Текст книги "История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III"
Автор книги: Андрей Зубов
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 65 страниц)
По замыслу конституционной реформы, принятой 1 декабря 1988 г., Съезд народных депутатов СССР (СНД) должен был заложить в стране основы парламентаризма, обеспечить широкое представительство основных социально-профессиональных групп населения, способствовать обновлению политического руководства, приведя в него новых, демократически мыслящих людей. Съезд должен был собираться всего лишь раз в год, и к тому же съезд, состоявший из 2250 депутатов, был слишком громоздким органом, чтобы заниматься законотворчеством, и был обречен выполнять преимущественно символические функции. Характерно, что в Кремлевском Дворце съездов, где предполагалось проводить заседания съезда, не было даже оборудования для голосования. Реальные законотворческие и контрольные полномочия должны были принадлежать Верховному Совету в составе 400 членов, избираемому из числа депутатов съезда. Отбор членов Верховного Совета мог позволить руководству КПСС сохранить контроль над деятельностью нового парламента.
С этой же целью избирательная система была чрезвычайно усложнена. Напрямую избиралось лишь 1500 депутатов: по 750 от территориальных и национально-территориальных одномандатных округов по мажоритарной системе (по 32 депутата от каждой союзной и 11 – автономной республики, по 5 – от каждой автономной области и по 1 – от каждого автономного округа). Таким образом, «вес» голоса избирателей, проживавших в разных частях страны, был разный. К примеру, житель Абхазии имел целых три голоса, так как должен был избрать депутата от своего территориального округа и двух национально-территориальных – от Грузинской ССР и своей автономной республики.
Остальные 750 депутатов избирались от общественных организаций по нормам, установленным законом о выборах народных депутатов. Так, КПСС получила право на 100 мандатов (так называемая красная сотня), а Академия наук СССР – 10. Избрание депутатов от общественных организаций давало возможность партийной номенклатуре и ее ставленникам в их руководстве использовать многочисленные рычаги влияния на решения их съездов, выдвигавших кандидатов. Опыта проведения конкурентных выборов в стране не было, поэтому в их организации были допущены просчеты, приведшие к нарушениям избирательных прав граждан: число избирателей сильно варьировало между округами, причем городские округа были более крупными, что вело к дискриминации относительно более демократически настроенного городского населения. На компактность избирательных округов, конфигурацию их и соответствие их границ территориальным общностям не обращали внимания, чем воспользовались в балтийских республиках, большинство депутатов от которых представляло сельские округа с преимущественно коренным населением.
СНД был правомочен рассмотреть любой вопрос, отнесенный к ведению СССР. К исключительной компетенции съезда относились наиболее значительные вопросы: принятие и изменение Конституции СССР; изменение национально-государственного устройства и границ между союзными республиками; утверждение основных направлений внутренней и внешней политики; одобрение государственных планов и общесоюзных программ экономического и социального развития; избрание ряда высших должностных лиц и т. п.
Несмотря на не вполне демократический характер формирования СНД и недостатки в организации выборов, голосование 26 марта 1989 г. стало первым свободным волеизъявлением избирателей за 72 года русской истории, истекших со времени выборов в Учредительное собрание 1917 г.
Подготовка к голосованию 26 марта 1989 г. протекала в условиях исключительной политической активности в крупных городах и во многих регионах. В десятках из них возникли народные фронты, сотни неформальных организаций, политических клубов, начали формироваться политические партии. В республиках Прибалтики и Закавказья, на Украине и в Молдове бурными темпами развивались национальные движения. Страну сотрясали забастовки, политические митинги собирали сотни тысяч участников. Политика стала главной темой газет и журналов. Тиражи наиболее популярных из них подскочили до многих миллионов экземпляров. Так, тираж газеты «Аргументы и факты», первоначально возникшей при правлении Всесоюзного общества «Знание» и предназначенной для информирования ограниченного числа лекторов и «пропагандистов», взметнулся до более чем 30 млн, и эта газета была занесена в Книгу рекордов Гиннесса.
