355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Мичи » Шагни в Огонь. Искры (СИ) » Текст книги (страница 21)
Шагни в Огонь. Искры (СИ)
  • Текст добавлен: 30 апреля 2017, 15:02

Текст книги "Шагни в Огонь. Искры (СИ)"


Автор книги: Анна Мичи



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Потом уже и размышлять перестал, просто бродил по улицам, удерживая в памяти описание, данное Виллемисом: мальчишка нинъе семнадцати лет, светловолосый, среднего роста, возможно, одет в форму Королевской школы, аура неопределившегося, уровень силы приблизительно два ноль семь.

Два ноль семь – это на третьем курсе. Нати хмыкнул. Неплохо, парень вряд ли останется адептом. Скорее всего, выберет определённый полюс, причём произойдёт это весьма скоро, третий же курс. Выпускной экзамен для третьекурсников означает при успешной сдаче получение третьей магической степени. При уровне два ноль семь это не должно составить труда.

Нати сухо усмехнулся: его собственный уровень по итогам первой половины третьего курса – сколько же лет назад это было! – равнялся двум ноль пяти. На курсе он считался одним из лучших – но и ему пришлось немного поднапрячься на экзамене.

Хотя, конечно, сейчас, после пяти лет обучения на старших курсах, полутора лет практики, он бы справился с теми заданиями одной левой.

В начале ночи, когда, поднятый на ноги Виллемисом, Нати оказался в городе, растерянный, плохо соображающий, он страшно злился на потерявшегося – сбежавшего? – адепта-малолетку. Не иначе, думал Нати, пацан пошёл веселиться в город, ну и напоролся на лихих молодцев, обчистивших карманы юного студиозуса, да и подбодривших мальчишку хорошим ударом по затылку. И валяется сейчас этот нинъе в одном из тупичков в развлекательных кварталах, с блаженной улыбкой на лице и пробитой башкой, а они, практиканты, давай работай, ищи дурака.

А адепт наверняка находился без сознания: наставник не раз пытался с ним связаться – не получалось. Вот теперь и ищи его свищи на продуваемых насквозь – треклятая городская планировка – улицах.

Нати поплотнее укутался в куртку, спрятал в рукава пальцы. Глянул вперёд, одновременно вжимая шею в плечи – уж больно холодный дул ветер. И вырвалось вдруг удивлённое:

– О!

Нет, светловолосого адепта-нинъе с потенциальной магической силой, примерно равной двум ноль семи, он не увидел. Вовсе нет.

Совсем рядом, буквально шагах в десяти, находился кто-то, чья сила эти два ноль семь намного превышала – и Нати завертел головой по сторонам, разыскивая знакомого, потому что подобный уровень не мог принадлежать адепту. Впрочем, практикант знал: не одного его Виллемис отправил этой ночью ловить пропавшего мальчишку, стало быть, Нати ждала встреча с коллегой по розыску.

Практикант установил приблизительное местонахождение мага, внезапно понял, на что глядит, и смутился. Хотя куда там простому «смутился» – Нати залился краской от шеи до корней волос. Чтобы вот так вот ласкать друг друга на виду у всех, на открытой чужим взорам улице, да ещё и... Подобного практикант раньше не видел.

Полураздетая девушка распростёрлась на стене, хватаясь свободной рукой за голову партнёра. Вторая её рука исчезала под складками ткани, пленённая опущенным рукавом, и на обжигающий декабрьский ветер были беззастенчиво выставлены обнажённое плечо, тоненькая линия ключицы, грудь. Парень, тот самый, чья сила заставила Нати встрепенуться, касался закинутой на бедро ноги девушки, тоже оголённой без страха перед холодом, и поддерживал тело партнёрши на весу. Лица его Нати разглядеть не мог.

Практикант сосредоточился, пытаясь рассмотреть ауру, отметил про себя, что из одежды на парне лишь штаны и майка – и, как девушка, он будто ничуть не ощущает холода: о, что страсть творит с людьми. И тогда этот маг, словно услыхав зов, оторвался от девушки и обернулся.

Нати его не знал. Да и не мог знать – перед ним был совсем мальчишка. И не элхеский мальчишка, шепнул разум, указывая на круглое широкоскулое лицо, некоторую неправильность черт, грубоватую лепку.

