Текст книги "Берега светлых людей"

Автор книги: Александр Кутыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Вдруг халаны придут и помогут нам с белгами?!

– Жди, да узелок завяжи, чтоб не забыть, чего ждёшь! Он согласится, я не спорю, только приведёт с собой вон тех, в золоте, да пару тех – курносых, ну и, может быть, с десяток коней с обгрызенными хвостами – наших волков подкормить, которые здешним степным шакалам – не чета!

– Так что ты предлагаешь?

– У Сароса теперь забота – он и домой не пошёл, и с нами не остался... Кантель нам поможет, а и здесь кого-то сыщем!

– Ох!

– Вся наша судьбина – война! Она нам – пропуск в Вальхаллу!

– Мудрено...

– Подождём до города...

– Тут встать – при тепле, при полях открытых – хорошо!.. А Сароса повидать надо...

– Да-да, своим бы не навредить...

– Роальд, давай до города выждем.

– А в городе будем ли смелы? Чтобы не слушать никого? Чтоб не стыдно было за то, что репьём под хвостом висеть отказались?

– Если что – в городе будем за тебя, Роальд!

– Смелый править должен! А трус пускай разоденется, но помнит место своё пёсье!

– Тогда не шумим до поры, и пыл ястребиный не тратим!..

* * *

Лехрафс ожидал не зря. Как предупреждал Гуды, ещё до наступления темноты явились в халанский стан посланники антов. Троица гонцов шла, затравленно озираясь, под уздцы ведя своих низкорослых коней. Над ними с копьями наперевес, злобно окрикивая ведомых, высились халанские дозорные – сопровождали послов к царю.

Лехрафс принял их в шатре. Его свита заставила посланников вести переговоры, стоя на коленях. Анты, не сильно досадуя, покорно исполнили требование. Невзирая на своё униженное положение, они много и обоснованно изъясняли, доказывая сообразность своей помощи. Обещались быть покорными и надёжными.

– Я знаю вас не первый год, и в покорности вашей сомневаться не могу. А вот насчёт надёжности – лучше молчите. Молчание – всё же не ложь, – развалившись на пёстрых тюфяках, важно говорил Лехрафс. – Быстро вы, однако, сбежали от меня у Альбии! И до Днепра случай был, и на Доне...

– Мы сошли последними. Твоя армия растворилась раньше, сказав нам напоследок, что ты где-то отыскал себе нового большого союзника. Отряды твои уходили и плевали в твою сторону, а мы оставались с тобой, – воскрешал детали прошлогодней кампании черноглазый смугляк – один из трёх посланцев.

Лехрафса его слова оскорбили. Он поджал губы, и надменность его сменилась презрением к коленопреклонённым грубиянам.

– Мой новый союзник и ныне со мной, – веско заявил царь. – И весь народ мой собрался в последнем походе!.. А где вы пропадали? Сходили бы и за горы!.. Может вы от меня хотели сокрыть надёжность свою и верность? Усердие ваше зря не пропало – я не верю вам!

– Наши кони искали пастбищ, мы были у северных лесов. Наши отряды пополнились многочисленным народом! – не без гордости доложил главный антский переговорщик.

Лехрафс решил было узнать, до какой степени многочисленным стало восточное войско, но чувство достоинства и превосходства не позволило уверенному в себе военачальнику снизойти до такой мелочи, как уточнение деталей, – тем паче царю неприсущее.

Ант не мог отказать себе в удовольствии и охотно признался.

– У нас теперь вдвое больше людей! За рекой Рах кочуют наши вольные соплеменники – они тоже будут рады послужить тебе. Дай нам землю на своей реке. Вместе мы будем грозной силой! И не стоит думать о нас так, как ты думал доселе. Народ к нам пристаёт сам и по доброй воле. Мы просты, как ты мог уже, наверное, убедиться. Вот даже стоим перед тобой на коленях, хотя наше войско за лесом едва ли меньше твоего.

– И что же ты, корсачья душонка, хочешь стоя со мной разговаривать?!

– Мы ищем продолжения дружбы – как было раньше. И пускай ты – старший брат, но колени наши уже сыры...

– Сыра земля под вами – вовсе не моя вина, но дерзкие слова твои могут ту сырость ещё и обагрить!

