Текст книги "Белая Башня (Хроники Паэтты)"

Автор книги: Александр Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 71 страниц)

Глава 67. Санн

Чёрная вода охотно приняла лирру в свои ледяные объятия. Мэйлинн упала в воду спиной, отчего её слегка оглушило в дополнение к тому, что она получила от взрывной волны. В этом месте пруд был неглубок – около четырёх футов, или чуть больше, так что тело лирры погрузилось до самого дна, взметнув вверх облака глея. Мэйлинн не лишилась сознания, и глаза её оставались открытыми, так что она получила возможность лицезреть фиолетовое зарево над водой, а затем – дождь горящих обломков и битого стекла, сыпанувший сверху. По счастью, падающие куски были пока совсем некрупные, так что даже сравнительно небольшая толща воды предохраняла Мэйлинн от неприятных сюрпризов.

Слегка придя в себя и осознав, где она находится, Мэйлинн поспешила встать на ноги. Однако это оказалось плохой идеей – ноги лирры почти по колено вошли в зыбкое дно, так что даже встав, она толком не могла бы вздохнуть. Поэтому девушка резко оттолкнулась ногами и поплыла в направлении берега. Тело сводило от холода, промокшая одежда и надетая под ней кольчуга тянули ко дну. Хвала богам, что здесь было неглубоко! Окажись Мэйлинн в сотне ярдов от берега, вполне возможно, выплыть бы она уже не смогла. А так ей не пришлось даже работать руками. Пару раз оттолкнувшись от дна, лирра поднялась. Вода доходила ей почти до пояса. Неуклюже, борясь с мягким илистым дном, она побрела к ближайшему спуску к воде.

Вокруг нарастал шум переполошенного города – кто-то кричал, кто-то визжал, хлопали ставни и двери. Попасться на глаза зевакам Мэйлинн не желала – хотелось бы, чтобы Орден по возможности считал её мёртвой, хотя девушка понимала, что ей не удастся долго водить врагов за нос. Но ей нужно было время хотя бы до утра, чтобы покинуть город.

Осторожно, поминутно оглядываясь Мэйлинн, как ей хотелось думать, незаметно выбралась на городские улицы. Сначала она планировала на некоторое время укрыться в густой тени одного из домов, переждав весь этот гвалт, но вскоре поняла, что просто-напросто замёрзнет, если останется здесь хотя бы на несколько минут. Поэтому обождав, пока вода перестанет лить с неё ручьями, выдавая в ней участницу происшествия, Мэйлинн быстрым шагом направилась в сторону гостиницы. Ставшие тяжёлыми сапоги противно чавкали, ёрзая по ноге. Холод сковывал движения, она уже не чувствовала ни пальцев рук, ни пальцев ног, а зубы выстукивали какой-то невообразимый ритм. Чтобы согреться, Мэйлинн перешла на рысцу, а затем и вовсе побежала. Несмотря на то, что при быстром беге её, казалось, обдувал ледяной ветер, студивший кожу, внутри стало как будто теплее.

Когда лирра добралась до гостиницы, сил на конспирацию у неё уже не осталось. Она заколотила онемевшими руками и ногами в закрытую дверь, и продолжала бить пока та не открылась. Насмерть испуганный трактирщик ужаснулся, казалось, ещё больше, увидев Мэйлинн, да ещё в таком виде. Не говоря ни слова, лирра ввалилась внутрь, плечом толкнув в сторону остолбеневшего хозяина. В гостинице было божественно тепло, но для промёрзшей насквозь девушки этого было мало. Она бросилась на кухню, надеясь, что очаг ещё не остыл.

Очаг, к разочарованию Мэйлинн, был уже погашен, хотя в глубине ещё тлели угли. Но рядом стоял большой чан, в котором кипятили воду для нужд кухни и постояльцев, и вот он был ещё довольно горячим. Словно близкого друга, лирра обняла этот чан, пытаясь впитать всё его тепло без остатка. Вскоре потерявшие чувствительность конечности дали о себе знать жутким покалыванием, от которого слезы выступили на глазах Мэйлинн. Всё это время трактирщик стоял неподалёку, с немым ужасом глядя на свою постоялицу.

Через некоторое время Мэйлинн нашла в себе силы отлепиться от благословенного чана. Слезящимися глазами она взглянула на стоящего рядом хозяина.

– Где мои друзья? – язык ещё плохо повиновался, так что вопрос получился невнятным, однако трактирщик его понял.

