Текст книги "Почтовая открытка"

Автор книги: Анна Берест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Глава 21

Ив предлагает Висенте посетить форт в Бюу, средневековое поселение на вершине холма.

– Там красиво, как на острове, – говорит он, – тебе понравится.

Мириам спешно натягивает какие-то мужнины брюки, чтобы присоединиться к парням – ей надоело сидеть дома в одиночестве.

Втроем они отправляются по долине реки Сер в сторону форта. Молча стоят перед исполинскими глыбами, упавшими с горы. На вершине лестницы с плоскими ступенями, высеченными в скале, по которым взбираются мулы, – круглая башня. Здесь путники обнаруживают стаю ворон, которых никто не беспокоит среди хаоса руин.

Мириам пытается разобрать надпись на латыни, высеченную на каменном фронтоне старой церкви с анфиладой круглых арок: «In nonis Januarii dedicatio istius ecclesiae. Vos qui transitis… Oui flere velitis… per me transite. Sum janua vitae». Она переводит для своих спутников:

– «Девятого января освящаю эту церковь. Вы, проходящие мимо… Кто хочет плакать… войдите. Я – врата жизни».

Ив учит Мириам и Висенте различать ястреба и альпийского орла. Находит на горизонте гору Ванту и показывает пальцем. Ив прекрасно знает названия растений, животных и камней. Он хорошо описывает и объясняет природные явления. Мириам вспоминает дядю Бориса, который тоже любил классифицировать и давать определения. Эта неожиданная, немыслимая в реальности связь между двумя людьми поражает ее. Теперь Мириам воспринимает Ива иначе.

Парни карабкаются по отвесным склонам, чтобы добраться до скальных жилищ. Мириам идет следом и наблюдает за ними. Ив и Висенте одинакового роста, они могут даже меняться обувью и одеждой. Но какие же они разные. Висенте – человек поверхностный. Роскошная оболочка. Роскошная и непроницаемая. Все, что подспудно живет под его кожей, в венах, теле и разуме, – загадка для нее и для всех остальных. Ив, наоборот, человек цельный и однородный. Все видимое снаружи идентично тому, что происходит внутри его существа. Эти двое как орел и решка, две стороны одной монеты.

После форта Бюу Ив ведет их смотреть бори. Это круглые хижины из сухого камня. Они выглядят как странные сакли, сложенные целиком из плоских камней, которые каким-то чудом держатся друг на друге.

Зайдя внутрь одного из этих сооружений, Мириам и Висенте сначала ничего не видят в темноте после яркого света снаружи. Постепенно глаза привыкают, тела осознают окружающее пространство. Внутри удивительно прохладно. Свод из находящих друг на друга камней похож на опрокинутое птичье гнездо.

– Мы как будто внутри женской груди, – говорит Висенте, лаская в темноте грудь Мириам.

Затем он целует ее на глазах у Ива. Мириам не противится. Она понимает, что сейчас происходит что-то важное. Что именно? Это невозможно обозначить словом. Мириам и Ив удивлены и смущены одновременно.

– Бори – порождение здешней почвы, – превозмогая себя, говорит Ив. – Земля здесь полна камней. Приходится их сортировать. Камни, отложенные в сторону, образуют кучи. А потом из этих куч собирают круглые дома. Пастухи укрываются в них от жары, когда солнце светит совсем нещадно.

По дороге домой они слышат смех, доносящийся из распивочной Сегена. Издалека жизнь кажется нормальной, теплый день – бесконечным.

Духота притупляет чувства. Иву кажется, что женщины – непостижимая тайна. Висенте вечно создает тайны там, где их нет, лишь бы прогнать скуку. В очень раннем возрасте он стал испытывать наслаждение от странных ситуаций. Он привык к непристойному поведению взрослых, как привык к опиуму. Со временем для него не осталось тайн в постели – нис женщиной, ни с мужчиной. А разум требовал все более сильных доз наслаждения. Он искал острых, пряных удовольствий, опаленных жаром и огненной кровью.

И все же временами эта порочная атмосфера уступала великой чистоте, и тогда мысли Висенте становились ясны и простодушны, и его тянуло к обычной любви и детским радостям.