Халаны с клинками наголо встали впритык к антам. Антский глашатай приставил к своему затылку развёрнутую ладонь, что служило знаком и просьбой не торопиться и выслушать дальше.

– Воля твоя, Лехрафс, царь всевластный. Нам достанет силы, чтоб вести с тобою битву, так что мы не ропщем пред тобой! Но подумай: ни ты, ни мы не можем жить в ссоре! Ведь придётся отдать немало сил, чтобы следить друг за другом, держать животы мирных людей на острие всегда готового к бою копья!.. – Дерзкий ант говорил разумно! – Если мы станем жить рядом, ты всегда придёшь к нам, а в случае нашей измены – без промедления разоришь наши вежи!

– А зачем нам блудливый корсак с его норой? – рассмеялся Лехрафс, хотя немало был удивлён складной речью анта.

– В норе лисята живут... – глядя прямо в глаза царю, коротко проговорил ант.

– И где же ваши лисята ныне?

– Везде – от наших нор и до твоих! – скрипуче ответил смугляк.

– Твоих нор я не видал, а в моих норах и лисята все мои! Только и разница, что один дымчатый, а другой рыжий.

Всё же упорство переговорщика поколебало Лехрафса. Он повелел отвести антов к костру. Сам, откинувшись на подушку, принялся напряжённо думать: «Если не врёт степной ушлец, то с силой за лесом стоит считаться!.. Готы без Сароса – не такие верные союзники... Аорсам – ещё идти к своим домам. Кто знает? – Анты, уподобившись хищникам, могут и напасть на них, меня тем самым ослабив!.. С утра надо идти к городу. И готов свести с Саросом, и остальные силы не распускать – до лучшего времени, и с антами пока не ссориться...»

Лехрафс вышел к ночному кострищу и сказал посланникам, чтобы передали главарю своему о раздумье халанского царя. Для почёта и для сопровождения их царь отрядил своих людей. Послам дозволено было сесть верхом, и проводы наглядно показали совершенно изменившееся отношение к антам. На том ничего определённо не решив, но и более не вздоря, расстался Лехрафс с непрошенными азиатами. Время должно было всё расставить по своим местам. До схватки нужна отсрочка.

Находясь на почтительном расстоянии от царского шатра, заговорщицки настроенная верхушка готов никаких подробностей происшедшего не знала. Об опасности какого-то там племени они и не задумывались всерьёз, потому и не обратили внимания на церемонию ночных проводов представителей невнятного народца. К досужему до любого воинственного предприятия Роальду подбежал воин с косицей и доложил:

– Ушли. И провожатые с ними. Вниз по ложбине огни горят – там они и стоят.

– Чу! На коней не садиться. Все туда, а мы туда! – Роальд руководил дерзкой операцией.

Готские и сериванские отряды, не поднимая шума, просочились краем халанского стана в сторону дороги, приведшей армию на эти поляны. В темноте отдыхавшим перед вхождением в родной город не было видно, что там за шевеление. Многие подумали, что их царь приводит в исполнение какой-то тайный план в связи с появлением антов. Мол, так надо... Полеглись почивать, скрываясь от жужжащей камарильи.

Те, кто лицом к лицу сталкивался с бунтарями, без задних мыслей спрашивали о непонятном брожении. Готы и сериваны запросто ответствовали – к городу-де идём, а там, возможно, и домой уже подадимся... Ответы были слишком прямолинейны и просты, чтобы можно было заподозрить заговор и измену, хотя дело обстояло именно так.

Северяне искали встречи с антами, собираясь стать ядром другой армии. Грезилось им решать задачи по собственному усмотрению ради незримых, но грандиозных целей. Надоели варягам всяческие передышки, замирения, туманные межклановые разборки...

Роальд и десяток бойцов с ним по-волчьи бесшумно неслись краем чащи, высоко поднимая ноги и обе руки клином держа перед глазами. Роальд прислушивался к цокоту копыт рядом ехавших антов с провожатыми, определяя, когда начать с ними сближение. Вскоре неспешные всадники отстали от них, и готы озаботились находившейся где-то недалеко цепью часовых. Они и не подозревали, что провожатым наказано проследовать до самого антского лагеря и оценить обстановку по месту. Но северяне в лесу – что рыба в воде: нет для них задач неразрешимых... Со стороны, откуда шёл заметный отряд своих переговорщиков и гостей, цепь обязана быть особо чуткой.

