Текст книги "Шагни в Огонь. Искры (СИ)"

Автор книги: Анна Мичи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Ацу не ответил. Не удостаивая напарника взглядом, открыл дверь тренировочной, шагнул за порог. Тенки оглядел помещение, потушил свет и последовал за сокурсником.

И, едва выйдя из помещения, наткнулся на закаменевшего элхе. Судя по устремлённому в пространство взгляду, напарника настиг внезапный сеанс мыслепередачи.

Кто же это, интересно? Практиканты поддерживали связь с исключительно ограниченным количеством людей: в основном с непосредственным наставником и товарищем по пареючительно ограниченным количеством магов. . Йисх скорее свяжется с Тенки, от общения с Ацу у него только голова разболится: разные полюса силы. Директор? Да вроде незачем, Юстеддия хоть и считается наставником Ацу, в действия Йисха практически не вмешивается.

Отмер Ацу быстро. Глянул на нинъе:

– Внизу ждёт Дени-эльви.

– Тардис! О-о, – непритворно обрадовался Тенки. В самом начале практики, почти два года назад, щингеец вернулся домой, в свою столицу, и практику проходил там. – Здорово!

– Защита, – обронил Ацу, – ибо она состоится здесь.

Элхе был прав: Тардис, без сомнений, приехал на защиту. Практику разрешалось отбывать в любом уголке материка, но экзамен на звание мага студиозусы сдавали в родных стенах. В Королевской школе, где провели столько лет. Ещё неделя, и больше никто не назовёт их магами-практикантами.

Защита – присяга – служба. Казалось бы, простенькая цепочка.

Но отчего-то стоило подумать о предстоящем, как непроизвольно сжималось горло. Обыкновенные слова таили в себе неизвестность.

Как-то оно повернёт дальше? Что скрывается за обыденным «служба»? Почему кажется, хотя тысячи старших прошли до них этот путь, будто подобных чувств не испытывал никто? Трудно поверить, что много лет уже стены Королевской школы привыкли видеть взволнованных выпускников.

Спускаясь в холл по широкой лестнице – и здесь Тенки преследовали те же ощущения, сколько лет отмеривали они шагами ступени этой лестницы, – нинъе покосился на Ацу. Тот выглядел, как обычно. Ни признака волнения, ни капли неуверенности перед надвигающимся экзаменом. Небось уже до мелочей продумал свой план защиты, расписал по фразам всё, что собирается говорить.

А Тенки не решил даже, какой именно случай взять в пример. Какое происшествие за два года практики, а до того – за два последних курса окажется достойным внимания экзаменаторов?

– Ацу, ты, – позвал нинъе неожиданно для себя самого. И, встретив прямой взгляд сокурсника, передумал. – Не, ничего.

Спросить элхе означало нарушить границы. Но дело было не в этом – Тенки никогда не придавал большой важности элхеским церемониям. Он не хотел спрашивать. Не хотел знать. Ответ соученика ничем ему не поможет.

Тут у каждого свой путь.

Тардис почти не изменился. Только стали чуть взрослее черты лица да твёрже взгляд. Рядом с бывшим одноклассником стояла элхеская девочка лет восьми-десяти и опасливо смотрела на приближающихся практикантов.

– Ацу! – восторженно крикнул Тардис. – Тенки! Всё сидите в Хиэй?

Тенки ухмыльнулся. Щингеец остался тем же добродушным парнем, готовым распахнуть душу первому встречному.

– Немало прошло времени, – ответил привычной фразой Ацу, но и в его голосе слышалась радость.

– Слушайте, ну и теплынь у вас, ребята, – Тардис оживлённо делился впечатлениями. – В Умане холод ещё, на севере так и вовсе снег не сошёл, а у вас тут птички поют, небо синее, деревья прямо листву будто не сбрасывали.

– Быстро ж ты забыл Хиэй, – усмехнулся нинъе. Глянул на девочку, упорно хранившую молчание, – что за ребёнка притащил с собой Тардис?

– Юна-тиэ, – и Ацу обратил внимание на девчонку, – как ты выросла.

У Тенки чуть глаза на лоб не полезли: быстрым движением девочка отцепилась от штанины Дени-эльви и переметнулась к Ацу, спрятавшись за ним от бесцеремонного взгляда нинъе.