Мириам никогда не видела своего мужа таким счастливым и здоровым, как в их тогдашней жизни, где каждый день был радостным приключением. Сегодня – есть улиток. На следующий день – жевать свекольные листья или проросшую пшеницу. Собирать валежник, разводить костер, чтобы жарить ребрышки. Плести веревки из крапивы, разрезая стебель пополам и удаляя сердцевину. Выбивать простыни и сушить их на солнце. А вечерами по очереди читать. Лоти.

– «Ив, брат мой, – торжественно начинает Висенте, – мы большие дети… Мы часто веселы, когда не нужно, и вот уже грустим, и несем совершенный бред, если выпадает нам случайно минута счастья и покоя».

Висенте счастлив, но причины этого счастья загадочны, подспудны и малопонятны для Мириам. Висенте заново переживает время, предшествовавшее его рождению. Если супругов Пикабиа приглашали на ужин, то ставили для них три прибора. Потому что приходили Франсис, Габриэль и Марсель Дюшан.

Франсис привил сыну любовь к запретным субстанциям и к числу три. Это число со свойственным ему дисбалансом запускает бесконечное движение, рождает неожиданные комбинации и случайные связи.

Глава 22

Однажды, вернувшись домой с рынка, Висенте объявляет, что кончились деньги. Он только что потратил последнее из того, что дала мать. Надо искать работу.

Висенте, единственный из троих, кого не разыскивают немцы, пытается устроиться разнорабочим на маленькую цукатную фабрику по дороге в Апт. Но он кажется начальнику смены каким-то странным и не получает работы. Назавтра Ив отправляется к одному из своих родственников в Сереет за хорьком.

– Для еды? – спрашивает Мириам с беспокойством.

– Нет, что ты! Это для кроликов.

Правительство Виши запретило французам держать оружие, и теперь невозможно охотиться на зайца и всякую лесную дичь. Но Ив знает способ ловли с помощью хорька и большого холщового мешка.

– Надо найти кроличью нору. С одной стороны запускаешь хорька. С другой – ставишь мешок и ловишь в него выскакивающих кроликов.

В тот же вечер они с голода съедают целого кролика на ужин, а второго отдают мадам Шабо в уплату за дом. Мириам рассказывает ей про их финансовое положение. И объясняет, почему с ними живет Ив.

Вдова, у которой единственный сын едва избежал отправки в Германию, предлагает им поработать на ее земельных наделах.

Мириам понимает, что мадам Шабо из тех, на кого всегда можно положиться, даже тогда, когда полагаться нельзя ни на кого.

– И помощь первых кажется нам естественной. А предательство вторых каждый раз удивляет. А ведь должно быть наоборот, – говорит она и благодарит вдову.

Теперь все трое встают с рассветом и помогают рвать барвинок, собирать миндаль, скирдовать сено, выкорчевывать бурачник и белокопытник. Их волосы присыпаны пшеничной пылью, кожа покраснела от работы. Им нипочем усталость, солнечные ожоги, укусы животных и царапины от чертополоха. Иногда им даже радостно так жить, особенно в жаркий полдень, когда все отдыхают в тени – женщины с одной стороны стога, мужчины – с другой.

Как-то утром Висенте обнаруживает, что левый глаз у него распух и стал размером с перепелиное яйцо.

– Паук укусил, – говорит Ив и показывает Мириам две маленькие красные дырочки – следы от жвал.

Ив и Мириам уходят на целый день, оставляя Висенте дома одного. Вернувшись, они обнаруживают его в хорошем расположении духа. Отек спал, ничего не болит, и он даже приготовил ужин. Перед тем как заснуть, Висенте говорит Мириам:

– Вы шли по дороге к дому совсем как пара влюбленных.

Мириам не знает, что ответить. Эти слова – загадка для нее. Вроде бы в них должен звучать упрек. Но Висенте говорит добродушно и легко. Мириам вспоминает, о чем предупреждал ее Жан Сидуан. Он оказался прав – после тюрьмы Висенте стал другим.

Июль тонет в пекле. В Париже люди штурмуют бани, мужчины и женщины в купальных костюмах заполонили террасы вдоль берегов Сены. Мириам, Висенте и Ив решают отправиться освежиться к бассейнам, расположенным между скалами Бюу и Сиверга. Здесь из расщелины в камне бьет один из истоков реки Дюране и стекает в рукотворные чаши. Пышная зелень контрастирует со строгой белизной камня. Каменные бассейны скрыты в углублении скалы, как тайный клад в средневековых сказках. Когда они отыскивают один из них, наступает невероятная эйфория. Первым раздевается Висенте.

