Текст книги "Шагни в Огонь. Искры (СИ)"

Автор книги: Анна Мичи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

– Увы, – качнул головой Ацу, вежливо улыбаясь в ответ, – в стенах Королевской школы далеко не так занятно, как это преподносят слухи. Порой приходится изрядно поскучать.

– Неужели? – Миттемиэн потянулся к графину с вином, плеснул в свой кубок.

– Простите, из меня никудышный хозяин, – тут же поспешил извиниться Ацу, – заставляю гостей самим прислуживать себе.

– Оставим церемонии, Ацуатари, – отмахнулся кузен. Повернулся к Ллии: – Не расскажете ли о Водном, кузина? Мне никогда не доводилось выезжать за пределы Огненного.

– По большей части наши страны ничем не отличаются, – Ллия ловко выхватила из рук Ацу бокал, вмиг наполнила, подала, и, поймав его взгляд, улыбнулась как-то насмешливо и вызывающе.

Миттемиэн скрыл усмешку: Эллиния ухаживала за Мурасе-Ито по праву наречённой. Иначе ей, как гостье, полагалось бы ждать приглашения со стороны хозяина, либо же, как поступил Миттемиэн, налить себе самостоятельно, благо родственные отношения позволяли. Но Эллиния обозначила своё положение, обозначила весьма чётко и доходчиво, – и кузен явно смутился подобной заботой.

– Что же могло бы Вас заинтересовать, – девушка призадумалась, потом встряхнула головой, отчего чёрные кудри её запрыгали по плечам, по кружевам платья и жёлто-оранжевому шёлку: – Знаю! На Водном есть замечательные легенды...

***

Улучив момент, Мурасе-Ито тихо оставил собравшийся вокруг Ллии кружок. Кузина сидела на низкой кушетке и, смеясь, рассказывала о Водном: среди его поверий действительно оказалось немало замечательных и даже презабавнейших. Звонкий голос Ллии привлёк ровесников из многих родов, и кузина, ничуть не смущённая вниманием – вовсе наоборот, казалось, даже польщённая, с возбуждением повествовала о проведённом на другом материке времени.

Слушать её было интересно. И впрямь интересно, только...

Только Ацу, периодически обводя взглядом просторный зал, вдруг понял, что не видит отца. Вместо него гостей обходил, не давая скучать, Сора-дии – поступал согласно своим обязанностям наследника. За братом следовала его невеста, Эстене из рода Каринэ-Ито; вдвоём они умело развлекали собеседников. Мать тоже находилась в помещении, двигаясь по высшему кругу: видимо, на её попечении оказались старшие гости. Сейчас она разговаривала с главой рода Асуэ, откуда происходила сама, старшим братом собственного отца. Собеседник её, Игинистае Ито-Асуэ, также являлся старшим братом и бабушки Ллии, приходясь самой Ллие, соответственно, двоюродным дедом, и так же его мог называть и Ацу.

А отца нигде не было.

Будущий маг подошёл к столику с угощениями, сделал вид, что набирает на тарелку сооружённые умельцами-поварами лодочки с чёрной икрой – одно из вкуснейших лакомств. И под прикрытием огромной вазы с ниспадающими виноградными гроздями внимательно оглядел зал.

Кто ещё отсутствует, кто незаметно исчез, чтобы без помех уединиться для беседы с отцом?

Глава Каринэ, глава Малиэ, глава Асуэ – на месте. Роды Риви... Мисте... Ине... есть. Кого же не хватает? Ведь отцу не о чем разговаривать с женщинами рода, когда присутствуют мужчины, как и не имеет смысла вызывать из зала кого-то младшего – о чём рассуждать с детьми?

Риви... Мисте... Ине...

Конечно!

Не хватает Хиносе!

Вот мать Ллии, а самого Ито-Хиносе нет. Супруга его улыбается словам женщины из семьи Ито-Мисте, покачивает головой, тёмные волосы туго заплетены, как подобает достойной матроне, жене и матери. Забавно, мать Ацу гордо встряхивала распущенными чёрными кудрями – у Ллии похожие, видно, сказалась кровь Асуэ. Мать любила посмеяться над бездумным соблюдением приличий.

Но Ацу отвлекается. Сравнивать свою мать с матерью наречённой – занятие довольно-таки бессмысленное, тем более в эту минуту, когда есть размышления и поважнее.