– Кто это? – не выдержал Тенки.

– Моя сестра, – мягко произнёс Тардис. – Юнави, представься как следует.

Девочка молчала, только сопела шумно, чуть ли не на весь вестибюль. Они с Тардисом и впрямь были похожи – не столько даже черты лица, сколько волосы: тёмно-коричневые, прямые, гладкие. Из ровных прядей выглядывали светлые треугольнички детских ушей, и Тенки отчего-то не смог сдержать улыбку.

– Юнави, – повторил старший брат строже. – Ты поступаешь невежливо.

Девочка помялась ещё, осторожно выглянула из-под руки Ацу. Она явно опасалась лишь Тенки – с Ацу, не иначе, была давно знакома.

Нинъе слегка растерялся, не умея общаться с маленькими детьми. Хотя, если подумать, сестра Тардиса, наверняка, как все элхе, выглядела младше своего возраста. Тенки едва дал бы ей восемь, на самом деле ей может оказаться больше десяти.

– Привет, – попробовал сказать нинъе.

– Ну же, Юнави, как тебя зовут? Скажи Тенки-дии.

Практикант опять усмехнулся, на этот раз немного вымученно. Тардис воспитывал сестру, пользуясь любыми подходящими для этого объектами. Суффикс «дии», «старший братец», в связке с собственным именем нинъе услышал впервые в жизни.

Ацу вежливо молчал, не вмешиваясь. Тенки тоже не оставалось ничего иного.

Наконец девочка снова выглянула. Посмотрела с опаской, словно проверяла, не накинется ли.

– Юнави Дени... – подсказал брат.

– Юнави Дени-эльви! – выкрикнула она неожиданно. И, словно испугавшись собственных слов, опять юркнула за Ацу.

– Сколько тебе лет? – терпеливо напомнил Тардис.

– Восемь! – раздалось из-за спины темноволосого элхе.

– Ты прости, Тенки, она боится незнакомых, – вздохнул Тардис. – Никак не приучу вести себя вежливо.

– Да не, она вполне вежливая, – запротестовал нинъе, хотя девочка и впрямь показалась ему слегка инфантильной. В конце концов, восемь лет! Он к тому времени уже вовсю участвовал в драках между рыбаками и горниками. А ещё через пару-тройку годков всерьёз начал раздумывать, как бы удрать из деревни.

Впрочем, Тенки опять упускает из виду: они принадлежат к разным расам.

– Пойдём играть, – Юнави обращалась к Ацу, тянула его за руку.

Играть?!

Ацу тоже казался удивлённым. Но глянул на Тардиса, получил в ответ согласный кивок. И повиновался ясно обозначенному приказу.

Целеустремлённо Юнави потопала куда-то вглубь Королевской школы.

– Ну ни... – изумился Тенки, глядя вслед двум фигурам. – Во даёт!

– Юнави любит Ацу, – рассмеялся Тардис. – Собирается за него замуж. Только тсс, это секрет.

– Замуж?! Ха-ха-ха! Жаль, придётся подождать. Не любитель же он маленьких девочек.

– Ацу? – задумчиво посмотрел Тардис в ту сторону, где исчезли двое. – Ну-у... Юнави твердит, что замуж хочет, «потому что он красивый».

– И чего-то он с детьми возится? Девушку бы ему хорошую, ласковую и послушную.

– Нарию? – улыбнулся и Тардис.

Тенки окинул взглядом честное сокурсниково лицо. В глазах того плескалась подозрительная радость. Так и виделось большими буквами написанное: «спроси меня, спроси меня, спроси!»

– А как у тебя, – медленно начал нинъе, не спуская взгляда с собеседника. – Как с личной жизнью у тебя?

Вместо ответа Тардис широко ухмыльнулся. И принялся копаться по карманам.

Нинъе следил за щингейцем со всё растущим подозрением. Наконец тот отыскал в недрах костюма овальную пластинку величиной с детскую ладошку и со смущённой усмешкой на губах протянул собеседнику.

На пластинке была изображена девушка-элхе. Симпатичная, большеглазая, розовые губки. Волосы тщательно зачёсаны назад и вверх, убраны драгоценностями – обычная причёска замужней женщины. На открытой стройной шейке пара бус.

