Текст книги "Танцы со Зверем (СИ)"

Автор книги: Александр Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Мама это другое… Я с ней последний раз откровенно говорила, когда мне было двенадцать. С тех пор больше не рискую… Она, конечно, по своему, любит меня, но иногда совершенно не понимает. А отец Ингелий… И вот, теперь я вру даже ему! Уже второй месяц. Я ни слова ему ни о тебе, ни о том, что влюблена, не сказала… Я теперь стала ужасной грешницей, Жан. Но я так боюсь, что о нас с тобой кто-то узнает, что… Трис милостив. Я потом замолю этот свой грех. Я даже кормилице Эльвире про нас с тобой не говорила ни слова. Хотя о чём-то она, конечно, уже сама догадалась. Как и некоторые другие слуги.

– Кто-то из слуг точно рассказал о нас Энтерию. То, что я так легко отделался, ситуацию не сильно меняет. Когда приедет твоя мать и напрямую об этом тебя спросит – что ты ей ответишь?

– Честно скажу, что люблю тебя, что жить без тебя не могу. А там будь что будет, – Лин прижалась к Жану всем телом.

Он вздохнул. Нежно поцеловал её в ухо. Обнял.

– Плохой ответ. Так ты подставишь и себя, и меня… Лучше скажи ей, что я тебе нравлюсь, но… Скажи «жаль, что он не знатного рода».

– Она всё равно захочет выпытать у меня всё-всё, – Лин закусила нижнюю губу. – Конечно, я буду молчать, если ты считаешь, что так будет лучше. Мама, кстати, уже должна приехать через пару недель. И слуги всё равно всё-всё разболтают, и даже, наверное, наврут с ещё три короба того, чего не было.

– А сейчас за тобой следили?

Лин покачала головой:

– Я сама, без конюхов, оседлала лошадь. Тихонько вывела её из конюшни. Никто из слуг не видел, как я выезжала на улицу. Только привратник. Потом я кружила по городу. А к тебе на винокурню заехала со стороны пустыря, как бы случайно. Вряд ли кто-то кроме твоих слуг это заметил.

– Всё равно мы теперь не сможем так часто встречаться, – вздохнул Жан.

– Тогда я буду писать тебе письма. Каждый день по длинному-длинному письму.

– Не вздумай! – одёрнул её Жан. – Не должно быть ни одного письма, в котором бы упоминалось моё или твоё имя. Записочки, без имён, на бересте. Прочитал и сразу порвал в мелкие клочья, или сжег. И то не знаю, стоит ли? Кто мне их будет носить?

– Эльвира могла бы…

– Она тебя сдаст Энтерию.

– Она его терпеть не может, – улыбнулась Лин.

– Маме твоей сдаст.

Лин тяжело вздохнула:

– Да. Маме она может всё рассказать. Если решит, что от этого «мне же будет лучше».

– Сделаем так. Завтра я отпрошусь у Энтерия и съезжу в столицу на пару недель. Работы с отчётами у меня всё равно сейчас мало. А в столице попытаюсь пробиться к королю, или хоть к каким-то важным вельможам. Попробую добиться протекции, может быть, поступить на военную службу к королю, ещё к кому-то, поищу других способов получить титул. Чтобы просить твоей руки, мне нужен титул. Хотя бы баронский. Король ведь кого угодно может сделать бароном?

– Кого угодно, – подтвердила Лин. – Но он никого не сделает бароном просто так. Ты… вот что. Завтра я обязательно приеду к тебе. Ближе к вечеру. Не смей уезжать из Тагора, пока меня не увидишь. Я привезу тебе драгоценности, которое сумела собрать. И ещё напишу тебе рекомендательное письмо.

– Для короля?

– Могу и для короля. Хотя, он видел меня очень давно, ещё совсем маленькой вредной девчонкой. А ещё я однажды надкушенным яблоком в него запустила… Вряд ли он меня вспомнит. А если вспомнит, то вряд письмо от меня будет для него хорошей рекомендацией… Нет, я напишу дяде, в Леронт.