– Здесь, сиятельная госпожа! – залебезил он. – Наверху, в своей комнате. Принесли их лирры назад. Они всё ещё спят, – глазёнки трактирщика забегали, поскольку он невольно напомнил девушке о своём предательстве.

Лишь кивнув в ответ, Мэйлинн тяжёлым, хлюпающим шагом направилась в свою комнату. Тут она первым делом скинула с себя всю одежду, а затем стала тереть себя полотенцем до тех пор, пока её кожа не покраснела и не стала нестерпимо гореть. Тогда лирра натянула сухую одежду, причём, поморщившись, натянула ледяную кольчугу, правда, поддев под неё две рубашки вместо одной. Сверху натянула тёплую куртку. Главной проблемой были сапоги – второй пары у Мэйлинн не было, поэтому она натянула несколько пар носков. После этого она вышла в коридор, направившись к лестнице на второй этаж.

– А я разжёг огонь в камине, – кланяясь, воскликнул хозяин, увидев её.

– Позже, – едва справившись с соблазном, буркнула Мэйлинн.

Она взбежала по лестнице и вошла в комнату друзей. Все они, до сих пор крепко спящие, были аккуратно уложены каждый на отдельной кровати. Подойдя ближе, Мэйлинн убедилась, что сон, хотя и очень глубокий, но был, тем не менее, вполне обычным, а значит – безопасным. Судя по всему, её друзьям пока ничего не угрожало, поэтому она, плотно прикрыв дверь, вернулась вниз.

– Где моё оружие? – спросила она у трактирщика.

– Всё тут, – с готовностью бросился он к своей комнате. – Я всё прибрал, как было велено. Всё тут.

Несмотря на то, что пальцы ещё не очень хорошо её слушались, Мэйлинн сразу же зарядила арбалет теми двумя болтами, что нашёл у неё ассассин. Также она сунула в ножны кинжал. Лишь после этого она направилась к камину, в котором уже жарко трещал огонь. Усевшись прямо на пол, Мэйлинн, зажмурившись, купалась в приятном, пахнущем дымом тепле, с наслаждением ощущая, как оно постепенно начинает расходиться по телу. Незаметно для себя, девушка так и заснула, уткнув лицо в руки, сложенные на подтянутых к груди коленях.

Проснулась она почему-то уже в постели, где она лежала одетой и накрытой одеялом. Хотелось тут же вскочить, но в теле была страшная ломота и слабость, поэтому удалось лишь приподнять голову и оглядеться. Она лежала в той самой комнате, что сняли для себя её спутники, которые, к слову сказать, улыбающиеся, сидели тут же, глядя на неё.

– А вот и наш часовой проснулся! – шутливо прокомментировал Кол. – Неплохо же ты нас охраняла, подруга! Мы не только обезоружили тебя, но и, словно полено, перенесли на второй этаж, а ты даже не проснулась!

– Уж кто бы говорил! Сам-то вообще всю ночь провалялся в отключке! – вяло парировала Мэйлинн, пытаясь сесть. – Который час?

– Почти десять утра, – сверившись с карманным хронометром, ответил Каладиус. – Должен сказать, и удивили же вы нас, девочка. Мы тут уже перекинулись парой слов с хозяином…

– Как тебе удалось вызволить нас? – не стерпев, перебил старика Бин, видимо, будучи настолько взволнованным, что позабыл о своей робости перед волшебником.

– Хозяин рассказал о твоей схватке с ассассинами, – вторил ему Кол. – И сказал, что сперва они принесли нас, – при этих словах паладина Варан поморщился, словно испытывая унижение, что его, Мастера Теней, кучка лирр таскала по городу, словно бревно. – А через какое-то время вернулась и ты, мокрая и замёрзшая, как мышь.

– Что вы набросились на бедную девочку? – добродушно усмехнулся Каладиус. – Вот, дитя моё, выпейте это.

Он протянул ей глиняную кружку, в которой что-то ароматно дымилось. Какой-то травяной настой, который при первых же глотках словно сломал ледяные копья, вонзившиеся Мэйлинн в горло и грудь. Чуть горьковатый и терпкий, одновременно он был сладким с небольшой кислинкой.

– Спасибо! – совсем другим голосом произнесла лирра лишь после того, как почти залпом отпила половину кружки. – Это великолепно! А как вы себя чувствуете?

– Мы-то, – криво хмыкнул Варан. – Выспавшимися…

В голосе мастера Теней сквозило неприкрытое презрение к себе.