– Ну же! – говорит он друзьям и входит в бассейн с прохладной водой.

Следом за ним раздевается Ив, прыгает в воду голышом и брызгается, как мальчишка. Мириам стыдливо остается на месте.

– Иди к нам! – зовет Висенте.

– Давай, не бойся! – подбадривает Ив.

492

И она слышит, как их голосам эхом вторит скала. Мириам просит их закрыть глаза. Она никогда не плавала голой, вода в бассейне необычайно плотная и приятная, она гладит кожу, как будто лижет. По дороге домой Мириам берет их обоих под руку. Ив смущен, но старается не показать волнения. Висенте стискивает руку жены, благодарит за то, что она решилась. Он никогда не сжимал ее руку так пылко, даже в день свадьбы. Мириам как будто парит над землей.

Они идут под руку, и тут вдруг небо резко темнеет.

– Сейчас хлынет! Это ранее, – говорит Ив.

В считаные секунды небо обрушивает на них крупные тяжелые капли теплого дождя. Висенте и Мириам бегут укрыться под деревом. Ив насмешливо кричит:

– Вы что, хотите, чтобы в вас попала молния?

Дождь струится у них по лицам и шеям, волосы липнут к щекам, одежда – к телу.

Мириам спотыкается на мокром камне и летит на землю, следом и Висенте нарочно падает на нее сверху. Она бедром ощущает, как сильно его желание. Она смеется, Висенте целует ее лицо. Она лежит, Висенте крепко сжимает ее, удерживая под собой. Мириам закрывает глаза и покоряется воле мужа под теплым густым дождем, заливающим ноги. Чуть повернув голову, она видит, что со стороны на них смотрит Ив. Его взгляд куда-то уплывает, он почти теряет сознание. Это мгновение скрепляет их союз, словно печать. Отныне все трое будут жить под знаком пережитого мига, связавшего их воедино, околдовавшего их.

На следующее утро их будят явившиеся в дом повешенного жандармы. Мириам бьет крупная дрожь. Она хочет бежать.

– Все пройдет хорошо, – говорит Висенте, крепко удерживая ее за руку, – главное, без паники. Местные нас любят.

Висенте прав. Жандармы пришли просто взглянуть на парижан, о которых столько рассказывают. Обычный визит вежливости – правду ли говорят в округе: «Наши-то парижане такие милые, прямо как не из Парижа».

Пока Висенте встречает гостей, Мириам помогает Иву спрятаться в сарае. Потом поспешно прибирает в доме, но жандармы даже не собираются осматривать жилье. Пришли, добродушно поболтали и ушли.

После их ухода Мириам охватывает глубокая, необоримая тревога. Теперь ей всюду мерещится опасность. Она бесконечно расспрашивает мадам Шабо о том, что происходит в округе.

– В Апте опять арестовали человека.

– В Бонньё провели карательную акцию.

– Плохие новости из Марселя – там стало хуже, чем было.

Мириам хочет вернуться в Париж. Висенте организует их отъезд.

Она сидит в поезде с фальшивым удостоверением личности и чувствует облегчение оттого, что больше не будет Ива и этих непонятных отношений. Она выходит из здания Лионского вокзала и с отвращением вдыхает запах горячего асфальта и пыли. В Париже не ходят автобусы, только поезда метро раз в полчаса.

Она целый год не была в Париже.

Голова идет кругом, и Мириам просит мужа немедленно ехать в Лефорж, она хочет увидеть отца и мать.

На вокзале Сен-Лазар они с Висенте садятся в поезд. Мириам молчит, ей не по себе, она чувствует, что на месте ее ждет что-то ужасное.

Она подходит к дому родителей и видит на земле все открытки, которые отправляла им в течение года с вестями о себе.

Их никто не подобрал с земли и никто не прочел. Мириам как будто падает навзничь.

– Хочешь войти? – спрашивает Висенте.

Мириам не может ответить, не может пошевелиться. Висенте пытается разглядеть что-то сквозь оконное стекло.

– У дома нежилой вид. Твои родители укрыли мебель простынями. Я постучусь к соседям – может, им что-то известно.

Долгие минуты Мириам стоит неподвижно. Боль сковывает все ее тело.

– Соседи сказали, что после ареста Жака и Ноэми твои родители уехали.

– Уехали? Куда?

– В Германию.

