Текст книги "История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III"

Автор книги: Андрей Зубов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 65 страниц)

Хотя результат ЕР почти равен сумме голосов за все три «партии власти», принимавшие участие в выборах 1999 г. – «Единство», ОВР и НДР, их консолидация и завоевание абсолютного большинства в парламенте, позволяющего даже изменять Конституцию (вместе с депутатами, избранными по одномандатным округам), стали главным итогом выборов. В сочетании с провалом правых (либеральных) партий и резким сокращением влияния КПРФ это свидетельствовало об отмирании партийной системы, сложившейся в 1990-е гг., и возникновении в стране принципиально новой политической ситуации, связанной с укреплением моноцентрической системы власти.

Очевидно, что ЕР прочно ассоциировалась в сознании избирателей с популярным Президентом и его политикой – устойчивым возобновлением экономического роста и повышением доходов, укреплением государства и международного положения страны. Успех ЕР основывался также на применении «административного ресурса» – абсолютном господстве «партии власти» в информационном пространстве, контролем над финансовыми рычагами, влиянием на суды и правоохранительные органы. Одной из основ избирательной кампании ЕР в 2003 г. была борьба против олигархов, не считающихся с интересами государства и открыто нарушающих законы. Отправной точкой послужило «дело ЮКОСа» и арест его главы Михаила Ходорковского, обвиненного в уклонении от налогов в особо крупных размерах и незаконных действиях при приватизации ряда объектов. Антиолигархическая кампания в условиях дальнейшей поляризации социальной структуры общества нашла позитивный отклик у значительной части избирателей.

В октябре 2006 г. была создана еще одна лояльная президенту «партия власти», названная «Справедливой Россией» (СР). Это произошло в результате объединения «Партии жизни» во главе со спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым и «Партии пенсионеров», сумевших провести в 2000-х гг. нескольких кандидатов на выборах в законодательные собрания некоторых регионов, а также остатков партии «Родина». Поскольку Президент Путин одобрил идею формирования влиятельной левоцентристской партии, в нее открылся путь чиновникам и политическим деятелям, которым не досталось видных мест в ЕР – в частности, мэрам крупных городов, нередко конфликтующих с губернаторами.

Лидером национально-патриотических партий на протяжении всего постсоветского периода являлась ЛДПР. За Владимира Жириновского и его «вождистскую» партию, представляющую собой эффективное лоббистское предприятие, голосовала неустойчивая группа далеких от какой-либо идеологии избирателей (наиболее активно – мужчины трудоспособного возраста со средним образованием, рабочие, жители средних промышленных городов, дальневосточных и северных районов), ориентированных на ценности сильной власти, порядка, «твердой руки». После головокружительного успеха на выборах 1993 г. доля голосов за ЛДПР снижалась, особенно резко – в 1999 г. (6,0 % – всего около четверти того, что партия имела шестью годами раньше). Большая часть электората Жириновского переметнулась к «Единству». На следующих выборах, в 2003 г., популярность ЛДПР вновь существенно возросла: она собрала 11,5 % голосов. Пропаганда ЛДПР еще более откровенно окрасилась в националистические цвета: главным в ней стал лозунг «Мы за русских, мы за бедных!». Партия подавала себя как протестную силу, в то же время лояльную популярному Президенту. В самом деле, при обоих президентах постсоветской России Жириновский, хотя и допускал время от времени резкие популистские высказывания, критикуя власть, но неизменно с ней солидаризировался во всех сколько-нибудь важных вопросах.

На выборах 2003 г. в спор за депутатские кресла успешно вмешалась было новая сила – партия «Родина» во главе с Дмитрием Рогозиным и Сергеем Глазьевым, созданная, как считают эксперты, при участии Кремля с целью ослабить главного конкурента ЕР – коммунистов. Эту партию трудно однозначно отнести к национал-патриотическим – она формировалась как конгломерат нескольких течений, в том числе левых. Однако многие ее лозунги перекликались с лозунгами Жириновского. «Родина» строила свою кампанию на протесте против олигархов, экспроприировавших богатства страны, социальной несправедливости, отсутствия у значительной части общества возможностей для повышения своего социального статуса и доходов, притока мигрантов из «ближнего зарубежья» и за укрепление авторитета России в мире и на постсоветском пространстве. В пользу «Родины» сыграл эффект новизны – ее лидеры были яркими ораторами и еще не успели приесться избирателям, как руководители «старых» партий. Наилучшие результаты «Родина» получила в столицах и их пригородах – Москве и Московской области, Петербурге, а также в ряде областей Центрального и Центрально-Черноземного районов. В среднем по стране она завоевала 9,0 % голосов.