Значит, отец сейчас с Ито-Хиносе.

Ушли от возможного наблюдения, покинули зал, чтобы без помех обсудить дела. И – без сомнений – они говорят о них: о нём и Ллии.

Ацу глянул на нагруженные икрой лодочки – аппетита не было.

Ллия. Он никогда не понимал, что означает для него Ллия. Он попросту никогда о ней не думал – не больше, чем того заслуживала верная подруга, товарищ по играм. А потом она уехала – чтобы пять лет провести в чужой стране и вернуться вот так вот: повзрослевшей, вытянувшейся, навсегда переставшей быть ребёнком. Уже не привычным и лёгким в общении другом – будущей невестой.

И Ацу никак не мог окончательно понять их отношений – как Ллия в начале вечера не могла определиться, на каком уровне вести беседу.

Отец и Ито-Хиносе сейчас обсуждают их судьбу. Подводят последние итоги, вспоминая о старом обещании, об уговоре между семьями. И назначают дату – через пять лет или семь, а может, через три; ещё не точную, не твёрдую, пока что примерную дату. Решают, где будет жить Ллия, вероятно даже, что она поселится тут, в этом замке, если церемонию назначат на скорое время.

И всё неуловимо изменится.

– Ацу, куда Вы исчезли? – от неожиданности темноволосый элхе слегка вздрогнул.

Объект его размышлений стоял перед ним, чуть хмуря брови и постукивая туфелькой по полу – негодующе.

– Простите, – поспешил извиниться Ацу, не зная, почему оправдывается. – Я... проголодался.

Слегка расстроенное выражение её лица не изменилось, однако, похоже, долго сердиться Ллия не намеревалась. Помедлила, произнесла решительно:

– Разрешите тогда о Вас позаботиться, – лукаво улыбнулась, вскинула голову, так что волосы снова дрогнули, рассыпаясь чёрными волнами. И, не дожидаясь ответа, даже кивка, отобрала из его рук тарелочку с водружённой для отвода глаз парой икряных лодочек.

– Вам неинтересны рассказы о Водном? – нагружая тарелку снедью, полюбопытствовала девушка. Словно бы невзначай.

– Вовсе нет, – запротестовал Ацу, запоздало осознавая, что уходом обидел кузину. – Я просто...

Он не успел ещё придумать ответ, как увидел Ито-Хиносе. Отец Ллии зашёл в зал, брови его хмурились, а рядом со ртом пролегла недовольная складка.

– Куда Вы смотрите? – Ллия оглянулась. – Что случилось?

Значит, они договорились. О чём? На чём порешили? Почему отец Ллии выглядит будто не в духе?

– Ацу, Ацуатари!

Младший сын Мурасе-Ито с трудом заставил себя обратить внимание на собеседницу. Ллия уже не скрывала обиды. И тарелочку с едой вручила резко, словно желая поскорее отделаться.

– Спасибо, – виновато кивнул Ацу. Потянул в рот скрученное морской раковиной крабовое «эльти» – хотя есть и не хотелось, обижать кузину ещё больше не представлялось возможным.

Молчание длилось, безошибочно свидетельствуя, что Ллия не собирается заговаривать первой.

– Очень вкусно, – похвалил Ацу, стараясь вернусь себе расположение девушки. – Прекрасный выбор.

– Это заслуга Ваших замечательных поваров, – она всё-таки ответила, хотя интонации звучали прохладно.

– Ацу, Ллия, – неуклюжие попытки Ацу склеить беседу спасло появление молодой женщины, черноволосой, как почти все из рода Ито, и желтоглазой – отдалённый признак крови Оте-Кари, семьи-побратима Каринэ.

– Эсте-нии, – обрадовался Ацу. Невеста брата, Эстене Каринэ-Ито, ему весьма нравилась: добрая и нежная, и вправду словно старшая сестра.

– Эстене-оони, – присела в приветствии Ллия.

– Зови меня коротким именем, – улыбнулась ей Эстене, – ведь через несколько лет мы станем настоящими сёстрами.

– О, я не смею, – потупила было Ллия глаза, но сразу же с улыбкой их вскинула. – Эсте-нии!

Обе рассмеялись.

– Эсте-нии, когда ваша свадьба? – в голосе Ллии слышалось жадное любопытство: похоже, она, как все девчонки, любила поболтать о свадьбах и праздничных нарядах.

