Текст книги "Танцы со Зверем (СИ)"

Автор книги: Александр Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Вода кипячёная у тебя далеко? – спросил он Ги пересохшими губами.

– Сейчас… Лаэр, быстро принеси кубок воды из котелка.

– Нет уж, Лаэр, – скомандовал Жан. – Тащи сюда весь котелок.

***

На ристалище, тем временем, вовсю кипел бой между Арнильфом дэ Крамо и Эльданом дэ Ложеронтом. Жан, маленькими глоточками похлёбывая чуть тёплую воду и вытирая мокрой тряпкой лицо, шею и плечи, в пол-глаза наблюдал, как противники кружат на конях, пытаясь уязвить друг друга копьями. Конь меданца был, кажется, более резвым, а конь гвиданца – более массивным и рослым. Казалось бы, Жану должно было быть всё равно, кто из них сейчас победит, но он почему-то болел за меданца. С одной стороны он всё-таки пил и ел вместе с ним вчера, болтал о разном. Жан не испытывал какой-то особой симпатии к Арнильфу, но всё же воспринимал его уже как своего знакомого, как живого человека, а не как абстрактного противника. Жану хотелось, чтобы именно меданец победил. Тем более, что Эльдан дэ Ложеронт, человек герцога Арно, скорее всего, вышел на этот турнир именно ради того, чтобы не позволить победить ему, Жану. Эльдан был для него чем-то совершено чужим, не человеческим, представляющим из себя тупую враждебную силу, которую придётся уничтожить, ради достижения цели. А меданец – его Жан, всё-таки, постарается не убивать. Да, это, наверное, глупо, но ведь из того, что Арнильф вчера говорил, Жан отчётливо понял, что для меданца турнир это опасный спорт, а не бои насмерть. А ещё, теплилась в нём слабая надежда на то, что и Арнильф не будет добиваться победы любой ценой… Конечно, Жан прекрасно помнил то, как жадно заблестели глаза у братьев-меданцев, когда они узнали, что у него клинок из лааданской стали. Неужели Арнильф будет готов убить его за один только этот ценный трофей? Младший, Арнольф, явно, был готов, да вот только не смог. Значит, будет готов и этот: «завтра кто-то, выиграв у тебя бой, получит очень дорогой, просто замечательный приз…»

Ржание. Треск ломающегося дерева. Конь Арнильфа завалился на бок, да так и не смог подняться. В боку его торчал обломок копья. Эльдан, не медля выхватив меч, налетел на упавшего Арнильфа. Тот едва успел подняться, и тут же был сбит с ног грудью рослого вражеского коня. Меданец снова попытался подняться, но Эльдан, свесившись с седла, по-молодецки рубанул его мечом по голове. Арнильф, рухнув, распластался на земле. Трибуны радостно завопили.

«Ещё бы, – с горечью подумал Жан. – готардский рыцарь опять одолел проклятого меданца! А мне теперь придётся сражаться с этим… Хотя, может оно и к лучшему. Эльдана вовсе не хочется жалеть… Интересно, согласится ли он сражаться со мной пешим, или выйдет на бой верхом?»

***

– Вот. – Хельд принёс увесистый мешок с трофейными доспехами Ульбера дэ Лудона и с лязгом поставил его на траву рядом с другим имуществом Жана. – Сейчас Сигибер притащит его щит и меч. Ну и кабана ты, хозяин, завалил! Снять с него эту кольчугу было непросто. Да, непросто… Ещё бы от крови её поскорее отмыть, а то вся заржавеет. Задолбаешься потом чистить.

Следом подошел герольд. Тот самый, что был приставлен распорядителем к Жану с самого начала турнира. Он прислонил к мешку большой круглый щит Ульбера и его тяжёлый меч в ножнах. Улыбнулся Жану и потом церемонно ему поклонился:

– Сегодня, господин, ты всех опять удивил. И очень порадовал. Победить двух сильнейших иностранных бойцов, поддержав этим честь королевства Готард… Поверь, теперь никто не осмелится сказать, что ты «торговец вином». Теперь любой скажет – «это великий боец, тот самый барон дэ Буэр!» – никак не иначе… Я сейчас пойду к господину Эльдану, чтобы спросить его, согласиться ли он сразиться с тобой пешим. Так? Ты по-прежнему непреклонен, господин, и даже если противник изволит сражаться верхом, выйдешь сражаться с ним пешим?

