Текст книги "Хозяйка забытой усадьбы (СИ)"

Автор книги: Александра Воронцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Глава 92. Семейные секреты

На душе тотчас заскребли кошки.

Пальцы заледенели, а хлипкие магические щиты поднялись сами собой.

Я испытала горечь. Единственный, кто остался от моей семьи, жаждал моей смерти.

И мне необходимо было знать почему.

Чувствуя, что ноги меня подводят, я уселась на место Фабио и начала механически перекладывать на столе его бумаги, пытаясь собраться.

– Может, не стоит? – негромко спросил секретарь, отбирая у меня какую-то заляпанную карту.

Я помотала головой:

– Это необходимо.

– Что ж, тогда вот, – он подхватил с камина узкий высокий штоф, плеснул оттуда нечто прозрачное в рюмку и протянул мне. – Гадость, но бодрит, – честно признался Фабио.

Я доверчиво хлебнула, и обжигающая жидкость прокатилась по горлу, вышибая из меня слезу.

– Фу, – просипела я. Кажется, это то, что принимал Сангриено в стрессовых ситуациях. Водка.

– Самое то, – не согласился секретарь.

Я покосилась на Энтони, но он увлечённо разглядывал пышные портьеры с золотыми кистями на подхватах.

Тактичный. Не стал меня смущать.

– Ваше ве... – снова подал голос Фабио.

– Перестань, – поморщилась я. – Я все та же Манон.

– Ваше величество, – не сдался он, – я буду недалеко.

И подойдя к двери гаркнул:

– Заводи.

Я переплела пальцы, чтобы не показывать, как они дрожат.

Собственно, я ожидала чего угодно: яркой агрессии, проклятий, брани, но вошедшая Изольда выглядела потухшей тенью.

Почти.

В глазах сестры по-прежнему полыхала ненависть почти так же ярко, как руна у неё на лбу.

Иза была все в том же платье, испачканном сажей и кровью. Кожа её посерела, даже растрепанные волосы, казалось, потускнели. Рана на щеке покрылась коркой, стягивая кожу.

Когда сопровождающий подвел Изольду ко мне ближе, я обратила внимание, что она двигалась, как деревянная.

Гантерон мгновенно вскинулся:

– Вы сошли с ума, лейтенант! Она даже не связана.

Мне показалось, что гвардеец прошипел себе под нос: «Наглый щенок!».

Да уж, излишне рьяный Энтони явно не по проформе обратился к старшему по званию, но осадить его были бессильны.

Королева благоволила наглому щенку.

На секунду я испытала ни с чем несравнимое удовольствие. Этой мой щенок. И пока у меня есть власть, никто не сможет навредить моим приближённым. Пока это единственный плюс моего нового положения. Однако Гантерону стоило бы научиться не зарываться.

– Полно, Энтони, – я сурово посмотрела на него. – Лейтенант Вальдерс, как я понимаю, наверняка принял меры, ведь так?

Тот неуверенно кивнул.

Я пока была неизвестным злом, и он понятия не имел, чего от меня ждать. Я подозревала, что лейтенант предпочел бы отчитываться Сангриено или Мортензи, но у тех были дела поважнее.

Несмотря на то, что я больше не ощущала попыток вторжения, расслабляться было рано. Так что придется исполняющему обязанности капитана стражи Форталезаса докладывать напрямую королеве.

– С леди Дантесоль поработал лорд Мортензи, она пока безопасна.

Я напряглась:

– Что значит «поработал»?

– Он заставил ее выпить какой-то эликсир, и теперь магия леди заблокирована.

Какой кошмар. Было понятно, отчего ненависть сестры не утихала даже сейчас, когда она почти сломлена. Хотя, конечно, префект поступил правильно, подобный шаг был вынужденным и оправданным. Вряд ли пленников охраняли магически сильные бойцы, сейчас они были нужны в другом месте. А тех, кто послабее, Изе ничего не стоило проклясть.

– Оставьте нас, – приказала я.

И если лейтенант охотно убрался из кабинета, то Энтони не сразу понял, что и его это тоже касалось. Пришлось повторить.

Оставшись вдвоем с Изольдой, я молчала.

Вовсе не потому что нагнетала обстановку, просто я боялась услышать от нее правду.

– За что ты так меня ненавидишь? – наконец, спросила я.

– А тебя есть за что любить? – криво усмехнулась Иза.

Это было пощечиной.

Я никогда не причиняла ей вреда, не обманывала, не предавала, не выдавала ее шалости.