– У тебя есть дядя?

– Ты что, не заметил, с кем я приехала сюда из Анлера? – улыбнулась Лин. – Одну, с охраной всего из пары рыцарей мама меня ни за что бы не отпустила.

– Но… С тобой тогда был какой-то монах, и при нём десяток всадников. Они переночевали, и уехали на следующий день.

– Это и был мой дядя со своими людьми. Понимаешь, мой отец, Рудегар, был старшим братом в семье. Потому он и получил графский титул от моего деда в наследство. Его средний брат, Лидегар, служил королю Даго. Дослужился до баронского титула и должности старшего сокольничего. Лидегар погиб в Роклерской битве, как и многие другие королевские рыцари. А мой папа, Рудегар, спас тогда Суно, нынешнего нашего короля. Пока Суно приходил в себя от ран и собирал своих сторонников, он жил тут, у нас, в графском доме. Я как-то на дерево полезла. Яблоки там были почти совсем спелые, вкуснющие. А Суно давай делать мне замечания. Мол, девице моего положения надо в куклы играть. А по деревьям пусть лазают слуги. Ну, я и швырнула в него надкушенным яблоком, чтобы заткнулся. Он обиделся, наверное… А младший папин брат, Эльдегар, жив и сейчас. Он всегда любил книги и совсем не любил воевать. Вот и пошел в монахи. Тепрь он епископ в Леронте. Я напишу ему письмо с просьбой, чтобы помог тебе встретиться с королём и всё такое…

– Встретиться с королём в Леронте? – уточнил Жан. – Ты сказала, что твой дядя – епископ Летронта.

– Ну да.

– А я еду в Эймс, к королю.

– Балда ты, – Лин чмокнула его в нос. – На самые холодные месяцы, декруар и жануар, кроль со всем двором переезжает из Эймса, столицы Ареальта и всего Гетельда, в Леронт – столицу Хальтона и, по сути, зимнюю столицу Гетельда.

– То есть для того, чтобы увидеть короля, мне сейчас не надо ехать в Эймс? Достаточно доехать до Леронта?

– Завтра я напишу дяде письмо. Привезу тебе и письмо и драгоценности. Если нужны будут деньги, продавай мои кольца и браслеты леронтским ювелирам. А если их не захотят покупать, хотя бы заложи их за полцены у какого-нибудь динайца.

– Я их не возьму, – покачал головой Жан. – Я уже своего серебра довольно накопил.

– Титул это не то, что можно купить за известную цену в овощной лавке, – горько усмехнулась Лин. – Возьми всё ценное, что у меня есть, и всё, что сам смог скопить. Не жалей денег и драгоценностей на подарки. Королевский двор скупых не любит. Дело идёт о нашей судьбе. Будь щедрым, и всё потраченное быстро тебе вернётся. Так мой отец всегда говорил.

– Ладно. Хорошо. Потом, когда раздобуду хоть какой-нибудь титул или должность при королевском дворе, я вернусь в Тагор, пойду к Карин и попрошу у неё твоей руки.

– Боюсь, она всё равно тебе откажет, – вздохнула Лин. – У неё на меня свои планы…

Жан прервал её своим поцелуем. Потом, когда они разомкнули губы, сказал:

– Запомни. Только после того, как я вернусь и поговорю с твоей мамой, ты можешь сказать ей, что любишь меня и тому подобное. А до этого, до того, как я докажу ей хоть какую-то свою знатность, даже не думай сообщать ей, что любишь меня. А уж про то, как мы целуемся и обнимаемся… Об этом до самой нашей свадьбы никто знать не должен.

– Я всё-таки твоя шлюха, да? Твоя покорная любовница, – прошептала она, целуя его всё крепче. – А ты мой любовник. Мой искуситель и погубитель. – Она опять прижалась к нему всем телом.

