Текст книги "Хозяйка забытой усадьбы (СИ)"

Автор книги: Александра Воронцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Глава 31. Мерзкое письмо

Уже по дороге домой я вынуждена была признать, что «старые кости» господина Кастиса в своих предсказаниях точнее, чем магпогодник на ратуше.

Ветер усиливался, подгоняя тучи. И вот уже одна из них медленно и величественно наползала на небо над Форталезасом, закрывая собой солнце, без лучей которого сразу становилось зябко.

Пасмурность погоды весьма соответствовала моему мрачному настроению.

Выводы, сделанные мной, рождали больше вопросов, чем ответов.

А дома меня ждало непонятное послание, и интуиция подсказывала, что вряд ли после прочтения я повеселею. Поэтому, несмотря на то, что руки были полны свертков с покупками, я не очень торопилась, по-детски оттягивая неприятный момент. Ноги меня буквально не несли к усадьбе.

Сегодняшний день был полон досадных моментов и нежелательных встреч, и явно не собирался изменять своему течению и дальше. Стоило мне повернуть на Цветочную улицу, как я увидела капитана Кальдерру, разговаривающему с подчиненным недалеко от ворот господина Горганза.

Наверное, ничего странного в это мне было. Стражницкая находилась совсем рядом, рукой подать, однако, я напряглась.

Я не спешила доверять рунисту, и то, что он был в курсе секрета моего происхождения, было серьезным риском для моей свободы и жизни. А если Кальдерра побывал у Горганза? Мог ли тот рассказать капитану о том, что стало ему известно? Репутация властителей рун не позволяла им распространяться о секретах других, однако, что я знаю о господине Горганзе? Дорожил ли он этой самой репутацией, уйдя на покой?

К тому же на фоне нашего столкновения с Сангриено у калитки руниста, мне все казалось подозрительным. И уж тем более фигура капитана, откровенно мне угрожавшего, не вдохновляла меня на посещение Горганза.

Даже если присутствие Кальдерры рядом с домом господина руниста было всего лишь стечением обстоятельств, я предпочла счесть момент неподходящим для нанесения визита.

Очень не хотелось снова привлекать к себе внимание.

Пока же, капитан стоял ко мне спиной и меня не видел. Зато я обратила внимание, что его собеседник – вовсе не его подчиненный. На форме незнакомца я заметила нашивки столичной стражи.

Неужели началось то, о чем говорил Корбу?

По Форталезасу шныряли люди короля?

Мне бы очень хотелось знать, по чью душу они тут. По мою или по душу Сангриено, к которому у меня было все больше вопросов. А не связано ли исчезновение лорда-герцога с появлением этих самых королевских ищеек?

Наместник скрывался от них или сам стал их жертвой?

Чисто по-женски я горела желанием отомстить Сангриено, но хотела сделать это сама. И уж точно смерти я ему не желала. Скорее, жаждала справедливости. Может, и стоило, но я не настолько кровожадна. Меня бы устроило растоптать его самолюбие и заставить пожалеть о содеянном.

И хотя лорд-герцог не вызывал у меня теплых чувств, король Фредерик вызывал их еще меньше. Так что, если наместник утрет нос его людям, я только порадуюсь.

Лишь бы не за мной они сюда приехали.

Миновав подозрительную парочку в форме, я заторопилась домой. Кажется, прогулки временно придется отложить. Еще никогда я не позволяла себе столь возмутительного для леди поведения на улице. Забыв про достоинство, плавность движение и что там еще нам прививали в пансионе, я почти бегом устремилась к спасительным воротам собственной усадьбы.

Выдохнуть я смогла только когда за моей спиной захлопнулась дверь дома.

Марсия, в мое отсутствие разобравшая чердак и вызвавшая этим у меня прилив горячей благодарности, дожидалась меня кухне.

Как и доставленное господином Кастисом письмо.

И пока горничная разбирала кульки с рынка, я дрожащими пальцами взяла со стола хрустящий конверт. Он жег мне руки, сердце забилось в горле в дурном предчувствии. Казалось, что письмо даже пахнет чем-то неприятным.