– А я и не знаю, – Эстене то ли шутила, то ли нет. Но, во всяком случае, улыбалась. – Что-то они медлят, никак не могут решиться. Надеюсь, хоть после сегодняшнего вечера что-нибудь прояснится.

– Но ведь? – Ллия сделала страшные глаза.

– Нет-нет, пожениться мы безусловно поженимся, да и поздно уже что-то менять. – Ацу не понял выражения её лица, но Ллия, кажется, сообразила, заговорщически хихикнула. – Только они никак не придут к согласию по поводу времени и места. Право же, нудные стариканы!

Девушки опять засмеялись: старшие рода и впрямь порой вели себя так, что чудилось – такие никогда не были молоды.

Адепт королевской школы почувствовал себя чужим. Слушать девичьи разговоры о любви и перемывать косточки старшим – избавьте! Ацу не вытерпит и скончается в середине беседы. Или того хуже – не выдержит и зевнёт, навлекая на себя гнев уже не только Ллии, но и невесты брата.

– Прошу меня извинить, – поклонился адепт поспешно. – Я совсем забыл подойти с приветствием к главе рода Асуэ, а ведь он дядя моей матери.

– Ах вот как, – вежливо отозвалась Эстене – на Ллию кузен старался не смотреть, – поклонитесь ему от нас.

С облегчением Ацу затерялся среди родственников.

– Эсте-нии, – Ллия глядела наречённому вслед, надувая губки, – я так огорчена. Мы не виделись с кузеном столько лет, а стоило наконец встретиться, как я понимаю – он меня избегает!

– Ты преувеличиваешь, – мягко улыбнулась старшая. – Я думаю, Ацу-диэ очень рад наконец тебя увидеть.

– В таком случае он весьма умело это скрывает, – обиженно произнесла Ллия. – Какая жалость, что он не похож на Соратанери-ооди.

– Что ты! – Эстене открыто рассмеялась. – Они как две капли воды!

– Ацу и Соратанери-ооди? – наречённая младшего сына Мурасе-Ито широко раскрыла глаза.

Эстене кивнула.

– Что же, неужели и Соратанери-ооди так же пытался избежать Вашего общества?

– Сора... Знаешь, ведь принято считать, что мужчина должен быть защитником, покровителем, сильным. Принято считать, что ему неприлично выказывать свои эмоции, как неприлично чего-то стесняться или бояться.

Ллия внимательно слушала, накручивая чёрный локон на указательный палец.

– Но ведь мы все – простые люди. И мужчины, и женщины. И всем нам свойственно чего-то желать, а чего-то бояться.

Дочь Ито-Хиносе кивнула, показывая, что внимает.

– И Ацу-диэ, я думаю, немножко боится.

– Чего? – не смогла Ллия удержаться.

– Тебя.

– Меня? – фиолетовые глаза раскрылись, казалось, ещё шире. – Почему? Отчего?

– Потому что ты девушка. Существо противоположного лагеря, чужое, непонятное. Возможно, враг, – Эстене мягко усмехнулась. – Возможно, друг.

Младшая опустила голову. Вот как. Значит, Ацу и впрямь перестал ощущать её своей верной напарницей. Что же, неудивительно, столько лет они провели в разных странах.

– И что же делать? – вопреки желанию Ллии, в голосе её прозвучали жалобные нотки.

– Убе... ждать? – сказала Эстене задумчиво, как будто сама не была уверена. – Дать привыкнуть, прийти в себя, приспособиться к изменившемуся положению.

– Как?

– Я думаю, это с каждым человеком иначе. И в данном случае… продумать способ действий, должно быть, легче всего тебе самой, ведь у тебя так много общих воспоминаний с Ацу-диэ. Как бы то ни было, надо показать, что ты ему не противник и не чуждое, враждебное существо. И не торопись – ведь впереди ещё так много времени, – Эстене замолчала.

Ллия тоже молчала, видя, что старшая не закончила.

Эстене продолжила, слегка усмехаясь, похоже, своим собственным мыслям:

– Только вот ещё. Не всегда надо смирно ждать, ошибочно предполагая, что мужчина обязан сделать первый шаг. Иногда можно шагнуть навстречу.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности, – Эсте-нии хитро улыбнулась, тёмно-жёлтые глаза на миг сложились смеющимися полумесяцами с чёрной каймой ресниц.