Но общество еще только начинало возрождаться к полноценной политической жизни: четких политических водоразделов не существовало, программы народных фронтов были невнятными. В центре политической жизни оставалась КПСС, в которой усиливались внутренние разногласия. Господствующей темой политических народных дискуссий чаще всего была критика или защита КПСС, содержание «социалистической идеи». Нарастал экономический кризис, с прилавков постепенно исчезали товары первой необходимости, повседневная жизнь становилась все труднее.
В этих условиях выборы стали мощным каналом выражения протестных настроений и часто принимали характер референдума – «за» или «против» руководителей региона, других «начальников», на которых возлагалась ответственность за кризисное состояние страны. Почти все первые секретари республиканских и областных комитетов КПСС, многие другие партийные, советские и крупные хозяйственные руководители были вынуждены «по должности» выставить свои кандидатуры. Партийно-советский аппарат применил весь имевшийся в его распоряжении арсенал административно-бюрократических методов, чтобы предотвратить выдвижение нежелательных кандидатов, которые могли составить конкуренцию его ставленникам. Для этого затягивали сроки регистрации политических противников, им не предоставляли залы для выдвижения по месту жительства, с помощью подставных кандидатов имитировали альтернативность выборов, искусно манипулировали окружными предвыборными собраниями, во многих случаях организовывали гонения неугодных. Однако эти меры часто давали обратные результаты. Российское общество всё более решительно настраивалось против существовавшей коммунистической власти, что в условиях общественной свободы вело к революционному кризису.
Первым главным итогом выборов стало громкое поражение 38 первых секретарей обкомов КПСС и ряда других руководителей – председателей облисполкомов, командующих военными округами и др. В то же время оглушительным успехом у избирателей пользовались представители гуманитарной интеллигенции – известные критическими выступлениями писатели, публицисты, ученые, артисты. Несмотря на бюрократические препоны, немало выдающихся фигур стало депутатами от общественных организаций – творческих союзов, Академии наук и др. Среди избранных были люди, известные своим свободомыслием – академик Андрей Сахаров, экономисты Николай Шмелев и Гавриил Попов, правовед Анатолий Собчак, историк Юрий Афанасьев, социолог Татьяна Заславская, этнолог Галина Старовойтова, избранная от Армении.
Второй очевидный итог голосования состоял в том, что оно выявило огромные контрасты в политической активности и настроениях избирателей, отразившие этнокультурные различия и разрыв в уровне социально-экономического развития между союзными республиками и регионами. Прежде всего, на выборах ярко обозначилась исключительная роль Москвы, Ленинграда и других крупных городов, население которых решительно поддержало оппозиционных кандидатов, прежде всего из числа демократической интеллигенции. Особую известность получила убедительная победа Бориса Ельцина в Московском национально-территориальном округе, охватывавшем всю столицу (он получил около 90 % голосов).
Обнаружилась четкая закономерность «центр – периферия»: чем больше город, тем в большей степени идеологически раскрепощенными были его жители, тем сильнее были их протестные настроения. В более урбанизированных и промышленных округах севера европейской территории РСФСР и Западной Сибири, на Урале и Дальнем Востоке выборы проходили под знаком «презумпции виновности» «начальников», КПСС. Напротив, в регионах с большей долей сельского населения на юге и юго-западе России избиратели послушно голосовали за кандидатов, предложенных «сверху».
Итоги выборов в союзных республиках стали провозвестниками скорого распада СССР. В Прибалтике и трёх галицийских областях Западной Украины голосование вылилось в хорошо организованное противостояние между народными фронтами и структурами КПСС. В предвыборной дискуссии абсолютно доминировала тема национального возрождения и суверенитета. В Казахстане, Средней Азии и Закавказье в целом еще господствовала традиционная для советского времени модель голосования: высокая явка избирателей сочеталась с поддержкой предложенных партийным аппаратом кандидатов. Альтернативность порой даже не обозначалась.
21 мая на стадионе в Лужниках в Москве проходит 150-тысячный митинг в поддержку дальнейшей демократизации политической жизни. 25 мая 1989 г. открылся I Съезд народных депутатов.