Глава 23

Проходит слух, что в ближайшие недели ожидается высадка союзных войск. Из Виши в Париж приезжает Петен, чтобы обратиться к французам с балкона ратуши Отель-де-Виль: «Я прибыл избавить вас от всех бед, нависших над Парижем. Я много думаю о вас. Париж показался мне немного другим, ведь я почти четыре года сюда не возвращался. Но верьте, что, как только смогу, я приеду снова, и это уже будет официальный визит. Так что, надеюсь, до скорой встречи».

Он завершает речь и едет на автомобиле в госпиталь, навестить пострадавших от авиаударов. Камеры следуют за ним даже туда. Все будет показано в новостях. Журналисты расположились на площади у Опера Гарнье, чтобы следить за перемещениями процессии. На пути автомобиля собирается масса народа, толпа приветствует маршала.

Без предупреждения в Париж прибывает Ив. Он снимает какую-то комнатенку на верхнем этаже старинного здания в районе Клиньян курских ворот.

Хозяйка объясняет ему, что в случае авианалета надо держаться подальше от окна.

До дома Мириам и Висенте – прямая ветка метро. Но Ив все равно умудряется заблудиться.

Все идет не так, как он хотел. Их троице не удается воскресить беззаботные летние дни. Теперь все кажется таким далеким. Супруги отдаляются от Ива, иногда по нескольку дней не дают о себе знать. А он не понимает, что происходит, и очень тяжело переживает эту свою жизнь в Париже. Висенте утратил к нему всякий интерес, Мириам навещает изредка и всегда наспех.

Не так он представлял себе их встречу. Ив перестает выходить на улицу, сидит взаперти. С ним случается то, что позднее Мириам назовет приступом меланхолии. Первым из многих.

Мириам отправляется к Клиньянкурским воротам, она хочет образумить Ива. Сейчас трудные времена, Париж бомбят, готовятся освобождать от немцев. Мириам в конце концов признается Иву, что, кажется, ждет ребенка от мужа. Ив проводит в комнатушке свою последнюю парижскую ночь. Чувство беспросветного одиночества. Назавтра он возвращается в Сереет.

Висенте и Мириам не сказали Иву всей правды. После возвращения в Париж они вошли во франко-польскую сеть Сопротивления F2, насчитывающую две тысячи восемьсот подпольщиков.

Висенте раздобыл амфетамин – его используют военные, чтобы как можно дольше не спать. Благодаря наркотику он абсолютно не осознает опасность и каждый раз каким-то чудом остается в живых. Мириам, напротив, идет на риск сознательно, как будто беременность может ее защитить. Леля еще только зародыш, но уже изведала горький вкус желчи, которую вырабатывает организм в страхе. Тот же вкус ощущала и Мириам в утробе матери, слыша, как колотится сердце у Эммы, прячущейся от полиции.

Глава 24

Идут месяцы – апрель, май, июнь. Вот уже случилась высадка союзников, за ней – восстание в Париже. Висенте смотрит на чудовищно выпирающий живот жены и гадает, что из него выйдет. Девочка? Да, он хочет девочку. До будущих родителей доносятся через окно далекие звуки сражений за Париж, странные залпы, похожие на салют.

Двадцать пятого августа 1944 года после череды гроз Париж покрыт плотным шлейфом облаков. Висенте идет к площади Ратуши слушать выступление генерала де Голля. Но, увидев массу собравшихся, передумывает. Толпы пугают его, даже если они правильных политических взглядов. Лучше пойти в курильню к Леа.

А перед французами вот-вот появится тот самый генерал, которого они знали только по голосу из радиоприемника, исполинская статуя, на целую голову выше всех, кто жмется к нему.

Мириам так ничего и не знает о родителях, брате и сестре. Но продолжает верить, надеяться. В изнеможении последних недель она не устает снова и снова повторять Жанин: «Они вернутся из Германии, и тогда увидеть ребенка станет для них лучшим подарком».

Четыре месяца спустя, двадцать первого декабря 1944 года, в день зимнего солнцестояния, на свет появляется моя мама Леля, дочь Мириам Рабинович и Висенте Пикабиа. Она родилась в доме № 6 на улице Вожирар. В тот день Жанин держит Мириам за руку. Она понимает, что значит родить на свет ребенка вдали от близких, в стране, охваченной хаосом. У нее самой уже есть мальчик – Патрик, родившийся в Англии.

