Текст книги "Хозяйка забытой усадьбы (СИ)"

Автор книги: Александра Воронцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Александра Воронцова
Хозяйка забытой усадьбы

Глава 1. Семейные узы

– Какая же ты неблагодарная дрянь! Ты подохнешь в нищете. За корку хлеба будешь задирать подол в порту перед пьяницами, если не согласишься на наши условия! – визжала сестра.

Еще никогда прежде ее голос не казался мне настолько омерзительным.

Спрятав за спину руки, я сцепила ледяные пальцы в замок и опустила взгляд на выцветший, когда-то богатый шелковый ковер.

Остатки былой роскоши.

Со стороны могло показаться, что это смиренная поза, но… на самом деле, это был единственный способ не вцепиться Изольде в напомаженные волосы. А сделать это хотелось невыносимо, но сейчас я не могла себе такого позволить.

– Ты никому не нужна! От тебя даже отказался жених! – Иза остервенело потыкала пальцем в сегодняшний выпуск вестника, лежавший рядом с ней на софе. – Неужели ты думаешь, мы будем кормить лишний рот? На что ты рассчитываешь, Манон?

Стиснула зубы, чтобы не выплюнуть в лицо сестре, что и у нее не было бы мужа, если бы она не легла под моего самого первого жениха, пока я училась в пансионе.

Самоконтроль давался мне все сложнее. От напряжения я сжимала руки сильнее и сильнее, пока даже короткие ногти, отрезвляя, не впились в ладони.

Нельзя. Нельзя провоцировать Изольду.

Уж лучше иметь дело с ней, чем с ее муженьком, тем самым моим бывшим женихом.

О! Я нисколько не жалела, что наш брак не сложился. Договорные помолвки, они такие. Отец мне даже магснимок будущего мужа не показывал.

Собственно, впервые я увидела Грегори Дантесоля уже на свадьбе сестры и была готова бежать к любому источнику силы, чтобы принести дары за то, что меня миновал удел стать женой этого гадкого типа с сальным взглядом, отвратительными манерами и воняющего на всю улицу одеколоном. И все равно, запах немытого тела пробивался сквозь дорогие благовония.

Кстати, Иза радостно переняла привычку Грегори обливаться духами, и у меня уже подступала мигрень от нестерпимой сладости ее парфюма. Несмотря на холодную для этой поры погоду, тянуло не только открыть окно настежь, но и ослабить корсет, чтобы избежать головокружения. Воздуха в старой уютной гостиной катастрофически не хватало.

– Ты принимаешь условия Грегори, Манон? – Иза прямо на ковер стряхнула бисквитные крошки с пухлых пальцев, унизанных кольцами с драгоценными камнями.

Сапфиры и изумруды разом. И это при многорядном жемчужном ожерелье на шее. Интересно, она всегда так ходит или нарядилась ради меня, чтобы продемонстрировать свое успешное положение?

Закусив губу изнутри, я молчала и не поднимала глаз. Иначе не смогу сдержаться. Мне было достаточно видеть эти отвратительные пальцы, лицо сестры – это уже было бы слишком.

– Грегори не станет ждать долго, – она перешла на шипение. – Если ты думаешь, что потом сможешь приползти за помощью, то сильно ошибаешься. Ни мне, ни мужу обуза не нужна. Это твой последний шанс, Манон.

Вряд ли Иза была в курсе, какие еще дополнительные пункты включил ее муженек в свое «благородное» предложение. Я могла бы дрогнуть, если бы в договор не входила обязанность ублажать лорда Дантесоля по его первому требованию.

Однако раскрывать Изольде глаза я не собиралась.

Она либо мне не поверит, либо только позлорадствует.

Я вообще ощущала недостойное леди желание отомстить этим двоим за все.

И я отомщу.

Люди склонны ошибочно принимать воспитанность и сдержанность за бесхребетность. Я сделаю все, чтобы неприятно удивить чету Дантесоль.

Их и жениха номер два.

Уже тоже бывшего.

Именно благодаря ему я оказалась в безвыходном положении.

– Все молчишь, Манон? – Иза почти перешла на крик.

