Текст книги "Джирмийское клеймо"

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 44 страниц)

– Давайте поговорим в гостиной, пока мальчик закончит, – весело сказал эльф и распахнул дверь.

– Он маньяк, – прошептал прощелыга, вывалившись из спальни.

– Думаешь? – картинно изумился Жерар. – Я проверю.

– Хватит изгаляться! – взвизгнул Леопольд. – Он там человека убивает!

– Второго, надо заметить. Что-то убийство Лорана не вызвало у тебя столь бурных эмоций, мой белый пушистый маг.

– Лоран… Лоран…

– Был мерзавцем, – помог ему эльф.

– Да, – облегчённо выдохнул прощелыга, и тут двери спальни распахнулись, и в гостиную ввалился растрёпанный Эллард:

– Хочу ещё! – простонал он, и Ильмара шарахнулась к стене, прижимая к груди дочь.

– Позже! – отрезал эльф.

– Сейчас! – требовательно заявил котёнок и глазами, пылающими жаждой крови, уставился на отца.

Жерар крутанулся, и его кулак сбил Элларда с ног.

– Ты посмел оспорить приказ наставника! Ты забыл своё место! – рычал эльф, методично избивая котёнка.

– Что ты делаешь? – заорал Леопольд и бросился на защиту сына.

– Не лезь! – Жерар отшвырнул прощелыгу в сторону.

Чувствуя, что силы покидают её, Ильмара опустилась на диван и посадила дочь рядом. Регина проснулась и, широко распахнув глаза, стала внимательно наблюдать за избиением Элларда. Её ротик приоткрылся, маленькие ручки сжались в кулачки, лицо засветилось азартом и восхищением – девочка замерла от восторга, и Ильмара ужаснулась, поняв, что дочери нравится смотреть, как избивают человека.

– Я не хотел! – орал Эллард. – Это Кошка требует крови!

Но Жерар словно не слышал его слов и остановился лишь тогда, когда котёнок потерял сознание. Эльф откинул со лба влажные волосы, сотворил себе бокал вина, опустился в кресло и, ни к кому не обращаясь, произнёс:

– Он скоро очнётся.

Леопольд поднялся на ноги, подошёл к сыну и склонился над ним.

– Только не вздумай лечить его, прощелыга. Если Эллард сейчас очухается, я за твою жизнь и медяка не дам, – предупредил Жерар.

– Что мы будем с ним делать? – тихо спросила Ильмара. – Он придёт в себя и убьёт нас.

– Я бы сам убил его, – буркнул эльф. – Но Эл и впрямь не виноват, это Кошка жаждет крови.

Леопольд с опаской провёл по невидимому клейму на шее сына:

– Она злится.

– Ещё бы, – нервно хмыкнул Жерар и язвительно продолжил. – Ну что, прощелыга, будешь спасать сына? Есть один способ, но с кодексом белого мага он не вяжется.

– А так чтобы вязался? – нелепо пробормотал Леопольд и скривился от собственной глупости. – Знаю, что нельзя, – вздохнул он и покосился на эльфа. – И не надо шантажировать меня! – Он погрозил джирмийцу кулаком. – Я понимаю, что вариантов нет!

– Вот и славно. Раз спор с совестью закончен, займёмся делом, главный прощелыга Аргора, – насмешливо улыбнулся Жерар. – Будем надеяться, что под твоим мудрым руководством самый многочисленный и далеко не бедный клан Мира будет процветать.

Леопольд на секунду замер, а потом выпрямился и гордо произнёс:

– А ведь действительно! Нужно незамедлительно сообщить клану о смене лидера!

– Ба! – развёл руками Жерар. – Какие радующие глаз перемены! Я начинаю верить, что Эллард и Марвин и, правда, твои сыновья, Лео!

– А чьи ж ещё?! – деланно оскорбился белый маг. – Пошли, джирмиец, я хочу, чтобы ты стоял рядом, когда я объявлю клану волю покойного Лорана!

– А Эл? – Ильмара испуганно смотрела на бесчувственного котёнка.

Леопольд снова вздохнул, порылся в карманах плаща и выудил на свет голубой камень размером с голубиное яйцо. Прошептав над камнем заклинание, он коснулся им лба сына и отдал Регине:

– Поиграй дорогая, только не роняй на пол, а то дяде Элларду будет больно.

