Текст книги "Иной край неба. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Андрей Чародейкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 39 страниц)
– Признаюсь: отец тайком за вами с мамой наблюдает, справки наводит. Тайком, потому что боится, что мама рассердится, и пошлёт его подальше, и сама сбежит подальше, а он вас потом совсем потеряет. Только мафия тут ни при чём. У отца есть знакомые хакеры. Вот, например, он сейчас датацентр строит – хакеров к работе привлекает. И хакерам заработок. Все довольны.
– Значит,... мы ему... не безразличны? – спросила Дашка после долгого молчания.
– А знаешь, сестрёнка, почему папка так усиленно бизнес крутит, день и ночь нервы себе треплет, рискует всем раз за разом, с каждым проектом носится, как ненормальный, с инвесторами такими связывается, что не всякий связаться рискнёт?
– Что бы богатым быть, – хмыкнула сестрёнка, – он, наверное, в деньгах купается, как Скрудж Макдак в мультике.
– Он уверен, что мама от него ушла, потому что лохом его сочла, неудачником, тряпкой. Вот и крутится – что бы ей доказать! Знаешь, что у него в сейфе хранится? Галстук, который ему мама когда-то подарила! Его первый в жизни галстук. Папка его на важные переговоры как талисман надевает, и бережно в сейфе хранит.
Сестрёнка надолго замолчала. Когда я уже решил, что она наконец уснула, Дашка сказала:
– Взрослые иногда такие глупые!
– И не говори! – согласился я. – Мне вот кажется, что мудрость от возраста вообще не зависит.
– Скорее наоборот, – вздохнула Дашка, – чем больше человек глупостей всяких в голову берёт, тем дальше он от мудрости.
– О! У взрослых столько ерунды в головах! – согласился я.
– Точно! А ведь обидно!
– Чего обидно?
– Вот, растёшь-растёшь, мечтаешь, что когда вырастешь, то – всё! Всё тебе можно, разрешения спрашивать не нужно, живи и радуйся! А фиг-то там!
– Облом – жесть! – согласился я.
– Вот, мечтается, вырасту – буду столько есть шоколада, сколько захочу! И торт – без всяких праздников! Я же взрослая буду – когда захочу, тогда мне и праздник! А чего?! А на деле, что? Мама вот выросла – и каждую калорию считает! Кусочек торта – это два часа бега.
– Или мечтается, что вырасту – поеду, мир посмотрю! – подхватил я. – А вырастают люди, и чего? Либо вообще – как отец – он часто даже ночует на работе. У него вообще времени нет, даже просто в кино сходить, куда там – мир! Ну, или летит взрослый, скажем в Турцию. И что он там видит? Кроме пляжа и бара?
– Другой бар! – хихикнула сестрёнка.
– А ты взрослых туристов на природе видела? Они выезжают на чистую природу, где тишина и красота вокруг,... что бы слушать громкую музыку, и пить водку! Будто бы им кто-то в городе это делать мешает!
– Ну, попадаются, конечно, нормальные взрослые...
– Редкость...
– Ну, наши-то ещё не так запущены...
– Наши-то – да...
Угомонились мы только под утро, когда договорились, что папу с мамой надо вместе свести.
Уже когда Дашка сопела себе на своём диване, я ещё поворочался немного, попереживал за малышку Рози, но потом запретил себе о ней пока думать – всё равно ничего не придумаю – и, наконец, заснул.
...
[Бункер]
[Тем же вечером]
– Профессор! – полковник говорил своим обычным хрипловатым басом, вот только сегодня в его интонациях не было привычных бравых ноток. – Я давно хотел Вас спросить, как полковник – профессора: Вы водку пьёте?
Профессор вздохнул, покачал головой отрицательно, но протянул руку к предложенной полковником фляжке.
– Не отчаивайтесь, полковник, – проговорил он не очень уверенно, пока откручивал колпачок на фляжке. Фляжка оказалась на половину пустой.
– Ваш прибор вернулся к отметке ноль: 'надейтесь, что всё пока идёт нормально', – грустно покачал головой теперь уже полковник. – А я вот сомневаюсь, что после всего, возвращение к нормальному течению дел можно назвать нормальным ходом дела.
– Ну, что Вы, в самом деле! – устало вздохнул профессор. – У Вас, товарищ полковник, грядки на даче от вредителей не обработаны, внуки недовоспитаны – сами же говорили! Есть чем заняться!
