Текст книги "Иной край неба. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Андрей Чародейкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)
Сбегал в магазин, с трудом припомнил, что было в той записке, добавил на всякий случай кое-что от себя. И кое-что для кота. И шоколад для Рози – подбодрить бы её. И... и хватит, а то не дотащу.
Потом оказалось, что меня уже ждёт репетиторша по русскому. Вообще-то я собирался поотменять репетиторов. Но после той последней тройки по русскому, отец репетиторшу по родной речи вообще хотел удвоить, так что пришлось заниматься. Потом делал уроки. Потом упал спать. Отец снова задержался на работе – у него понедельник как правило очень загруженный день.
А вечером, когда уроки учил, я вдруг поймал себя на беспокойстве. Отложил уроки, прислушался к чувствам – так и есть, что-то не так! Встал, сходил к Рози – проверить, как там малышка, чем занимается, а её дома вообще не оказалось! Я, было, испугался. Но потом пропажу отыскал: разглядел в окно малышку во дворе на качелях.
– Рози? – окликнул я малышку, когда выскочил к ней во двор. Девочка сидела на качелях, обняв своего Чудика, и, кажется, сильно грустила. – Что случилось?
– По маме скучаю, – тихо и печально проговорила малышка. – И по папе. Твой папа такой добрый, такой хороший... прямо, как мой... был.
Горелая алхимия! Вот, почему нас в школе чему только не учат: и ботанику всякую, и географию всего мира, и математику с тригонометрией – всяким премудростям, какие и в жизни-то человеку, может, не пригодятся вообще, а вот как человеческую жизнь жить – не учат?! Вот, как скорбящего по погибшим родителям ребёнка успокоить? Какие слова подобрать? Что такое справедливость, и где её искать?
– Вот был бы лунный свет, – вздохнула малышка Рози, поднимая грустные глаза к затянутому плотными тучами небу, – я бы, наверное, смогла бы их увидеть...
– Кого? – не понял я.
– Маму с папой...
– Это как же? Они ведь...
– Это иллюзия, да. Картинки из прошлого. В памяти... их лица... размываются. Я боюсь их забыть, понимаешь? А иллюзии в лунном свете – они чёткие... красивые! Живые... почти...
– Так вот зачем тебе лунный свет... – ошарашенно пробормотал я. А ведь я даже не поинтересовался у неё раньше!
– Послушай, Рози, – начал я осторожно, – а можно сделать так, что бы ты перестала грустить? Грустить нехорошо! Да, да! Правду говорю! Если бы твоя мама... знала, что ты так грустишь – она бы расстроилась. Ведь любая мама мечтает только об одном: что бы её ребёнок был счастлив!
– Но... ты не понимаешь: я же не специально так грущу! – проговорила в слезах малышка. – Но как мне... радоваться? Ведь...
– А я знаю хороший рецепт, – перебил я малышку.
– Какой?
– Нужно перестать думать о грустном, и начать думать о хорошем. И заняться чем-то весёлым.
– Например?
– Ну, вот, например,... предстать, Рози, что скажут твои подружки, если узнают, что ты сейчас путешествуешь по другому миру? Тебе выпало потрясающее приключение! Ты знаешь кого-то, кто мог бы вот так запросто раскачиваться на качелях во дворе совершенно незнакомого мира?
– Это да! Лирка бы просто умерла бы от зависти, если бы узнала! – улыбнулась малышка.
– А ведь ты ещё и не видела этого мира! Только малюсенький кусочек. А знаешь, сколько тут всякого интересного?
– Э?
– Много! Очень-очень много! – я задумался, выбирая, чем заинтересовать малышку Рози. Чем она вообще интересуется? Не знаю. Что я вообще о ней знаю? О! Мне вспомнилось, как Рози заинтересовалась котёнком. Может, ей животные интересны?
И я рассказал ей о жирафах. Какие у них длинные шеи, и как они живут себе в Африканской саванне. И рассказал о слонах. Потом разговор почему-то перескочил на крокодилов. А потом – на страусов.
