Текст книги "Джирмийское клеймо"

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 44 страниц)

– Мы в вечном долгу перед тобой, спасительница Аргора!

Кошка благосклонно кивнула, подцепила когтём внутренности ещё живой рабыни и облизала лапу. Марвин толкнул истекающую кровью девушку, и она упала к лапам Джирмы. Белоснежные зубы вонзились в нежную плоть. Марвин поклонился своей госпоже, прыгнул в воду и поплыл к бортику. Он выбрался из бассейна, и Бернар протянул мокрому и довольному наследнику кубок. Марвин одним махом опорожнил его и счастливыми глазами посмотрел на Джирму.

Кошка доела жертву, встала, обвела глазами зал и призывно мяукнула. Молодые джирмийцы повскакали из-за столов и ринулись к бассейну. Резвившиеся рабы были в мгновение ока выловлены из воды, и возле бассейна началась дикая оргия. Смех жертв перерос в душераздирающий вой. Котята восторженно закричали и, вскочив на стулья, запели хвалебную песнь Кошке, а сновавшие между столов слуги скинули одежду, чтобы отдать себя не участвующим в ритуале джирмийцам.

Вакханалия длилась несколько часов. Кошки бросали истерзанные жертвы обратно в бассейн, и Джирма с блаженным урчанием пожирала их. Расправившись с последним рабом, хозяйка Цитадели облизала морду, благодарно мяукнула своим адептам и исчезла.

Воспитатели увели из зала счастливых котят, и пир стал затихать. Джирмийцы пили вино и спокойно беседовали между собой. Марвин с безоблачно-пьяной улыбкой бродил по залу. Он выпил с Питером, которого император не оставил в Дарре, обнялся со старейшиной Теодором, поболтал с многочисленными приятелями и вернулся к своему столу. Жерар наполнил его кубок:

– Джирма с радостью приняла жертву из твоих рук, Марвин.

Серебряная кошка залпом выпил вино, с наслаждением оглядел зал и опустился на стул.

– Как я мог забыть всё это?!

– Не грусти. Лучше выпьем. – Эльф наполнил кубки. – Я тоже счастлив, что моя служба в столице закончилась. Я тосковал по Джирме.

– А я… – Марвин опустил глаза.

– Ты был околдован, и хватит об этом!..

Глубокой ночью Жерар приволок пьяного Марвина в его покои и уложил на кровать. Увидев джирмийцев, Камилла вскочила со стула и уставилась в пол. Рабыни вымыли её, поправили макияж и переодели, а друид вылечил девушку, чтобы наследник мог дальше издеваться над ней. Камилла несколько часов просидела в роскошных покоях Марвина, уныло вспоминая, как беркуты и волки гибли на дуэлях за её улыбку и сходили с ума из-за одного недовольного взгляда. Но даже сейчас Камилла морщилась, вспоминая грубые, настырные руки императора и вечный запах вина и пота, исходивший от него. В Цитадели она побывала в руках десятков джирмийцев, удовлетворяя их самые извращённые желания, и лишь ненависть к дяде помогла ей не сойти с ума. Кошки, не таясь, говорили о захвате власти в Аргоре, и Камилла была готова сделать для них, что угодно, лишь бы дожить до смерти императора. Она намеревалась покорно терпеть издевательства и побои Марвина, всей душой желая дождаться падения отказавшейся от неё семьи.

– Иди сюда! – приказал эльф.

Камилла подбежала к постели и помогла стянуть с Марвина окровавленную одежду. Она радовалась, что наследник Бернара напился и не в состоянии мучить её.

– Какая ты хорошенькая, – сонно пробормотал серебряная кошка.

Жерар толкнул княжну в спину, и та послушно забралась на кровать. Марвин облапил её и недовольно буркнул:

– Сколько на тебе одежды.

Эльф рыгнул и нетвёрдой рукой стащил платье с груди Камиллы. Принц подмял её под себя и уснул, уткнувшись лицом в мягкую круглую грудь. Жерар хихикнул и потянул девушку за руку:

– Принцу ты сегодня не нужна, а вот мне сгодишься.