– Кто? Зачем идёте? – внезапно окликнул готов один из двух сторожей, прятавшихся за кустами. Второй поднёс сигнальный рог ко рту.

– Я – Роальд. С готами на разведку. Коняг комары, небось, заели?

В тот же миг, спокойно сблизившись с часовыми, готы стащили всадников наземь и оглушили увесистыми кулаками. Халан с рогом не успел и воздуха набрать.

Нахлобучив островерхие колпаки халан, двое из штурмовой группы влезли на коней и открыто поехали наперерез конникам, сопровождавшим антов. Определив, что количество отряда и не собирается уменьшаться, ловкачи не отставали, решив действовать по ситуации.

Два всадника-гота встали на пригорок так, чтобы скупой свет блёклой пока луны выделил их на фоне сумрачного пейзажа. Рядом с двух сторон залегли остальные, спрятав под телами готовые к схватке мечи: луна хоть и не яркая, но отшлифованная сталь широкими гранями всё равно ловит её лучи.

...На вопрос – вы, что ли, последние? – двое вершников продолжали тихий разговор между собою, очень увлечённые. Ответ и не предусматривался – акцент немедленно вызовет подозрение. Молчание – золото!..

Халаны, ругая болтунов и не ожидая подвоха, подъехали – шишаки на заговорщиках ослабили их осторожность. Далее всё произошло молниеносно. Ощутимых преград исполнению задуманного не было – так внезапно устремлённая бурей к земле тяжеленная лесина всё сокрушает на пути своего падения. Лишь кони антов, валясь с подрубленных ходулей, издали короткий испуганный визг, а затем от нестерпимой боли – грудное, страдальческое ржание. Шестерых халан зарубили на месте, а двое конных готов не дали устрашённым антам бежать. Роальд с остальными добили трёх лошадей, а четырёх пучеглазых лошадок держали за поводья.

Увлекая в ложбину сбитых с толку антов, готы пытались донести, что они такое сотворили и что в дальнейшем собираются делать. Халан-то поймёт анта, домыслив знакомые слова, так же халан общается и с готом, но готу с антом без помощи толмача не обойтись. Неймут анты объяснений горячечных – и всё тут!

Щекотало восприятие степняков краснобайство готских словесников, но не укладывалось в понимании. Был бы случай иной – осерчали бы анты, теперь же – сомлели окончательно. У Лехрафса в шатре, выкладывая козыри свои, были они побойчей... Только сообразив, что влекутся в направлении своих, немного пришли в себя. И засветились огонёчки на дне мглистой ложбины, да опять непонятное и пугающее представление: чёрный массив леска совсем рядом заходил ходуном, затрещал каждой веточкой – вышла и затихла полночная конница. Сверху с уступа дознавались: Роальд или нет? Роальд ответил, затем приказал к себе вниз не спускаться, но смотреть в обе стороны и бдеть пуще зоркого ястреба.

А в стане Лехрафса наконец-то случился переполох. Всё же какого-то умника осенило: союзники союзниками, а командование оповестить надо!..

Гуды ворвался к Лехрафсу, оттолкнул благосклонных женщин, не дал до конца увешать царское тело гремящими бусами. Вместо нежных губок ухо Лехрафса царапнула сальная борода. Царь вскочил, сорвал с себя погремушки, чтоб накрыться для начала от комаров. Велел немедля собрать оставшуюся армию, одел доспех и ожидал, пока оседлают коня.

Через короткое время, окружив в одночасье лишённых покоя горожан, халаны вышли в сторону Танаиса. Лишних звуков не издавая, всматриваясь в темь, жестами торопили спотыкавшуюся толпу – мол, спешите же!..

Отстав от посаженных на коней послов, готы тесно сплотились. Роальд ехал верхом на оставшемся четвёртом, сильно трясшемся от пережитого страха, скакуне. Его дрожь передалась и наезднику. Роальд пытался угадать, как велико полчище новых союзников. При подъезде к сокрытому в теснине стану случилось расстройство – по единичным огонькам численность неизвестного войска не впечатляла и не обещала стать вескою подмогой...

