Текст книги "Иной край неба. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Андрей Чародейкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 39 страниц)
В купальне именно свои предположения о фасонах форменной одежды юных волшебниц наши девчонки и обсуждали между собой вполголоса, периодически звонко смеясь и хихикая. Парни отмокали в горячем бассейне через тонкую стенку от девчонок, и хихиканья тех были нам прекрасно слышны. А слова – нет. А догадаться по смешкам о том, над чем так смеются девчонки решительно невозможно.
Мне лично казалось, что ржут надо мной. А заводилой мерещилась ехидная блондинка. И было отчего-то стыдно перед Огавой. Хотя, я, вроде, ничего такого особенно не накосячил... ну, не больше обычного.
– Скажи, Роджер, а вот как ты думаешь, – затянул я задумчиво, – вот, можно ли человека любопытством запытать, скажем, до потери сознания?
– До сумасшествия, – хохотнул Тимур.
– Вот ведь, говорят, древние Китайцы были зверские мастера до пыток, – продолжал я, – а и то любопытством не пытали. Как ты считаешь?
– Что же тебя так мучает, Маус? – наконец, откликнулся Роджер.
– Да вот, как тебя увидел – так жутко мне любопытно стало – где ж так красиво одеваются?
И тут наш серьёзный и хмурый Роджер расхохотался!
– В театре! В театре так красиво одеваются! – и тут же загрустил: – Когда примерка костюмов перед генеральной репетицией. Это я ещё не полностью костюм на себя одеть успел.
– А я прямо из постели! – жизнерадостно объявил Тимур. – Прямо из пастели встал, тапочки на ощупь надел, и поплёлся в туалет! Вот ведь, как хорошо, что я успел туда дойти, всё, что надо сделать, и провалился в этот мир уже на выходе, да? Представьте, полусонный, едва приоткрыв щелочкой веки, я толкаю дверь из туалета, шагаю, и – вот я стою в пижаме в другом мире! Здорово, правда?
– Конечно здорово, что ты спишь в пижаме, – согласился Вацлав, – а то был бы конфуз.
– Я-то думал, что я тут самым-самым глупым образом между мирами путешествую! – фыркнул я.
– Откровенность за откровенность: а где так красиво одеваются, как ты, Маус? – сощурившись, разулыбался Роджер.
– Барабан из нержавейки на голову? Не, так, как я – нигде! – заверил я всех. – Это, веришь ли, тоже был театр, только такой, знаешь, самодельный и сугубо домашний. Ну, в каком-то смысле, наверное. Ну, или так: я просто сошёл с ума, надел на голову барабан от стиралки, накинул на плечи банное полотенце, и улетел в мир магического постапокалипсиса.
– Ух ты! Как интересно! – вздохнул Вацлав.– А я вот у меня все как-то банально: я просто впервые в жизни на пробежку вышел.
– Ну, мы так и поняли, – хмыкнул Тимур.
– И решил я срезать через кусты, – продолжал Вацлав. – Забежал в кусты в своём парке, а выскочил в этом мире! Представляете?
Ну, похихикали, расслабились, разнежились, растворяясь в горячей воде. Вода журчала, унося усталость и растворяя переживания.
– Эх, заживём! – заявил Тимур. – Я вот всегда подозревал, что родился не в том мире.
– Ну, хоть кто-то из нас переменам рад, – вздохнул Роджер.
– А вы со мной порадуйтесь моей радостью, если у вас своей не хватает, – предложил наш мокрый очкарик. – А у меня радости и оптимизма много – мне не жалко – черпайте!
– Мы взаправду будем магами? – с надеждой спросил нас Вацлав. – Как думаете?
– Магия не в думании, а в чувствовании, – вздохнул я, припоминая слова Мэтра нашего, сенсея стального. – Я вот уже предчувствую неприятности. Прикиньте – провидческая магия, горелые манускрипты!
И вот, не зря же предчувствовал! И девчонки беспокоились не зря. С одеждой студентов-магов оказалась засада! Нам предлагалось какое-то хлопковое полотенце с дыркой – я так понимаю, это для головы. Хотя если пофантазировать... хотя, не – лучше не надо. Ещё была туника с короткими рукавами, V-образной горловиной и запахом, на подобии японских кимоно. А, вот! Хвала вселенской магии! Штаны! С подтяжками? А где тут ширинка? На боку! Да тут две ширинки! Это как вообще они их носят?