Скрипнула дверь. В приоткрывшуюся щель влезла голова Лаэра. Охнув, он тут же снова эту дверь захлопнул. Лин испуганно отпрянула и оглянулась:

– Здесь всё не так, как в подвале. И за стеной всё время ходят.

– Да. Это не лучшее место для свиданий. Подожди, я сейчас. – Жан приоткрыл дверь и высунул голову наружу. – Чего тебе? – зло спросил он у Лаэра.

– Там Ги бочки привёз. Сгружают. А куда их ставить? Под навесом уже совсем места нет.

– Так ставьте рядом. И не лезь сюда больше, хотя бы полчаса. Да проследи, чтобы другие не лезли. И подслушивать не смей. Понял?

– Да, господин.

Захлопнув дверь перед носом Лаэра, Жан подпёр её изнутри какой-то палкой.

– Значит, ты теперь тут живёшь? – Лин внимательно оглядывала крохотную комнатку. Голые бревенчатые стены. Узенькое окошко без стекла, на ночь наглухо закрываемое деревянной ставней. Небольшой столик с одной единственной книгой, с грудой бумаг и исписанных кусков бересты. Топчан, застеленный серым шерстяным одеялом, заменяющий и кровать и скамью. – А вот на этом ты спишь?

– Да. – Жан уселся на топчан, потянул Лин за руку и усадил к себе на колени. – Мы прервались на самом интересном месте, – прошептал он и стал целовать её в шею, постепенно спускаясь всё ниже. Потянув зубами, развязал узелок шнуровки на груди её рубахи. – На том, что а я твой погубитель.

Глава 24. Погоня

Проснулся Жан от шума дождя. Ноги и спина после вчерашнего дня, проведённого в седле, ныли. Вставать не хотелось, но слуги вокруг уже суетились, складывая вещи, а из откинутого шатерного полога кроме сырой прохлады тянуло запахом костра и сытной еды.

– На западе уже видно просвет в тучах. Скоро дождь протащит мимо, – заявил Ги, заныривая в шатёр. Как только ткань шатра и палаток просохнет, можно будет их сворачивать и ехать дальше… Я там в котле вчерашнюю похлёбку разогрел. Может, занести котёл сюда, и прямо в шатре всем поесть, а не под дождём? – уточнил он у Жана.

– Да, конечно, – кивнул тот, выбираясь из-под одеяла. – Зови всех сюда.

Через некоторое время попутчики набились в шатёр и расселись вокруг исходящего паром большого котла на расстеленных шкурах, со своими мисками и ложками. Мисок, кстати, на всех не хватало. Рикард и Тьер своих мисок не имели, а у Хеймо и Вальдо была одна миска на двоих. Впрочем, этот вопрос ещё вчера решился как-то сам, без вмешательства Жана. Ги теперь, наевшись, отдавал свою миску Рикарду, чтобы и тот из неё поел, и уже потом помыл. Лаэр точно так же поступал с Тьером. Слуги радостно переговаривались, дули на ложки, сёрбали горячей похлёбкой.

Щельга, усевшийся на шкуру рядом со своим подмастерьем, Кериком, в дальнем углу шатра, вдруг отставил свою, почти полную, миску в сторону и лег на земляной пол. Полежав так несколько секунд, он поднялся и что-то сказал Керику. Тот кивнул, быстро дохлебал всё из своей миски, а потом через голову стянул рубаху и, голый по пояс, выскочил наружу, под дождь.

«Интересно, что Шельга ему приказал?.. Удивительное дело. Подсознательно я всегда воспринимал кочевников как монголоидов. А эти кедонцы – у них ведь совершенно европеоидная, я бы даже сказал, нордическая внешность. Вытянутые черепа, светлые волосы, крупные, совершенно не раскосые глаза. Где-то я читал, что название «половцы» произошло от «половы», то есть соломы, и что волосы у половцев были светлыми, соломенного цвета… ну, то есть как у Керика. У Шельги, в молодости, наверное, тоже были такие… Вообще, у этих двоих очень много общего в чертах лица. Что это – какая-то этническая особенность или…»

– Шельга, скажи, – Керик твой родственник? – спросил Жан.