– Я всю жизнь на этот объект положил! – сердито буркнул полковник. – Вашу же матушку стесняюсь спросить, ради чего?! Мы были так близко...
– Близко к чему, полковник? – устало отмахнулся профессор. – К концу света, быть может? Бросьте! Не корите себя!
– А я себя, знаете ли, не корю!
– И не корите судьбу уж тем паче!
– То есть, Вы считаете, профессор, что всё к лучшему? – полковник подозрительно прищурился.
– Товарищ полковник, специально для Вас добавлю в шкалу своего прибора сигнал: 'ОБОШЛОСЬ, оно и к лучшему!'
– Ловлю Вас на слове, профессор! – вздохнул полковник, затем встряхнулся, оправил старый свой китель, и пошёл к выходу.
– Полковник! Ваша фляжка!
– Дарю! Вы заслужили!
... [Алексей, дома у матери, ночь со среды на четверг:]
Проснулся я среди ночи в холодном поту, с судорожным всхлипом подскочив на раскладушке. Мне приснился памятный монстр – тот, что был в метро и потом на крыше. И приснилась малышка Рози – она была в том же грязном платье, в котором я обнаружил её в руинах Хороболь. И цепь так же была намотана на её предплечье. До меня вдруг запоздало дошло: это не монстр держал девочку на цепи! Это девочка! Рози держала на цепи монстра! И на руку цепь намотала, что бы невзначай не выпустить!
'Думаю, мой Чудик согласится тебе помочь, если ты так хочешь' – предложила мне малышка в воскресенье утром. А в понедельник монстр напал на меня на крыше! Как я сразу-то не сообразил!
Понятно как: в воскресенье я не придал значения словам малышки, а в понедельник на крыше слишком испугался.
Что я вообще знаю о Рози? Последняя дочь древнего и некогда могущественного рода колдунов, почти полностью истреблённого родовым проклятием. Кто и главное – за что проклял их род? Вряд ли это было так: вышел какой-то древний колдун утром на порог, нахмурился, и: – дай, – думает, – прокляну весь род соседа! Вряд ли столь мощными проклятиями разбрасываются направо и налево. Почему-то скорее представляется, что безвестный мне колдун плёл проклятие, истекая кровью. Быть может, умирая в пыточной, а может – заколотым в спину в собственной спальне. И – на минутку – речь ведь о тех древних колдунах, чья цивилизация погибла в череде катастроф, последней из которых стала Война Магов! А весь их мир стал Проклятыми Пустошами, по которым до сих пор бродят чудовища – остатки былых армий древних колдунов! Рози упоминала, что Чудика ей подарила мама. А вопрос можно? Кем была мама Рози?
И вот что мне с этими мыслями делать? Заснуть получилось далеко не сразу. Сначала я старательно убедил себя в двух вещах: во-первых, тёмная ночь – не то время, когда можно предаваться тёмным мыслям. И второе: кем бы ни были родители Рози, малышка – добрая, и ни в чём не виновата. Её ручной монстр на меня набросился? Ну, так я же не объявил ей, что я её спасать пришёл. Я ворвался в тот подвал, где она пряталась от 'демона кровной мести', и сразу, сходу, попытался её схватить и унести.
Наконец, у меня получилось успокоиться и забыться сном.
...
Девятый день
[четверг]
Вроде бы я только что заснул, а уже сквозь сон услышал, как сестрёнка чем-то шуршит и скрипит – должно быть, в школу собирается. Мне спешить было некуда, так что проспал я самым бессовестным образом аж до обеда!
Встал, умылся на кухне. На столе стояла полулитровая банка с молоком, и тарелка с пирогами, накрытая кружевной салфеткой. И маленький букетик полевых цветов в гранёном стакане. Прямо – натюрморт! Я уже говорил, что моя мама – художница? Так и есть! Мама работала в своей комнате, тихонечко мурлыкала что-то там себе, напевала. Кот мой сидел на окне – с той стороны, с улицы. Щурился на солнышке. Я жевал, и думал.
Каковы шансы, что враги до малышки Рози смогут добраться? Как мне узнать, что сейчас происходит? Понятно, что сегодня в город соваться не разумно. И, пожалуй, завтра – тоже. А потом надо что-то придумать. Но что я могу?