Как только я развернула лоснящийся глянцем кипенно-белый лист, я поняла, что это мне не мерещилось. Худшие предположения оправдались.

Аромат приторного, но дорогого парфюма будто сорвался с бумаги и ударил мне в нос, тут же воскрешая перед глазами образ красивого, но слегка обрюзгшего от излишеств лица.

Письмо было от Грегори.

Мне тотчас захотелось выбросить его в печь, заботливо растопленную Марсией, и убежать к себе в спальню на второй этаж. А еще лучше забраться под кровать.

Увы. Это письмо было из тех, что прочитать необходимо, хотя бы для того, чтобы понимать, не пора ли, бросив все вещи, бежать в те горы, где пропал Сангриено?

Почему бы и Дантесолю тоже где-нибудь не пропасть?

Пусть не в горах, но мало ли в Хвиссинии удаленных местечек?

Обуреваемая страхами и омерзением, я приступила к чтению.

«Манон, стоит признать, что оказалась чуть умнее, чем я думал, и намного смелее. Однако если ты полагаешь, что твой, надо сказать, неглупый ход с отказом от рода Наргарра, тебе поможет, то ты ошибаешься. Официально я не могу стать твоим опекуном без твоего на то желания. Это правда. Зато теперь ты абсолютно беззащитна перед королевским советом…»

Мерзавец. Какой же он мерзавец.

Я читала, и меня все больше волновало, знает ли он уже о том, что я пытаюсь получить статус главы рода Даргуа, или полагает, что я всего лишь отказалась от своего рода? От этого зависело, сколько у меня времени.

«Впрочем, ты в моих глазах набила себе цену. Ты же ради этого старалась, моя дорогая»…

Что? Старалась?

«Хотя если ты рассчитывала, что во мне пробудится любовный интерес благодаря твоей недоступности, то просчиталась. Но теперь, для меня ты представляешь более ценный приз. Я буду к тебе мягок. Даже передумал давать тебе плетей, хоть ты и заслуживаешь этого после того, что сделала с Изой…»

Мягок? Он еще и собирался поднимать на меня руку? Мне сделалось дурно. Силы небесные уберегли меня от того, чтобы я попала в опекунство к этому негодяю.

«И все же ты будешь просить у меня за это прощение на коленях, я буду терпелив и научу тебя, как доставлять мне удовольствие подобным способом…»

Просить прощения у него за то, что сделала с Изой? Он считал ее всего лишь своей вещью? Что за способ он имел в виду, я даже представлять не хотела. Мурашки и так бегали вдоль позвоночника колючим строем.

«Ты станешь самой покорной игрушкой. И весьма ценной. И если меня все устроит, я сделаю тебе другое предложение, намного более выгодное, чем прежде. Возможно, даже сможешь стать леди Дантесоль. Если очень хорошо постараешься и заслужишь мое расположение…»

В этом месте меня сначала чуть не вывернуло от брезгливости, а затем накатил ужас. Что? Леди Дантесоль? Отбросим то, что я лучше брошусь со скалы, чем стану женой этого чудовища. Место леди Дантесоль занято моей сестрой Изольдой, а многоженство в Хвиссинии запрещено! Прочитанное не укладывалось у меня в голове.

«В противном случае, если ты меня разочаруешь, участь твоя будет печальна. Как законопослушный житель Хвиссинии я обязан сообщить королевскому совету о беглой аристократке с высоким уровнем дара без опекуна, а может, и еще кое о чем. Не пытайся бежать, Манон. За тобой присматривают. Мы очень скоро встретимся, Манон. Подумай хорошенько».

Глава 32. Опасное открытие

Лист выскользнул из слабевших пальцев и лег на стол.

Я бестолково смотрела на него, текст расплывался перед глазами.

Казалось, будто тяжелый запах парфюма Грегори лишь усилился, отравляя воздух вокруг.

– Марсия, открой окно, – я схватилась за ворот платья, душивший меня.

– Но госпожа Манон, там же дождь начался… – робко возразила горничная.

– Душно. Мне душно, – накатила дурнота. – Я сейчас примусь за готовку, и станет совсем нечем дышать. Так что дождь – это не страшно…

В самом деле, что такое непогода по сравнению с тем, что мне угрожало?

