Текст книги "Белая Башня (Хроники Паэтты)"

Автор книги: Александр Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 71 страниц)

Глава 52. Орден чернокнижников

Окрылённых надеждой друзей слуги препроводили в их покои в глубинах императорского дворца. Пока они шли запутанными коридорами, каждый из них с удовлетворением наблюдал то количество стражи, которое встречалось им. Стражники стояли у каждых дверей, тройками прохаживались по коридорам, и, если выглянуть в широкие витражные окна – за ними тоже было полно стражи. Это не могло не радовать.

Также весьма обнадёживал приём императора и его обещания помочь с мангилом. Каладиус уверял, что император Малилла – не из тех людей, что бросают слова на ветер.

Но самый лучший сюрприз ожидал уже в их покоях – Кол наконец-то пришёл в себя. Он пока не мог говорить, да и вообще был крайне слаб, но он, по крайней мере, смотрел на друзей осмысленным взглядом и даже пытался улыбаться. Медикусы и маги, хлопотавшие вокруг него, дружно восклицали о чуде.

– Могущественная магия поработала здесь, – глубокомысленно заявил главный маг-целитель. – Никогда не видел ничего подобного! Такое впечатление, что повреждённые ткани регенерируют. Ваша работа, мессир? – обратился он к Каладиусу.

– Ах, если бы, друг мой, – усмехнулся Каладиус. – Моего умения хватило лишь на то, чтобы кое-как его перевязать. Вот наша чудотворница, – указал он на Мэйлинн.

Пришлось рассказать о лиррийском эликсире, отчего все присутствующие эскулапы пришли в крайнее возбуждение. Главный маг-целитель чуть ли не на коленях умолял Мэйлинн уступить ему несколько капель для исследования, и та уже почти уступила, не умея отказывать людям, однако в дело решительно вмешался Каладиус:

– Простите, дорогой коллега, но впереди нас ждут суровые испытания, и каждая капля будет дороже золота. Дифференциация столь сложного эликсира – дело нешуточное, и требующее огромного опыта и умения. И, боюсь, двух-трёх капель вам будет явно недостаточно, и вы станете просить ещё, и ещё. Поверьте, у меня тоже чесались руки в своё время, но я переборол себя. И сегодня в очередной раз восхвалил себя за это, потому что в противном случае мой друг мог быть уже мёртв.

– Что ж, мы не можем настаивать, мессир, – с явным огорчением ответил маг. – Но знайте, что сегодня наука потеряла очень много.

– Поверьте, коллега, весь путь науки – это череда одних сплошных потерь, – невозмутимо ответил Каладиус. – Если я что-то и понял за прожитую тысячу лет, то именно это.

Ловко припечатав придворного мага своим овеянным веками авторитетом, Каладиус вновь вернулся к постели Кола, вокруг которой кружком собрались все его друзья, наперебой что-то рассказывающие раненому преувеличенно бодрыми голосами.

– Что ж, друзья мои, отдыхайте и наслаждайтесь гостеприимством его величества, а я, пожалуй, проведаю парочку старых знакомых.

– Но куда вы, мессир? – встревоженно воскликнула Мэйлинн. – Стоит ли подвергать себя опасности?

– Во-первых, дорогая, опасности в нашей компании подвергаетесь только вы, и каждый из нас по отдельности мало чем интересен Ордену. А во-вторых, я надеюсь, вы понимаете, что не каждый орешек, попадающий в рот нашим недругам, окажется им по зубам. Я думал, что недавно сумел доказать это. Уверен, дорогой друг, – обратился он к беспомощно улыбающемуся Колу. – Если бы вы видели то, что я сотворил, то подобное волшебство вас бы уж точно не разочаровало.

– Я пойду с вами, мессир, – Варан, слегка поморщившись, поднялся с мягкого кресла.

– Ни в коем случае, друг мой! – возразил Каладиус. – Вам нужен покой и отдых, ибо ваши раны, уверен, также весьма болезненны. Я бы взял с собой тебя, друг Пашшан, – обратился он к баинину, в лице которого можно было разглядеть выражение верного пса, которого хозяин почему-то оставляет дома. – Но твоя рана на ноге будет беспокоить тебя. Кроме того, я не думаю, что мне грозит хоть малейшая опасность.

– Возьмите тогда хотя бы пару стражников! – непререкаемым тоном почти приказала Мэйлинн.

– Хорошо, дорогая моя, – рассмеялся маг. – Но лишь для того, чтобы не заставлять вас волноваться.