Поел, отмыл за собой кружку от молока, взял планшетку. У мамы был Wi-Fi. Я лениво лазил по интернету, и всё думал, думал. Хотелось действовать! Ворваться на станцию метро с магическим катаром наперевес, и потребовать ответов! Ещё лучше – схватить коварного профессора! Глупо, да, понимаю. И всё-таки должен я что-то сделать! Нельзя же и дальше прятаться! Нужно узнать, что там случилось!
На страничке моего двойника во 'Вконтакте' появилась свежее послание – от Веньки:
'Ну, и куда ты делся?! Я тебя у метро ждал-ждал! Что за шутки?! Да пошёл ты! Попадись мне!'
Во как! Выходит, мой двойник свидетелем на всякий случай запасся, что бы кто-то мог подтвердить, что двойник мой в метро спустился. И получается, что обратно он оттуда не вернулся. Что-то с той станцией не так! Вот бы туда тихонечко пробраться! Но как?
Я задумчиво взялся жевать ещё один пирожок. Вошла мама, улыбнулась мне:
– Доброе утро!
– Доброе, мам! – улыбнулся я.
– Выспался? Поел?
– Да, спасибо!
Мама тоже взяла пирожок. Кот за окном лениво повернулся к нам, посмотрел с таким, знаете ли, видом, типа: – 'Ну и чего вы там, за стеклом, пироги жуёте? Долго мне ещё вас ждать?'. Потом мявкнул, и лапой – в сторону двери.
Я встал, пошёл, кота в дом впустил. Кот вошёл неспешно, важно, прошествовал к маминым ногам, тщательно обнюхал, шевеля усами, а потом уселся, не мигая уставился на маму.
– Смотри-ка, – удивилась та, – понимает, у кого надо еду просить!
– Он умный, – подтвердил я.
– Ценишь? – усмехнулась мама. – А чего же имя не дашь? Это ж – вон – личность! А личности положено достойное имя.
Кот прямо возгордился, прямо замурлыкал всем организмом! Мама пошла к холодильнику, провожаемая полным обожания взглядом кота.
– Чем ты его кормишь? – задумчиво разглядывая содержимое холодильника, поинтересовалась у меня мама.
– Мясо, – ответил я.
– Мя-ауса! – сказал кот.
– Ещё надо давать кашку, – добавил я, – любую, кроме бобовых. И не геркулес. Ну, овощи ещё варёные. Творог, яйца. Яйца он просто обожает!
–Мне-ау! – одобрительно мявкнул кот.
– Кончилось мяусо, – вздохнула мама, – надо в магазин кому-то сбегать. Кому-то с молодыми ногами, и со спортивными наклонностями к бегу.
– Хм, кто бы это мог быть? А! Я понял! – заулыбался я. – Ты на кота намекаешь! Но знаешь, я ему пока по магазинам ходить не доверяю. Схожу-ка я сам!
Мама выдала немного денег, и наказала, что ещё нужно купить. Когда я вернулся с магазина, кот невозмутимо сидел на столе, и тыкал лапкой по сенсорному экрану планшетника.
Точно помню: когда я уходил, то на экране была странички интернета со схемой метро, и фотографиями нашей станции – это я смотрел. И уходя, я планшетник выключил – что бы заряд батареи не тратить зря. Впрочем, эта модель легко включается – там и кот управится. Я глянул: теперь на экране была статья о проделках в метро наших городских хулиганов. Диггеры. Двое спрыгнули на пути и убежали вглубь тоннелей.
– Ну, кот у тебя – прямо Конфуций среди котов! – восхитилась мама, выглянув к нам на кухню, и увидав, как мы с котом вдвоём что-то в планшетнике читаем.
– Я всё купил! – доложился я.
Мама занялась раскладыванием продуктов, а я решил, что так теперь и стану кота звать: Конфуций.
– Кот, как тебе имя Конфуций? Будешь Конфуцием зваться?
– Мяу! – подумав, согласился кот. Ой, то есть Конфуций.
– Может, лучше Бунефаций? О, знаю! Котофей! А? Нет? Тогда: Котфуций! Нет? Ладно, ладно! Будем звать тебя Конфуцием.
– Мяу!
– Это же надо! – восхитилась мама.
