Текст книги "Хозяйка забытой усадьбы (СИ)"

Автор книги: Александра Воронцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Глава 89. Маски начинают слетать

Мы выглянули в окно.

На посветлевшем небе хорошо виднелся полупрозрачный золотистый магический купол, который подрагивал от напряжения после каждого удара.

– Легендарная защита Форталезаса действует. Скоро до них дойдет, что это бесполезно, – предсказал Мортензи. – Но они не могут отступить. У них есть приказ короля, и они приносили ему присягу.

– Хуже всего то, – подал голос молчавший до этого Фабио, – что жители провинции, те, что не в городе, будут оказывать им сопротивление. А дознаватели из числа тех, что прикормил Дантесоль, будут биться до последнего, потому что знают, что им грозит.

– Нам нужно подкрепление, – вздохнул мэтр Беранже. – Будь проклят тот день, когда они сгубили Ксавье. Он был уроженцем этих мест и мастером дорог. Даже с небольшим отрядом, он обезвредил бы этих горе вояк и захватил дознавателей. Нам всего-то и надо выиграть сутки.

– Ксавье? – напряглась я.

– Лучший генерал твоего отца, Манон, – пояснил для меня Сангриено. – Он такой же, как я, только родом из Форталезаса.

– А как его погубили? – в голове брезжила мысль, шокирующая своей простотой.

Мортензи поморщился.

– Ранили и загнали в ущелье здесь в горах. Оттуда никто не выходил. И он не вышел.

Я перевела взгляд на гильдийца, который изображал каменного истукана.

– Корбу?

– Можно было и раньше догадаться, ваше величество, – съязвил он, но я пропустила это мимо ушей. – Глава гильдии наемников – лучший воин страны.

Мортензи и Сангриено вскинулись.

– Ксавье жив?

– Да, – не очень охотно отвечал наемник. – Он выбрался из ущелья, благодаря тому, что его предупредили, – Корбу покосился на меня, и я поняла, о каком долге жизни говорил Ксавье. Моя мать, фаворитка Фалько была в курсе и дала знать герою о том, что замышляют против него. – Я нашел его в лесу у подножья гор, когда сам бежал из школы целителей, когда за мной пришли люди Фредерика.

– Но за что? – я недоумевала. В самом деле, доблестный воин, прославленный генерал, не знавший поражений и принесший множество побед своему королю.

– Ксавье предотвратил несколько покушений на Фалько и очень мешал тем, кто хотел посадить на трон Фредерика. Его несколько лет подряд дискредитировали в глазах монарха, потом был этот жуткий скандал из-за того, что якобы Ксавье домогался фаворитки Фалько, а потом состряпали липовый заговор, в котором обвинили нашего генерала. Избавиться от героя непросто, да и армия могла подняться за своего командира, поэтому организовали гадкую подлую ловушку, из которой Ксавье не должен был выйти живым.

Я слушала Корбу и в который раз поражалась, какая грязная борьба идет за власть.

– Меня удивляет, что Ксавье решил не мстить. Он имел на это право, – хмуро подвел черту Мортензи.

– Кто тебе сказал такую глупость? – усмехнулся гильдиец. – Месть – священна. Но на нем был долг жизни. К тому же, уйдя в тень, он смог стать тем, с кем пришлось считаться даже главному королевскому дознавателю. Забавно было смотреть, как гаденыш искал подход к Главе гильдии наемников, которого сам же и приказывал убить. За эти годы Ксавье собрал под своим крылом незримую армию из тех, у кого открылись глаза, и тех, кому больше ничего было терять. Кажется, он дождался своего звездного часа. Ксавье сможет закрыть долг и отомстить. Он уже рядом.

– Рядом? – мэтр Беранже практически подскочил на месте. – Мой мальчик, мой лучший ученик. Он рядом?

– На границе провинций, – помолчав, выдал Корбу. – Он выдвинулся после последнего моего донесения, где я предупредил, что вы ребята затеваете веселую заваруху. Думаю, у него с собой немного бойцов. Человек пятьдесят, но они за Ксавье пойдут в огонь и в воду. Так что, ваше величество, самое время подать ему знак, что вам нужна его помощь.

Да.

Мы скрепили рунами наш договор, и он еще не погашен.

Насколько это этично – попросить рискнуть своей и чужими жизнями, чтобы заплатить за спасение в прошлом?