– Хорошо, – рассмеялась девочка и стала перебрасывать камушек с ладошки на ладошку.

Ильмара судорожно подставляла руки, боясь, что дочка уронит артефакт и причинит боль избитому до полусмерти Элларду.

– А ты ничего, – хохотнул Жерар, потрепав девочку по мягким тёмно-русым волосам.

– Я ничего, – согласилась Регина и продолжила игру.

Тем временем Леопольд скептически оглядел себя в большим напольном зеркале, залихватски щёлкнул пальцами, и вместо белых одежд и дорожного плаща, на прощелыге появился сиреневый кафтан, красные парчовые штаны и высокие чёрные сапоги. Поправив широкополую бордовую шляпу с белым пером и бриллиантовой брошью, он притопнул каблуками, подмигнул эльфу и ухарски произнёс:

– Именно таким запомнили в Аргоре иноземного мага-прощелыгу! Не будем разочаровывать публику!

– Похоже, ты перестал меня бояться, – оскалился Жерар.

– Я понял, что мне нет смысла бояться, мальчик. Желая помочь детям, я поставил на карту жизнь, а при таких ставках нет места трусости. И не важно, с кем мне придётся сражаться – с аксимийцем или джирмийцем – я буду стоять до конца.

– Давно бы так, – буркнул эльф и распахнул дверь перед главой попрошаек Аргора. – Прошу Вас, сударь.

– Благодарю, – надменно кивнул Леопольд и направился в большой приёмный зал дворца.

Высокопоставленные хамелеоны собирались около часа. Всё это время Леопольд и Жерар пили вино и, отчаянно жульничая, играли в карты. Они демонстративно не обращали внимания на своих подданных. Неожиданно эльф покосился на руку прощелыги и раздражённо прошептал:

– Где твоя змейка, идиот?

Леопольд скривил губы, потёр запястье, и золотая змейка заиграла в лучах восходящего солнца.

– Зачем же так нервничать, джирмиец? – тихо хихикнул он. – Если эти придурки не убили нас сразу, то всё пройдёт, как по маслу.

– Может, они уже отправили заказ в Джирму, а пока суть да дело, решили выслушать тебя, – колко заметил эльф.

– Посмотри на себя в зеркало, Жерар, с таким маньяком ни один порядочный попрошайка не захочет иметь дело, а тем более эти зажравшиеся жирные индюки.

– Как ты любишь своих подданных, Лео, – умилился эльф и смахнул несуществующую слезу.

– Ты проиграл! – быстро сообщил прощелыга, бросил последнюю карту и тут же растворил колоду в воздухе. – Раз партия завершена, приступим к делам. – Он поднял голову и обвёл скорбным взглядом присутствующих: – О, драгоценные мои попрошайки! Я вернулся к вам в трудную для клана минуту. Мой лучший друг Лоран безвременно покинул нас. Его убила коварная женщина, кою он пригрел на груди этой ночью. Простите меня, товарищи, но я не смог помочь Лорану. Он умер у меня на руках, успев, однако, составить указ о моём назначении его наследником. Смотрите! – Леопольд вытащил из-за пазухи свёрнутый в трубочку лист и помахал им в воздухе: – Этот документ скреплён кровью Лорана! Но не плачьте, господа попрошайки, мой предшественник отомщён – злодейка понесла заслуженную кару! Она умерла от руки этого молодого храбреца! – Прощелыга похлопал эльфа по спине и радостно оскалился.

Однако высокопоставленные попрошайки не спешили разделить веселье с новым главой клана. С минуту в зале стояла тишина, а потом из пёстрой толпы выступил пожилой мужчина в синим бархатном костюме и недовольно осведомился:

– С какой стати иноземный маг будет управлять нашим кланом? Пусть себе гуляет по Миру, и не лезет в наши дела!

– Спешу сообщить тебе, уважаемый, что я решил поселиться в Аргоре навсегда, и выбрал своим домом Шеву! – нагло заявил Леопольд.

– То есть ты убил Лорана!

Попрошайки разом заговорили. В адрес Лео полетели обвинения, брань, проклятья. Зал бурлил, клокотал и плевался, как кипящий самовар, а прощелыга то бледнел, то краснел, сжимая в руке бокал шевийского вина. Как успокоить разбушевавшихся попрошаек, он не знал.

– Тебя часто били, Лео? – ехидно поинтересовался Жерар, склонившись к уху аксимийца.

