Текст книги "Босоногий друг (СИ)"

Автор книги: Анастасия Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

– Даня, – вздохнул парень, – я же не дурак. Что я, не понимаю что ли… на той дороге ты не просто так оказалась. Ты ведь из благородных, да?

– Герви, что за чушь ты несешь? Бери цветок и загадывай своё желание, – раздраженно отозвалась я. Ещё немного – и точно бы ножкой притопнула.

– Дань, я так не могу. Неправильно это.

– Всё правильно! Хватит, Гервик, пожалуйста! Возьми этот чертов цветок, и давай уже закроем эту тему!

– Дань, тебе помощь нужна больше чем мне.

– Да пойми ты, мне не поможет цветок!

– А вдруг поможет?

– Нет! Всё, точка. С чего ты вообще взял, что мне нужна помощь?!

– Нет уж, – нахмурился парень. – Я же не скотина какая-то. Вот ты его нашла, значит, желание уже по праву твоё.

– Герви!!! – взревела я. – Зачем ты это делаешь?! Возьми цветок и загадай желание, пожалуйста! Ну что тебе, так трудно, что ли?! Пожалуйста! Не заставляй меня снова с этим связываться… да и вообще, кто из нас тогда скотиной будет, а? Твое желание, вот ты его и загадывай!

Гервик посмотрел на меня совсем уж печальным взглядом, а потом вдруг скрылся из виду.

– Нет!!! – закричала я. На секунду мне показалось, что из-за какого-то глупого цветка у меня сейчас начнётся истерика. На глазах выступили слезы. За что он так со мной? Больше всего на свете я хотела оградить себя от всех этих желаний! Гервик должен был найти этот цветок. Не я, а он. И почему, почему надо было всё испортить?!

И что теперь делать? Как вернуть парня и заставить загадать желание? А может – ну его? Раз он не хочет, значит, оставим цветок для кого-нибудь другого. Да, правильно. Это будет честно – ни ему, ни, тем более, мне.

Я опустила цветок на землю, а сама принялась рассматривать стены ямы, в которую так «удачно» умудрилась свалиться. В принципе, земля достаточно твёрдая и не такая уж рыхлая. Можно попробовать цепляться руками за выпирающие корни деревьев, а ногами упираться в земляную стену. Главное – чтобы ноги не поехали, остальное можно пережить.

Я искренне была уверена, что уж в этом начинании мне никто и ничто не сможет помешать.

Но дождь начался неожиданно.

Я еще даже не успела зацепиться за первый еле-еле живой корень дерева, как заморосило. Казалось, что сейчас всё кончится, и эта сырость пройдёт.

Но нет, погода решила сыграть по своим правилам.

Ливень начался резко и так яростно, словно выливал на нас свою злобу. Всё бы ничего, я в принципе в любую погоду могу спокойно заниматься своими делами. Ворчать, конечно, при этом, но все-таки что-то делать.

Но в этот раз ливень был с грозой.

Как только сверкнула первая молния, у меня сердце ушло в пятки. Громыхнуло где-то через пять с трудом отсчитанных секунд. Близко. Очень близко.

Я закусила губу и грохнулась на колени, прижимаясь к стене.

Наверное, я ничего в этой жизни так не боялась, как грома. Нет, страх за родителей не в счет – это вообще несравнимые вещи. Но чисто на физическом уровне, каждый раз я готова выть от отчаяния и страха, когда начинается гроза. Внутри растет неконтролируемая паника, хочется вскочить на ноги и бежать-бежать-бежать, куда глаза глядят. Лишь бы заглушить этот грохот в ушах.

С каждым новым ударом мне казалось, что бьют по мне. По всему телу – одним взмахом невидимого меча. Я закусила конец грязного рукава своего свитера и тихо закричала, пытаясь как-то избавиться от собственного страха, поглощающего разум с такой силой, что, казалось, еще немного, и я сойду с ума. Мозг взорвется. Сердце выпрыгнет из груди, а ноги в это время встанут и побегут. Паника накрывала с головой. Я держалась из последних сил, лишь бы не поддаться собственному безумству и не начать колотить кулаками по размокшим стенам, в тщетной попытке выбраться.

