Текст книги "Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2"

Автор книги: Андрей Яхонтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 44 страниц)

Маркофьев не отлипал от экрана.

– Молодцы! – время от времени восклицал он.

– Кто? – захотел узнать я.

– Да эти… Власть предержащие… Ах, какие молодцы… Как грамотно и оперативно работают! Надо взять их прием на вооружение. Хотя я и сам к нему не раз прибегал.

Я не поспевал за галопом его мысли.

– Какой прием? В чем грамотность?

Маркофьев выключил телевизор и объяснил:

– Главное: в самый острый момент, когда сошел с рельсов поезд с пассажирами, или убит всенародно любимый журналист, или вспыхнул метан в шахте – именно в этот острый момент объявить о создании правительственной комиссии, заверить, что преступники будут найдены, а виновные наказаны, поклясться, что жизни ради этого не пощадишь… Стоит чему-нибудь подобному случиться, закоперщики тут же, мгновенно, отряжают из своих рядов и эшелонов наименее удачливых на теннисном корте или тех, кто обгорел на пляже и больше все равно купаться не может – в следователи, те с серьезным озабоченным видом выезжают на место происшествия, встречаются с населением, успокаивают, обстоятельно отвечают на вопросы, обещают внести ясность. Тут главное – ухватить первый момент общего возмущения или паники и утихомирить общественное мнение. "Меры принимаются, мы – на стреме". То есть начеку. А потом можно наплевать и забыть. Потому что острота проходит. Новые дела и события захлестывают и топят в своей пучине случившееся допреж. Когда напряг схлынет, всем станет уже не так важно, что ты там питюкал. И к чему призывал. Но первый миг упускать нельзя.

КОРОТКАЯ ПАМЯТЬ

И еще он сказал:

– У людей короткая память. К счастью для них. Иначе жить было бы невозможно. Человеки слабо и смутно помнят, что их обманули, помнят (очень неясно), кто их обманул, но поскольку к тому же туповаты и ни в чем не уверены, им кажется, что, может, их и не обманывали или, может, обманули не эти, а совсем другие. Данной особенностью психики и пользуются власть предержащие. Сулят с три короба. Верный признак: если врешь – значит, большой начальник. Много врешь – крупный босс. Вор выходит на трибуну и говорит, что хочет заботиться о тех, кого обокрал. И те, которых он объегорил, ему аплодируют. Убийца с телеэкрана твердит, что жизнь посвятил борьбе с преступностью, и ему рукоплещут. Зрительская аудитория восхищается его бессребреничеством и героизмом. Врач, загубивший, зарезавший на операционном столе сотни пациентов, возглашает себя светочем науки – и к нему тянутся тысячи новых потенциальных жертв, еще не обжегшихся на том, что с них будут безостановочно тянуть деньги, а потом отправят к праотцам и оставят их родных и близких без средств к существованию. Да и обжегшимся – куда деваться от обирающих властителей, умерщвляющих эскулапов? Счастье людишек, что они ничего не знают, не помнят, готовы поверить любому и каждому. А вот памятливые и умеющие сопоставлять – те мучаются кошмарами, в которых пребывают…

Вывод. ДУРАКИ ВСЕГДА УДОВЛЕТВОРЯЮТСЯ СЛЕДСТВИЕМ, ЧАЩЕ – УГОЛОВНЫМ, НО БЫВАЕТ, ЧТО И АДМИНИСТРАТИВНЫМ. ДУРАКАМ СООБЩАЮТ: ТАКОЙ-ТО ТАКОЙ-ТО ОСВОБОЖДЕН ОТ ЗАНИМАЕМОЙ ДОЛЖНОСТИ, ПОСКОЛЬКУ УЛИЧЕН В ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИИ, ХИЩЕНИИ, ВОРОВСТВЕ, ВЗЯТОЧНИЧЕСТВЕ, НЕДОМЫСЛИИ, ХАЛАТНОСТИ. И т. д. И т. п. И ДУРАК ДОВОЛЕН: СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВОСТОРЖЕСТВОВАЛА! (Мрачное торжество – как мы помним!) УПУСКАЯ ИЗ ВИДУ ПРИЧИНЫ, ТО ЕСТЬ СУТЬ ПРОИЗОШЕДШЕГО. Имярек награбил? Награбил! Ну так что проку снимать его с должности и наказывать? Или даже конфисковывать нищее имущество, которое он представил для описи, спрятав все действительно ценное и отправив за рубеж все сколько-нибудь стоящее. ДА ОН НАГРАБИЛ СТОЛЬКО, ЧТО РАДИ СОХРАНЕНИЯ ЭТОГО БОГАТСТВА МОЖНО ПАРУ ЛЕТ ОТСИДЕТЬ ЗА РЕШЕТКОЙ – В КОМФОРТНОЙ ОДНОМЕСТНОЙ КАМЕРЕ С ХОЛОДИЛЬНИКОМ И ТЕЛЕВИЗОРОМ! Он награбил столько, сколько дураку не снилось! Обеспечив себя, детей, внуков и правнуков. Поэтому любые штрафы и придирки – ему как с гуся вода! Если вы способны удовлетвориться объявленным порицанием, снятием жулика с должности – вы счастливец, не тратящий понапрасну нервы и не забивающий голову рассуждениями о справедливости или неадекватности возмездия. ВЫ – СЧАСТЛИВЧИК. ТО ЕСТЬ – ДУРАК. Синонимичность этих понятий не вызывает сомнения.