Вот уж и первые анты подошли к ночным скитальцам. Перекидывались словами со своими, из вражьего расположения прибывшими, приближались к их спутникам, притекали, полонили диковинных гостей. Готы увязли в толпе, приток которой не ослабевал. О, боги-предки, сколько же их?!.. Раскалённый к ночи добела лунный диск высвечивал бесконечное шевеление, кое заполняло собою всю ложбину и путало размахом. Определить навскидку, сколько тех антов, никто не мог – вдали так же восстал гул, так же тасовались полуслепые отряды. Но и то, что было зримо, наверняка превосходило армию Лехрафса!

Роальд сотоварищи ожидали того, с кем можно было бы завести речь, и постепенно осознавали: пребывали -недавно исполнительным дополнением у одних, кем же станут в сей тараканьей тьме?..

Рядом послышались призывные возгласы. Обступившая готов толпа расступилась. Северяне ждали выхода, но, судя по всему, идти предлагалось им. Прямо перед собой они увидели группу всадников на белых скакунах, выделявшихся на фоне тёмной массы. По обе стороны образовавшегося прохода зажглись смоляные факелы. Смола потрескивала и, жужжа, капала.

Роальд прогарцевал по коридору к главарям и стал, щурясь, оценивать одежды, определяя, кто же тут самый-самый. Ему адресовали несколько фраз, он ничего из сказанного не разобрал, и тогда его щедро одарили громким, отвратительным смехом, натужно выдавливавшимся надсаженными в сражениях гортанями. Светлые, тёмные, чуть раскосые и красно-рыжие азиаты в упор пялились на стушевавшихся гостей, в числе коих лишь Роальд оставался невозмутимым.

– Народ вы развесёлый, а понять человечью молву не в состоянии!

Кто-то из послов донёс толпе смысл этих слов. Выкрики вокруг стали стихать. Довольно скоро воцарилась тишина, которая ровно столько же скрывала в себе нелюбезности, сколь и громкий смех за минуту до того. Ант в накидке из ирбиса и кусков лисьих шкур повернулся к гостям боком и демонстративно задрал нос.

– Приблизься, человек-ящерица! – один из бывших у халан послов позвал Роальда, величая его так потому, что главарю лицо гота с множеством шрамов напомнило испещрённую природой морду ящерицы. – Эдмир желает говорить с тобой!

Когда Роальд с достоинством подъехал, тот же неотступный посол передал вопрос вожака:

– Чего вы ищете у меня? Отчего это так вдруг покинули Лехрафса? Испугались нас?!

– Поход Лехрафса, к большому нашему сожалению, закончен. Он спешит отдыхать. А мы отдыхать не любим! – сообщал гот, и посол перевёл его слова вождю. Последний продолжил допрос:

– Там стоят твои отряды – ты хотел напасть на меня тёмной ночью?!

Роальд презрительно повёл по чуткой публике холодным взором. Тогда вождь, не сбив с толку гостя, не уязвив того ничем, проговорил:

– Если я пойму, что вы подосланы ко мне, чтобы навредить, прикажу привязать вас всех к хвостам моих самых быстрых коней. Если же скажете что-то меня достойное, посмотрю, как с вами быть.

Такой тон коробил гордого Роальда, но он, дабы выпутаться из пренеприятнейшего положения, стал подыскивать нужные слова. Из окружения Эдмира, что внимало диалогу, никто пока вмешиваться не спешил.

– Я, может быть, и не твой друг, но цель перед нами стоит одна и та же. Тебе ведь нужна земля?

– Земля, с которой можно собирать добычу, нужна всем.

– Тебе самому какая земля нужна?

– Давно я не отвечал на глупые вопросы... Ты понимаешь, как рискуешь, ящерица, когда так говоришь со мной?

Роальд без паузы пояснил:

– Я видел город, я видел поля с хлебом – мне и моим людям такая земля нужна – ухоженная и кормящая.