– Эта дырка – для правой руки! – оповестил нас о мощи своей фантазии Тимур. – Это пропускаем через шею, тут придерживаем, и эту полу вот так обматываем!
– Околдоваться, какой ты хитрый! – отозвался Вацлав, накидывая сразу тунику. А уже поверх неё наш начинающий бегун надел отверстием на голову хлопковое полотнище. Вот, вы фильм "Три мушкетёра" видели? Помните, там мушкетёры сверху такую накидку вроде пончо надевали? Вот как-то так. Не спрашивайте меня, что за магия его клюнула в мозг!
Я рассудил логически: у полотнища с дыркой ткань мягче и тоньше – значит, это что-то вроде нижней рубахи. Мотать её вокруг себя я не стал. Накинул на манер пончо. Сверху накинул тунику, как халат. Подумал. Дошло. Скинул с себя кимоно, стал одевать штаны. Подтяжки меня озадачили не на шутку.
Роджер с подтяжками мудрить не стал – просто сложил их и перетянул себя ими поверх робы, как поясом. Я поглядел, оценил результат – вроде, приличнее всех нас выглядит – но сделать решил по-своему. "Подтяжки" тут в виде неровной буквой Н сделаны – слишком сложно для банального пояса. К тому же на них четыре металлические застёжки типа "крокодильчика", только какого-то неправильного "крокодильчика". Тут явно какой-то хитрый замысел! А в штанах оказались какие-то завязочки изнутри на поясе. Я предположил, что эти завязочки неспроста! И оказался прав! Ну, завязочки, к сожалению, оказались не с того "неспроста", с которого я предположил. А я их к "подтяжкам" привязал. Сверху накинул тунику... вашу ж колдовскую палочку! А как она застёгивается? Ни пуговиц, ни завязок! Ну, кто так шьёт, я вас спрашиваю! Могли бы хоть пояс выдать. Может, был пояс, да я его где-нибудь выронил? Поискал – не нашёл. Да и у ребят тоже поясов нет. Ладно, накину это кимоно на манер свободного пиджака.
Одевались мы в тот раз дольше девчонок. Это, если хотите, вообще-то не честно – такие состязания устраивать! У девчонок явное преимущество же! Женская одежда всегда сложнее мужской, так что им не привыкать. К тому же у них есть Огава – уж она-то, поди, с этими кимоно разберётся. Ладно. Оделись же всё-таки, что? Вышли.
Хохот стоял такой, что барабанные перепонки долго потом восстанавливались! Стены дрожали! Девушки наши от хохота падали в чистеньких одёжках прямо на мощёный гладкими булыжниками пол. И лили слёзы – до того мышцы живота хохотом сводило!
– Вацлав! Это нижняя рубаха, а не верхнее пончо!
Не, ну,... глядя на Вацлава, я бы тоже от хохота упал. Ну, если бы сам сумел одеться правильно.
– Тимур! Ради всего святого, как это ты окуклился?! Решил в бабочку превращаться? Тебя, бедолагу, кто же так запеленал-то, что за садюги?
– Маус-чан, – смущённо краснея, потянула Огава полу моего кимоно, – это не подтяжки.
– А-ха-ха-ха! Подтяжки! Хи-хи-ха! – заливаясь хохотом, подскочила к нам Хельга, – Смотри, Иошши, как со своим парнем надо обращаться! Берёшь его так, – Хельга рывком за локоть меня развернула, – потом вот эдак, – Хельга рывком сдёрнула с моих плеч с меня тунику, – теперь можешь снимать подтяжки! Уха-ха-хи! Мамочки, я сейчас помру! А теперь пеленаешь своего парня, как любимую игрушку! – учтите, что при этих словах Хельга затягивала на мне пелёнки – тьфу ты – кимоно то есть – упершись ногой мне в бедро.
– Это же портупея, – смущённо сказала мне Огава, помогая Хельге затянуть на мне эти самые "подтяжки". – Она сверху надевается, и всё стягивает.
– Меч что бы носить! – хохотала Хельга. – Куда ты, Маус, собрался меч совать, если портупею под кимоно одел, да ещё и перевернул наоборот?! Под мышкой? А-ха-ха-ха!
– Да не ношу я меч! – истины ради возмутился я. – У меня же копьё!
– Ё-хо-хо! – свалилась с ног в новом приступе смеха Хельга. – Уха-ха-хи!