А я радовался удачной идее: диггеры! В нашем городе есть диггеры, которые могут провести меня к той станции! Дело за малым – отыскать одного из них, и договориться.
Удивительное дело, мне сегодня везло! Удача шла косяком прямо мне в руки! Уже через полчаса мне удалось отыскать в дебрях интернетовских форумов крутого диггера. И он оказался случайно в онлайн. И мы договорились о встрече вечером! Просто пёрла удача со страшной силой! А это значит – надо ковать победу, пока горячо!
– Мам! Ты прости, но мне вечером уехать надо, – сказал я маме.
– Что, уже? – растерялась она.
– Отмечусь на спортивной базе, одну ночь переночую, и вернусь! – пообещал я. – Ну, то есть, если вы с Дашкой не против, я бы ещё погостил у вас. Но мне надо на базе отметиться – отец проверять будет.
– Хорошо. Только позвони мне, как до своей базы доберёшься, – сказала мама.
– Ой, а я телефон свой утопил, когда Конфуция спасал..., – растерялся я.
– Беда, да, – вздохнула мама. – Телефон я тебе свой старенький дам...
– А пока, мам, давай я вам хоть окна покрашу, а? – предложил я. – Наличники, ставни.
– А давай! Только, Лёш, я сегодня занята – заказ большой, и 'дедлайн' близко.
– Я понимаю, – заверил я маму. – Да я сам справлюсь!
– Ремонт давно напрашивается, это да, – вздохнула она. – Знаешь, я ведь и денег на ремонт уже скопила, и спланировала всё ещё год назад. Но тут Дашка что-то разболелась. Климат наш, сам понимаешь, не всякому идёт. Вот я деньги все сняла, да и свозила Дашку на тёплое море, на целый месяц.
– Мам, как по мне, так оно и правильно, – заверил её я. – Краска есть, или сбегать? Кисть?
– Ну, я, конечно, не маляр, но всё ж таки художник! – улыбнулась мама. – Найдётся и краска, и кисть!
Краска и кисть действительно нашлись, и я взялся красить наличники и ставни. Что бы краска не забрызгала пластиковые стеклопакеты, я их старыми газетами прикрывал. Знаете, такие газеты, где в основном только рекламу печатают, и рассовывают их по почтовым ящикам бесплатно? Вот, таких газет у мамы оказалась толстая пачка. Но ведь в них не одна только реклама, верно? Там обязательно несколько статей есть, анекдоты на последней полосе. Вот одна из этих газет мне настроение сильно подпортила.
Вчерашняя попалась газета. Статья называлась: 'Грудью – на шаровую молнию!', и рассказывала о храбром поступке водителя дорогой иномарки, протаранившего шаровую молнию на пешеходном переходе, что бы защитить пешеходов. Ну, понятно – о нас с Рози речь. А тот нахальный тип – водитель – теперь, выходит, герой! Он, получается, специально на красный свет на пешеходный переход заехал, потому что увидел шаровую молнию! И что бы нас с малышкой Рози от шаровой молнии защитить, пожертвовал своим дорогим авто! Каково, а?! Этому 'герою', как пишет газета, теперь орден дадут 'за личное мужество'.
Ну, с другой-то стороны, если подумать, это хорошо, что всё на шаровую молнию списали. Но ведь не честно выставлять героем этого далеко не геройского нахала, зазнайку, и,... и невнимательного водителя, вот!
Настроение было подпорчено, но я постарался, что бы это не отразилось на моей малярной работе.
...
Встреча с диггером произошла ночью, на территории, огороженной под стройку, в полузасыпанном подвале полуразрушенного дома, предназначенного под снос. Отыскал я это место по координатам GPS, которые диггер мне переслал. Конечно, я опасался, что это засада какая-нибудь, но тут меня кот выручил. Конфуций со мной увязался, хотя я его просил у мамы меня подождать. Объяснял, уговаривал. Но что ты коту объяснишь? Он же кот! Хоть и с магической ментальной матрицей... которая бедные кошачьи мозги обещала усилить.
Ох, мне как-то не по себе, когда я про это думаю. Что же я за изверг такой: заколдовал несчастного котёнка, ради приучения к унитазу! Это жестоко, ради каких-то мелких человеческих удобств, насиловать беззащитному, доверчивому животному мозг! Вы посмотрите на него: сидит у меня на коленях, и на планшетном компьютере работает! Сам включил, интернет-браузер запустил, и смотрит своими круглыми глазами ролики на 'ютубе' про нормальных, обычных котиков! Наверное, переживает осознание своей ненормальности! Как же мне стыдно, за то, что я с доверчивым несчастным котёнком сотворил!