– Какие длинные у Вас ресницы, – произнесла Ллия неожиданно для самой себя.

– Кто бы говорил!

***

Неспешно прогуливаться по залу, изредка останавливаться, обмениваясь репликами с кем-нибудь из гостей, Ацу быстро наскучило. Сделав пару-тройку кругов по обширному помещению, будущий маг почувствовал, что устал от лавирования между людьми и столиками, от приветствий и ни к чему не обязывающих бесед. Хотелось подняться наверх, упасть на свою кровать и бездумно лежать, уставившись в потолок.

Но покидать залу, пока в ней ещё остаются гости замка, было не к лицу сыну принимающей семьи. Тем более если речь шла о Мурасе-Ито, официальном центре рода. И Ацу продолжал бродить среди родственников, отвечать на кивки, махать рукой ровесникам, вежливо улыбаться. Пока не заметил за длинной бордовой гардиной приоткрытую дверь на балкон.

Балкон. Балкон, проходивший по наружной стороне залы, просторный и тихий. Дверь открыта, значит, предполагается, что гости могут выходить туда, устав от яркости освещённого помещения.

Отлично, то, что надо. Ацу как раз чувствует себя поразительно усталым.

Стараясь не оказаться замеченным, адепт остановился у окна, сделал вид, что любуется звёздами. Потом шагнул в сторону, притворившись, будто заметил кого-то на балконе. И опустил за собой гардину, осторожно прикрывая дверь.

Если отец его видел, должен подумать, что сын решил составить компанию одному из гостей. Пусть так и думает.

После искусственной прохлады замка влажная жара летнего Сорэнарэ охватила со всех сторон, жадно сжала в объятиях. Воздух плыл вокруг, казалось, его можно пить, воздух с тяжёлыми ароматами тропических цветов. Знакомый с детства запах.

Ацу подошёл к перилам, коснулся тёплого камня. Ветра не чувствовалось, невзирая на высоту, а ведь зала для празднеств располагалась на третьем этаже замка.

Сквозь щель в неплотно прикрытой двери доносились звуки музыки, смех собравшихся. Домашняя вечеринка, строгая и скромная, для увеселения гостей даже не пригласили никого, кроме музыкантов.

И тем не менее выматывающая.

Или же дело всего лишь в его характере? Ацу никогда не любил шумные сборища.

Голоса и музыка стали громче, словно шире отворили дверь. Ацу обернулся.

Оставив портьеру тяжело колыхаться, на балкон скользнула Ллия. Глаза их встретились, Ацу чуть нахмурился, недовольный вторжением.

– Это мой праздник, а вы уединяетесь, – голос Ллии был обычен, она говорила с лёгкой улыбкой, но в словах звучал укор.

Ацу замялся, не зная, что ответить. Ллия не спускала с него взгляда.

– Вокруг Вас полно слушателей, – попытался он всё-таки. – Зачем Вам ещё и я?

– Без Вас скучно, – девушка подошла поближе, всё так же не отпуская его глаза своими. Встала рядом, наконец отвернулась, всматриваясь в ночь.

Будущий маг вздохнул облегчённо: ему было не по себе, когда Ллия вот так сверлила его фиолетовым взором.

– Как я тосковала по Сорэнарэ, – в темноте он не мог чётко разглядеть выражения её лица, но по голосу послышалось, что кузина улыбается. – На Водном мне снились здешние ароматы. И эта влажная, можно сказать, даже одуряющая жара – я просыпалась в слезах, мечтая вновь почувствовать её прикосновения.

Ацу понимающе кивнул, забыв, что Ллия не может видеть этого движения. В Огненном городе ему тоже порой снился замок. Сорэнарэ проникал в кровь, не давая забыть себя, пульсировал в жилах, единовластно царствуя над душами своих детей.

– Помните, – голос Ллии снова разбил тишину, – как мы бегали от нянек по алорским лесам.

Слова кузины не были вопросом, ответа она не ждала.

– А как я свалилась в ручей, помните? – девушка негромко рассмеялась. – Я так испугалась, оцепенела от ужаса. Думала, что умру.