Работа I Съезда народных депутатов СССР произвела на российское общество ошеломляющее впечатление своей открытостью, непредсказуемостью, зрелищностью, отразила широкие надежды на быстрое обновление и улучшение жизни. Заседания съезда напоминали непрерывный многодневный митинг и транслировались на всю страну по радио и телевидению, их слушали даже в общественном транспорте. Люди не отходили от телевизоров до поздней ночи, когда повторно показывали дневные заседания. Общество, совершенно отученное от гражданской свободы в течение трёх поколений, смотрело и не верило в реальность происходящего. Люди щипали себя за руку – не сон ли всё это.
С первых же шагов съезд раскололся на радикально-оппозиционное меньшинство и консервативное большинство. Столкновение позиций меньшинства и большинства, смелое отстаивание меньшинством своих взглядов стало уроком гражданского и политического поведения для всей страны. Однако и меньшинство, и большинство были явно неоднородны. Внутри большинства выделилась неустойчивая группа «реформаторов», по некоторым вопросам поддерживавшая меньшинство, а также так называемых агрессивных консерваторов, тоже, впрочем, разнородных и состоящих, прежде всего, из сил аппарата, а также из части так называемых «патриотов», объяснявших трудности страны чуждым влиянием и происками подыгрывающих им «космополитов». Наметилась тенденция к созданию групп депутатов по корпоративному и региональному признакам.
Одной из наиболее оформленных фракций на СНД была Межрегиональная депутатская группа (МДГ) – первая легальная оппозиция в СССР, вокруг которой соединилось меньшинство съезда – около 360 человек, но по отдельным вопросам ее поддерживало до 800 депутатов. МДГ была создана 7 июня (учредительное собрание прошло 29–30 июля). Ее сопредседателями стали Борис Ельцин, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, академик Андрей Сахаров и эстонский профессор из Тартуского университета Виктор Пальм. Группа требовала отмены «святая святых» – 6-й статьи Конституции, говорящей о «руководящей и направляющей роли» КПСС, свободных и прямых выборов руководства страны и передачи существенных полномочий местным советам.
Деятельность МДГ вызывала резкие протесты большинства депутатов, опасавшихся «подрыва коренных устоев социализма». Большой резонанс получило выступление на съезде академика Сахарова, в котором выражалась крайняя обеспокоенность ситуацией в стране и несогласие с предложенными правительством компромиссными мерами по выходу из кризиса. В ответ на это выступление «агрессивное» большинство стало освистывать академика Сахарова всякий раз, когда он поднимался, чтобы выступать на съезде. Сахаров умер 14 декабря 1989 г. после очередной хамской выходки большинства на II Съезде, которой не выдержало его сердце (но некоторые говорили и о сведении с академиком счетов КГБ).
Все больше вопросов инициировали депутаты от союзных республик, особенно прибалтийских. Они последовательно и настойчиво боролись за национальный суверенитет. Они не мыслили его без признания и осуждения факта оккупации своих стран Советским Союзом в соответствии с секретными приложениями к советско-германскому договору о ненападении от 23 августа 1939 г. Это открывало легальный путь к восстановлению независимости и правопреемству с довоенными государствами. Существование приложений к договору долгое время отрицалось официальными советскими властями, в том числе даже во время съезда. Специально созданная депутатская комиссия добилась доступа к архивным материалам, в результате чего было принято постановление о политической и правовой оценке советско-германского договора.
СНД СССР уделил много внимания экономическим вопросам, в частности правительственным программам по выходу из кризиса, а также концепции нового союзного договора, рассмотренной в декабре 1990 г.
Первый Съезд народных депутатов избрал Председателем Верховного Совета СССР Михаила Сергеевича Горбачева, его заместителем стал Анатолий Иванович Лукьянов. В ходе выборов членов Верховного Совета большинство депутатов отвергло кандидатуры А. Сахарова, Б. Ельцина и других будущих лидеров МДГ. В этой связи в Москве начали распространяться призывы к политической забастовке. Депутат от Омска, юрист А. Казанник, избранный в члены Верховного Совета, снял свою кандидатуру в пользу Ельцина.