Маршрутка высадила нас с Конфуцием у длинного некрашеного строительного забора. Кот уверенно потрусил вперёд. Я шёл следом, сверяясь с GPS. Получалось, что встреча назначена в тех руинах за забором. Возле дыры в заборе кот остановился, уселся, и пристально уставился мне в глаза.
– Чего? – громким шёпотом спросил я Конфуция, присев рядом с ним на корточки.
Кот махнул головой в сторону, противоположную забору, и снова требовательно уставился на меня.
– Там тебя подождать?
Кот утвердительно качнул головой, и тут же потеряв ко мне всякий интерес, принялся обнюхивать дырку в заборе. Я пока не решался уйти. Пока кот, не уставился на меня удивлённо.
'Ты ещё здесь?' – говорил его взгляд.
– Всё, всё. Я отойду. Подожду тебя на той стороне улицы, – сказал я.
Кот утвердительно кивнул, и скрылся в дырке. Но тут же высунулся, и проследил, как я ухожу. Ждал я его долго, минуты текли медленно. Вечерело, сгущалась ночная темнота, улица была какая-то бедная на прохожих, было не уютно. Наконец кот объявился, мявкнул, и повел меня за собой. Мы пришли в тёмный подвал полуразрушенного дома. Пахло пылью. И ещё соляркой – от 'припаркованного' рядом строителями старенького бульдозера. В глубине тёмного подвала в тёмном углу на битых кирпичах сидел настоящий диггер.
Он заставил меня выключить фонарик, и шептались мы в полной темноте, не видя лиц друг друга. Его-то лицо, кстати, всё равно было 'балаклавой' скрыто. Едва заслышав, на какую станцию метро мне приспичило пробраться, он тут же меня осадил:
– Тише! Ш-ш! Ты что, с ума сошёл?! Нельзя это название вслух произносить!
– А что такого? – не понял я.
– Техника безопасности такая! Это название – табу! Запомни! – зашипел тот.
– Да ладно, ладно! – поспешно сдался я, и ехидно предложил: – Ну, буду говорить: 'сам-знаешь-какое-место'. Так пойдёт?
– Так можно, – серьёзно согласился диггер, подумав.
– Так вот, неделю назад в сам-знаешь-каком-месте поезд сбил настоящее чудовище, – заговорщицки прошептал я.
– Ты откуда знаешь? – подозрительно поинтересовался диггер.
– А я там был!– со значением ответил я. – И вот что меня удивляет – тишина вокруг этого дела! Ни в газетах, ни в интернете – ни слова!
– Эх, лох ты полный в нашем деле, – с сочувствием произнёс диггер. – Сам-знаешь-какое-место – это такое место, о котором никто ничего говорить не посмеет! Я вот и не удивлён, что там чудовища под поезда метро попадают.
– С чего это? – удивился я.
– Ты что, совсем не местный? – удивился он.
– Да всю жизнь в этом городе прожил! – заявил я, начиная злиться. А чего он обзывается?!
– Как можно прожить в этом городе всю жизнь, и ни разу не залезть в его подземелья? – искренне удивился диггер. – Как психически здоровый человек может всю жизнь по поверхности ходить, и даже изредка по подземельям не лазить? Это какое-то психическое отклонение, определённо! Может, у тебя боязнь замкнутого пространства?
– Ты психиатр? Объясни, что не так с сам-знаешь-каким-местом! – потребовал я.
– Ладно, не заводись, – начал примирительно диггер. – Говорят... нет, даже не говорят, не шепчут, а просто молча тайком пишут анонимно на форумах, что под этой сам-знаешь-какой станцией ещё глубже есть бункер!
– Да ну? – скептически скривился я. Ишь, сколько он тени на плетень навёл!
– В пятидесятых годах построили – после войны. Вроде, что-то там такое секретничали. И однажды досекретничались! Что-то там у них стряслось страшное, что они теперь всякими неправдами ото всех прячут! И в это определённо лучше не влезать!
– Да кто 'они'?