– Что предлагаешь? – с надеждой спросил Леопольд.

Джирмиец неопределённо пожал плечами, встал и на весь зал рявкнул:

– Тихо!

Попрошайки тот час смолкли, и их настороженные взгляды вперились в невозмутимое лицо джирмийца. Жерар удовлетворённо кивнул, уселся обратно в кресло, неторопливо достал из кармана трубку, набил её табаком и, раскурив, выпустил в воздух ароматный клуб дыма.

– Так кто недоволен новым главой клана?

В зале царило опасливое молчание.

– Неужели все довольны? – прищурился эльф. – Не бойтесь, я не буду убивать недовольных. В дальнейшем, нам жить бок о бок, господа, так что, давайте проясним ситуацию сейчас.

Вперёд протиснулся главный барыга Шевы. Он вытер потное лицо платком и нервно произнёс:

– Как можно ставить во главе клана человека, который убил своего предшественника? Он нарушил закон! За убийство ему полагается смертная казнь. Зачем ставить во главе клана покойника?

– Как Вас зовут, почтеннейший? – вежливо осведомился Жерар.

– Роберт Треухий.

– Я приглашаю вас на завтрак, милейший Роберт. За чашкой чая мы обсудим эту морально-этическую проблему со всех сторон. – Эльф учтиво кивнул и громко спросил: – Кто-нибудь желает присоединиться к нашей беседе, господа?

Из толпы вышли ещё несколько человек.

– Отлично, – обрадовался Жерар. – Остальные могут быть свободны.

Тихо переговариваясь, попрошайки потянулись к дверям, а эльф повернулся к Леопольду:

– Мы позавтракаем в малой столовой, Лео, если, конечно, ты не возражаешь.

– Прекрасный выбор, – улыбнулся прощелыга. – Я немедля распоряжусь подать завтрак.

Жерар проводил гостей в любимую столовую Лорана, усадил их за стол и лёгким движением руки замуровал окна. Попрошайки ничего не заметили: кирпичную кладку надёжно прикрывали плотные шёлковые шторы. Осмотрев помещение, эльф запер потайную и входную двери и кровожадно улыбнулся:

– Одну минутку, господа. Главный едок сейчас пожалует, – сообщил он и пропал.

Испуганно переглянувшись, попрошайки заметались по комнате. Внезапный хлопок заставил их замереть: посреди комнаты, прямо на столе, возник спящий Принц Попрошаек.

– Что происходит? – взвизгнул Роберт, разглядывая избитого сына Лорана.

Глаза Элларда распахнулись.

– Всё в порядке, – промурлыкал он, по-кошачьи мягко поднимаясь на ноги. – Давно не виделись, друзья, – игриво проурчал котёнок и прыгнул на первую жертву…

Жерар и Леопольд сидели на низком диванчике у дверей малой столовой, поддерживая щит, который заглушал истошные вопли 'еды'. Они пили вино и мирно беседовали.

– Одного раза не хватит, – уверено сказал эльф. – Котёнку необходимо выполнить заказов десять-пятнадцать, прежде чем Кошка позволит себя приручить. А с Эллардом ещё хуже. Котёнок голодал как раз в тот момент, когда вливания крови были жизненно важными. Но, думаю, мы задобрим Кошку двумя десятками туш.

– Звучит ужасно… – уныло протянул Леопольд.

– Хватит прикидываться белым магом, ханжа! В Аксиме я слышал истории о твоих похождениях в тёмных Мирах, и у меня сложилось впечатление, что ты упирался руками и ногами, лишь бы не возвращаться в Мир всеобщего добра и справедливости.

– Ты не понимаешь, – нарочито оскорбился прощелыга. – Жизнь каждого человека бесценна!

– А когда ты смотрел, как джирмийцы убивают твоих детей, ты тоже так считал? – едко поинтересовался Жерар.

– Я ничего не мог сделать…

– Только не надо! Когда Марвин прижал тебя к стенке, ты быстренько раздобыл билет на свободу! Скажи честно: ты просто струсил явиться в Аргор и спасти кучку младенцев! Да что там ты! Все твои совершенные товарищи смотрели на бойню, строго соблюдая моральный кодекс белого мага! А ведь из твоих детишек можно было организовать отдельный курс, хотя бы ради эксперимента!