Нинъеский светловолосый мальчишка с заметной сразу магической силой.

И одежда! На штанах эмблема Королевской школы!

Это он!

Это тот самый, о ком говорил учитель!

Нати поспешил к парню. Бросился наперерез через улицу и остановился, всмотревшись в лицо. Да, наверняка, перед ним стоял пропавший, третьекурсник-адепт, только... только сейчас его переполняла сила, превосходящая доступный третьекурснику уровень чуть ли не в полтора раза. От светловолосого веяло поразительной энергией, сила словно бурлила в нём, кипела, подавляла.

Адепт улыбнулся. Тихо, мило, дружелюбно. Будто увидел давно знакомого и уважаемого старшего – но Нати, пусть и был старшим, встречался с ним впервые.

Мальчишка раскрыл губы, произнёс легко:

– Привет!

Нати посмотрел через его плечо на девушку, полураздетую темноволосую нинъе: та пришла в себя, поправляла платье, куталась, не уделяя никакого внимания внезапно появившемуся зрителю. Она выглядела невменяемой – но скорее всего, просто была пьяна.

– Это ты... – практикант помедлил, пытаясь отыскать в памяти имя пропавшего – что-то простое, односложное, – это ведь ты ушёл из школы?

– В смысле ушёл из школы? – благодушно осведомился адепт.

– Третий курс Королевской школы? – взял себя в руки Нати.

Подросток кивнул, подобрался.

– Как твоя фамилия? – избрал Нати простой путь.

– Ли. Тенки.

Ах да, точно. Тенки Ли.

– Отлично, – выдохнул практикант с облегчением: он не ошибся, и адепт не стал запираться, плести чушь. – Пойдёшь со мной.

– Куда это? Ты вообще кто? – светловолосый, как и девушка, казался слегка пьяным.

– Моё имя Наттимеи Идаари, Королевская школа, практикант второго года.

Всё-таки адепт ещё соображал: вытянулся, опустил руки по швам, с лица сползла бездумная ухмылка. Понял, что говорит со старшим.

– Идём, – Нати повернулся, не ожидая возражений.

Их не последовало. Оглянуться мага заставила неясная возня за спиной.

Девушка что-то говорила адепту, говорила тихим гневным голосом, хмурила брови.

Нати прислушался: любопытство его никогда не покидало.

– Кто это ещё, – шептала нинъе, – ты идёшь с ним? А я? Ну ты...

– По своей воле я б никогда тебя не оставил, – будь Нати девушкой, плюнул бы негодяю в рожу – ясно же, играет, смеётся. Но темноволосая посмотрела испытующе, будто готова была поверить.

Нати наблюдал – адепт, всё улыбаясь, коснулся руки девушки, положил ладонь ей на бедро, притянул; темноволосая не только не отстранилась, но и вовсе прильнула к нахалу. Тогда практикант прочистил горло, оглашая пустынную улицу нарочитым кашлем.

– Иду-иду, – откликнулся парень.

Нати свернул в первый подходящий переулок. Чтобы связаться с наставником, необходимо было остановиться; краем глаза практикант посмотрел, следует ли за ним нашедшийся адепт – тот покорно шёл, глазея по сторонам. Безалаберный вид светловолосого нинъе не нравился старшему, но упрекать подростка не имело смысла. Пусть всё, что надо, скажет учитель.

Помассировав виски – давняя привычка, бессмысленная, как большинство привычек, Нати сосредоточился. Старательно произнёс слово-заклятие, помогающее собраться, потянулся в далёкое, чуждое пространство, отыскивая сознание учителя, посылая лишь ему предназначенный сигнал.

Чёрное безбрежное поле молчало, никто не отзывался. Ни признака жизни, ни дуновения – далеко ещё, далеко, далеко.

– Неумёх-ха.

Оброненное словечко выдернуло Нати из транса мыслепередачи. Практикант глянул на адепта. Невероятно, невозможно, не ослышался ли он? Но светловолосый подросток скалил зубы, не оставляя почвы для сомнений: это он только что назвал старшего неумёхой.

– Что ты сказал? – попробовал Нати призвать младшего к ответу.

– Неумёха, – во взгляде адепта сквозило превосходство.

«Что ты себе позволяешь?!» – чуть не накинулся на него практикант. Как смеет мальчишка-адепт так обращаться к старшему? Что за взгляд, что за поза, в конце концов?