Антский вожак после такого складного откровения внезапно потерял нить беседы, занервничал, глазки его в свете факелов заблестели, как у лисицы. Он засомневался в правильности перевода и недовольно глянул на толмача. Не умея скрыть раздражение, спросил:

– Ты знаешь эти земли, этот город и его друзей?

– Друзей у города немного. Наши друзья ждут нас в городе. А земля, если мы её заберём, будет общей, – заявил упрямец Роальд. – Вы даже не знаете, как вы удачливы, что встретили нас, за той рекой несметных! – выкрикнул он громогласно.

Эдмир стал шептаться со своими советчиками на белых скакунах. После визгливым заявил:

– Хорошо. Беру тебя и твоих людей. На рассвете подойдём к Дону, и вы увидите, сколько людей со мной...

Готы возвратились к своим отрядам на опушке у края ложбины. Роальд никак не мог освободиться от засевшего в голове хвастливого заявления вождя насчёт численности антского войска. Сводное полчище готов и сериванов с нетерпением ждало их. Они слышали и протяжный гул несметного количества людей в темноте, и громкий смех во время встречи. Что они сами тут делают – для многих из них теперь представилось загадкой. Но возврата к Лехрафсу уже быть не могло. Жить без войны эти люди не умели, и пусть чужая война не слишком радовала их, но она давала призрачный шанс их благородному, по их мнению, существованию.

Рассвет показал антов во всей силе. И сами анты, не таясь, любовались собой. Их было так много, что открытое поле неподалёку от берега Танаиса заполонила их конница совершенно. Какая же добыча смогла бы удовлетворить эдакое воинство? Наверняка посуда им не нужна, не потребны и дома уютные. Коней у них тоже в достатке. Город Лехрафса, Ас-град, Фанагория... Что им делать с ними – разграбят, разорят да пожгут? Ценности ведь надо уметь ещё и приспособить к себе, к своим запросам! Поселятся в домах и станут ухаживать за наделами?.. Займутся охотой и торговлей?.. Нет, нет и нет!

Конечно, им не дойти до римских пределов – для такого серьёзного предприятия всё же пока маловато их. Но Северное Причерноморье ещё поплачет горючими слезами. И без них тут всегда хватало хищников – и пришлых, и своих... Всяк бес набирается здесь силы, чтобы потом устремиться на запад!

Антский вождь всё время посматривал в сторону Роальда. Когда перед воинством распростёрлась ширь-река, Эдмир вызвал гота к себе.

– Здесь никому не переплыть. Выше есть изгиб и там узко. Веди своих людей за мной, – со знанием дела распорядился он.

Тон главаря не был уже таким резким, видимо уверовали анты в неких неисчислимых союзников за Доном. Люди на белых конях по-прежнему в разговор не вмешивались. И Роальд понял, что степной вожак чем-то сильно озабочен. Окружение его – крикливое и глазастое – выглядело растерянным.

– Лехрафс ушёл, лодок и плотов нет, – сбив дыхание, перевёл суетливо толмач. – Народ тоже сбежал. Хаты сожжены – не отыскать и брёвнышка.

На то Роальду ответить было нечего... Анты на белых конях не переставали пытливо следить за ним. Не понимая, чего им нужно, Роальд пронзительно глянул на вождя. Тот сглотнул и спросил северянина:

– Говоришь, корабли, каких много, ваши?

– Корабли должны быть где-то в порту города, – сообщил гот.

– А кто им дал команду плыть туда? – вожак, а затем толмач махнули вверх по течению. Роальд, не задумываясь, сказал первое, что пришло на ум:

– Нас с ними нет – они от пришедшего Лехрафса и уплыли.

Анты, понятия не имевшие ни о кораблях, ни о манёврах их и возможностях, ему поверили.

Роальд возвратился к своим, решив пока о кораблях не упоминать: он-то знал, что корабли подняты выше для атаки и вящего манёвра – если анты знают брод или узь, то халаны и подавно! В случае неприятельской переправы к плывущим сподручней поспешать сверху, нежели, тужась, подниматься. Изрезанное шрамами лицо гота приобрело цвет серого камня. Будь как будет – неужто моряки не признают своих?.. Может быть, у Кантеля имелась другая причина поднять флот? Маловероятно, но Роальд надеялся и на это...