– Для того, чтобы понять белых магов, ты должен был родиться в другом, светлом Мире…

– Вот спасибо. – Эльф криво ухмыльнулся, подливая вина в бокалы. – Посмотрел я на белую Аксиму и понял, лучше чёрного Аргора места нет! – хохотнул он и выпил вино.

– Простите, сударь. – К магам подбежал запыхавшийся слуга и протянул большой белый конверт, – это только что пришло из Цитадели.

Жерар схватил письмо, скреплённое джирмийской печатью, разорвал конверт и пробежал глазами по ровным, каллиграфическим строчкам:

– Оперативно.

– Что там?

– Бернар приглашает нас на казнь.

Леопольд хлебнул вина, и его молодое лицо прорезали глубокие морщины:

– Когда?

– Через час, – прошипел Жерар и, скомкав письмо, зашвырнул его в высокую фарфоровую вазу, на боках которой молодые самцы оленей сцепились крепкими ветвистыми рогами. – Эл не успеет договориться с Кошкой.

– Я сам пойду, – вздохнул прощелыга. – Пожалуй, надо взять с собой Ильмару, пусть девочка попрощается.

– С кем?

– С Марви, – пьяно всхлипнул Леопольд.

– Я разве не сказал, что казнь гражданская?

Леопольд кашлянул и испытывающе покосился на эльфа:

– Надеюсь, ты-то не мой сын?

– Нет, мой отец не ты, а мать – Эладия, эльфийская колдунья.

– Эладия? – Леопольд закатил глаза, что-то прикидывая в уме.

– Не ломай голову, Моргенштерн, я родился до твоего появления в Аргоре, – хихикнул Жерар.

– Вот и славно, – почти подпрыгнул от радости прощелыга. – Хотя… А, ладно, не будем ворошить прошлое. Пойду, приглашу Ильмару на казнь.

– Попридержи язык! – осадил его эльф. – Это казнь, а не представление.

– Конечно, конечно, – суетливо произнёс Леопольд, вскочил и вихрем помчался по коридору.

– Тоже мне глава клана. Никакой солидности! Бегает, как мальчишка, – проворчал Жерар, взял кувшин, и тут крики в столовой смолкли. Забыв о вине, эльф оглядел пустой коридор и озабоченно почесал щёку: – Попряталось, сволочьё. Ну, ничего… Потерпи, котёночек, я быстро…

Глава 6.

Падение принца Аргора.

Площадь перед Цитаделью заполонило людское море. Толпа гудела, как растревоженный осиный рой. Принц Аргора был символом власти джирмийцев, его побег и последующее пленение вызвали страх, недоумение и вопрос: какова же истинная мощь касты, если они сумели поймать и предать суду самого сильного мага Мира. Правда, чтобы поймать его потребовалось полгода, но, так или иначе, опальный принц был захвачен, и теперь аргорцы с трепетом взирали на грозные стены Цитадели, ожидая очередной демонстрации мощи правящей касты.

Ровно в полдень забили барабаны, взвыли трубы. Тяжёлые створы ворот медленно расползлись в стороны, и копыта волшебных коней выбили чёткую дробь по плитам центральной площади. Всадники в алых плащах оттеснили толпу от эшафота и выстроились в ряд, на равном расстоянии друг от друга. Они зорко вглядывались в лица аргорцев, отыскивая остальных мятежников, но ни беглой кошки, ни собственности принца Аргора не было видно.

Толпа нетерпеливо загудела и тут же смолкла: из Цитадели выехал император Бернар. Алый плащ его искрился золотом, в золотой тиаре пылали красные жемчужины Тёплого озера, а сбрую коня усыпали кровавые капли рубинов. В гордом одиночестве Бернар проехал по площади и спешился перед помостом. Твёрдым шагом он поднялся по деревянным ступеням и опустился в кресло с высокой спинкой, больше похожее на трон. Бернар выглядел столь внушительно и красиво, что зрители взвыли от восторга.

– Слава императору! Да здравствует великий правитель Аргора! Слава могучей Джирме! – громом разнеслось над площадью.

Бернар приветственно поднял руку и, дождавшись тишины, провозгласил:

– Власть императора нерушима и справедлива! Перед законами империи равны все! Никто не избежит праведного возмездия, ни хамелеон, ни беркут, ни принц Аргора!