– А стоит ли вообще идти куда-то на ночь глядя? – с лёгким беспокойством спросил Варан. – Может быть, стоит подождать до утра?

– Когда я в Саррассе, я всегда стараюсь перемещаться по городу ночами, – ответил Каладиус. – Тише, прохладнее, да и запахи куда приятней. Не беспокойтесь за меня – я ведь не собираюсь покидать Сады императора! Только к башне чернокнижников – и назад!

– А не боитесь разбудить своих знакомых? – попробовала последний аргумент Мэйлинн.

– О, этого я боюсь меньше всего на свете, – хихикнул маг. – Оставайтесь, друзья мои, отдыхайте и набирайтесь сил! Через две недели, возможно, нам придётся отправиться в путь.

С этими словами Каладиус вышел из комнаты. Как и обещал, он обратился к первому же проходящему патрулю, состоящему из командира и двух подчинённых, и те, уже знавшие, сколь дорогим гостем является маг, без рассуждений направились за ним, лишь предупредив по дороге другой такой же патруль.

***

Был скорее поздний вечер, чем ночь, но на улице было уже совершенно темно. Зимняя южная ночь – внезапно обрушивающаяся густой чернильной темнотой, обволакивающая и заползающая в самые укромные уголки. На небе были видны лишь самые яркие звезды, поскольку земной свет затмевал свет далёких светил.

Сады императора прекрасны в любое время суток, однако именно ночью в них появлялось некое мистическое очарование, навевающее детские воспоминания о южных волшебных сказках, в которых мудрые могущественные джинны помогали ловким простолюдинам глумиться над могущественными визирями. Сотни разноцветных ламп, огней, факелов подсвечивали розово-белые стены особняков Койфара, придавая им поистине сказочный облик. Качающиеся ветви тропических растений наполняли окружающее пространство изменчивыми тенями, от которых в сладостной жути замирало сердце, заставляя снова и снова вспоминать всё тех же сказочных джиннов.

Легендарный маг Каладиус весьма органично вписывался в окружающую мизансцену. Наверное, если бы он сейчас вдруг взлетел, размахивая полами своего плаща, это не вызвало бы никакого изумления ни у редких прохожих, ни у стражи. Ему не хватало лишь тюрбана, кои любили водружать на себя актёры, изображающие южных магов на площадях Латиона.

Однако сам Каладиус не слишком-то задерживался, чтобы полюбоваться на всё это великолепие. Он шёл размеренным шагом – не быстро, но и не медленно, и, казалось, был полностью погружен в свои мысли. Трое стражников позади него мягко шлёпали своими сандалиями по аккуратно выложенной брусчатке. Они несли факелы, от которых почти не было никакого проку, поскольку и широкие улицы, и шикарные особняки были щедро освещены.

Ноги сами несли мага по давно заученному маршруту от императорского дворца к Башне Кантакалла, самой высокой из всех высоченных башен города. Именно там многие столетия располагалась резиденция одного из самых могущественных магических орденов Паэтты – Ордена чернокнижников.

Каладиус помнил совсем другой вид кварталов Койфара. Тогда тоже была ночь, правда, куда более душная, и куда более тёмная, поскольку не была освещена таким изобилием огней. И огонь факелов тогда не умиротворённо подсвечивал засыпающие дома, а безумно метался, предвещая ужас. И тени, отбрасываемые трепещущими ветвями, походили на тени убийц с занесёнными кинжалами. А на ухоженных сейчас мостовых тогда была кровь. Кровь и тела. И ночь разносила окрест мученические вопли несчастных, погибавших или во имя юного императора Малиллы, или же во имя великого мага Паториуса.

И как всегда – магия в решающий момент уступила место простой грубой силе – стали и кулакам. И сам Каладиус, спешащий ко дворцу, держал в руках окровавленный меч, а на щеке засыхала россыпь мелких кровавых бисерин. А затем – горящий дворец, визги служанок, округлившиеся, испуганные глаза пятнадцатилетнего юнца, когда с треском слетела с петель тяжёлая резная дверь. «Пойдёмте, ваше величество!» – сказал тогда Каладиус. – «Прошла пора прятаться, пришла пора царствовать!».