Нащупала какую-то не то палку, не то щепку с острым концом. Уже готова была порезать себе руку, чтобы хоть при помощи боли отвлечься от страха, который с каждым новым ударом грома подчинял всё больше живых клеток в моем организме. Уже была готова… но в этот момент мне в ладошку упёрлось что-то мокрое и одновременно тёплое. Такое хорошее, доброе, что-то такое из разряда родного… прямо противоположное тому кошмару, что творился вокруг.

Я вцепилась в шкуру волка так, словно только благодаря ему не сходила с ума. И держалась за него, как за последнюю ниточку, что заставляла мой разум хотя бы размышлять, а не биться в истерике.

Внутри всё скрутило. Я уткнулась лбом в волчью шерсть и зарыдала в голос. Это было хоть какой-то выплеск эмоций и того адреналина, что кипел внутри.

Почему-то вдруг мне вспомнились мама, папа, те лакеи, что ссорились в «проходном двору для всяких бездарей»… и я подумала, как хотела бы оказаться сейчас дома и забыть обо всем этом навсегда. И больше никогда, никогда не вспоминать. Пусть бы меня снова ругали, пусть бы снова пытались выдать замуж. Честное слово, я была согласна на всё, лишь бы повернуть время вспять!

Это невозможно было терпеть… так нельзя жить. Нельзя быть такой, как я. Ненормальной. Неправильной. Мне надо было научиться быть хорошей, стать лучше, такой, какой и должна быть принцесса… из-за меня, моих родителей нет рядом. Теперь я не могу обнять маму, не могу пошутить с папой. Теперь у меня нет будущего, есть только одна единственная цель – спасти своё Королевство. А дальше?

Как бы мне хотелось все отмотать назад.

Зареванная и икающая, я оторвала голову от волчьей шкуры. Провела рукой по носу, стирая остатки линяющей шерсти. И посмотрела на цветок.

Не до конца соображая, что именно делаю, слабо прошептала:

– Отмени заклятие демона.

Сияние цветка не изменилось. Все такое же голубое, не потухшее даже под таким ливнем и сверкающей молнией.

– Прошу тебя, отмени заклятие демона… умоляю, отмени… – гнусаво выдавила я, но мои слова заглушил дождь, барабанивший по каждому футу земли.

– Отмени. Отмени. Отмени заклятие…

Наверное, цветок был все-таки не волшебным. Ничего не изменилось. Голубые лучи остались таким же голубыми и невозмутимыми, будто не чувствовали острые капли и не слышали грома, который убивал во мне остатки разума. И это стало последней каплей. Я уткнулась носом в волчью шерсть и зарыдала еще жалостливее, чем раньше.

Но в этот момент что-то изменилось.

Шерсть под моими руками вздыбилась и начала шевелиться. Я недоуменно подняла голову и чуть не закричала. Или нет, кажется, все-таки закричала. С волком происходило что-то ненормальное.

Он тихонечко завыл. Сперва его пробила дрожь, а потом и вовсе начало контузить. Животное изогнулось, издало уже настоящий утробный вой, который не мог заглушить даже тарабанивший дождь, и вновь вернулось на землю в лежачее положение.

В ужасе я вскочила на ноги, совершенно не зная, что делать.

Всё, что успела – это отпрыгнуть в сторону, когда волк шарахнулся прямо на меня. Послышался странный треск, который едва не заставил меня грохнуться на колени и вытошнить всё, что могло быть в моём желудке.

Волк поднял голову, посмотрел на меня с таким отчаянием, что у меня внутри всё перевернулось. На этот раз я была уверена – глаза у него действительно человеческие. И по мокрой шерсти текли вовсе не капли. Это были слезы.

Долю секунды. Какую-то долю секунды он смотрел на меня с немой мольбой прекратить эту боль.

А затем ему начало ломать кости.

Глава 7.

Я зажала рот руками. Очень хотелось зажмуриться, отвернуться и закрыть себе уши, чтобы не слышать и не видеть этих выворачивающихся наружу костей.

Волк взвыл. Не знаю, каким чудом я не последовала его примеру. Я даже не знаю, как умудрилась до сих пор стоять на ногах. Это были самые страшные минуты в моей жизни. Одно дело испытывать неконтролируемую панику, и совсем другое – наблюдать за мучениями другого, но бояться сделать хоть один шаг, чтобы помочь… потому что страшно.