Толпа взорвалась ликующими воплями. В эту минуту любой стоящий на площади аргорец готов был умереть за своего императора, ибо всё, что тот говорил было правдой: из ворот Цитадели выступила длинная процессия кошек и сов, в центре которой шёл опальный принц.

Марвин выглядел таким, каким привыкли видеть его аргорцы: чёрные высокие сапоги, тёмные брюки и рубашка, алый джирмийский плащ без отделки и украшений. Густые русые волосы были перетянуты чёрной атласной лентой, открывая бледное, притягательно-красивое лицо, а тёмно-зелёные глаза… Зрители стояли слишком далеко, чтобы увидеть неживой взгляд принца. Марвин, словно во сне, шёл по коридору, который создавали для него джирмийцы и друиды, и бессмысленно таращился на золотое солнце Аргора.

Процессия повернула к эшафоту. Марвин добрёл до помоста, наткнулся на ступеньки, споткнулся и чуть не упал. Он замер, непонимающе глядя на препятствие, пока один из друидов не шепнул ему на ухо: 'Ступени'. Принц заторможено кивнул и стал подниматься по лестнице. Когда он достиг площадки, Бернар скомандовал: 'Стоять!', и Марвин послушно остановился. Синкоплус шагнул к нему и повернул лицом к толпе.

Аргорцы завыли и заулюлюкали, осыпая принца проклятьями и ругательствами, и император поднял руку. Почти сразу толпа притихла, и Бернар торжественно изрёк:

– Испокон веков джирмийцы преданы касте и Аргору! Любой житель нашего Мира знает, что нет ничего крепче слова кошки! Мы всегда могли поручиться за любого члена касты! Но, увы, человек несовершенен, и в великой Цитадели вырос предатель!.. – Предводитель сделал скорбную паузу и торжественно продолжил: – Принц Аргора, обвиняется в измене касте и Миру! Марвин, мой бывший наследник, нарушил слово джирмийца! Он поднял руку на товарищей! Он попрал традиции касты, взяв себе жену! Он обманом совратил с истинного пути одну из лучших кошек Цитадели, тем самым подписав ему смертный приговор! Он выкрал воспитанника Джирмы и, спасаясь от возмездия, позорно сбежал из Аргора! Но каста схватила изменника, и он предстал перед справедливым судом! Все мы помним заслуги принца перед Миром, поэтому суд посчитал справедливым сохранить ему жизнь! Но Марвин понесёт более суровое наказание, чем смерть! – Бернар встал, и голос его зазвучал громче: – Принц Аргора приговаривается к лишению титула и магических способностей! Отныне, аргорец Марвин становится рабом, и до конца дней своих не покинет стен Цитадели! – Император помедлил, давая аргорцам возможность осмыслить страшный приговор, а потом опустился в кресло: – Приступай, Синкоплус!

Глава Сов повернулся к Марвину и возложил руки на его голову. Принц дёрнулся, пытаясь оказать сопротивление, и собственноручно поставил точку в исполнении приговора. Лицо Марвина перекосилось от отчаяния, он силился разрушить заклятье, не осознавая, что сопротивление лишь укрепляет его.

Ещё ночью, очнувшись после предательского удара Элларда, Марвин почувствовал наложенное друидами заклинание. Оно показалось простым, и принц, не раздумывая, разрушил его. Чары Сов распались на множество мелких осколков, но, вместо того, чтобы исчезнуть, ринулись в сознание джирмийца и мгновенно опутали его тонкой чёрной сетью. Марвин немедля бросился в бой. Он рвал чёрную липкую сеть, но обрывки срастались и снова впивались в сознание. Но Марвин привык противостоять трудностями, и настойчиво сражался с колдовством друидов, не подозревая, что именно в сражении кроется ловушка. Принц Аргора отстранился от реальности – мысли целиком поглотила бессмысленная война с чарами Сов. Он плохо слышал, с трудом видел и едва понимал, что от него хотят.

Марвин был 'казнён' ещё несколько часов назад, и на эшафоте Синкоплус лишь слегка коснулся его сознания, вызвав очередной виток борьбы за свободу. От дикого напряжения и боли, разрывающей череп, ноги принца подломились, и он упал на колени, что в глазах возбуждённой толпы стало раскаянием и признанием вины.

– Слава императору! Позор принцу Аргора! Да здравствует справедливый суд Джирмы! – вопили аргорцы и аплодировали, глядя как Бернар срывает с плеч Марвина алый плащ и надевает на его шею железный ошейник с длинной тонкой цепью.