Справедливости ради, юный Малилла и не прятался вовсе. Он был пленён и заперт подручными Паториуса, который не ожидал такого поворота событий, и планировал позже решить судьбу августейшего пленника. Позже не получилось. Те, кому полагалось молча взирать на происходящее, неожиданно дали жёсткий отпор. Чернокнижники предали великую идею создания чародейского государства по типу Тондрона, предпочтя и дальше униженно лизать руку императоров. И теперь Паториус пожинал плоды своей беспечности.

Когда избитый, окровавленный маг был брошен к ногам этого заносчивого щенка, который вчера ещё скулил о пощаде, а нынче примерял под свой тощий зад древний трон императоров Саррассы, Паториус уже тогда прочёл в этих жестоких, злопамятных глазах свою судьбу. Мангиловые обручи, сковавшие запястья, грудь и шею мага, полностью лишали возможности ощутить возмущение, и маг-ренегат сейчас ничем не отличался от любого другого смертного, пускающего кровавые слюни и глядящего из-под опухших век.

А рядом стоял он – тот, кто поверг казавшегося всесильным первого министра и придворного мага. Великий маг Каладиус, живая легенда, воплощённое могущество человеческой расы. Он должен был быть с ним – с запоздалым сожалением думал Паториус. Он, величайший маг за всю историю, мог бы стать прекрасным правителем – Паториус согласился бы играть вторую роль при нём, оставаться первым министром. Если бы подумать о нём раньше, предложить первым! Зная прошлые амбиции Каладиуса, он вполне мог бы согласиться. Но теперь поздно сожалеть, поздно молить о пощаде.

То, что пощады не будет – Паториус понял с первой секунды, едва увидев горящие глаза на бледном, осунувшемся лице нового императора. Или, точнее, нового старого императора, поскольку юридически Малилла властвовал уже почти пять лет – с тех пор, как почил его недалёкий отец. И вот теперь этот безусый щенок щерил свои зубы, собираясь впиться в горло матерому волку. Каладиус, надо отдать ему должное, убеждал юного императора проявить милость и не опускаться до пыток и истязаний. И Малилла пообещал это спешно отбывающему магу. Может быть, это была единственная клятва в жизни Малиллы, которую он даже не пытался исполнить…

Каладиус встряхнул головой, отгоняя тяжкие воспоминания. Воспоминания о потерянном друге – магистре Ордена чернокнижников Палланте, который как раз и позвал старого товарища на помощь. Когда-то, сотни три лет тому назад именно Паллант, тогда ещё молодой и амбициозный чернокнижник, немало способствовал честолюбивым планам Каладиуса стать членом величайшего ордена, попрать многовековые каноны, утверждавшие, что лишь выходцы из Саррассы могут примерить на себя чёрный ониксовый перстень. Каладиус этого не забыл – в своё время Паллант стал магистром Ордена.

Ко времени восстания Паториуса Паллант был стареньким, благодушно доживающим свой век магистром. Как выяснилось – это было обманным ощущением, и Паториус глупо попался на эту обманку. За что и поплатился. Но и Палланту не суждено было пережить ту страшную ночь – он и ещё два десятка чернокнижников погибли, удерживая нейтрализующее заклятие над дворцом. Их просто перерезали, словно цыплят, но главное сделать они всё же успели – не дали выскочке-Паториусу использовать заранее заготовленные разрушительные чары…

Каладиус вновь встряхнулся, пытаясь сбросить груз тяжких мыслей. Он поднял голову – башня Кантакалла громоздилась над ним, закрывая собой половину неба. Окна, начинавшиеся на высоте пятидесяти футов, были освещены. Иного волшебник и не ожидал – в башне чернокнижников всегда кто-то не спит. И Каладиус был уверен, что застанет там тех, кто ему нужен.

***

– Не обманывают ли меня мои глаза? – воскликнул дородный седовласый мужчина, чьи длинные волосы были схвачены в хвост, а борода аккуратно разделена на две пряди. – Мессир Каладиус! Какая честь для нас! Так вот чем можно объяснить, как я понимаю, тот магический выброс, что ощутили мы сегодня днём!

– Признаюсь, дорогой мой Алтисан, это действительно моих рук дело, – раскрывая объятия, рассмеялся Каладиус. – Что, сильно тряхнуло?

– Да если бы башня Кантакалла рухнула мне прямо на голову, удар и то был бы менее ощутимым! – маг Алтисан крепко прижал к себе Каладиуса. – Вы по-прежнему чудовищно сильны, мессир! Мы – лишь жалкие котята, мяучащие рядом с рыкающим львом!

– Полноте, мессир, не наговаривайте на себя напраслину! Пристали ли такие речи магистру Ордена чернокнижников!