Но связываться с малолетним, да ещё и явно находящимся в состоянии алкогольного либо же наркотического опьянения адептом было глупо. Такого не призовёшь к порядку.

Наттимеи презрительно фыркнул, отвернулся. Коснулся висков, вздохнул глубоко. Сосредоточился.

– Помочь? – да что неймётся этому малахольному?

Светловолосый, нахально улыбаясь, плавно скользнул ближе, оказался совсем рядом, так что Нати заглянул в зелёные глаза с ненормально расширенными зрачками. На миг в сознании мелькнула ужасающая мысль, что чокнувшийся адепт собирается его поцеловать, но случилось нечто совершенно невообразимое: сумасшедший мальчишка впился зубами в его ухо.

Нати не успел ни отклониться, ни оттолкнуть ненормального – боль пронзила тело и вдруг лишила его возможности двигаться, сковала по рукам и ногам. Практикант застыл, а острая эта боль превратилась в невыносимое счастье, подавляющее волю, и показалось, будто огромный кристальный шар, сверкая гранями, катится на него с вершины горы, и шар этот есть весь мир, и мир вбирает его в себя и растворяет.

В ушах зазвенело от прилива энергии, чёрное пространство зова нахлынуло на него, закрутило, и почему-то мгновенно быстро, как не бывало никогда, он нащупал сознание учителя и прокричал: «Я нашёл его, нашёл!».

Ниточка оборвалась с передачей образа, и одновременно ушло и счастье-боль, прекратилось, словно никогда не приходило.

Задыхаясь от эмоций, с абсолютной пустотой в голове, Нати уставился на довольное лицо адепта и проговорил:

– Идём к учителю, он ждёт.

Из прокушенного уха по шее тёплой щекотной струйкой бежала кровь.

***

Незнакомый Тенки рыжий элхе, назвавшийся магом-практикантом, притащил его к невысокому домику на одной из городских улиц. Самому Тенки прежде здесь бывать не приходилось, пейзажи эти он видел впервые. Тихая узкая улочка, спускавшаяся с холма незаметной высоты, одинаковые двухэтажные дома по обеим сторонам дороги, окрашенные в нежные пастельные тона. Дом, чью калитку хозяйским движением отворил рыжий, в оранжево-розовых лучах восхода казался жемчужным; на самом же деле, скорее всего, был просто бежевым.

Всю дорогу, что вёл адепта из центра города к этим окраинам, рыжий маг странно озирался и смотрел настороженно, словно подозревал за Тенки тысячу грехов. Такое поведение было, впрочем, оправданным – нинъе сам не мог себе ответить, какого хрена ему вдруг вздумалось вцепиться старшему в ухо. Разве что... В длинных элхеских ушах рыжего качались серьги. В каждом ухе по несколько штук – подобного излишества не позволял себе даже постоянно таскавший украшения Ацу, а у этого целая лавка драгоценностей свисала из-под неровно подстриженных рыжих прядей.

Да и сам старший с этими его ярко-рыжими волосами был видным парнем с весёлой рожей – с таким, верно, любопытно бы пошляться по городу, позадирать симпатичных девчонок.

Только теперь он вряд ли отправится куда-нибудь с Тенки. Куда бы то ни было.

– Подожди, – скомандовал рыжий, метнув на адепта очередной неласковый взгляд. – Никуда не уходи, понял?

Тенки добродушно кивнул: чего ему, жаль, что ли? Постоит тут, ему вообще всё равно, где стоять и что делать, до того хорошо. Нинъе наслаждался каждой секундой, каждым своим вздохом – и воздух пах свежестью, и встающее солнце рассыпало цвета, каких он раньше никогда не видел. Чего же ещё надо, когда можно вот так любоваться окружающим и продолжать жить?

За временем Тенки не следил – наверное, поэтому показалось, прошло не более минуты, когда дверь снова распахнулась и на пороге её появился Виллемис.

Учитель был облачён в голубой шёлковый халат с пушистой оторочкой на воротнике и рукавах. В небрежно – или тщательно продуманно? – распахнутом вороте виднелась бледнокожая безволосая грудь. Поясок халатика был завязан низко на бёдрах кокетливым бантиком.

– А-ах, – протяжно обрадовался Небесный, – нашёлся! Благодарю, Идаари.