Второй и особенно последующие Съезды народных депутатов СССР были менее зрелищными. В глазах общественного мнения постепенно пропал эффект их новизны. Напротив, по мере нарастания кризисных явлений в экономике и в политической сфере, росло недовольство избирателей отсутствием видимых результатов деятельности съезда и долгими дебатами по, казалось бы, второстепенным вопросам. Общество, становясь всё более радикальным, оставляло съезд с его коммунистическим большинством позади.
Оставался позади настроений народа и правитель Горбачев, который во многом был в плену тех коммунистических идей, которым его учили в университете и на комсомольской работе и которые с ним разделяла его верный соратник – жена Раиса Максимовна, выпускница отделения научного коммунизма философского факультета МГУ, «комсомольскую свадьбу» с которой Михаил Горбачев сыграл в день октябрьского переворота – 7 ноября 1953 г. Горбачев, кстати, был первым (и, естественно, последним) коммунистическим правителем СССР, жена которого была не бесцветной домашней тенью, но другом и политическим alter ego.
Кроме того, Горбачев, как глава государства, ясно видел пределы возможного, за которыми неизбежно была потеря им власти и распад государственного организма. Он старался эти пределы, определяемые для него коммунистическим воспитанием, не переходить. Но общество хотело большего, и, коли оно наконец стало свободным и обрело деятельную силу, нашлись у него и предводители, которые, как и в 1917 г., готовы были обещать толпе всё, чтобы получить только одно – власть.
Литература:
Весна 89: География и анатомия парламентских выборов / Под ред. В. А. Колосова, Н. В. Петрова, Л. В. Смирнягина. М.: Прогресс, 1990. 382 с.
5.3.11. Восстановление независимости стран БалтииПолитическое движение за независимость в Прибалтике началось исподволь, как сопутствующий процесс горбачевских реформ. В Латвии борьбу начала маленькая группа в провинциальной Лиепае в июле 1986 г. Три скромных рабочих Л. Грантиньш, Р. Битениекс и М. Барис решили использовать то обстоятельство, что СССР в 1975 г. в Хельсинки подписал заключительные протоколы Совещания по безопасности и сотрудничеству, где содержались известные статьи о правах человека (см. 5.2.10). Свою группу они назвали «Хельсинки-86» и стали наблюдать за выполнением властями подписанных ими же соглашений.
В числе отмеченных группой «Хельсинки-86» нарушений были искусственное изменение этнического состава Латвии посредством экономически необоснованной иммиграции, дискриминация языка титульной нации, экономические проблемы. 6 июля 1986 г. они обратились к генсеку ЦК КПСС Горбачеву с просьбой «помочь реализовать пункт 69-й Конституции Латвийской ССР», который предусматривал право выхода республики из СССР. Летом следующего года группа призвала население Латвии отметить 14 июня как день Красного террора, собравшись у памятника Свободы в Риге и возлагая там цветы. Призыв распространяли зарубежные радиостанции, вещавшие на латышском языке. Членов численно уже возросшей группы в начале июня – кого арестовали, а кого – призвали в армию для «переподготовки». Властями были предприняты и другие превентивные меры. Площадь у памятника забаррикадировали автобусами, были выставлены наряды милиции и внутренних войск. Демонстрация все же состоялась, возник спонтанный митинг. В итоге – сотни арестованных. Еще большая манифестация прошла 23 августа в годовщину подписания договора Молотова – Риббентропа. Народ оказался готовым выйти на улицы с политическим требованиями. С каждым разом демонстрации становились все многолюдней.
В Эстонии недовольство стало нарастать в конце ноября 1986 г., когда писатели А. Валтон и Л. Мери подняли тему разработки фосфоритов на севере Эстонии. Проект был экологически небезупречным, к тому же для реализации его нужны были не менее 3,5 тысячи новых пар рабочих рук, что вместе с семьями рабочих означало не менее 10 тысяч новых иммигрантов (т. е. примерно одна сотая всего населения Эстонии). Власти Эстонии заверяли общественность, что проект заморожен и возврата к нему нет. Эстонское телевидение в феврале следующего, 1987 г. организовало интервью с московскими официальными лицами, ответственными за освоение месторождения фосфоритов. Они подтвердили: к 2000 г. месторождение должно дать на-гора всю проектную добычу.