Плохой знак. Нужно было как-то выиграть время. Если на подмогу сестре придет Грегори, я сорвусь, и тогда они получат надо мной опеку. Ни о каких переговорах речь уже вестись не будет.

Увы, по законам Хвиссинии дворянка, не достигшая двадцати пяти лет, не могла быть вне опеки: семейной или королевской. За предоставление семейной опеки Грегори Дантесоль хотел отобрать у меня все то немногое, что осталось, и еще мою честь и женское достоинство.

Мерзавец!

Он немало поживился за счет нашей семьи. У меня все больше подозрений, что он причастен к гибели отца.

Можно было бы смириться с королевской опекой, мне угрожал бы всего лишь брак по расчету с тем, на кого укажет король, если бы не одно пикантное «но». Оно перечеркнуло все мои надежды на достойную жизнь.

Опеку надо мной мог взять жених, но… вестник с объявлением о расторжении помолвки говорил сам за себя.

– Я обязательно подумаю, – сипло ответила я, стараясь не думать о том, что со мной будет, когда правда о моем даре всплывет.

Я была на грани отчаяния, но не готова сдаться этим гиенам.

– Хорошенько подумай, – Иза повертела в руках изящную фарфоровую чашку из маминого любимого сервиза. – И знай: не сделаешь по-моему, сгниешь заживо. Уж я позабочусь.

В гостиной среди белого дня словно сгустились внезапные сумерки. Мороз пробежал по коже. В груди похолодело от дурного предчувствия. Сестра обладала весьма скромным даром, в общем-то, ничтожными силами, но проклясть могла запросто, а уж на таких эмоциях…

Меня пробил озноб. Накатила паника, но я даже двинуться с места была не в состоянии. Заполняя каждую клеточку, холод разрастался. Сердце ускорило свой бег, ощущая неизбежность проклятия.

И вот когда с моих губ уже почти сорвался крик ужаса, Изольда с безжалостным стуком поставила чашку на блюдце, и…

Глава 2. Тот, кого не ждали

Хватая ртом воздух, я резко села на постели. Ночная темнота вокруг казалась откровенно пугающей.

Снова этот кошмар. Возвращаясь ко мне во снах, воспоминания о последней встрече с сестрой преследовали меня уже три недели. Я уговаривала себя, что все хорошо, что я сбежала, осталось только продержаться несколько месяцев, и у меня появится шанс на нормальную жизнь, но холод, сковавший меня, не спешил отпускать из своих цепких объятий.

Увы, страхи мои не были беспочвенны. Об этом говорило письмо, полученное мной вчера. Дорогие родственники не спешили оставлять меня в покое. Не знаю, зачем, но Грегори нужен был этот дом. Он ясно дал понять, что на пути к своей цели растопчет любого, и меня в том числе. Так что расслабляться было не время.

Дрожащими пальцами растерла лицо, чтобы прогнать остатки кошмара. Он повторялся уже не единожды, но обычно я не могла проснуться до тех пор, пока во сне не появлялся поверенный, прервавший тогда нашу с Изольдой «милую» беседу.

Что же спасло меня сегодня?

И отчего я все никак не могла согреться?

Затеплив магсветильник, я обвела взглядом еще не до конца обжитую комнату. За две недели она обрела более приятный вид, но уюта пока не хватало. Пользоваться же своим даром в полную силу я пока опасалась. В зеве камина еще тлели красными искорками угли. А вот окно было распахнуто, и из него тянуло промозглым воздухом непредсказуемой поздней хвиссинской весны, зарядившей мелкую морось еще со вчерашнего вечера.

Стало быть, именно шум распахнувшихся ставней послужил во сне стуком чашки о блюдце.

За окном еще было темно, непохоже, чтобы рассвет был близко.

Вылезать из-под одеяла очень не хотелось, но и спать в такой холодрыге невозможно. Дотянувшись до пеньюара, вовсе не предназначенного дарить тепло, я рискнула покинуть стынущую постель. Пол под босыми ногами был ледяным. К зиме стоило озаботиться ковром, не шелковым и красивым, а теплым шерстяным.