– А почему ты рассказываешь о животных из очень далёких отсюда мест? – поинтересовалась малышка Рози, и мне вдруг стало стыдно за себя и обидно за родную природу. Ну, и я рассказал ей про зайцев, лис, и сусликов. Потом – про волков и про медведей. И ещё много про что – просто про всё, что только в голову приходило. А потом малышка стала 'клевать носом', и я привёл её домой, и уложил спать, со словами:
– А самое интересное существо в этом мире – это человек. Я тебе про разных человеков завтра расскажу.
... Осталось пять дней
[Вторник.]
Я сидел на крытой ржавыми железными листами крыше, и преспокойно попивал чай. Рядом листала толстенную книжку с картинками малышка Рози, время от времени сообщая со вздохом:
– Наваждения и духи опять распоясались... должно быть, к непогоде...
А с Луны на Землю, прямо в наш двор, падал Антон, по прозвищу Тахион.
– Парадо-о-окс! – орал Тахион, приближаясь к земле.
– О! – восклицал я голосом Безумного Шляпника: – Тахионы полетели – пора пить чай! Рози, тебе подлить ещё чайку?
Рози отказывалась, листая свою книгу. А как только Тахион врезался в землю, причинно-следственные цепочки реальности взбрыкивали, в результате время перематывалось, и Тахион снова падал с Луны на Землю, всё с тем же воплем. Моя кружка снова оказывалась полна чаем, я брал очередной бублик, Рози переворачивала страницу.
– Эх! – вздохнула малышка Рози, рассматривая в своей книге красочное изображение биплана. – Тут бы совсем немножко магии – что бы крыло геометрию во время маневра меняло!
БАБАХ! – Тахион снова врезался в Землю, время перематывалось.
– Эх! – вздохнула Рози, глядя на очередную попытку Тахиона упасть с Луны. – Если бы Лунного света было больше – у него могло бы и получится!
– Да без проблем! – бодро заявил я, вскочил, встал на краю крыши, поднял к Луне руку, и сделал такое движение, как если бы лампочку вворачивал в патрон. Луна заметно прибавила света. И только я обернулся к Рози, что бы спросить, что она об этом чуде думает, как обнаружил себя падающим с края Луны!
– Твою ма-агию-у! – заорал я, и больно стукнулся головой и локтем.
Ой! Это был сон! И я, оказывается, с тахты упал во сне!
А сон-то, что называется, в руку! Заметили? Этот сон ткнул меня носом в очень важное моё упущение! Я прямо почувствовал это! 'О! Магическая интуиция!' – подумал я, и прямо сидя на полу, стал напряжённо анализировать. И вышло у меня вот что:
На какие бы мудрые теории не опирался пришелец из будущего, насчёт налёта бипланов Тахион был не прав! Это было что угодно, только не результат изменения истории где-то в прошлом! Тахион полагает, что времетресение, вызванное созданным им парадоксом, сдвинуло историю этого мира так, что когда-то в прошлом люди решили развивать технологии наряду с магией. Однако, будь это так, уж наверное они додумались бы до того же, что предложила малышка Рози: использовать немного магии, что бы улучшить конструкцию бипланов! Однако ничего такого не было! Если подумать, и вспомнить подробности, то похоже скорее на то, как если бы маги украли эти несчастные бипланы! Или скопировали конструкцию. Почему такую допотопную конструкцию выбрали? Потому что кроме меня, все маги – лирики! Они просто не смогут разобраться в более сложной технике.
Что из этого следует, я придумать не смог. Маловато фактов. Вспоминая теорию 'межвселенских войн' Савелия Аристарховича, можно, конечно, предположить, что этот налёт организовали маги из какой-то перпендикулярной ветви времени. Но хоть я пока всего лишь начинающий ученик мага, и мало что видел, и мало что знаю, но сомневаюсь я. Сомнительно мне, что маги стали бы такой показательно-помпезный налёт организовывать. Прям, не воинская операция, а цирковое шоу! Кто-то отменил массовые проклятия, бьющие по крупным площадям? Разве не эффективнее было бы действовать средствами, незаметными для технарей этого мира? Или я так рассуждаю, потому что сам из технарей?
И фактов мало, и предположения мои основаны лишь на соображениях о том, как бы действовал я сам. Короче: ломать голову над этим пока бесполезно.