Однако уже через несколько недель в «Родине» произошел раскол. Ставший единоличным руководителем партии Дмитрий Рогозин проявлял излишнюю самостоятельность и зашел слишком далеко в разжигании ксенофобии. Он был заменен лояльным Кремлю умеренным политиком А. Бабаковым, а затем «Родина» вошла в «Справедливую Россию».

Одна из самых старых правых партий – «Яблоко», характеризовавшая себя как социал-либеральная партия. Её название происходит из аббревиатуры имен первых ее лидеров – Явлинского, Болдырева и Лукина. Как либеральное объединение, «Яблоко» отстаивало ценности личной свободы, открытой рыночной экономики, политической демократии, прав человека и их приоритета над интересами государства. Как социальная, или социал-демократическая партия, оно резко критиковало итоги приватизации и других преобразований начала 90-х гг., поскольку они привели к массовому обнищанию граждан, не создали долговременных основ экономического роста, породили авторитарные тенденции в политической жизни. «Яблоко» призывало сделать приоритетными социальные цели, а не улучшение любой ценой макроэкономических показателей, реформировать экономику постепенно, уделяя особое внимание ее структурной перестройке и активной промышленной политике государства. Руководители партии полагали, что европейские модели социального либерализма гораздо ближе российским реалиям, чем американская.

Социальная база «Яблока» – часть среднего класса: лица работоспособного возраста со сравнительно высоким уровнем образования (инженерно-технические работники, преподаватели, юристы, экономисты, бухгалтеры, менеджеры среднего звена, мелкие и средние предприниматели), имеющие более высокие доходы, чем в среднем по стране, и живущие в основном в крупных городах.

Доля голосов за «Яблоко» колебалась на уровне примерно 6–7 %, чего было достаточно для создания фракции в Государственной Думе. На выборах 2003 г., однако, «Яблоку» не удалось пройти в Думу (партия получила всего 4,3 % голосов). Многие известные соратники основателя и бессменного лидера партии Григория Явлинского вышли из партии и обвиняли его в авторитарном стиле руководства. «Яблоко» сотрудничало с другими либеральными партиями лишь при выдвижении кандидатов по одномандатным округам и отказывалось от каких-либо союзов с ними. Разобщенность либералов привела к тому, что в Думе четвертого созыва правые силы вообще не были представлены. На фоне организационного ослабления «Яблока» и других либералов часть их избирателей перешла к ЕР.

«Союз правых сил» (СПС), образовавшийся перед выборами 1999 г. – прямой наследник бывшей правящей партии «Демократический выбор России», вошедшей в него вместе с рядом мелких группировок. СПС провел в 1999 г. блестящую, динамичную кампанию и завоевал 8,5 % голосов, что было неплохим дебютом. СПС, на деле – клуб крупных предпринимателей, объединял сторонников либерального курса – «западников», убежденных, что Россия должна занять свое место рядом с цивилизованными странами с развитой экономикой и демократическими институтами. Его лидерами стали Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, Ирина Хакамада. Партия выступала за децентрализацию государства, реализацию конституционных принципов федерализма и местного самоуправления, открытую рыночную экономику. Однако перед выборами 2003 г. образ СПС как самостоятельной политической силы заметно потускнел, поскольку партия в течение продолжительного времени поддерживала Президента и не сумела дистанцироваться от его политики. Партию покинуло несколько известных фигур. Ей не удалось выдвинуть свежих идей и новых ярких лидеров, и она собрала лишь 4,0 % голосов, оставшись за порогом Думы.

В избирательной кампании, построенной «партией власти» на борьбе с олигархами, либералы оказались неубедительными: Анатолия Чубайса значительная часть общественного мнения считала отцом неправедной приватизации и создателем олигархических империй, а против «Яблока» работали публикации о его финансировании «ЮКОСом».

Вместе с тем, социологические опросы начала XXI в. свидетельствовали, что за СПС и другие правые партии в принципе были готовы проголосовать их традиционные избиратели – жители крупных городов: представители среднего класса, интеллигенции, предприниматели. По сведениям самой партии, в ее рядах состояло в 2007 г. около 60 тысяч членов. Депутаты от СПС были представлены в 43 региональных парламентах.