Если Изольда хотела сделать мне больно, то ей это удалось.

Недаром испытания в катакомбах были таковы, что, вытащив на поверхность все мои страхи, показали мне, что больше всего на свете, я хочу быть нужной и любимой.

Истинная я королева или нет, глубинные мои порывы были далеки от благородства. Помыслы вполне достойны: я готова была рискнуть ради других, но биться насмерть – только ради того, кого люблю.

Слава Покровителю, у меня есть Рин.

– И чем же я, по-твоему, хуже тебя? – сквозь зубы процедила я.

– Тем, что ты пиявка. Паразит. Ты отбираешь все.

Волна ненависти, идущая от Изольды, была буквально ощутима, и, не выдержав, я откинулась на спинку кресла, как бы увеличивая между нами расстояние.

– Грегори мой. Слышишь? Он мой муж! Мой!

– Меня Дантесоль никогда не интересовал. И если на то пошло, именно ты увела у меня жениха.

– Ну хоть что-то должно было достаться мне. Над тобой тряслись, называли принцессой, когда думали, что я не слышу. Отец все думал, как же найти тебе достойного мужа… А я?

Вот значит как.

Я всегда думала, что любима отцом. Лорд Наргарра никогда не давал понять мне ни словом, ни жестом, что я ему чужая, но папиной дочкой была именно Иза. Ей позволялось все, что мне запрещалось. И мама всегда уступала. Теперь-то мне стало понятно, почему так. А раньше я просто думала, что младшего ребенка любят сильнее.

– Манон то, Манон се, – шипела Иза. – И самого лучшего жениха тоже ей? Тебе? Жалкой тощей рыжей уродине с кошмарными глазами? Ты думала, я это так оставлю?

– Иза, ты получила своего Грегори, но ты решила все равно погубить меня. Отдать под опеку короля. Ты же прекрасно знала, чем мне это грозит…

– Зачем ты приперлась на мою свадьбу, а? Услышать, как меня называют твоим именем в первую брачную ночь, это было слишком, сестрица. И я решила, что ж, пусть и ты полежишь под теми, кто думает не о тебе.

Силы небесные!

Какой кошмар творился в голове Изольды.

– И мамины драгоценности тебе, и эту проклятую усадьбу, которая так нужна была Грегори. Он взбесился, когда узнал, что ее нет в моем приданом. Мне пришлось ползать перед ним на коленях, чтобы он не выгнал меня. И ты виновата в этом унижении. Я делала все, что Грегори велел. Подливала отцу зелье, писала Сангриено, а он все равно решил, что ты ему подходишь больше.

Иза в запале надвигалась на меня, и хотя я знала, что сейчас она не может меня проклясть, мне было очень страшно.

– Перед отъездом в эту богом забытую провинцию я сообщила ему, что у нас будет ребенок. И знаешь, что Грегори сделал? Заставил меня вытравить плод! Сказал, что у него будут дети от королевы.

Душа стыла от рассказа Изольды.

Я надеялась, что услышу, что ее опаивали, что заставляли, что меня перед ней оболгали, но к такому я была не готова.

Сестра помогла убить собственного отца, согласилась избавиться от еще нерожденного ребенка и во всем этом винила даже не Дантесоля, а меня…

Впервые в жизни я подумала, что хорошо, что мама покинула нас раньше.

– Ты должна сдохнуть, тварь, – брызгала слюной Иза.

Я больше не могла это слушать.

Но прежде чем я успела крикнуть, чтобы леди Дантесоль увели, двери с грохотом распахнулись и в кабинет влетел злющий Сангриено.

– Туда нельзя! – пытался остановить его Энтони, но у него не было и шанса.

– Уберите это отсюда, – крикнул Рин через плечо лейтенанту Вальдерсу, караулившему снаружи. Мне достался взгляд, полный ярости. – Манон! Мне кажется, нам надо поговорить!

– Я тебя слушаю, – настороженно ответила я, краем глаза наблюдая, как выводят Изольду.

– К ее величеству нельзя так вры… – не успокаивался Гантерон, и лорд-герцог, развернувшись, подошел к дверям, захлопнул их перед носом Энтони. – Что он здесь делает?

– Я решила назначить его своим пажом, – попыталась я разрядить обстановку.

– Пажом? Этот молокосос уже точно бреется. Староват он для пажа.

– Тогда будет адъютантом.

– Но очень недолго, – предупредил Рин, вытягивая меня из кресла. – Я вызову его на дуэль и заколю.