– Да, – кедонец расплылся в улыбке. – Мой младший сын. Мне большой радость, что он тоже хочет стать ювелир.

– У тебя что же, много сыновей?

– Был много. Всё было, – Шельга нахмурился. Бросил ложку в недоеденную похлёбку. Стал загибать пальцы. – Два жена, три сын, два дочка… Теперь нет. Только я и Керик… Бенгель Кан стал воевать. Щингейм! Бешеный пёс. Всех убивал. Я и Керик остались. А потом мы ехать…

Снаружи шатра, кажется, откуда-то сверху, послышался встревоженный крик Керика. Шельга, не договорив и не доев, вскочил на ноги и выбежал из шатра под дождь. Жан, уже опустошивший свою миску, встал со складного стула и тоже выбрался наружу.

Ювелир о чём-то торопливо, по-кедонски, перекрикивался с Кериком, забравшимся на самый верх полуосыпавшихся развалин крепостной башни.

– Что там? – спросил Жан.

– Я бросил степь, чтобы уйти от война. Там где ты снова война? Зачем позвал нас с собой, если война? Я ювелир, не солдат! – проворчал Шельга, хмуро глянув на Жана.

– Да что случилось-то? – растерянно пробормотал Жан. Крупные капли дождя били его по лицу, по непокрытой голове. Другие их спутники вылезали и, ёжась под дождём, растеряно оглядывались, пытаясь понять, что произошло. Шельга продолжал по-кедонски перекрикиваться с сыном.

Низам, подойдя поближе, пояснил:

– Кедонец вчера заметил, что ты и Ги постоянно оглядываетесь назад, словно опасаетесь погони. Да это все наши заметили, честно сказать. Сейчас он велел своему мальчишке залезть наверх и посмотреть, не приближается ли к нам кто? Мальчишка влез. Разглядел, что с севера, по тракту за нами движутся всадники. Много. Он говорит – железо сверкает на солнце. Значит там у них копья, шлемы. Это воины. И они нас догоняют.

– Сколько их? Ты видишь, сколько их там? – заорал Керику Жан.

Тот залопотал что-то по-кедонски в ответ.

– Говорит, много. Больше, чем десять. Двадцать? Тридцать? Плохо видно. Далеко. Миль шесть, – перевёл Низам.

– Вот как… – Ги тяжело вздохнул. – Выходит, у этого Шельги чутьё получше моего. Как это я сам не догадался послать кого-нибудь наверх башни, чтобы всё время следить за округой? Даже если они будут идти шагом, то через пару часов будут здесь. Всю ночь, наверное, за нами ехали. А уж с раннего утра – точно. И это – несмотря на дождь. Простые путники переждали бы ночь, а, тем более, дождь, поставив шатры. А эти спешат. Они точно хотят нас догнать. Уходить надо. Прямо сейчас.

– Куда уходить? – Жан скрипнул зубами. – Если они догонят нас на марше, прямо на тракте – как мы будем отбиваться? Может, лучше остаться тут, в крепости? Запрёмся в башне. Со стен будем в них камни кидать. В проходе встанем со щитами. Доспехов у меня столько, что всех можно одеть. Отобьёмся. А в чистом поле против конных бойцов…

– Если мы выступим прямо сейчас и медлить не будем, то, возможно, успеем добраться до Тамплоны раньше, чем они нас догонят. Если они шли всю ночь, то устали. А у нас кони свежие. В Тамплоне наверняка получится нанять ещё два десятка бойцов, чтобы уровнять шансы. Тамплона большой город. Ты же помнишь, мы в Эймс через неё ехали. Да и решатся ли эти всадники в самой Тамплоне нападать?

– Вчера ты говорил, что до неё отсюда полный дневной переход, – заспорил Жан. Они нас догонят. – А тут какие ни есть, но стены. Преграда для всадников.