Дантесоль меня нашел.

Слишком быстро. Раз написал письмо, значит, был уверен, что Манон Даргуа – это я. Ему кто-то донес? Кто-то из местных? Но откуда бы кому-то из горожан знать, что я – бывшая леди Наргарра?

В голове царила сплошная сумятица, подпитываемая усиливающимся желанием прямо сейчас, бросив все, сорваться в бега. Но куда? И как?

Лопатками почувствовала хлынувший из окна подобно волне холодный воздух и обернулась, подставляя ему лицо.

Марсия, потоптавшись на месте и довольно скоро озябнув, сбежала из кухни, проворчав, что самое время топить камины.

А я, уставившись в серую хмарь за окном, пыталась привести мысли в порядок.

Нужно было непременно успокоиться и обдумать свое положение.

Слишком много непонятного.

Например, совершенно необъяснимо, почему, если Грегори знал, где меня найти, у меня на пороге до сих пор не стоит стража? Тем более, что ее капитану я не только не нравлюсь, но и мешаю. Уж Кальдерра бы с удовольствием взял бы меня в кандалы.

Связано ли это с тем, что Дантесоль писал, будто теперь я для него – более ценный приз? Надо ли это понимать так, что пока я эту ценность для него представляла, он не даст мне навредить? Не сдаст королевскому совету?

И что изменилось? Я все та же Манон, только уже не леди. То есть по всем статьям, Грегори никогда бы не стал мне предлагать статус леди Дантесоль.

Голова раскалывалась, пульс бился в висках, и, чтобы хоть немного сосредоточиться, я принялась за простые механические действия.

Будем готовить Арчо.

За незатейливым привычным занятием думалось легче.

Достав их погреба оставшийся бульон и срезанную прежде мякоть говядины, я принесла кружку пропаренного риса, который на мою удачу обнаружился в кладовке.

Напластав мясо, я отправила его вариться в бульон и занялась самым дорогим ингредиентом – зеленью. Кто бы мог подумать, что именно она пробьет такую суровую брешь в моем бюджете. С финансовым вопросом надо что-то решать. Медяшки уже почти подошли к концу, а несколько серебряных монет, что я отложила, могут понадобиться, если нам с Марсией все-таки придется бежать.

Похоже, оставлять делянку у сарая пустой – ужасное расточительство, потому что все, что я сейчас замочила в огромной миске, чтобы вымыть из стеблей песок, я могла бы растить сама. Утопив в поглубже в холодной воде петрушку, базилик, мяту, кинзу и эстрагон, я пожалела, что не могу так поступить с Дантесолем. Даже будь у меня такая возможность, вряд ли бы я смогла оборвать человеческую жизнь. Однако это не мешала мне лицемерно желать, чтобы это сделал кто-то другой. Как бы кошмарно это ни звучало.

Мысли все равно возвращались к Грегори.

Особенно когда я шинковала злой репчатый лук.

Все же в письме Дантесоля было слишком много недосказанностей. Специально ли он так написал или неумышленно, но напугало послание меня знатно. Это «еще кое о чем», о чем кроме силы моего дара мог поведать Грегори королевскому совету, страшило больше всего.

Силы Небесные! Почему в этом мире беззащитной девушке, которая даже толком не умела обращаться со своей магией, приходилось опасаться участи подобно той, что была уготована мне.

Мало этого, я до смерти боялась, что Дантесоль имел в виду тайну моего происхождения. Изольда ведь могла проболтаться ему про мою особенность.

Меня еще не отдали королевским дознавателям из-за сомнительного цвета глаз, только лишь потому, что Иза не знала, о чем это свидетельствует. У нас доме об этом ни разу не упоминали, а сестра сама ничем не интересовалась кроме женихов и нарядов.

Даже свой дар проклятийника особо не развивала, и, по-моему, была даже рада, что он такой слабый, что уроки не продлились долго.

Уверена, если бы Изольда знала суть, она бы меня не пожалела.

Но ей ничто не мешало упомянуть это при Грегори, семья которого была приближена к двору. Уж он-то не так дремуч.

И что мне делать?

Я нервно высыпала в кипящий бульон две трети чашки риса.