Из-за плеча Виллемиса торчала огненная голова мага-практиканта, вид у него был по-прежнему растерянный. В ответ на слова учителя он только кивнул.

– Прости, что вытащил тебя из постели, – Виллемис обращался к подопечному, но смотрел лишь на Тенки. – Ты можешь идти, выспись хорошенько.

«Я?» – жестом удивился Тенки, преувеличенно по-детски показав пальцем на своё лицо. Но Небесный оставил адептовы ухмылки и гримасы без внимания, быстрым кивком велел заходить.

Они с рыжим протиснулись друг мимо друга: Тенки нахально улыбнулся во все зубы, рыжий метнул смурной взгляд, отвернулся.

– Приятных снов, – кинул адепт ему вдогонку. Как мог невинно.

Но реакции жертвы уже не увидел – с негромким стуком захлопнулась дверь.

Виллемис повернулся к своему ученику.

– Ну что же, – вздохнул неглубоко, посмотрел на Тенки долгим задумчивым взглядом.

Нинъе безмятежно глазел в ответ. Голова была приятно пустой.

– Что с твоими глазами, мальчик? – рука Небесного вдруг коснулась подбородка нинъе, серые глаза учителя приблизились, сошлись над ними тёмно-голубые брови. – Вот так так.

Чужая ладонь ушла с лица; Виллемис, не продолжая фразы, двинулся вглубь дома.

– Проходи, – бросил безличное. – Сними обувь, садись. Скоро появится твой учитель.

– Мой учитель? – мимоходом удивился Тенки, следуя приказанию. Какого учителя имеет в виду Виллемис – он же и сам учитель Тенки?

– Йисх. Чему ты удивлён? Да, и помой руки, не терплю грязи.

Тенки послушно переступил порог умывальной. Огляделся: малейшее открытое пространство на полочках, на стенках, на бортиках ванной заполняли различные бутылочки, баночки с мазями, тюбики, прихотливых форм и цветов мочалки. Мыло тоже оказалось до умиления светло-розовым и имело форму ракушки – те же изгибы повторяла и подставка под ним.

Ракушкой адепт задумчиво намылил ладони. Сполоснул, вытер мягким полотенцем с яркой цветочной вышивкой.

Глянул в зеркало – ага, зрачки вели себя всё так же, по-кошачьи. Краем глаза ухватил движение: стекло отразило появившегося в коридоре Виллемиса.

– Йисх поднял на ноги всех своих практикантов, – неодобрительно сказал учитель. – И меня заставил сделать то же. У этого мужчины такой необузданный характер.

– Меня, что ли, искать? – повернулся Тенки к Небесному.

– Кого же иного? – учитель поднял брови. – Где ты только шлялся, мальчик?

– А чего он вдруг? Неужто я так долго пропадал?

Виллемис глянул на него, словно подозревая, что адепт над ним издевается. Подождал, буравя взглядом честное Тенкино лицо, но, видимо, не найдя в нём признаков усмешки, вдруг усмехнулся сам. Качнул головой, откидывая назад длинные бело-голубые волосы и вымолвил:

– Две недели.

– Сколько?!

Усмешка на лице Виллемиса стала шире.

– С первым днём зимы, любезный мой. Поздравляю с Рассветом.

Йисх недолго заставил себя ждать – появился спустя где-то полчаса после того, как Тенки вошёл в дом Виллемиса. Ворвался, не постучав в дверь, не снимая обуви, чем оскорбил легкоранимую душу хозяина – недовольство ярко отразилось на лице Виллемиса. Застыл на пороге комнаты, где Тенки, уютно устроившись в кресле, попивал горячий морс, смерил подростка пламенным взглядом, будто не мог поверить тому, что увидел.

– Ну наконец-то.

Тенки встрепенулся, вскакивать не стал – разнежился в тепле, но рожу состроил почтительную, для ситуации подходящую.

– Йисх, мой драгоценный, – расстроенно начал Виллемис, – не был бы ты так любезен снять свои ужасные сапоги? Они заляпают мне все ковры.

– Прости, – сухо бросил боевой маг, – мы тут же покинем твой дом, будь покоен. – Сурово глянул на Тенки, скомандовал: – Марш.