Пятипроцентный барьер при голосовании по спискам в 2003 г. преодолели всего четыре партии из 23 (ЕР, КПРФ, «Родина» и ЛДПР). ЕР выдвинула своих членов на посты всех без исключения председателей парламентских комитетов. Новый, монолитный состав Думы обеспечивал принятие любого законопроекта. По мнению идеологов ЕР, единодушие исполнительной и законодательной власти увеличивает эффективность реформ и политики Президента, получившей одобрение большинства россиян. Вместе с тем, пространство политического маневра Президента сузилось. В созданной им моноцентрической системе власти он напрямую несет ответственность за деятельность всех ее ветвей – деятельность Государственной Думы и правительства перестали быть политическим «амортизатором». Возросла вероятность ошибок.

Президентская администрация создала в 2005 г. новый институт – Общественную палату РФ. Ее основные задачи – выдвигать и поддерживать гражданские инициативы, проводить экспертизу федеральных законов и законопроектов, осуществлять общественный контроль за деятельностью правительства. Методы работы Общественной палаты – слушания с приглашением руководителей государственных органов, разработка заключений и рекомендаций, участие в законотворчестве. Состав палаты формировался в несколько этапов: сначала Президент назначил 42 ее члена, затем они избрали 42 члена, кандидатуры которых предлагали общероссийские общественные объединения, затем избирались еще 42 члена от региональных и межрегиональных объединений. По подобию федеральной Общественной палаты сформированы ее аналоги в регионах. Решения и заключения палаты носят рекомендательный характер. Хотя деятельность известных и авторитетных людей, согласившихся быть ее членами, несомненно, могла принести пользу, вряд ли новый орган, дублирующий Государственную Думу, но без ее легитимности, прав и возможностей, способен был эффективно подменить действительную политическую инициативу русских граждан. Общественные палаты стали еще одним элементом в системе президентского антидемократического моноцентризма, укреплявшейся стараниями Президента Путина и его Администрации все 2000-е гг.

Президентская администрация много и в целом весьма успешно занималась формированием соответствующей политическому моноцентризму партийно-политической системы, которая без больших помех позволяла бы проводить политику главы государства, была бы устойчива и обеспечивала преемственность власти, исключив радикальные изменения в структуре владения крупной собственностью и контроле над финансовыми потоками. Главной задачей было укрепление позиций ведущей «партии власти» – «Единой России». Другая важная задача заключалась в создании предпосылок для чередования у власти двух крупных проправительственных партий (право– и левоцентристской), представляющих фактически одни и те же или, по крайней мере, близкие по интересам и взглядам группировки политической элиты, но опирающиеся на несколько разный электорат.

Такая партийно-политическая система могла бы, по мнению своих создателей, направлять в нужное русло протестные настроения избирателей в случае нравственного «износа» главной партии власти. Третьей задачей была подстраховка – создание лояльных власти партий, которые бы могли стать альтернативой двум новым главным партиям в случае их неудач и нарастания социального протеста. Четвертая задача состояла в противодействии «приватизации» регионов и их политического представительства крупным бизнесом или региональными лидерами, обеспечивавшими избрание подконтрольных им законодательных органов и проводившими своих ставленников в Государственную Думу по одномандатным округам. Пятой задачей было укрупнение общенациональных партий, в 2003 г. возведенное в послании Президента Федеральному собранию в ранг одной из важнейших государственных целей.

Для решения этих пяти задач эффективно использовались многообразные средства. Конституционное большинство, полученное «Единой Россией» в Государственной Думе по итогам декабрьских выборов 2003 г., позволило «партии власти» радикально, быстро и без оглядки на оппозицию изменять законодательство о партиях и выборах. Усилился централизованный контроль над электронными СМИ. В 2001 г. 88 региональных вещательных центров, которые числились в составе ВГТРК, были переданы в состав вновь созданного Федерального государственного унитарного предприятия «Российская телевизионная и радиовещательная сеть».

Большую роль сыграли административные рычаги: главы исполнительной власти в регионах, многие крупные хозяйственные руководители и бизнесмены присоединились к главной «партии власти». Государственные органы и избирательные комиссии далеко не всегда соблюдали нейтралитет по отношению к партиям и кандидатам. Нежелательные партии и кандидаты отстранялись от выборов с помощью нормативных избирательных процедур. Например, обнаружение малейших неточностей в сведениях о кандидатах, представляемых в избирательные комиссии, или «ненадлежащее оформление документов» могли служить в нужных случаях безоговорочным поводом для исключения из списков. Признание недействительными части подписей, собранных в поддержку партий или кандидатов, было особенно болезненным для небольших партий. Их ограниченные финансовые возможности не позволяли набрать такого числа подписей, которое застраховало бы их от снятия с выборов. Даже если судебное разбирательство позже признавало претензии избирательных комиссий необоснованными, время уже бывало упущено. Доказанный в суде факт невыполнения избирательной комиссией требований закона не служил основанием для отмены решения комиссии об отказе в регистрации.