Дантесоль предупредил, что за мной приглядывают. Смогу ли я убежать, если найду куда? Первый побег уже показал, что даже зная место, где спрятаться, и имея поддержку, жить скрываясь и без средств непросто. А как героиня романа бросаться в никуда, очертя голову, совершеннейшая глупость.

Жаль, я не знала, как связаться с Корбу. Можно было бы пригласить его на ужин и вывалить на него хотя бы часть проблем.

Может, у Марсии он рассказал, как его найти?

Кстати, горничная наверняка голодна, а я тут замирала на каждом этапе.

Опомнившись, я ссыпала перья лука в сковороду на разогретое масло, добавила кориандра, куркуму, молотого черного и красного перца. Для запаха припорошила смесью сушеных трав из базилика, укропа, петрушки, мяты, чеснока и сельдерея. Наломала лавровый лист.

Кухня наполнилась запахами юга Королевства.

Именно там, в приюте, где я проходила практику, старая повариха показала мне это рецепт. Надо сказать, что несмотря на отсутствие регалий, как у королевского шеф-повара, она была не менее строга. Детям, впрочем, арчо не давали. Слишком острое блюдо, зато среди взрослых похлебка пользовалась популярностью.

Один только запах навевал воспоминания о чем-то уютном и домашнем.

Я даже не могла представить, кто бы отказался от тарелки густого пряного супа.

Который у меня получится, если я перестану витать в облаках и добавлю протертые томаты в сковородку. Ну и один красивый помидорчик лишился шкурки, был нарезан кубиками и отправлен в зажарку. Пять минут, и я объединила содержимое сковородки с бульоном, в котором уже бурлили готовый рис и мясо.

Сбросила в наваристый суп три мелко порубленных зубчика чеснока и половинку жгучего перца, который я с трудом нашла на рынке. Удивительно, но, видимо, в Форталезасе острая кухня была не в чести.

Убавив огонь под кастрюлей, я приступила к самому важному. Выполоскав замоченную травушку, я нашинковала большие пучки кинзы и петрушки, по половинке связки мяты и эстрагона, несколько веточек базилика.

Все это ароматное богатство насытило похлебку.

Осталось только посолить. Мой арчо был готов и пах на завить любой поварихе.

Да только вот мне кусок в горло не лез.

Страх – плохой спутник аппетита.

Крикнув Марсии, что ужин готов, я отправилась в кабинет, чтобы посмотреть с таким трудом добытый план застройки усадьбы. Чем Проклятый не шутит, вдруг придется уходить из города катакомбами.

Попыхтев, я придвинула массивный стол поближе к камину и устроилась в кресле с высокой спинкой.

Первый беглый осмотр схемы подтвердил часть моих предположений, а вот подробное изучение заставило меня крепко задуматься.

Порывшись в кабинетном книжном шкафу, я обнаружила атлас с картами Северной провинции. Простейшее наложение подсказало мне, что ход, который действительно имелся за дверью в погребе, действительно являлся частью городских подземных путей. А еще это был самый короткий путь к замку наместника. Он пролегал как раз под лесом и огибал озеро.

Очень любопытно. Однако, наверное, это было логичным, если усадьба и впрямь раньше принадлежала хранителю. Только вот как раз посередине между моим домом и замком на моем плане было помечено нечто странное.

Да не значком, не просто крестиком, а руной.

Сбегав в гостиную, где я вчера оставила мамины ученические тетради, я разыскала этот символ. Мама пометила его как «больше не используется».

И означал он загадочное «кладезь».

Это то, о чем я подумала?

Глава 33. Ценители прекрасного

Просидела над планом я долго.

Как водилось в последнее время, вопросы множились, а ответы находились не на все. Пригодилась домашняя библиотека, однако, увы, часть информации, которую удалось почерпнуть из имеющихся в доме книг, была слишком расплывчата. А появившиеся догадки требовали проверки.

Зато теперь у меня появился список достаточно конкретных вопросов к господину Горганзу. Во что бы то ни стало, завтра следовало нанести визит рунисту. У меня возникло ощущение, что время поджимает. К тому же, Дантесоль написал, что мы увидимся уже скоро. Скоро – это когда? Завтра? Через неделю? Через месяц?