– Всё так, Сигибер, – устало кивнул Жан.

– Я, конечно, скажу ему то, что говорил и прежде другим, кто собирался сражаться с тобой. Что в победе конного над пешим мало чести, и прочее. Но, боюсь, Эльдан всё равно не согласится на пеший поединок. Все прежние бои он провёл верхом, даже когда его соперники просили о пешем бое… – герольд на миг замялся: – Может, верзила Ульбер и смог бы пешим сражаться против него конного, но для тебя такой бой – явный проигрыш. Я вижу, синор Жануар, что после боя с Ульбером ты сильно изранен. В таком случае, в отказе от боя для твоей чести не будет никакого урона. Если ты откажешься от боя сейчас, то запомнишься всем победителем, раненным в тяжелом бою, но ни разу не побеждённым.

Жан смерил герольда внимательным взглядом: – «Что это? Очередная манипуляция? Попытка наймитов Арно Гвиданского отговорить меня и не допустить моей победы? Или парень просто проникся ко мне симпатией и говорит от чистого сердца… Чёрт! Мне и самому уже давно хочется всё это прекратить, забиться в какую-нибудь щель и проваляться там пару недель, приходя в себя… Но как я Лин потом обо этом скажу? Скажу, что был в шаге от нашего счастья, но струсил, сдался?.. Даже представить себе такого не могу. Нет, пусть уж лучше этот Эльдан меня здесь убьёт!»

– Я выйду сражаться. Пешим, – выдохнул Жан. – Даже, если он будет сражаться верхом.

Глава 9. Последний бой

– Справа гвиданский рыцарь Эльдан дэ Ложеронт. Он изволил сражаться верхом. Слева королевский барон, Жануар дэ Буэр. Он изволил выйти на бой пешим!

Жан был уже одет. Стёганка с набедренниками (почти пополам разодранный левый Ги успел как попало заштопать, чтобы он совсем уж не развалился), кольчуга, наручи (правый снова обвязан верёвками). Подшлемник пропитан водой, чтобы хоть как-то охлаждать Жану голову в этой, всё не прекращающейся жаре. Правый нащёчник на шлеме кое-как, об коленку, выправлен. – «Всё остальное отрихтую и починю потом, если доживу».

Жан встал, скрипнув зубами от боли. – Ныло всё. Рёбра, левое плечо и колено левой ноги, руки под обеими наручами. Болели ободранные костяшки на левой кисти – они были протёрты самогонкой и, как бинтом, обмотаны чистой тряпицей, сквозь которую уже успела проступить алая кровь.

«Может жахнуть всё-таки самогонки для смелости, и как обезболивающее? – засомневался, было, Жан. Но потом упрямо сжал губы: – Нет. Это замедлит реакцию. Как выйду на бой, под адреналином вообще замечать перестану, что где болит. А от спиртного, да при такой жаре – не свалиться бы прямо на ристалище…»

Ги надел ему через плечо кожаный ремень перевязи с ножнами. На прежние бои Жан выходил без ножен, держа меч в руке. Теперь в руке будет длинное копьё, а меч, на всякий случай, как запасное оружие, в ножнах.

Лаэр подал ему копьё почти трехметровой длины с пучком пёстрых разномастных лент и шнурочков, прицепленных под наконечником:

– Вот. Только что намазал наконечник свиной требухой и навозом. Так смердит, что любая лошадь…

Жан скривился от отвращения, но потом благодарно кивнул слуге. – «Кто знает, вдруг это и правда поможет?»