ТАК ГОВОРИЛ МАРКОФЬЕВ

– Что касается взятых на себя обязательств и обещаний… Расследовать, разобраться, воздать по заслугам… Покарать и назначить на освободившееся место другого, честного и умного… Тут надо стараться быть похожим на Бога, – говорил Маркофьев. – Разве Господь немедленно бросается выполнять вознесенные к Нему просьбы и мольбы прихожан? Нет, порой просителям приходится ждать очень долго… Ну так и старайся походить на Него… А паства – потерпит…

КТО, ЧТО И ПОЧЕМУ ГОВОРИТ?

Маркофьеву, катившему бочку на Президента, вторил Иван Грозный:

– Неужели после этого он не разгонит свою камарилью, не выгонит имиджмейкеров? Они должны были подсказать: что делать и как себя вести… Упустить такой повод для раскрутки! Поехал бы на место трагедии, пустил бы слезу, стал бы народным любимцем. А теперь ему до конца дней будут поминать этот праздник в саду. То есть – он, конечно, поедет. И толканет речь. Но теперь – уже не тот коленкор!

Я, по дурости, склонен был с Иваном согласиться.

Маркофьев, когда я высказал слова одобрения и поддержки позиции Ивана, на меня напустился:

– Улавливай логику! Ты хоть понимаешь, почему он это говорит? Да потому что сам рвется в Президенты. Или во всяком случае – хочет быть поближе к верхам. А для этого надо оттеснить нынешних горних обитателей!

Контрольный вопрос № 1. Вы не согласны?

Контрольный вопрос № 2. Так ли трудно стать Президентом?

Ответ вы найдете в конце учебника и ни сточкой ниже!

Вывод. Как детектив при расследовании убийства задается вопросом: "Кому это выгодно?", так и вы, слушая собеседника, спрашивайте себя: "Какой интерес стоит за его словами?"

ПРИВЕЛЕГИРОВАННОЕ СОСЛОВИЕ

И еще Маркофьев говорил:

– В критиканстве палку не перегибай… Конечно, морячков жаль. И рыночных торговцев тоже… И простых прохожих… Но мы принадлежим к другому сословию. А именно – к той мизерной части населения, которая нанимает остальных, чтоб обеспечивали нашу безопасность, торговали гнилью, уходили в море, сражались в Чечне. Это – их удел. А наш удел – сочувствовать или делать вид, что сочувствуем, заботиться или делать вид, что заботимся. Ну, и так далее…

КТО ВИНОВАТ?

Выводы правительственной комиссии по расследованию причин случившегося неопровержимо доказали, что во всем произошедшем повинны сами а) матросы; б) рыночные торговцы; в) прохожие.

Контрольный вопрос. Могло ли быть иначе?

ВОКАЛ

На панихиде памяти погибших моряков, рыночных барыг и случайных ротозеев, застигнутых взрывной волной в подземном переходе – Миша и Сивухина, наряженные во все черное, пели реквием. А в тот же вечер, на концерте по случаю дня рождения Маркофьева, отплясывали кан-кан уже в белых трико и полосатых фраках.