Ацу опять кивнул – он помнил. Давным-давно, более десяти лет назад. Тогда они с Ллией, как обычно, удрали от воспитателей, намереваясь пробежаться до дальнего леса. Только упустили из виду, что лишь буквально пару дней назад закончился период дождей, почва размокла, а многочисленные реки, речушки и ручейки покрупнели, наполняясь водой.

Ацу двигался впереди – как старший по возрасту и сын хозяина замка, выполняя роль провожающего. Или же – как мальчишка – был попросту намного быстрее изящной кузины. Сейчас ему было уже не вспомнить тех своих чувств.

Услышав вскрик девочки, поначалу Ацу не принял его всерьёз. Остановился, поняв, что Ллия отстала, крикнул негодующе, чтобы поторапливалась. И только потом, когда до слуха донёсся слабый, испуганный – даже не голос – какой-то писк, поспешил вернуться, разыскивая среди деревьев знакомый силуэт.

Когда сообразил, что кузина, поскользнувшись на мягкой земле, слетела в ручей, Ллия уже, кажется, прощалась с жизнью – в глазах её, что почти заливала вода, крутился смертельный ужас. Таких огромных глаз Ацу за свою жизнь больше ни у кого не видел.

Недоумевая, в чём дело, – сам-то он плавать умел, и просто в голову не пришло, что кузина тонет, – протянул руку. Тогда ещё, вот это он помнил явно, проскользнула мыслишка, что задаст он ей, когда девчонка выберется: а зачем она пытается над ним подшутить?

Но сила, с которой Ллия вцепилась в протянутую руку, прогнала лишние мысли.

Помочь ей вылезти на берег труда не составило, вытянуть лёгкую девочку оказалось несложно – однако Ллия продолжала сжимать его кисть мёртвой хваткой, пока не оказалась на твёрдой поверхности. Только потом, убедившись, что всё позади, что вода уже не затянет, не накроет с головой, она отпустила руку кузена, съёжилась на корточках спиной к страшному ручью и разревелась.

– Даже стыдно вспоминать, – в словах девушки послышалось смущение: возможно, сейчас перед её внутренним взором предстали те же события – лишь с другой точки зрения.

– Когда кажется, что вот-вот умрёшь, не до здравомыслия, – попробовал Ацу её успокоить.

Однако при этой фразе вспомнились вдруг собственные переживания – и резкая ясность в сознании, когда он понял, что в ловушке, что сработала «звезда Юрисаэ», светловолосый противник поймал его. Когда же это было? Кажется, уже так давно, а ведь прошло... не более трёх лет.

– Ацу, – удивительно, как мог её голос надломиться на таком коротеньком слове?

– Да? – отчего-то в горле пересохло. Как-то сразу, вмиг.

Ллия повернулась, снова устремляя на него глаза. Нахлынуло пугающее напряжение.

Кузина стояла так близко, совсем близко. Слишком близко.

– Тари-тиэ, – он вздрогнул – столько лет не приходилось слышать детское прозвище. – Поцелуй меня.

***

В кабинете было темно, шторы раскрыты, в окно вливался неверный звёздный свет. Игне шагнул к столу, пошарил рукой по боковой поверхности. Над столешницей и небольшим диваном у стены зажглись ласковые медово-жёлтые лампы. «Присядь», – кивком муж указал на диван, отодвинул стоящее перед столом кресло.

– Мия, я хочу услышать твоё мнение.

Женщина опустилась на указанное место, подняла на супруга внимательные глаза.

Кресло чуть слышно вздохнуло под тяжестью тела. Игне положил локоть на стол, подпёр голову. На жену он не глядел, верно, собирался с мыслями.

– Хиносе с ума сошёл, – проронил наконец.

Мия хранила молчание. Муж ещё не высказался до конца.

– Сегодняшний праздник... ведь мы намеревались объявить официальную помолвку. Об этом и договаривались, весь этот год обсуждая последние мелочи, – Игне метнул взгляд на жену, проверяя, слушает ли. Продолжил, нетерпеливо, с ледяными интонациями: – Но он же изменил своё мнение; как всегда, неожиданно. Сказал, что нет нужды официальничать, когда они и так – с детства считаются обручёнными.

Он снова посмотрел на Мию:

– Не сумасшествие ли? – взгляд светло-голубых глаз почти ощутимо резал холодом. Высокомерным гневным недоумением.

– Быть может, у него свои причины? – женщина наконец разомкнула губы.