Император дёрнул цепь, заставив Марвина подняться на ноги, и повёл его к лестнице. На первой же ступени принц оступился. Он взмахнул руками, тщетно пытаясь сохранить равновесие, и, усмехнувшись, Бернар выпустил цепь. Марвин скатился по ступеням и замер у ног императорского коня. Толпа дружно рассмеялась, а предводитель величественно спустился с помоста и вскочил в седло. Приняв из услужливых рук Синкоплуса конец цепи, он ударил коня пятками и направился к воротам Цитадели. Марвин не сообразил, что надо встать. Когда цепь натянулась, он инстинктивно вцепился в неё и закричал от боли: шершавые каменные плиты разодрали одежду, и за рабом потянулся широкий кровавый след.

– Марвин!!! – раздался вдруг пронзительный женский крик, и джирмийцы напряглись, до рези в глазах всматриваясь в море людских лиц. Но Ильмары и Леопольда уже не было на центральной площади Догмара…

После казни джирмийцы собрались в парадном зале. Как обычно играла легкая музыка, в бассейне плавали красавицы-русалки, столы ломились от изысканных угощений и редких вин. Но этот пир грозил стать самым скучным в истории Джирмы. Предводитель старательно изображал веселье, да и остальные джирмийцы изо всех сил делали вид, что развлекаются на полную катушку, однако стоило им взглянуть на разжалованного принца Аргора, сидящего перед столом Бернара с тарелкой еды на коленях, лица кошек мрачнели. Джирмийцы любили Марвина, и его казнь стала для них ударом. Они бы поняли, если б Бернар лишил его звания золотой кошки и сделал рядовым джирмийцем, но магия Сов превратила жизнерадостного, умного юношу в растение, и, по мнению кошек, это было слишком!

Предводителя и самого раздражал дегенеративный вид Марвина. Бернар желал иного: ему виделся гордый, жестокий и покорный его воле принц Аргора, а пустоглазый дурачок со стекающими в тарелку слюнями стал насмешкой над сокровенными желаниями предводителя. Но Бернар стерпел бы эту издевку судьбы, если б не осуждение в глазах кошек.

Веселье на пиру умирало – сочувствующие взгляды джирмийцев всё дольше задерживались на околдованном принце. 'Только всеобщих рыданий мне не хватало!' – раздражённо подумал Бернар. Он выскочил из-за стола, дёрнул цепь и заставил Марвина встать на ноги. Жалобно звякнула разбитая тарелка, и в зале воцарилась тишина. Джирмийцы растерянно уставились на предводителя, а тот схватил Маврина за волосы, подтащил к бассейну и швырнул в воду. Русалки с визгом бросились врассыпную, а принц Аргора, бестолково перебирая руками, стал медленно опускаться на дно.

Дружно выдохнув, джирмийцы вскочили из-за столов и напряжённо замерли. Бернар обвёл тяжёлым взглядом зал: его слово всё ещё значило больше, чем любовь к Марвину. 'И всё-таки они поднялись, едва принц начал тонуть', – напомнил себе Бернар и приказал:

– Питер, вытащи его!

Серебряная кошка тот час сиганул в воду. Он выволок Марвина из бассейна, перевернул его на живот и с силой надавил на спину.

Принц срыгнул воду и закашлялся, а император брезгливо поморщился.

– Марвина, которого вы так любили, больше нет! Я докажу вам это! – Бернар вздёрнул бывшего наследника на ноги. Выхватив из-за пояса кинжал, он вложил его в руку Марвина и сжал безвольные пальцы вокруг рукояти. Околдованный принц даже не взглянул на клинок. Он смотрел прямо перед собой и что-то беззвучно бормотал.

– Вылови русалку, Питер!

Серебряная кошка выволок из бассейна темноволосую длинноногую рабыню и бросил её к ногам предводителя. Бернар зло усмехнулся:

– Давай же, Марвин, развлеки нас!