– Ох, Вацлав! А тебя я переодеть не смогу! Помру от смеха! – рыдала она на земле. – Ты уж как-нибудь сам!
Думаете, почему ехидная блондинка ни слова не вымолвила? Не могла, так хохотала! Мне вообще казалось, что и стены хохочут! Ладно, мне-то не жалко! Смех – дело доброе! От этого же маги не взрываются? Я надеюсь.... Ну, из нас – будущих, теоретически говоря, магов – никто от смеха не взорвался, хвала вселенской магии!
Глава 9. Ночь, и прочие неожиданности.
Жизнь – это то, что происходит с тобой, пока ты строишь другие планы.
Джон Леннон
По обратной дороге ко мне вдруг подбежала маленькая девочка Рози – та самая что была у Врат, когда появилась Огава – я её сразу узнал. Как и она меня.
– Ты! Это же ты! – Рози энергично дёргала меня за правую руку.
– Стоило мальчишек отмыть и приодеть – вон у Мауса уже поклонницы среди местных завелись! – беззаботно хохотнула Хельга.
– Чего тебе? – я со вздохом наклонился к Рози.
– В любой же момент может что-то начаться!– заговорщицким тоном сообщила мне девочка.
– Вечер на дворе, – сказал я, указывая на низкое солнышко. – Тебе домой надо. Маленьким девочкам пора домой.
– Да, хорошо! – энергично закивала Рози. – За запад пойдём!
– Ладно, – вздохнул я, – давай я провожу тебя к нашему сенсею – он разберётся. Пьяный Рыцарь!
Когда я отдыхал в траве у Врат, и нечаянно слышал разговор Рози с герольдом Рунотаном (или как там его), то герольд назвал нашего Железного Дровосека на местном языке "Стальным Рыцарем". Я запомнить-то, как "Стальной Рыцарь" на местном языке звучит – запомнил, но засада оказалась в произношении!
Здешний язык оказался очень лаконичным, гибким: на нём можно порой целую фразу в одно слово вместить. Например, "Стальной Рыцарь" они произносят в одно слово. "Рыцарь" – произносится, а прилагательное "Стальной" как бы накладывается на существительное в интонации и тональности звуков. Повторить это сложно. Я вот попытался, но мой дар понимания языков перевёл мою попытка как: – "Пьяный Рыцарь". Я попытался ещё пару раз:
– Глупый Рыцарь! Медный Рыцарь! – последнее уже ближе получается, но всё равно плохо. Я с отчаяния махнул рукой на свои лингвистические упражнения.
– Это ты на кого так обзываешься? – заинтересовался Тимур.
А Рози на мои попытки отреагировала непонятно:
– Они все не при чём! Нельзя что бы они все пострадали! Ты прав, надо уходить!
Сдаваясь, я поднял руки. Огава, тоже узнавшая Рози, попыталась знаками позвать её с нами:
– Пойдём, Рози! Наш сенсей разберётся!
Но Рози вдруг нахмурилась, потом вдруг всхлипнула, резко развернулась, и куда-то убежала.
Добрались до клан-холла благополучно. Солнышко уже с неба сползало – вон как покраснело – от хохота, наверное. На прощание Солнце залило нам небо с облаками психоделической раскраской. А мы отправились спать готовиться. Ибо телевизоров в этом мире нет, и вечером заняться нечем. Ночь обещала быть тёплой, и я собрался спать снаружи – на плоской крыше.
Общение с другими людьми нам необходимо, как свет. Этого как-то не замечаешь, пока всё с тобой в порядке. А вот если вам случится провалиться в другой мир – вы сразу ощутите потерю привычного круга общения, и станете хвататься за знакомства и дружеское сочувствие, как утопающий – за ненадёжные веточки. Но вот ведь какая штука – одиночество нам тоже нужно! Дружеское общение с людьми нам нужно как день, а одиночество нам нужно, как ночь. Пошёл я, короче говоря, на крышу ночевать. Там на плоской крыше что-то вроде веранды устроено.
Когда я уходил, блондинка наша – Миранда – на девчонок за ширмой шипела. Парней она уже построила. Да, сенсей, как и обещал, устроил девчонкам ширму, но честно говоря, ширма та не внушала мне уважения к семейству ширм. И магия там, если и была, то та, что этой ширме развалиться не давала. Но если Миранда зашипит позлее, опасаюсь, и магия ширме не поможет. Вот что с ней вообще такое? Не с ширмой. С Мирандой. А, пошёл я на крышу!