Словно почувствовав мои сомнения, Рин положил руку мне на плечо:

– Он лучший. Я не знаю никого, кто мог бы с ним сравниться. Уверен, он мечтает снять со своей шеи удавку долга.

Мортензи сдержанно кивнул, подтверждая слова Сангриено.

Мэтр Беранже проворчал:

– Мой мальчик не позволит убить себя каким-то «дознавакам».

Я сжала кулаки.

– Я все равно не представляю, как с ним связаться сейчас, когда мы по факту в изоляции, – я кивнула на окно, из которого было видно мерцающий купол.

– У вас же есть вексель, – не очень понятно отозвался Корбу.

– И что мне с ним делать? У нас проблемы не в средствах! – вскипела я.

– Нужно отпустить ворона.

– Ворона? – я не сразу вспомнила орнамент на векселе. Да и куда я положила бумагу, которой не собиралась пользоваться без крайней необходимости, не представляла совсем.

Я отправила Марсию ко мне в спальню искать вексель, но вернулась она не только с ним.

– Рин! – на кухню влетела Флоранс и повисла на шее у Сангриено, заставив меня испытать жгучую ревность. Я только теперь разглядела, какая она хорошенькая, хоть уже и не юная.

Колючее чувство заворочалось в груди, я чуть не зашипела на бедняжку.

Рин, бережно обнимавший девушку, подарил мне укоризненный взгляд.

– Манон, позволь представить тебе мою молочную сестру Фло. Она дочка моей кормилицы.

Я устыдилась, но не настолько, чтобы перестать ревниво поглядывать на то, как успокаивает ее Сангриено.

Неожиданно в голове всплыло: «Это моя собственность. Никто не смеет прикасаться к Рину».

От неожиданности я замерла и захлопала глазами.

Это что такое сейчас было?

Неужели сумасшествие не прошло? Или это последствия пробуждения крови?

Из ступора меня вывела Флоранс, обратившаяся ко мне:

– Спасибо вам, что приютили! Спасибо! – и тут глаза ее расширились. – Ваше величество!

Она от шока попыталась одновременно сделать книксен, реверанс, упасть на колени и поклониться.

Ах да. Мои глаза.

– Ты снова светишься, Манон, – добавил Сангриено. – Ты колдуешь или заявляешь права на что-то права?

Глаза его смеялись.

Я насупилась. Ничего смешного.

– Так, голубки, – встрял бестактный мэтр Беранже. – Отложим ваши брачные игры. У нас государственный переворот в разгаре. Твое величество, мажь ворона кровью и сжигай.

С некоторым содроганием я повиновалась.

Я сегодня уже пускала себе кровь, и воспоминания остались у меня самые пренеприятные. Впрочем, в этот раз мне достаточно было уколоть палец. Острое как бритва лезвия клинка отречения справилось с этим безукоризненно.

А стоило мне поджечь вексель, как из дыма соткалась сизовато-черная миниатюрная копия изображенного ворона и вылетела в окно.

– А вот теперь мы справимся без тебя, – поцеловал мой раненый палец Рин. – Отдыхай, я скоро вернусь.

– Разрешите идти, ваше величество? – щелкнул каблуками Мортензи.

– Не паясничайте, – проворчала я, глядя на то, как мужчины один за другим покидают кухню.

А мальчишку-дознавателя Сангриено вытащил за шкирку. Тот бросил на меня щенячий взгляд, и я не удержалась и подмигнула ему.

– Госпожа Манон? Леди? Ваше величество? – горничная перечисляла обращения вопросительным тоном, ожидая, когда я стану довольна.

– Как тебе удобнее, Марсия, – усмехнулась я. – Лично я себя чувствую курицей.

Глава 90. Прошлое нужно оставлять в прошлом

Двенадцать вёдер горячей воды понадобилось, чтобы отмыть меня и привести в порядок волосы. Кое-где действительно пришлось поработать ножницами, и в итоге я обзавелась косой длинной чёлкой.

– Ужасно старомодно, – расстроенно вздохнула я, глядя на себя в зеркало.

По сравнению с тем, что творилось вокруг меня, это была сущая мелочь, но мне, как никогда, хотелось выглядеть красивой для Рина.

– Вы теперь вы королева, законодательница мод, – хмыкнув, обнадёжила меня Марсия. – Скоро челку пострижет каждая леди в Хвиссинии.