– Да уж, нечего сказать, – вздохнул Каладиус. – Попались на детский трюк. Если бы не вы, дорогая… Кстати, а как вам удалось сбежать от ассассинов?

– Это моё кольцо, да? – с неприкрытой гордостью спросил Кол.

С каждым глотком отвара к Мэйлинн возвращались силы, но сейчас заветная кружка оказалась весьма кстати и по другому поводу. Мэйлинн сделала неспешный глоток, в этот момент размышляя – стоит ли говорить правду. Решила, что стоит.

– Так получилось, что меня не было в комнате, когда всё случилось, – глядя на друзей поверх глиняного края кружки, чуть виновато произнесла она.

– Ты всё-таки отправилась к той девочке? – с восхищением воскликнул Варан. – Так?

– Так, – кивнула Мэйлинн. – Но по дороге меня ужалило колечко, что дал нам мессир, и я поняла, что с вами случилась беда. Как так получилось, что только Кол сумел подать сигнал? – поспешила она перевести разговор в более безопасное русло.

– Да я вообще пить-то не собирался! – с досадой воскликнул Кол. – Но всё-таки сдался, и выпил полстаканчика. Вероятно, дозировка оказалась поменьше, потому что если эти молодцы повалились как дубы под топорами, то я терял сознание медленно. Я даже успел увидеть вбегающих в комнату лирр, только вот сделать уже ничего не мог…

– Главное ты всё-таки сделал, – успокоил его Варан. – Успел повернуть кольцо. И вызвать нашего ангела-хранителя, – без малейшей иронии добавил он.

– Но как же вам удалось вызволить нас, прекрасная госпожа? – хвала богам, Каладиус на время отставил разговор о самоволке Мэйлинн.

– Думаю, что трактирщик вам уже многое рассказал, – допив отвар, Мэйлинн осторожно поставила пустую кружку прямо на кровать рядом с собой, но Бин тут же заботливо подхватил её и поставил на стол. – Когда я вернулась, я сразу поняла, что в моей комнате засада. Мне удалось проникнуть в комнату нашего хозяина, который мне обо всём и рассказал, – Мэйлинн деликатно опустила такую незначительную деталь, как кинжал, приставленный к горлу несчастного. – Я не знала, что делать, и тут мне в голову пришёл план. Я вспомнила Длинные Розги и те ошейники гомункулов, которые взорвались. Также я вспомнила наш разговор, мессир, о моем амулете невидимости. Вы как-то обмолвились, что если кристалл лишить мангиловой цепи, то он тоже взорвётся. Вот я и решила попасть в плен, чтобы оказаться там, где они держали вас. Так и вышло – я пообещала им, что пойду с ними, если они вас отпустят, а затем незаметно сорвала с себя кристалл и спрятала его в свой фальшивый воротник. Когда я поняла, что кристалл вот-вот взорвётся, я вскочила на подоконник, и взрывная волна вынесла меня наружу. Ну а там по счастливой случайности оказался пруд.

– Нет, вы видали когда-нибудь подобного стратега, мессир? – вскричал Кол с такой гордостью, будто это была его личная заслуга.

– Увилл Великий по сравнению с ней – неразумный мальчишка! – в тон ему ответил Каладиус. – Так что же – все ассассины мертвы?

– Да, – перед внутренним взором Мэйлинн вдруг предстали лица тех, кого она убила этой ночью. Особенно укоряюще смотрел на неё Сайлионин.

– И что же – после этого ещё кто-нибудь усомнится в том, что наша экспедиция завершится успехом? – обводя присутствующих взглядом, осведомился маг.

– Да никто и не сомневался мессир! – ответил за всех Кол.

– Что ж, – Каладиус оценивающе посмотрел на Мэйлинн. – Я вижу, что наша юная спасительница уже вполне в состоянии идти, так что предлагаю не терять времени. Я думаю, что логово Ордена должно быть где-нибудь неподалёку от Варса, так что мы, возможно, и так потеряли уже непростительно много времени.

– Так вы ждали, пока я высплюсь? – с удивительной смесью благодарности и негодования вскричала Мэйлинн.

– Это меньшее, что мы могли для вас сделать, дорогая, – тепло улыбнулся Каладиус. – Но теперь пора в путь! Лошади уже давно готовы! Позавтракать вы сможете в фургоне.