Но даже на него нужны были средства, а мой кошелек худел с каждым днем все ощутимее.

Стоило закрыть окно, как дышать стало легче.

Все еще хотелось свернуться в клубочек, но дыхание уже перестало сковывать, и крупная дрожь перешла в мелкую. Только по ногам из щели под дверью все равно дул сквозняк.

Похоже, Марсия забыла закрыть окно на первом этаже. И я бы махнула рукой на это до утра, но, заставив меня замереть в испуге, снизу раздался звук сдвигаемой мебели.

Сглотнув, я с трудом взяла себя в руки.

В доме красть совершенно нечего. Это известно всем в округе. Наверное, это Марсия проснулась от холода и захотела выпить теплого молока.

Мысль показалась мне настолько привлекательной, что я, пересилив нежелание двигаться, решила присоединиться к горничной.

Однако, спустившись на первый этаж, в тусклом свете, льющемся из кухни, я обнаружила на полу следы мужских сапог. От одного взгляда на влажную грязь у меня заныла поясница. Нам с Марсией стоило огромных трудов отмыть запущенный дом.

Я почти застонала от досады, но тут разом проснувшуюся меня озарило, что Марсия мужских сапог не носит.

Силы небесные!

Страх снова сковал меня.

Сразу же вспомнились угрозы во вчерашнем письме от Грегори Дантесоля.

Что мне делать?

Если я вернусь к себе в спальню, стану легкой добычей. Деваться мне там было абсолютно некуда. Прыгать со второго этажа не для меня, а дверь спальни такая хлипкая, что ей достаточно будет одного удара, чтобы влететь из петель.

Напряженно прислушиваясь к шорохам, я на цыпочках добежала до гостиной и вооружилась кочергой. На секунду выглянула в сторону кухни и увидела крупную мужскую фигуру в плаще, стоящую ко мне спиной. За могучими плечами было не видно, чем занят незваный гость, и я вовсе не была уверена, что желаю это знать.

Если все удастся, у меня появится призрачный шанс вырваться наружу.

Плевать, что я босиком. До стражницкой добегу.

Запахнув одной рукой свой шелковый пеньюар и набрав в грудь воздуха, я не дыша сделала первый осторожный шаг.

Мне нужно было всего лишь проскочить мимо кухни.

Я была бесшумна и осторожна, но что-то пошло не так.

Будто уловив движение воздуха, мужчина мгновенно обернулся. Взметнулись полы черного плаща, и капюшон упал с головы вторженца. Сжимая в руке кочергу, я застыла. Не только от страха. Меня парализовало чужой магией. Ноги приросли к полу. Даже моргнуть оказалось мне не по силам. Свет бил незнакомцу в спину, и лица я разглядеть не могла. От того, что это не обычный воришка, а маг, становилось еще страшнее.

– Так-так-так, – а вот скучающий хриплый голос я узнала тотчас, хоть и видела его обладателя всего пару раз в жизни. – Только попробуй пискнуть, мигом в подземельях окажешься.

От негромкого предупреждения меня пробила дрожь.

Этот мог.

И жалости у него для меня не найдется.

Никакие стражники не спасут.

Передо мной стоял тот, кого я совершенно не ожидала увидеть на своей кухне, – мой последний бывший жених, наместник Северной провинции, лорд-герцог Рин Керро Сангриено.

Глава 3. Полная ж... жизненная неурядица

Тремя неделями ранее

– И знай: не сделаешь по-моему, сгниешь заживо. Уж я позабочусь.

Изольда злобно сощурилась, и в глазах её промелькнуло искреннее желание отравить мою жизнь ещё сильнее. От взгляда Изы меня проморозило, будто ледяные пальцы проникли под ребра. Сердце испуганно замерло.

В этот момент я отчётливо поняла, что никакие родственные узы сестру не остановят. Она уже еле сдерживалась. Даже возможное наказание ее не пугало.

За секунду до того, как ледяная игла проклятия впилась бы в меня, дверь гостиной шумно распахнулась. Уверена, это спасло меня от ужасной участи.

Раскрасневшаяся Марсия с порога доложила:

– Леди Манон, к вам посетитель.