Что ж, хорошо, что я не одна буду страдать.

Мелочно, но очень по-женски.

Впрочем, королевой я себя по-прежнему не чувствовала, скорее, мне все время казалось, что меня вот-вот обвинят в самозванстве.

Да и какая из меня правительница? Даже сейчас, когда происходили судьбоносные для страны события, я отсиживалась в усадьбе, пока кто-то другой разгребал проблемы.

Хотя я подозревала, что и на мою долю трудностей тоже выпадет немало.

Я испытывала сильнейший соблазн отречься от престола, свалить все на Сангриено или Ксавье и сбежать куда-нибудь глубинку, но я понимала, что это породит только новую волну кровопролития. Так что мне придётся остаться на своём месте, чтобы все, через что мы прошли с Рином, не было напрасным.

Уже наступил полдень, атаки на защитный купол прекратились. Как и предсказывал мэтр Беранже, противник осознал, что это напрасная трата сил и времени. Только вот теперь я понятия не имела, что происходит за границей безопасной зоны.

Тревога тонким зудом не позволяла мне полноценного отдохнуть, как того советовал Сангриено. Я не знала, что нас ждет и где сейчас Рин.

Из окна я несколь раз видела, как приходит и уходит Фабио, видимо, являвшийся связным с Корбу, который вынес в сад огромное кресло и устроился на солнышке.

В этом было что-то совершенно неправильное.

В том, что именно сегодня, когда метафорические тучи сгустились над Форталезасом, погода стояла совершенно волшебная. И этот контраст почему-то казался мне зловещим и не позволял расслабляться.

Несмотря на чудовищную усталость и ломоту в теле, я так и не смогла сомкнуть глаз, потому, обработав мелкие ссадины, полученные мной у источника, я решила перебраться в гостиную, подспудно ожидая, когда вернется Сангриено.

Марсия, кружившая возле меня неотступно, поведала, как она волновалась, когда я уехала на проклятый ужин, и как напугалась, когда Корбу, наблюдавший за замком с мансарды, увидел над ним дым.

Стоило ей упомянуть это, как мне сделалось дурно. Сразу вспомнился запах горящей плоти и крик Дантесоля, пожираемого огнем. Я до сих пор не могла разобраться со своей совестью. Я должна была испытывать угрызения совести, но их не было, и я чувствовала себя ужаснейшим человеком на этой Земле.

Устраивая меня поудобнее на софе и обкладывая подушками, словно я хрустальная, горничная жаловалась, что чуть с ума не сошла от неизвестности, несмотря на то, что Флоранс уверенно твердила, что лорд-герцог со всем справится и всех спасет.

Я вздохнула. Слава Покровителю, Марсия и понятия не имела, что значит по-настоящему сходить с ума. А я теперь опробовала это на своей шкуре. Это было намного обыденнее и страшнее, чем я предполагала. А еще не было уверенности, что безумие покинуло меня до конца, потому что даже при одном упоминании Фло меня захлестывало неконтролируемое раздражение и желание устранить возможную соперницу.

– А когда прискакал вредный старикашка, стало совсем невмоготу, – шмыгнула носом горничная, видимо, заново переживая кошмарную ночь.

– Я бы попросил! – склочно возмутился незамеченный нами мэтр Беранже. Он расположился в самом углу и до этого момента свое присутствие не обнаруживал.

Горничная лишь махнула на него рукой.

Очевидно, у мэтра был талант настраивать людей против себя. Становилось понятным, почему по завершении службы во дворце его отправили на пенсию в глушь служить архивариусом и библиотекарем.

Прошлой ночью Беранже сгрузил свой стонущий и ругающийся на трех языках груз на нашем крыльце и рассказал, что творится в замке. Корбу, услышав про путешествие в катакомбы, помрачнел, и Марсия сочла это дурным знаком. Появившихся под утро мужчин, во главе с лордом Мортензи, она восприняла, как предвестник несчастья, и до тех пор, пока мы с Сангриено не появились из погреба, она молилась силам небесным и покровителю, чтобы мы выжили.

Как знать, может, именно ее молитвы и вытащили нас?

Мне по-прежнему казалось невероятным, что мы с Рином справились.

– А господин Горганз? – облизнула я в раз пересохшие губы. – Его ранение…

Мне до сих пор не давала покоя та минута из его жизни, что он пожертвовал на мое спасение. Она могла стать для него роковой.