Компания, топоча сапогами (кстати, на ногах Мэйлинн уже были её высохшие сапожки), спустилась по лестнице, наскоро расплатилась с трактирщиком, буквально таявшим сейчас от облегчения, и вскоре уже направлялась к западным воротам Варса. Через несколько минут Варан подъехал к закрытому фургону, в котором находилась Мэйлинн, и спросил:

– Ну а что ты решила с девочкой? Может, уговоришь мессира сделать небольшой крюк? Вряд ли он сможет тебе отказать.

– Знаешь, я подумала, и решила, что ты прав, – на секунду выглянула лирра. – Пусть она останется живой.

Ничего не ответив, лишь улыбнувшись своей тонкой улыбкой, Варан слегка пришпорил лошадь, занимая своё место перед фургоном.

***

Спустя несколько часов путешественники были уже довольно далеко от Варса. Стояла сухая весенняя погода, отчего из-под копыт лошадей и колёс фургона поднимались мелкие облачка пыли. Было тепло – если ночи пока ещё были довольно прохладными, то днём весна целиком и полностью вступала в свои права.

Погони не было. Более того, отчего-то Мэйлинн не покидало ощущение, что её и не будет. Общение с ассассинами на многое открывало глаза. Выходит, её вели с самого начала, просто следя пальцем за письменами Биалла Пивилийского. Значит, если Ордену потребуется, он будет ждать их у обрушенных врат Шеара. Но и в этом Мэйлинн почему-то сомневалась.

– Я думаю, что не было никакой Белой Башни тогда, в Наэлирро, – мрачно сказала Мэйлинн, не обращаясь ни к кому конкретно. – Это был морок, наведённый Орденом специально для меня.

– Зачем им это было нужно? – возразил Кол. – Ведь ты же была у них в руках.

– В их руках была лишь заготовка для клинка, – тут же откликнулся Каладиус. – Чтобы выковать из заготовки добрый меч, с нею много чего нужно проделать.

– Так вы согласны со мной, мессир? – горькое разочарование слышалось в голосе Мэйлинн. Подсознательно она надеялась, что маг станет её переубеждать.

– Боюсь, что данное объяснение является наиболее логичным, дорогая, – словно извиняясь, ответил Каладиус. – Подозреваю, что Ордену необходимо было и ваше бегство, и все те трудности, что вы преодолели в пути. Можно сказать, что ковка ваша уже завершена. Осталось закалить клинок, да приладить рукоять.

– Так что же – Орден бросает ассассинов на верную гибель? – потрясённо спросила лирра.

– Может быть – да, а может – и нет, – пожал плечами маг. – Увы, пока я не могу похвастать тем, что прочитал их игру.

– Так всё напрасно? – от внутренней боли голос Мэйлинн ломался, в нём слышались рыдания. – Никакой Башни нет, и мы лишь отыгрываем сценарий, написанный для нас этой проклятой Лианой?

– То, что явленная вам Башня не была истинной, ещё не значит, что истинной Башни не существует! – наставительно проговорил Каладиус. – Я твёрдо верю, милая Мэйлинн, что мы найдём вашу Башню! Орден хитёр и коварен, но и мы тоже не лыком шиты! Любой сценарий можно изменить, любые ноты – переписать. Верьте, дитя моё, что мы сыграем эту партию по нашим партитурам!

Однако Мэйлинн продолжала оставаться мрачной. Более того, кроме внутренней подавленности вскоре стало очевидным и её физическое недомогание. Лирра беспрестанно шмыгала носом, а через некоторое время Каладиус, обеспокоившийся её самочувствием, обнаружил, что у девушки сильный жар. Ночное купание в весеннем пруду, а также прогулки в мокрой одежде, очевидно, не прошли бесследно.

– Нужно поднять вас на ноги к завтрашнему дню, – озабоченно проговорил маг. – Потому что завтра, скорее всего, нам придётся оставить фургон и двигаться дальше верхом. Не уверен, что в вашем нынешнем состоянии это будет просто.

– Я в порядке, – слабо возразила Мэйлинн, хотя от жара ломило глаза, а суставы, казалось, кто-то выкручивал, словно пытая.

– Ничего не в порядке! – не согласился Каладиус. – Но, к счастью, у вас есть я, то есть человек, который прожил в несколько раз больше всех вас, вместе взятых. Как вы понимаете, это стало следствием того, что я как следует поднаторел во врачевании. Мой секрет, – с удовольствием продолжал Каладиус, который, прямо скажем, любил поговорить о своих достоинствах. – Заключается в том, что я взял на вооружение не только лечебную магию, но и знания классической медицины, и секреты ведовства, коим промышляют народные знахари и ведьмы. Верьте мне, дорогая, к завтрашнему полудню вы сможете танцевать мазурку, ежели будет такое желание!