Нинъе запыхтел, выбираясь из глубокого кресла – чуть не утонул под всеми подушками. Выходить на улицу не хотелось – да и холодно там наверняка, но с Йисхом не поспоришь.

– Спасибо, – говорил тем временем Красноглазый, обращаясь к коллеге, – я весьма признателен тебе за помощь. Мои парни прошлись по городу без результата.

– Ах, друг мой, – медово улыбнулся Виллемис, – за одну твою улыбку я готов поднять с ног на голову весь свет.

Тенки поперхнулся морсом, что поспешно доглатывал, отставил кружку.

– Ах, если бы я не был женат, – услышал голос Йисха.

Кажется, от кружки адепт избавился вовремя – сейчас ка-ак опрокинул бы её на себя. Краем глаза взглянул на боевого мага – в уме ли Йисх?! Лицо Красноглазого было подозрительно серьёзным.

Виллемис жеманно хохотнул. Быстрым лёгким жестом коснулся плеча коллеги, тут же отдёрнул руку.

– Я иду у тебя на поводу, – у Тенки чуть челюсть не отвисла, пока он следил за этим невероятным разговором.

Тут же адепт посмотрел на Йисха – что скажет?

Красноглазый усмехался. Радужки его глаз пылали алым.

На улице и впрямь было холодно. Солнце взобралось выше и подсвечивало дома желтизной, в его лучах чувствовалось тепло, но в тени Тенки зазяб.

– Старый пердун! – сердито выдохнул Йисх, когда они оставили позади дом Виллемиса.

Ржать вслух Тенки не стал, пусть и хотелось. Ограничился ухмылкой.

– Ты знаешь, – Йисх кинул на него суровый взгляд, – что выскочил из школы, оставив тренировочную неубранной?

– Вы поэтому стали меня искать?

– Я не ожидал, что ты исчезнешь.

– Вы... – Тенки вдруг понял. Или – лишь начал понимать. – Вы знали о заклинании?

Йисх усмехнулся. На Тенки он не смотрел, но и пойманным с поличным не выглядел. Шёл себе, ни в ус не дуя, руки только что в карманы не заложил. Глаза за чёрными прядями сверкали, но то было обычное их состояние.

– Конечно, – признался он благодушно. – Ты меня за дурака держал? Меня и Виддиса?

– Кто это Виддис? – в груди у Тенки чуть ли не набат стучал, в ушах зашумело.

– Виддис Астеаки. Я-то сразу сообразил, что означают твои вопросы. Виддис тоже не дурак, прибежал ко мне, переполошенный.

Тенки чуть не сомлел – Астеаки всё знал? Понял, почему Тенки интересуется соединением заклинаний, и ничего не сказал? Более того, даже не позволил адепту себя раскусить и прямым ходом побежал к единственному в школе боевому магу, Йисху? Кстати, почему именно к нему?

– Почему он к вам-то пришёл? Это же не боевые заклинания.

– Не боевые? – Красноглазый холодно усмехнулся. – Заклинания подобного рода использовали ещё в Великой войне. Лазутчики – слыхал такое слово?

– Знаю я, – насупился Тенки. – Ну и чего?

– Дитя моё, – Йисх мастерски спародировал интонации Виллемиса, – ты считал себя хитрее всех? Жаль, но взрослый мир не всегда благосклонен к детским проказам. Ты желал силы? Хотел быть непобедимым, неостановимым, могучим магом? За всё приходится платить, мой драгоценный.

– Вы... – нинъе осёкся. Всплыли в памяти очертания человеческого тела, тёмной грудой лежащего на земле, увиделась чёрная струйка крови. Тенки остановился.

Йисх прошёл чуть дальше, тоже застыл, повернувшись вполоборота, посматривал на адепта одним глазом.

Маг знал про убийство. Убийство? Как не хочется называть вещи своими именами. Убийство.

Он знал про заклинание, наверняка предполагал и результаты.

– Ты принимал меня за дурака? – улыбнулся Красноглазый. – Я поставил на тебя. Наши цели совпадали: тебе надо было получить силу, мне – узнать пару вещей. Ты очень кстати обратился с просьбой выступить поручителем. Тысяча мене – моя цена за этот эксперимент. Провались он – я заплачу по твоим долгам, удайся – ты сам достанешь деньги. Не красивая ли схема?

Тенки молчал, оглушённый.