Хельд сунул ему в руку свой кулачный щит. Такой же по размеру и по весу, каким был щит Жана. Вот только…

Взявшись за ручку щита, Жан замер, а потом, в сердцах, выматерился по-русски, и вовсе не от того, что сильней заболели костяшки левого кулака. – У этого щита не было лямки, чтобы забрасывать его на плечо, чтобы перекидывать его лямкой через голову, освобождая обе руки для работы с копьём. Вся тактика, разработанная против всадника на тренировках летела к чёрту.

– О, банирот! – подхватил, не понимающий смысла, но прекрасно уловивший интонацию Ги. – Он тоже всё понял. Засуетился. – Как же? Может, провертеть тут в планке дырки по краям, продеть верёвку и…

Зрители уже радостно вопили, приветствуя Эльдана дэ Ложеронта, выехавшего на ристалище, и давшего по нему круг на своём крупном, холёном, бурой масти, коне. Проезжая мимо них, Эльдан отсалютовал Жану копьём, и, кажется, что-то крикнул ему.

– Поздно. Пора выходить, – выдохнул Жан.

– Но… Тогда лямочный щит надевай… Лаэр, где он?

– Нет. – Жан покачал головой. С лямочным всё совсем по-другому. Я лучше так… – Он шагнул к перегородке, сжимая в левой руке щит, а в правой копьё.

– Тогда сперва положи щит на землю. Надо будет потом – подберёшь, – поспешил с последними наставлениями Ги вцепившись в ограждение: – А копьём двумя руками орудуй, двумя, как всегда делал! И не жди, бей в коня, родной! Сперва бей в коня…

Жан шагал вперёд, навстречу своей судьбе. Зрители что-то вопили. Он не мог разобрать, что. Эльдан дэ Ложеронт, развернув коня на той стороне ристалища, ударил его пятками в бока и помчался в атаку, перехватив копьё в обе руки, кедонским хватом.

Жан поставил свой щит кромкой на траву, взялся левой рукой за его верхний край и, когда всадник был уже близко, катнул щит, словно колесо, в направлении врага, а копьё тут же перехватил в обе руки.

Конь Эльдана, увидев катящийся на него щит, дёрнулся в сторону от неожиданной и непонятной угрозы. Жан уже со всех ног бежал навстречу всаднику, держа свое копьё на перевес. Эльдан, сообразив, что сейчас может произойти, поспешил свернуть в сторону. Ударив ещё раз пятками в бока, он погнал коня мимо, почти по краю огороженного поля, направляя при этом своё копьё на противника. Но у Жана копьё было немного длиннее, и он бежал изо всех сил, стараясь успеть наперерез. Не успел самую малость. Лишь, «выстрелив» правой рукой как можно дальше, самым кончиком копья чирканул по крупу Эльданова коня.

«Чёрт! Всё-таки облажался. Теперь он точно увидел, насколько у меня копьё длиннее, чем у него… А ещё эта перевязь… Кто бы мог подумать, что бегать с мечом в ножнах будет так неудобно? Эта нестандартная шпажная рукоять – к ней нужно делать совсем другую перевязь. А так – ножны бьют по ногам, рукоять елозит по боку… Если бы ещё левая нога так не болела. И лёгкие… Этот Ульбер мне, похоже, не только ребра, но и лёгкие отбил».

Эльдан, тем временем, сделав круг, опять приближался. Жан теперь встал, ожидая его атаки, вблизи от ограждения, чтобы враг не мог объехать его хотя бы с одной стороны. Эльдан мчался на него, но копье теперь держал в одной руке Другая рука, на локте которой висел небольшой треугольный щит, держала узду.

Жан по замаху руки противника понял, что сейчас в него метнут копьё. А щита, чтобы прикрыться, нет. Эльдан на полном скаку бросил копьё прямо ему в грудь. Жан, видя, что уже не сможет отклониться в сторону или отбежать, резко упал на четвереньки и пригнул голову. Копьё, чиркнув по шлему, пролетело дальше. Жан тут же вскочил, выставив копьё в направлении противника. Тот был совсем рядом и уже выхватил меч, но его конь снова дёрнулся в сторону, то ли испугавшись развевающихся ленточек на конце Жанова копья, то ли отшатнувшись от вони, издаваемой копейным наконечником.