Магические потоки Сангриено привычно ощупывали меня, в то время как его светлость только что огнем на меня не дышал.

– За что ты так с ним? У Энтони до самого обеда было ухо красное, это твоих рук дело?

– Нечего на тебя слюной капать. Я его предупредил, чтобы не принимал желаемое за действительность. Уж я-то знаю, как ты действуешь на мужчин! Манон, если я узнаю, что ты опять строила ему глазки…

Я даже опешила.

– Я? Глазки? – это сейчас, что, у кого-то приступ ревности?

– Он слишком молод для тебя.

– Так староват или слишком молод? – съехидничала я, и нарвалась.

Рин в одно движение усадил меня на стол прямо на те бумаги, которые не спас от моих рук Фабио, притянул к себе и поцеловал.

Жестко. Властно. Наказывая. Вынуждая подчиниться.

Я и не заметила в какой момент пострадала моя прическа, а шнуровка на платье дала непростительную слабину.

Я плавилась в этих сильных руках. Упивалась родным запахом. Благодарила Покровителя за то, что сейчас мою кожу царапает колючая щетина Сангриено.

Я уже запустила пальцы в густые темные волосы, когда из-за двери истошно закричал Гантерон:

– Лорд Мортензи с донесением!

Не сразу и с явным нежеланием Рин оторвался от моих губ, и только тут я заметила, что его ладонь, поглаживает подвязку моего чулка.

У меня под юбкой!

Я покраснела до самых корней волос.

Это все проклятое помолвочное кольцо!

Оно горячо пульсировало на пальце и требовало продолжения начатого.

– Донесение срочное! – не унимался Энтони.

– Я его точно убью.

Глава 93. В одном шаге от победы

Полыхая ушами, я спрыгнула со стола, чуть не отдавив Рину ноги.

– Ты из-за Энтони так взъелся? – переводя дух после жарких поцелуев, слабым голосом спросила я.

– Нет, – Сангриено попробовал заправить мне за ухо челку, но она коварно не поддалась. – Я вернулся в усадьбу, не обнаружил тебя там, не смог дозваться и испугался, Манон.

– Дозваться? – растерялась я.

– Да, через кольцо. Ты закрылась, и я перестал чувствовать тебя. Не делай так больше!

Я закрылась от Рина? Он мог чувствовать меня? А я его?

На секунду меня накрыло воспоминаниями, как Сангриено бежал ко мне на помощь, когда во время званого ужина началось противостояние.

Вот значит как.

Честно говоря, я понятия не имела, как у меня это вышло, я даже не знала, что такое возможно. Вероятно, Иза слишком меня напугала, и мои щиты смогли ограничить доступ извне.

Наш милый приватный разговор, похоже, затянулся. За дверями кабинета начал терять терпение не только Гантерон.

– Сангриено, – раздраженный баритон Мортензи донесся до нас. – Если вам двоим нужен еще часик, ты так и скажи.

Я спохватилась и принялась приводить свой внешний вид в порядок.

– Сейчас, – гаркнул Рин в ответ, оказывая мне помощь со шнуровкой, которую он так мастерски почти распустил.

Спустя пару минут я готова была показаться людям.

Префект начал с главного.

– Все сигнальные башни по периметру вокруг Форталезаса дают белый дым. Беранже говорит, это знак от Ксавье, что территория зачищена. Если накладывать эти сигналы на те данные по расположению противника, что у нас были, отряд генерала продвинулся от ущелья Мертвецов и уничтожил ставку магдознавателей, которые принимали бойцов из столицы. Остались только войска у наших ворот, но это обычные солдаты. Так что защиту можно снимать.

– Уверен? – напрягся Сангриено. – Установить ее обратно быстро не выйдет.

При мысли о том, что мне еще раз придется опускаться к руне, мне стало не по себе.

– Уверен. Пока защита стоит, у нас не работает магпочта. Все сообщение со столицей идет через переговорники лидванцев. Это слишком высокие риски. Да и когда Ксавье дойдет до ворот, у них могут быть раненые.

– Я не знаю, как убрать купол, – подала голос я, холодея.

Я снова почувствовала себя бездарной неумехой, которая всем осложняет жизнь. Однако никакого осуждения присутствующие не выказали.

– А как вообще нейтрализуются руны? – уточнил префект.

– В редких случаях другой руной, но обычно используют сразу заложенное условие прекращения, – припомнила я мамины записи. – Нам нужен совет господина Горганза…

– Прикажи седлать лошадей, мы возвращаемся в усадьбу, – распорядился Рин, и Мортензи без промедления покинул кабинет.