Эдмир долго глядел на излуку реки. Возвратившиеся разведчики донесли, что выше по течению видели большие плавающие посудины. И ант прямо спросил Роальда, что делать. Гот, не раздумывая, ответил – надо-де переправить половину людей, и если всё пройдёт удачно – а это самый вероятный исход – то за ними отправить и остальных.

– Нет, ты иди и спроси, чего они там стоят! – не согласился Эдмир.

– Это наши корабли. Мои.

– Езжай с ним! – Хитрый вожак подозвал толмача и повелел мнимому командиру союзников: – Ты станешь говорить со своими, а он всё послушает...

Пришлось Роальду отправляться. Его сопровождали три гота и три анта. Готы нервничали, задаваясь вопросом: а что если там Сарос со всеми, и они с Кантелем за Лехрафса?

Роальд не мог придумать ничего утешительного. В крайне неприятное положение попали северяне, из которого без потерь не выпутаешься. Можно, конечно, по сговору метнуться от степного полчища наутёк, но где уверенность, что быстрые кони антов не настигнут не слишком-то умелых наездников?.. Переправиться на ту сторону и броситься в объятия Лехрафса? Но ведь совершено предательство, и кровь халан на их руках... Беда!

...Флот был выстроен цепью. Чуть ниже по реке сгрудились и изготовились маленькие судёнышки готов и остроносые челны донских речников. Особых усилий не требовалось, чтобы точно определить, где анты попытаются переправиться: удобное место здесь одно.

Лехрафс по прибытии в свой град, не мешкая, собрал давно готовые лодки и челны. Отправил людей на другой берег и за стены столицы, сам же взял курс к большим кораблям. С середины реки стал взывать к Саросу и Кантелю, просил помешать переправе врагов, требовал вести флот к излуке.

Готские корабли, подняв камни-якоря, немедленно двинулись в путь. Вот тут халанам пришлось несладко: их лодки притягивало к корпусам несоизмеримо больших посудин, крутило. Халаны за всё вкупе злились на готов, но прежде всего, конечно, на виновника переполоха – Роальда...

– Роальд, ты грибов отравленных с бузиной сегодняшней ночью не ел? – Сарос сидел в челне, заставившись на всякий случай огромным щитом. Возле него на вёслах примостились на редкость светлоголовые люди, видом своим весьма напоминавшие аорсов. С кормы, изготовив большой лук, следил за вражеским берегом Стемид.

Роальд на тот вопрос ничего не ответил.

– Чего же ты надумал? Предательств до сей поры за тобой не водилось! – Сарос говорил, внятно разделяя слова и никуда не торопясь.

– Что ты собираешься делать, Сарос? Дружить со степным царём? Кому из нас – братьев твоих – нужна сегодня эта дружба твоя? Там, в лесах, нашему народу от дружбы эдакой достатка не прибавится!

– А какой достаток тебе от твоей дружбы против меня?

– Я здесь не один. Со мной люди, которых привёл сюда ты! Я не желаю ссоры с тобой. Давай этим степным лисам отдадим землю Лехрафса, а сами нагрузим свои корабли зерном и всем, что у них тут водится, да поплывём домой? А через год с новой армией вышибем отсюда всех!

Толмач покосился на Роальда – слова такие не могли понравиться никому. Не понравились они и Саросу.

– Мои братья намерены атаковать город, в котором нахожусь я?! Слышишь, Стемид?

– Тебе лучше соединиться со всеми своими людьми, а после подумаем вместе, где искать боя и добычи. Мы не желаем больше служить по чьим-то указкам! Потому и покинули Лехрафса!..

Анты не вмешивались в разговор. Толмач тоже успокоился. Степняки просто ждали, чем же всё закончится.

– Беррод, чего молчишь? Скажи своё слово! – обратился Роальд к воину с косицей.

– Мы стали здесь никем! Хождения и с Лехрафсом, и с этими, – Беррод покосился на антов, – наша ошибка!

– Так переходите все сюда! Поможем защитить город – и уйдём!

– Я не стану драться за город! Я хочу драться за братьев своих, приносить матерям дары, хочу, чтобы старухи наши едали на таких вот тарелках!.. – Беррод достал из сумы и показал огромную серебряную салатницу.