Горничная чуть запыхалась. Подозреваю, она бежала.

Ей, как и мне, визит Изольды был не по душе. Будем откровенны: Марсия ненавидела Изу ещё с тех пор, как прислуживала ей. День, когда сестра вышла замуж и покинула отчий дом, стал для Марсии праздником. И сейчас даже белоснежные накрахмаленные оборки ее передника воинственно топорщились.

– Кто пожаловал? – незаметно переводя дыхание и стараясь взять себя в руки, спросила я.

– Господин поверенный, леди…

Иза скривилась.

– Как была неотёсанной деревенщиной, так и осталась. Сколько я вколачивала в тебя манеры, все без толку! – поведя плечом, обтянутым малиновым атласом, обратила она свою злость на горничную. – Леди тут я! И когда в гостиной присутствует Изольда Дантесоль, прислуга не должна показываться на глаза! Ничего, скоро я от тебя избавлюсь, но сначала выпорю как следует.

Марсия поспешно опустила глаза, чтобы не спровоцировать Изу на гадость, хотя сжатые в кулаки руки горничной давали понять, что раскаянием и не пахло.

Да уж.

Если чем и пахло в гостиной, а скорее воняло, то только застарелой ненавистью и духами Изы, в прямом смысле слова сногсшибательными.

– А ну прочь! – погнала Марсию Изольда, забыв, что она пока еще здесь не хозяйка.

– Ступай, – отпустила я девушку. – Скажи господину Сентиносу, чтобы подождал меня в кабинете отца.

– Как прикажете, леди, – пискнула горничная и исчезла за дверью.

– Леди? – Иза презрительно хмыкнула. – Ты – пустой звук. Я покажу вам обеим, где ваше место! – она поднялась с софы, и мне показалось, что мебель облегчённо вздохнула. – У тебя осталось всего два дня, дорогая сестрица, а потом я отправлюсь в Королевский совет. Ты должна быть благодарна нам за наше терпение. Не стоит его испытывать, – выплюнула Изольда и не прощаясь покинула гостиную.

Держа спину прямо, я не оборачивалась ей вслед, хотя на самом деле желала запустить вдогонку весь сервиз. Да уж. Я переполнена «благодарностью» до самых кончиков ногтей.

Я стояла не двигаясь до тех пор, пока не услышала с улицы цокот копыт отъезжающего экипажа, и только после осела на папино любимое кресло, будто из меня весь воздух выпустили.

Негнущимися пальцами сдавила виски. Кажется, мигрени мне сегодня не избежать.

Вернувшаяся Марсия первым делом распахнула окно.

– Змея болотная! Чтоб её Проклятый поцеловал! – выругалась она.

Наверное, я плохой человек. В глубине души я присоединялась к её пожеланиям.

То, что младшая сестра меня не любит, я знала давно. А вот то, что откровенно ненавидит, – стало для сюрпризом.

После моего возвращения из пансиона, когда уже некому было за меня вступиться, Изольда перестала сдерживаться. У меня не было ни малейшей идеи, что могло послужить основой для такой жгучей ненависти с её стороны.

– За что она так со мной? – подняв глаза к потолку, задала я ставший уже риторическим вопрос. Изысканная лепнина промолчала в ответ.

– Зависть, леди Манон, – взяв на себя роль гласа истины, припечатала Марсия. – Обычная бабская зависть, помноженная на поганый характер!

Я не понимала, чему сестра могла завидовать? Иза – любимая младшая дочь, избалованная, никогда не знавшая ни в чем отказа. Жила в роскоши, жениха урвала, о котором мечтала: знатного и богатого, и если не брать в расчет запах Грегори, то его можно было даже назвать привлекательным.

Протянув руку, я взяла чашку с давно остывшим чаем.

Нет, я вовсе не забыла про дожидающегося меня поверенного, но предчувствовала, что и этот разговор будет тяжёлым и неприятным. И мне нужно было еще минут пять, чтобы собраться с силами перед следующим боем.

– Да она всегда все ваши платья втихаря мерила! – продолжала возмущаться Марсия. – А если они не сходились на этой корове, то она их портила! То оборки сожжёт, то малиновое варенье на подол наляпает! И все до шкатулки с вашими драгоценностями пыталась добраться!