Взгляд Тенки прошёлся по лицу, опустился ниже, нинъе полюбовался широко развёрнутыми красивыми плечиками, тонкой линией ключиц. Грудь слегка выдавалась в глубоком вороте – да, ничего не скажешь, и впрямь очень и очень аппетитная девочка.

– Ну, симпатичная, – признал практикант.

– И всё? – удивился Тардис. – Не узнал, что ли?

– Э? – Тенки снова взглянул на портрет.

Черты лица девушки и правда кого-то напоминали. Но не так уж и много у него было знакомцев среди девушек-элхе! Разве что...

Этот открытый, доверчивый взгляд. Манера смотреть прямо, не скрываясь, не жеманясь. Он уже видел подобный взгляд, это точно. Прибавить бы ещё коротко остриженные спереди волосы, спадавшие на лицо лесенкой мелких тонких прядок, сзади длинные, распущенные. Немного косметики бы, хитрых узоров по лбу, левой щеке – что там было, растения какие-то, цветы?

– Мать твою, Облако! – раззявив рот от изумления, Тенки уставился на картинку.

Точно, это была Облако. В обычном платье, с причёской взрослой женщины, забыты причудливые нарийские узоры, улыбка искренняя, без смущения открывающая ровные зубки.

И, мать вашу ещё раз, Тенки наконец понял значение наряда и причёски – она замужем?!

– Вы что, поженились?! – никакая интонация не могла бы передать сейчас его изумление. Тенки пялился на щингейца, словно перед ним было какое-нибудь восставшее из Нижнего мира чудовище, а то и сам Йерх, пугало нинъеских детей, пришёл за его душой. Облако и Тардис поженились?!

– Ага, – кивнул с готовностью Тардис, задрал рукав, показывая свадебный браслет. – Она – её, кстати, зовут по-настоящему Миневея, Мине. Так вот, она же из купеческой семьи. На нарию учиться её отец отдал. И мы вовсе не дворяне – никто и словом не возразил.

– Слушай, но тебе же всего двадцать пять! – нинъе никак не мог прийти в себя.

Тардис пожал плечами:

– Может, пойдём хоть в столовую? Надоело стоять на месте.

– А, ну да, конечно, – спохватился Тенки. Торчать посреди холла и впрямь не было смысла.

– Мне-то двадцать пять, – объяснял Тардис, поднимаясь по ступеням, – но Мине же меня старше, ей и так уже пора было замуж. Ещё чуть-чуть, и кумушки начали бы судачить, мол, в девках засиделась. Вот мы и решили.

– А я ведь думал, вы так и расстались, – поделился Тенки воспоминаниями, – вы же вроде хорошо поссорились на третьем курсе.

– «Хорошо», говоришь, поссорились, – криво усмехнулся щингеец. – Ну да, я тогда уже думал, что всё, навсегда.

Тенки, собственно, думал так же: увлечение нариями у Тардиса временное, погулял, и хватит.

Ан нет, вон оно как.

– И что, ты так и собираешься жить в Щинге? – когда практиканты устроились за столиком, поинтересовался Тенки.

Тардис кивнул. Восхищённо просмотрел меню:

– Два года прошло, а у них ничего не изменилось! А что тут так пусто?

– Так лекции идут. Что, и расписание позабыл уже за ненадобностью?

– А вы с Ацу так тут и живёте? Кто из наших ещё остался?

– Эвисто снимает квартиру в центре, редко появляется, – Тенки откинулся на стуле, начиная доклад. – Иногда, как понадобится что, присылает мысль. Впрочем, довольно редко.

– У Эвисто напарник-то появился? – Тардис подозвал официанта, назвал пункты заказа. – Будешь что-нибудь?

– Мне курицу. Ага, взял кого-то из младших. Ну, про Намари ты знаешь, ушёл в науку.

– Вот Намари мне жаль, зря он адептом стал, – Тардис подпёр рукой голову. – По мне, так из него отличный светлый получился бы.

– А вот скажи-ка мне, – Тенки не смог подавить досаду, – чем вам так светлые мёдом намазаны? Не напрягает ли, постоянно быть словно по рукам, по ногам связанным?

– Кто же связывает? – поднял брови щингеец. – Сам решаешь. И стоит решить правильно, как такая энергия приливает, всё можно с дороги смести.

– А обязательное повиновение законам?