Камилла выбралась из-под Марвина и безропотно пошла за эльфом. Она до дрожи боялась Жерара. Когда Арнольд лишил её метки клана, Жерар стал её первым джирмийцем. Он несколько часов грубо насиловал и издевался над девушкой в особняке Кошек, а потом посадил на своего коня и повёз в Джирму, всю дорогу мучая и глумясь над ней.

И сегодня Камиллу ждала страшная ночь, но она утешала себя мыслью, что эльф не убьёт рабыню Принца Джирмы.

После событий в Иритте прошло несколько недель, но сбежавшие преступники не появились ни в Шеве, ни в других городах Аргора. Император рвал и метал, ежедневные доклады Альберта приводили его в ярость. Принц в свою очередь наседал на главу клана Волка, требуя удвоить усилия по розыску беглецов, но поиски не давали результата.

Второй месяц лета выдался на редкость дождливым. Серые облака плотной пеленой обложили небо и редко выпускали на волю золотое аргорское солнце. Хмурая погода не улучшала и без того отвратительного настроения императора. С каждым днём он всё больше укреплялся в мысли, что Бернару удалось провести его.

– Не знаю как, но мальчишки пробрались в шевийские катакомбы, – сказал император сыну, который явился к нему с очередным докладом. – Не удивлюсь, если Марвин уже в Джирме. Мы упустили их, Альберт.

– Наши предки ошиблись, отдав в распоряжение Хамелеонов катакомбы и позволив Кошкам иметь Тайные пути. Пришло время приструнить и тех, и других.

– Мы давно не контролируем ситуацию, – мрачно заметил Арнольд. – Мы возомнили себя всемогущими и, веками упиваясь победой над аксимийцами, не заметили, что в Аргоре выросла сила, способная лишить нас власти.

– Ещё не поздно уничтожить Цитадель! – пылко воскликнул Альберт. – В конце концов, у нас есть повод. Бернар обещал выдать Марвина, но до сих пор не сделал этого. Отправь ему ультиматум и дай месяц на раздумья. За это время мы успеем подтянуть войска к Цитадели.

Император задумчиво погладил щёку:

– Ты понимаешь, к чему это приведёт, Берти? Кошки – элитные воины Аргора. Пока мы строили мирную жизнь, они совершенствовались в боевой магии. Представляешь, какие нас ждут потери?

– Но если мы не поставим Кошек на место, то лишимся власти! Ты сам говорил, что Бернар готовит заговор! Оставь иллюзии, нам не удастся повесить его и подмять под себя касту. Единственный выход – уничтожить Цитадель! А потом займёмся Попрошайками!

Арнольд положил перед собой лист гербовой бумаги и взял ручку:

– Что ж, видимо другого выхода нет. Будем воевать…

Перо не успело коснуться бумаги: двери распахнулись, и в кабинет ворвалась Марта. От былой красоты княгини не осталось следа. Растрёпанные, давно не мытые волосы стояли дыбом. Осунувшееся лицо прорезали глубокие морщины, а мятое платье мешком висело на исхудавшем теле. Марта выглядела, как нищенка, по недоразумению забредшая в императорский дворец.

Альберт брезгливо скривился, а Арнольд отвёл взгляд и устало спросил:

– Ты пришла узнать о Камилле?

Княгиня стремительно приблизилась к столу и, заломив руки, с надрывом спросила:

– Когда ты вернёшь мою девочку домой? Ей надоело жить в Джирме! Она хочет к мамочке!

Император мученически взглянул на стоящую у дверей Берту.

– Простите, Ваше величество, я не смогла удержать её, – виновато сказала графиня.

Арнольд тяжело вздохнул, отложил ручку и поднялся из-за стола.

– Скоро Камилла вернётся, – мягко произнёс он, обнимая сестру за плечи. – Обещаю…

– Врёшь! – Марта оттолкнула императора. – Ты давно твердишь, что моя девочка вернётся, но ничего не делаешь, чтобы спасти её! – В безумных глазах княгини мелькнула искра разума. – Она никогда не вернётся! – Женщина сжала виски трясущимися пальцами и забормотала: – Зачем, Рони? Зачем ты отдал моё дитя убийцам?

– Она сама виновата! – не выдержал Альберт.

Княгиня вскинула голову и с ненавистью посмотрела на племянника.