Изольда любила повертеться перед зеркалом, это да.

И частенько, оглядываясь на меня, снисходительно приговаривала: «Жаль, что ты такая неженственная, одни углы, шея тощая. Будем надеяться, наследство обеспечит тебе приличного жениха. Хоть бы оборок на лиф нашила, а то посмотреть не на что. Глаза ещё эти твои…».

Да, глаза – это проблема, но второстепенная.

– Завидовала она и ненавидела вас! – ворчала горничная.

И все равно у меня в голове не укладывалось. Зависть? Разве этого достаточно для того, чтобы так поступать со своей сестрой?

Она не только не сообщила мне о смерти отца, и я узнала обо всем, лишь вернувшись в Хвиссинию. Изольда отобрала поместье, уже практически выгнала меня из родного дома и, если я не отдам наследство матери ее мужу, сестра доложит в Королевский совет о моем маленьком секрете.

– Сегодняшнюю почту уже доставили? – безжизненно спросила я у Марсии, единственной, кто ещё остался рядом со мной. Дворецкий взял расчет ещё два дня назад, а приходящая кухарка уведомила, что останется только до конца месяца, за который ей уже заплатили.

Месяц? У меня не было это роскоши. Оставалось всего два дня.

– Доставили. Вот, – Марсия с виноватым видом достала из кармана передника коричневый шероховатый конверт и протянула его мне.

Однако я даже в руки его брать не стала. Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать в нём своё собственное письмо, вернувшееся непрочитанным. Снова.

Итак, что я имела на данную минуту?

Крах. Полный крах своего настоящего и будущего.

Выбор, перед которым меня поставила Изольда… в нём не было меньшего зла.

Семейная опека – это то, что сейчас мне предлагал Грегори. На словах, а на деле – положение бесправной приживалки с обязанностью постельной грелки. И взамен я должна буду отдать ему единственное, что у меня осталось, – наследство от мамы. Значит, в любой момент меня могут вышвырнуть на улицу и, скорее всего, так и сделают, когда мне исполнится двадцать пять, но до того сестра всласть поунижает меня, а её муж…

Неприемлемо. Я даже думать об этом не могла.

А если я откажу Дантесолю, то меня передадут под опеку короля Хвисинии, и мы возвращаемся к основной проблеме, которая ставила крест на моем будущем.

Силе моего дара.

Я обладала безобидным талантом к бытовой магии, но её уровень намного превосходил средний и был для меня приговором.

Нашему новому королю сафтийская гадалка на коронации предсказала, что власть у него заберёт родовитая девица, чья сила превзойдёт его в десять раз. И наш осторожный Фредерик рьяно забирал под свою опеку таких девушек.

Что с ними происходило потом, держалось в строжайшем секрете, а значит, было известно всему высшему свету.

Этих леди, как породистых кобыл, отдавали на размножение дружкам и прихвостням Фредерика ради магически сильного потомства, не удосуживаясь даже брак заключить, а после, отобрав дитя, отсылали в женский монастырь. Навсегда.

Выход оставался всего один. Опекуном и защитником мог стать мой жених. Ещё неделю назад он у меня был, но в день, когда на меня обрушили новость о смерти отца, я получила письмо, в котором сухим канцелярским языком секретарь лорда-герцога сообщал, что «ввиду новых обстоятельств, а именно: отсутствие приданного» помолка расторгнута в одностороннем порядке.

Так ведь и написал!

Даже не собственной рукой Рин Керро Сангриено легко вычеркнул меня, как бесполезную вещь.

Я писала ему письмо за письмом, умоляла повременить с оглашением разрыва помолвки, но сегодня утром новость об этом вышла в Хвиссинском светском вестнике, а очередное моё послание вернулось непрочитанным.

А наверху, в кабинете отца, меня ждал поверенный Дантесоля.

– Леди Манон, вы такая бледная, может, свежего чая? Подождет этот нелюдь вас еще немного, не переломится…

Я не могла сдаться. Просто не могла.

Это хуже смерти.