...
Лежал я на плоской крыше, развалившись на красном полотенце с Микки-Маусом, и таращился на звёзды.
"Подумать только: я – в другом мире!" – подумалось мне.
"Что, правда?" – подумали звёзды надомной.
А потом меня свист отвлёк. Это дозорный с вершины башни вроде как мне свистнул, и махнул рукой куда-то в сторону Врат Призыва. Ничего не понял, но настроение было такое, что прогуляться я был не против – всё равно не спалось – слишком много впечатлений, наверное. Вот и решил прогуляться, и глянуть что там такое может быть. Спустился я с крыши, вышел из дворика, и отправился вдоль околицы к месту, откуда в этот мир свалился. Иду. Справа темнеют силуэты строений, слева – лоскуты огородов. И вдруг откуда-то из травы слышу на японском языке:
Звёзд рассыпною дорогой
Магия манит вдаль
Души вольный ветер.
– Эй! – осторожно окликнул я. – Кто здесь?
– Я! – нелогично ответили мне, но я уже узнал этот голос.
– Тимур? – удивился я, – Ты чего бродишь тут в темноте? Потерял чего?
– А, это ты, Маус, – откликнулся тот, подымаясь на ноги, и вздохнул: – Да я тут так... гуляю. Вот... накатило что-то... настроение.
Мы молча постояли рядом. Потаращились на полное ярких звёзд небо. Я не мог придумать, что и как говорить. Тимур начал сам:
– Вот, ты же тоже чувствуешь это, да?
– Э... наверное. Смотря о чём ты, – осторожно сказал я.
– Магию, – пожал он плечами. – Она словно разлита в воздухе. Словно... мир вокруг – это рисунок на тонкой занавеси, а отодвинь её...
Он замолчал, подбирая слова. Я... постарался почувствовать, но... не знаю...
– И...? – нетерпеливо поторопил его я. Но Тимур ответил стихом:
Всё, что видим мы, – видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна!
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей – не видна.
– Заколдоваться мне в фонарь! – восхищённо выдал я.
– Ну так! Омар Хайям! – многозначительно кивнул Тимур.
Мы опять помолчали. А потом этот странный лохматый очкарик, свалившийся в этот мир прямо в ночной пижаме, стал объясняться:
– У меня в жизни было два самых-самых страшных открытия: первое – это когда дедушка умер, и я осознал вдруг, что однажды тоже умру. И меня вообще никак не станет, а весь этот огромный удивительный мир останется. Я даже заболел. Дня три ничего не ел, не играл, даже температура поднялась.
Он замолчал. Я вспоминал своё переживание того же открытия. Я вот в своё время сразу решил, что либо кто-нибудь таблетку изобретёт от смерти, либо я сам потом что-нибудь придумаю, а вот в детстве о такой проблеме нет смысла беспокоиться.
– Ну, потом-то оно как-то отошло в сторону, – продолжил Тимур. – Ну, подумалось, что времени ещё много впереди – как-нибудь потом об этом можно будет попереживать, не сейчас. А второй раз было даже тяжелее. Это случилось, когда я убедился, что Деда Мороза не существует. И вообще чудес не существует, понимаешь? Я и до того знал, что все взрослые и даже многие дети в чудеса не верят. Но это же их проблемы, верно? А тут вдруг мне так ясно представилось, что нет никаких чудес! Вообще! И не будет никогда. Понимаешь?
Я помолчал. Тимур повздыхал. Потом, наверное, отыскал подходящие слова, и продолжил:
– Родителям нужны от меня хорошие оценки. Всё! Не знания, не интерес в глазах, не безумные опыты какие-нибудь. Оценки. Оценки ставят учителя, которым от меня нужны стандартные ответы. Понимаешь? Одни и те же ответы у каждого ученика! А как вырасту, и стану работать на работе – всем от меня станет нужно ещё меньше! Спать, есть, работать работу – как все. Как заводные куклы. Как, объясни мне, Алекс, как вы можете жить в таком мире, и не сойти с ума?! А тут! Тут есть магия, Маус, чувствуешь?! Придётся драться с монстрами? Да, я готов! Я готов за это драться, понимаешь? По-настоящему.
– А я сказала, что всё равно полечу! – раздался вдруг крик Хельги со стороны Защитного Вала, а за ним через секунду – девичий визг.