– Ты хочешь лишить этот город тарелок? – засмеялся конунг.

– Мне на этот город наплевать! В нём у нас нет ничего родного, а вот своим старухам я желаю добра! От Лехрафса пользы нет – его народ слаб, непонятен и очень переменчив!

– А ты хорошо знаешь своих новых друзей? – Конунг страстно вёл борьбу даже за одного своего бойца. Для того и задал Берроду вопрос наповал: – С друзьями своими новыми сможешь разбить Кантеля и всех моряков наших?

И наступило молчание. Затем Роальд подъехал к самой воде, поглядывая на лук Стемида, выкрикнул, завершая тяжёлый разговор:

– Не мешайте нам! Я уверен, что мы друг друга не тронем!

Сарос обернулся к Стемиду, что-то выслушал, после чего чёлн медленно поплыл к кораблям. Ответа Роальд не дождался.

Он ехал к новому начальнику и думал-придумывал, что же говорить. Абы что пообещать он теперь не мог – свидетелем неутешительной беседы был толковый ант... Ах, как же Роальд ненавидел отчитываться перед кем-то!

Эдмиру гот сказал, что надо бы побыстрее переправляться – пока город не выставил войско на том берегу.

– Что с теми кораблями?! Ты болтал вздорное и ничего не решил! Ты – никто! – взбесился Эдмир.

– Корабли никого не тронут! – резко ответил сильно обиженный Роальд и поехал к берегу, устав выносить оскорбительные дознания.

– Тогда мы перемешаемся с вами! – уличил возможный подвох хитрый вожак.

– Что, боитесь? – едко спросил Роальд и, махнув рукой, приказал своим отрядам начать переправу.

Готы и сериваны дружно вошли в воду. Роальд с уступа следил за ними.

Эдмир заметался по берегу, но видя, что союзнички уплывают, погнал и свою свору в реку. Сам же пока не решался пойти за ними.

Роальд с десятком верных людей вернулся к нему. Ант не знал, радоваться тому или, наоборот, беспокоиться.

– Чего же ты не идёшь? – спросил он гота.

В сей момент из-за поворота наперерез плывущим высыпали челны, лодки, корабли. Эдмир ошалел от негодования, страшно вызверился на Роальда, выхватил саблю и направил на гота своего скакуна, обеими руками подгоняя также и своих телохранителей. Завизжал – взять обманщиков! Закричал – убить и порубить!..

Конь Беррода рванулся на Эдмира, сверкнул длинный готский меч, и голова вожака, разбитая ударом полетела вместе с телом к земле, изливая алую кровь. Анты на белых скакунах замерли, с ужасом наблюдая всё это и единоплеменников на далёкой отсюда воде.

– Будь здесь главным – мы встанем за тебя! – Роальд, бесстрашно расталкивая белых коней, подлетел к толмачу. – Верни людей! Корабли не пропустят вас! – Гот, схватив антского коня под уздцы, смотрел прямо в глаза обескураженному азиату. – Мы возьмём этот город, но сейчас спасай своих! Ну же, ну!

Впрочем, команд никаких не потребовалось: анты возвращались сами. Северяне небольшой частью тоже поворотили назад.

– Я теперь главный! – вскричал перепуганным возвращенцам толмач, и без того слывший среди своих разумным храбрецом. Готы за его спиной выглядели устрашающе и солидно. Не слишком бойкая команда на белых конях, попыхтев, так и не решилась подступиться к северянам.

Анты выбирались из мутных вод, становились на берегу, похлопывали задерганных коней.

– Лехрафс поклонится нам – я вам это обещаю! – прокричал им сметливый ант, выехав на пригорок.

* * *

Повсюду незнакомые люди... Собственно, такие же, как и в Ас-граде: лицом и статью похожи на приморцев, только выговор у них причудлив и мысли непонятны. Чужие... Чужие... В любой миг могут подойти и сказать – мол, надо бежать и прятаться, Сароса твоего больше нет... «Никуда я более не побегу! – решила Ргея. – Если Сароса не станет, брошусь под откос беспутной своею маковкой. Пускай обмоет-ополощет меня плескучая волна и утащит тело моё исстрадавшееся в пучину речную, глубокую. Ежели что, здесь моему веку и закончиться... Но не слыхать боя-рубки пока! Тишина над берегами... Пройдёт ли когда-нибудь ненасытное лихо моей жизни?!»