Позволить себя растоптать я не готова…

– А знаешь, Марсия… Действительно, завари-ка ты чай, только не мне, а господину Сентиносу. У меня есть, чем его угостить.

Глава 4. Пугающее приглашение

– Господин Сентинос, – я все еще пыталась добиться ответа, – как так вышло, что все наше состояние улетучилось? О каких долгах вы говорите? Судя по доходным книгам, поместье все так же прибыльно! Как оно может быть отдано лорду Дантесолю?

– Леди Манон, не женское это дело лезть в финансы, – одарив меня снисходительным взглядом, поверенный в очередной раз уклонился от ответа. – Женщины ничего не смыслят в таких вещах, вот и вам даже пытаться не стоит.

Я неверяще смотрела на господина Сентиноса.

И хотя он по-прежнему соблюдал деловой тон, на лице его отчетливо читались досада и раздражение из-за того, что ему приходилось тратить время на скудоумную курицу из высшего света, чье дело только в лентах ковыряться.

Поверенный явно считал, что дело в шляпе, осталось только прижать меня посильнее, и не видел ничего зазорного в том, чтобы разрушить мою жизнь. Он-то, в отличие от Изольды, был прекрасно осведомлен обо всех пунктах предлагаемого договора с Дантесолем.

И от этого господин Сентинос был мне особенно омерзителен.

У меня не было никаких сомнений в непорядочности поверенного.

Первые сутки после возвращения домой из пансиона, когда выяснилось, что для того, чтобы увидеть отца, мне нужно посетить фамильный склеп, я была не в себе от свалившегося на меня горя. Ни на что не реагировала, делала все механически, и, если бы не Марсия, я могла бы еще тогда не задумываясь подмахнуть бумаги, которые мне подсовывал господин Сентинос, утверждая, что это незначительные мелочи.

А когда я немного пришла в себя и прочитала, что именно я должна была подписать, стало понятно, отчего у поверенного так бегали глазки.

Еще два дня прошли в безобразной, недостойной леди истерике и бесконечных слезах за дверями моей спальни. Я все не могла поверить, что это происходит со мной.

Увы.

Это была жестокая реальность.

Подлый человек на службе у не меньшего подлеца.

Даже сам облик господина Сентиноса не вызывал доверия. Было в нем что-то мушиное. Возможно, привычка потирать руки.

Я из-под ресниц проследила за тем, как поверенный сделал еще глоток из чашки. Скоро добавка должна подействовать.

– А как же средства на счетах в королевском банке? – продолжила я допрос, чувствуя себя не то рыночной торговкой, не то попрошайкой. Внутренняя я корчилась от того, что мне приходилось так себя вести, это было крайне унизительно.

Поверенный тяжело вздохнул, будто вынужден иметь дело со слабоумной:

– Я же показывал вам письмо управляющего банком. Там пусто, леди. Пусто. Зато есть долговые расписки.

Он демонстративно смахнул соринку с лацкана сюртука, давая понять, что я и есть та самая соринка.

– И куда же делась такая внушительная сумма? – ну давай, еще глоточек.

– Понятия не имею, – невозмутимо ответили мне, – но бумаги в порядке. Я сам все оформлял, так что у вас, леди Манон, нет другого выхода, как уступить лорду Дантесолю. Просто подпишите вот здесь, – поверенный придвинул ко мне договор, – и все проблемы решатся.

Решатся?

Это станет началом конца!

Поместье и этот городской дом уже отошли к Дантесолям! У меня осталось только то, что оставила мне мама! Горстка драгоценностей, которые я не смогу продать за настоящую цену и дом-развалюха в Северной провинции.

Но у меня хотят отобрать и это!

– Леди Манон, – снова вздохнул господин Сентинос, – я не понимаю, отчего вы упираетесь. Через два дня истекает траур по вашему отцу, и вам придется в Королевском совете назвать своего опекуна. Неужели вы выберете короля вместо лорда Дантесоля?

И наконец допил чай.

Вперив взгляд в неприятное желтоватое лицо поверенного, я спросила:

– Господин Сентинос, а как так вышло, что двухмесячный траур уже подходит к концу, а я узнала о смерти отца только несколько дней назад? Почему меня не известили?