В немом ужасе я уставилась на существо, в которое медленно обращался волк. Мне было видно, как его задняя лапа вытягивается, ломая привычную установку кости, расширяется; вместо когтей на ней вырастают человеческие пальцы, а из них – ногти, вырываясь из-под кожи так стремительно, что новообращенный просто не мог не выть от боли.

Я не выдержала. Просто не смогла. Отвернулась, закусив губу. Моя собственная паника отступала, но её место до краев заполнял ужас. Нет, в моей голове не было ни единого осознания того, что сейчас происходит, и главное – как так могло случиться. Я просто стояла, вперив взгляд в землю, понимая, что ничем не могу помочь. Должна как-то… хоть что-то сделать. Но не могу.

Не знаю, сколько времени это продолжалось. Я чувствовала себя последней тварью. Мне очень хотелось подойти и хоть что-нибудь сделать, как-то помочь, облегчить эту боль, но я стояла и пыталась не взвыть вслед за волком. У меня онемели кончики пальцев, ноги налились свинцом и приросли к земле. Я уже не ощущала острых капель, струйками сбегавших по лицу, и полностью промочивших одежду. Казалось, время замерло и все никак не хотело чуть ускорить свой темп, чтобы облегчить чужие страдания…

А потом крик стих.

Я посмотрела на обнаженное тело, пластом лежавшее на земле. Но с места сдвинуться так и не смогла. Этот человек мертв? Или еще жив? Надо посмотреть. Надо, Даня! Давай!

Но я не успела сделать и шага, как прямо передо мной брякнулось еще одно тело. Теперь уже живое – это точно. И я не выдержала. Заверещала. Причем заверещала так, что будь тут хоть один стеклянный предмет, осколки разлетелись бы во все стороны.

Гервик тихонечко выругался и с трудом поднялся на ноги.

– Ты чего так орешь?! – грозно спросил у меня парень.

Но тут он наткнулся на мой безумный взгляд и повернулся в ту сторону, куда тот был направлен.

Мы с парнем одновременно впали в ступор, совершенно не понимая, что надо делать.

– Это кто?!

– Волк, – сипло выдавила я.

– Что ты с ним сделала?! – Успел спросить Гервик, прежде чем лежащий на земле человек задрожал всем телом.

У меня что-то в мозгу щелкнуло, словно кто-то невидимый отвесил мне приличный подзатыльник.

– Скорее, надо его согреть! – крикнула я, а сама уже падала на колени рядом с новообращённым парнем.

– Ты думаешь, он замёрз? – выдавил Гервик.

– Не думаю, я знаю, – прошипела сквозь зубы.

У парня была невероятно бледная кожа, обтянувшая тонкие руки так, словно была им мала, и вот-вот могла порваться. Мне было ужасно страшно её касаться, но еще страшнее было думать, что я могла что-то сделать и не сделала.

Дрожащими руками растирать чужую кожу, тем более такую тонкую, было невозможно. На помощь пришел Гервик. Он снял свое пальто-халат, и мы вместе принялись согревать еле живого парня… и все-таки ещё живого.

– Зачем мы это делаем? – шепотом спросил Гервик, видимо боясь разозлить и без того нервную меня.

– У животных температура тела выше, чем у людей, – нервно сказала я, пытаясь работать руками как можно сильнее, чтобы разогнать кровь по венам, – и сейчас она резко упала на 3-4 градуса… его как будто в прорубь окунули после бани, – закончила тихим голосом, стараясь не поднимать взгляда.

К моему удовлетворению, после этих слов Гервик тоже заработал руками в два раза сильнее.

Неожиданно лежащий на земле парень распахнул глаза.

Мы с Гервиком замерли, боясь даже вздохнуть.

Новообращённый непонимающе уставился на нас, видимо пытаясь осознать, что вообще происходит. Потом вдруг в ужасе округлил глаза и посмотрел на Гервика так, словно увидел в нем Дьявола. Спустя несколько секунд перевел такой же взгляд на меня. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог издать ни звука. Дрожащей рукой он дотронулся до собственных губ, а потом неверяще уставился на пальцы.