– Слушай, ну так на то они и законы? Если им не повиноваться, все устои рухнут.

– Но ведь даже законам свойственно порой ошибаться? Мне вот не по вкусу отдавать свободу, менять её на чужое навязанное мнение, – Тенки принял из рук официанта тарелки, помог расставить.

Тардис помолчал, ожидая, пока посторонний отойдёт.

– Но ведь эта твоя «свобода» – просто эгоизм, нет? – нагнулся наконец над едой. – Светлые тоже вполне свободны, да и...

– И? Чего, договаривай.

– Ты же знаешь, светлым больше доверяют. Они лояльней. Если два одиночки претендуют на государственную службу, предпочтение отдадут светлому, почти наверняка.

Тардис говорил правду. Тенки поморщился:

– Кому нужна ваша государственная служба, в мире полно других способов заработать на жизнь.

– Да и обычные люди тоже больше доверяют светлым, – напомнил собеседник. – А в конкретно моём случае – мне просто хотелось иметь крепкий тыл.

– Ну, мне-то он ни к чему, – усмехнулся нинъе. – Была бы возможность поразвлечься.

– Но ведь и ты когда-нибудь заведёшь семью? – прозвучало это философски.

– Семью? – Тенки рассмеялся. – Я? Может, ещё и детей с пяток? Сомнительно чего-то. А симпатичная покладистая девочка всегда найдётся.

– Эх, вот ваша беззаботность вас, тёмных, и погубит, – пошутил щингеец.

– Кстати, как твой напарник-то? После защиты с тобой в Щинге поедет? У тебя вроде кто-то из старших был в напарниках?

– Сейчас он одиночкой, – кивнул Тардис. – Думаю вот, придётся нам разбежаться. Да не беда, поищу кого в Умане.

– А чего так?

– Да этот тёмный даже «Щинге» выговорить не может! – вскинулся собеседник. – Идиотский лисский акцент! «Шы-ынге», – изобразил он. – Мы уже не требуем, чтобы нашу страну называли «Щинги-эй», как раньше. Но, Огонь, пусть научатся уже выговаривать хотя бы первый слог!

Тенки хохотнул в ладонь. Тардис на удивление горячо защищал правильное произношение. Захотелось подшутить над его страстностью.

– Не страна ведь, провинция.

В ответ нинъе получил гневный взор.

– Для меня Щинги-эй – всегда страна! Независимая и прекрасная, как прежде!

– Ну ладно, так что там с твоим напарником?

– А-а, – Тардис безнадёжно махнул рукой, – разве лиссец по доброй воле поедет в Щинге? Да и вообще, это с самого начала была дурацкая идея: боевая пара из лиссца и щингейца.

– Мы с Ацу тоже не слишком обычная пара, – пожал плечами Тенки. – Самодовольный высокомерный сорэнарэский дворянин и изворотливый валиссийский плебей-нинъе.

– Да не, вы с самого начала... ну сразу было ясно, что вы того.

– Что «того»? – нинъе недоуменно глянул на говорящего. – Когда это «сразу»?

– Ну-у, – протянул тот. – Вроде предназначения?

– Какое ещё предназначение, не пори чушь.

– Ну-у, короче, было видно, – завертелся собеседник. – Нить судьбы, что-то такое. Все видели.

– Сейчас по уху дам.

– Да ладно, чего ты.

– А вот настроение такое, игривое.

***

– Сделай магию! – голосок Юна-тиэ звучал требовательно и одновременно просительно, словно девочка очень боялась отказа.

Внутренний двор между двумя крыльями общежитий: по правую руку корпус младших, по левую – старших, был пуст. Девочка привела сюда Ацу сама, по коридорам шла уверенно, а увидев зелёную траву под ярким весенним солнцем, немедля выскочила наружу.

– Какую магию ты хочешь?

– Красивую! – ответ звучал весьма решительно.

Красивую. Ацу задумался. Потом присел, поднял ладонь вверх. Затанцевали разноцветные язычки пламени.

Девочка взвизгнула, восторженно уставилась на пламя.