– Какие же?!

Мия молчала, раздумывая.

– Впрочем, помолвка помолвкой, можно обойтись и без официальностей. Тем более что весь род и без того знает: Ацу и Ллия поженятся, – лишь по яростному блеску глаз мужа становилось ясно: он не на шутку захвачен эмоциями. – Но Хиносе отказывается назначить дату. Убегает от ответа, ничего не говоря определённо.

– Вот как, – вздохнула черноволосая женщина. – Как же ты расцениваешь подобные действия?

– Тут нечего расценивать, – Игне раздражённо тряхнул головой. – Всё ясно, этому безумцу отказала способность рассуждать трезво. Подумай, он сказал «нет», когда я предложил взять его дочь!

– Ты хочешь сказать, предложил ему оставить Эллинию под нашей опекой?

– Именно, чтобы со временем они тихо, без особой помпы поженились. Он сказал, пока что дочь слишком мала, чтобы войти в чужую семью. Как же она мала, когда уже закончила обучение?!

– Но ведь ей и правда всего девятнадцать.

– Для женщины в самый раз. При согласии родителей она уже может вступить в брак. Да и возраст вполне детородный.

– Но и Ацу всего двадцать. Неужели ты уже хочешь, чтобы они?..

– Нет, я не предлагаю устроить свадьбу прямо сейчас. Поживёт тут два-три года. Привыкнут друг к другу.

Мия покачала головой.

– В конце концов, во времена наших прадедов браки заключались и в гораздо более раннем возрасте! – вспылил муж.

– Тебя огорчило только желание Хиносе повременить? – мягко осведомилась женщина.

Игне замолчал. Повернулся на кресле, опустил глаза на поверхность стола, гладкую, пустую, без малейшей пылинки. Кабинет всегда блистал чистотой, вещи находились строго на своих местах. Игне любил порядок – и как же, должно быть, сейчас ему не хватало подобного порядка в своём сердце.

– Нет, – признался он с неохотой. – Мне... уже не первый год кажется, что Хиносе не прельщает мысль о воссоединении семей.

– Ты хочешь сказать, он обдумывает мысль отказаться от брака?

– Да.

– Вот как, – женщина задумчиво откинулась на спинку дивана. Возложила на подлокотник кисть – прохладная кожа приятно пощекотала обнажённую руку. – Забавно, возможно, он думает о том же, что и я.

– Что?!

– Твой отец и мать Ито-Хиносе – родные брат и сестра. У Ацу и Ллии общий прадед. К тому же мать Ито-Хиносе – из рода Асуэ, как и я. У детей слишком много общей крови.

– Мы должны сохранить род!

– Я не спорю. Но есть и другие девочки, из более дальних семей. Брак с Ллией ведь должен укрепить связи Мурасе с Ито-Ине? Сора послужит мостиком между нами и Каринэ, а для Ацу можно найти хорошую девочку среди Ине. Ллия же Ине лишь по матери.

Кривая, едва заметная усмешка появилась на лице Игне и тут же исчезла. Он покачал головой.

– Да, ты была бы абсолютно права, – муж сделал паузу, – если бы речь шла о восстановлении отношений с Ине.

– О чём же идёт речь? – настала её очередь изумиться.

– Сколько человек сейчас насчитывает Мурасе-Ито?

– М-м, кажется, восемнадцать. Если не считать Эстене и Эллинию.

– А Ито-Хиносе? – муж спрашивал со скучающей интонацией, все цифры он отлично знал и сам.

– Погоди, дай припомнить. Что-то около десяти. Не двенадцать ли?

– Двенадцать. Каринэ – пятьдесят один. Ине – пятьдесят шесть. Остальные ветви пусть не столь многочисленны, в каждой из них от восемнадцати до почти тридцати человек. Понимаешь?

Мия молчала, выжидательно смотря на супруга.

– Когда Ито распались на Мурасе-Ито и Ито-Хиносе, – муж говорил о событиях, случившихся около трёх поколений назад. Тогда младший сын Ито ушёл наследником в семью Хиносе, а его старший брат неожиданно погиб, и сами Ито остались без наследника. Так им пришлось породниться с Мурасе. – Фамилия Ито исчезла, но мы по-прежнему считаемся центром рода, ибо сейчас наша семья напрямую наследует изначальному прародителю.