Годом раньше, в рождественскую ночь 1943 года, увидев вдали испанскую границу, Жанин дала себе слово, что, если выживет, родит ребенка. До этого она сначала шла в направлении, указанном ей проводником. Дальнейшее помнится смутно.

Очнулась она в Испании, в женской тюрьме, где ее вымыли, завели личное дело, допросили испанские власти. Она оказалась одновременно в безопасности и в плену. Оттуда, благодаря связям с Красным Крестом, ее перевели в Барселону. Из Барселоны она смогла добраться в Англию, чтобы там присоединиться к женскому отделению Свободных французских сил.

По прибытии в Лондон она узнала, что аббат Алеш, седовласый священник, так располагавший к себе с первого взгляда, на самом деле был агентом разведки немецкого Генштаба, получавшим двенадцать тысяч франков в месяц за работу в качестве двойного агента. Днем он был священником и участником Сопротивления, а ночь проводил на улице Спонтини в Шестнадцатом округе с двумя любовницами, которых содержал на деньги, полученные за коллаборационизм. Он поощрял молодых лкщей вступать в Сопротивление, чтобы ему легче было доносить на них и получать премиальные.

Тогда Жанин узнала о гибели большинства членов сети, включая Жака Леграна. Ее верный друг, ее альтер эго был депортирован в Маутхаузен по доносу аббата.

В Лондоне она познакомилась с одной бретонкой – Люсьенн Клоарек. Немцы расстреляли брата этой девушки из Морле прямо у нее на глазах. Люсьенн решила присоединиться к генералу де Голлю. Единственная женщина среди семнадцати мужчин, она отправилась в Англию на маленьком паруснике «Жан». Переход через Ла-Манш занял двадцать часов. Морис Шуман, на которого девушка произвела сильное впечатление, пригласил ее сразу после прибытия выступить в своей программе на Би-би-си.

По решению генерала де Голля указом от двенадцатого мая 1943 года Люсьенн Клоарек и Жанин Пикабиа станут первыми женщинами, награжденными медалями Сопротивления.

Вскоре после этого Жанин забеременела. Исполнила данное слово.

Когда Жанин и ее сын Патрик возвращаются в Париж, их размещают в отеле «Лютеция». Эта гостиница, долгое время служившая немцам и отобранная у них Свободными французскими силами, первое время принимала у себя крупных деятелей Сопротивления. Жанин приходила в себя и несколько недель жила там с новорожденным ребенком. Ее номер располагался в одной из круглых башен, под сводом-козырьком. Кошка Жанин любила сидеть на подоконнике овального окна. Номер казался Жанин таким роскошным, что она предложила брату Висенте взять к себе и маленькую Лелю.

Она догадалась, что после рождения девочки отношения у супругов разладились.

Мама,

я сижу на заднем сиденье твоего маленького белого «Рено-5», мне лет шесть или семь, мы проезжаем бульвар Распай, и ты указываешь на огромный отель, настоящий дворец, и говоришь, что провела там первые месяцы своей жизни. Я прижимаюсь лицом к стеклу и смотрю на здание, которое кажется мне таким же огромным, как весь Шестой округ Парижа. И я не понимаю, как это возможно, чтобы моя мама жила в таком месте. Это еще одна загадка, еще один ребус в дополнение ко всем ребусам, которыми полно мое детство.

Я представляла, как ты бегаешь по коридорам, устланным толстыми бежевыми коврами, как воруешь с тележек свежие пирожные и съедаешь их тайком. Точно как девочка в книжке с картинками, которую ты читала мне, когда я была маленькой.

Но у тебя, мама, странные истории из прошлого вовсе не были детскими сказками, они были правдой и случались на самом деле. И пусть теперь я знаю, при каких обстоятельствах ты провела первые месяцы своей жизни в «Лютеции», и пусть я знаю, что твое дальнейшее детство было лишено материального комфорта, в моем сознании навеки осталась картинка. Одновременно правдивая и совершенно неверная. Сказочное видение: моя мать делает первые шаги в коридорах роскошного дворца.

А.

В начале апреля 1945 года Министерству по делам военнопленных, депортированных и беженцев поручено организовать возвращение на территорию Франции сотен тысяч мужчин и женщин. Реквизированы крупные парижские здания. Задействованы вокзал Орсе, казармы Рёйи, бассейн «Молитор», большие кинотеатры «Рекс» и «Гомон-палас». А также Зимний велодром. (Его больше не существует. Зимний велодром был разрушен в 1959-м. Годом раньше по приказу префекта Мориса Папона в нем размещали задержанных алжирских мусульман.)