– Гильдиец, конечно, коновал, – фыркнул мэтр, – но Тибо еще помотает мне нервы.

Это было облегчением – узнать, что рунист жив.

– Критиковать может каждый, – вступилась горничная за своего любимого.

– Тебя не спросили, – огрызнулся беззлобно старик.

Марсия закатила глаза, но не стала продолжать перепалку. Она уселась на пуфик у моих ног и, помявшись, спросила:

– А правда, что вы выкололи глаза Изольде?

Меня пробил озноб.

– Нет, – поежившись, ответила я. Мне очень не хотелось ни говорить об этом, ни переживать это заново. Да, я боролась за свою жизнь, но все равно этот поступок мучил меня. Осознавая, что выговориться все же необходимо, я призналась: – Но я проколола ей щеку шпилькой. Даже не знаю, может ли она теперь есть…

Горничная же не проявила ни капли осуждения в мою сторону или сочувствия в сторону Изы.

– Да ей и так есть не придется. Фабио сказал, что замковые слуги отказываются ей помогать в чем-либо. У нее клеймо недостойной. Они до этого только в сказках про такое и слышали, и теперь думают, что тот, кто ей принесет еды, тоже попадет в опалу.

У меня мурашки побежали по коже.

Я была не настолько жестока, чтобы заставлять Изольду умирать голодной смертью.

– Не дергайся, твое величество, – усмехнулся Беранже, глядя в мое побелевшее лицо. – Гвардейцы не такие неженки. Они отнесут ей похлебку, так что леди Дантесоль доживет как минимум до допроса.

Силы небесные! Как мы докатились до того, что я обсуждаю доживет ли моя сестра до допроса? Как все могло к этому прийти? Мы никогда не были близки, но, чтобы родилась такая ненависть, должна быть какая-то причина.

Думая об этом, я в очередной раз поняла, что почти ничего не знаю о своих родных. Например, о маме.

Посомневавшись, я все-таки спросила у мэтра:

– Вы знали Ксавье, служили при дворе… А мою маму вы знали?

– Знал, – кивнул Беранже, заставляя мое сердце забиться. – Очень рассудительная женщина была. Как раз такая и нужна была Фалько. Жаль, что он не мог жениться на ней, хоть и сходил по ней с ума. И как жаль, что она нашла возможность разорвать эту связь.

– Рассудительной? – немного огорошил меня мэтр. – Разве это рассудительно стать фавориткой?

– Королям не отказывают, рейне-леди-госпожа, – развел руками Беранже.

– Так это еще и не по любви было? – я спрятала лицо в ладонях. Королевские персоны казались мне все ужаснее и ужаснее.

– Любовь? – присвистнул библиотекарь. – Девочка, тебе надо что-то делать с головой. Какая любовь при дворе. Фалько горел страстью – это да, почти одержим. Но это свойственно монархам. Твоя мать вряд ли любила его, но что-то к нему испытывала, все-таки его величество был видным мужчиной.

– Это ужасно, – мне было совсем худо. Чудо, что мама любила меня и не отвернулась.

– Не копайся в прошлом, величество, – дал мне совет мэтр Беранже. – Его уже не изменишь. Даже в будущее смотреть нужно не слишком пристально. Нужно жить сегодня. Я уже стар и знаю, что говорю. Ты знаешь, что ждет тебя сегодня?

Я потерла переносицу.

Сидеть в усадьбе еще непонятно сколько часов в ожидании Сангриено почти невыносимо. Нужно как-то перестать быть коронованным балластом.

– А сегодня меня ждет встреча с сестрой, – вздохнула я, приняв непростое решение.

– Уверена, что тебе это нужно? – приподнял кустистые седые брови мэтр и подколол. – Может, принести тебе схемы для вышивки?

Короли менялись, а Беранже не собирался меняться и становиться удобным.

– Я должна узнать, за что она так со мной, – твердо сказала я.

– Приказать ее привести сюда?

От одной мысли, что Иза появится в моей усадьбе, во мне словно ощетинивался внутренний зверь. Это моя усадьба. Моя берлога.

– Нет, я поеду в замок.

– Возьми с собой гильдийца, а то Сангриено нас всех сожрет, но лучше бы тебе появиться здесь до его возвращения.

Глава 91. Старые знакомые, новые имена

Марсия, до этого молча внимавшая сплетням из жизни королевского двора, уперла руки в боки и проявила недюжинную твердость в нежелании отпускать меня из усадьбы без обеда.