– О, вы знаете, мессир, что я стал магистром не по своей воле и в силу… определённых трагических обстоятельств, – Алтисан состроил приличествующую теме мину. – Не проходит и дня, чтобы я не сожалел о безвременном уходе магистра Палланта и не скорбел о выпавшей мне тяжкой доле.

– Магистр Паллант прожил полную, насыщенную жизнь и оставил Орден в надёжных руках, дорогой друг, – проговорил Каладиус, усаживаясь в кресло у столика, на котором стоял кувшин с вином и фрукты.

– Льщу себя этой надеждой, мессир, – смиренно опустил очи Алтисан. – С какой же целью вы пожаловали к нам, дорогой мой Каладиус, ведь я знаю, что из простой любезности вы не покинули бы свою цитадель в пустыне?

– Вы правы, друг мой, – Каладиус с видом знатока отхлебнул вина, покатал его на языке и проглотил, многозначительно покачав головой. – Я прибыл сюда по делу. По весьма важному и, надо признать, довольно опасному делу.

– Мне донесли, что некто сегодня силой магического воздействия превратил в прах величественную виллу в пригородах, – Алтисан также налил себе вина и присел на другое кресло. – Теперь я понимаю, что это были вы. Что же заставило вас совершить такой мощнейший выброс?

– В том доме были убийцы, подосланные, чтобы убить меня и моих друзей, а также похитить одну лирру, которая путешествует в моем обществе. Я не стану ничего скрывать от вас, дорогой друг, поскольку мне потребуется ваша помощь.

– И что это были за убийцы, и для чего им та лирра? – расслабленная поза Алтисана не обманула Каладиуса – магистр напряжённо вслушивался в слова старого мага.

– Они – ассассины Ордена Лианы, – поставив недопитый бокал, проговорил Каладиус.

– Разве он ещё существует? – поднял брови Алтисан. – Последние упоминания о нём встречаются несколько сотен лет назад.

– И тем не менее, он существует и поныне. И продолжает лелеять свои замыслы. И сейчас он близок к их осуществлению, как никогда. Ибо со мной – лирра-аномалия.

– Что вы сказали, мессир? – Алтисану не удалось сохранить невозмутимость, он буквально выскочил из кресла. – Аномалия? Вы не ошиблись?

– Вы считаете, что я могу ошибиться? – чуть сдвинул брови Каладиус. – Поверьте, я всё перепроверил. Это ровно тот случай, что был описан в трактате «Леалирро паратея²⁵» более трёх тысяч лет назад! Девушка-лирра, воспитанница Наэлирро, подготовленная всеми необходимыми эликсирами и положительно отзывавшаяся на них на протяжении всего курса, вдруг не проходит перерождения. В ней возникает парадоксальный антагонизм между обретённым и сущим, который ваш покорный слуга купировал способом, также описанным в «Леалирро паратея». И теперь эта девушка таит в себе невероятную, сокрушительную мощь, которая, попав не в те руки, может принести немало бед.

– Так зачем же вы притащили её сюда? – от волнения Алтисан даже забыл вежество. – Не проще ли было… нивелировать данную проблему?

– Так нынче называют убийство? – жёстко бросил Каладиус. – Имейте в виду, мессир, – каждое слово мага падало, словно тяжёлый свинцовый шар. – Я не приемлю подобных способов решения проблемы, и не позволю кому бы то ни было причинить малейший вред этой девушке. Последние, кто попытался, золой развеялись по ветру.

– Бросьте, дорогой Каладиус, – фальшиво рассмеялся Алтисан, хотя на его покрытых седыми волосами щеках ходили желваки. – Ни к чему здесь ваши угрозы! Кто говорил об убийстве? Я оскорблён подобными инсинуациями. И вообще, прежде чем делать какие-то выводы, мне нужно ещё разбираться в данном вопросе. Прошу вас, попробуйте нашего вина, – магистр указал на бокал, стоящий рядом с Каладиусом. – Биррийское, урожай тысяча семьсот третьего года! Чудесный год, доложу я вам! Боги благословили его, дав столь необычайный виноград.

– Вино прекрасно, – согласно кивнул Каладиус, вновь беря бокал. Он и сам был не рад неожиданному повороту беседы, так что старался загладить возникшее недоразумение. – Оно напоминает мне урожай тысяча триста семьдесят шестого – те же оттенки мёда и муската, тот же мягкий вкус. Помнится, мы любили побаловаться бутылочкой-другой того биррийского с магистром Паллантом, когда он был ещё молодым, подающим надежды магом.

– Разумом я понимаю, но сердце отказывается осознать, что вы говорите о временах столь древних и славных, – воскликнул Алтисан. – Меня охватывает трепет, когда я представляю, из каких глубин времён пришли вы к нам, мессир!

Восхищение, высказанное магистром, было совершенно искренним, и Каладиус это чувствовал. Что ж, что ни говори, а маг пользовался в Ордене колоссальным уважением, что значительно упрощало его миссию.

– Мы живём в такие времена, друг Алтисан, что будущие поколения будут взирать на нас с благоговением и воспевать нас в своих песнях! – допив последнюю каплю великолепного вина, Каладиус без ложной скромности тут же наполнил бокал снова. – И у вас есть шанс приобщиться к истории, которая уже катится, подобно лавине.

– Что же я могу сделать для вас и вашей чудесной лирры? – Алтисан также долил себе вина. – Ведь речь пойдёт о ней, я всё верно понял?

– Вы необыкновенно проницательны, мой друг, – без тени сарказма проговорил Каладиус. – Я, правда, и сам ещё не представляю, что получится из всего этого, но задумка чертовски амбициозная! Моя юная протеже занимается поисками Башни, и я ей в этом всецело помогаю.

– Башни? – слегка озадачился Алтисан. – Что же за башню ищет эта юная лирра? И вы для этого прибыли в город башен? – магистр вглядывался в лицо Каладиуса и видел, что пока находится на неверном пути. – Речь ведь идёт о какой-то особенной башне? Что-то… Ах! – вдруг Алтисана осенило. – Неужели вы… говорите о Башне?

– Именно так, друг мой, – кивнул Каладиус, наблюдая за собеседником поверх края бокала.

– Это… шутка, мессир? – от мысли о том, что над ним, магистром Ордена чернокнижников, может насмехаться кто-то, пусть даже сам Каладиус, у Алтисана кровь отлила от лица. – Ведь не может быть, чтобы вы всерьёз…

– А между тем, я говорю абсолютно серьёзно, – подтвердил Каладиус. – Мы ищем Башню.

– Ааа… – протянул Алтисан, начиная соображать. – Я правильно понимаю, что речь идёт о технике Биалла Пивилийского?

– О, вы весьма эрудированы, дорогой мой Алтисан! – и снова в похвале не слышалось ни капли иронии. – Именно так, мы пытаемся найти Башню по методе Биалла Пивилийского.

– Но все знают, мессир, что Биалл был сумасшедшим! – воскликнул магистр. – Всё, что он описал в своей книжонке – полнейший бред! И более поздние изыскания полностью подтвердили это!

– У меня иное мнение на этот счёт, друг мой, – мягко возразил маг. – И я всерьёз рассчитываю на успех, но есть одна маленькая загвоздка.

– Позвольте-ка угадаю! – хлопнул себя по коленке Алтисан. – Мангил? Насколько я помню, там требовалось какое-то совершенно запредельное количество мангила. Что-то около двадцати фунтов…

– Тридцать три, если точнее, – улыбнулся Каладиус.

– Тридцать три… – Алтисан медленно повторил число вслух, надеясь, что это добавит ему хоть каплю правдоподобности, но это не помогло. – Неужели вы рассчитываете, что Орден даст вам такое количество мангила??? Да у нас его столько просто нет! Уж не заставите ли вы расплавлять мангиловые артефакты?

– Конечно нет, дорогой друг! – Каладиус выставил перед собой руки, шутливо отмахиваясь от подобных обвинений. – Я претендую лишь на свободный мангил. Более того, я готов за него заплатить рыночную цену. Также обращу ваше внимание, что некоторое количество обещал мне император, который взял под личный контроль эту ситуацию.

– Я понял, что вы хотите сказать этими словами, – слегка потемнел лицом Алтисан.

– О, ровным счётом ничего! – горячо заверил Каладиус. – Поверьте, я не стану вмешивать его величество в наши с вами личные дела. Но позволю себе заметить, что я – один из старейших членов Ордена и потому, согласно Устава, могу претендовать на особое ко мне отношение со стороны нашей организации, – Каладиус намеренно подчеркнул слово «нашей».

– У нас нет такого количества мангила, – прижатый со всех сторон, Алтисан опустил руки.

– А сколько есть?