– Моя девочка была чиста и невинна! Это вы погубили её! – Лицо Марты перекосила гримаса боли, и, судорожно вскинув руки, она запустила в принца и императора град огненных стрел. Альберт и Арнольд бросились в стороны, а княгиня истерично захохотала: – Жалкие трусы! Вы заплатите за каждую слезинку моей малышки!

Стрелы в щепки разнесли стол императора и разлетелись по кабинету, опалив дубовую обшивку стен и шторы на окнах. Марта сложила руки над головой, готовясь к новому удару, но стоящая у двери Берта прошептала заклинание, и в спину княгини вонзился кинжал. Марта нелепо всплеснула руками и рухнула лицом на ковёр.

Арнольд вытер со лба пот.

– Благодарю Вас, графиня.

Берта сдержанно поклонилась и вышла.

– Потрясающая женщина! – с чувством произнёс Альберт. – Какая выдержка! Ей бы войсками командовать!

Император взглянул на мёртвую сестру и брезгливо поморщился:

– Проследи, чтобы её похоронили, как полагается. А я займусь ультиматумом Бернару, – тихо сказал он и направился к двери. – Я буду в круглом кабинете.

Марвин вновь жил в Цитадели и вёл себя, как раньше, но на душе у предводителя было неспокойно: Жерар рассказал ему о своём видении, а Бернар в свой черёд сообщил о нём Кошке, но та лишь посмеялась и заявила, что с Марвином всё в порядке. Однако слова Джирмы не успокоили предводителя, и он поручил Жерару сдружиться с наследником и докладывать о малейших странностях в его поведении.

– Я сделаю всё, как надо, сударь, – сказал эльф, и вскоре Бернар созерцал неразлучную парочку.

Золотая кошка воспользовался любовью Марвина к магическим экспериментам и желанием поквитаться с Ласточками и предложил ему помощь в опытах с амулетами эльфов. Марвин с радостью согласился, и они на неделю пропали в лаборатории. Результат превзошёл все ожидания. Бернар был потрясён, увидев, как обычный раб запросто снимает с себя смертоносный эльфийский амулет, а когда Марвин сообщил, что они с Жераром нашли способ противостоять любому магическому воздействию Ласточек, предводитель немедленно собрал джирмийцев, и наследник научил их защищаться от магии эльфов.

Овладев эльфийской магией, каста стала на шаг ближе к власти над Миром. Оставалось взять последний рубеж – магию Беркутов, и Бернар приказал Марвину заняться ею вплотную. В тот же вечер золотая и серебряная кошки приступили к новым увлекательным экспериментам.

Жерара восхищало, как смело Принц смешивает магии разных кланов, добиваясь нужного результата. Марвин всегда знал, что хочет получить, и кропотливо трудился над решением задачи. Он мог часами обдумывать предстоящий эксперимент, а потом сотни раз проводить его, доводя полученное заклинание до совершенства, не жалея при этом ни себя, ни других. Временами, Жерар начинал опасаться за душевное состояние друга и чуть ли не силой заставлял его есть и спать.

Марвин и раньше любил магические эксперименты, но никогда не сидел в лаборатории сутками. Он любил повеселиться с товарищами, а его вылазки в Догмар вместе с Жозефом, Питером и Рудольфом с удовольствием обсуждала вся Цитадель. Теперь же Марвин не вспоминал о развлечениях. Он избегал пирушек, отказывался от приглашений покутить в городе, и с каждым днём становился всё более раздражительным и угрюмым. Эльф пытался вызвать его на откровенный разговор, но всякий раз натыкался либо на стену молчания, либо на грубость. Жерар не обижался, полагая, что Марвин всё ещё считает себя виноватым перед кастой, и надеялся, что со временем он сумеет простить себя и успокоиться. Бернар соглашался с мнением золотой кошки и проявлял в отношении наследника максимум терпения. Но Марвин всё же ухитрился вывести предводителя из себя. Однажды он с мрачным видом заявился к нему в кабинет и потребовал немедленно забрать Принца Попрошаек в Джирму.

– Зачем? – удивился Бернар.

– Всё это время я работал, используя принцип магической вседозволенности, который подсказал мне Эллард. Он талантливейший маг, и, если с ним поработать, то, несмотря на возраст, из него получится великолепный джирмиец.