– Вот! Видишь?! – воскликнул Тимур, махнув рукой в ту сторону, – Если и есть вещи, за которые стоит драться,... то... ну... вот за это вот!
– Отставить полёты! – рявкнул где-то в той же стороне сенсей, – Отбой!
– Ой, пойду я, наверное, спать, – тут же засобирался Тимур.
– Ага, – задумчиво откликнулся я. – Скажи, Тимур, а вот те стихи на японском – про магию...
– Да, я это... – он смутился, – упражнялся в хайку и танка. Красивый язык, певучий! На таком стихи сочинять – одно удовольствие!
– Ты знаешь японский? – спросил я.
– Ну да, – удивился Тимур, – как и ты! Мы же теперь любой язык понимаем!
– Э... Тимур, но наш дар языков работает только в одну сторону, – возразил я. – Дар переведёт фразу с любого языка, но что бы самому говорить на чужом языке – тут наш дар не помогает.
– Разве? – удивился Тимур. – А ты пробовал? Сколько раз?
– Ну,... пару... – растерялся я.
– Тю! Пару! – всплеснул он руками. – Ладно, пойду я и вправду спать. А ты это – потренируйся тут, если хочешь.
– Ага, – откликнулся я автоматически.
Тимур ушёл, а я побрёл дальше. Вот, хотелось бы мне сказать, что вело меня мистическое предчувствие и магическое прозрение. Но ничего такого, к сожалению! Просто, когда я со двора выходил, я к Вратам Призыва направлялся. Вот теперь, как задумался, ноги меня на автопилоте и понесли дальше к намеченной ранее цели.
О чём я задумался? Сложно сказать. Просто во мне ворочались какие-то странные, не оформившиеся чувства, и я к ним прислушивался, пытаясь разобраться. Что я для этого мира? Что для меня этот мир? Что для меня магия? Ишь ты – "полагай не существенным явное в мире".
Брёл я так, брёл, и вдруг услышал всхлипы! Где-то рядом плакала девчонка! Я осторожно пошёл на звук, стараясь в темноте не споткнуться обо что-нибудь. Вовсе я не собирался подсматривать и подслушивать! Так получилось нечаянно...
– Никому не нужна! – плакала девчонка. Вдруг, лицо её осветилось мертвенно голубым светом! Я тут же подумал про магию! Но оказалось, что это она мобильный телефон в руки взяла. И я тут же помянул Тимура с его чувствованием магии в воздухе! А освещённое дисплеем мобильника лицо я узнал – это была наша вредная блондинка – Миранда!
– Никому не нужна! Совсем! Только ты меня понимаешь! – плакала Миранда, горестно всхлипывая, и тихонечко подвывая так, что у меня прямо сердце сжималось. Я пригляделся, и приметил, что говорит она не с мобильником, а с какой-то мелкой игрушкой, подвешенной к мобильнику на верёвочке. Кажется, зайчик это.
– А мне страшно, понимаешь? Страшно так, что коленки дрожат! – рыдала Миранда. Я совершенно растерялся. Что делать? Убежать? Выйти к ней? И что я ей скажу?
– И ведь все вокруг – уроды-ы! – горестно рыдала девчонка, жалуясь брелоку на мобильнике. – Один – толстый увалень в трико! Другой – сморчок очкастый! У! А этот урод с дуршлагом на голове! Псих! Как появился, сразу на всех кидаться стал! На глашатая наорал, на сенсея наорал! А этот хмурый мрачный отморозок! Жуть же! Прямо гопник из подворотни! И девчонки – уроды-ы! Чёкнутая рыжая! Чему тут радоваться, о чём веселиться?! Мама там, поди, убивается, морги обзванивает. Папа, поди, валерианку и валидол глотает. А этой тут весело! Уроодыы!
Во даёт! Я прямо зубами так и заскрипел. Мы, значит, уроды! Она одна тут принцесса! И не дуршлаг это никакой! Это барабан от стиральной машины! Что бы понимала! Но тут Миранда вдруг продолжила свои причитания уж совсем неожиданно:
– А знаешь, что это значит? Когда тебе кажется, что все вокруг уроды,... это... так не бывает! Понимаешь? Я же книжки популярные про психологию читала, я же знаю. Это только настоящим моральным уродам кажется, что все вокруг уроды! Вот и выходит, что это я уро-о-од!