В общем, у меня есть две гипотезы, два взгляда на происходящее: одна от путешествующего во времени экстрасенса, а вторая от доктора физико-математических наук, со справкой из психбольницы. И обе плохо объясняют происходящее.
Пока я раздумывал, сидя на полу в одних трусах, и потирая ушибленный локоть, размышления мои спугнул вредный будильник – тот самый. Теперь, когда моего двойника закинули куда-то в иные реальности силы неведомого артефакта, мне снова приходится этим будильником пользоваться.
Расчётное утреннее расписание не содержит время на размышления. Просто потому что поспать хочется же подольше, вот утреннее расписание и оказывается сжато до предела. Так что пришлось мне мысли свои свернуть, отложить до случая, и спешно развить бурную деятельность. Бегом умылся, бегом оделся, накормил нас обоих с малышкой Рози. Мимоходом заметил, что отец опять у себя в офисе ночевал. Проводил Рози, усадил в такси. Бегом поднялся обратно в квартиру, бегом прибрался на кухне, спешно собрался в школу, и понёсся прыжками, что бы успеть на урок.
Я взбежал по лестнице подобно чемпиону по бегу с препятствиями! И уже врываясь в коридор второго этажа, краем глаза приметил её – ту загадочную молчаливую девчонку с последней парты. Она стояла одним пролётом выше, и смотрела на меня. В этом месте когда-то давно к школе пристроили ещё одно крыло, отчего окно с лестницы пришлось замуровать – получилась ниша в стене. В нише лежала густая тень, поскольку этот пролёт никаким окном больше не освещался. А в той густой тени стояла та загадочная девчонка.
Я решил, что пора коллекционировать загадки закончилась, и настала пора их, наконец, разгадывать. Так что я обратился к ней:
– Привет! А ты, разве, на урок не идёшь? Давай, я помогу слезть! – и протянул ей руку. Ниша была достаточно высоко – ей придётся спрыгивать на ступени, и я счёл, что проще сделать это, за что-то ухватившись. Например за мою руку, что тут такого? Но девчонка сперва удивлённо округлила глаза, а когда я протянул руку – шарахнулась от меня в противоположный угол ниши. Я себя при этом почувствовал, как... даже не знаю, с чем сравнить – сами догадайтесь! Короче: да ну её! Я развернулся, и убежал на урок!
Благодаря вчерашним занятиям с репетиторшей, я всё же выжил на уроке русского. Учительница была коварна, и била точно и беспощадно. Но я держался молодцом.
Финальным ударом она попросила меня выделить корень в слове 'вынуть'. Я припомнил, что в начале прошлой недели наша строгая репетиторша этим 'вынуть' вынула мозг моему двойняшке. Я тогда был счастлив сбежать на скалодром.
Отвечал я с места, а не у доски. Вдруг прямо к моему уху тянется та загадочная девочка с последней парты! Прямо на глазах учительницы, но та её в упор игнорирует! А девчонка тихо, но отчётливо подсказывает мне: – 'Имати яти!'
Каково, а?! Чья мать, и чего 'яти'? Это что, ругательство такое? За что?! Что за...?! Как это пон-ЯТЬ?
– 'Ять', разумеется! – отчеканил я, и сам удивился, при чём тут 'ять' и как его вставить в 'вынуть'?
– Кхм. В слове 'вынуть'? И где же там 'ять'? – поинтересовалась учительница, и я почувствовал, что истина где-то близко.
Логика вопила, что я проиграл, и никакого 'ять' в слове 'вынуть' не найти, как не ищи. Загадочная девчонка просто издевается надо мной! Но интуиция шептала, что учительница уже размазала бы меня по парте, не будь там этого 'ять'. Она слишком осторожно поставила последний вопрос, так, словно ступала по минному полю, обходя ловушку.
– Нету, – неуверенно подтвердил я очевидное, но отчаянно цепляясь за подсказки интуиции, выстрелил: – Но оно там было! Этимологически.
'Ять' – звучит как-то... отголоском эдаким, стариной, поэтому я и рискнул помянуть этимологию. Учительница сдаваться не собиралась:
– Было, не спорю. Было 'выяти', 'выйняти', 'вынять'. Но было, да былью поросло. Мы ведь не старорусский тут изучаем, нет? А?