Первоначально «Лютеция» не входит в число зданий, реквизированных министерством. Но скоро становится ясно, что организация работы должна быть полностью переосмыслена. И тогда по решению генерала де Голля отель предоставляет свои триста пятьдесят номеров в распоряжение тех, кто возвращается из лагерей. Для этого нужно организовать медицинское обслуживание, набрать врачей, переоборудовать помещения внутри отеля, чтобы создать лазареты с достаточным количеством оборудования.

Де Голль выделяет машины такси для того, чтобы после смены на основном месте работы медсестры могли добраться в «Лютецию». Им также помогают студенты-медики и социальные работники. На месте действует Красный Крест и другие организации, в том числе скауты. Их задача – передавать сообщения, целыми днями шагая по гигантским коридорам дворца. Организуют работу на месте члены женского вспомогательного персонала наземной армии.

Учреждение должно обеспечивать ежедневное питание в любое время дня и ночи не только для прибывающих, но и для лечащего и вспомогательного персонала. Шестьсот человек займутся прие-мом депортированных. Кухни «Лютеции» должны выдавать до пяти тысяч обедов в день, что предполагает организацию поставок и хранения продуктов. В подвалы «Лютеции» поступает конфискат черного рынка. Каждый день полиция привозит изъятые контрабандные продукты. А также одежду и обувь. Фургоны ежедневно курсируют между складами конфиската и отелем.

Нужно также принять массу родственников, которые скоро пойдут к вращающимся дверям отеля в надежде найти сына, мужа, жену, отца или дедушек и бабушек. Решено создать систему карточек и размещать их на стене в холле отеля. Родственники будут оставлять карточку с фотографиями пропавших членов семьи и информацией, которая позволит установить их личность, а также свои контактные данные.

Со всего бульвара Распай собирают таблички с информацией о муниципальных выборах – они состоятся двадцать девятого апреля 1945 года. Две дюжины табличек, сколоченных из деревянных досок. Их расставляют в вестибюле «Лютеции» до самой главной лестницы. С временем они покроются десятками тысяч рукописных карточек с фотографиями и информацией, необходимой для воссоединения с родственниками.

Необходимо также организовать офисы для приема и сортировки прибывающих. По оценкам Министерства по делам военнопленных, оформление прибывающего человека займет от одного до двух часов. За это время надо внести его в административные списки, оказать врачебную помощь в медпункте, выдать продуктовые карточки и транспортные купоны, чтобы вернувшиеся из Германии могли добраться домой: провинциалы – на поезде, парижане на метро. Каждый прибывший получит карточку депортированного и немного денег.

Двадцать шестого апреля все готово. В день открытия отеля Жанин приходит помочь – организаторы могут не справиться.

Но все идет не так, как планировалось министерством. Люди возвращаются в неописуемом состоянии. К такому службы приема не готовы. Никто не представлял себе ничего подобного.

– Ну, как прошло? – спрашивает Мириам, когда Жанин возвращается на улицу Вожирар по окончании первого дня.

Жанин с трудом находит слова.

– Как сказать, – объясняет она. – Такого мы не ожидали.

– Чего вы не ожидали? – спрашивает Мириам. – Я хочу пойти с тобой.

– Подожди немного, пусть все как-то наладится… Хотя бы несколько дней.

Но Мириам Не сдается.

– Сейчас не время. В первый же день у нас два сотрудника умерли от тифа. Горничная и молодой скаут, который работал в гардеробе.

– Я не буду ни к кому подходить близко.

– Как только входишь в отель, тебя сразу же обрабатывают дустом. Всех поливают ДДТ. Не думаю, что это полезно для кормящей матери.

– Я не пойду внутрь, буду ждать снаружи.

– Знаешь, списки тех, кто вернулся, каждый день читают по радио. Тебе лучше слушать их дома, чем лезть в толпу.

– Я хочу оставить карточку в холле отеля.

– Дай мне фотографии и информацию, я заполню ее за тебя.

Мириам в упор смотрит на Жанин:

– А теперь ты послушай, что я скажу. Завтра я иду в «Лютецию». И никто меня не остановит.