Миша, бросивший мою дочь, неожиданно для всех сочетался законным браком с певицей Сивухиной. Их скоропалительная свадьба, о которой много судачили и никто толком ничего не знал, длилась-праздновалась несколько месяцев. Сивухина подарила молодому мужу длиннющий кадиллак белого цвета (Миша ее убедил, что остался девственником, отсюда белизна авто), а великовозрастная Сивухина, закрыв глаза на детишек, рожденных от Миши Олей – читайте "Учебник Жизни для Дураков", главы "Как увести чужого мужа или чужую жену" – и моей Катей, взяла у пылкого благоверного в приданое украденный им из мексиканского ботанического сада столетник, символизирующий неувядаемую страсть молодожена.

– В результате этого шага каждый из них получает то, чего хочет. Обмен эквивалентный, – констатировал приглашенный на церемонию бракосочетания в качестве почетного шафера Маркофьев. – Миша обретает богатство, Сивухина – статус законной воспитательницы малолетних самородков.

Еще одним сюрпризом этого брака стало то, что Миша, вслед за своей многоопытной половиной, ударился в контральто и другие вокальные экзерсисы. Сперва – в передачах "Скоро в школу собираться, петушок пропел давно", где соревновался с учениками младших классов и, поскольку Сивухина была постоянным членом жюри, неизменно побеждал; затем был отправлен в качестве российского не то жаворонка, не то соловья (газеты путались, когда сообщали об этом) на фестиваль в Сан-Ремо – тут в судейство включился потомственный гражданин Итальянской Ривьеры Маркофьев… Затем, получив гран-при в Сопоте (на поддержку отрядили маститого Костариканского), начал выступать дуэтом с маркофьевским сынком – оперным солистом, и прочно возглавил списки хит-парадов.

Главным мучением, однако, оставались записи его сольных дисков, входивших во все большую моду: новоявленному певцу приходилось по тысяче раз дублировать одни и те же пассажи и рефрены – дабы в окончательном варианте восторжествовала единственная верно взятая нота. Зато "фанера", под которую он выступал, была наивысшего качества, это с завистью признавали даже его конкуренты.

– Нужда наступила ему на горло, и он запел. Запел о счастье, о красоте, о любви, – констатировал Маркофьев.

ДЕНЬГИ

Денег на покупку эстрадных звезд, сатириков, высоколобых мыслителей и спортсменов-чемпионов уходила уйма. Но это были необходимые траты.

При въезде в зарубежные страны Маркофьева все чаще арестовывали, он по три-четыре дня проводил в закордонных тюрьмах – тамошние следственные органы выясняли его личность и профессиональные пристрастия. Однажды моего друга чуть не предали швейцарскому суду, но в отечественной прессе поднялась бурная кампания в защиту покровителя искусств и мецената, под воззванием с требованием немедленно Маркофьева освободить поставили подписи крупнейшие мастера слова, артисты кино и театральные режиссеры, художники и скульпторы. Пидоренко и Новомужев устроили в прямом эфире "горячую линию": опрашивали случайно оказавшихся в Цюрихе Любовь Неверную и Аглаю Страшенную на предмет объективного отношения швейцарцев к русским и получили от обеих отрицательный ответ.

Когда мы с Маркофьевым возвращались из зарубежных вояжей, в аэропорту нас встречал сонм знаменитостей.

Всем им Маркофьев отсыпал щедрой рукой квартальные премии, постановочные и съемочные пожертвования…

НАШЕ ИЗОЛГАВШЕЕСЯ ИСКУССТВО

– Напишу когда-нибудь статью «Наше изолгавшееся искусство» – обещал он, – где прослежу пути и способы приспособленчества художников к власти – начиная с 17-го года и до наших дней. Происходило не просто умирание независимости, нет, самых непокорных – в качестве наглядного примера другим – приходилось уничтожать. Зато какие поразительные всходы принесло это начинание! Как глубоко угодливость въелась в плоть, впиталась в кровь творцов! Вот уже сколько времени живем вроде бы свободно и бесцензурно, а мастера слова, сцены, экрана так и льнут к сильным и денежным мира сего, так и ластятся и выпрашивают подачки: приглашения на правительственный прием, орденок, а то и просто благосклонный взгляд мэра или президента. Им надо опрометью бежать от власти, ведь они подобны богам, они бессмертны, недаром, умирая на сцене, потом встают и раскланиваются, а они угодничают, являют подлинные свои пошлые вкусы и лица. Бесстыдно пользуются дремучестью толпы и покровительством тех, кто, в благодарность за верную службу, не даст их в обиду, а даст квартирку или место на престижном кладбище, позовет сесть в первых рядах президиума, наречет гением и пророком, позволит существовать безбедно и жировать – как недавно жировали партией назначенные флагманы, адепты соцреализма…

ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗВЕЗДЫ

Из щедрых рук Маркофьева кормились едва ли не все звезды мирового шоу-бизнеса. На открытие новой скоростной трассы (мы ее прокладывали) в Финляндию вместе с ним ехала Наоми Каммпеблл, на закладку пивного завода в Нигерию (мы начали экспорт в Африку пива «Молодеческое») летел Жерар Депардье…

– Если бы не эти знаменитости и не их узнаваемые физиономии, кто бы узнал о скучнейших мероприятиях, которыми полнится мир? – говорил мой друг-мудрец.

ДЕВУШКА

Время от времени Маркофьев отрывался от свинарочки и юной Моники Витти – в Лондон, на свидания к своей Йоке-Оне. Ему советовали этого не делать. Он не мог перебороть сотрясавших его чувств.

– Знаю, – говорил он. – Она в прошлом проститутка. Но копни прошлое наших светских дам. Судей, депутатш, министеш. Или тех же деятелей и деятельниц культуры. В чем моя косоглазая таечка им уступает? Ни в чем! Напротив, она превосходит их! Поскольку не корчит из себя недотрогу.

ПРЕМИИ

Желая сделать лучше, я снова ухудшил ситуацию: объявил об учреждении маркофьевских премий в области литературы и искусства. Ох, как я вновь ошибся! В моей недоспелой голове зародилась бредовая мысль, и я, не посоветовавшись с другом, а желая сделать ему приятное, преподнести сюрприз и еще больше раздуть влияние и величие, на одной из пресс-конференций самонадеянно брякнул о скором вручении его личных наград достойнейшим служителям муз.

Что началось!

Члены группы поддержки наших начинаний, активисты маркофьевского движения чуть не передрались – еще на этапе выдвижения кандидатур в соискатели. Каждый считал себя наиболее достойным и не желал никого пропускать вперед…. (Весьма престижным оказалось даже участие в жюри, распределявшем награды. Но вовсе не потому, что ареопаг, согласно моим планам, должен был возглавить Маркофьев. А потому, что работа в этом органе предполагалась платной.)

Ну, а за сами призы развернулась настоящая рубка, баталия, ледовое побоище, украинская сечь и ночь.

Свою концертную программу выставили для увенчания лауреатством Сивухина и Миша. Иван Грозный притащил все еще не завершенную рукопись романа "Лев и собачка". Худолейский и Рабинович-Пушкиндт представили юмористические брошюры. Обоссарт по факсу перегнал предисловие к сборнику стихов Пушкиндта… Костариканский хлопотал о своих театральных и площадных постановках, Новомужев и Пидоренко – о своих теле репортажах…

Ночью мне позвонил из Гамбурга разгневанный Маркофьев.

– Что ты наделал! – орал он. – Ты меня со всеми перессорил! Кому, по-твоему, я должен отдать предпочтение? Рабиновичу или Обоссарту, Худолейскому или Сивухиной? Они меня с потрохами сожрут! Я не могу дать поголовно всем!

ЗАЛ

Прилетев следующим утром из Осло, он собрал в зале конгрессов «Президент-отеля» пока еще верную и по-прежнему горячо присягавшую его знамени интеллигенцию. Было шумно и накурено. Взошедшего на сцену Маркофьева не встретили, как обычно аплодисментами. Хмурые подозрительные взгляды, устремленные на него со всех сторон, могли подкосить любого. Но только не моего друга.

Маркофьев прижал ладони к груди.

– Братья и сестры, – заговорил он глубоким, от сердца идущим голосом. – Я обобран, так же, как и вы…

Жалостливые интонации не проканали. Из задних рядов раздались голоса:

– Давай по существу!

Маркофьев по-ленински воздел руку и заговорил:

– Друзья! Зачем вам премии? Если вы награждены небесами! ТОТ, КТО НАДЕЛЕН ТАЛАНТОМ, НЕ НУЖДАЕТСЯ В ЖАЛКИХ ПРИСУЖДАЕМЫХ ЛЮДЬМИ ПОДАЧКАХ! ТОТ, КТО ОДАРЕН, СВОЙ ПРИЗ УЖЕ ПОЛУЧИЛ!