Истомившись ожиданием, Ргея поплелась к выходу. Её не пускали, уговаривали, назойливо демонстрировали участливые лица, отпихивали осторожными руками.

– Нет-нет, мне надо выйти отсюда... Я никуда не денусь... – Ргея покинула красную избу халанского царя. Дворня с пониманием смотрела на её измученное, исхудавшее лицо. Жёны Лехрафса вздыхали.

Черноморская русачка из окна избы заметила высоченную сторожевую башню на восточной стороне города – туда и побрела. На ходу наблюдала, чем заняты люди. Ни разу ни у кого не спросив дорогу, Ргея вышла наконец к каланче над рекой.

– Мне надо подняться... Там мой муж... – Ргея, боясь получить отказ, настоятельно поворачивала стража к тому месту, куда ушли корабли, и тыкала пальчиком в небосвод над излукой.

– Полезай. Да не упади – бледна больно!

– Бледна... Заждалась.

– Долго ль ждёшь?

– С рассвета.

– Ха-ха-ха! Карабкайся, болезная! Эво, по жёрдочкам... – разрешал и вроде как опасался за неё, хилую, страж.

Ргея полезла, но очень скоро остановилась, не проделав и малой толики трудного пути.

– Я тебя вот сзади обопру. Лезь, милая... – догнал на стремянке женщину добрый страж.

– Голова у меня будто не своя.

– Понял я, понял... Ты не спеши, не убежит он от девицы такой.

– А возьмёт да убежит? – слабым голоском попыталась пошутить Ргея.

– Гляди – там уж наша конница должна стоять. Видно?

– Он у меня на корабле.

– Гот, что ли?

– Да, гот.

– Такой-то, гляди, и убежит... Ваши-то от нас к азиям улизнули.

– Сарос на корабле, он никуда не улизывал!

– Дай нам боги, чтоб и те не уговорились.

– Я сама полезу, пусти!

– Давай, давай – не упорствуй. Вон и река повернула.

– Корабли там и лодки...

– Ба? Лезь же быстрей, говорунья! Что там? Переправа началась? Топи их, братцы! – заскулил надрывно страж.

Стражники, стоявшие на одной из верхних смотровых площадок вышки, были поглощены разворачивавшимся действом так, что даже не заметили поднимавшихся выше.

На самой верхней площадке, похожей на люльку, никого не оказалось. Наблюдать оттуда было неудобно – сильно качало, и каждый порыв ветра ощущался всем телом.

– А ты не робкая! – сбоку посмотрел на молодицу страж.

Та ничего не ответила – следила, пыталась дознаться, что там и к чему.

– Видишь, погнали собак!.. Хороший, верно, у тебя муж.

Ргея благодарно улыбнулась, сверкнув васильковыми очами.

– А и ты, девка, хороша!

– Да что вы!

– Смотри же – собирают там кого-то... И у нас прибавление! Кони бы доплыли – их ваши скорлупы не подхватят... Да, боги мирволят нам ныне!

Корабли, забрав с воды покинувших антов бойцов, выстроились вдоль русла устрашающей цепью и усилиями умножившегося хора выдали супротивному брегу раскатистый клич. Похожий на вопль озверевшего турьего стада, он окончательно отбил у неудачливых захватчиков всякую охоту к продолжению хищной затеи. На правом берегу Дона – напротив неприятеля – выстроилась, блестя броней, халанская кавалерия. Всадники на глазах застывших в недоумении антов носились по кромке крутого берега, их лошади исполняли победные танцы. Халаны вопили и свистели.

* * *

– Эдмир хотел всех погубить! Я спас вас! – уверял с видного места своё спасовавшее воинство новоиспечённый вождь.

Уж если так всё образовалось, коли и впрямь из-за диковинных плавательных приспособлений руссов поход сорвался, не станешь же проситься во вчерашний, благословенный богами день!.. Догадливые анты принялись сначала неуверенно, а затем громче и громче воздавать хвалы новому мудрому вождю и спасителю.