– Зубцов на стенах нет, настилов, чтобы нормально ходить, нет. Да и лучников у нас нет.

– У Керик есть лук, – вмешался Шельга. – Он меткий стрелок.

– А если у них там хотя бы три лучника? А если пять, десять? – всплеснул руками Ги. – Но главное, что колодца ни в башне, ни поблизости нет. У нас воды в бурдюках меньше чем на день, даже если лошадей не поить. А дальше что? Думаешь, они полезут с тобой в тесном проходе рубиться? Скорее всего они осадят нас в этой башне. Дня через три-четыре мы от жажды сами выползем сдаваться. Безо всякого боя.

– Но это же Восточный Тракт! Тут люди всё время ездят. Караваны торговые ходят. Неужели они посмеют вот так, прямо на тракте, никого не стесняясь, напасть, устроить осаду?

– Если герцог посмел послать за нами большой вооруженный отряд, то вряд ли они каких-то проезжих торговцев или крестьян постесняются. Пока есть время, надо бежать. Может даже бросить тут что-то тяжелое, ненужное, чтобы ехать быстрее. Например, шатёр, палатки.

– Может, они вовсе не за нами скачут? – засомневался Низам.

– А ты останься тут и спроси – за нами они, или нет, – съязвил Ги. – Если они в такую рань под дождём скакали, то точно спешат кого-то догнать. Кого, интересно? Кто тут ещё кроме нас на дороге?

Сверху Керик снова что-то закричал по-кедонски.

– Съехали с тракта, – перевёл Низам. – Слезают с коней. Двадцать всадников. Может, чуть больше. Над ними уже солнце. Тучи уходят. Скоро и тут солнце будет.

– Ну, что ты решил? – наседал Ги. – Есть ещё вариант – езжай вперёд один. На рысях. Они же за тобой охотятся, не за нами. Когда нас догонят, скажем что ты уехал. Скажем – не знаем куда. Что они с нами сделают?

«Да что угодно они с вами сделают! И ты это знаешь, брат. А вот что я там буду делать один, оставив на расправу всех, кого за год сумел собрать вокруг себя? Ну, успею приехать в Тамплону, может, даже в Тагор. Один, без слуг, без товарищей, хоть и с деньгами. Что помешает этим убийцам прикончить меня уже в Тагоре? В Тагоре-то кто сможет меня защитить? Тут же, в этом диком мире, никакой полиции, никакой армии нет. Только шайки разбойников, да такие вот отряды, служащие лично какому-то герцогу или графу. Кто за меня вступится? Тамплонский граф? Я его даже не знаю. К тому же он ещё в Эймсе, наверное. Он ведь приезжал на турнир. Я видел флаг Тамплонского графа на ристалище, рядом с другими. Хорошо, если нас вообще запустят в Тамплону, а не закроют перед носом городские ворота. А в Тагоре мне кто поможет? Энтерий? Или те несколько графских рыцарей, что охраняют усадьбу? Так они служат Карин, а, по сути, её мужу, герцогу Арно. Нет, единственный вариант для меня – это драться. Но Ги, конечно, прав. Ждать атаки тут, на развалинах, дело безнадёжное. Вот если успеем приехать в Тамплону и там кого-то ещё нанять, или хотя бы присоединиться к большому торговому каравану…»

– Собираемся! – скомандовал Жан. – Быстро. Бегом! Выступаем немедленно!

***

Наспех свёрнутые, тяжелые от пропитавшей их влаги палатки и шатёр жизни вьючным лошадям не облегчили. Но собственный шатёр бросать было жалко. А палатки… Они ведь даже не ему принадлежат! Заставлять своих наёмников, и, тем более, Шельгу их выбросить? Это было бы совершено дико. Жан просто не мог себе представить, как будет приказывать этим людям выкинуть их собственное имущество. И потом – это же укрытие от непогоды в дороге. Под открытым небом потом ночевать – и холодными ночами, и в дождь? И ещё – увидев оставленные палатки ваги сразу поймут, что их заметили и теперь бегут, бросая добро. Это может спровоцировать врагов на более активные действия… Хотя, Жан подозревал, что все эти рассуждения – не более чем рационализация уже принятого эмоционального решения. Он привык к своему шатру и ему, спроста сказать, было жалко бросать свой походный дом.