Фраза вызвала шквал возмущения. Уже и в первых рядах заулюлюкали:

– Не заговаривай зубы! По скольку тыщ собираешься нам отвалить?!

Маркофьев переждал и этот коллективный демарш, и оскорбительные выкрики отдельных скандалистов. Он продолжал:

– Вы все здесь гении. Это еще найдет подтверждение в материальном выражении.

Услышав понятную и привычную лексику, творцы затихли.

– Каждый из вас получит столько, сколько и не мечтал. – В зале раздались жидкие хлопки. – Если я стану Президентом, – закончил Маркофьев. – Ну, а пока никаких премий я раздавать не буду…

Он ушел, провожаемый свистом и топаньем. Собравшиеся, помитинговав еще часок и поняв, что ничего, кроме устного поощрения, им не получить, стали разбредаться

– Обидно, что по уровню таланта они не дотягивают до меня! – сказал Маркофьев, когда мы остались одни.

РАЗДАЧА

Именно после памятного для всех выступления перед алчущими наград деятелями культуры он испытал нечто похожее на второе дыхание, прилив новых сил. И присудил-таки премии своего имени по пяти номинациям: за смелость, за честность, за самый большой вклад в банк Маркофьева-младшенького, за долголетие и за молодость. Первые четыре награды взял себе, а последнюю отправил в Антверпен, своему только народившемуся внуку.

– Пусть мальчик завоевывает литературное и театральное имя, – сказал Маркофьев. – Век сейчас быстрый, время бежит стремительно, оглянуться не успеешь, как малыш подрастет. Ан – к совершеннолетию уже будет известный в мире искусства человек. Вообще, – продолжал он. – Я наследую традиции русского дворянства, которое записывало писающихся младенцев в армейские подразделения. Ребенок рос – росли его военные чины. Это в наших правилах: "Солдат спит – служба идет", "Мы сидим, а денежки текут"…

И еще он сказал:

– Творческим людям не так много надо. Польсти им, что талантливы, и они будут благодарны до конца дней. А бездарные станут грызться за каждую копейку…

ПРИТВОРСТВО

– Чего стесняться? Кого стыдиться? – говорил он, получая награды. – Все давно перестали это делать…

Голос его делался жестким:

– Надо отбросить притворство! Пора перестать цепляться за мнимые расшаркивания. Всем все ясно. Раньше мы собирались вместе и отмечали праздники за дружеским столом или единым фронтом противостояли несчастьям. А теперь маски сброшены. Всем плевать друг на друга. Всех занимают только собственные интересы или доходы, которые один может другому принести. Так зачем тратить лишние средства и время на пустые посиделки и пустопорожнюю болтовню? Лучше поделим еще неразбазаренные гроши между собой – и дело с концом!

ПРИНЦИП ПРИСУЖДЕНИЯ

Он говорил:

– Ты сам-то подумай, кому я дам премию? Конечно, себе и своим! А не каким-то чужакам. На этом принципе своячечности основаны все присуждения всех наград. Я дам тому, кого знаю, а не какому-то постороннему, будь он хоть сто тысяч раз талантлив. Дам бездарному, лишь бы он был из близкого окружения.

И он присудил утешительную дополнительную награду авторскому коллективу фильма "Дурак дураком".

Контрольный вопрос. По-вашему, могли ему это простить Худолейский, Рабинович-Пушкиндт, критик Антон Обоссарт и режиссер Захар Костариканский?

ЛОЯЛЬНОСТЬ

Естественно, отряд высоколобых мыслителей и поп-кумиров утратил к нам лояльность. Верой-правдой служившие нашим идеалам приверженцы: юмористы, артисты легких и классических жанров, певцы и фокусники, а также дрессировщица – от нас отвернулись. И поспешили переметнуться на сторону наших противников. Мы услышали от них про себя столько и такое…

– ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ – НЕ ДАЙ, НЕ ЗАПЛАТИ. И НА ТЕБЯ ВЫЛЬЕТСЯ… – повторял Маркофьев. – Так и запомни: ХОЧЕШЬ УСЛЫШАТЬ – НЕ ДАЙ.

И еще он говорил:

– Классики забыли присоединить к двум вечным вопросам: "Кто виноват?" и "Что делать?" третий – "Что будет?" А также: "Где взять?" и "Почем купить?"