Удельный вес эстонцев в республике за 40 лет (1945–1985) и так снизился на 30 %, и сознание этнической угрозы стало поводом для «фосфоритной войны». Эстонские общественные лидеры поставили вопросы: значит ли вообще что-либо Эстонская ССР для Советского Союза, когда дело касается волеизъявления республики? на каком юридическом основании Прибалтика в целом, и Эстония – в частности, стала частью СССР? То, что история «социалистической революции» 1940 г. в Прибалтике, как ее объясняли школьные и вузовские учебники, являлась ложью – ни для кого в Прибалтике не было секретом. Семейная история, передававшаяся от родителей к детям, свидетельствовала об ином. И это устное предание никогда не забывалось, практически ни в одной семье. Часть историков и иной интеллигенции знали и то, что за «революцией» стоял секретный торг Гитлера со Сталиным (см. 4.1.1). Однако подавляющая часть населения этого не знала, но хотела, чтобы им сказали правду.
Не случайно поэтому за экологическими и этническими возмущениями последовали акции по осуждению пакта Риббентропа – Молотова и сговора двух тоталитарных режимов за спиной балтийских народов. 23 августа 1987 г. прошла демонстрация в таллинском Хирвепарке, публично осужденная властями как сборище отщепенцев, проведенное по заказу западных спецслужб. Демонстрации в Таллине, однако, не привели к репрессиям со стороны властей.
26 сентября в провинциальной тартуской газете Edasi на третьей странице появилась статья с крупным заголовком, излагающая идею полного территориального хозяйственного расчета Эстонии. В 70–80-е гг. по поводу идеи «хозяйственного расчета», иными словами, экономически, а не идеологически мотивированного хозяйствования широко теоретизировали в газетах и вузовских аудиториях. Официальные разговоры велись о хозяйственном расчете на уровне предприятий или отраслей, а не территорий. Идея территориального хозяйственного расчета появилась в связи с опустевшими полками в магазинах. Начался нешуточный дефицит основных продуктов и предметов первой необходимости. В обществе тем временем складывалось представление, что промышленность Эстонии все производит в достаточном объеме, однако власти способствуют вывозу продукции за пределы республики. Это мнение было распространено повсеместно, и оно привело к территориальному потребительскому обособлению: введению региональных «визитных карточек», дающих право посещения магазинов только жителям городов, выдавших эти карточки. Введены они были в Риге, Таллине, как, впрочем, и в Москве и нескольких других городах. Идея в Эстонии мгновенно приобрела популярность, обросла новыми идеями – о конвертации рубля, конкуренции предприятий и др.
В 1987 г. вышло несколько литературных произведений, в том числе – воспоминаний о депортациях 1941 и 1949 гг. Последовали и сообщения в печати о количестве сосланных с точностью до человека – 20 702. Правда о методах советской власти, отсутствие сковывающего волю страха сообщали народному движению все большую силу и размах. Власти стали медленно отступать. 14 ноября Совмин СССР принял решение о приостановке проектирования фосфоритных рудников в Эстонии.
События в Литве развивались во многом по тому же сценарию, что в Латвии и Эстонии. Поддержка горбачевским реформам началась со сравнительно внеполитичных требований – остановить разведку нефти на шельфе Балтийского моря у берегов Литвы, прекратить бездумное использование химических удобрений, засоряющих водоемы. Инициатором экологического движения был Союз писателей Литвы. Материалы дискуссий публиковались в журнале союза «Литература ир менас» («Литература и искусство»). Дух свободного обсуждения ранее запретных тем быстро перекинулся на историко-политическую тематику, а именно – к вопросу о законности или незаконности советской власти в Литве. Дискуссия также быстро пришла к оценке договора Риббентропа – Молотова.