Рикард всё также, скривив недовольную мину, словно мешок болтался в седле. Тьер, кажется, приспособился к езде получше. Дождь кончился. Появившееся из-за туч солнце принялось вытапливать пар из мокрой одежды и из всего вокруг, что недавно было обильно полито влагой. Сразу накатила жара. Караван теперь шел в душном мареве испарений. Двигались они так быстро, как только могли, то есть скорым шагом. Жан гадал – сколько времени дали себе на отдых преследовавшие их всадники? Как быстро они потом снимутся с места и дойдут до развалин Цирта? Что сделают, когда найдут их недавнюю стоянку? Как скоро сумеют их нагнать?

Солнце медленно подбиралось к зениту. Шельга переговорил о чём-то с Низамом и с Ги, а затем, подогнав свою низкорослую, но шуструю вороную лошадку, подъехал к Жану, в голову каравана.

– Ты знаешь, кто идёт за тобой?

– Ты про эту погоню? – уточнил Жан. – Наверняка это люди герцога Арно Гвиданского. Думаю, герцог не хочет, чтобы я живым доехал до Тагора. Если я умру по пути, он будет очень рад.

– Их послал не король?

– Нет. Только герцог. Король обещал дать мне хорошую должность. Скоро. А герцог хотел эту должность для своего человека. Я ему помешал. Думаю, теперь Арно меня хочет убить.

– Интрига, – проворчал Шельга, – Кругом интрига. В любой страна, куда ни приехал. Король за тебя – хорошо. Но люди короля рядом нет. Плохо. Герцог скоро догонит. Будешь драться?

– Придётся… Послушай, Шельга. Это, и правда, не твоя война. Я сожалею, что втянул тебя в такое. Я не думал, что герцог пошлёт за мной целый отряд. Думал, спокойно доеду до Тагора… Ты не должен сражаться в этом бою. Если мы разделимся… Если ты свернёшь с тракта в сторону, то они за тобой не поедут.

– Поедут, – покачал головой ювелир. – Земля мокрый. Хороший след. Всё равно догонят. Убьют.

– Не убьют. Им нужен я. Ты же совсем ни при чём. Уезжай. Ты не обязан за меня воевать.

– Ты плохой командир. Добрый. Гонишь от себя два хороший боец. А куда я поехать в этой страна? Где потом работа найти? Чем жить? Ты меня позвал. Я пошел. Ты мне теперь, как синор. Я не люблю война. Но я не трус. Не хочу тебя бросить. Лучше сражаться вместе. Керик меткий стрелок. Его сзади поставь. Я возьму свой нож и чекан. Вспомню, как воевал молодой.

– Спасибо, Шельга, – Жан сглотнул застрявший в горле ком. – И знай, я тебе не синор, а друг… А как ты… почуял их? Почему приказал Керику лезть на башню и смотреть? Что-то услышал?

– Задом почуял, – Шельга усмехнувшись, похлопал себя по ляжке, – когда сел на земля есть твой тощий похлёбка. Чуял – земля гудит. Я лёг на земля положив свой… – он коснулся ладошкой уха. – Я слышал. Кони скачут. Много. Я сказал Керик, чтобы он посмотрел. И он увидел.

«Чёрт! Я ведь совсем забыл про этот способ узнавать о приближении кого-то. Слушать, приложив ухо к земле! Для любого степняка это совершенно очевидный, всем известный приём!»

– А сейчас они далеко? Можешь сейчас землю послушать?