Враг, выругавшись, снова погнал коня на Жана. Теперь, гарцуя перед ним, Эльдан пытался подловить кончик Жанова копья и срубить его ударом меча. – Наконец! Эта ситуация была отработана на тренировках множество раз! – Жан, уведя наконечник из-под удара меча, сделал выпад и всадил копьё в горло коню. Несчастное животное, захрипев, рванулось в сторону. Миг спустя Эльдан, взмахнув мечом, отрубил наконечник от древка, но было уже поздно. Бурый конь, истекая кровью, с хрипом и жалобным ржанием, медленно заваливался на бок.

Жан, торопливо выхватив меч, бросился, чтобы добить Эльдана, но тот успел соскочить наземь по-другую сторону от упавшего коня. Теперь он стоял там, с мечом в одной руке и щитом в другой, злобно сверля Жана глазами.

«Да! Я это сделал! Мы, наконец, на равных… Однако сейчас у него есть щит, а у меня нет. Где там мой кулачник валяется?»

Оглянувшись, Жан стал торопливо пятиться к своему, лежащему на другой стороне ристалища, щиту. Сообразив, что происходит, Эльдан бросился его догонять.

«Чёртовы ножны! Куда бы их деть?» – Жан, отступая, на ходу левой рукой через голову снял перевязь с ножнами. Сжал ножны в левой, как своего рода кинжал. Ремень перевязи волочился теперь по земле. Чтобы не споткнуться об него случайно, пришлось на ходу подхватить ремень и обмотать его вокруг ножен. Эльдан в это время, буквально, бежал наперерез, чтобы не дать Жану добраться до щита. Подскочив, враг сходу рубанул Жана мечом слева в голову. Жан парировал удар одновременно двумя руками – приняв его и на ножны и на меч, и тут же контратаковал, рубанув своим мечом Эльдана в лицо. Тот отклонился, но не достаточно далеко. Кончик клинка чуть задев бармицу, резанул его по лицу.

Эльдан, отскочив, прикрылся щитом. Жан снова стал пятиться к своему щиту, который был уже близко. Эльдан опять с рёвом бросился на него, рубя мечом сверху вниз. Жан снова попытался отбить этот удар встречным ударом ножен и меча. Ножны развалились у него в руках. Жан швырнул их в лицо противника, а когда тот инстинктивно прикрыл лицо щитом, нанёс ему укол в открывшееся колено. Ноги Эльдана были закрыты кольчугой, но, кажется, укол всё же принёс результат.

Жан снова отступал к щиту. Теперь он двигался уже в откровенно «Дартаньяновской» стойке, выставив вперёд единственную оставшуюся защиту – свой острый меч, больше похожий на шпагу.

Эльдан, прихрамывая, напирал, на него, стараясь обойти сбоку и оттеснить от щита, но активно нападать уже не решался. С его ноги на траву капала кровь. Поперёк его скулы алел и кровоточил порез. Жан пугнул врага уколом в лицо. Потом в ногу. Эльдан теперь опасался его уколов, однако, дергался от пугающих обманок не так сильно, как хотелось бы Жану. Попытаться взломать оборону врага Жан мог только с риском, что сам подставится под ответный удар врага. А рисковать Жан уже не хотел.

Эльдан попытался рубануть Жана по выставленной вперёд правой ноге, но тот, отдёрнув ногу из-под удара, тут же сделал выпад и уколол противника в плечо. Кольчуга, закрывавшая корпус, руки и ноги рыцаря, неплохо защищала его от рубящих ударов, но от уколов острого, как шило, кончика Жанова меча защитить не могла.

Жан, наконец, добрался до щита. Прикоснулся к нему краем левой ступни: – «Как бы теперь отпугнуть гада, отвлечь на секунду, чтобы поднять свой кулачник? Потом-то, прикрывшись щитом, я спокойно раскатаю этого болвана, как Хельда на тренировках!»