– Он болтун и пьяница!

– Так думают все аргорцы, но я видел истинное лицо Элларда. Он холодный и расчётливый, а Принц Попрошаек – маска, позволяющая ему быть в центре внимания. Он тщеславен, и это поможет ему быстро стать золотой кошкой!

– Я дал слово Лорану, что не трону Элларда, и сдержу его! – отрезал предводитель.

– Нужно вернуть ему выкуп и забрать Элларда!

Рубиновая кошка прищурился:

– Что ты сказал?

– Нужно вернуть Лорану выкуп и забрать Элларда! Я готов лично отправиться в катакомбы! – Марвин достал из кармана золотую ящерку.

Бернар обошёл стол и встал перед наследником:

– Позволь напомнить тебе, что слово предводителя – нерушимо!

– Оставшись вне Джирмы, Эллард может стать опасным для касты, сударь!

– Эллард останется в Шеве, – сухо произнёс Бернар.

– Это неправильное решение, сударь, Эл…

Бернар схватил Марвина за волосы, с размаху впечатал его лицом в стол и, склонившись к уху, прошипел:

– Ты забываешься! Я вытащил тебя из дерьма, в которое ты вляпался по собственному ротозейству, позволив сопливой девчонке околдовать себя. Я простил тебя и спас от неминуемой смерти! – Предводитель повернул голову принца, едва не вывихнув ему шею, и гневно посмотрел в глаза: – Ты знаешь, что такое заклятье грядущей смерти?

– Да, сударь. Жерар научил меня пользоваться им.

– Именно его наложила на тебя Камилла. – Бернар отпустил Принца и, как ни в чём ни бывало, уселся за стол.

Марвин покаянно склонился перед предводителем.

– Простите меня за дерзость, сударь, – дрожащим голосом произнёс он и замер, не обращая внимания на текущую из носа кровь.

– Я не в обиде на тебя, Марвин. Твоя дерзость – последствие путешествия с попрошайкой. Общение с представителями этого клана никому не идёт на пользу. Постарайся избавиться от воровских замашек, мальчик. Кошки не Хамелеоны и не меняют своих решений, повинуясь минутному порыву! – Бернар помолчал. – Последние дни ты много работал, Марвин, и тебе необходим отдых. До завтрашнего утра я запрещаю тебе переступать порог лаборатории.

– Спасибо, сударь, – виновато произнёс Марвин и, поклонившись, направился к дверям.

Бернар проводил его пристальным взглядом и вызвал Жерара.

– Развлеки Принца! – приказал он. – Напои его и пусть делает, что хочет.

– Слушаюсь, сударь, – кивнул эльф. – Я прослежу, чтобы сегодня вечером его кубок не пустел.

И Жерар устроил Марвину шикарный, даже по меркам джирмийцев, отдых. Эльф приказал накрыть в гостиной Принца изысканный ужин и привести трёх девственниц, купленных для Джирмы. Кошки ели и обсуждали достоинства стоящих перед ними девушек, решая с которой начать веселье. Они заспорили, и Марвин со смехом притянул к себе прислуживающую им Камиллу и предложил сделать выбор ей. Пряча глаза, Камилла указала на крайнюю справа рабыню, и кошки выскочили из-за стола. Девушки завизжали и бросились к дверям, но слуги поймали их и подтащили к джирмийцам. Кошки схватили ту, на которую указала княжна, сорвали с неё платье и кинули на пол. Камилла напомнила себе, что должна дожить до падения императора, и, растянув губы в лучезарной улыбке, стала наблюдать за играми хозяев.

Несколько часов Марвин и Жерар мучили рабынь, а когда им надоело, вернулись за стол и, потягивая вино, стали решать, что делать дальше. Камилла, затаив дыхание, слушала их беседу. До сегодняшнего дня Марвин не обращал на неё внимания, и княжна жила в его покоях, как домашнее животное. Однако Камилла не испытывала иллюзий: она посмела наложить на Принца Джирмы заклятье грядущей смерти и каждый день ждала расплаты за своё преступление. 'Похоже мой час настал' – тоскливо думала девушка, подливая вино в кубок Принца. Она вздрогнула, и несколько красных капель упали на руку Марвина. Княжна прижала к себе кувшин и испуганно замерла. Марвин гневно посмотрел на неё, но тут же улыбнулся и поманил к себе. Камилла поставила кувшин на стол и с опаской приблизилась к Принцу. Марвин встал, провёл ладонью по её затянутой в корсет талии и цокнул языком:

– Ты по-прежнему красива, как весенний цветок.