Было заметно, что, прежде чем ответить, поверенный борется с собой. Стало быть, средство действовало.

– Леди Изольда не посчитала нужным беспокоить вас, – признал он. – Вы бы все равно не успели на похороны, а путешествие с помощью порталиста вам не по карману.

Изольда. Ну, разумеется.

– Но содержание продолжало поступать! К чему были такие траты, если у нас больше не было на это средств?

– Ваша сестра решила, что если уж ваш отец желал для вас образования за границей, то вам стоит завершить обучение.

О… Я даже представляла, каким тоном Иза это произнесла. Неужели, это все еще не давало ей покоя? Я бы с удовольствием поменялась с ней местами!

До сих пор не понимала, почему отец несмотря на все мои уговоры отослал меня из дома так далеко. Пансион благородных девиц в соседнем Королевстве! Чем ему не угодили женские школы в Хвиссинии? Я так не хотела уезжать. Мне было страшно оказаться вдали от дома совершенно одной. Но как только мне стало можно выходить в свет, меня отправили за границу.

– Это было бы неудобно, если бы вовремя оказались в столице, – вдруг договорил господин Сентинос. Его глаза удивленно расширились. Он очевидно не собирался говорить то, что сказал.

То есть нельзя было допустить, чтобы я помешала планам Грегори и Изольды, перевела для себя я. Что ж, что-то подобное я и подозревала. Как и догадывалась, что не могло солидное состояние нашей семьи пропасть без следа, а долги не могли образоваться так внезапно.

Взгляд поверенного немного остекленел, что слегка пугало, но я знала, что никакого вреда добавленное мной в чай зелье не принесет. Оно всего лишь слегка развязывало язык тому, кто его принял. А небольшой провал в памяти… Мне нисколько не было совестно за это. Господин Сентинос даже не заметит.

Рецептом этого зелья со мной поделилась под большим секретом одна юная леди из пансиона, и теперь я была ей очень благодарна. Эликсир был экспериментальным, поэтому я все же осторожничала с вопросами:

– В уплату долгов отданы и поместье, и городской дом. Теперь я ничего не должна Дантесолю. Почему бы ему просто не отправить меня в Северную провинцию и не забыть обо мне?

– Да кому вы нужны? – надтреснуто рассмеялся поверенный. – Именно «Забытая усадьба» нужна лорду Грегори, а вы… так, приятное дополнение.

У меня все оборвалось. Значит, у меня никаких шансов.

Я не успела спросить, что же такого в том доме нужно Грегори. Взгляд господина Сентиноса снова ожил.

– Я вижу, вы все еще упорствуете, леди Манон, – вернулся поверенный к тому, о чем мы говорили до того, как зелье вступило в силу. – Это глупо и недальновидно. Лорд Дантесоль не любит, когда его заставляют ждать. Я приду завтра и жду, что бумаги будут подписаны.

Он поднялся и, даже не поклонившись, как того требует этикет, покинул меня, а я уставилась невидящим взглядом в окно. Во мне боролись обреченность и гнев, трансформируясь в отчаянную решимость во что бы то ни стало спастись.

– Леди? – в дверном проеме показалась кудрявая головка горничной.

Голос ее звучал немного напугано.

– Что случилось, Марсия?

Я была так опустошена, что не верила, что могло произойти что-то ужаснее того, что сейчас творилось в моей жизни.

– Там послание… – горничная показала мне смятый лист. – Было привязано к камню, которое забросили в окно на кухне.

Расправив записку, я пробежалась по ней глазами и с минуту не могла определиться, какие чувства она у меня вызывает.

«Мне есть, что тебе сказать. Приходи в полночь на площадь рыбаков, и тогда я тебе помогу. Можешь взять с собой свою смазливую служанку».

Подписи не было, но в руке бледной Марсии подрагивало воронье перо.

Гильдия наемников.

Еще вчера я бы и задумываться не стала над этим приглашением, а отправила бы его в камин.

Вчера, но не сегодня.

– Марсия, у тебя есть черный плащ?