Кроме того, применялись аппаратные методы, давшие возможность в ряде случаев сменить неугодное руководство небольших партий. Наконец, в распоряжении «партии власти» были федеральные телевизионные каналы и другие мощные средства влияния на общественное мнение.

В соответствии с курсом Владимира Путина на укрепление территориальной целостности страны и строительство «вертикали власти» еще в течение первого срока его президентства были приняты законодательные меры по предотвращению формирования партий на региональной основе и устранению с политической сцены мелких партий. В июле 2001 г. был принят новый закон «О политических партиях», который установил, что политическая партия должна иметь отделения более чем в половине субъектов РФ и в ней должно быть не менее 10 тысяч членов. При этом в более чем половине регионов в отделениях партии требовалось иметь как минимум 100 членов. Закон ввел различия между политическими партиями, которые могли участвовать в выборах, и общественными объединениями, которые должны иметь иные задачи. В течение переходного периода сроком в 6 месяцев общественные объединения, желавшие сохранить право участвовать в общегосударственных и региональных выборах, должны были преобразоваться в партии. Такой же срок был отведен на регистрацию отделений не менее чем в половине регионов.

Законом было запрещено создание партий по признакам профессиональной, расовой, национальной, религиозной принадлежности, а также образование структурных подразделений партий в органах государственной власти и органах местного самоуправления, в Вооруженных силах, правоохранительных и иных государственных органах. В декабре 2004 г. Государственная Дума по инициативе «Единой России» приняла поправки к закону о партиях, которые сделали требования к партиям значительно более жесткими. Минимальная численность их членов была увеличена до 50 тысяч, минимальная численность региональных отделений не менее чем в половине регионов – до 500 членов, минимальная численность остальных региональных отделений определена в 250 членов. В течение всего одного года партии должны были привести свою численность в соответствие с новыми требованиями, т. е. увеличить ее сразу в несколько раз. Согласно новому закону, в 2006 г. незадолго до того созданная Федеральная регистрационная служба (ФРС) должна была проверить число членов каждой партии. Одновременно была ужесточена финансовая и иная отчетность, которую партии должны представлять в ФРС. В случае невыполнения требований нового закона, после 1 января 2007 г. партии должны были быть распущены в судебном порядке или преобразованы в иные общественные объединения. В течение 2006 г. число официально зарегистрированных партий сократилось с 46 до 37. К сентябрю того же года была подтверждена нормативная численность 19 партий.

Процессуальные вопросы проверок ФРС оставались законодательно не регламентированными до 2006 г. В конце 2006 г. по этому вопросу был принят административный регламент. Хотя этот регламент – не закон, но в отечественной доктрине к «законодательству» часто относят и подзаконные акты. На практике проверки часто проводились даже без уведомления руководства партий, представляли собой поквартирные обходы их членов с участием милиции, фактически применявшей при этом те же методы, что и при проверке правонарушителей. Лидеры небольших партий заявляли о фактах административного давления на активистов, бюрократических придирках и т. п. Для создания новых партий были поставлены труднопреодолимые препятствия.

Действительно, как свидетельствует зарубежный опыт, деятельность региональных партий, фактически сформированных по этническому или конфессиональному принципу, может поставить под угрозу целостность государства. Большая часть партий, зарегистрированных в России, мало участвовала в политической жизни. Так, на выборах депутатов законодательных собраний, проходивших в 2006 г. в 18 субъектах, было представлено 28 партий, но только самые крупные из них («Единая Россия», КПРФ, Российская партия пенсионеров, ЛДПР, Российская партия Жизни, «Патриоты России») заявили свои списки или кандидатов более чем в 13 регионах. Только 14 партий получили хотя бы один мандат и только 6 – более 10 мандатов.

Действенным инструментом неформального контроля Кремля над партиями стало их финансирование из так называемой «черной кассы» Администрации Президента, о чем неоднократно сообщала оппозиционная пресса.