Он смотрел на них так долго, что мне стало страшно.

Дождь постепенно сбавлял свою силу, гром гремел где-то вдалеке.

Между всеми нами, находившимися в размокшей от дождя яме, повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь звуком разбиваемых о землю водных капель. Мы промокли до последней нитки, но в этот момент всем было глубоко плевать.

Перед нами происходило что-то невероятное, необъяснимое. И от этого бросало в дрожь – и меня, и Гервика.

Теперь я, наконец, поняла, что случилось.

Он был человеком. Вот почему у него был такой осознанный взгляд, пронизывающий до глубины души. Вот почему он всегда смотрел на меня с таким пониманием и мольбой.

Парень лежал на земле и разглядывал свои пальцы. Он медленно, очень медленно, согнул и разогнул их, словно так и не смог поверить, что они его. Чуть повернул костлявую руку, зачем-то посмотрел на свой локоть. И тут из его горла вырвалось что-то нечеловеческое. Это был ни рык, ни стон… этот звук так резанул уши, что меня передернуло. Парень хотел что-то сказать, но не мог. У него не получалось. Мне казалось, что кто-то проводит когтями по фарфору. Хотелось закричать: «Пожалуйста, хватит!», но я не посмела. У меня не было на это никакого права. И мы вместе с Гервиком слушали, как парень пытался вспомнить человеческую речь.

А потом я вдруг поняла, что он пытался нам сказать. Он не просил о помощи, не спрашивал, где он и кто он. Он просто не мог поверить.

Парень тихо шептал: «я человек?».

Мне очень хотелось сказать ему: «да, ты в безопасности. Мы не тронем тебя». Ведь ему нужна была помощь, утешающие слова, хоть какая-то поддержка. И я уже почти начала говорить, но неожиданно парень дернулся так, словно ему к коже приложили раскаленный металл.

Мы с Гервиком синхронно отскочили в сторону.

Парень резко прижался к стене и задрожал всем телом. Он дотронулся сперва до рук, затем провел пальцами по голове, ощущая под ними свои волосы. Потом пощупал колени, провел руками вдоль икр.

Он действительно не верил.

Тонкие струйки всё еще не кончившегося дождя медленно стекали по обнаженному и костлявому телу, заставляя и без того дрожащего парня, дрожать ещё сильнее.

Глубоко вдохнув, я выхватила плащ из рук застывшего Гервика, и подошла к парню. Очень медленно и осторожно присела рядом с ним. Я не спешила что-то делать, понимая, что должна дать ему время одуматься.

Парень посмотрел на меня так, словно глядел в бездонную пустоту. Кажется, он даже не понимал, кто я, и что тут делаю. А может, он и вовсе меня не видел – слишком уж отстраненный взгляд у него был. Я осторожно прикоснулась к холодному плечу, чуть приложила сил, чтобы заставить парня оторваться от стены, и не менее осторожно, и даже, наверное, заботливо, укутала его в плащ.

И хотя в этот момент по нам бил проливной дождь, стирая всю грязь с наших тел, заставляя тяжелеть одежду, пропитывая влагой каждый дюйм окружающего пространства, я предельно ясно могла различить капли воды и капли слёз.

У парня по щекам текли именно слёзы. И он даже не пытался этого скрыть. Он не всхлипывал, не шмыгал носом, не заикался. На его щеках просто виднелись прозрачные дорожки, которые всего лишь бежали намного быстрее других.

Чувствуя, как сердце сжимается от боли и жалости, я осторожно дотронулась сперва до плеча парня. Затем, не видя сопротивления, уже обняла полностью и, можно сказать, заставила чуть облокотиться на меня.

Для него это был один из тех моментов, когда не знаешь, что делать. Когда внутри смешиваются настолько противоречивые чувства, что просто не понимаешь, что ты сейчас чувствуешь. В такие моменты хочется, чтобы кто-нибудь был рядом. Хочется почувствовать поддержку, хоть какую-нибудь. Любую. Хочется знать, что ты не один. Что бы ни случилось, ты сможешь с этим справиться, но тебе нужно просто хоть одно успокаивающее слово.