Определенно, нужно было что-то предпринимать.

Я надеялась, что Корбу не забыл о своем обещании и появится уже завтра.

– Госпожа Манон, – ворчливо окликнула меня Марсия. – Вы спать собираетесь?

Я подняла от бумаг осоловевшие глаза и только теперь заметила, что в кабинете зажжены свечи, а я даже не заметила, как горничная обо мне позаботилась.

Сейчас она с укоризненным взором стояла на пороге кабинета, кутаясь в шаль, накинутую поверх ночной сорочки. Я недоуменно перевела взгляд на циферблат настольных часов, чей пузатый корпус тускло поблескивал медью. Немного позеленевшие ножки намекали на то, что мы упустили уход за этим милым раритетом, показывавшим уже без четверти десять вечера.

– Пожалуй пора, – я со вздохом разогнулась и ощутила, как затекла поясница. Все-таки от корсетов была польза, хоть я их и не любила. Будь я в нем, я бы так не скрючилась. – Завтра мне придется встать пораньше, – пробормотала я, отодвигая бумаги.

А пока следовало обеспечить меры безопасности.

Что-то мне подсказывало, что попытки проникнуть в дом продолжатся, а капитан Кальдерра, вне всяких сомнений имевший к этому отношение, дал понять, что помощи ни от кого я не дождусь.

Обойдя дом и навесив свои бытовые заклинания, я все равно не чувствовала себя спокойно. Поэтому, забредя на кухню, которая чаще всего и подвергалась попыткам взлома, я, немного поразмыслив, решила, оставить крышку погреба открытой. Выходило, что если кто-то в темноте все-таки залезет в окно, то упадет скорее всего в дыру. Может быть, это было не очень гуманно, но так и лазить по чужим домам – тоже не хорошо.

Уже забравшись в постель, я все прислушивалась к своим магсигналкам. Ворочалась с бока на бок. Меня то одолевало странное равнодушие, граничащее с безысходностью, то накатывала паника, требовавшая немедленных действий по своему спасению.

Неудивительно, что и сон мой был неприятным. Мне опять приснилась сестра. Только в этот раз кошмар оборвал непонятный стук.

Хватая ртом воздух, я резко села на постели. Ночная темнота вокруг казалась откровенно пугающей.

Дрожащими пальцами растерла лицо, чтобы прогнать остатки дурного сна. Что же вырвало меня из него? Прислушалась к своим маячкам – ничего. Сердцебиение постепенно приходило в норму, но я все никак не могла согреться.

Затеплив магсветильник, я обвела взглядов еще не до конца обжитую комнату. За прожитое в ней время она стала выглядеть приятнее, но уюта пока не хватало. В зеве камина еще тлели красными искорками угли. А вот окно было распахнуто, и из него тянуло промозглым воздухом непредсказуемой поздней хвиссинской весны, зарядившей мелкую морось еще со вчерашнего вечера.

Стало быть, именно шум распахнувшихся ставней послужил во сне стуком чашки о блюдце.

За окном еще было темно, непохоже, чтобы рассвет был близко.

Вылезать из-под одеяла очень не хотелось, но и спать в такой холодрыге невозможно. Дотянувшись до пеньюара, вовсе непредназначенного дарить тепло, я рискнула покинуть стынущую постель. Пол под босыми ногами был ледяным. К зиме стоило озаботиться ковром, не шелковым и красивым, а теплым шерстяным.

Но даже на него нужны были средства, а мой кошелек худел с каждым днем все ощутимее.

Стоило закрыть окно, как дышать стало легче.

Все еще хотелось свернуться в клубочек, но дыхание же перестало сковывать, и крупная дрожь перешла в мелкую. Только по ногам из щели под дверью все равно дул сквозняк.

Похоже, Марсия забыла закрыть окно на первом этаже. И я бы махнула рукой на это до утра, но, заставив меня замереть в испуге, снизу раздался звук сдвигаемой мебели.

Сглотнув, я с трудом взяла себя в руки.

В доме красть совершенно нечего. Это известно всем в округе. Наверное, это Марсия проснулась от холода и захотела выпить теплого молока.