– Усох корень, – согласился я с очевидным, и, пошарив мысленно между приставкой 'вы' и суффиксом 'ну', озвучил очевидное: – Между предшествующим 'ы' из приставки, и следующим 'н' из суффикса.
– Ладно, верно, – смилостивилась учительница. – Корневое чередование 'яти/имати'. Только корень здесь 'им'. Предшествующий звук 'ы' съел корневую 'и', а звук 'м' слился с 'н' из суффикса. Сегодня можно считать, что в слове 'вынуть' корень 'н', который накладывается на 'н' суффикса 'ну'. Таким образом, слово 'вынуть' и имеет корень, и в то же время, не имеет корня. Садись, будем считать, отвертелся.
Я сел, и только потом возмутился тому, сколь коварную ловушку подставила мне учительница! Ничего себе! И есть, и нет корня! Ляпни я про 'н' – она бы легко заявила, что это часть суффикса 'ну'! Надо будет угостить строгую репетиторшу родной речи сдобными бубликами с чаем и вареньем, и расспросить про прочие коварства русского языка. Наверняка там ловушек ещё много!
На перемене я подсел на последнюю парту к загадочной пугливой и неразговорчивой.
– Это... спасибо тебе. Выручила. И это... извини за случай на лестнице, – пробормотал я. – Давай попробуем сначала? Привет! Меня зовут Алексей!
Она испуганно похлопала на меня глазами, осторожно отодвинувшись подальше к стене. И стоило мне на секунду отвести глаза в сторону – там что-то громко упало, и это оказался Горохов, севший мимо стула – поворачиваю голову обратно – а загадочная девчонка натурально исчезла!
Э... я такой страшный? Или что? От меня плохо пахнет? Или у меня в волосах запутался дохлый паук? Что не так-то?! Эй!
...
Ладно, на уроке русского языка было тяжко. Но самый кошмар был на последнем уроке: на уроке химии. Это было Мамаево побоище! Учитель химии просто растоптал наши робкие попытки своей подавляющей интеллектуальной мощью!
Никогда и подумать не мог, что химия – химия! – может быть таким тяжёлым предметом! Ну и зверь этот новый химик! Ну и зверюга! Сам же объяснить не может, а понимания требует! Да, он, наверное, очень хороший химик, но, чёрт возьми! Он же плохой педагог! Учитель – это не тот, кто знает глубины и нюансы своего предмета, а тот, кто может научить других базовым понятиям! Их же именно этому должны в педагогическом учить! А не тому, как мозги ученикам в узел завязать!
Захваченный этими мыслями, сокрушаясь, что репетитора по химии сам себя лишил, я рассеянно глядел только себе под ноги, нервно вышагивая на автопилоте, и с ходу врезался в кого-то.
– Что...! – возмущённый вопль затух, когда я вдруг осознал, что врезался в девочку. Невысокая, даже миниатюрная, с пепельными волосами, подстриженными коротким 'каре', и большими серыми глазами. Я её знаю! Ну, то есть не знаю, но видел. Эта всегда спокойная и тихая девочка ходит в наш клуб героев-стенгазетчиков. Только она всегда такая спокойная и тихая, что в нашем бедламе незаметна. А, вспомнил! Это она тогда вызвалась с Алёной в метро идти, игрушку малышки Рози вызволять! А я даже до сих пор не знаю, как её зовут. А она сейчас смотрит прямо на меня.
Глупо вышло. Человек явно меня тут ждал, на меня смотрел, а я, как слепой танк, тупо пёр точно на неё, пока не врезался. Эк меня уроками контузило!
Девочка привычным движением руки с тонкими пальцами пианистки поправила локон, и уверенно протянула мне свой портфель. С такими портфелями, наверное, ходили мелкие чиновники середины прошлого века. И где она такое откапала? Но главное – я в неё врезался, она протягивает мне свой портфель, и никаких эмоций на спокойном лице! Как будто мы с ней каждый день тут так сталкиваемся.