БЕСКОРЫСТИЕ

Самым обиженным в этой своре оказался Худолейский, который полагал, что должен получить приз априорно – за большие заслуги перед человечеством и огромный вклад в сокровищницу культуры – вне конкурса и без очереди.

Вскоре Худолейский разразился в пропрезидентской газете фельетоном. Написанным, как он сам говорил, кровью сердца.

Его сердцу было из-за чего болеть…

По настоянию Маркофьева часть денег, получаемых от лечебно-клинической и телевизионно-рекламной деятельности, через втянувшегося в строительный бизнес Худолейского, направлялась нами на возведение домов для малообеспеченных горожан. (Компания именовалась "Союзобещайстрой".) Худолейский (сначала с неохотой, а потом, получая все более и более крупные барыши и все более и более входя во вкус) начал вкладывать в прибыльное дело не только душу, но и личные сбережения. (Последнее было для него гораздо серьезнее первого.)

– НАДО ХОТЯ БЫ ИЗРЕДКА СОВЕРШАТЬ БЕСКОРЫСТНЫЕ ПОСТУПКИ, – говорил он, потирая руки.

Плачась Маркофьеву в жилетку, что страшно тратится, он не просто торговал жильем, а организовал лотерею "Ключик Буратино" и, сладко улыбаясь с экрана, стриг бумагу с водяными знаками – за эти фантики (то есть за каждую разыгранную в передаче "Выиграй и налей!" квартиру) доверчивые сограждане платили неистощимому весельчаку втридорога.

О БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ

– БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ – ТО, ЧЕГО НЕ СУЩЕСТВУЕТ В ПРИРОДЕ, – говорил Маркофьев, наблюдая манипуляции сатирика. И прибавлял: – Она отсутствует здесь начисто. Увы.

И еще он говорил:

– Благотворительность – то, чем занимаются в промежутках между хлопотами о решении своих личных дел. И ТЕ, КОТОРЫЕ НАЖИВАЮТСЯ НА СУЩЕСТВУЮЩЕМ ПОЛОЖЕНИИ, И ТЕ, КОТОРЫЕ С ЭТИМ ПОЛОЖЕНИЕМ ЯКОБЫ БОРЮТСЯ, ПРЕСЛЕДУЮТ ПРЕЖДЕ ВСЕГО СВОИ ИНТЕРЕСЫ!

БЕЗОТХОДНОЕ ПРОИЗВОДСТВО

В гениальном мозгу Маркофьева сложилась поразительная схема безотходного производства и получения прибылей.

Худолейский ведь вкладывал (в основном наши) средства в строительство многоквартирных жилых домов? Вкладывал. Маркофьев этот его бизнес всемерно поощрял? Поощрял. И приветствовал. Да еще славил веселого каменщика-шуткаря за его широту и активную гражданскую позицию. (Хотя это сатирик, согласно договору, должен был Маркофьева раскручивать и популяризировать его имидж.)

Старший сынок Маркофьева специализировался на изготовлении мин и подрыве многоэтажек? Специализировался. Маркофьев увлечение отпрыска не охлаждал.

Взаимодействие двух разнополюсных программ осуществлялось следующим образом.

1. Жилой дом – стараниями Маркофьевского сынка – взлетал на воздух

2. Среди оставшихся без крова людей появлялся Моржуев, который называл себя председателем неправительственного фонда "Стабильность", и собирал с очумевших и рыдающих граждан (и примчавшихся к ним на помощь родственников) деньги – для закупки одежды, провианта и срочной закладки нового жилья. Он обещал вернуть заем и предоставить обещанные еду и ордера на новые квартиры в кратчайшие сроки. После чего исчезал и на данном объекте больше не появлялся.

3. Переместившийся на работу в государственные органы власти детектив Марина, а также Шпионович-Застенкер-Болдухин и Иван Грозный, неизменно входя в составы правительственных комиссий по выяснению причин случившегося, давали официальное заключение и делали заявление о том, что дом пострадал по вине жильцов, которые неумело обращались с газовыми приборами (или – в квартирах с электроплитами – с лампами дневного освещения). Причем Шпионович ставил под актами освидетельствования все свои псевдонимы – для усиления эффекта при прочтении бумаги посторонними и мнимого увеличения числа экспертов.