Небольшая группа литовских диссидентов – А. Терлецкас, В. Богусис, П. Цидзикас и Н. Садунайте сообщили о своем намерении собраться 23 августа 1987 г. у памятника А. Мицкевичу в Старом городе Вильнюса. Из-за боязни, что это может быть провокацией КГБ, желающей «засветить» всех инакомыслящих, на демонстрацию вышло не более 300–500 человек. Двое из демонстрантов имели уже тюремный стаж за сопротивление режиму. Литовская советская пресса осудила случившееся, вновь взвалив ответственность на западные спецслужбы. Призыв диссидентов действительно огласили западные средства информации – прежде всего радиостанции, вещавшие на литовском языке. В Москве, однако, выступления диссидентов официально были восприняты как «признак демократии». Местные органы госбезопасности пытались запугать диссидентов, однако вильнюсские власти не давали санкций на их репрессирование, боясь осложнений с Москвой.
10 сентября трудовой коллектив Молодежного театра по указке ГБ пытался «исключить» Богусиса из своих рядов. Судилище началось с обвинительной речи директора. Богусис, в свою очередь, обвинил руководителей театра в «сталинизме». Начались выступления в поддержку диссидента, и задуманное властями мероприятие провалилось. Это событие получило широкую огласку. В ноябре подняли бунт художники: они отказались голосовать за предложенную партийными властями кандидатуру и избрали «несогласованную» кандидатуру председателем творческого союза. Первый секретарь компартии Гришкявичус, присутствовавший на собрании, ночью скончался. Говорили, что от переживаний.
16 февраля 1988 г. исполнилось 70 лет со дня провозглашения независимости Литвы в 1918 г. Подготовка к празднованию в значительной мере проходила под знаменем дискуссии, развернувшейся вокруг учебника «Истории Литвы», изданного в 1936 г. Это была «другая» история, многие годы скрываемая от народа. Интерес и дискуссии по поводу запрещенного учебника привели к полному перевороту во всех четырех академических институциях, занимавшихся историей Литвы – от администрации до философии и содержания исторических исследований. Вместе с научными дискуссиями, выливавшимися на страницы печати, менялись политические настроения в сторону радикализма целей и методов общественной борьбы. Демонстрация в день годовщины литовской независимости собрала около 15 тыс. человек.
Следующий – 1988 год – был годом создания национальных фронтов во всех трех республиках Прибалтики. Собрание Академии наук Литвы, начав обсуждение вопроса о проекте новой конституции Литовской ССР, закончило его непредусмотренным решением – создать национальный фронт по содействию перестройке (Sajudis). Это было 2 июня. В число обсуждаемых и позднее – решаемых вопросов были включены такие как ликвидация привилегий советской номенклатуры, улучшение экономического положения рабочих, спасение литовского культурного наследия, восстановление литовского в качестве официального языка образования и делопроизводства, ограничение межрегиональной миграции населения в СССР.
Месяцем позже объявила о своем существовании праворадикальная группа Лига свободы Литвы (Lietuvos laisves lyga), сокращенно – ЛСЛ, в рядах которой оказались участники первой демонстрации – Терлецкас, Цидзикас, Богусис и Садунайте. Союз требовал восстановления литовского гражданства вместо «советского», восстановления официального статуса литовского языка, права Литвы содержать собственную армию, восстановить Закон Божий как изучаемый предмет в школе, право эмиграции, и, в итоге, восстановления национальной независимости. ЛСЛ оказалась в политическом спектре на правых позициях, «Саюдис», своей готовностью сотрудничать с властями в достижении менее радикальных целей – на позициях более центристских. Возрастающие народные симпатии к радикалам вынуждали и умеренный «Саюдис» действовать активнее и радикальнее.
Аналогичная схема общественно-политической жизни утвердилась и в остальных прибалтийских республиках: массовое, сравнительно умеренное движение и праворадикальный немногочисленный политический спутник его. Праворадикальная группа выдвигала, казалось бы, утопические цели, массовый национальный фронт поначалу их осуждал и отмежевывался от них, однако постепенно усваивал радикальные идеи и проводил их в жизнь.
На 24 июня «Саюдис» призвал народ устроить встречу с лицами, назначенными компартией Литвы в качестве делегатов на планируемую 19-ю партийную конференцию в Москве. Консервативный первый секретарь партии Р. Сонгайла побоялся участвовать в этом собрании и представлять на нем компартию. Выполнить работу вызвался секретарь, ответственный за промышленность, – А. Бразаускас. В своей речи он поддержал инициативу «Саюдиса», правда, призывая не выходить за пределы правового поля. С этого момента он стал приобретать политический вес в глазах народа.