Камилла заискивающе улыбнулась и стала быстро расшнуровывать корсет. Платье скользнуло на пол. Марвин медленно обошёл вокруг княжны, с интересом рассматривая её точёную обольстительную фигуру.

– Она весьма старательна в постели, – ехидно заметил Жерар. – Тебе давно пора попробовать её, Марви.

Принц ласково улыбнулся княжне, и кончиками пальцев провёл по её соскам. Камилла невольно подалась вперёд: руки Марвина были удивительно нежными и умелыми, и тело девушки, невзирая на страх, откликнулось на их ласку. Княжна прикрыла глаза и часто задышала, а с её губ сорвался сладострастный стон. Марвин усмехнулся и больно ущипнул её за грудь. Камилла вскрикнула, открыла глаза, и Принц сунул ей в руки кинжал.

– Сначала убей их! – Он указал на рабынь.

Камилла стиснула рукоять кинжала, преданно улыбнулась хозяину и бросилась выполнять приказ. Первую, самую замученную рабыню она убила без труда, зато две оставшиеся накинулись на неё, и завязалась драка.

Кошки с азартом смотрели, как женщины клубком катаются по полу. Камилла, вцепившись в рукоять кинжала, наносила беспорядочные удары, но не все они попадали в цель, а те что попадали лишь ранили жертвы, заставляя их всё отчаяннее бороться за жизнь. Девушки истекали кровью, однако остановиться означало умереть, и они продолжали драться. Камилла устала, и рабыням удалось вырвать из её рук кинжал. Он отлетел в сторону, и одна из девушек поползла за ним, а другая навалилась на княжну и начала душить её. Камилла захрипела, и Марвин вскочил: княжна не заслужила лёгкой смерти. Перемахнув через стол, серебряная кошка в два прыжка оказался возле Камиллы и ударил душившую её рабыню ногой в висок. Тело девушки рухнуло на княжну. Вторая рабыня схватила кинжал, но, взглянув на Марвина, выронила его и зарыдала.

– Уберите её отсюда! – приказал Принц, и слуги выволокли бьющуюся в истерике девушку из гостиной.

Камилла выбралась из-под трупа, припала к ногам Марвина, благодаря за спасение, и Жерар расхохотался:

– Просто лизать сапоги мало, детка. Тебе придётся доказать, что Принц не зря оставил тебя в живых.

– Я докажу, – прошептала Камилла, и глаза серебряной кошки сверкнули злым озорством.

Это ночь стала самой страшной в жизни Камиллы. Марвин и Жерар, словно специально ждали её, чтобы воплотить в жизнь свои самые извращённые фантазии. К утру княжна оглохла от собственного крика, а тело потеряло чувствительность. Камилла даже не поняла, когда пытки закончились, и её мучители ушли. Она лежала на полу, смотрела на пробившийся сквозь шторы золотой луч и улыбалась. Она выжила!

Весь следующий день рабы отмывали кровь и грязь с белоснежных стен, меняли мебель, ковры и люстры, а полупьяные Марвин и Жерар слонялись по Цитадели, рассказывая приятелям о бурно проведённой ночи.

Отдых пошёл на пользу Принцу. Он выпустил пары и продолжил работу в более спокойном ритме. Марвин снова стал весёлым и спокойным, и больше не заговаривал об Элларде. Зато Бернар потерял покой. В ту ночь, когда золотая и серебряная кошки развлекались с Камиллой, он получил ультиматум императора с требованием вернуть Марвина в Дарру, а это означало, что Беркуты готовятся к штурму Цитадели. Кошки-разведчики доложили, что к Догмару стягиваются императорские войска. 'Арнольд сам напросился', – насмешливо подумал Бернар и стал готовиться к поездке в столицу. Когда от месяца, отпущенного императором, осталась неделя, Бернар вызвал Марвина и сообщил:

– Ты возвращаешься в Дарру!