– Те-сам-знаешь-кто! – со значением прошептал диггер, нервно оглядываясь в полузасыпанном строительном мусором подвале.
– Ой, у кого-то с паранойей проблемы, – задумчиво протянул я.
– Эх, ты! – обиделся диггер. – Да у меня знакомец был – диггерствовал, когда я ещё только начинал! Диггером был – прям от Бога! Так вот он однажды туда полез – на сам-знаешь-какую-станцию-метро... и исчез!
– Так прям исчез?
– Ага. Нет, ну, потом-то этот тип – мой знакомый – нашёлся. Оказалось, что он в Америку иммигрировал, и работает там то ли водилой дальнобоем, а то ли торгует килькой в супермаркете,... но это ничего не значит! Сам-знаешь-какое-место надо стороной обходить! Жуткое место. Наши туда не ходят.
– Ну, ты мне хотя бы ход туда покажи – я сам слажу! – с мрачной решимостью попросил я.
– Нет, брат! Я такой грех на душу не возьму! – заявил этот странный тип. – Вот, хочешь – в туннель другой ветки метро спустимся? Прям тут в подвале бомбоубежище есть, а оттуда есть ход в метро! Тут вход закрыт был строго-настрого – пока дом стоял-то. А теперь – видишь что – дом-то сносят! Вот вход и открыт. Полезем?
– Другая ветка... – я ненадолго задумался, и решил: – не, я – пас! Разве, если ты мне через неё в сам-знаешь-какое-место выбраться поможешь.
– Извини, брат. В то место я не полезу, и тебя не направлю, – вздохнул диггер. Шасть – и нет его – исчез в какой-то дыре. Только потревоженные мелкие камушки зашуршали, куда-то осыпаясь.
Похоже, эта ниточка оборвана. Можно, конечно, попытаться другого диггера поискать. Но они так неохотно на контакт идут,... да и надежда, что другой диггер будет с головой больше дружить – что-то у меня мала.
Зато Конфуций меня порадовал – он может очень полезным помощником быть. Потому что прирождённый следопыт и охотник! Так я ему и сообщил, поглаживая мягкую шёрстку. Конфуций довольно мурлыкал и щурился.
...
Десятый день
[пятница]
В пятницу я ещё успел покрасить ворота и забор, а потом, после уроков, помогал Дашке на местном стадионе учиться кататься на роликах. Я, конечно, не тот спортсмен, что двойник, моё в этом мире спортивное воплощение, но, к счастью, кататься на роликах умею. Дело не хитрое, зато весёлое.
Вечером я прогулялся в магазин за продуктами, и всё думал, как узнать, происходит ли что-то там – дома у отца, и что там происходит? Может, там обыск? Может, засада? Шпионы с пистолетами? А как узнать, что у малышки Рози происходит?
Вернувшись, я ещё раз проверил электронную почту – пусто, но этого и следовало ожидать. Потом полистал новости – ничего, и это тоже ожидаемо. Наконец, я залез на web-версию нашей стенгазеты. Там было пополнение материалов: новые герои в рубрике 'герои недели' и новые антигерои в рубрике 'тупышка недели'. Парочка новых заметок, из разряда, 'а знаете ли вы, что', и ещё одна – сказка, под заголовком 'Поэма в прозе'.
Тут я вспомнил, что Алёнка назвала моё памятное выступление про полёт на том уроке литературы поэмой в прозе. И уговорила меня написать это в нашу стенгазету. Так что я открыл эту заметку, вот она: 'Однажды мрачным непогожим деньком, один мальчик повстречал человека в чёрной куртке, чёрных штанах, и чёрной шляпе. Мальчик с чёрный человеком спустились в тёмное-тёмное подземелье. И больше того мальчика никто не видел. Толко собака'. И подпись: 'Маилточка Рю'.