4. Худолейский объявлял, что как раз закончил строительство нового дома, в котором он готов предоставить пострадавшим квартиры со скидкой. Пострадавшие жаловались, что остались без средств. Худолейский обращался к властям и предлагал пойти несчастным навстречу и купить для них квартиры за государственный счет (уже без скидки).

5. Если госструктуры медлили, Худолейский обрушивался на их бездушие и бессердечие с фельетонами, обличительными монологами, хлесткими речами. Свора друзей-юмористов поддерживала его справедливый пафос и клеймила чинуш позором.

6. Если затор продолжался, появлялся Шпионович со свой шаечкой и силой выколачивал из ответственных товарищей деньги за сданный в эксплуатацию и простаивающий (то есть не приносящий дохода) объект.

7. Каждый (включая работавших на подхвате сатириков) получал по завершении многоходовой комбинации свой процент дохода. Все оставались довольны.

Контрольный вопрос. На каком этаже дома, который будет взорван, лучше находиться:

а) в подвале

б) на последнем

в) на первом

г) в середине

д) затрудняюсь ответить

Домашнее задание. Изучите состояние перекрытий и балок в доме, где проживаете и помещения, где работаете. Спуститесь в подвал. Поднимитесь на чердак. Не забывайте, что многое зависит не только от прочности конструкций, но и от того, в каком месте окажется взрывчатка.

Вывод № 1. В подвале плохо, потому что до него, разгребая завал, когда еще доберутся. На верхнем этаже плохо – потому что высоко и глубоко падать. В середине плохо – потому что падаешь, да еще сверху на тебя сыплются обломки.

Поэтому: Лучше закладывать взрывчатку самому или хотя бы знать, когда и куда ее положат.

Вывод № 2. Вам должно быть не все равно, где умирать! Ну, а жить лучше всего на верхнем этаже, по крайней не будет соседей над головой, которые станут сыпать мусор на ваш балкон и вытрясать коврики, пыля в ваши окна!

МЕСТЬ

За тот наделавший много шуму фельетон, приподнимавший завесу над секретами нашей деятельности, Маркофьев Худолейского жестоко проучил: отнял подаренный в порыве широких чувств грузовик. (Сатирик, публично на нас наушничая, естественно, от прямых контактов с нами отмежевывался. Маркофьев ему об этих нерасторжимых связях напомнил.) Овцехуев и Моржуев осуществили операцию, подкараулив Худолейского возле его дачи и выкинув хохотуна из кабины на пустыре. Худолейский потом рассказывал, что на него напали люди восточной внешности и даже дал словесный портрет одного из грабителей – но составленный фоторобот не был похож ни на кучерявого дородного амура Овцехуева, ни на невзрачного доходягу Моржуева.

СОБОЛЕЗНОВАНИЯ

Понятное дело, во всех подотчетных нам газетах (уж мы постарались) Худолейскому было выражено соболезнование в связи с постигшим его несчастьем, журналисты (по традиционно универсальной и отработанной схеме) писали, что произошедшее – безусловно, угроза и предупреждение сатирику со стороны власти, которая напрасно надеется: теперь испепелявший ее нелицеприятной критикой смельчак заткнется; статьи заканчивались яростными клятвами и заверениями, что подлинную отвагу не задушишь и не убьешь, а наемники все равно рано или поздно будут пригвождены к позорному столбу. По ТВ (наш канал) был показан «круглый стол», в котором приняли участие не пострадавшие юмористы, а также Иван Грозный, все как один выступавшие заявили о солидарности с потерпевшим пламенным борцом против режима и диктатуры криминала, сам Худолейский включился в эту дискуссию при помощи громкой телефонной связи и телемоста, а затем опубликовал в возглавляемом Иваном Грозном оппозиционном кабинету министров журнале «Свиноводство» гневное философское эссе «Как спасти страну и сатиру в условиях потери ведущими их представителями собственных грузовиков?»