Эльдан, сделав отчаянный выпад, с силой рубанул Жана сбоку, словно пытаясь разрезать его пополам. Несмотря на то, что Жан отскочил, как сумел, далеко, вражеский меч лязгнул по его кольчуге. Однако, уже через миг Жан впился жалом своего меча врагу в плечо. Вынув меч, уколол снова. Эльдан отвёл, было, этот укол своим мечом в сторону, но Жан, поднырнув под его клинок кончиком своего, сделал выпад и с хрустом вогнал меч Эльдану в лицо.

Противник упал, как подкошенный. Жан с трудом выдернул клинок из его окровавленной глазницы. Не спеша вытер меч о траву. Он не чувствовал сейчас ничего – ни жалости к противнику, ни гнева, ни азарта. Ничего, кроме жуткой усталости.

Трибуны ревели. Он, наконец, расслышал, что именно:

– Буэр! – вопили горожане и даже, кажется, многие из гетской знати.

«Ну вот. Теперь убить человека для меня, всё равно, что высморкаться, – с отстранённым безразличием подумал Жан. – Интересно, если следовать их религиозной доктрине, Зверь я теперь, или всё ещё человек? Надо будет как-нибудь спросить у нашего, Тагорского, епископа. Теперь-то он вряд ли посмеет отказать мне в личной душеспасительной беседе».

***

Кое-как доковыляв до своего раскладного стула, Жан плюхнулся на него, всё остальное предоставив слугам. Они торопливо снимали с него шлем, наручи, кольчугу. Ги всё выспрашивал, как его нога? Где ещё сейчас у Жана болит? Когда с него сняли стёганку и нижнюю рубаху, на груди, справа, обнаружился ещё один длинный синяк – видимо, сед от последнего рубящего удара Эльдана.

– Да, повезло тебе, хозяин. Бог видит как ты старался! Но всё-таки тебе здорово повезло. Последние два поединка… Я чуть, было, не пожалел, что поставил на тебя все свои деньги, – разоткровенничался Ги, – убедившись, наконец, что все раны не смертельные и жизни хозяина, кажется, больше ничто не угрожает.

– И много ты на меня поставил? – полюбопытствовал Жан, мелкими глотками цедя кипячёную воду. Кажется, последние капли, которые оставались в котелке. Ответить, однако, Ги не успел.

Перед ними появился герольд и идущий следом толстый старикан в сине-красной шелковой мантии с золотой цепью – распорядитель турнира.

– Что же ты, мой синор, просто ушел с ристалища? – пожурил Жана герольд Сигибер. – Не желаешь купаться в лучах заслуженной славы?

– Король хочет с тобой говорить, – подхватил распорядитель. – Ты сильно ранен?

– Много мелких ссадин. В основном от предыдущего боя, – поморщился Жан. – Адреналин снова кончался, и всё, что могло, постепенно начинало ныть и болеть.

– По сложившейся традиции, победитель сразу после турнира должен предстать перед королём и лучшими людьми королевства и получить свою награду.

– А велика ли награда? – уточнил Жан, рывком поднимаясь со стула.

– Лаэр, неси его чистую парадную рубаху. Быстро, – приказным тоном прошептал у Жана за спиной Ги.

– Бочка крепкого тагорского вина тебя, ведь, вряд ли устроит? – с улыбкой уточнил распорядитель.

– Я что, могу выбирать награду?

– Король обычно не отказывает в просьбах победителям турнира Нисхождения. Конечно, если просьба в пределах разумного.

– Прости меня, господин, но я на этом турнире впервые, и прежде мало о нём слышал. Подскажи, каковы они, эти пределы разумного?

– Выходом за пределы разумного было бы для тебя просить у короля, например, графский титул, – ответил распорядитель, хитро прищурившись.