Я, умявшая после возвращения и до этого момента всего лишь кусок хлеба с бужениной, пока горничная боролась с моими спутанными волосами, вынуждена была признать в очередной раз, что Марсия умнее меня.

Увы, никто ничего не готовил, и нам пришлось отправить гонца за провизией до того самого постоялого двора, что находился на соседней улице. Мэтр Беранже клятвенно заверил, что даже если начнется землетрясение, хозяин будет на месте, неторопливо протирая кружки и наливая эля всем, кто поленился спасаться.

Посланцем пришлось выступить тому самому парнишке, смотревшему на меня с немым восхищением и начинавшему заикаться, стоило мне к нему обратиться.

– Как тебя зовут? – как можно мягче спросила я.

– Энт-тони. Энт-тони Гант-терон, – со второй попытки выдавил он. – М-младший сын б-бар-ронет-та Гант-терона.

Я припомнила, что слышала, как отец, то есть лорд Наргарра, отзывался о Гантеронах. Обнищавший, но надежный род.

– Я не забуду твою службу, – пообещала я и сама внутренне поморщилась от пафоса этих слов. Зато у Энтони влажно заблестели глаза.

Он был совсем молоденьким и угодил в такую передрягу, где ему пришлось делать не самый простой выбор: кому быть верным.

Знатный, но вынужден служить в не самом почетном подразделении.

Я пометила себе в уме, посмотреть, что я могу сделать для продвижения юного Гантерона на карьерной лестнице.

И снова скривилась. Это во мне прорезалась королевская хватка? Благодарность благодарностью, но необходимо было окружить себя преданными людьми.

Энтони добыл для нас готовый обед, и прошло несколько часов прежде, чем мы выдвинулись в сторону замка.

И я тут же пожалела, что не выбрала для поездки карету. В седле мне не не понравилось совсем. Во-первых, тело стало словно деревянное, и каждый мускул болезненно отзывался на любое движение. Во-вторых, несмотря на то, что улицы были полупусты, а горожане отсиживались по домам, некоторые все же попадались нам с Корбу по пути. Слухи разнеслись быстро, и похоже уже весь Форталезас знал, что чужачка из «Забытой усадьбы» – истинная королева. Люди вставали столбом, кланялись, провожали меня любопытными взглядами, заставлявшими меня сидеть ровнее и держать осанку, хотя мне хотелось съежиться и укрыться от посторонних глаз за широкой спиной гильдийца.

Приближаясь к воротам замка, я нервничала все сильнее, но не могла не отметить, что при свете дня он выглядел впечатляюще. Суровая архитектура, строгие линии, серый камень, блестящий на солнце вкраплениями кусочков слюды.

Впечатление портил только запах гари, доносимый до нас ветром со стороны главного дома, ну и несколько полопавших стекол в окнах второго этажа восточного крыла.

На воротах к нам подошел высокий усталый мужчина в гвардейской форме, который был весьма усат. Создавалось впечатление, что усы в армии – это нечто вроде регалии. Я решила непременно подколоть на этот счет абсолютно безусого лорда Мортензи.

– Кто у вас за старшего? – не особо церемонясь спросил Корбу.

– Лейтенант Вальдерс, исполняющий обязанности капитана стражи Форталезаса, – должил человек с подпаленными и потому немного кудрявыми усами и указал в сторону главного крыльца. – Он там, контролирует ситуацию.

Наемник недобро хмыкнул:

– Контролирует ситуацию, – передразнил он. – Сначала все прохлопал, а теперь контролирует.

Корбу был несправедлив, и вояк вскинулся:

– После того как капитан Кальдерра…

Мороз побежал по моей коже. Я сглотнула.

– Кальдерра жив?

Дозорный перевел взгляд на меня, увидел мои глаза и, изменившись в лице, щелкнул каблуками:

– Ваше величество, капитан Кальдерра находится в лазарете под стражей. Ожидает допроса и суда. Только… – он снова замялся.

– Ну? – поторопил его гильдиец.

– Вряд ли мы у него что-то узнаем без менталиста. Лорд Дантесоль применил к нему свои способности и заставил его откусить себе язык.

Я чуть в обморок не свалилась.