Удивительно, что Юнави до сих пор Ацу помнит. Последний раз элхе видел сестрёнку Тардиса два года назад – девочке в её возрасте подобный срок должен был показаться вечностью. Тогда, после длительного экзамена – сдача всех теоретических предметов – в школе вновь состоялся выпускной. Шумная толпа гостей, младших, старших, практикантов волновалась в зале, а адепты вытянулись перед вручающим свидетельства директором. Закончился пятый курс обучения.

По левую руку стоял тогда Тенки. Выражение нинъеского его лица было на удивление серьёзным, подбородок вздёрнут, губы крепко сжаты.

С таким же серьёзным лицом в начале пятого курса нинъе предложил Ацу стать его напарником.

На самом деле Ацу давно предполагал: рано или поздно Тенки об этом заговорит. Ещё на третьем курсе нинъе дал понять, что станет тёмным. Однажды заявил напрямую: «выбирай светлого». Не то чтобы те слова оказали большое влияние на решение элхе, тёмным он себя в любом случае не представлял. Но роль свою сыграли: Ацу узнал, что Тенки рассматривает его как возможного будущего напарника.

Время подумать у адепта имелось. Больше года.

Часто забывавший о приличиях нагловатый валиссиец, готовый не поступиться ни перед какими нарушениями ради достижения цели, изворотливый хитрый змей – да в нагрузку к подобным природным качествам ещё и заклятие, превратившее его в зависящего от чужой крови психопата – каким-то он станет напарником? Пусть даже «психопат» – небольшое преувеличение, но всё же – получаемая насильственным путём энергия требовалась светловолосому ежемесячно.

Сказать, что Ацу чужие проблемы не касаются, было легко. Но действительно выкинуть из головы оказалось трудно.

Сочувствия Тенки не желал, над беспокойством смеялся. Предложения помощи норовил использовать в противозаконных делишках. От серьёзного разговора уходил, насмешничал, отвечал язвительными замечаниями.

Одно время Ацу подумывал отклонить приглашение, буде оно получено. Слишком много хлопот предвещало подобное сотрудничество, слишком беспокойной грозила стать жизнь. Элхе размышлял над тем, чтобы поговорить с Эвисто: тот также выбрал тёмную сторону; посматривал на одного из «м-братьев», как прозвали неразлучную парочку Мецани и Матаки; думал поискать кого-нибудь среди одиночек-старших. Впрочем, Мецани и Матаки потому и выбрали разные полюса, чтобы оставаться вместе, и вряд ли тёмный Матаки согласился бы стать напарником Ацу. Элхе мог рассчитывать лишь на Эвисто и кого-то из старших.

Тогда, в период беспокойных метаний, Ацу даже спрашивал директора, кто из тёмных старших мог бы составить ему пару. Просмотрел список ничего не говорящих имён, поискал знакомые; не нашёл. Но да – искал. В то время искал, не желая делать выбор от недостатка знаний.

И Тенкино предложение решил принять, лишь тщательно взвесив все другие возможности.

– Сделай шарики! – в мысли Ацу ворвался голос Юнави.

– Какого цвета? – девочка тоже присела, следя за пламенем, их головы теперь были на одном уровне. Как дети, жгущие фейерверки в ночь летнего солнцестояния. Нахлынуло откуда-то блаженное спокойствие – словно время застыло, окружая их. Словно проснулись забытые воспоминания о собственном детстве.

– Жёлтенький! И синий!

Пламя сменилось лёгкими цветными пузырями. Тоже простенький, в общем-то, фокус. Множество маленьких пузырьков слились в один покрупнее, надулись прозрачным шаром. Жёлтый? Пусть будет янтарь. Символ Огня.

– И синий! – потребовала девочка, хватая с протянутой ладони тёплый оранжевый шар.

А синий тогда – цвета сапфира. Символ Воды.

Ацу положил второй шар в жадную ручонку. Юнави свела ладошки, любуясь игрой солнца в прозрачной насквозь синеве и в тёплой глубине янтаря. Пусть и не настоящие камни – для неё они сейчас были вполне настоящими.

Огонь и Вода.

Он и Ллия.

В последнее время дома замолчали. Не требований вернуться, ни вопросов о намерениях сына. Впрочем, Ацу не обманывался – приказ возвращаться может прийти в любой день. Хрупкое равновесие между свободой располагать собой и неизбежной необходимостью повиноваться – малейший толчок, и оно нарушится. Жизнь его враз изменится. Не воспротивишься.