Я удивлённо смотрю на неё, не понимая, что должен делать. Она спокойно держит в вытянутой тонкой руке подозрительно пухлый портфель. Наконец, я осторожно отмер, и протянул руку к предложенному портфелю.
– Это, типа, мне? – уточнил на всякий случай.
– Нет, это мне, – спокойно возразила она, отдавая мне портфель.
Бух! Эта штука оказалась неожиданно тяжелее, чем я мог предполагать, и я его не удержал.
– Нам по пути, – невозмутимо заявила сероглазая, невозмутимо развернулась, и невозмутимо пошла себе вон. Пришлось мне поднатужиться, и догонять её с этим тяжеленным портфелем.
– Это как-то старомодно, не находишь? – пыхтя, поинтересовался я. – В наши дни всепобеждающего феминизма, унисексов, и толерантности, парни уже не таскают девчонкам портфели.
'Тем более, незнакомым девчонкам' – хотел добавить я, но вовремя прикусил язык – откуда мне знать, с кем из девчонок знаком мой здешний двойник.
– Будем знакомы, – спокойно объявила сероглазая, – Сат-Ашарион. Можно просто: Са-Аша Карашвангер.
– А-а! – я выронил её тяжеленный портфель из рук себе под ноги, споткнулся, и чебурахнулся в пыль, пропахав по дорожке носом. Бр-р... Больно! Бр-ракованные заклинания!
– Вижу, ты уже в курсе, – заметила Саша, и совершенно невозмутимо поинтересовалась: – И кто же из них тебя просветил? Или ты как-то сам меня вычислил?
– Куда мне. Тахион сказал, – сдал я экстрасенса-путешественника во времени галактической контрразведке.
– А ты и поверил? – всё так же невозмутимо поинтересовалась она. Стальные нервы у них в инопланетянстве! Вот это я понимаю! Хотя... она же не человек, может там и нервов-то нет, может, они как-то иначе устроены...
– Конечно, иначе, – кивнула Саша. – Ты даже не представляешь, насколько иначе.
– Удобно, – заявил я, отряхивая одежду, – можно и не напрягать голосовой аппарат: подумал, и готово.
– Не настолько удобно, – ответила она. – Слишком много информационного шума. Сложно регулировать обратную связь, и отличать осознанные команды интерфейса, от нечаянно промелькнувших в сознании вариантов. Поэтому я задействую этот канал крайне редко.
– И молодец! Вот бы и дальше так, – ляпнул я. Ну, а какой смысл мне слова выбирать, когда она и так мысли читает?
– Хорошо. Запрос удовлетворён. Ты закончил?
– С чем?
– Отряхиваться, и ощупывать ушибленный нос. Успокойся: перелома нет. Но будет, если ты будешь так небрежен. Мы можем продолжить движение?
– А. Да, конечно. Движение, – пробормотал я, взваливая на плечо её портфель.
– Книги. Только книги. Ни кирпичей, ни слитков золота, ни космического оружия, – заявила она, шагая рядом со мной. – Не моя вина, что у вас принято пользоваться столь примитивной и малоэффективной формой хранения информации. И столь неудобной в транспортировке.
– А... – только я рот открыл...
– Нет, мысли уже не читаю. По твоему запросу канал чтения мыслей временно деактивирован. Просто в данной ситуации твои мысли слишком очевидны.
– Ясно. Хорошо.
Идём. Паренёк с девчонкой идут со школы. Солнышко весело светит, птички что-то шутливо щебечут. Он с помятыми штанами и лицом тащит её тяжеленный портфель на плече. А она из вежливости отключила канал сканирования его мыслей. Идиллия!
Жду. Это Саша вышла со мной на контакт, значит, пусть и начинает разговор. Ведь не ради того, что бы птичью перекличку вдвоём послушать, она со мной гулять пошла.
– Так ты поверил всему, что тебе сообщил Тахион? – спросила инопланетянка.
– Ну, поверил, не поверил,... а принял информацию к сведению. Готов и от тебя принять к сведению порцию информации.
– И не боишься?
– Перегрузки? Надеюсь, мои предохранители выдержат. Мне их жизнь в последнее время регулярно тренирует, так что предохранители крепчают.
– Не боишься, что я выдам некорректную информацию, и введу тебя в заблуждение, что бы использовать в своих целях?