Одновременно с ужесточением закона о партиях в годы первого президентства Владимира Путина не прекращался пересмотр избирательного законодательства в зависимости от потребностей «партии власти». Государственная Дума приняла шесть законов, корректирующих рамочный закон «Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации», и семь законодательных актов по изменению закона о выборах Государственной Думы. Эти изменения носили радикальный характер, были осуществлены вопреки мнению оппозиции и направлены на укрепление и стабилизацию партийной системы с доминирующей ролью одной-двух правительственных партий. В частности, закон, принятый в мае 2005 г., предусматривает переход от смешанной к пропорциональной избирательной системе (т. е. по партийным спискам). Еще раньше было установлено, что к распределению мандатов в Государственной Думе будут допущены только партии, получившие не менее 7 % действительных голосов, а не 5 %, как ранее. Только по пропорциональной системе отныне избирались законодательные собрания ряда субъектов Федерации.

Международный опыт свидетельствует, что сама по себе избирательная система еще не определяет демократизм выборов. При прочих равных условиях пропорциональная система лучше учитывает волеизъявление избирателей. Главный аргумент ее сторонников состоял в том, что нововведения будут стимулировать укрепление партий и развитие гражданского общества. Их оппоненты утверждали, однако, что политический смысл перехода на чисто пропорциональную систему состоит в повышении контроля федерального центра над формированием списка «партии власти». При прежней системе кандидатуры по одномандатным округам выдвигались главным образом региональными властями, лучше знающими местные условия. Отмену голосования по одномандатным округам призвано было компенсировать создание региональных списков, по которым, помимо «тройки» общегосударственных лидеров, должно избираться большинство кандидатов. Местных деятелей избиратели знают обычно лучше и охотнее за них голосуют.

Из других электоральных новаций середины 2000-х гг. наибольшее значение имеет отказ от строки «против всех» в избирательных бюллетенях. Голосование против всех кандидатов или партийных списков служило легитимным и сознательным выражением протеста избирателей в тех случаях, когда популярным лидерам или избирательным объединениям отказывали в регистрации, или они были сняты с выборов. Голосование недействительным бюллетенем формой протеста быть не могло, так как не влияло на результат голосования.

Был также отменен порог явки избирателей на выборы, который позволял считать их итоги легитимными. Известно, что часть электората безразлична к региональным и местным выборам. Неявка значительного числа избирателей при высоком пороге явки часто приводила к срыву выборов, заставляла проводить повторное голосование. В то же время полная отмена порога приводит к формированию законодательного органа меньшинством избирателей и фактически лишает его легитимности.

Лишены были пассивного избирательного права граждане России, одновременно имеющие гражданство другого государства или вид на жительство в другой стране (речь идет о многих сотнях тысяч избирателей). Под запретом оказались и избирательные блоки: если две или более партии хотят совместно участвовать в выборах, то либо одна из них должна самораспуститься, а ее члены вступить в другую партию, либо они должны объединиться, но это требует сложной и длительной процедуры. Это нововведение противоречило официально заявленной цели укрупнения партий. Избирательные объединения теперь не могли постепенно идти к слиянию, вырабатывая общую платформу.

Депутатам Государственной Думы и региональных законодательных органов было запрещено добровольно переходить в другую фракцию или партию: в этом случае они лишались мандата. Запрещалась и критика соперников по предвыборной кампании в эфире. Последнее нововведение лишало предвыборную кампанию самой сути – критического характера, дискуссии об актуальных общественных проблемах.

В итоге, в России за без малого два десятилетия так и не сложилось реальной состязательной партийной системы. Есть лишь «партия власти». Это разительно отличало послекоммунистическую Россию и от России «думской» последнего предреволюционного двенадцатилетия, и от послекоммунистических обществ Центральной и Восточной Европы от Болгарии до Эстонии, и сближало нынешнюю РФ со странами «народной демократии» – сателлитами СССР в советской части Европы в 1950–1980-е гг., да и с самим Советским Союзом с его однопартийной системой и выборами без выбора.

Литература:

Радикальный русский национализм. Структуры, идеи, лица. М.: Информационно-аналитический центр «Сова», 2009.

Русский национализм. Социальный и культурный контекст. М.: Новое Литературное обозрение, 2008.

А. А. Собянин, В. Г. Суховольский. Демократия, ограниченная фальсификациями. Выборы и референдумы в России в 1991–1993 гг. М., 1995.

J. H. Billington. Russia in search of itself. Baltimore; L.: The Johns Hopkins University press, 2004.