Да и зачем?

Иного пути Ацу не видел. Не жаждал, не искал. Можно сказать, с самого детства он знал свою жизнь заранее, словно написанную чёрной тушью на тонкой до прозрачности бумаге. Исправления на такой бумаге невозможны – только испортишь.

В голове развернулась тупая боль. Серый туман, зудящий, как тысячи ос. Вызов.

– (Вернись в школу. Йисх-илиэ хочет поговорить с нами перед церемонией защиты).

Тардис.

Ацу поднялся. Юнави взглянула удивлённо. «Что случилось?» – читалось в её глазах.

– Идём, – ответил он девочке. – Время.

Защита

Сердце стучало всё сильнее, так, словно хотело вырваться из груди. Тенки облизнул губы. Последний раз он волновался до такой степени, наверное, когда стоял в Валиссе перед закрытой дверью, за которой ждали экзаменаторы. За которой скрывалось его будущее. Девять лет назад это было, девять лет уже миновало.

Сегодня за дверью в соседнюю комнату тоже ожидала комиссия. Однажды в эту дверь нинъе уже входил – когда они с Ацу ухитрились сцепиться в бессмысленной магической драке.

Ну и тряслись же тогда поджилки. Тенки был практически уверен, что изгнание из школы неминуемо. Лишь в самом дальнем уголке рассудка, безжалостно загнанная в потёмки сознания, жила надежда: а вдруг обойдётся? вдруг случится чудо?

И оно случилось. Возможно, благодаря Ацу?

Сейчас Ацу – Тенки глянул на противоположный ряд, где выпрямились светлые – стоял как ни в чём не бывало. Взгляд устремлён перед собой, и кажется, элхе ничем не интересуется. По правую же руку от Тенки ждал Эвисто – он пойдёт первым. А вторым – сам Тенки.

Защита – венец девяти лет обучения. На самом деле – смотрины. Можно говорить о чём угодно, можно нести полную чушь, если это поможет оказаться признанным.

По итогам защиты решится будущее практикантов. Решится будущее Тенки – и повязанного с ним Ацу. Сегодня за выпускниками-практикантами будут наблюдать придворные маги Огненной девы. Выбирать себе помощников: сначала в качестве мальчиков для чёрной работы, исполнителей скучных, неинтересных старшим дел, потом уже доверенных лиц; будут выбирать, чтобы взрастить себе смену, новую опору государства, закулисную гвардию. Попадёшь во дворец – узнаешь изнутри всю дворцовую кухню, всю подоплёку магического искусства на службе у светлых голов.

Церемония защиты – лишь предлог, чтобы дать возможность королевским магам ознакомиться с будущими подчинёнными. Помочь им принять решение на основании экзаменов двухгодичной давности и поведения, именно поведения практикантов во время защиты.

Ждать чужого решения сложив руки Тенки не собирался. Чтобы попасть на службу в Огненный дворец, надо запомниться невидимым наблюдателям, показать себя. Скорее всего дворцовые маги будут выбирать между парой Тенки-Ацу или «м-братьями» Мецани и Матаки. Скорее всего. Они предпочитают уже сложившиеся пары, такие, маги в которых привыкли работать вместе.

Значит, шансы не столь уж малы.

«Ацу, – глянул Тенки через проход, – не подведи. А я попробую не подвести тебя».

Взгляд элхе был невозмутим.

– Реикаэ Эвисто! – от неожиданного возгласа нинъе чуть не вздрогнул.

Сокурсник рядом неловко двинулся, вышел в середину просторного коридора, остановился перед широкими дверьми. Медленно деревянные, покрытые резными узорами створки разошлись.

Краем глаза Тенки следил, как Эвисто заходит в экзаменационную аудиторию. Сомкнулись двери, вновь оставляя практикантов в мучительном ожидании. Нинъе еле сдержал вздох. Он – следующий.

Взгляд заледенел. Наверное, со стороны Тенки выглядит сейчас, как Ацу – такая же бесстрастная рожа. Наверное, все они сейчас одинаковы. Посмотреть со стороны – застывшие истуканы. Но изнутри каждого грызёт волнение.

Дурацкое ощущение.