Я это понимала, как никто другой.

Буквально всем своим нутром ощущала ту же боль, что и парень. Он не верит. Не осознает. Вернее, уже где-то на границе сознания начинает понимать, что происходит. Но ему так не хочется пускать эту здравую мысль в свой отключившийся от пережитого шока мозг.

Я понимала, насколько сильно он нуждается в поддержке, словно сидела сейчас на его месте. Слишком уж часто мне приходилось переживать это состояние. И каждый раз рядом со мной никого не было, чтобы сказать такую банальную, но все-таки нужную фразу: «всё будет хорошо».

Этот парень не должен был этого чувствовать. Тем более, в такой ситуации.

Я осторожно наклонилась к нему поближе и тихо прошептала:

– Всё хорошо. Всё будет хорошо. Всё уже закончилось, не бойся, всё позади.

Я не знала, что с ним случилось, не знала его истории. Но это было уже неважно. Теперь передо мной были лишь его боль и смятение, часть которых я могла перекинуть на себя. И разве что-то ещё могло иметь значение?

– Тише… всё хорошо. Всё будет хорошо.

Я понимала, что это звучит банально. Но иногда именно банальность помогает жить дальше.

Парень, кажется, начал приходить в себя.

Он недоуменно откинул голову, отстраняясь. Посмотрел на меня уже с полным пониманием в глазах. Теперь я могла с уверенностью сказать, что он меня не только видит, но и узнает.

Вот только что ответить на такой взгляд, я не имела ни малейшего понятия, и поэтому выдавила, заикаясь:

– Ты в порядке?

Хотя как можно быть в порядке в такой ситуации?

Парень недоуменно сдвинул брови, словно пытаясь вспомнить, что нужно говорить в таких случаях. А затем затравлено посмотрел на Гервика.

– Прости, прости! – Я примирительно подняла руки, поднимаясь на ноги. – Прости. Я не хотела давить.

И быстренько ретировалась к Гервику.

Мы стали наблюдать за парнем с расстояния. А парень стал наблюдать за нами.

– Слушай, мы не сделаем тебе ничего плохого. То есть, я на это очень надеюсь, – неловко начала говорить я. – Мы хотим помочь. Если тебе тяжело говорить, ты можешь просто кивать или качать головой, хорошо?

Секунду колебавшись, парень кивнул.

Но тут в нерешительности застыла уже я, поняв, что не знаю, о чём спросить. На языке крутились только два вопроса: «ты в порядке?» и «тебе что-нибудь нужно?», но первый был глупым, а на второй кивком головы не ответишь.

Я повернулась к Гервику и тихо попросила помощи:

– О чём его стоит спросить?

Парень всё ещё дрожащей рукой озадаченно почесал в затылке.

– А-а-а… э-э-э… может, как его зовут?

– Он должен либо кивнуть, либо покачать головой, – раздраженно сказала я.

– А он ел что-нибудь? – поникшим голосом спросил Гервик, кажется, мечтая поскорее выбраться отсюда.

– Огурцы, – тихо ответила я.

– Огурцы?!

– Да, я его накормила.

– Зачем? – удивился ошарашенный парень. – В смысле, почему огурцами?

– Понятия не имею, – совсем скисла я.

Повернулась к новообращенному парню и постаралась спросить у него так, чтобы мой голос не дрожал:

– Ты хочешь есть?

Тот вновь колебался где-то с секунду, а потом кивнул.

– Ты замерз? – задала я следующий вопрос.

Еще один кивок.

– А… ты… ты нас не боишься? – поинтересовалась смущенно.

Гервик усмехнулся. Сидящий у стены парень только головой покачал.

– Это хорошо. Мы отведем тебя в трактир, ладно? Там ты согреешься и поешь. А потом поговорим, хорошо?

На эти слова парень никак не отреагировал.

Я впала в замешательство.

– Что? Не хочешь в трактир? А-а… кажется, я поняла. Если не захочешь, мы не будем говорить. Да. Честное слово.

Только после этого парень кивнул.

Мы с Гервиком подошли к этому тощему телу, обернутому в выцветший бежевый плащ, и попробовали помочь ему встать. Тот честно хотел облегчить нам ношу, но стоило его приподнять, как бедняга тут же рухнул на грязную землю, а мы так и не смогли его удержать.