Корбу, заметив мое побледневшее лицо, отправил гвардейца:

– Доложите лейтенанту Вальдерсу, что прибыла ее величество Манон и желает, чтобы к ней привели леди Изольду Дантесоль.

Мне было откровенно дурно.

Дозорный поспешил выполнять поручение, а наемник склонился ко мне в седле:

– Что такое?

– Я… я и так его покалечила, и потом еще Грегори… Это ужасно.

– Неужели жаль этого ублюдка? – равнодушно уточнил Корбу.

– Должно быть, но нет. Однако я никогда бы не хотела совершить что-то подобное еще раз.

Гильдиец посверлил меня взглядом:

– Короли часто становятся палачами. Им достаточно отдать приказ, и поэтому они легко это делают. Вершить правосудие своими руками – вот для этого нужно мужество.

Я не могла с ним согласиться, но не стала продолжать эту тему, слишком тяжело мне давалась мысль, что, возможно, я ничуть не лучше всех тех, кого осуждала, читая королевский альманах.

Даже слова Горганза, говорившего, что легко управлять в мирное время и быть добрым, а в страшные времена приходится пачкаться, не могли меня успокоить.

Мы подвели лошадей и спешились у крыльца, по которому я вчера поднималась в шикарном платье и сияя драгоценностями, но именно сегодня в простом строгом платье я привлекала намного больше внимания.

Челядь, сновавшая по двору, застывала, пялясь на меня, но стоило им встретить мой взгляд, как они кланялись.

– Ее величеству нужно где-то расположиться, – сообщил юношеский голос слуге, подошедшему к нам.

Я и забыла, что Энтони увязался за нами под предлогом того, что «в Форталезасе неспокойно».

– Я провожу, – отозвался лакей, в котором я узнала того самого, что прислуживал мне вчера за ужином.

Он привел нас в кабинет на первом этаже. Из-за того, что окна были на распашку, чтобы не скапливался запах гари, здесь было свежо, и ветерок, свободно гулявший по комнате, трепал листы на письменном столе.

– И кого мы лишили рабочего места? – поинтересовалась я.

– Тут расположился секретарь лорда-герцога, но я не думаю, что он станет возражать ее величеству, – пошутил лакей.

Упомянутый Фабио появился почти сразу. И первым его вопросом было:

– А его светлость знает, что вы здесь?

– А должен? – нахмурилась я.

Секретарь тяжело вздохнул, осознав, что он оказался между молотом и наковальней. Правда, у меня возникло ощущение, что между интересами королевы и интересами лорда-герцога, выбор будет не в мою пользу.

Корбу покосился на Энтони, осматривающего кабинет на предмет опасностей.

– Завела себе породистого щенка? – усмехнулся он.

Я отчего-то обиделась за Гантерона.

– Ты же у нас тоже чистопородный, из родовитого питомника, или я что-то путаю?

Гильдиец отмахнулся:

– Это уже неважно. Я последний из мертвого рода. И его не стоит воскрешать.

Наемник явно не желал делиться со мной своей историей, даже понимая, что я все равно, рано или поздно, узнаю. И я отступила, но ненадолго.

Стоило ему выйти из кабинета, как я вцепилась в Фабио.

– Ты проболтался, что узнал Корбу.

Секретарь в кои-то веки не стал скрытничать.

– Мой отец служил управляющим у его отца. Нетрудно догадаться, что Корбу – это прозвище. Корбасанте, маркиз Андрэ Корбасанте. Средний сын, спасшийся чудом. Всю остальную семью, включая женщин и детей, и даже невесту вырезали, когда Фредерик взошел на престол. Корбасанте были предана прошлому королю, и когда Фалько объявили безумным, старший Корбасанте хотел поднять восстание, но его предали. Андрэ выжил только потому, что в это время учился в школе целителей. Как я понял, услышав, что произошло в Форталезасе, он бежал из школы. Его преследовали, но потом Андрэ просто исчез, растворился на просторах Хвиссинии.

– Но зачем его преследовали? Что мог мальчишка из целительской школы противопоставить королю?

– В Северной провинции, ваше величество, месть – священное право каждого. Неугодных уничтожали сразу родами, чтобы некому было мстить.

Чем больше я узнавала о борьбе за трон, тем меньше мне хотелось иметь к этому отношение.

Но было слишком поздно.

Повисшую паузу, нарушил Энтони, привлекший мое внимание:

– Ваше величество, привели леди Изольду Дантесоль.