Солнышко, птички, парень с девушкой, и сероглазая намерена использовать парня в своих целях. Мне кажется, или жанр этого произведения коварно поменялся?
– Ты уже используешь меня в своих целях, – заявил я, демонстративно перекидывая её тяжёлый портфель с одного своего плеча на другое.
– И вообще. Какой с меня толк может быть ВАМ? – многозначительно намекнул я, сам не знаю, на что. – С вашими-то возможностями...
– У меня сложилось ощущение, что Тахион считает меня представителем некой могущественной галактической организации, – задумчиво проговорила Саша.
– А это не так? – осторожно поинтересовался я.
– Так. Было. Около миллиона лет назад. Разумных цивилизаций в нашей галактике, конечно же, много, но они как правило не совпадают во времени. Я являюсь продуктом давно исчезнувшей цивилизации.
– Грустно, – сказал я.
– Нет, – спокойно возразила она, – вполне нормально. Во вселенной ничто не вечно, даже сама Вселенная. Цивилизации рождаются, расцветают, затем угасают.
– А ты как же? – поинтересовался я.
– А я была вморожена в глыбу метана, скитавшуюся от звезды к звезде, – огорошила меня инопланетянка. – Пока комета не попала в вашу Солнечную систему.
– И ты оттаяла в лучах нашего Солнца?
– Почти. В нашем случае детали уже не существенны. Но на этой планете я со времён Жёлтого Императора. Я служила у него.
Жёлтый император. Что-то знакомое... что-то из легенд об основании древнего Китая, кажется.
– В императорском спецназе? – предположил я.
– Нет, – возразила Сат-Ашарион, – во дворце. Советником.
– Э... советником по спецоперациям? – уточнил я.
– Советником по питанию. Сейчас это назвали бы 'диетологом'.
– Диетологом? – я удивился. – Ты была у легендарного Жёлтого Императора диетологом?
Ну, разве это не удивительно! Она же – инопланетянка! И – диетологом! Она бы ещё в садовники пошла! Вот я бы, попади я в какую-нибудь примитивную цивилизацию...
– Что сказать, он любил экспериментировать с приправами, – перебила мои мысли Саша. – Жёлтый Император, помимо прочего, был заядлым гурманом и увлечённым исследователем.
– Исследователем?
– Вместе со мной он занимался исследованием влияния качеств пищи на поведение людей. Тебе случалось замечать, что любители морепродуктов отличаются спокойствием, а мясоеды – импульсивны? Овощи прибавляют энергичности, фрукты способствуют творческим порывам. Базилик, перец, лимонный сок... змеиный яд, вытяжки из ядовитых корней, из желез ядовитых насекомых, настои ядовитых грибов, блюда из ядовитых рыб – при Жёлтом Императоре дворцовая кухня была весьма разнообразна. И император использовал свои исследования во внутренней и внешней политике, склоняя послов к нужным ему соглашениям после соответствующего угощения. Или заменяя отравившихся неугодных – угодливыми. Он и меня отравил.
– И ты отравилась? – удивился я.
– Как я могла разочаровать Императора? Конечно же, я отравилась. И умерла – с конвульсиями, посиневшим лицом, всё как положено. Я очень старалась.
– Прям, взаправду померла? – не поверил я, пристально рассматривая девчонку.
– Мне с этим проще, – объяснила инопланетянка, – дышать мне не нужно, сердца всё равно нет. Так что я просто уменьшила поток энергии, которую обычно трачу на поддержание тела. Оно сразу посинело, и перестало двигаться. Император остался доволен. Он потом пришёл в тот холодный подвал, куда меня кинули, долго и молча думал, а выдал что-то вроде:
– 'Восток рождает ветер, ветер рождает дерево, дерево рождает кислый вкус, а кислый вкус рождает печень. Печень рождает сухожилия, сухожилия рождают сердце, а печень управляет глазами'
Мне показалось уместным поправить Императора.
– 'Я бы не стала ставить на эту теорию при разработке диагностических техник', – заявила я ему тогда.
– И что Император? – заинтересовался я.