Очередь Тенки пришла быстро. Показалось, протекло не больше двух минут, как двери снова раскрылись, прогремело его имя. Не чувствуя пола под ногами, нинъе вошёл в комнату и оказался перед полукругом столов. Слева практик магии Лестани, рядом с ним теоретик Астеаки, посередине директор Юстеддия, по его левую руку – Йисх, линию замыкает Виллемис. Секретарь – как и тогда, восемь лет назад, – за отдельным столиком. На миг практиканта обдало жаром: взгляд старика с белыми косичками ничуть не изменился, всё так же буравил его, будто подозревал в тысяче грехов.

Наблюдателей, понятно, видно не было. Эвисто тоже отсутствовал. Тенки глянул вправо, на узкий прямоугольник двери, вовсе не такой парадной, как двустворчатые за его спиной. После защиты и нинъе уйдёт через ту дверь – чтобы не встречаться с ожидающими своей очереди.

Хотя – пусть даже Тенки и рассказал бы им о собственном опыте – разве ж оно поможет?

– Ли, практикант, – забубнил секретарь, – двадцать два года, полюс силы – тёмный.

Члены комиссии зашелестели бумагами, отыскивая данные: результаты экзаменов, отзыв наставника, написанный самим Тенки доклад о практике.

Результаты экзаменов, пламя морское. А ведь животноведение он мог сдать и получше. Да и мироведение получилось не блеск, а о древнеэлхеском и говорить нечего. Жаль, не было в программе нинъеского – вот тут бы он обставил любого элхе, даже из самых полиглотов.

– Хм, ну что же, – пробурчал директор. – Удовлетворительно. Кто его наставник? Йисх-илиэ? Хм-хм-хм. Ну что же.

Слегка водянистый взгляд Юстеддия-илиэ обратился к практиканту.

– Мы вас слушаем.

В груди стукнуло глухо. Хрен, о чём он будет говорить? Два года практики – что такого успело запомниться? Обычные дела: опыты в королевской тюрьме, выезды типа «установить, поймать, обезвредить, доставить на место», редкие посещения дворца, нудные часы практикантских дежурств. Всё банально, всё известно, никого этим не удивить.

Надо что-то совершенно другое.

Тенки глянул на Йисха. Наставник сидел с невозмутимым лицом, смотрел на собственного ученика, как на малоинтересное насекомое. Затруднения нинъе Красноглазого ничуть не волновали.

Но равнодушный взгляд учителя Тенки помог.

Это случилось не во время практики, нет. За два года до неё, на четвёртом курсе. Летом.

Нинъе вскинул голову, посмотрел на директора. Приняв движение за сигнал готовности, Юстеддия-илиэ благожелательно осведомился:

– Инициатор задания?

– Йисх, – коротко ответил практикант.

Комиссия молчала, но нарочитая невежливость нинъе не осталась без внимания. Без сомнения, к Тенки относились во многом так же, как к его учителю – чёрная овца в стаде белых, тёмная лошадка, от которой всего можно ожидать. Яблоко от яблони недалеко падает, и слава Красноглазого повлияла и на репутацию его ученика.

Употребить одно лишь имя, без уважительного суффикса, по отношению к собственному учителю было ещё одним штрихом к портрету наглеца-тёмного. Обозначение позиции: или вы признаёте меня, как есть, или...

Или дело не выгорит. Сухие равнодушные рекомендации, ссылка в глухую провинцию вместо должности при дворе. Эх, и разозлится тогда Ацу.

Но об этом лучше не думать.

– Объект? – снова задал вопрос директор.

– Подвергшееся магическому влиянию животное. Бешеный пёс.

Брови Йисха чуть дрогнули – Тенки следил за ним краем глаза. Боевой маг сообразил.

– Ну что же, – повторил в который раз директор, устраиваясь поудобнее.

– Поступило сообщение от наставника, – начал Тенки. В памяти медленно всплывали дни четырёхлетней давности. – В городе появилось бездомное животное. Опасное для жителей. Было атаковано двое людей, в обоих случаях летальный исход. Судя по описаниям очевидцев, животное походило на обычную собаку, но в момент нападения наступала трансформация. Внятных сведений о трансформации получить не удалось, однако все очевидцы сходились в том, что животное отличалось необыкновенными для собаки скоростью и силой и атаковало, пользуясь зубами и когтями, которые значительно превышали стандартную длину.