Принц Аргора не пошевелился. Император грубо толкнул его в спину, и Марвин, продолжая сжимать в руке кинжал, рухнул на рабыню. Лезвие полоснуло девушку по бедру. Она завопила от боли и бестолково задёргалась, но расслабленное тело принца, словно пресс, прижимало её к полу. Рабыня царапалась и кусалась, извивалась и била джирмийца руками и ногами, пока, наконец, не спихнула его. Принц перевалился на бок и застыл, прижимая окровавленный кинжал к груди, а девушка зажала рану рукой, умоляюще взглянула на предводителя, и получила сапогом в лицо. Рабыня отлетела к бассейну, врезалась в мраморный бортик и осталась лежать, неестественно вывернув шею. Предводитель же потянул за цепь, понукая принца встать и повёл его к столу, громко приговаривая:

– Мне тоже жаль Марвина, но каста не прощает измены. Когда принц находился под заклятьем Камиллы, мы закрыли глаза на его выходки и смерти кошек, но когда он стал действовать во вред Джирме сознательно – мы наказали его! Это и есть справедливость! Марвин внёс смуту в касту! Посмотрите на себя, джирмийцы! Вы ведёте себя, как разнеженные аристократки, только что слезу не пускаете! А ведь принц предал вас, и не заслуживает сочувствия! Я воспитал Марвина, я вложил в него много труда и времени, и я же покарал его, несмотря на то, что он был самым талантливым из вас! Он пытался отделиться от касты, забыв, что именно в единстве наша сила! И он останется в Цитадели, как вечное напоминание о расплате, которая ожидает любого, кто захочет обмануть Джирму! Смотрите на него, господа, и помните мои слова! – Предводитель взошёл на помост, толкнул Марвина на пол и сел за стол. По его знаку, раб поставил на колени принца тарелку с мясом, и Бернар зычно приказал: – Ешь!

Марвин, словно заводная кукла, положил кусок мяса в рот и стал вяло пережёвывать его. Джирмийцы с омерзением наблюдали, как по его подбородку и шее стекают жир и слюна, расползаясь блестящим пятном на чёрном шёлке рубашки. Бернар был прав: их Марвин умер, и кошки, наконец, признав это, отвернулись от мёртвого принца…

Бледный и подавленный Леопольд ввалился в бывшие покои Лорана, нетвёрдой походкой подошёл к столу, где на серебряном подносе в окружении костяных кубков возвышался тонкогорлый кувшин. Дрожащей рукой Лео плеснул вина в два кубка и обернулся к двери.

– Выпьем, девочка.

Ильмара согласно кивнула, но тут силы оставили её, и девушка подстреленной птицей рухнула на пол. Чертыхнувшись, Лео метнулся к двери, подхватил невестку на руки и уложил на диван.

– Сейчас, сейчас, – пробормотал он и, порывшись в карманах, извлёк на свет маленький флакон.

Несколько раз встряхнув его, прощелыга влил несколько капель в приоткрытый рот Ильмары. Девушка сглотнула, нервно всхлипнула и открыла глаза.

– Марвин… – прошептала она, взглянув на Леопольда: на мгновенье ей показалось, что муж рядом.

– Марвин в Джирме, девочка.

Словно наяву перед Ильмарой предстала картина казни: довольные лица Бернара и Синкоплуса, радостные крики аргорцев и пустые, безучастные глаза Марвина. Девушка услышала, как щёлкнул железный ошейник, как звякнула тонкая цепь. Копыта джирмийского коня цокнули у самого лица её возлюбленного, и в ноздри ударил запах свежей крови…

Ильмара схватилась за голову и горестно простонала:

– Почему ты не помог ему, Лео? Ты же его отец! Как ты мог стоять и смотреть на то, что с ним делали? Ты должен был забрать его и снять заклятье!

– Прости, дорогая, но это невозможно. – Прощелыга с сожалением почесал подбородок, по-заячьи приподняв верхнюю губу. – Я объясню, если ты пообещаешь держать себя в руках.

– Объясняй! – раздался с порога резкий голос эльфа.

Леопольд обернулся, и глаза его широко распахнулись, наполнившись ужасом: рядом с Жераром сыто улыбался Эллард, с ног до головы перепачканный кровью.

– Почему ты не приказал ему переодеться, Жерар? – чувствуя, как к горлу подступает тошнота, воскликнул прощелыга.

– Успею, – добродушно отмахнулся котёнок и сел на диван, рядом с Ильмарой. – Расскажи о казни Марвина, папа.

Брови Леопольда изумлённо взметнулись, но эльф лишь пожал плечами.

– Я, как мог, старался ускорить процесс насыщения котёнка кровью, но, кажется, превысил допустимые нормы, – витиевато объяснил он, и хмуро уточнил: – От крови Эл пьян в доску.