7 июля газета «Комяунимо тиеса» («Комсомольская правда») опубликовала на первой странице скучный отчет первого секретаря ЦК компартии Литвы Р. Сонгайла о 19-й партконференции в Москве. Однако на предпоследней странице были напечатаны сведения о литовском национальном флаге и его истории, а также «мнение юриста», гласящее, что выход на улицу с национальным флагом не является нарушением общественного порядка. Вечером следующего дня огромные толпы народа, численностью около 100 тыс. человек с наспех сшитыми стягами вышли на улицы, требуя вернуть национальный флаг и суверенитет Литвы. На собрании выступил А. Бразаускас и без разрешения ЦК своей партии дал «добро» на публичное использование литовского национального флага. Далее он пообещал, что будет сделано предложение Институту языка и литературы Литовской академии наук подготовить законопроект о предоставлении литовскому языку статуса официального. Его выступление было поддержано многотысячной толпой. Собрание приняло резолюцию, призывающую бойкотировать центральный орган литовских коммунистов «Тиеса» («Правда») как «тенденциозное и неправдивое издание». За месяц тираж газеты сократился на 40 тыс. экземпляров. Желая спасти издание, партийные власти сделали неслыханное: назначили главным редактором беспартийного журналиста.
11 августа в Литву приехал член Политбюро ЦК КПСС ответственный за идеологию, – А. Н. Яковлев. Он начал свой визит со встреч с учеными Академии наук и представителями творческих союзов. На суд московского партийного чиновника высшего ранга были поставлены практически все вопросы, волновавшие общество Литвы. Яковлев дал понять, что его симпатии не на стороне местных партийных консерваторов. Визит Яковлева поддержал начавшийся политический процесс. Еще длительное время в Литве использовались цитаты из выступлений Яковлева в качестве аргументов против партийных ретроградов.
В сентябре основное внимание «Саюдиса» было сосредоточено вокруг Игналинской АЭС. Обнаружилось, что, вопреки заверениям местных властей, третья очередь этой электростанции, построенной по проекту Чернобыля, все же будет возводиться, что проектирование и финансирование проекта продолжается обходным путем – через Ригу. Эти сведения появились в печати. В довершение всего 5 сентября возник пожар на электростанции. Атомную электростанцию пришлось остановить полностью. В конце недели вокруг электростанции собралось 15 тыс. человек с намерением провести там двое суток, требуя остановить АЭС навсегда. В республике начались перебои с подачей электроэнергии. Только к концу месяца внимание общества переключилось на другое.
Это была опять историческая тема – торг Сталина с Гитлером о Литве и окончательной передаче ее Советскому Союзу согласно дополнительным договоренностям от 28 сентября 1939 г. Вечером 28 сентября ЛСЛ призвала народ собраться на митинг в Вильнюсе. Власти, в свою очередь, приняли решение разогнать демонстрацию, поскольку инициаторами ее были крайне правые. Организаторы демонстрации планировали поднять на башне Гедеминаса в Вильнюсе национальный трехцветный флаг, зная, что это вызовет сопротивление властей и возможное насилие. До начала демонстрации площадь Гедеминаса была заполнена внутренними войсками. Демонстранты вынуждены были собраться в небольшом сквере около Министерства внутренних дел, военные стали разгонять демонстрантов, и там в ход пошли дубинки с одной стороны и камни – с другой. Последовали аресты. Были раненые. Когда демонстранты разошлись по Старому городу и наступили вечерние сумерки, военные оставили пустующую площадь. Народ быстро занял освободившийся сквер Гедеминаса, и 15-тысячное собрание вступило в свои права. Попытка властей запугать население провалилась. 4 октября состоялся чрезвычайный пленум литовской компартии, на котором было решено уступить требованиям народа и поднять национальный флаг над башней Гедеминаса. 4 октября в 10 утра в присутствии ликующей толпы красный флаг Литовской ССР был спущен, а национальный флаг поднят.