Я остолбенел с разинутым ртом. А Миранда продолжала:
– Они все сильные! Этот – с дуршлагом на голове – сразу на всех наехал! Тот – чернявый – одним взглядом осадить любого может! Рыжая над всеми смеётся – смелая! У! Даже тот прыщ в очках! Схватился за меч – хоть сейчас всех порубает! Одна я! Тря-апка-а! – Миранда рыдала, давясь слезами и горестно всхлипывая. – Держусь из последних сил! Я так не протяну!
– Что мне делать? Как я тут жи-ить буду-у? – причитала она всё горестнее и горестнее. А я медленно осел на землю в полной растерянности.
Мне-то и в голову никогда не приходило раньше, что люди могут злиться не потому, что они злые, а потому, что, например, боятся, не верят ни кому, одинокими себя чувствуют! Мне и в голову не приходило никогда, что вместо того, что бы таким врединам, как Миранда, отпор давать на всю катушку, их пожалеть надо! Надо что-то сказать доброе, руку протянуть!
Всхлипы Миранды постепенно затихали. Наконец, она встала, и ушла назад на нашу базу. А я так и сидел тут. Я не смог! Было такое острое чувство, когда Миранда уходила, что я должен что-то сделать, что-то сказать. Но я не смог найти слов! Горелые манускрипты! Алхимический куб мне на голову!
Короче говоря, вернулся я на крышу в расстроенных чувствах. Лёг на своё красное банное полотенце с Микки-Маусом. Лежал, и... одни только ругательства заковыристые на тему магии в голове сочинялись.
...
– Ну, ты и зануда, братишка! – сказала мне моя младшая сестрёнка. – Чем тебя не устраивает мир магии?! Магия – это же так здорово!
– Тишина в классе! – сердито потребовала профессор Макгонагалл, постучав указкой по кафедре. – Так кто у нас пойдёт к доске? Я, в общем-то, не рассчитывала на лес рук, но хотя бы пару смельчаков – просто ради приличия! Алекс! Ты уроки сделал?
Я пытаюсь судорожно сообразить, что нам задавала профессор Макгонагалл – бесполезно! Пытаюсь вспомнить хотя бы, как вообще называется предмет, который она нам преподаёт – безрезультатно! И тут я с ужасом осознаю, что из одежды на мне – только плавки и красное полотенце с Микки-Маусом! А меня сейчас вызовут к доске!
Только тут я осознал, что сплю, и всё это – просто дурацкий кошмарный сон! Причём совсем даже примитивненький какой-то, жалкий – прям стыдно за своё подсознание! Что, на реальный хорор-сурвайвл фантазии не хватило? Вот прошлый раз был кошмар – так кошмар! Как там было-то?
И я начинаю припоминать, что прошлый раз мне снилось, будто я попал в другой мир. Причём не какое-нибудь привычное уже до обыденности средневековье с эльфами, а этакий хардкорный пост-апокалипсис! Причём – магический! Там ещё был настоящий Железный Дровосек с топором. И задорная ведьмочка с двумя рыжими косичками. Обычно весёлая и самую чуточку вредная – ведьма же всё-таки – в тот раз она почему-то отчаянно плакала, размазывая чёрную копоть по лицу, и всё пыталась отыскать свою сверкающую ведьмовскую шпагу. А та валялась в песке, и её этим песком присыпало. А ещё там был Кирито, яростно размахивавший полуторным мечом Конана-варвара. Из-под его ударов разлетались двуногие прыгучие колобки с зубами, норовившие откусить ему ногу или руку. И ещё там была настоящая девчонка-самурай! Точно! С сияющим луком! Её стрелы огненным росчерком пронзали небеса, обращая каких-то неприятных горгулий в жалкие обгорелые комочки. И она ещё так печально смотрела на меня, и по её лицу стекала струйка крови из раны на виске.
Вот я понимаю – сон так сон! Не то, что эта сердитая Макгонагалл! Что-то там ещё было... важное такое... большое такое... внизу, под землёй. О! Метро! Там почему-то была станция метро, и здоровенная вонючая тварь держала там кого-то на цепи... ой! Ну, точно! Это же "Звёздные Войны", и Джабба Хат держит на цепи принцессу Лею, только в моём сне дело было на станции метрополитена. А вокруг Джаббы ещё какие-то неприятные твари. И все ждут, что вот-вот за Леей придёт джадай Люк Скайвокер. А Люк что-то всё не идёт и не идёт. И я ещё подумал: – "Сейчас зайду туда, и нагло так заявлю им...". Что там именно я собирался заявить, придумать я не успел, потому что меня перебила Макгонагалл. Похоже, я заснул на её уроке, укрывшись сестрёнкиным полотенцем с Микки-Маусом.