Парень сжал кулаки и что-то грозно зарычал. Меня передернуло. Одно дело, когда рычит животное, но когда человек… это было жутко. Боже, как ему, наверное, сейчас тяжело. Похоже, в шкуре волка он пробыл очень долго, раз даже не может перестать рычать. Ему еще предстоит отучить себя от этой волчьей особенности и привыкнуть к человеческой речи. Если он, конечно, собирается остаться человеком.

– Тихо-тихо, – это уже сказал Гервик, беря на себя роль самого сильного из присутствующих.

Он аккуратно помог парню подняться на ноги, поддерживая его под плечи. Кое-как им двоим всё же удалось сохранить равновесие, и тогда с другой стороны примостилась я.

Вот только перед нами возникла ожидаемая сложность: как выбраться из этой ямы, мы не знали.

– Слушай, – тихо начала я, обращаясь к Гервику, – а как мы отсюда…

– Я тоже об этом подумал, – уныло отозвался тот, и в этот момент стало ясно: в отличие от всегда паникующего Эдди, катализатором идей Гервик не будет.

Пришлось лихорадочно соображать, что делать. Из-за дождя, который до этого обрушился на нас ливнем, а теперь вновь вернулся к своему моросящему состоянию, землю развезло, и теперь забраться по стенам уже было невозможно.

Неожиданно наш новообращенный знакомый резко дернулся. Да так, что мы с Гервиком испуганно дернулись вслед за ним, и оба случайно разжали руки. Парень, которого мы должны были держать, со стоном упал на землю, кажется, стукнувшись об нее лбом.

Я пристыжено кинулась на помощь, но стоило мне приблизиться к лежащему парню, как он с размаху зарядил мне кулаком по ступне. И, несмотря на то, что этот гад еще даже стоять толком не научился, удар вышел настолько сильным, что я подпрыгнула на месте и взревела:

– Ай!!! Совсем сдурел?!

Но парень лишь кинул на меня раздраженный взгляд, под которым я клацнула зубами и подавилась той тирадой, что уже вертелась на языке.

– Я к нему больше не подойду, – тихо сказал мне Гервик на ухо, за что тоже получил уничижительный взгляд.

В это время лежачий парень попробовал приподняться на локтях, но потерпел позорную неудачу. Тогда он просто махнул рукой в сторону моей пострадавшей ноги (которую я тут же спрятала за другую), и со слабым стоном ткнул пальцами себе в спину.

Мы с Гервиком ошарашено наблюдали за телодвижениями бедняги, гадая, его уже накрыло или это пока просто затишье перед бурей?

Видя, что мы так ничего и не поняли, парень повторил свои указательные движения.

Гервик почесал в затылке.

– Может он хочет есть?

– Мою ногу?! – возмутилась я.

– Твою ногу он определенно хочет, – глубокомысленно изрек парень, наблюдая как пальцы новообращенного в который раз тычут в мою бедную ступню.

– Хм… это загадка такая? Ему определенно нужна моя нога, – начала рассуждать я. – А потом он показывает на спину. А! – При этих словах лежачий парень с надеждой приподнял голову. – Он хочет массаж!

Голова парня в отчаянии вновь ударилась об землю.

– Нет? – озадачилась я.

– А может он хочет пить? – неловко предположил Гервик.

– А моя нога тут причем?!

– Ну… может это такой намек, типо сходи за водой своими ногами?

– А чем я еще могу сходить?! – раздраженно поинтересовалась у озадаченного парня и вдруг меня осенило. – Постой-ка. Я, кажется, поняла.

Медленно подошла к новообращенному, закусив губу. Надеюсь, мою ступню больше не ждут никакие «приятные сюрпризы»? Судя по лицу нашего нового знакомого, он готов был не то что ударить, а просто покусать меня за недогадливость. Но сдержался. Он проводил колючим взглядом мою фигурку, обошедшую его по кругу, а потом вернувшуюся к Гервику.

– Иди сюда. – Я поманила его рукой. – Кажется, я поняла, как отсюда выбраться.