Я не сразу понял. Нет, что эта заметка на исчезновение моего двойника в метро намекает – это я понял! Я не сразу догадался про собаку. Хотя это просто: толко собака маил точка рю; или так: [email protected]
Я отправил пустое письмо на этот адрес. Письмо ушло – значит, адрес такой существует. Ну и что толку? Что мне написать? Если неведомый доброжелатель хотел что-то мне сообщить, то зачем же передавать мне адрес для сообщений от меня? Мне-то что им сообщать? Логично было бы передать мне адрес, где лежат сообщения для меня! Ой. Это они для меня почтовый ящик завели? Хм. Но что бы в него зайти, мне нужен пароль! Ну, они могли зарегистрировать этот аккаунт на номер моего телефона, тогда мне достаточно нажать ссылку 'восстановить забытый пароль', и мне на сотовый придёт СМС с временным паролем. Но ведь я-то свой сотовый утопил, когда Конфуция спасал! Об этом неведомый школьный шпион, очевидно, не знает. И что же мне делать? Ну, можно попытаться угадать пароль, который там сейчас установлен. Что это может быть? 'qwerty'? '123'? 'пароль'? Вряд ли. Хотя я попробовал. Нет, эти варианты не подошли. Надо думать.
Я подумал. Потом ещё перечитал ту заметку. Дважды. Может, заголовок заметки попробовать? Я ввёл 'поэмавпрозе' – не сработало. А моя 'поэма в прозе' так и называлась: 'Полёт'. Попробовал это ввести, но 'полёт' в качестве пароля не подошёл! Я уже отчаялся, но в качестве последней попытки попробовал 'Полёт' – с большой буквы. Пароль подошёл! Ну надо же! Вот, зачем кому-то понадобилось так загоняться? Кто-то полагает, что может профессионалов из спецслужб этими детскими загадками вокруг пальца обвести?
В электронном ящике tolko было три письма. Последнее – пустое – моё. Предпоследнее – короткое: 'Да, были. Но теперь там чисто'. А вот первое письмо было такое:
'Ты, возможно, недоумеваешь, зачем мне было заморачиваться с этими загадками? Отвечаю: я получаю удовольствие, пока эти загадки запутываю, и ещё кучу удовольствия – когда представляю, как ты их будешь распутывать. Если, конечно, ты ещё где-то есть. Очень не хочется расставаться с надеждой, что ты ещё вернёшься.
Ну как, не жалеешь, что не пришёл на встречу? Всё могло бы пойти иначе. Ну да это твоё решение.
Собственно, вот моё сообщение: в школу приходили люди. Какие? А вежливые и приветливые очень – вот какие. Спрашивали о тебе. Подозреваю, что у тебя дома они уже побывали. Впрочем, сейчас проверю. Схожу к тебе в гости. Как вернусь – напишу'.
Ага. Теперь понятно, о чем второе письмо: – 'Да, были. Но теперь там чисто'. Значит – обыск был, но теперь засады там нет. Неведомый доброжелатель рисковал. Кто это такой? В чём его интерес? Откуда он столько знает?
...
Ночью мне не спалось – я за Рози тревожился, и за своего двойника. И за отца. И за маму. И за своих маму и сестрёнку, которые в моём родном мире остались. Что-то всё пошло вразлад, всё разваливается! Я заблудился в мирах, запутываюсь во лжи, невольно несу неприятности и опасность близким людям. А ведь это не справедливо!
В расстроенных чувствах я выбрался из дома во двор – на свежий воздух. Потом залез по приставленной лестнице на крышу. Улёгся на оцинкованное железо, уставился на звёзды, просто смотрел и ни о чём не думал. Пришёл Конфуций, улёгся у меня на животе, и тоже смотрел в небо. О чём, интересно, он думает? Грустит о том, что стал котом-мутантом, чей интеллект теперь развит магией до неведомых котам высот?
Вдруг лестница скрипнула, и над краем крыши показалась чья-то голова.
– Алексей? – спросил голос моей сестрёнки, – Ты чего тут?
– На звёзды смотрю, – ответил я.
Дашка забралась на крышу, и улеглась рядом.
– А ты знаешь, что бывают тёмные звёзды? – спросила она через пару минут.
– Не слышал про такое, – вздохнул я.
– Наука считает их тёмной материей, и не может обнаружить, – продолжила сестрёнка. – И наше Солнце на самом деле – двойная звезда. Просто вторая звезда в системе – тёмная.
– И эта 'Тёмная звезда' может дать магические таланты. Из какого аниме ты это взяла? – поинтересовался я.
Про 'Тёмную звезду' мне та моя сестрёнка Дашка заливала – из моего родного мира. С 'темной звездой' – это у Дашки синдром восьмиклассницы. Ну, я это так называю. Дашке до восьмого класса ещё дорасти! Но синдром уже есть. Аниме японских насмотрелась – я так считаю. Считал.