– Ясно, – нахмурился Жан. – А баронский титул у меня уже есть. Какая досада, – он выдавил из себя усмешку. – «Неужели этот упырь Арно всё-таки выторговал для себя или кого-то из своих людей титул тагорского графа?.. Ладно. Лишь бы он мне саму Лин отдал. Остальное не так важно…» – Так что же я могу просить у короля?

– Земельные угодья, золото, лучшие кони, лучшие мечи и доспехи, что-то иное, подобное, что способно осчастливить тебя, но при этом не опустошит королевскую казну.

Тем временем, Лаэр прибежал к ним с зелёной, только недавно постиранной рубахой. Единственной сменной рубахой Жана, которая ещё оставалась относительно чистой. Накинув её на голое тело, Жан подпоясался парадным, с серебряными бляшками, ремнём. Лаэр, вынув из ларца, подал ему алый шерстяной плащ из тонкой шерсти и бордовую войлочную шляпу с пером.

«О, нет! Я же сварюсь сейчас в этом… Хотя, без плаща-то я предстану перед королём в совсем уж задрипанном виде… Ну да, по сути, я голодранец и есть. Но если не одеть всей лучшей одежды сейчас, то зачем тогда она вообще нужна? Да и солнце уже клонится к закату. Кажется, намечается даже какой-то ветерок…» – Жан накинул плащ, надел шляпу и захромал следом за идущим впереди герольдом.

Процессия двигалась прямо через ристалище к центру помоста, на котором на своем резном троне сидел король Гетельда Суно, три герцога и все прибывшие смотреть на турнир графы. Впереди процессии шел Сигибер, размахивая своим небольшим, сине-красным королевским флагом. Следом хромал Жан в сопровождении бородатого толстяка – распорядителя. Следом за Жаном гордо вышагивал одноногий слуга, старый солдат Ги. Он нёс в правой руке флаг барнства дэ Буэр – Белого лебедя на синем поле, а в левой зачем-то тащил Жанов ларец.

Люди, заметив их на поле, снова приветственно зашумели. Когда процессия добралась до середины ристалища, торжественно взвыли трубы. Распорядитель, подойдя к помосту, остановился напротив короля и громогласно объявил:

– Победитель турнира Нисхождения, королевский барон, Жануар дэ Буэр!

– Буэр! – снова покатилось по трибунам.

Король встал со своего кресла и поднял руку, требуя тишины. Через несколько секунд голоса затихли.

– Ты удивил меня, и, думаю, всех, кто смотрел эти бои, – сказал король. Его голос оказался слышен очень многим. Похоже, меданское ристалище строилось с учётом законов акустики, и даже теперь, будучи серьёзно разрушенным, всё ещё неплохо усиливало слова, громко сказанные в центре этого своеобразного «стадиона». – Удивил всех нас своей отвагой, упорством, новыми приёмами боя, умением убивать врагов. Ты на деле доказал всем, что не зря носишь гордый титул королевского барона! Потому повелеваю! Отныне, да будешь ты сидеть за королевским столом не двенадцатым, а пятым в ряду королевских баронов! Слава победителю турнира!

– Слава! – подхватили зрители и даже многие из сидевших на помосте знатных господ. Герцог Бруно радостно ощерился Жану и подмигнул ему. Только герцог Арно смотрел на Жана, недовольно скривив рот.

Король снова поднял руку, и крики постепенно стихли.

– Ответь, Жан дэ Буэр, победитель турнира. Желаешь ли ты ещё какой-то награды? Лучший доспех или меч? Лучшего коня из королевских конюшен?

– Благодарю тебя за щедрость, король. Но лучший меч у меня уже есть. Благодаря ему я и выиграл этот турнир. Замечательные во всех отношениях доспехи уже достались мне как трофей… Конь? Как все тут, наверное, заметили, я не любитель сражаться верхом…

– Чем же мне тебя наградить? – король протянул руку в сторону и кто-то вложил ему в руку большой кошель, похоже, полный монет. – Золотом?

– Я прошу тебя, король, осчастливить меня тем, что ты будешь присутствовать на моей свадьбе.