– Когда я должен отправляться, сударь? – поклонился серебряная кошка.

– Завтра. Садись, я хочу обсудить с тобой детали поездки.

Наследник опустился на стул и вперил взгляд в предводителя.

– Вот видишь, папа, стоило волкам появится в окрестностях Догмара, и Бернар стал шёлковым, – прочитав ответ предводителя на ультиматум, заявил Альберт.– Любопытно, как он объяснит появление Марвина в Цитадели.

– Не нравится мне его уступчивость, – покачал головой Арнольд. – Он так трясся за Марвина, а теперь отдаёт его, как ненужную вещь.

– Бернар понимает, что не выстоит против всего Аргора.

– Раньше его это не волновало.

– Раньше волки не стояли у стен Цитадели!

– Мёртвый Бернар устроил бы меня больше, чем покорный, – недовольно проворчал император.

– Давай покончим с Марвином, а потом возьмёмся за Бернара.

Арнольд задумчиво потёр щёку:

– Ладно, пусть привезёт мальчишку в Дарру, а там посмотрим…

Глава 3.

Переворот.

Три дня спустя на центральную улицу Дарры вступила делегация Джирмы. Впереди ехал предводитель в алом, сияющем золотом плаще, из-под которого выглядывала рукоять церемониального меча с эмблемой касты. На голове Бернара сверкал широкий золотой обруч, знак того, что предводитель прибыл в столицу с официальным визитом. Одежда его свиты так же сияла золотом и серебром. И только один джирмиец выделялся на фоне всеобщей роскоши – Марвин. Его строгие чёрные брюки и рубашка и связанные за спиной руки приковывали взгляды горожан. Бернар решил, что аргорцы должны видеть, что Кошки уважают законы Аргора и не собираются укрывать приговорённого к смерти преступника.

Получив камни-пропуска, джирмийцы проехали через портал и направились к парадному входу во дворец. Марвину помогли спешиться, и, не поднимая глаз на товарищей, он смиренно пошёл за Бернаром.

Император принял делегацию Цитадели в большом тронном зале. Он восседал на троне, вырезанном из глыбы горного хрусталя, а по правую руку от него стоял принц Альберт. Чтобы сильнее унизить предводителя, Арнольд приказал собраться в зале всем придворным, и те с радостью выполнили приказ: беркутам и волкам было ужасно любопытно посмотреть на кающегося Бернара и его знаменитого наследника.

Джирмийцы торжественно прошествовали через зал и остановились перед троном. Надменный и холодный взгляд императора прошёлся по их лицам и замер на предводителе. Бернар шагнул вперёд и заговорил:

– Джирма приветствует своего императора! Я лично прибыл в Дарру, чтобы передать Вам беглого преступника! – Он махнул рукой, и кошки бросили Марвина к ногам Арнольда. – Мне прискорбно сознавать, что у Вас возникли сомнения в честности джирмийцев! Мы всегда держим слово!

– Ты не должен был укрывать Марвина в Цитадели! – напыщенно произнёс император.

На лице Бернара отразилось искреннее недоумение:

– Марвин исключён из касты, и мы не несём ответственности за его действия! Я не слышал о нём со времени суда в Иритте! Более того, я ждал от Вас заказа на моего бывшего наследника, и был готов принять его! Я подозревал, что ни беркуты, ни волки не смогут найти его! А четыре дня назад Марвин явился в Джирму, умоляя простить его и принять обратно в касту. Честно сказать, меня так и подмывало удовлетворить его просьбу – ведь мальчик без магии пробрался сквозь войска волков, окружающие Догмар. Но мы помним свой долг перед императором, и поэтому доставили преступника в Дарру!

Император перевёл взгляд на распростёртого перед ним Марвина.

– Встань! – Серебряная кошка неуклюже поднялся и уставился в пол. Арнольд оглядел его с головы до ног и прорычал: – Где твой дружок Эллард?

Марвин молчал. Вместо него ответил Бернар:

– Лоран укрывает сына в катакомбах.

Арнольд увидел, как по лицу преступника заходили желваки, и жёстко произнёс:

– Принц Попрошаек тоже не уйдёт от возмездия!