– Зачем слушать? Керик сейчас видел всадник там, сзади. Их разведка. Один, на лучший конь, быстро едет. Смотреть где мы. Потом сказать другим. Другие идут потом. Я приехал тебе сказать. Готовься. Скоро догонят.

Жан, оглянувшись назад, не увидел на тракте никого, хотя тракт был как на ладони на протяжении почти километра.

– Но мы ведь быстро идём? А их ещё даже не видно.

– Мы плохо идём. Больной, плохой конь. Плохой упряжь. Плохой вьюк. Плохой ездок. Тут никто не понимать, как надо, как ходить долгий поход. Лесные люди, – презрительно скривился Шельга. – Скоро твой конь будет хромать. Много кто будет хромать. Потом будет падать. Что делать будешь? Когда догонят, где будешь делать бой? Я могу биться верхом. Керик может. А кто ещё? Ты можешь?

– Ну что, рассказал он тебе? – спросил догнавший их Ги.

Жан только кивнул.

– Ругает то, как мы нагрузили лошадей, – Жан поспешил переадресовать Ги полученные от кочевника упрёки. – И самих лошадей ругает. Плохие лошади. Больные.

– Лучшие из тех дешевых, что были в продаже, – проворчал Ги. – Но он прав. Некоторые уже прихрамывают. Надо искать, где сделать привал, чтобы дать роздых лошадям. Да и людям. Рикард и Тьер весь день, без перерыва, ехать не смогут. Другие тоже устали. Что, если мы остановимся вон там, на холме? Или нет, лучше в лесу… Да, в лесу, куббат меня раздери! Во-он там, видишь, хвойный лес прямо у дороги? Молодые сосны. То, что надо! Повалим их вокруг лагеря, чтобы прикрыться от конной атаки. Отдохнём немного. А если враги так и не появятся на горизонте, двинемся дальше.

***

Добравшись до леса, они свернули с тракта и углубились в одну из небольших, длинным языком вдававшихся вглубь чащи прогалин. Скоро прогалина кончилась. Лес стоял стеной с трёх сторон. Только со стороны тракта между деревьев был проход шириной шагов десять.

– Вот! Лучшего места, чтобы их встретить мы не найдём, – Ги хищно ощерился.

– Такие деревья, конечно, будут мешать всадникам. Но вряд ли их остановят, – возразил Жан. – Это же не бурелом. Между деревьев можно проехать. Вот стены Цирта, хоть и полуразрушенные, конных задержали бы. А с водой здесь разве лучше? Тут тоже колодцев нет.

– Здесь они не будут нас осаждать. Подумают, что мы лёгкая добыча, и нападут сразу. А мы сейчас станем тяжелой, очень тяжелой и опасной добычей… Хеймо, помнишь Лантскую долину? Делай также, как там. Вали деревья, вот так, – он обвёл поляну указательным пальцем по периметру – чтобы конные нигде не проехали. Вальдо, Хельд, Низам – за топоры! Помогайте ему… Остальные – снимаем всё с лошадей. Стреноживаем. Пусть тут, в тупичке, пасутся. Тьер, Рикард – тащите хворост для костра. Лаэр, вот здесь будем ставить шатёр. Разворачивай его… Палатки ставить пока не будем. Некогда.

– А на шатёр время есть? – саркастически скривил губы Жан.

– Шатёр нужен. Устроим внутри что-то вроде засады. Надеюсь, они не знают, какая у нас с собой гора щитов и доспехов. Вот, подержи шатерный кол, господин, пока мы с Лаэром стропы натянем.

– Похоже, ты придумал, как нам отбиться? – с надеждой в голосе спросил Жан. Он-то никаких хороших перспектив пока не видел, хотя и понимал, что дойти до Тамплоны, прежде чем их настигнут, теперь никак не получится, а это место в лесу уж точно получше, чем открытая всем ветрам дорога.

– Я не сам придумал. Увидел этот замечательный сосновый лесок и вспомнил, как мы три дня отбивались от меданской конницы в Ларде. С Божьей помощью, тут мы повторим этот трюк.