Лежащий на земле парень удивленно вскинул голову. Гервик был удивлен не меньше, но всё же ко мне подошел, хотя и очень осторожно.

– Присядь, – скомандовала грозно.

– А? – опешил Гервик.

– Садись на колени, а я встану тебе на спину. Потом ты подкинешь меня до края ямы.

– Э-э-э, – озадачился парень, – а сколько ты весишь?

– Что?! Это что ещё за вопрос?

– Ну просто… а вдруг я тебе не удержу? – жалостливо проговорил Гервик.

– Ты мужчина или как?

– Эй, в данных обстоятельствах я должен признаться, что никого никогда не носил на руках!

– Все когда-то бывает в первый раз, – насупилась я, гадая, ударит ли по моей самооценке тот факт, что Гервик не сможет меня удержать на своей спине. – Давай попробуем, иначе нам не выбраться.

– А ты очень тяжелая? – предпринял последнюю попытку парень.

– Герви, я сейчас обижусь. Потерпишь, ясно? – ответила грозно и знаком указала ему садиться на колени.

Тот печально вздохнул, но на землю опустился. Я аккуратно, непроизвольно напрягаясь, чтобы хотя бы мысленно облегчить свой вес, встала парню на спину. Герви с мученическим стоном со второй попытки всё же смог подняться. И в этот момент я поняла, что со своим маленьким ростом до конца ямы не дотягиваю. Парня было искренне жаль, но выбраться хотелось сильнее. Поэтому я просто оттолкнулась от его бедных плеч и, зацепившись за размокшую, но хотя бы поросшую травой землю, подтянулась вверх.

А когда выбралась наружу и увидела, что лежит рядом с ямой, то чуть не спрыгнула обратно, чтобы свернуть Гервику шею. Сдержавшись невероятным усилием воли, предельно вежливо поинтересовалась у парня:

– Герви, объясни мне, откуда тут верёвка?

– Так это… – Парень задрал голову вверх. – Я принес.

– И молчал об этом?! – Я не выдержала и сорвалась на крик.

– А что мне надо было сказать? – тут же набычился парень. – «Привет, я тут спрыгнул к тебе, случайно забыв верёвку наверху, хотя даже если бы взял её с собой, она всё равно оказалась бы бесполезной»?

Секунду поразмышляв над аргументом, а затем, признав его действительным, я спокойно сказала:

– Ладно, я её скину, а ты обмотай парня так, чтобы он не сорвался. Потом снова подставишь свою спину, будешь его подталкивать, а я тянуть.

– Опять?! – в отчаянии воскликнул Гервик.

– Да, опять! Уже эти-то ходячие кости ты сможешь поднять?

В ответ на это парень с сомнением оглядел свою дальнейшую ношу. Я медленно и как можно более внушительно добавила:

– Нам же надо его как-то вытащить. Всё, давай уже поскорее покончим с этим, а то такими темпами он себе лихорадку заработает.

Гервик устало вздохнул, но видимо разумность моих слов всё же оценил.

Тянуть новообращенного парня было очень тяжело. Не знаю уж, из чего состояли его кости, но не иначе как из камня. Мы с Гервиком кряхтели и пыхтели в унисон, разбавляя тихий осенний лес целой гаммой удивительных звуков. Случайный прохожий, услышав подобное, наверняка поспешил бы обойти это место десятой дорогой, смекнув, что у действующих лиц тут развиваются весьма пикантные подробности. А если учесть, что я еще постоянно вопила: «Ну быстрее, чего ты медлишь?», «Давай, ну давай же, ы-ых!», «Сильнее, сильнее, сильнее!»… в общем, я очень надеялась, что случайных прохожих мимо не проходило.

Наконец, мы с Гервиком вытянули бедного парня. После него сам Гервик показался мне какой-то пушинкой, которую и тянуть не нужно было – она сама взлетела.

Дорога до трактира была долгой.

Если с утра я представляла собой просто злыдню, то сейчас всем явилась злая, уставшая, грязная, мокрая, всё еще немного ошарашенная, замерзшая и считающая себя толстой девушка! Против такого сочетания побоялся пойти даже трактирщик, с порога крикнувший нам, что свободных мест нет.