По настоянию Каладиуса был сделан недолгий привал, в течение которого маг носился по окрестностям, выискивая какие-то травки. Несмотря на то, что стояло лишь начало импирия, и трава пока ещё даже не проклюнулась из-под земли, где-то через час волшебник вернулся, неся небольшую торбу, наполненную какими-то веточками, корешками и даже невесть откуда взявшимися буро-зелёными листочками. К этому времени уже кипел на костре котелок с водой.

С пришепётываниями, бормотаниями и даже присвистами, напоминающими птичьи трели, маг стал поочерёдно бросать в котелок то одно, то другое. Голос его при этом странно изменился, и походил больше на шёпот старухи. Бин, исподтишка наблюдавший за манипуляциями мага, мог поклясться, что готовящийся отвар пару раз менял цвет, а однажды над ним даже поднялся лёгкий сиреневый дымок.

Через некоторое время Каладиус резко вскочил, объявив, что уже можно трогаться в путь, поскольку все остальные процедуры он может проводить прямо на ходу. Перелив содержимое котелка в большую флягу, маг отдал его Пашшану, чтобы помыть. Бин с удивлением обнаружил, что все веточки и корешки, которые бросались в отвар, словно бы растворились в нём – котелок был совершенно пуст. Заговорщически подмигнув Бину, Каладиус забрался в фургон и завесил полог.

– С ней всё будет в порядке, – успокоил Бина Кол, вскакивающий на свою лошадь. – Мессир своё дело знает.

– Не сомневаюсь, – кивнул Бин, также усаживаясь в седло. Пластины его доспехов гордо сверкнули в лучах вечернего солнца.

Примерно через полчаса маг выбрался из фургона из сел на козлы рядом с Пашшаном.

– Всё будет хорошо, – заверил он друзей. – А теперь предлагаю проделать ещё пару десятков миль до привала. Благодарение лиррам – выспались мы сегодня отменно.

Никто был не против, так что отряд двигался до глубокой ночи. Привал устроили в уютной лощинке, где и уснули, наскоро перекусив.

Ранним утром, едва солнце встало достаточно, чтобы освещать дорогу, Каладиус поднял всех, обозвав их лентяями и лежебоками, и потребовал двигаться дальше. Единственная кого не коснулась утренняя побудка, была Мэйлинн. С тех пор, как Каладиус отправил её в фургон, девушка ни разу не показалась друзьям. Маг объяснил это глубоким сном, который навеивал его отвар. Так что, быстро позавтракав холодными остатками ужина, путешественники двинулись дальше. Впереди их ждал Санн.

Санн и Коррэй были, пожалуй, самыми странными государствами Паэтты. Небольшие, малозаселённые, сплошь покрытые болотистыми лесами, зажатые между двумя могущественными державами – Латионом и Кидуей – они существовали лишь благодаря неразберихе, возникшей после громкого падения Кидуанской империи, да чрезмерно раздутому эго местных князьков. Хотя, наверное, главной причиной их существования была их относительная никчёмность. Ни Кидуе, ни Латиону они были, по существу, не нужны, хотя последний и установил над ними протекторат.

На сегодняшний день эта странная прослойка между жирными боками двух великих государств существовала в каком-то своём особом мирке, сплетённом из воспоминаний о былых деньках, да презрительной снисходительности к «степнякам», коими жители дебрей именовали всех, кто не был вынужден раз в несколько лет высекать молодняк, прораставший на скудных полях и грозящий заполонить те лоскуты земли, что отвоевали люди у лесов. Кстати, в Санне, да и в Коррэе, проживало довольно много лирр, особенно из числа тех, что не хотели смиряться с навязанным людьми образом жизни.

Формальный правитель Санна, коннетабль Шонн Легуа, за бокалом вина любил поговорить о тех временах, когда через Санн проходили широкие тракты, а среди реликтовых лесов стояли крупные города, славные ремёслами и науками. Одним из самых известных среди них был, конечно Шеар – жемчужина в короне Кидуанской империи. И, как это и бывает со всеми жемчужинами, когда короны идут под молот, эта оказалась расколота и растерзана во время Смутных дней.

Многочисленные гражданские войны, мор и голод привели в запустение некогда процветающие регионы. Захирели торные пути – мощные непокорные леса сожрали их за считанные годы. Массовый исход жителей из больших городов привёл к тому, что в течение жизни одного поколения названия, гремевшие на всю империю, оказались почти забыты. Совершенно неожиданно возвысился захолустный городишко Суэр, переименованный первым коннетаблем Санна в Санной.

Как мы видим по именованию правителей, власть в новом государстве полностью перешла под контроль армии, а скорее – полувоенных формирований, именующих себя Дружинами. Каждая такая дружина имела во главе конунга, владеющего феодом. Шестнадцать конунгов – по числу феодов – формировали Высший Совет, соправительствующий коннетаблю, избираемому из числа Совета пожизненно. Такой стиль управления не располагал к формированию сильной государственной власти, равно как и заросшая лесом земля не располагала к кипучей хозяйственной деятельности. Так и образовалось на карте Паэтты недоразумение с названием Санн, по соседству с ещё более отсталой страной, называемой Коррэй.

Коррэй даже во времена Империи был не более, чем одной большой лесозаготовкой. Во время Смутных дней артели лесорубов, беглые каторжники, да идеалисты-мечтатели сформировали здесь общинное государство, в котором не должно было быть ни богатых, ни бедных, ни королей, ни подданных. Однако такая идиллия продержалась недолго, захлебнувшись кровью тех, кто пытался поднять её на знамя. В итоге образовалось ещё одно дремучее феодальное государство, получившее название в честь одного каторжника, провозгласившего себя герцогом этой земли. С тех пор династия герцогов Коррэйских властвует над небольшой кучкой подданных, да бесчисленными сонмами корабельных сосен.

После этого краткого экскурса в историю вернёмся назад в наши дни, к путешественникам, двигающимся по не слишком-то ухоженному тракту, ведущему из Варса в Санной. Он пролегал через многочисленные перелески, которые вскоре сольются в один могучий вечнозелёный океан. До границы Санна оставалось всего несколько часов пути.

Как и предрекал Каладиус, вскоре после полудня из-за полога фургона показалась немного заспанное, но вполне довольное лицо Мэйлинн. Её появление вызвало бурю приветственных криков.

– Как себя чувствуете, дорогая? – самодовольно спросил Каладиус.

– Так, словно лишь вчера родилась на свет, мессир, – сияя улыбкой, ответила лирра. – Вы – настоящий кудесник! Хотя, признаться, ваш отвар на вкус – невероятная гадость, – смеясь, добавила она.

– Ничто в этом мире не даётся даром, дитя моё, – с самым серьёзным видом ответствовал маг. – Но главное, что вы теперь абсолютно здоровы. И это весьма кстати, так как, если верить карте, ещё до сумерек мы будем вынуждены распрощаться с нашим фургоном.

– Наконец-то я смогу прокатиться верхом! – радостно воскликнула Мэйлинн.

– Ах, дорогая моя, как бы вам не пришлось ещё горько пожалеть о своём уютном фургончике! – полушутливо-полусерьёзно возразил Каладиус.

Дальнейшее путешествие прошло совершенно буднично. Действительно, наступили уже довольно глубокие сумерки, когда Каладиус, ориентируясь на одному ему известные приметы, скомандовал привал. Вокруг был уже самый настоящий саннский лес. Хвала богам, в это время года он не демонстрировал путешественникам другую свою достопримечательность – несметные полчища комаров и мошек. Но громадных, замшелых деревьев, многие из которых были такой толщины, что все шестеро друзей, взявшись за руки, не смогли бы объять их ствол, было в достатке. В уютной сени одного из таких великанов компания и заночевала.

На утро, после завтрака мужчины вытащили из фургона всё необходимое, навьючили это на тяжеловозов, а сам фургон откатили подальше от дороги, спрятав в зарослях орешника. Удивительная тишина стояла в лесу – большинство птиц ещё не вернулись с зимовки, поэтому некому было устраивать гвалт. Пахло прелью и хвоей. Снега не было уже даже в самых темных уголках. Бин даже обнаружил тонкие шерстинки будущей травы, пронзающие толстый слой опавших сосновых иголок.

– Нам туда, – сверившись с картой, Каладиус махнул почти строго на запад, тогда как дорога уходила на северо-запад.

– Не слишком-то уютно выглядит наш путь, – проворчал Кол, вглядываясь в темнеющую впереди чащу.

– А я предупреждал, – ответил маг. – Молите богов, в которых верите, чтоб чаща оказалась достаточно проходимой для лошадей.

– Вы просто мастер напутственного слова, мессир, – картинно вздохнув, Кол направил своего коня в направлении, указанном Каладиусом.