Марвин вскинул голову, с ненавистью посмотрел в глаза императору и громко заявил:

– Эл не такой дурак, чтобы вылезти из катакомб!

Придворные зашептались, а Арнольд снисходительно улыбнулся пленнику.

– Мы вытащим его из-под земли и повесим. Правда, ты этого не увидишь, щенок. Плаха для тебя готова. – Император хлопнул в ладоши.

Слуги внесли в зал деревянную колоду и топор с широким лезвием и длинной рукоятью. Они установили колоду перед троном, положили на неё топор и, поклонившись императору, отступили к стенам.

Марвин взглянул на блестящее лезвие и улыбнулся.

– Спасибо, Ваше величество. Вы исполнили моё желание. Вы не представляете, как я переживал, что меня повесят, как попрошайку. Принцу Джирмы не пристало болтаться на виселице! Впрочем, и на плаху мне рановато! – Он одним движением разорвал верёвки и скрестил руки на груди.

Кошки мгновенно перегруппировались, заслонив собой Принца Джирмы и направив мечи на придворных. Марвин взглянул в лицо императора, и оно пожелтело и исказилось гримасой боли и ужаса. Арнольд силился вдохнуть, но смерть уже сжала его в цепких объятьях, унося в небытие. Последнее, что он услышал, были слова Бернара: 'Великолепно, Марвин!'

Принц Альберт ошарашено посмотрел на труп отца, перевёл взгляд на предводителя и растерянно спросил:

– Кто посмел заказать императора?

– Я, – улыбнулся Бернар.

Альберт покосился на Марвина, обвёл глазами настороженные лица придворных и выдавил кривую ухмылку.

– Что ж, Бернар, спасибо. Мой отец был никудышным правителем. Я и сам подумывал убить его. – Он протянул руку, чтобы снять с головы мёртвого императора корону, но суровый голос Бернара заставил его вздрогнуть.

– Я против воцарения императора Альберта! Клан Беркута давно не способен управлять Аргором! Пришло время новой династии! Я предъявляю права на аргорский престол!

Придворные возмущённо загудели, а Альберт облизал сухие губы и срывающимся голосом произнёс:

– Ты не можешь быть императором. Твоё происхождение неизвестно…

– Я потомок великого Конрада, брата Альберта Храброго, первого императора Аргора!

– И как ты это докажешь?! – в бессильной ярости крикнул принц.

– Делом. Я вызываю тебя на поединок! Докажи, что Беркуты способны удержать власть, и я уеду в Цитадель!

Глаза Альберта расширились от ужаса. Он повернул голову к придворным магам и стал тыкать пальцем в сторону Бернара, не в силах вымолвить слова. Маги-беркуты сделали вид, что не понимают, чего хочет от них принц, и джирмийцы рассмеялись. Придворные разочарованно зашумели, но никто из них не рискнул ответить на вызов предводителя.

Бернар величественно поднял руку, и принц Альберт замертво рухнул рядом с отцом. Рубиновая кошка снял тиару с головы Арнольда и громко объявил:

– Именем Джирмы я провозглашаю себя императором Аргора!

– Да здравствует император Бернар! – закричали кошки, а беркуты и волки молча склонились перед предводителем, признавая своё поражение…

На следующее утро аргорцы проснулись в новом Мире: в Дарре воцарился император Бернар. Кланы Беркута и Волка принёсли ему клятву верности, и войска покинули окрестности Догмара и двинулись к прежним местам дислокаций.

Бернар приказал уничтожить магическую стену вокруг даррийского дворца, показав тем самым, что никого не боится и готов к сотрудничеству со всеми жителями Мира. Он разослал по городам и весям воззвание, в котором говорилось, что свершившийся переворот – акт справедливости: каста Кошки самая сильная в Аргоре и будет править им. В Дарру потянулись главы кланов и мэры крупнейших городов. Бернар тепло принимал гостей, и каждый глава клана удостоился личной беседы с ним. Последним в столицу прибыл Сальте. Глава Ласточек был уверен, что не вернётся в Наполь живым, однако император сделал вид, что не помнит зла. 'Лично я ничего не имею против тебя, – ехидно произнёс Бернар, многозначительно глядя в глаза атаману. – Но за всех джирмийцев поручиться не могу'. Сальте понял намёк и попытался встретиться с Марвином, но безуспешно. Принц Джирмы заявил, что не желает видеть главу Ласточек, и Сальте, полный дурных предчувствий, вернулся в Задумчивый лес.