Мысль показалась мне настолько привлекательной, что я, пересилив нежелание двигаться, решила присоединиться к горничной.

Однако, спустившись на первый этаж, в тусклом свете, льющимся из кухни, я обнаружила на полу следы мужских сапог. От одного взгляда на влажную грязь у меня заныла поясница. Нам с Марсией стоило огромных трудов отмыть запущенный дом.

Я почти застонала от досады, но тут разом проснувшуюся меня озарило, что Марсия мужских сапог не носит.

Силы небесные!

Страх снова сковал меня.

Сразу же вспомнились угрозы во вчерашнем письме от Грегори Дантесоля.

Что мне делать?

Если я вернусь к себе в спальню, стану легкой добычей. Деваться мне там было абсолютно некуда. Прыгать со второго этажа не для меня, а дверь спальни такая хлипкая, что ей достаточно будет одного удара, чтобы влететь из петель.

Напряженно прислушиваясь к шорохам, я на цыпочках добежала до гостиной и вооружилась кочергой. На секунду выглянула в сторону кухни и увидела крупную мужскую фигуру в плаще, стоящую ко мне спиной. За могучими плечами было не видно, чем занят незваный гость, и я вовсе не была уверена, что желаю это знать.

Если все удастся, у меня был призрачный шанс вырваться наружу.

Плевать, что я босиком. До стражницкой добегу.

Запахнув одной рукой свой шелковый пеньюар и набрав в грудь воздуха, я не дыша сделала первый осторожный шаг.

Мне нужно было всего лишь проскочить мимо арки из холла на кухню.

Я была бесшумна и осторожна, но что-то пошло не так.

Будто уловив движение воздуха, мужчина мгновенно обернулся. Взметнулись полы черного плаща и капюшон упал с головы вторженца. Сжимая в руке кочергу, я застыла. Не только от страха. Меня парализовало чужой магией. Ноги приросли к полу. Даже моргнуть оказалось мне не силам. Свет бил незнакомцу в спину, и лица я разглядеть не могла. От того, что это не обычный воришка, а маг, становилось еще страшнее.

– Так-так-так, – а вот скучающий хриплый голос я узнала сразу, хоть и видела его обладателя всего один раз в жизни. – Только попробуй пискнуть, живо в подземельях окажешься.

От негромкого предупреждения меня пробила дрожь.

Этот мог.

И жалости у него для меня не найдется.

Никакие стражники не спасут.

Передо мной стоял тот, кого я никак не ожидала увидеть на своей кухне, – мой последний бывший жених, наместник Северной провинции, лорд-герцог Рин Керро Сангриено.

Пропавший.

Якобы.

Но, видимо, не до конца.

И сейчас я об этом жалела.

Не понимая, ни как здесь оказался лорд-герцог, ни для чего, я готова была и без писка рвануть из дома. Однако, чужая магия буквально пригвоздила меня к месту. Откровенно говоря, я была даже не уверена, что мне и голос оставили, потому что горло сковало тисками, но, возможно, это просто от страха.

– Так вот кто живет теперь в «Забытой усадьбе»… – протянул наместник, делая шаг в мою сторону, отчего пульс мой зачастил, как во время погони. – Нужно было догадаться, что от тебя, рыжая, будут неприятности.

Его взгляд скользил по мне снизу вверх, и я мгновенно ощутила, что неодета. Тонкая ткань сорочки наверняка просвечивала, а вырез ее не предполагал нахождения в таком высоком и морализаторском обществе. Про отсутствие панталон я даже не вспоминала.

– Если ты не станешь верещать, то я тебя отпущу, – лениво пообещал Сангриено, но вопреки своим словам сделал еще один шаг ко мне. Будто его магнитом тянуло.

Я судорожно кивнула и порадовалась, что голова и шея меня слушаются.

А лорд-герцог приблизился еще на шаг, и я почувствовала, что свободна.

Взгляд заметался по сторонам в поисках укрытия от нескромного взора наместника, то и дело возвращающегося к лиловым рюшам на груди, и за плечом Сангриено я увидела то, что шокировало меня едва ли не больше, чем его появление у меня дома.

– Мой арчо!