– Свадьбе? – Король поднял бровь. – А скоро ли ты собрался жениться, и на ком?

– Я женюсь на прекрасной Эленоре Тагорской, дочери покойного Тагорского графа Рудегара, а ныне падчерице герцога Арно Гвиданского.

Король повернулся и удивлённо посмотрел на сидящего поблизости герцога, а Жан, не давя Арно времени как-то ответить, продолжил:

– Четыре месяца назад я попросил руку Эленоры Тагорской у её матери, Карин Тагорской, и у её отчима, герцога Арно. Карин не возражала против этого брака, однако Арно сказал, что согласится выдать за меня Эленору, только если я сумею победить в турнире Нисхождения… – удивленный шепот прокатился по трибунам у Жана за спиной. – Тогда же мы составили и подписали при свидетелях документ, фиксирующий эти условия. Он у меня с собой, там, в шатре…

– Все твои свитки тут, со мной, в ларце, господин, – прошептал у него за спиной Ги.

– О! По счастливой случайности этот договор прямо со мной, – радостно спохватился Жан, и кинулся открывать ларец. Вынув один свитков, протянул его, но замер, не понимая, как будет правильным передать свиток Суно, если тот стоит от него значительно дальше и выше, чем длина протянутой руки. Герольд, подхватив свиток из рук Жана, подскочил прямо к помосту и, быстро взобравшись по небольшой приставной лесенке, вручил его королю.

– Ну-ка? Что за договор? Жануар, ты не перестаешь меня удивлять! – Король развернул свиток, глянул в него, нахмурился, пошевелил губами, недовольно дёрнул щекой и сунул свиток тому слуге, который только что подавал ему кошель. – Зачти. Быстро!

Слуга поклонился, развернул свиток и негромко забубнил что-то королю на ухо. Жан знал текст этого договора наизусть, поэтому он угадывал слова по шевелению губ слуги и по доносившимся до него обрывкам фраз. Вроде бы, слуга читал, ничего не искажая.

«А король-то у нас, выходит, неграмотный. Или малограмотный… Отчего-то я совершенно не удивлён».

Дослушав договор до конца, Суно удивлённо глянул на Жана, потом посмотрел на герцога Арно, и укоризненно покачал головой. Затем, обернувшись к Жану он громко произнёс:

– Итак, ты просишь всего лишь моего присутствия на этой свадьбе?

– Да, твоё величество. Всего лишь присутствия. Ведь я нисколько не сомневаюсь, что благородный герцог Арно Гвиданский, непременно сдержит свое слово, тем более, что оно записано и при свидетелях скреплено его собственноручной подписью. Я всего лишь прошу, чтобы ты почтил меня и Эленору своим присутствием на нашей свадьбе. Изволь назначить день, в который ты смог бы посетить Тагор, не нарушая других своих, более важных планов. Я готов подгадать срок свадьбы именно под этот день. Надеюсь, герцог Арно и мать Эленоры, Карин Тагорская тоже согласятся – свадьбу нужно устроить так, чтобы она пришлась на время твоего приезда в Тагор.

Король, усмехнувшись, снова глянул на Арно Гвиданского:

– Выходит, ты хочешь, чтобы я сейчас объявил срок вашей свадьбы?.. А эта девица, Элинор?.. Она-то согласна выйти за тебя?

– Да! Мы давно любим друг друга, и этот брак сделал бы счастье всей нашей жизни, – с жаром заверил Жан.

– Э… Хорошо. Через… четыре недели я буду в Тагоре. И если даже вдруг какие-то внезапно возникшие дела не дадут мне лично присутствовать на твоей свадьбе, я обещаю, что пришлю своего человека, который во всем заменит меня, и проследит, чтобы всё прошло честь по чести… Довольно ли тебе, Жан дэ Буэр такой награды за победу в турнире?

– Да, твоё величество, – Жан церемонно поклонился королю. – Лучшей награды для меня и быть не может.

– Но ведь ты, получая в жены дочь покойного тагорского графа Рудегара, явно, надеешься получить ещё и графский титул?