Мир бурлил, обсуждая смену власти, и только один аргорец был безоговорочно счастлив. Принц Попрошаек едва не разрыдался от радости, когда отец сообщил ему, что он может покинуть катакомбы. У Элларда было время подумать, и из подземелий он вышел другим человеком. Он сбросил маску безалаберного гуляки, и глазам хамелеонов предстал настоящий Эллард – циничный и жестокий. Сначала попрошайки сочли, что он нахватался дурных манер у джирмийца. Они были уверены, что их Принц перебеситься и станет прежним. Но они ошиблись. Эллард больше не желал быть аргорским шутом. Выбравшись из катакомб, Эллард во всеуслышанье заявил, что придумал историю о своём родстве с Леопольдом от скуки, и теперь раскаивается в этом. Он принёс публичные извинения аргорцам и вплотную занялся делами клана.

Лоран и Рината были приятно поражены, увидев сына таким, каким всегда мечтали видеть. На второй день после переворота, Эллард явился к завтраку серьёзным и хмурым. Он почтительно поздоровался с родителями, попросил прощения за свои дурацкие выходки и сообщил, что готов искупить вину перед кланом. Лоран недоверчиво отнёсся к его словам, но тем же вечером Принц Попрошаек отправился в город и ограбил дом мэра Шевы. Он забрал только деньги, не тронув ни картины, ни фамильные драгоценности и, против обыкновения, не побежал рассказывать о своём успехе в кабаках и притонах. И хотя Эллард совершил идеальное, по меркам Хамелеонов, ограбление, Лоран не спешил с выводами, боясь поверить в столь разительную перемену. Он решил испытать сына и отправил его в Фетту, поручив обворовать представительство клана Купцов, где, по сведениям наводчиков, сейчас хранилась крупная сумма имперов. Эллард блестяще справился с заданием: воспользовавшись магией Кошек, он усыпил охрану и беспрепятственно проник в особняк главы купцов Фетты…

Увидев гору имперов на своём столе, Лоран пришёл в восторг. Сын затратил всего четыре дня на выполнение сложнейшей операции, а, вернувшись домой, сухо сообщил, что ему нужно восемь часов на отдых, и он будет готов к следующему заданию. И ровно через восемь часов Эллард стоял на пороге его кабинета.

Всего за десять дней авторитет Принца Попрошаек возрос до небес. Его уникальные магические и воровские способности, наконец-то, приняли всерьёз. В первые дни после возращения Элларда хамелеоны по привычке пытались шутить и подтрунивать над ним, но новый Эллард принимал в штыки любую насмешку в свой адрес и бил в морду, не разбираясь, какое положение 'юморист' занимает в клане. Он быстро отвадил бывших друзей и собутыльников, доходчиво объяснив им, что детские шалости в прошлом, и он не нуждается в друзьях. Эллард отгородился от простых попрошаек и стал общаться только с элитой клана. Да с ними он общался так, словно они были грязью под его ногами.

Теперь, при встрече с Принцем, попрошайки подобострастно кланялись, на лету ловили приказы и с раболепным обожанием внимали его словам. Хамелеоны наперебой хвалили Элларда, но ему было плевать на их дифирамбы. Он мечтал встретиться с Марвином, чтобы услышать: 'Ты стал похож на джирмийца, Эл'.

Но Марвину было не до Принца Попрошаек. Вступив на престол, Бернар объявил его принцем Аргора, присвоил звание золотой кошки и под завязку загрузил делами. С утра до вечера принц, вместе с императором, принимал глав кланов и мэров городов. Он со скучающим видом выслушивал их верноподданнические речи, мечтая сесть на Ветерка и умчаться из Дарры, куда глаза глядят. Конечно, Марвин гордился титулом принца, но его злила необходимость безвылазно сидеть во дворце. Ночами ему снились Задумчивый лес и Туманное море, шумные улицы Иритты и загадочные катакомбы Шевы. Он пил вино с Эллардом и обнимал Ильмару…