– Ты все сделала, что собиралась? – Сангриено снова притянул меня себя, но сейчас его объятья были полны не страсти, а нежности.

– Я только хотела поговорить с Изой…

– Зачем тебе вообще это понадобилось? – вздохнул Рин. – Я успел проглядеть записи ее первого допроса. Она не в себе. Даже когда ее осматривал целитель, она рвалась к мужу, которого мы разместили в соседней камере.

– Камере? Так Дантесоль жив?

– Если это можно так назвать, – поморщился Сангриено. – Тебе точно не стоит видеть, что с ним сделал кинжал Отречения. Его допросом займутся люди с нервами покрепче. Он мечтал о славе короля Жозе, но теперь он Грегори Однорукий.

Я пошатнулась.

– Какой кошмар…

– Манон, ему все равно не жить.

Я потерла лицо ладонями.

– Кошмар в том, что я ни капли не жалею, и после того, что рассказала мне Изольда, я снова бы его не остановилась… Ты знаешь, что он заставил ее избавиться от их общего ребенка? Что с его подачи погиб лорд Наргарра? Как только сестра на это пошла? Она же так любила отца… – я снова уткнулась носом ему в грудь.

– Из того, что дознаватели успели выудить из головы Дантесоля до того, как он успел поставить блок, я понял, что он чем-то опаивал ее и применял к ней свои способности менталиста. Следователи разберутся.

– Опаивал?

– Манон, – строго призвал меня к порядку Рин, – не стоит думать, что Изольда пострадала безвинно. Идею с разрывом нашей помолвки она предложила сама, как и сама готова была выдать тебя Королевскому совету.

– Ты уже знаешь, да? – это было ужасно.

Сангриено погладил меня по голове, и у меня от этого защипало в носу.

– Поехали домой, рыжая. Потрясем руниста, снимем защиту и выспимся. Мне кажется, стоит мне моргнуть, и я засну дня на три…

Я тут же устыдилась.

Пока я отдыхала в усадьбе, пусть и бессонно, Рин мотался по городу, занимался делами. Я даже не знала, успел ли он поесть, видела только, что он помылся и переоделся.

– Что с ней будет? – все-таки спросила я, когда Сангриено повел меня за собой из кабинета. – Я не уверена, что смогу сама назначить ей наказание…

– Тебе и не надо. Это работа Королевского совета. А его еще нужно переизбрать, предварительно проверив кандидатов на вшивость и лояльность.

Силы Небесные!

Без Рина во всем этом никогда не разберусь!

Хорошо, что он у меня есть.

Как тепло и хорошо он сказал: «Домой».

Скорее бы.

Словно соглашаясь со мной, поднявшийся ветер гнал нас в сторону усадьбы. Корбу куда-то провалился, и мы возвращались впятером.

Марсия нас встретила так, будто мы с войны вернулись.

– Он так побелел, когда не нашел вас, – докладывала мне горничная на ухо, походя отвешивая подзатыльник Рамиро, который вертелся во дворе возле лошадей. – Орал, что мы все… э… ненадежные.

Темперамент Сангриено никуда не делся.

А уж судя по его реакции в замке, характер у него стал еще более скверным.

Путешествие к источнику наложило на нас неизгладимый отпечаток.

Но теперь я смотрела на эти вспышки гнева сквозь пальцы, и последнее, что мне пришло бы в голову – требовать от Рина соблюдения этикета и проявления притворной вежливости.

Даже наоборот. Меня раздражало все, что способно было возвести между нами стену. Слишком хорошо в памяти отпечатался замедляющийся стук его сердца. Я бы тоже не сдержалась, если бы подумала, что с Сангриено что-то случилось.

Я оглянулась на него.

Было заметно, что мой лорд-герцог устал.

– Мужчин надо покормить, – вздохнула я.

Сама я готовить была не в состоянии, поэтому Энтони снова отправился на постоялый двор с заказом на целую толпу народа. В нагрузку ему выдали путающегося под ногами Рамиро. Малец жаждал услышать о происходящем своими ушами и отказывался уходить, но Гантерон пообещал ему показать «самый настоящий-пренастоящий» дознавательский кортик и купил мальчишку с потрохами.

– Это ты хитро, – похвалила Марсия Энтони.

– Я себя помню в его возрасте, – хмыкнул парнишка.

В ожидании ужина мы решили не терять времени и побеспокоить руниста, который расположился в гостевой комнате. Рана пока не позволяла ему покидать постель, но выглядел он довольно бодро. Чувство вины немного отпустило меня.