Каждому, наверное, знакомо такое состояние, когда внутри как будто лопается какая-то струна, на которой до этого момента держалось твоё терпение. Так вот моя струна не просто лопнула, она разлетелась вдребезги, оставив после себя долгий звенящий звук в моей голове.

– Постойте тут, – так зловеще сказала я, что Гервик даже спрашивать ничего стал, только обхватил еле стоящего парня ещё крепче. – Сейчас вернусь.

Меня не было минут пять.

Когда я вернулась, оба парня смотрели на меня совершенно одинаково: с сомнением и надеждой одновременно.

– Представляете, – легкомысленно махнула рукой, – один из постояльцев решил сменить трактир, так что комната для нас освободилась. И давайте поторопимся, а то через десять минут должны прийти служанки с ванной и новой одеждой, а старую надо будет отдать, они постирают.

Брови Гервика удивленно взлетели вверх, но губы не сказали ни слова. Приняв это за знак согласия, я подхватила нашего нового знакомого под второе плечо, и мы вместе потащили его на второй этаж, в нашу новую комнату. К сожалению, двухместную. Других не было, но я заверила Гервика, что это не проблема – ведь они с неизвестным нам парнем такая красивая пара!

Дальше начались скучные условности. Мы с Гервиком помогли новообращенному парню лечь на кровать и принять более менее удобное положение до того момента, пока ему не принесут ванную. В это время я пошла вниз, просить чая с ромашкой, чтобы помочь парню хоть как-то восстановить свои голосовые связки. Хотя и не в них было дело, а в самом умении ими управлять.

Когда вернулась в комнату, то с удивлением обнаружила там краснощеких служанок. Краснощеких – не потому, что напудрились сильно, а потому что смущались. Как выяснилось, самостоятельно принять ванну наш новый знакомый не мог, и кто-то должен был ему помочь. Естественно, служанки очень хотели попробовать себя не только в роли посудомоек, но и в роли теломоек. Однако тут же нашелся Гервик, который решил, что лучше всего с этими обязанностями справлюсь я.

От этого предложения моя челюсть красноречиво брякнулась об пол.

Нет, я, конечно, любовные романы читала, но наблюдать за всем строением мужского организма воочию мне ещё не приходилось (в той яме было темно!), и поэтому я быстренько сбежала с поля боя под каким-то неубедительным предлогом.

Заняться мне было нечем, поэтому пришлось просто шататься по трактиру туда-сюда, раздражая своим видом разносчицу подносов. Когда кончился усердно отсчитываемый мной час, я вернулась в комнату.

Парень, которого мы извлекли из ямы, до недавнего времени бывший грязным и чумазым куском человеческого тела, вдруг изменился. Нет, он всё так же оставался тощим и каким-то обглоданным, с еле натянувшейся на кости кожей, но мне почему-то показалось, что он изменился.

Теперь у меня было достаточно освещения, чтобы его разглядеть.

По правде говоря, в первые минуты после обращения мне показалось, что ему на вид лет шестнадцать, но теперь стало совершенно ясно, что я ошиблась. У парня было по-детски наивное лицо, которое с первых же секунд могло вызвать лишь умиление. Ему было лет двенадцать, не больше. Курносый нос, тонкие губы и темные короткие волосы. Рядом с Гервиком, который тоже, кстати, мужественностью не отличался, паренек выглядел совсем ещё ребенком.

Вот только его тело меня изрядно напрягало. Ростом он был выше меня головы на две, но во всём остальном словно так и остался двенадцатилетним мальчишкой – то есть, ни кожа, ни кости до такого роста не дотягивали, и словно растянулись. Кожа так вообще была настолько тонкой, что под ней проглядывались сосуды.

Парню выдали какой-то халат, в котором он выглядел ужасно нелепо. Впрочем, как и Гервик, на котором халат был точно такой же. Ну прямо как сиамские близнецы!

Умилившись от представшей картины, я вежливо поздоровалась:

– Привет.

– Привет, – поздоровался со мной в ответ наш новый знакомый, и от этого голоса я испуганно вздрогнула, пролив немного чая, который всё это время таскала с собой.

Ничего себе двенадцатилетний пацан!!! Да у него голос, как у тридцатилетнего, всю жизнь курившего мужика!!!