– Вам не стать таким, как Поттер, мой юный падаван! Вы же спите прямо на моём уроке! За Ваше безответственное поведение я снимаю с Когтеврана пять очков! – рассердилась на меня профессор Макгонагалл. А я сперва удивился – при чём тут Когтевран? Я же вроде в Грифиндор попал благодаря дурацкой выходке магии Призыва Грифиндорца!
– Ничего, ничего, – утешила меня сестрёнка, – ты поспи, если так хочется. Макгонагалл добрая, она простит. А на новом месте сон в руку!
А потом я рассердился на этот глупый сон. И проснулся.
Глава 10. Тяжело в учении
Если хочешь учиться, будь готов считаться дураком и тупицей.
Эпиктет
Проснуться-то я, вроде бы, проснулся. Но ничего особенно не изменилось. Я лежал на плоской крыше ДОТа, украшенного легкомысленной лепниной, словно пирог на дне рождения. Был я одет и укрыт всё тем же сестрёнкиным полотенцем с Микки-Маусом. Вокруг был чудесный оазис из сна про чужой мир. А Железный Дровосек созывал всех на утреннюю зарядку, и грозился устроить марш-бросок в выжженную пустыню пост апокалипсиса.
– Привет всем! – свесился я с крыши.
– О, доброе утро, Алекс! – поздоровалась Хельга, пробегая мимо.
– Хай, Маус! – кивнул мне Роджер.
– На зарядку! – рыкнул на меня сенсей, уже снова закованный в свою броню.
– Так я уже! – бодро соврал я, демонстративно отжимаясь от края крыши.
Отжимания, кстати, помогли: в голове прояснилось, и я перестал путать сон с явью. Только постарался запомнить всю чушь, какая мне снилась. А то ж ведь сны имеют тенденцию развеиваться, как туман. А сестрёнка ведь во сне предупредила. Не, в нормальной ситуации, я бы не повёлся на слова своей младшей сестры – хоть он наяву говори, хоть во сне! Но рациональное поведение меня уже столько раз подводило... ох! А ведь я тут всего один день! Неполный день и ночь – меньше суток! А ощущение такое, будто годы! Столько всего так сразу!
А потом сенсей все-таки каким-то магическим образом заставил нас не только зарядку сделать, но и пробежку нам устроил, подбадривая отстающих:
– Как сенсей я всегда готов помочь моим ученикам в трудную минуту! Тяжко бежать?
– Ох!
– А вот пинок моей стальной ножищи придаёт нехилое ускорение инертному куску материи!
– Я сейчас сдохну! – обречённо объявил Вацлав. Оказавшийся рядом Роджер тут же зажал ему рот ладонью, и, нахмурившись, сказал: – Он хотел сказать, что-то про акклиматизацию.
– А я так и сказал, – буркнул Вацлав.
– Ну, так всё правильно! – заявил сенсей из своего неутомимого самодвижущегося доспеха, – Я, когда ночью ловил расползающихся по темноте нубов, так и понял: акклиматизация, мать её!
– Сенсей! Но ведь разные же часовые пояса! – громко простонала Хельга.
– Ну так, а я к чему? – хмыкнул Железный Дровосек, – Вот и переводите стрелки своих внутренних часов на здешнее время! И нытьём вы этого не сделаете. А вот энергичная зарядка – самое то, что доктор прописал! Постигайте, падаваны, как внешнее делание оборачивается деланием внутренним! Ибо внутренний ваш мир есть отражение мира внешнего.
– Ох! – тяжко вздохнул кто-то.
– А вот этого не надо! – строго сказал сенсей, – Уныние опасно и не допустимо. Ибо внутреннее делание через изменение внутреннего мира, вызывает изменение внешнего. Внутреннее и внешнее – едины, реальность пластична, а вы – маги! О как!