Как же давно это было – словно в предыдущей жизни! Я конструировал робота из стиральной машины, мечтая покорить выставку проектов нашего лицея. И совсем не был магом. Настолько, что даже злился на сестрёнку, за то, что она отказывалась в Деда Мороза не верить! Дурак был. Сейчас... да пусть хоть 'темные звёзды', лишь бы она была у меня – моя сестрёнка Дашка!
– 'Тёмная звезда' – это откровение из моего сна! – авторитетно заявила Дашка, и поджала губы. Я не видел её лица – слишком темно уже было, но прекрасно знал, что сейчас моя сестрёнка поджала губы, и нахохлилась, как сердитый воробей, готовая встретить атаку, выдержать давление авторитета, отразить насмешки – короче, дать бой. Оно бы так и получилось, будь тут прежний я. Но я теперь... не тот...
– А ведь вполне может статься, что Дед Мороз существует, – задумчиво проговорил я свои мысли вслух. – Квази-существо, как тот демон кровной мести из Проклятых Пустошей. Ментальная матрица, квази-живое заклинание...
– Ты о чём это? – удивилась Дашка.
– Ну, некоторым существам – полуразумным, и даже вполне разумным – вовсе не обязательно иметь тело, – рассуждал я, – им достаточно жить чужими телами. Как жидкие кристаллы: вроде жидкость, но кристалл! Или как фотон: вроде частица, но волна. Вот и тут – вроде нет такого деда в красной шубе, который бы чудеса творил, и подарки раздавал, но дело-то своё он делает! Ещё как!
Смотри: раз в год всё население планеты разом начинает вдруг вести себя неадекватно: совершенно незнакомые люди на наших улицах улыбаются друг другу, и друг друга поздравляют! Ты видела такое в любой другой день? Люди, как одержимые, тратят свои драгоценные, вожделенные деньги, ради которых они буквально вчера друг другу подлости делали – тратят на подарки! Дарят, конечно, только своим, но ведь не себе! А те, кто магии совсем податливые, вообще в Дедов Морозов наряжаются, и радуют детей! Чужих, заметь, детей! Что, кто-то станет мне утверждать, что это вот всё коллективное помешательство – не есть сильная ментальная магия? Дед Мороз живёт и побеждает! И ему не нужно тело – с телом столько проблем и мелкой суеты!
Дашка счастливо рассмеялась:
– Ну, ты даёшь, братик!
Я улыбнулся, довольный эффектом. Мы лежали на крыше, смотрели на звёзды, и лениво болтали о всякой ерунде. Конфуций мурлыкал – громко, музыкально. Наконец, разговор утих, и Дашка задремала.
А я всё смотрел на бесконечно далёкие звёзды, и думал, как сильно я изменился за последнее время. Ни за что я раньше не стал бы перечить учителю литературы, и защищать свою точку зрения! Прыгать с парты, демонстрируя полёт ни за что бы не стал! Спасти котёнка, утопающего в страшном, полном развороченных железных штырей и вонючей жижи канализационном колодце? Ну, это, пожалуй, сложно сказать. Хотеть бы хотел, а вот смог ли бы я решиться? Не знаю. Хочется верить, что смог бы. Но притащить домой кота вопреки запрету родителя? Нет. Мне жаль, но нет. И драка с Гороховым вышла бы другая совсем. Да вообще всё! Не смог бы прежний я залезть вот так на крышу – на звёзды посмотреть – без разрешения мамы!
Я не тот... да и что мне до того мальчишки? Вот сопит рядом Дашка, мурлычит Конфуций,... и я ощущаю себя... чем-то... большим. Я не просто говорящая обезьяна. Это тело... это мой внешний интерфейс. Сам же я... что-то иное,... воля... фантазия... свобода... стихия. Движение воли... в людях... в котах... в живом... и в не живом.
'Дашка замёрзнет же!' – ударила мысль, и невидимой волной всколыхнулась воля. Неслышным паром поднялась влага от вмиг нагревшегося оцинкованного железа. Никто не замёрзнет тут. Пока я. Есть!
...
Одинадцатый день
[суббота]
Как-то я заспал момент, как мы с Дашкой вернулись в дом, но проснулся я совершенно точно на раскладушке. Проснулся, и улыбнулся новому дню и хорошим предчувствиям.