Женщина согласно кивнула.

– Мурасе-Ито и Ито-Хиносе теперь расценивают как отдельные семьи. И авторитет их – наш! – зависит от количества человек в семье. Ты понимаешь? Ещё немного небрежного легкомыслия, и Каринэ либо Ине поглотят нас.

– Поэтому ты выбрал для Соры девушку из Каринэ?

– Чтобы укрепить отношения, – подтвердил Игне. – Но если сейчас мы свяжем второго сына с Ине, я опасаюсь, мы окажемся меж двух огней. Нам нужна поддержка.

– Поддержка Хиносе?

– Слияние. Воссоединение, – ровный голос супруга смолк, комнату залила тишина.

Эллиния – единственная дочь главы Хиносе. Неженатых мужчин в семье – двое, не считая маленького Инивена, – и оба происходят из побочных веток. Будущий муж Ллии, пользуясь своим положением, действительно сможет предложить семье слияние. Вобрать малочисленную фамилию Хиносе в свой род.

И Игне очень хочет, чтобы этим родом стали Мурасе.

Июль – Хиэй

Огненный город встретил Ацу достойной своего имени жарой. В отличие от влажности Сорэнарэ, проникающей повсюду, от его словно водой напоенного воздуха, жара столицы была горячим ветром, иссушающим жителей и изнутри, и снаружи.

Окна в июле держали плотно запертыми, спасаясь от солнца, усиленного дыханием пламени, охранителя столицы. На улицу выходили лишь самые закалённые, а ученики Королевской школы, особенно некоренные обитатели Хиэй, предпочитали проводить дни и ночи в прохладном, защищённом благословенной магией школьном здании.

Шла вторая неделя, как начались занятия, но Ацу никак не мог войти в учебный ритм. Младшекурсники, чьи каникулы закончились на месяц раньше, уже вовсю зубрили, мечтая о приближении ноября, а Ацу – и многие другие старшие – скучали на лекциях, по утрам едва одолевая очередной соблазн проспать.

Если бы не надзиратели, лишь истинно больных допускавшие оставаться в комнатах, вряд ли все старшеклассники послушно являлись бы в учебное крыло. Да и вообще, говоря начистоту, интереса к содержанию лекций не проявлял никто, кроме разве что светловолосого нинъе. Про этого, однако, с самого начала было ясно, что у бедняги не все дома.

Впрочем, лекции лекциями – за посещением следили, но вот за отношением к учебным заданиям во внеурочное время ни один надзиратель проследить не мог. Как не имел права и упрекнуть в безделии, хоть весь день в общей комнате околачивайся. Всё-таки статус старшего имел свои преимущества, и, надо сказать, не так уж и мало.

Сегодня снова – стоило гимну Огня отзвучать, как Ацу устроился на третьем этаже общежитского крыла, в одном из уютнейших чёрных кресел. Из-за жары не хотелось ничего делать, даже читать, и блаженная лень подобного рода опасно затягивала. Элхе разлёгся в кресле, задумчиво размышляя, чем всё же заняться: то ли сходить поесть, то ли поспать, то ли навестить библиотеку и заставить себя наконец порыться в учебниках, или вовсе отправиться в тренировочную, поразвлекаться боевыми заклинаниями.

Дрёма лениво возилась рядом, таилась в подлокотниках кресла, в его мягкой, податливой спинке, выжидала момента напасть. Предвкушение сна плавало в воздухе.

Идиллию прогнал неожиданный хохот. Элхе вздрогнул: смеялись совсем рядом, в коридоре. Успевшие смежиться глаза распахнулись.

– А потом сказать, что уборщицы оставили! – донёсся чей-то до отвращения жизнерадостный голос.

Тардис.

– Жаль только, Виллемис сразу расколет, – а это Тенки.

– Эх, в кои-то веки ментальная магия, и такой придурок в учителях, – огорчённо отозвался щингеец.

Ацу чуть усмехнулся: мнение Тардиса разделял весь третий старший.

Две недели назад, на первом уроке неизвестного ещё адептам предмета, «ментальной магии», Йисх появился не один. Рядом с плотным черноволосым мужчиной, показавшимся от подобного соседства ещё выше и плотнее, мялся тщедушный жалкий субъект. Волосы субъекта были отпущены низко, доходя до середины спины, и отливали явным голубоватым оттенком – цвет редкий и привлекающий внимание. Прозвище новому учителю потому сыскалось сразу – «Небесный» Виллемис. Тем более что на первый взгляд он действительно казался небожителем – такой и мухи не обидит.