– Насколько я знаком с обычаями Готарда, графский титул дается не женитьбой на дочке графа, а королевским приказом. Если ты, король, решишь, что я достоин быть графом Тагора, я с благодарностью приму это. Но я не ради графского титула выходил на турнир, а ради Лин… Ради прекрасной Элиноры. Для счастья мне и одной Элиноры довольно. В остальном же, да будет на всё твоя королевская воля. – Жан ещё раз церемонно поклонился. – «Требовать у короля графский титул, а тем более, публично, конечно, было бы дерзостью, даже сейчас, победив на турнире. Если король не захочет дать мне его, то не даст, выиграй я хоть сто турниров. А если захочет… Только бы теперь с Лин ничего не случилось. Что-то не нравится мне, как этот Арно на меня смотрит. Неужели он даже теперь, когда наш договор озвучен на всю столицу, всё-таки решится как-то мне помешать?.. Нет, вряд ли решится. Ведь король, фактически, уже назначил день моей свадьбы!»

Суно довольно покивал, услышав ответ Жана, а затем продолжил:

– В таком случае, прими от меня, как награду за победу в турнире, ещё и вот это золото! – Король театрально швырнул Жану увесистый кошель. Кошель, не долетев, плюхнулся на траву. Подшагнув, Жан поднял его, оценил вес, и, довольно ухмыляясь, на вытянутой руке поднял королевский подарок над головой:

– Слава щедрому королю Готарда! – крикнул он, что было сил. – Похоже, на трибунах его услышали.

Нестройные, но многочисленные крики:

– Слава королю! Слава Суно! – прокатились над ристалищем.

Король улыбнулся в бороду, довольно, как сытый кот, и, приветственно помахав публике рукой, уселся на своё высокое резное кресло.

Герцог Арно продолжал недовольно сверлить взглядом Жана, а сидящий совсем рядом с королём герцог Бруно, глянув на Жана, кивнул ему и поднял указательный палец вверх.

– Церемония завершена, господа. Уходим, – скомандовал распорядитель турнира.

Сигибер, развернувшись, торжественным медленным шагом двинулся в обратный путь. Ги подал Жану ларец, и тот, поняв намёк, положил туда увесистый кошелёк с королевским подарком. Потом Жан, вспомнив, что свиток остался у короля, метнулся обратно к помосту:

– А договор? Суно! Твоё величество! Договор-то ты забыл мне вернуть!

– Договор? – король приподнялся с кресла. – А, тот свиток? Теперь он будет хранится в моём дворцовом архиве. Полагаю, это более надёжное место, чем твой ларчик, – ответил король и глянул на герцога Арно.

Жан, услышав ответ, поклонился, и поспешил следом за уже двинувшимися в обратный путь герольдом и распорядителем турнира. Ги, поджидавший хозяина, сунул ему в руки ларец:

– Вот. Боюсь, для меня, одноногого, он стал слишком тяжелым и дорогим.

Жан, кивнув, взял ларец и похромал вперёд:

– А что тут значит такой знак, указательным пальцем вверх? – уточнил он у идущего рядом Ги.

– Тот, что герцог Бруно тебе показал?.. – слуга довольно ощерился. – Знак одобрения. Судья, в какой-нибудь игре, или споре так показывает, что добавляет твоей стороне ещё одно очко. А ещё, у знатных господ, если на что-то делаются ставки, тот, кто так поднимает указательный палец, показывает, что добавляет к ставке ещё одну монету.

– Ты что же, когда на меня на турнире ставил, так вот палец поднимал? – уточнил Жан.

– Я? – удивился Ги. – Нет. Кто мне на слово поверит? Это только для знатных, для тех, к кого точно есть чем заплатить, у кого есть поместья или другой источник ренты. А мне, чтобы сделать ставку, надо наличность вносить… Мне бы, кстати, надо сбегать сейчас, забрать свой выигрыш. Отпустишь? Тут близко. Во-он у той трибуны букмекеры сидят. Я мигом, туда и обратно…