– А как выглядела эта руна? – выслушав нас, спросил господин Горганз. – «Страж» бывает разный.

Я уже открыла рот, чтобы произнести, как рунист остановил меня:

– Ваше величество, только не голосом! Мы же уже это обсуждали!

– Да нет у меня больше такой силы, – вздохнула я. – Я ее отдала во время ритуала…

Господин Горганз хмыкнул:

– Ну да, ну да… – угольком, вытряхнутым из трубки, он опять начертил на ладони руну и провел ею у меня перед лицом. – Даже и не надейся, лучше ищи себе хорошего учителя.

Я не очень поверила его словам. Я же чувствовала, что способна только на весьма незатратные заклинания, и была рада уже тому, что не осталась без магии совсем.

Впрочем, спорить с рунистом я тоже не стала.

Марсия принесла мне бумагу и карандаш, и я тщательно вывела символ под пристальным взглядом господина Горганза.

– М-да, – крякнул он. – Придется тебе создавать и наполнять обратную руну. В размерах почти таких же, как та, что ты пробудила. Надо прикинуть…

И пока рунист соображал, чем можно перекрыть защиту, созданную источником, Сангриено прикидывал, как это воплотить.

Немного поразмыслив, он предложил:

– Пустырь должен подойти. Может, он для этого и служил прежде.

– Дайте мне подумать в тишине, – рассердился рунист и выгнал нас из спальни.

Обрадовал он нас, только когда ужин уже подошел к концу.

Как раз в этот момент на пороге появился оруженосец Рина с донесением, что отряд Ксавье встретился с войском у ворот Форталезаса. Дозорный видел, как сам Ксавье вышел на переговоры, а ему навстречу отправился командир противника. Кажется, они друг друга узнали, потому что пока ни одна сторона не переходила к активным действиям.

– Меня кто-нибудь слышит? – во всю названивая в колокольчик, ругался из гостевых покоев господин Горганз.

– Надо дать ему сладкого, а то он опять злой, – постановил Рамиро.

Увы, ни круассанов, ни булочек не было, и мы поспешили к рунисту с пустыми руками.

– Вот, – протянул он мне листок с двумя переплетенными рунами. – Это свернет купол.

– Ваше величество, лучше не затягивать, – извиняющимся тоном напомнил Мортензи.

Я и сама это понимала.

Молясь Покровителю, чтобы мне хватило нынешних сил наполнить руну, я отправилась на пустырь.

Глава 94. Господин Горганз был прав

Мягкие сумерки поздней весны опускались на Форталезас. Многие обитатели нашей улицы, сидя на крышах своих домов, наблюдали за куполом, золотившим небосвод, и столбами белого густого дыма над сигнальными башнями.

Все это означало, что город хоть и под зашитой, но угроза не миновала. Тишина и спокойствие, царившие вокруг, были обманчивы. Жители провожали нас взглядами, надежда в которых ощущалась буквально кожей.

Именно сейчас я прочувствовала на себе слова клятвы. Ответственность – моя мантия.

Выйдя на пустырь, я забрала обычную садовую тяпку из рук Энтони, к великому раздражению Сангриено отправившегося с нами, и, волнуясь, стала чертить на земле руну, постоянно сверяясь с листком, отданным мне господином Горганзом. Это оказалось неожиданно сложно, но в конце концов у меня вроде бы вышло ровно то, что требовалось.

Обойдя получившийся рисунок и удостоверившись, что все крючки и хвостики на месте, я стала напитывать руну силой.

К моему удивлению, у меня получалось. Тонкой струйкой сила текла и ложилась аккурат в борозды, и когда поток замкнулся, строгие линии на наших глазах заполнились жидким огнем, а потом вспыхнули, и руна оторвалась от земли. Воспарила.

Обдавая нас жаром, она ненадолго повисла на уровне наших лиц, а затем взмыла в высь, впечатываясь в купол, заставляя его содрогнуться и пойти огненными трещинами.

Это было одновременно и пугающее, и завораживающее зрелище.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом защита лопнула.

Огненные брызги стеной полетели вниз, на лету превращаясь в воду, будто это источник возвращал свои силы, забирая ее из влаги, впитывающейся в землю.

Мы промокли насквозь за считанные мгновения, и я почувствовала, как в моей крови забурлила магия, до этого лишь журчавшая тоненьким ручейком. Она захлестывала меня, приводя в восторг, даря радость возвращения к хозяйке.

Я счастливо засмеялась.