Юстеддия-илиэ кивал, постукивая по столешнице карандашом: «так-так-так».

– Прежде всего я попросил разрешения снять отпечаток ауры из воспоминаний очевидцев. К сожалению, среди них не оказалось людей с повышенным уровнем восприятия, отпечаток получился неразборчивым.

Отпечаток получился неразборчивым, но для Тенки оказалось достаточно.

Предположения сбылись, нужда в очевидцах отпала. Вместо неясных, зыбких чужих воспоминаний нинъе располагал собственными, яркими и чёткими, как ничьи иные. Чего ведь там – с того дня, когда он сам выпустил собаку на улицы города, прошло едва-едва полгода.

– Однако потом удалось получить чёткий след. Пользуясь реконструкцией ауры, я прочесал город, разделив его на районы. При поиске использовался аппарат из лаборатории практикантов, разрешение наставника получено. Отклик, похожий на искомое, был зафиксирован в Восточном районе. Тогда было решено перейти на полевые действия. Поиски были продолжены в Восточном районе с помощью портативного искателя.

Юстеддия кивал. Йисх молча слушал. Боевой-то маг знал эту историю досконально, сам ведь велел Тенки заняться псом, сам расспрашивал его о поисках, сам подсказывал методы действий и подходящие для работы заклинания.

Что ж, в конце концов, Красноглазый всё же наставник.

– Конечно, было бы желательным найти животное днём. Все нападения свершались ночью, видимо, днём объект отсыпался и прятался в укромном месте, шансы застать его врасплох были высоки.

– Позвольте вопрос, – медовые интонации Виллемиса нельзя было ни с чем перепутать.

Сердце ухнуло в пятки. Морской огонь! К чему вздумал прицепиться этот хренов франт?

– Пожалуйста, – мягко ответил директор Юстеддия.

– Уважаемый Ли, – ласково начал Небесный, – скажите, прежде чем отправиться на поиски, вы пытались узнать, какому именно заклинанию подверглось животное? – он сделал паузу. – И ещё один вопрос. Какие меры вы предприняли для того, чтобы обезопасить собственную персону?

– Э-э, – сказал Тенки, чтобы потянуть время.

Разумеется, ему и в голову не приходило интересоваться заклинанием – сам наложил чары на собаку! Да и никаких особенных мер «обезопасить собственную персону» Тенки тоже не предпринимал, надеялся на свои обычные силы. Собака не могла бы причинить нинъе большой вред: что её зубы и когти против магии? А заклятие Эллгине действует одинаково и для животного, и для человека – так что и тут псу его не превзойти.

Только объяснить это комиссии вряд ли удастся.

– Да, – кивнул Тенки решительно, – мне показалось, что на животном было испробовано заклинание Тамассаре, «Новый демон».

Кажется, Йисх с трудом скрыл широкую ухмылку. Что-то он думает? Радуется способности ученичка выворачиваться, импровизируя?

Тамассаре когда-то занимался уничтожением разносящих заразу бездомных псов: во времена последней эпидемии чума проникла даже в тщательно оберегаемую столицу Огненного материка. И маг нашёл для этого довольно изящное решение. Оборотил меч против меча. Специально натасканных и снабжённых противочумными амулетами псов превращали в боевые машины. Такие твари атаковали лишь себе подобных и были безопасными для людей. С бродячими животными совладали за считанные дни.

– Видимо, пёс изначально был не совсем здоров психически, или же маг-экспериментатор ошибся в своих действиях, – сокрушённо вещал нинъе. – Животное под «Новым демоном» считается для людей безобидным, но в данном случае, очевидно, что-то пошло не так.

Виллемис кивнул. Тенки заторопился продолжать, пока маг не напомнил о втором вопросе.

– К сожалению, до наступления ночи местонахождение животного локализировать не удалось, – а вот и враньё сплошное, где пёс прячется, Тенки определил. Но ждал ночи, не желая действовать при свете дня. Ждал, хоть и понимал – преимущества в ночном зрении у него не будет, пёс обладает теми же качествами.

– Однако к ночи голод заставил объект покинуть убежище, – нинъе чувствовал себя так, будто зачитывал вслух странную смесь сводки новостей, древних хроник и художественной литературы. – К счастью, его удалось обнаружить раньше, чем зверь совершил очередное нападение.