– Оживился, расчувствовался, побежал куда-то. Стал суетливо подпирать двери покоев скамейками. Я поднапряглась, расфазировалась с местной материей, и прошла сквозь каменную стену, чтобы попробовать пояснить Императору свою позицию по поводу обсуждаемого вопроса. Но Император дискуссию не поддержал. Мне надоело, и я покинула дворец, выйдя из покоев в окно. Башня была высокой, и тащиться по извилистой лестнице мне показалось излишними затратами энергии и времени. Больше я во дворец не возвращалась, а вскоре и вовсе покинула Поднебесную империю. Позже до меня доходили слухи, что император устроил никому не понятную затею с каким-то громоздким проектом по воздвижению Тайной Гробницы. А сам выпил того же яду, который испытывал на мне, сел в бочку с мёдом и повелел замуровать себя совсем в другом месте. До сих пор место его настоящего погребения так и не нашли.
– Ты вот так просто выдаёшь мне такие тайны? – спросил я с подозрением.
– Мне нужно, что бы ты мне верил, – просто ответила она.
– Нужно зачем?
Са-Аша остановилась, спокойно огляделась, и присела на скамеечку. Я тоже присел рядом, поставив её портфель между нами.
– У нас иная концепция эволюции, индивидуальная.
– Личное бессмертие и регулярные апгрейды? – решил я съехидничать.
– Ну, примерно так.
– Что, серьёзно? Я угадал?
– И это на самом деле приговор, – Сат-Ашарион покачала головой. Со временем мы осознаём тщету всего, теряем цель, смысл, мотивацию. Когда ты практически вечен, и постоянно совершенствуешься, у тебя довольно быстро не останется недостигнутых целей. Удовольствия надоедят ещё быстрее. Мне повезло – моя цель недостижима. Я пытаюсь остановить Пожирателя миров.
– Звучит... устрашающе, – признал я. – Ну так, немного.
– Устрашающе, – просто согласилась она. – Пожиратель столь же древнее существо, как и наша галактика. Может, древнее. Во времена, когда Млечный путь был юн, Пожиратель уже был практически всемогущ. В первом приближении. Достоверных сведений о пределах его возможностей мне не известно, но чисто теоретически – они обязаны где-то быть. Во времена, когда моя родная цивилизация вышла к звёздам, от иных цивилизаций нашим любопытным ксеноархеолагам остались лишь живописные руины. И легенда о Пожирателе миров – невообразимо могущественном существе, пожиравшем целые миры. Подумай только – одно существо, настолько могущественное, что он вращал планеты, как жонглёр свои мячики. Одно существо, регулярно пожиравшее всю жизнь в галактике, и засевавшее планеты новой жизнью. Существо, тушившее и взрывавшее звёзды, по собственной прихоти. Пока Пожирателя не убили собственные дети. Своих детей, кстати, он пожирал в первую очередь. Знал, что однажды кто-то из его детей его убьёт.
– Из предсказания? – перебил я. А мне что-то померещилось смутно знакомое в этой истории.
– Зачем предсказания? – пожала плечом Са-Аша. – Из опыта. Дети Пожирателя регулярно пытались его убить. И вполне логично, что однажды кому-то из них повезло. С тех пор Пожиратель стал просто мифом. Но среди некоторых разумных видов существует скрытое и непонятное мне движение, стремящееся вернуть Пожирателя.
– Как они могут? – удивился я. – Он же их тут же сожрёт?
– Конечно сожрёт, – спокойно подтвердила Саша. – Но это для тебя ужасно. Для меня ужасно. Для них это логично и правильно.
– Почему?!
– Мне не известно. Около миллиона лет тому назад я отправилась в полёт, что бы это выяснить. Видишь ли, речь идёт об одном уникальном приборе. Учёные теоретически предсказали существование... 'пуповины вселенной', 'червоточины пространства'.
– Чего? – удивился я. – Это как?
– Это условное название, – пояснила Саша. – Речь идёт о 'точке невозможности', точке, в которой ничего не определено вообще, точке, в которой наша Вселенная как бы не существует, и в то же время существует бесконечное количество вселенных.
– Я ничего не понял, – помотал я головой.