Впрочем, понесший ущерб, казалось, был рад случившемуся. Он приковал к себе широкое внимание. Давал направо-налево интервью, выступал с заявлениями о невозможности создавать полноценные художественные произведения в условиях повальной преступности и тотальной коррупции. Иван Грозный, стакнувшийся с обезмашиненным разоблачителем и страдальцем обещал выступить с очередной публицистической статьей, озаглавленной: "Лев не просто готовится к прыжку, он не только прыгнул, но уже вцепился нам в загривки!" Друзья-юмористы пустили по знакомым подписной лист с просьбой жертвовать кто сколько может на приобретение нового автомобиля и прошли по улицам с картонными и начертанными на ватмане плакатами-лозунгами: "На чем будем ездить? Пора положить конец! Нашего товарища ограбили сегодня, значит, нас, ваших любимцев, ограбят завтра!" В метро и возле троллейбусных остановок стояли добровольные сборщики вспомоществований с болтавшимися на шее табличками "На "Тойоту" для Х". Сердобольные граждане бросали в шапки и кепки медяки. Сомневавшимся в пользе подобной акции вольнонаемные агитаторы разъясняли: часть средств будет пущена на расширение дачи, где комик незаслуженно ютится – после того, как в знак протеста покинул квартиру, расположенную на одной лестничной площадке с президентской. Попутно растолковывалось: у президента полезная площадь кладовки и балконы больше! В итоге была собрана внушительная сумма, да еще по страховке ограбленный получил возмещение полной стоимости утраченного грузовика, так что оказался даже с наваром.

ВИЗГ

И все равно Худолейский визжал, что покинет страну, где его не ценят. И, шантажируя Президента, грозил, что, может, вернется под крыло Маркофьева.

Тогда обласканного страховыми агентствами сутяжника пригласили в Кремль (информация поступила от Лилипутина и Гулливерова одновременно) и на ушко объявили, что взорвут его дом… Не тот особняк, в котором он проживает загородом, а тот, в строительство которого он вбухал свои скромные сбережения (около 300 миллионов долларов) – причем на воздух новостройка взлетит еще до того, как квартиры успеют распродать. То есть с денежками он расстанется навсегда.

После этой недолгой беседы Худолейский заявил, что рвет с Маркофьевым навсегда.

Контрольный вопрос. А вы как бы поступили, доведись вам выбирать?

Вывод. ЛУЧШЕЕ ИЗВИНЕНИЕ – ЭТО НАЕЗД. (И в государственных масштабах тоже).

ДУПЛЕТ

Если Маркофьев лишь обещал мастеру хлесткого слова, что, когда станет президентом, даст ему денежное пособие, то действующий гарант Конституции был не промах и не только вручил пострадавшему, в качестве компенсации, Государственную премию, но и присвоил Худолейскому дуплетом звание народного акына и ЗАСРАКа в придачу. А также заверил, что за казенный счет отправит его на отдых в Турцию. (И не обманул, на поездку пошли деньги, предназначенные для восстановления иконостаса Успенского собора.)

Контрольные вопросы. А вы как бы поступили? Неужели не дали бы премию? Вы ее что, выплачиваете из собственного кармана?

Вывод. Если вы жалеете казенные деньги (или что одно и то же – деньги налогоплательщиков) вам не достичь высот управления государством!

Худолейский же в знак признательности обещал вернуться в городскую квартиру (на одном этаже с президентом) и хотя бы раз в неделю там ночевать.

Контрольный вопрос. А вы бы не вернулись? Вам что, жалко раз в неделю переночевать с президентом?

ЛЕСТНИЦА

Маркофьев после этого сказал:

– Помнишь лестницу, с которой кубарем катится вниз героиня фильма "Унесенные ветром"? И у нее случается выкидыш… Так вот, если бы она и ее муж жили в обычной коммунальной квартире, ничего подобного не произошло бы. Повздорили, поругались, ну, врезал бы он ей пару раз, но с лестницы она бы не полетела. Легла бы в кровать и прикладывала лед к синякам. СКРОМНЕЕ НАДО БЫТЬ! Теперь Худолейского ждет бесславный финал…

Так и вышло, как он предрекал.

Полезный совет. Успех надо равномерно распределять вдоль всей длинны жизни, иначе, если сконцентрировать его на каком-то одном отрезке, остальные участки могут оказаться бесплодны, не дадут всходов, а, возможно, еще и пострадают от эррозии почвы.

ПУШКИНДТ

Вслед за неустрашимым сатириком рванул от нас без оглядки и Рабинович-Пушкиндт. Теперь он сочинял слоганы в поддержку здравствующего правителя, а в свободное от творческих потуг время пытался примкнуть к любой, лишь бы не нашей политической группировке. В итоге поэт-арап выдал две строки, которые были приобретены у него по сходной цене коммунистами: