Текст книги "De Secreto / О Секрете"
Автор книги: Александр Островский
Соавторы: Дмитрий Перетолчин,Юрий Емельянов,Андрей Фурсов,Константин Черемных,Кирилл Фурсов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 60 (всего у книги 68 страниц)
Отношения с Америкой доходят до предела напряжённости после истории с корейским «Боингом». Но вдруг генсек читает письма Саманты Смит и объявляет, что сворачивает проекты альтернативного СОИ.
Некоторые американские энтузиасты СОИ видели в проекте возможность для совместного прорыва в новые технологии и новые миры. Удаётся добиться реакции генсека. Он заявил, что в отличие от Брежнева, является не атлантистом, а континенталистом.
Означает ли его континентализм примирение с Пекином? Наоборот: Бурлацкий пишет о Китае как об опасной феодальной империи, хуже халифата. Так какая у него ориентация? Евроцентричная? Оставим пока этот вопрос открытым.
Когда становится известно, что генсек безысходно болен, региональная партийная пресса издевается над ним в открытую. Перед уходом в мир иной он оглашает имя своего наследника – это Горбачев. Об этом говорил даже Джеймс Бейкер с высокой трибуны.
Из Канады возвращается Яковлев, и раскол элиты и литературы выходит на новый виток.
В Ленинграде научная и клиническая психиатрия делится на два лагеря. Она бы и не хотела делиться, но парткомы распространяют литературу, которая делит. Например, полемику «деревенщика» Астафьева с интернационалистом Эйдельманом.
Врачи, отложив истории болезни, пишут друг на друга доносы. Федор Измайлович Случевский не поладил с главврачом Арнольдом Петровичем Зайцевым. Зайцев имеет репутацию «русопята». Соответственно, Случевский автоматически попадает в демократический лагерь. А парторг больницы Эльманович, верный Зайцеву, – в патриотический. «У меня дедушка был ксендз», – говорит Эльманович.
…Об А.Н. Яковлеве в Ленинграде ходят слухи, что он все-таки тайный «русак», благо близкий к нему А.Я. Дегтярев патронирует отряд историков язычества, загадочно именуемых волхвами. Потом израильский профессор Илья Земцов – человек из когорты Гейдара Алиева – расскажет, что Яковлев курировал неофициальные советские контакты с Израилем.
Годы спустя Владимир Крючков будет утверждать, что Андропов считал Яковлева проходимцем. (К этому времени выдвиженец его босса Алиев возглавит самое самодостаточное государство экс-СССР.)
У Юрия Изюмова другие сведения: Андропов одновременно давал фору Горбачеву, Лигачеву и Яковлеву. Действительно, на свободные выборы выходят Народные фронты и Объединённый фронт трудящихся. Либералы именуют себя левыми, а «правые» – ругательное слово, означающее одновременно «партократ» и «антисемит». Общество «Память» политической силой не становится, зато становится пугалом на Западе и на интеллигентской кухне.
В Ленинграде психиатры-либералы ликуют: главным психиатром назначена Людмила Рубина. Её предшественник Владимир Барабаш в газете «Приморские новости» излагает свои представления о тлетворном генетическом влиянии на организм и судьбу славянина даже однократного соития с еврейкой. Его избирают в Международную академию экологии. В Бехтеревском институте с восторгом встречают высокого гостя – далай-ламу, перед которым накануне раскрылись двери секретных советских НИИ. Главные инженеры крупнейших заводов делегируют на Байкал топ-менеджеров для участия в организационно-деятельностной игре «Лель». У директората появляется новый авторитет – Фридрих фон Хайек. Мизантропия транслируется будущими приватизаторами, «заряженными» в австрийском Институте прикладного системного анализа (IIASA).
Лигачёвский сухой закон, аналогичный тому, который в Финляндии писал Сантери Алкио, сменяется полной свободой торговли. Административно введённые кооперативы перепродают переданную и стыренную собственность по рыночным ценам. Союзный бюджет истощается. Россия экономически эмансипируется от СССР.
Лозунги «За нашу и вашу свободу» и «Освободимся от подбрюшья» взаимодополняемы, как «инь» и «ян». Яковлев печатает труды о покаянии и об информационной теории, но впоследствии признается, что он не «деревенщик» и не интернационалист, а буддист из японской партии-секты «Сока гаккай».
К «Памяти» примыкает ханты-мансийский писатель Юван Шесталов. Ему приклеивают ярлык «Юван, не помнящий родства». Однако газету «Шаман», где он печатается, распространяют активисты Ленинградского Народного фронта. В газете тема НЛО соседствует с темами языческого быта, а родство угро-финских народов распространяется на волжских мусульман. Об этом читателя просвещают профессора из Хельсинкского университета.
Вот теперь уместно вспомнить и о финнах, объединяющих Европу, и о венгерской расправе, и о так называемом континентализме. О пантеизированных Габсбургах, о графе Куденхове, о Фрейде, Эйнштейне, Расселе.
Что является первоисточником схизиса в обществе? Массовый психоз? Меряченье? Но наша цивилизация – не первобытное племя и в шаманы уходят единицы. Большинство просто не понимает, куда его тащат и зачем, – просто ощущает, как рушится всё вокруг, от производственных связей до человеческих.
Заговор? Тогда с какого времени?
Нам усиленно внушают, что всё это устроил Аллен Даллес. Поэтому качественная литература о событиях XX века остаётся неведомой аудитории. Поэтому остаются белыми пятнами вторжение в Афганистан, ирано-иракская война, «бархатные революции» в Восточной Европе, истоки кавказских войн, беловежский процесс.
Поэтому раскол никуда не девается. Нами можно играть и дальше. Наши умы можно и дальше дёргать за ниточки, расчленяя на племена и низводя до инстинктов.
В реабилитированной пьесе Булгакова есть фраза о том, что разруха начинается в головах. И даже понятно, в каких головах.
Когда Андропов начинал процесс Трегубова, льстецы называли это возвращением к ленинскому стилю, а наследование власти Горбачеву генерал Юрий Любимов интерпретировал мизантропической теорией Голгофы.
А может быть, всё немного проще? Может быть, на кухне у Гефтера Юрию Владимировичу читал свои мемуары (33) Евгений Гнедин, где были такие пассажи, например:
«Я полагал, что, если раскрыть тайну бюрократизации, то можно возродить творческое революционное начало.
…Я как-то отметил для себя слова Ницше, смысл которых был тот, что правда открывается, только если вся история воспринимается как лично прожитая, как результат личных страданий.
…В метаморфозе, произошедшей со мной в сухановской тюрьме, была ещё одна сторона, относящаяся не к сфере интеллекта, пожалуй, и не эмоций, а скорее инстинктов…»
И Юрий Владимирович слушал. И с ним произошло то, что называют озарением. Этот термин существует не только в богословии и научной мысли, но и в психиатрии.
Может быть, Андропов выбрал преемником Горбачёва по той причине, что только с ним мог найти общий особый язык. По той же причине, по которой Магнусу Гиршфельду было интересно общаться с Эйзенштейном, Расселу с Витгенштейном, а Фрейду с Юнгом. Другие его смыслов просто не могли воспринять – кто в силу возраста, кто в силу психической нормы.
Так или иначе, поведение Андропова – что в Венгрии в 1956-м, что в ГДР в 1983-м, что во внутренней политике, что во внешней, оставляет впечатление клинической амбитендентности, выходящей за рамки pathos в область nosos. То же касается логики выбора союзников. Прогредиентность доказывается процессом.
Линдон Ларуш и его коллеги характеризуют Андропова как «глубоко мистифицированную личность», упоминая о его увлечении проблемой неопознанных летающих объектов.
А сотрудники Горбачёва, тщетно пытавшиеся помочь ему возродить его проект Социал-демократической партии, не являясь специалистами, описывают у него классические структурные расстройства мышления – соскальзывания, смысловые инверсии, паралогизмы. «Когда он начинает мысль, совершенно непонятно, каким поворотом она закончится», – рассказывал мне один бывший спичрайтер.
Горбачёв тоже соприкасался с НЛО. А Андрей Дмитриевич Сахаров, говорят, даже вёл переговоры с инопланетянами. Возможно, на балконе в горьковской квартире, куда его выставляла Елена Георгиевна, когда надоедал.
Этично ли это обсуждать? Позволяет ли это медицинская этика? У каждого правила бывают исключения. Бывает жизненная необходимость в хирургии. Бывает историческая необходимость в правде.
14. Ещё один «план Даллеса»
Нами играют и дальше. Наши умы и дальше дёргают за ниточки – в том числе и очень незаурядные умы. Частный пример – популярность в отечественной аналитике старых баек на новый лад. Например, о том же пресловутом Аллене Даллесе.
В 1917 г. Даллес опубликовал документы, доказывающие изготовление «Протоколов сионских мудрецов» русской разведкой. Но в кругах еврейской общественности есть подозрения в отношении его самого: он работал в 1933-35 гг. в Германии, а затем в Швейцарии, где отмывались нацистские капиталы, а после войны курировал операцию Paperclip по доставке германских специалистов-ракетчиков в США. Уже после смерти Даллеса претензий добавилось: в 1950-х гг. он контактировал с египетскими «Братьями-мусульманами». Тогда «Братья-мусульмане» ориентировались на Лондон в противовес прогерманским националистам. Но к концу 1980-х гг. к «Братьям», особенно в израильской прессе, огульно причисляли последователей Саида Кутба.
Новые зловещие черты в портрет Даллеса внесли Джон У. Лофтус и Марк Ааронс – авторы серии книг, изобличающих корпоративные интересы США, прямым инструментом которых якобы был Даллес, в сделках с арабскими нефтяными королевствами и Ватиканом в ущерб евреям и государству Израиль.
Одним из доказательств двуличия американского истеблишмента был эпизод с американским разведывательным кораблем Liberty в 1967 г., который потопили израильтяне, считая, что судно отслеживает передвижение войск на Голанах.
Впрочем, один из выживших офицеров только спустя десять лет после выхода в свет книги Лофтуса и Ааронса «Тайная война против евреев: Как западный шпионаж предавал еврейский народ»(34) рассказал, что Liberty на самом деле шёл вовсе не из Египта, что его задачей было отслеживание сирийской авиации и что судном командовал вовсе не майор Блюз, как написано у авторов разоблачения, тем более что майор – звание армейское, а не флотское. Майор Блюз существовал, но он был переводчиком с арабского и ничем не командовал в свои 24 года (35).
Но, несмотря на «прокол» с Liberty, несмотря на явно однобокое выведение всей геополитики из нефтяных аппетитов, книги Лофтуса и Ааронса были «подняты на знамёна» влиятельной фракцией правого истеблишмента США, включавшей Ричарда Перла, Джеймса Вулси и разоблачителя «теорий заговора» Дэниела Пайпса. Их совершенно не смущал коммунистический бэкграунд Ааронса. Более того, Лофтуса избрали вице-президентом Музея Холокоста в Майами и президентом частного международного клуба Intelligence Summit, с трибуны которого российских чиновников, включая Евгения Примакова и Сергея Шойгу, обвиняли в перепрятывании иракского оружия массового уничтожения в Сирии. Потом выяснилось, что Intelligence Summit финансируется фондом Михаила Чёрного, а этот предприниматель имеет даже в Израиле неоднозначную репутацию. Только после этого из совета директоров Intelligence Summit вышли подрабатывавшие там Вулси и Джон Дейч.
Скандал, возникший вокруг клуба, связывали с назначением Джона Негропонте на пост директора национальной разведки. Можно считать тогдашнее унижение Перла, Пайпса и компании результатом игры кланов, в которой победил «просаудовский клан», но у Буша и Негропонте могли быть и другие поводы для «прикрытия лавочки» (позже открывшейся снова). Начнём с того, что Лофтус и Ааронс приписывали профашистские симпатии не только Прескотту Бушу – отцу Буша-старшего, имевшего отношение к IG Farbenindustrie, но и всему семейству Бушей. Эти симпатии, в свою очередь, притягивались за уши к контактам Белого дома с «Братьями-мусульманами», начатыми Эйзенхауэром. Те же симпатии приписывались (якобы также насквозь антисемитскому) семейству Кеннеди, а следующими «виноватыми» были Никсон и Киссинджер вместе с Рокфеллерами и Джимми Картером. Это несмотря на то, что Рокфеллеры, «архитекторы» приручения Саудовской Аравии вместе с Даллесами, терпеть не могли Никсона и спровоцировали Уотергейтский скандал для его устранения. Но у авторов всё «складывается»: Никсон дружил с католическим кардиналом Нью-Йорка.
Джон Лофтус на многочисленных конференциях в Иерусалиме постоянно подчёркивал, что он не еврей, а ирландец-католик, однако эта «объективность» выдавала с головой истоки его предвзятости. Доказательная база всей серии книг строится на постулате о том, что коварные британцы, душители (ирландской) свободы, намеренно «продали» Америке собственную сеть «арабов-фашистов». В эту категорию зачисляются без каких-либо различий и «Братья-мусульмане», и саудовские ваххабиты.
Изначальная ригидная концепция, возводящая фактор нефти в абсолют, а германское происхождение (в том числе Киссинджера) – в отягчающее обстоятельство, с каждой книгой обрастала новыми доказательствами, притягиваемыми за уши. При этом Лофтус регулярно настаивал на том, что его версия американской истории XX века ни в коем случае не является теорией заговора. Несмотря на то, что его логика полностью соответствовала критериям теории заговора, составленным сочувствующим ему Пайпсом – только вывернутой наоборот, не «жидомасонского», а антисемитского и антиизраильского.
Как и в случае с Мореншильдтом, критикам книги не хватает профессиональной экспертизы. Любой представитель московской психиатрической школы описал бы Лофтуса как классического паранойяльного психопата. Его взгляд узконаправлен, как луч стационарного прожектора, и всё новые детали выискиваются из того же поля зрения, определённого абсолютно субъективными, произвольными критериями. Он видит в политике США 1920-х гг. Рокфеллеров и Бушей, но в упор не замечает Варбургов. Он видит взаимосвязанные интересы британского и голландского семейств, но в упор не замечает семейств Габсбургов и Ротшильдов. Он фиксируется на английских играх с арабским духовенством, но в упор не замечает французских игр. Он фиксируется на сырьевом лобби Республиканской партии и в упор не видит нарколобби Демократической партии. При этом когда реальность входит в грубое противоречие с его схемами, он не пытается признать хоть единственную собственную ошибку, а пытается притянуть реальность за уши к своим схемам.
Соглашаясь на председательство в Intelligence Summit, разоблачитель корпоративных интересов не был смущён тем фактом, что эта структура финансируется из сомнительных источников. Его «луч прожектора» этого не улавливал – как и явной неадекватности ряда других приглашённых ораторов с собственными концептами иракской и сирийской угрозы. Вполне уместно предположить, что Негропонте «закрыл лавочку» просто по той причине, что участие крупных чинов в экстравагантной тусовке компрометировало разведывательное сообщество в целом.
Как интерпретирует Лофтус итоги «арабской весны», имеющие измеримый экономический, явный геополитический и впечатляющий культурный результат? Он их сводит к «глупости на 90 % и интересам на 10 %» (36).
Он утверждает, что весь замысел арабской трансформации якобы преследовал цель «выращивания» либеральных арабских партий, а провал этих либералов и триумф «Братьев-мусульман» якобы является «просчётом Freedom House» и IT-менеджеров. Несмотря на то, что уже в 2007 г. и в Совете по международным отношениям, и в Госдепе США сложился полный консенсус относительно ставки на «Братьев». Несмотря на то, что семья Саудов смертельно боится повторения египетского опыта и всемерно старалась помешать в Египте победе этих «Братьев».
Пресловутые 10 % экономической подоплеки Лофтус сводит исключительно к нефти. Несмотря на то, что пресловутые Рокфеллеры давно ушли с сырьевых рынков. Несмотря на то, что демократ Барак Обама чаще и дольше общается с Хамидом Карзаем, чем со всеми аравийскими монархами вместе взятыми. Несмотря на то, что даже такой прожжённый ооновский бюрократ, как Антонио Мария Коста, прямым текстом заявил ещё в январе 2009 г. в интервью венскому журналу «Профиль»: «Во многих случаях деньги, поступающие от наркотиков, являются единственным на данном этапе ликвидным инвестиционным капиталом. Во второй половине 2008 г. ликвидность была главной проблемой банковской системы, и, таким образом, ликвидный капитал стал важным фактором» (37).
Ещё одна личность такого же склада, с таким же здоровым цветом лица в преклонном возрасте, с такой же постоянно торжествующей улыбкой всезнающего искателя правды, – американец из Польши Ян Томаш Гросс, автор романов «Страх», «Соседи» и «Золотой урожай» на одну и ту же тему – о зоологическом антисемитизме поляков и вообще католиков. Роман «Соседи» о еврейском погроме в польской деревне Едбавне, со сжиганием заживо и отрубанием голов, пользуется равной популярностью в Израиле и Германии.