А потом был завтрак! Ничего магического, скажу я вам! Неожиданно для себя самого, я почувствовал лёгкое разочарование. И с чего бы? Не ожидал же я, в самом деле, завтрак в стиле Хогвартса?! Нет, не ожидал. Но вот что бы так: за длинным простым столом, сбитым из нескольких горбылей, есть деревянными ложками обычную овсяную кашу?! Нет, всё-таки от магического мира можно было бы ожидать чего-то другого, чего-то... этакого! Я не успел придумать, какой бы волшебной церемонии завтрака мне ожидалось бы от мира магии, потому что попробовал эту самую кашу, и забыл, о чём думал. Вкусно! Казалось бы: овсянка, а поди ж ты! Оказывается, стоит в овсянку добавить... э... это чего, местные фрукты? Да не важно! Вкусно!
– Вкусно! – довольно воскликнул кто-то с другого конца стола.
– Ага! Точно! Здорово! – отозвались остальные.
– Э, сенсей?
– А?
– Магия какого уровня применялась для придания банальной овсянке такого изумительного вкуса?
Я подавился, и поискал взглядом, кто это такое выдал. Оказалось – Хельга. Причём, я, оказывается, уже не замечаю, на каком языке говорят – всё переводится в голове быстро и незаметно.
– Спросите у нашего Вацлава, – кивнул сенсей на русого пухленького паренька. – Это у него был наряд вне очереди на кухне. За вчерашнее членовредительство.
– Я только палец порезал же! – без особой надежды в голосе, возразил членовредитель. – Ну, надо же было проверить, насколько лезвие остро заточено!
– Ты бы ещё на шее на своей проверил бы! В общем, он варил кашу, – кивнул Мэтр, поглотив остатки со своей тарелки, и с довольным видом облизнул деревянную ложку. А потом коварно добавил: – А я только фруктов местных кое-каких туда подкинул.
Толи от вкусной каши, толи утро было таким солнечным и заразительно радостным, но настроение за столом было таким лёгким, что создавало бы ощущение полёта, если бы не тяжелеющий желудок.
– Ой, ты такая забавная сейчас! – хохотнула Огава, глядя на Хельгу. – У тебя каша на носу! Ха-ха-ха!
– Сейчас и у тебя будет! – ответила ей Хельга, поднимая ложку с кашей.
– Эй, девчонки! – прикрикнул Вацлав, – Драться надо подушками, а не едой! Уважайте труд повара! – и тоже поднял ложку с кашей. Его энергично поддержал Тимур. Миранда не осталась в стороне. Ну и остальные включились.
А я смотрел на всё это безобразие, и умилялся. Это как будто мы с друзьями на пикник выбрались на праздники. Или даже, как будто мы – семья. У нас в семье раньше тоже вот так душевно, просто и весело было. Раньше. Сестрёнка не помнит, а я-то старше, я-то помню. Ой, кажется, я на Огаву неотрывно пялюсь! Надеюсь, никто не заметил.
...
Мэтр вышел из-за стола, едва приметил признаки надвигающейся бури веселья. "Пусть их побесятся, нубасы" – снисходительно ухмыляясь, решил он, и убрался со двора внутрь штаб-квартиры. Надо бы связаться с ребятами, что ушли вчера на патрулирование. Нубов предстояло вести в Хорроболь. Как всегда. Хорроболь – место плохое. По нервам бьёт. Опасных мобов там нет – их давно зачистили, но мелочь всякая там всегда есть – не выведешь. Самое подходящее место для тренировки новичков. Перед тем, как вести нубов в пустыню, путь проверяла специальная группа опытных следопытов. И не только путь: боевые маги обходили дозором весь Хорроболь, проверяли, что там водится, и оставались ждать новичков, что бы прикрыть, если те уж совсем всё наперекосячат. Но самим новичкам об этих мерах, конечно же, никто не рассказывал. Пусть почувствуют себя в реальной боевой обстановке.
Мэтр присел, расслабился, и медленно растворился в эфире.
– Юстас – Алексу!
– Дровосек, ты что ли? Случилось чего с твоими желторотиками?
– Не, у меня всё под контролем. Как у вас дела?
– Подзадержались. Только к окраинам выходим. Вчера засекли следы "шатуна", и – ну, ты ж Кастета знаешь – закусил удила! Пришлось побегать. Достали мы того "шатуна" уже за полночь. Представь? Ушатали шатуна, но притомились.
– Тяжело пришлось?
– Да не то что бы, просто хлопотно. Да, Ириска говорит, что гарпий учуяла. Говорит, вроде, две их было, но видеть мы их не видели. Так что ты там поглядывай, как пойдёте. Держи ближе к Чёрным Камням. Проход безопасный, только в сами Камни не лезьте.
