль в этом театре абсурда. Каждый день она выступала с новыми речами перед своими согражданами. Каждый день она по несколько часов проводила в обществе толстого старика в расшитых золотом одеяниях, что читал нараспев какие-то тексты, половину из которых для неё даже не переводили, а переведённые звучали куцо и нескладно. Но пока звучал этот речетатив, который ей волей-неволей приходилось слушать, она буквально растворялась в этом монотонном бубнении, погружаясь в некое подобие транса. И после этого каждый вечер она должна была присутствовать на очередном банкете, очаровательно улыбаясь и убеждая новых гостей в правильности принятия Согласия.

В целом, у неё была простая работа, и ей почти не приходилось врать, поскольку с ней действительно не сделали ничего дурного. Разве что приставили двух "гувернанток", которые буквально ни на шаг от неё не отходили. Они спали в её новой комнате, помогали одеваться и сопровождали всюду, куда бы она ни шла. Доходило даже до откровенного идиотизма, потому что даже когда премьер-министр шла в туалет, одна из этих тюремщиц постоянно дежурила под дверью. Хорошо ещё, что у них хватало такта не беспокоить её вопросами о том, что она там делает.

–Ну что же вы ничего не едите, дорогая? – спросил Максимилиан, подходя к ней с тарелкой в руках, на которую он набрал всяких блюд понемногу. – Попробуйте омертийских мидий. Вам понравится.

–Благодарю вас, но я не голодна.

–Да разве это еда? Это же так, лёгкая закуска к вину. – усмехнулся вольный торговец, беря со своей тарелки какую-то раковину с весьма неаппетитно выглядящим моллюском, отдалённо напоминавшим комок слизи, и протягивая ей. – Тем более их привезли из другой галактики, и ничего подобного здесь не было и скорее всего не будет. Вы только оцените вкус. Стазисная транспортировка гарантирует первейшую свежесть.

Отнекиваться дальше было глупо, поэтому премьер-министру пришлось взять в руки раковину, даже не зная толком, как к ней подступиться. К счастью, собеседник показал ей пример, взяв ещё одну раковину и просто выпив её отвратительное содержимое, вернув твёрдый панцирь на тарелку. На вкус это действительно было не так противно, как можно было подумать, но из-за приправ получилось слишком остро, так что глоток вина действительно был необходим.

–Вот так. – улыбнулся предводитель захватчиков, делая знак киберслуге подать поднос с напитками. – Рекомендую розовое. Оно идеально оттеняет остроту специй.

Туа схватила бокал и осушила его залпом, чтобы погасить горло. И испытала настоящее блаженство, когда это помогло.

–Вот и славно. – ещё шире улыбнулся Максимилиан, так же осушив свой бокал и вернув пустую тару на поднос. – Пойдёмте, дорогая, познакомите меня с новыми людьми.

В этом зале оказывались только люди. И только те, кого рекомендовала сама Туа. Промышленники, землевладельцы, представители концернов и компаний, с которыми она работала ранее. Оправдывая своё звание торговца, её тюремщик старался вникнуть в особенности их бизнеса, имеющиеся активы и возможные пути возобновления их работы. Но многие производства встали, и не в последнюю очередь благодаря действиям самих оккупантов, которые движимые какой-то им одним известной целью громили всех дроидов без разбора. Они предпочитали заменять машины киберрабами, которых сами называли "сервиторами".

Как ей объяснил сам Максимилиан, они гораздо надёжнее и универсальнее дроидов, и что самое главное – более безопасны, так как полностью лишены личности и собственной воли, в следствии чего не могут совершать непредусмотренные программой действия, что гарантирует минимальное количество сбоев. Он так же успокоил её, что изготавливают их из специально выращиваемых клонов, которые никогда толком и не жили, и не имели сознания, которое могли бы потерять в ходе кибернетизации. Но он же предостерёг её, что "сервиторирование" – одно из предусмотренных законодательством Империума наказаний за преступления, которое позволяет обратить преступника на пользу обществу, навеки обезопасив от повторных преступлений. Но особенно страшно было слушать об особенностях такого наказания, когда в ходе операции лоботомии искусный хирург уничтожал центр мозга, отвечающий за принятие решений. Таким образом сознание подсудимого сохранялось, а воля заменялась выполняемой программой, обрекая несчастного до конца своих дней наблюдать за тем, как его тело выполняет какую-нибудь работу, в то время как его агонизирующий разум не мог пошевелить даже пальцем.

Однако дальше вечер шёл по накатанной. Знакомство хозяина с новым человеком, беседа о том, о сём, постепенный переход к делу, за которым уже следовал короткий разговор по делу, в ходе которого решалось, оставить данное предприятие на плаву и в руках данного человека, или нет. И так один посетитель за другим. При этом атмосфера праздничной легкомысленности, которую создавала свита Максимилиана, и в частности девушки из его ближнего окружения, изрядно сбивали гостей с толку, поскольку это ну никак не вязалось с серьёзными деловыми переговорами.

Когда приём был закончен, новый хозяин этого мира любезно предложил премьер-министру проводить её. Туа понимала, что от таких предложений не отказываются, но ей были не очень приятны ухаживания этого человека. Уж больно странным было его обращение с ней. Все эти ухаживания и заигрывания... Словно он играл с куклой. А осознание того, что она находилась полностью в его власти, только сильнее ухудшала дело. Ну и кроме всего остального, этот невысокий и невзрачный мужчина просто был не в её вкусе. Но этот кавалер день ото дня становился всё настойчивее.

А сегодня всё было ещё хуже, потому что по мере того, как они неспешно шли по бывшему имперскому центру, на премьер-министра постепенно накатывали волны жара, сменяемые ознобом. Она с трудом держалась на ногах, чувствуя, как кружится голова от выпитого алкоголя, а в животе скапливается необычное напряжение.