– Нужно справиться у главного кастеляна, – нехотя проговорил магистр. – Думаю, что фунтов пятнадцать-двадцать. Но мы не можем отдать вам весь мангил, вы же это понимаете? – быстро добавил он.

– Абсолютно, друг мой! – заверил маг. – Вы, конечно, оставите себе целый фунт, или даже два!

От подобных слов Алтисан осёкся, на время лишившись дара речи.

– Но ведь это – крохи! Мы останемся без сырья на долгие месяцы! – наконец возопил он.

– А разве рудники Эллора больше не работают? – возразил Каладиус. – Спрос порождает предложение. Уверен, что вынужденный вакуум будет восполнен весьма скоро.

– Вы режете меня без ножа, мессир! – в отчаянии вскричал Алтисан.

– Поверьте, это не так больно, как тогда, когда режут ножом, – Каладиусу надоели уговоры и он решил, что пришла пора поднажать.

– Вы угрожаете мне? – смертельная бледность залила благородное лицо старого магистра.

– Я просто предупреждаю вас, мессир, – спокойно ответил Каладиус. – Его величество будет крайне недоволен, если решит, что его приказы исполняются недостаточно тщательно.

– Хорошо, – помолчав с минуту, и наконец взяв себя в руки, проговорил Алтисан. – Завтра я пришлю его величеству полный отчёт о состоянии наших мангиловых запасов, а также перспективный план их использования, чтобы подсчитать сальдо…

– Сейчас, – тихо, но чётко произнёс Каладиус.

– Что?.. – Алтисан решил, что не расслышал.

– Вы сейчас позовёте сюда главного кастеляна с его бумагами, дорогой друг, и мы вместе с вами оценим состояние ваших запасов, – Каладиус, не мигая, смотрел в глаза магистра, и тот не смог долго выдержать этот взгляд.

– Но главный кастелян спит! – это была слабая отговорка, но больше ничего на ум не пришло.

– Что крайне невежливо с его стороны, учитывая, что магистр бодрствует.

– Неужели дело не подождёт до завтра?

– Пожалуйста, друг мой, позовите его сейчас, – подчёркнутая вежливость Каладиуса пугала больше, чем раздражительность.

Поняв, что проиграл, Алтисан звякнул в колокольчик. Явился служка, которого тут же отправили за главным кастеляном. Ожидание его прихода затянулось почти на полчаса, и за это время в комнате магистра стояла гробовая тишина. Алтисан хмуро сидел, вертя в руках бокал, Каладиус же, откинувшись на спинку кресла, блаженно полуулыбался, поглядывая на портрет магистра Палланта, висящего средь череды портретов былых магистров Ордена.

Наконец в дверь осторожно постучали, и в комнату вошёл главный кастелян, нёсший подмышкой толстую книгу.

– Скажите, дорогой друг, – обратился к нему Каладиус, видя, что Алтисан не склонен начинать разговор. – Сколь велики у Ордена запасы свободного мангила?

Кастелян недоуменно взглянул на молчащего Алтисана, но тот лишь мрачно кивнул, разрешая говорить.

– Девятнадцать фунтов и восемь с четвертью унций, – на всякий случай сверившись с книгой, ответил кастелян.

– Это просто превосходно, господа! – воскликнул Каладиус так, словно между ним и Алтисаном не было никаких размолвок. – Вы просто спасаете мне жизнь! Я думаю, что совершенно справедливым будет оставить для нужд Ордена два фунта… Нет… Во имя Первосоздателя – не будем мелочными, и положим на это все три фунта и восемь с четвертью унций!

От подобной «щедрости» лицо Алтисана вытянулось ещё сильнее. Кастелян, не очень понимавший, в чём дело, тем не менее, тоже стал бледнеть.

– Прошу вас, милейший друг, к завтрашнему дню отмерить шестнадцать фунтов мангила и предоставить его людям, которых я пришлю, – тоном, не терпящим возражений, обратился Каладиус к кастеляну. – Взамен я предоставлю вам векселя Главного имперского банка на сумму в двенадцать тысяч золотых корон. Я знаю, что это заметно превосходит рыночную стоимость мангила, но прошу – не берите себе в голову подобную чепуху! Считайте это взносом в великое дело Ордена!

Произнеся эту тираду, Каладиус легко поднялся с кресла и, сердечно распрощавшись с хмурыми магами, вышел. И лишь оказавшись на лестнице, он позволил себе облегчённо выдохнуть. Хотелось надеяться, что с этой стороны неожиданностей и неприятностей уже не последует.