– Ты думал, я не пойму, в чём дело, по твоим вопросам? – Йисх покачал головой, будто удивлялся глупости адепта. – И Виддис не поймёт тоже? Увы, но твой жалкий опыт и в сравнение не может пойти с его или же моим. Смешно, да.

Адепту вовсе не было смешно. Впрочем, Йисх тоже не смеялся. Говорил отрывисто, поглядывая изредка на Тенки.

– Виддис примчался ко мне, как перепуганная курица. Он тоже понял, тебе заморочили голову слухи об Эллгине. Но, мой дорогой ученик, не безумно ли предполагать, что твои детские старания завершатся успехом? Что ты достигнешь цели, основываясь лишь на школьных знаниях? Отвечай.

Через силу Тенки кивнул. Безумно. Пусть.

– Я наблюдал за тобой, – маг снова улыбнулся, но улыбка эта не принесла Тенки облегчения. – Вряд ли ты разобрал нити, что я вплёл в твоё заклинание, – подтверждения Йисх не потребовал – а нинъе, и правда, в голову не приходило усомниться в учителе. Точно, глупо, опять Йисх прав.

– Я наблюдал за тобой, – снова повторил маг, – и за преображением тоже – это был поразительный шанс, таким нельзя было не воспользоваться.

– Наблюда... – Тенки осёкся – в памяти развернулась картинка: слепящий прямоугольник, на его фоне чёрная фигура. Кто-то и впрямь присутствовал тогда в тренировочной, кто-то смотрел на него, а он не в состоянии был это определить.

– Представь себе моё удивление, когда ты вдруг пропал. Ха-ха. Впрочем, всё произошло как нельзя лучшим образом.

– Вы знаете, что я... что мне пришлось... про зависимость...

– Энергетическая петля, – кивнул Йисх. – Конечно. Он умер?

– Я думаю, да, – разговор переставал быть реальным.

– Сейчас отправляемся в школу, в мою лабораторию, – маг двинулся с места. – Я хочу посмотреть, что сталось с твоим телом. И, да… постарайся отныне не высовываться.

– Куда не высовываться?

– Твоё заклятие, драгоценный, но нерадивый ученик, относится к числу запрещённых конвенцией первого года Рейки.

Тенки напрягся. Йисх продолжал:

– За его использование предусмотрено наказание. В твоём случае – семнадцать тебе уже исполнилось – отделаешься, может, тюремным заключением. Срока не скажу, зависит от снисходительности судей. От пяти лет до пятидесяти, впрочем.

Срок? Его посадят в тюрьму? Так значит, Тенки теперь – преступник?

Вчерашний адепт лучшей в стране школы боевой магии. Вынужденный бегать от закона и скрываться по трущобам жалкий убийца. Планирующий новые преступления, чтобы выжить и достать денег. Живущий украдкой – до тех пор, пока не поймают.

Что Красноглазый собирается с ним делать?!

– Это значит, – Йисх будто прочёл по лицу все мысли адепта, – что тебе не надо подставляться.

Йисх на стороне Тенки? И не намерен сдавать его в полицию? Но подставляйся не подставляйся, ауру не спрячешь.

– Аура…

– Я займусь этим вопросом, – учитель равнодушно отвернулся. – Пока старайся ни с кем не контактировать. Потом я найду способ это уладить.

– Как?

– Не твоё дело.

Тенки заткнулся. Свёл брови.

– Что за нити, – и снова не удержался, – вы добавили?

– Безделица, – небрежно махнул рукой маг, – однако необходимая. На одном механическом соединении ничего бы не вышло. Ты лучше побеспокойся оригиналом. Ты ведь не думаешь, что доступные адептам книги содержат все необходимые сведения?

– Но я не мог попасть в подземные этажи, – а ведь хотел, ещё как хотел.

– Теперь, я думаю, сможешь, – лицо Йисха вновь рассекла мёртвая усмешка. – Проведём исследование, освоишься со своими новыми возможностями. Заодно и подумаешь, как бы добраться до библиотеки. Тебе небось хочется всё как следует узнать? Почему бы и нет, это будет проверкой твоих сил.

Нет чтобы дать ему допуск, зло думал Тенки, шагая вслед за Красноглазым. Но на лицо постарался выдать лишь любопытство – и лихое безразличие к собственной судьбе.