–Благодарю вас, Максимилиан, но дальше я сама. – произнесла Туа, с удивлением отмечая, что ей сейчас хочется чего-то странного.

–Могу ли я что-нибудь для вас сделать? – любезно осведомился тюремщик, не спеша её отпускать.

–Нет. – резко мотнула головой премьер-министр. – Мне сейчас нужно побыть наедине.

–Полагаю, будет лучше, если я составлю вам компанию...

–Я не... – губернатор запнулась на полуслове, ошпаренная догадкой. – Вы отравили меня?

–Что вы? Ни в коем случае. – замотал головой вольный торговец. – Разве я бы мог причинить вам вред?

–Но почему я чувствую себя так плохо?

–Может быть вы выпили лишнего, дорогая. – с улыбкой произнёс её хозяин, продолжая при этом поддерживать за локоть. – А может быть это омертианские устрицы дали такой эффект?

–Что? – Туа пришла в ужас от мысли о том, какие ужасающие последствия может иметь аллергия на неизвестного слизня, которого она была вынуждена проглотить. – И вы заставили меня съесть это?

–Вам нечего бояться, дорогая моя. Говорят, эти моллюски наоборот, оказывают крайне положительный, стимулирующий эффект. – улыбка собеседника стала ещё более хищной. – Полагаю, вам сейчас лучше прилечь. Я помогу вам.

Премьер-министр думала было продолжить отнекиваться, но тут она поняла, что за трюк замыслил этот коротышка. Он специально накормил её этой дрянью, чтобы вызвать сильнейшее возбуждение. И теперь, когда она с трудом держалась на ногах, а её трусы уже намокли из-за усилившейся секреции, он сделал всё возможное, чтобы оказаться единственным мужчиной вокруг. И воспользоваться ситуацией по полной программе.

–Нет! – воскликнула Туа как только они подошли к её новой комнате, вырывая руку и резко отстраняясь. – Нет! Нет! И ещё раз нет!

–Ох, да что ж у вас здесь всё через задницу? – всплеснул руками раздосадованный предводитель захватчиков. – Да хватит уже ломаться. Вы же сами этого хотите...

–Нет. – премьер-министр отчаянно мотала головой, чтобы избавиться от наваждения, но взбудораженное чужеродным стимулятором тело уже плохо слушалось её, а в остававшийся до сих пор таким холодным разум начали проникать предательские мыслишки о том, что если она не отдастся кому-нибудь сейчас, то наверняка сойдёт с ума. – Только не с вами.

–Но почему? – удивился торговец, чьё непомерное самомнение явно оказалось задето таким высказыванием. – Чем же я плох?

–Вы мне не нравитесь. – честно ответила Туа, не зная, как сказать помягче всё, что она думала об этом напыщенном недомерке, для которого пытки, убийства и война были всего лишь развлечением и способом скрасить серые будни. – Вам лучше уйти.

–Ну уж нет. – решительно произнёс кавалер, делая шаг вперёд и хватая её за руку. – С меня довольно всех этих игр в недотрогу.

–Что вы делаете?

–Даю вам выбор. – прошипел разозлённый оккупант, которого уже бесило оказываемое ему сопротивление, при этом раззадоривая всё сильнее. – Провести эту ночь со мной, или в казарме с моими солдатами.

От перспективы оказаться в таком состоянии в одном помещении с парой сотен неотёсанных мужланов, премьер-министр пришла в ужас. Ведь там её не просто изнасилуют, там её ждёт много более худшая участь оказаться низведенной до уровня дешёвой шлюхи из космопорта, которую нанимают одну на весь экипаж после долгого рейса, чтобы пустить по кругу. Уж как глава администрации она была в курсе и теневой части экономики родной планеты в том числе. И даже этого нелицеприятного аспекта.

–Хорошо. Я согласна. – понурив голову ответила она, открывая дверь и входя внутрь.

–Я знал, что голос разума возьмёт верх над эмоциями. – самодовольно заявил предводитель захватчиков, входя вслед за ней и запирая дверь. – Мне всегда нравились красивые и умные женщины...

Сопротивление обречённых

–Радуйтесь, парни! Вам повезло попасть на настоящую войну! – подбадривал лейтенант, пока их взвод продолжал маршировать через степь. – Многие проживали целые жизни, но так и не могли принять участи в столь масштабных сражениях. Мы же войдём в историю!

Парни улыбаются, и Уолт вместе с ними. Ведь попасть сразу после учёбки в такую горячую и сложную кампанию как на Лотеле – невероятная удача для айлонца. Это не гонять убогих дроидов из банд осколков сепаратистов, не выжигать пиратские логова и не приводить к порядку бунтовщиков, которые даже не всегда знали, с какой стороны за бластер держаться. Этот враг был очень силён, и победа над ним обещала быть легендарным подвигом для Нова-Гвардии, обессмертив их всех.

Но враг воевал нечестно, используя своё полное превосходство в космосе для уничтожения крупных скоплений войск сокрушительными орбитальными ударами. Безбашенная молодость отличается отсутствием страха смерти практически у всех разумных видов. Айлонцы не были исключением, но тысячелетия бесконечных воин и подготовки к воинам сделали смерть если не желанной, то достойной вехой в жизни каждого, которой нельзя было бояться. Погибнуть на поле боя с оружием в руках, в окружении тел сражённых тобой врагов, считалось гораздо более почётно и благородно, чем умереть в собственной постели. Но каждый из них в тайне боялся той самой смерти с небес, что могла всего за один миг испарить их всех, так и не дав отведать вражеской крови. Такая бессмысленная смерть стала бы для них позором.