Адепты третьего старшего жестоко ошибались.

Хилый тонкоручка забирал круто. С момента его появления в классе общемагических дисциплин прошло две недели – лекции шли по два раза в неделю; и завтра вновь настанет его черёд. Прошло две недели, следовательно, всего четыре встречи с Небесным – но старшекурсники уже поняли, кто из учителей в этом году заслужит титул «Щётки унитазов» – переходящее звание самого отвратительного преподавателя.

Да, новый учитель забирал круто – или же профильный его предмет, эта самая «ментальная магия» – просто обязывала.

На первой же лекции, демонстрируя преимущества ментальной, иначе говоря, бессловесной, магии, Виллемис прошёлся взглядом по лицам учеников. Скользнул по светловолосой голове Тенки, сразу распознав в подростке нинъе, чуть задел Ацу, прочертил линию между макушками Эвисто и Намари и остановился на Тардисе.

– О, – произнёс новый учитель бесцветным голосом, – на уроках мы размышляем о девочках?

Тардис вскинулся, выкатил на Виллемиса изумлённые глаза. И – совершенно неожиданно залился впечатляюще густой краской, от самой шеи до кончиков ушей.

– Ха-ха, – оживился рядом с Ацу светловолосый нинъе, зашептал, скабрёзно ухмыляясь: – Щингеец наш, небось, сейчас Облако после ванной представлял.

Лучше бы он молчал. Небесный, словно слышал это приглушённым шёпотом высказанное мнение и, мало того, отлично понял, о чём или ком идёт речь, пригвоздил нинъе к стулу ледяной усмешкой:

– Вы, кажется, что-то хотели сказать? Быть может, поделиться опытом? Так расскажите классу, я уверен, у Вас были захватывающие летние каникулы.

Поднятый с места Тенки, похоже, слегка растерялся, взирая на любопытные лица окружающих. Ацу молча возблагодарил Огонь, что внимание Виллемиса его помиловало – окажись он вот так вот, навытяжку перед собственными соучениками, с приказом рассказать о лете, того и гляди, покраснеет не хуже Тардиса.

– Молчите? – как-то даже ласково осведомился Виллемис. – Правильно делаете, зачем смущать невинные умы рассказами о своих похождениях.

Класс тихо, но заметно загудел, соученики стали переглядываться. Ацу тоже с интересом глянул на нинъе: что за похождения? О чём говорит новый преподаватель?

– О, у меня были замечательные каникулы, – Тенки во всю ширь ухмыльнулся, устремляя на Виллемиса кристально чистые зелёные глаза. – Новые знания, новые умения. Неоценимый опыт.

На мгновение Ацу показалось, что между широко распахнутыми глазами Тенки и сощуренными презрительно – Виллемиса – сверкнула молния, ломкая тонкая нить связала обоих. Ощутимо пахнуло магией.

Небесный, отвернувшись, как ни в чём не бывало, шагнул к преподавательскому столу, и язвительно-ровным голосом заявил:

– Большое спасибо за сотрудничество. В течение этого курса вы познакомитесь с умением устанавливать мысленные связи, закрываться и поддерживать защиту. Также вы научитесь посылать короткие образы, оформленные в предложения мысли и нащупывать ментальный уровень собеседника. Помимо того мы пройдём понятия единичной атаки, осознанного потопа и другие интересные вещи. У нас много занятного впереди. Надеюсь, впредь вам будет не до девочек на моих уроках, мои драгоценные Дени-эльви и малыш Ли.

Ацу смотрел на маленького длинноволосого преподавателя в старательно отутюженном костюмчике со смешанным чувством отвращения и странного любопытства. В груди тяжко ворочалось нехорошее предчувствие. Кажется, адептам-третьекурсникам придётся распрощаться навсегда с миром и покоем, царившими доселе на уроках.

Никому не хочется вторжения в личные эмоции, но, похоже, считаться с этим новый учитель не намерен. Небрежный, словно бабочка, порхающий с предмета на предмет взгляд Виллемиса как будто вслух всем обещал: своё право на сокрытие информации адептам придётся защищать.