Сангриено подхватил меня на руки и закружил, заражаясь этим праздником жизни.

Это было упоительно.

Я и не думала, что меня так угнетала магическая слабость.

На эмоциях я вспомнила, как Рин учил меня создавать воздушную защиту, и сразу же сформировала воздушный шар, заключивший нас с Сангриено в свое сухое нутро. Капли упруго барабанили по поверхности нашего убежища и впитывались в нее, делая меня сильнее.

– Только не вздумай сушить на нас одежду, – проворчал Рин, которому, видимо, крепко запомнилось наше знакомство.

Мортензи, стоявший недалеко от нас, задрал голову и наслаждался этим магическим дождем.

– Как только все это закончится, я возьму отпуск и женюсь, наконец, – выдал он.

– Почему он так рвется жениться? – не выдержав, спросила я Сангрино, покрепче обхватывая его за шею.

– Гадалка предсказала ему, что если он не женится до тридцати пяти лет, то погибнет от смертельного проклятья, и его род прервется.

– И он поверил?

– Сафтийские гадалки никогда не врут.

– Что ж, – вздохнула я. – Женитьба – это не такое сложное дело…

– Скажи это Мортензи, – рассмеялся Рин. – Он уже два года никак не дойдет до алтаря.

Нас прервал окрик. Мы оглянулись и увидели, что под дождем, поднимая брызги из луж, к нам кто-то спешит.

Рин опустил меня на ноги, и я юркнула ему за спину.

– Ваша светлость, – тяжело дыша, обратился к Сангриено господин Кастис, а это был именно он. Промокший, усталый, с почтальонской сумкой, втянувшей тощие бока. – Ваша светлость, я доставил указания патрулям. Они переловили почти всех, кто разбежался из замка. Только парочка еще где-то скрываются…

Головной убор господина Кастиса по-прежнему поражал мое воображение, своей способностью удерживаться на затылке, вопреки всем законам бытия.

Заметив меня за плечом Рина, почтальон снял свою чудо-фуражку и, переминаясь с ноги на ногу, неловко поприветствовал:

– Добрый вечер, госпожа Д… королева.

Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и не понимал, как ко мне обращаться.

– Добрый вечер, господин Кастис, – отозвалась я.

Повертев головой и так и не решив, кому следует докладывать, он уставился куда-то в пространство строго между мной и Рином и продолжил:

– Командир армии хочет убедиться, что истинная королева существует. Обещает сложить оружие, если поговорит с ее величеством.

Рин, разумеется, тут же вспылил:

– Облезет! Ему и меня хватит!

– Но вы-то на королеву не тянете, – не вытерпев, съязвил Гантерон.

Сангриено мученически вздохнул и посмотрел на меня по-детски умоляющим взглядом:

– Можно я все-таки заколю?

Я фыркнула:

– Только если ты согласишься отослать Флоранс куда-нибудь далеко-далеко…

Мортензи совершенно бестактным образом расхохотался, подцепил за шкирку Энтони, который, упрямо выставил подбородок и пытался отбиться, но пока находился не в той весовой категории, чтобы противостоять громиле-префекту.

Рин же вытаращил глаза с таким искренним недоумением, что я еле сдержалась, чтобы не захихикать.

– Фло? Но причем тут она?

Я решила не отвечать на глупые вопросы и двинулась вслед за Мортензи, но Сангриено меня догнал и ляпнул сущую чушь:

– Ты меня ревнуешь!

– И вовсе нет! – соврала я. – Ни к Флоранс, ни ко всем тем леди из высшего общества, на которых ты так изумительно натренировался снимать платья.

– Ты ревнуешь! – ликовал Рин.

– Да тихо ты! – возмутилась я и двинула его локтем в бок.

– Не могу тихо, – широко по-мальчишески улыбнулся он, поражая меня в самое сердце. – Я счастлив. Манон, у тебя нет повода. Фло не так давно овдовела. Ее муж был сильно старше, но они любили друг друга. Она все еще горюет, а уж после Кальдерры, я боюсь, вообще будет шарахаться от мужчин. Ну Манон!

И снова подхватил меня на руки и нес до самой усадьбы, по дороге рассказывая, что с самой первой встречи он думал только обо мне и планировал присвоить.

И вызывая у меня горячечный румянец, даже поведал, как именно он собирался это сделать. Кольцо на моем пальчике слишком ярко иллюстрировало, поведанное мне, и когда мы добрались до крыльца усадьбы, я надеялась только, что никто не догадается о моем состоянии.