Получилось легко.

Наверное, потому, что он и впрямь сейчас испытывал лишь любопытство и безразличие – словно глядел со стороны.

42 год Рейки, 4759 всеобщий год

Февраль

– Йисх-илиэ, а что если ошибёшься с выбором? – тянул руку Эвисто.

– Ошибёшься с выбором? – маг стоял спиной к классу, выглядывал в окно, сложив руки на груди. – Ошибиться с выбором невозможно.

Шёл так называемый «свободный» урок. Без обычной лекции, с возможностью задавать любые вопросы, что только в голову придёт. Учитель ответит на все: так или иначе. Для нынешнего состава третьего старшего курса это был последний урок.

Время с середины февраля до начала марта, три коротких недели, отводится адептам на подготовку – к тому самому выбору, который сейчас беспокоил Эвисто. Да и не одного Эвисто – весь класс. Выбору между силой, между её полюсами: светлым или тёмным.

Первого марта состоится церемония определения.

Потом – месяц – будущие маги станут привыкать к новым умениям, учиться управлять своей силой. Вместо уроков будут консультации, встречи с преподавателями один на один, лихорадочный поиск и зубрёжка новых, подходящих по избранному полюсу заклинаний. И в апреле – экзамены.

– Учитель, а что лучше? – Эвисто всё не унимался. – Светлый или тёмный?

– Что лучше? – вновь переспросил Йисх, отвернулся от окна, присел на край стола. Пронзительный взгляд пробежался по классу, чуть помедлил в районе лба Тенки, потом снова унёсся прочь. Нинъе оставил взгляд без внимания; да и ответом не слишком интересовался: его собственный выбор был уже предрешён.

– Исключительно просто, – Йисх покачивал ногой, затянутой в чёрную кожаную штанину. – Что выберете, то и будет лучше.

Эвисто утих, по-прежнему неудовлетворённый. И правда, слова учителя походили на насмешку.

– Эвисто, дело всего лишь в отношениях между тобой и магией. Предпочитаешь материальную сторону – тёмный полюс; хочешь полагаться на принципы – светлый. За счёт веры в правильность своих действий светлый маг увеличивает собственные возможности, но так же резко теряет в них, стоит пошатнуться его духовным устоям. Тёмный полюс – более стабилен, светлый – зависим от иных, внешних источников. Разве я сказал вам что-то новое?

– Но если, ну, выбрать неправильно?

– Неправильно? – Йисх, казалось, удивился. – Например?

– Ну, если выбрал быть светлым, а потом понял, что больше нравятся методы тёмных? Ведь потом уже не переметнёшься? – Эвисто вскинул брови.

Выглядел он смешно. Будто пытался добиться от Йисха чего-то определённого, а ведь ясно же, маг ничего не скажет. Не будет ни превозносить преимущества бытия тёмным, ни хвалить светлых.

Впрочем, наблюдать за их схваткой было любопытно.

– Выбор ведь делается раз и навсегда, – тихо поддакнул молчун-Химилиэ, тоже устремил взгляд на учителя.

– Могу лишь сказать, что жалеть вам не придётся, куда ни опрокинься, – Йисх непонятно усмехнулся. – Но не забывайте, можно ведь остаться и адептом. Это тоже неплохо. Та же боевая магия, но никуда метаться не надо, сиди себе на месте, изучай, исследуй. А вот если определишься, тогда одна дорога: ищи напарника и вперёд, бегай по королевским поручениям.

Тенки с интересом глянул на преподавателя – ему послышалось, или в самом деле в голосе Йисха проскользнула ирония? Похоже, Красноглазый не в восторге от мысли служить королеве. Хотя оно и резонно – иначе чего боевому магу делать на мирной преподавательской должности?

И вообще, у Йисха есть напарник? Ведь был же?

– Учитель, а как получается каждый год, – вместо Эвисто теперь вопросы задавал Химилиэ, – сколько человек из третьекурсников становятся тёмными, сколько светлыми?

– По-разному, – и опять Йисх ответил уклончиво. – В разные годы по-разному. В прошлом, например, трое из девяти стали адептами, трое – тёмными и трое – светлыми.

– А было так, чтобы все выбирали что-то одно? – Эвисто, похоже, вознамерился припереть учителя к стенке.

– При мне – нет. Но был случай, когда из шести третьекурсников пятеро стали светлыми.