Ги был полон энтузиазма. Старый вояка шкандыбал на своей деревянной ноге по полянке, раздавая приказы, подбадривая, покрикивая. Через час поляна шириной в десять шагов, и длиной в двадцать пять, отведённая под лагерь, с трёх сторон была, можно сказать, огорожена поваленными деревьями. Хеймо и его помощники подрубали молодые, во все стороны ощетинившиеся ветками сосны на высоте груди, но срубали не до конца, чтобы упавший ствол повисал на высоком пне, преграждая путь всадникам, да и пешим сильно затрудняя движение. В результате из срубленных стволов, висящих на высоких пеньках, а вершиной лежащих на земле, образовался своеобразный забор-гребёнка, в бока и вверх ощетинившийся жесткими сосновыми ветками. С трёх сторон огородив таким завалом лагерь, Хеймо подступился к паре сосен по краям прогалины, у своего рода «входа» на их полянку:

– Думаю, если завалить эти сосны тут, стволами навстречу, то всадники вряд ли смогут проехать.

– Верно, – Ги похлопал одну из сосен ладонью. – Однако, лучше их подрубить, но прямо сейчас не ронять. Всадники нападут отсюда. Другого пути у них теперь нет. Вот когда они кинутся в атаку, надо уронить этих сосны прямо на них.

– Ты так уже делал? – с сомнением в голосе спросил Жан.

– Я слышал от старших товарищей, как они во время боя в лесу роняли на врагов такие, заранее подрубленные деревья. Не думаю, что это будет особенно сложно.

– Слышать-то и я подобное слышал, – покачал головой Жан. – Подрубить деревья, конечно, можно, но не упали бы они в самый неудобный момент, от какого-нибудь случайного ветра прямо на нас. А когда всадники атакуют, будет ли у тебя время и возможность, чтобы как-то специально ронять эти деревья врагам на головы?

– Тоже верно, – Ги принялся задумчиво теребить свой уже два дня как небритый подбородок. – В атаку они пойдут тут. Но нарыть волчьих ям, чтобы угробить побольше вражеских всадников, мы никак не успеем. Разве что успеем выкопать ров по-колено, чтобы их лошади спотыкались и падали?.. О, нет! Куббат! Слышишь? Кто-то уже скачет.

Скоро они увидели, что по тракту к ним приближается одинокий всадник. Сосновый лес тут подступал к дороге почти вплотную, а прогал уходил вглубь леса, постепенно сужаясь.

Заметив их лагерь, расположившийся в лесу, в сотне шагов от тракта, всадник остановился. Привстал на стременах, во все глаза разглядывая их. – Пылающий костёр с котлом над ним. Сгрудившиеся за шатром стреноженные лошади. Суетящиеся вокруг них и вокруг костра слуги. Приставленное к шатру знамя с флагом баронства Буэр – белым лебедем на синем фоне. Внимательно всё рассмотрев, всадник развернулся и поскакал по тракту обратно, на сервер.

– Ну вот. Надеюсь, он не заметил поваленных деревьев. Скоро и остальные подъедут. – Ги нервно дёрнул плечом. – Уронить что-ли эти деревья сейчас? Ров вырыть мы точно не успеем.

– Верёвка. Натяни тут верёвка, – посоветовал подошедший Шельга, проводя рукой линию между стволами двух крайних сосен. – Это быстро. Легко. Много конь не споткнётся. Но первый два-три споткнётся. Мои верёвка возьми. Свой. У тебя много, я видел. Тут и тут забей кол, чтоб верёвка крепко стоял. Если хватит, второй раз тяни, третий раз. Вот тут тяни, – показал он рукой на уровне колена. – Ниже, чем высокий трава. Конь такой верёвка не видит. Упадёт. Успевай его бить.

– Да, это выход! – согласился Ги. – Лаэр, Хельд, тащите сюда все верёвки. А эти две сосны мы, на всякий случай, тоже подрубим.