Эллард сладко улыбнулся и прилёг под бочок к Ильмаре.

– Извините, сударыня, но я так устал… – устраиваясь поудобнее, лениво протянул он и широко зевнул.

– Это собственность принца, Эл! – строго заметил Жерар.

– Так я её и не трогаю, – промурлыкал котёнок и томно взглянул на Ильмару: – Сейчас я полежу и встану, детка. Ты ж не против?

– Нет, сударь, – сдавленно прошептала девушка.

– Сударь? Да ладно тебе. К чему такие церемонии, детка, – блаженно вздохнул Эллард, уткнулся в её плечо и закрыл глаза.

Ильмара вопросительно посмотрела на эльфа.

– Он ничего не соображает. Пусть поспит, ему это только на пользу, – отмахнулся Жерар. – Так что с Марвином, Лео?

Прощелыга покосился на кубок с вином, потом на эльфа и, наплевав на последствия, смело шагнул к столу. Жерар мысленно усмехнулся воинственному настрою белого мага, но останавливать Лео не стал. Прощелыга залпом выпил вино, довольно крякнул и менторским тоном заговорил:

– Здешние друиды наложили на него незатейливое, но практичное и действенное заклинание. Совы рассудили верно: Марвин привык сопротивляться любым воздействиям на своё сознание, и они поймали его на этом. Чем сильнее он сопротивляется, тем крепче держит его заклинание. Борьба Марвина – бессмысленный, бесконечный процесс. Если его не прервать, он закончится лишь с последним ударом истощённого сердца.

– Почему ты не забрал Марвина в Шеву? – хмуро спросил эльф.

– Он умрёт, если покинет Цитадель. Не сразу, конечно, но непрерывная борьба с заклинанием изведёт его: тонкие силовые линии, паутиной окутывающие Аргор, не дадут Марвину такого количества энергии, как Цитадель. Он истощит свои силы и тихо угаснет, так и не поняв, что произошло.

– Сними заклятье, папа, и все дела, – проурчал Эллард, потёрся носом о плечо Ильмары и блаженно улыбнулся.

Лео скептически посмотрел на сына:

– Заклинание развалится само, если Марвин прекратит бороться с ним.

– Класс! – выпалил Жерар и нервно рассмеялся. – Поздравляю! Марвин попался всерьёз и надолго, если не навсегда. Джирмийцы не сдаются, Лео! Мы всегда идём до конца. Браво, Бернар! Всё-таки наш предводитель – уникальная личность! Склоняю голову!

Ильмара осторожно выбралась из-за Элларда и встала.

– Нужно объяснить Марвину, что делать! – твёрдо сказала она.

Леопольд и Жерар снисходительно посмотрели на девушку, и её щёки вспыхнули.

– Что вы ждёте? Вытащите его из Джирмы и втолкуйте, как избавиться от заклятья!

Маг-прощелыга ласково погладил невестку по голове и проворковал:

– Пойди, навести Регину, милая. Мы сами решим, как спасти твоего принца.

Ильмара сбросила его руку и зло произнесла:

– Перестаньте относиться ко мне, как к вещи! Я тоже маг и кое-чему научилась в Аксиме!

– Хорошо-хорошо, девочка, – кисло улыбнулся Леопольд. – Мы подумаем над твоим предложением.

– Я знаю Марвина! – горячо воскликнула Ильмара, не понимая, почему эльф и аксимиец не принимают её слова всерьёз. – Это же так просто! До Марвина можно достучаться! Он умный! Он сообразит, что от него требуется! Помогите ему, пожалуйста!

– Молчать! – рявкнул Жерар и шагнул к девушке. – Кто разрешил тебе говорить?

Ильмара испуганно запнулась, но уверенность в собственной правоте и желание спасти мужа перебороли страх.

– Я бы сама прыгнула в Джирму и забрала его, но я не умею перемещаться! А вы почему-то не видите очевидного! Вытащите Марвина в Шеву, и, клянусь, я сумею объяснить ему…

Эльф схватил Ильмару за грудки и приподнял над полом.

– Замолчишь ты, когда-нибудь? – прошипел он в лицо девушке. – Совсем от рук отбилась! Марвин избаловал тебя донельзя.

– Но я же права! – прохрипела Ильмара и, изловчившись, пнула эльфа коленом в живот.