Berliner Zeitung, поощряя направление исследований, присовокупляет к нему суждение второстепенного израильского писателя Эфраима Кишона (Ференца
Гоффмана), в 1981 г. из-за «непонятости» переехавшего в Швейцарию: «Национал-социалистическая Германия, осуществляя “решение еврейского вопроса”, выполняло общеевропейский проект… Посткоммунист Квасьневский принёс публичные извинения, но этого не сделала столь сильная в польском обществе церковь»…
Тема исторической вины Ватикана становится общим местом историографической конъюнктуры уже после того, как упомянутые Лофтусом ватиканские банки выполняют свою миссию по поддержке «Солидарности» – под предлогом исчезновения ксендза Попелюшки, ныне почитаемого в гомосексуальных кругах. Эта тема поднимается, когда уже использованный ЦРУ и теневикам банковский капитал становится предметом внешнего интереса. Кампания разворачивается на фоне кризиса в католической церкви и борьбы за Святой престол. Едва преемником поляка Иоанна Павла становится немец Ратцингер, как ему напоминают о его «нацистском прошлом» (в гитлерюгенде). Делает это Дэвид Роткопф (38), президент международной консалтинговой фирмы Garten Rothkopf (специализация – реформы глобальной энергетики), а ранее – основатель и директор корпорации Intellibridge («Разведывательный мост»). Это тот самый Дэвид Роткопф, который вызывает гнев целого ряда мейнстримных изданий своим бестселлером «Суперкласс» о мировых банковских и сырьевых воротилах, который становится настольной книгой для поколения Occupy и Anonymous.
В отличие от Лофтуса и Гросса Роткопф – статусный профессионал, прикидывающийся конспирологом. Различие между паранойяльной личностью и манипулятором, «косящим» под паранойяльную личность, читается не только по биографии и кругу интересов, который не сужен на узком фрагменте текущей истории, но и по эффекту, на который рассчитано творчество автора. Роткопф пытается не убедить в своей правоте и не поделиться выборочными эксклюзивными знаниями, а поставляет пищу для эмоциональных реакций, добиваясь доверия аудитории в пресловутом коррупционном вопросе, чтобы тут же начать её обрабатывать по религиозной части. Его можно сравнить с владельцем панк-группы Pussy Riot Плуцером-Сарно, который собирает русский мат и конструирует перформансы не ради сексуального просвещения и не ради устранения социальной несправедливости.
Даже Уолтер Зеев Лакер, весьма предвзятый автор, не причислял Ватикан к партнёрам Гитлера и ЦРУ одновременно. «Всем известно, что Святой престол был не в состоянии усмирить Гитлера», – писал он.
Примечательно, что если набрать в «Яндексе» имя Уолтера Лакера, половина ссылок выпадут на книгу 1994 г. «Чёрная сотня», за которую он получил репутацию русофоба (только внимательный В. Кожинов обращает внимание на то, что книга была написана фактически со слов сотрудника Горбачёв-ф®вда Валерия Соловья). Между тем Лакер, несмотря на пожилой возраст, – не зацикленный, рефлексирующий автор. Его последние книги о судьбе СССР («Мечта, которая рухнула») и о кризисе Европы («Последние дни Европы», «Конец европейской мечты»), остались у нас незамеченными. Не удостоился адекватного внимания в России и главный исторический труд Тимоти Снайдера – монография «Кровавые поля: Европа между Гитлером и Сталиным» (39), где документируется массовое целенаправленное уничтожение нацистами славянских народов – не газом «Циклон В», а просто голодом. Американский автор – редкий случай – не уравнивает масштаб жертв нацизма и коммунизма, и, более того, за нас доказывает, что термин «Холокост», или «Катастрофа», должен быть применён и к славянским народам. В книге много передержек, но это добросовестный труд. Однако российской аудитории «скармливаются» либо неряшливая конспирология Лофтуса с Ааронсом, либо, «наоборот», тексты ревизионистов, отрицающие сам факт применения газа «Циклон В» – и тем самым снимающие историческую вину, в частности, с Макса Варбурга.