– Я не надеюсь, что смогу объяснить такую сложную вещь, – сказала Саша. – Тебе понять надо другое. Эта важная квазичастица не определена в пространстве-времени. То есть она существует везде одновременно, но в конкретной точке пространства-времени вероятность обнаружить эту квазичастицу стремится к бесконечно малой величине. Однако кое-кто из здешних учёных попытался построить прибор, способный поймать эту неуловимую квазичастицу.
– Местных? – переспросил я – Кто-то из здешних учёных?
– Да, я так и сказала, – кивнула Саша невозмутимо, и продолжила: – У них ничего не получалось, и не могло бы получиться. Но к тому времени наши ксеноархеологи опубликовали каталог археологических находок с разными артефактами времён последней битвы неведомых древних с Пожирателем миров. Здешние учёные ко всеобщему удивлению обнаружили в этом каталоге описание устройства, схожего с их экспериментальной установкой. Короче говоря, среди кучи древних черепков оказался важный прибор – ловушка для 'червоточины'.
– Погоди секунду, – попросил я, – я так и не понял, чем важна эта 'пуповина Вселенной'?
– Если эту квазичастицу удастся каким-то образом поймать хотя бы на несколько квантов времени, с такой ловушкой можно многое. Например, черпать дармовую энергию. Или даже перебросить мгновенно на другой край галактики целый флот.
– Звёздные врата! – невольно вырвалось у меня.
– Всё было бы хорошо, если бы не было так плохо, – объявила Саша, и принялась объяснять: – Это древнее устройство не было изобретением древних героев, сражавшихся с Пожирателем. Наоборот, к сожалению. Это было частью самого пожирателя. А теперь представь, что древние герои сумели как-то лишить Пожирателя такого важного оружия, и, скажем для примера, скинули чудовище в чёрную дыру. Что будет, если сейчас запустить устройство, и открыть эти самые врата? В чёрной дыре время сильно замедляется, и чудовище, возможно, до сих пор живо – всё ещё падает. К моменту, когда выяснились эти важные подробности, артефакт был передан сюда, местным учёным.
– И где эти врата теперь? – спросил я.
– Интересный вопрос. Я летела сюда именно за ними.
– Подожди, Саша, – попросил я, – ты летела сюда за вратами Пожирателя?
– Да.
– Которые нашли в древних руинах неведомой цивилизации ваши археологи, а здешние учёные сумели починить?
– Да.
– Миллион лет назад?
– Около того.
– А разве на Земле в те времена была цивилизация?
– Может быть, я не знаю. Если и была, в космос они не летали. Когда я говорила 'здешние' я имела в виду Солнечную систему, но не эту конкретную планету.
– Не эту? А какую же?
– Я летела на Марс. Не долетела. Это была диверсия. Повреждены оказались навигационные данные, и я столкнулась с кометой. Мне удалось уцелеть, и я провела в состоянии криосна миллион лет, в первом приближении. Когда я всё же вырвалась из ледяного плена, то что же я увидела? Марс был уничтожен космической бомбардировкой.
– Марс разбомбили из космоса? – ужаснулся я.
– Это тебя удивляет? – спросила Сат-Ашарион. – Марс сейчас красный, как обожжённый кирпич. Что делает кирпич красным, знаешь?
– Окислы железа.
– Верно. Попробуй приблизительно оценить, сколько потребовалось кислорода, что бы окислить всю поверхность Марса? На Луне, скажем, кислорода нет, так там и красных песков нет. Взгляни на марсианские кратеры, и сравни их с лунными. Очевидно же, что марсианские кратеры все одного возраста. Они все образовались одновременно. Мощность взрыва Тунгусского метеорита оценивают в 40 – 50 мегатонн. Ты можешь по величине марсианских кратеров прикинуть мощности тамошних взрывов, сложить, и получишь оценку количества энергии, высвобожденной в атмосфере планеты одновременно. Очевидно, атмосфера перешла в состояние плазмы и была сброшена в космос. А Марс стал красным.
– И всё это из-за древнего артефакта? – ужаснулся я.
– Космические войны – штука очень редкая, ибо это весьма расходное мероприятие, которое в случае успеха ничего не даст победителю, кроме руин, ни к чему не пригодных.