Ого! Класс зашумел.

– Но также, – продолжил Йисх, – бывало и так, что четверо из десяти становились тёмными, четверо – серыми, и только двое – светлыми. Год на год не приходится. Вряд ли пример старших может помочь вам сделать выбор, – в уголках глаз мага мелькала насмешка. – Боюсь, решить вам придётся самим, каждому – в одиночку.

Боевой маг глянул на часы, помедлил.

– Время консультаций увидите на доске объявлений. Если у вас возникнут неотложные вопросы, попробуйте связаться мысленно. Для тех из вас, кто станет светлым, это последняя возможность поговорить со мной мысленно, – равнодушная улыбка появилась на лице преподавателя одновременно с разлившейся по школе мелодией гимна.

– Как будто это такое простое дело, – проворчал Эвисто себе под нос, нахмурился.

Мыслепередача и правда не относилась к числу вещей несложных. Возможна она была, во-первых, лишь между людьми лично знакомыми, во-вторых, требовала изрядного количества усилий. Может, именно поэтому Йисх не упускал момента о ней напомнить.

– А ты вспомни, как оно при минимуме было! – поддел соученика Дени-эльви.

– О да, – с жаром согласился Эвисто, – я думал, вообще не пробьюсь!

Ребята говорили о закончившемся на прошлой неделе «курсе применения заклинаний в условиях минимального магического фона», как официально оно называлось.

Курс был интересным, Тенки не мог отрицать. Проводился он не на привычном адептам третьем этаже, а на четвёртом, в зале энергетически замкнутом, с пониженным особыми амулетами магическим уровнем. Стоило зайти вовнутрь, как поначалу казалось, что дышишь водой, с таким трудом воздух вливался в лёгкие.

А уж насколько тяжело давалась магия, и вспоминать не хотелось. Заклинания выходили слабыми, боевые – едва достигали цели, увернуться от них не представляло никакой сложности. Мыслепередача – и так-то непростая – превратилась в жуткие мучения; после окончания урока пот градом скатывался со лбов измученных адептов.

«Зато, – усмехался Йисх, – будете знать, как вести себя, если что. Не раз случались бунты в храмах – наверное, все чувствовали то, что называют «тяжестью Огня»? Храмы тоже место пониженного магического фона; жрецы недолюбливают нашего брата».

В храмах Тенки не бывал, как-то не сложилось. Да и семья их не относилась к числу истовых приверженцев стихии Огня; впрочем, вся деревня предпочитала если уж поклоняться – так морю. Море и почитали богом, храма в Аксе не было. Хотя, можно сказать, в Аксе вообще ничего не было.

– ...почему?!

Тенки глянул в сторону голоса – уж больно сильное изумление прозвучало в несложном вопросе.

Спрашивал Эвисто, и выглядел соученик действительно удивлённым. Йисх покинул классную комнату, предоставив адептов самим себе; в небольшом кружке вокруг Эвисто завязалась беседа.

– Равновесие – к этому надо стремиться, – ответил Эвисто как всегда невозмутимый Намари. – Уже давно на Огненном материке, да и не только у нас, во всём мире – царит спокойствие. Нет ни только войны, но и никаких стычек.

Тенки с интересом уставился на говорящего.

– Со временем исчезнет нужда в боевых магах, – продолжал сокурсник. – Боевые нужны во время войны, а у нас уже почти сорок лет длится мир, возможно, он будет вечен – что хорошо. Для чего нужна тогда сила? Присматривать за ведьмами?

Эвисто порывался возразить, но его перебил Тардис:

– Но адепты же не могут подняться выше третьей ступени.

Эвисто кивнул согласно.

– А больше и не надо, – пожал плечами Намари. – Третья ступень вполне превышает ведьминскую силу, какой бы могущественной природно ведьма ни оказалась. Им же недоступно обучение, подобно нам; они изгои, обречены скитаться, скрываться от властей, если упорствуют в применении своих сил.

– Не знаю, быть серым, по мне, как-то не так, – покачал головой Дени-эльви.

– А ты знаешь, – тихо улыбнулся Намари, – что сами адепты предпочитают называть себя радужными? Потому что считают, что доступный им спектр гораздо богаче, чем монотонные оттенки светлых и тёмных; взгляды шире.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю