Текст книги "Вечность мести. Кн. 1 (СИ)"

Автор книги: Александр Минин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 55 страниц)

Далеко позади остался родной дом, балы и веселье. Вампирам нет места среди высокородных, мечтающих лишь о Красоте. Став изгоями, супруги ушли в земли свободной Лиги. Скрываясь и прячась, они искали своё место в огромном мире. Но, как оказалось, без денег ничего не поделаешь. Поэтому они сейчас и таились в тайге. Золото купца Коновалова должно будет стать фундаментом, основой из будущего королевства. Королевства, где они будут править как боги.

– Они не нападут. Слишком мало их осталось, чтобы вступать в открытый бой с охраной каравана.

Слова эльфийки прозвучали еле слышно, но тот, кто притаился рядом с ней, обладал слухом, которому могли позавидовать и совы. Квентин не шевельнулся, ответив ей так же тихо:

– Да. Пришло время взять дело в свои руки. Убей их. Мёртвыми они будут более полезны.

– Убить всех или…

– Не хватило одного гуля? Хочешь завести ещё парочку?

Вивьен улыбнулась, но отрицательно покачала головой.

– Нет. Хочу, чтобы наша семья пополнилась новыми членами. Среди этих отбросов есть парочка вполне достойных.

Квентин думал почти минуту, наблюдая за пытающими согреться людьми у костров.

– Хорошо. Я согласен. Но они будут подчиняться тебе. Ты обратишь их своей кровью.

– Как прикажешь, супруг мой.

Квентин помедлил и скомандовал:

– Начинай сейчас. В палатку главаря не суйся. Я с ним сам разберусь.

Первой жертвой стал разбойник по имени Орислав. Отойдя от лагеря на десяток шагов по малой нужде, он не успел даже ничего понять. Переход от жизни к смерти произошёл молниеносно. Перед ним просто мелькнула тень, после чего огонь жизни в нём погас. Стоящий на страже Лучезар, подслеповатый полный разбойник, услышал возню в кустах, но, зная, что туда отправился приятель, не обратил внимания. Поэтому, когда перед ним внезапно появилось бледное лицо с огромными бездонными глазами, клубящимися мраком, на секунду оцепенел. Непреодолимая сила вздёрнула голову вверх, открывая шею, а затем острая боль плеснула кипятком, предвещая смерть. Несколько секунд слышались лишь тихие хлюпающие звуки. Когда тело разбойника осело на землю, в нём уже не осталось ни капли жизни. Эльфийка же, убрав языком рубиновую каплю крови с уголка рта, неслышимой тенью снова скрылась во мраке. Ещё два часовых умерли также бесшумно, прежде чем сидящие у костров заподозрили неладное. Но ещё до того, как неясное подозрение переросло в уверенность, Вивьен перешла к прямому нападению.

Разбойников было десятка полтора, многие из них имели при себе оружие, но у них не было ни одного шанса. Их расслабленность, неготовность с ходу действовать вместе, согласованно, подписала работникам ножа и топора смертельный приговор.

Эльфийка двигалась с грацией, присущей всем представителям её вида, но с намного большей скоростью. А уж о силе и говорить не приходилось. Одному из разбойников Вивьен небрежным движением просто оторвала голову, чего в своей прежней жизни она сделать не смогла бы ни при каких условиях. Крики ужаса разносились над поляной не дольше минуты, после чего затихли. Вивьен остановилась, оглядывая дело рук своих. Квентин находился в центральной палатке, наслаждался обществом главаря и его подружки.

"Надо же, взять с собой на дело девицу! Каким надо быть человеком для подобной глупости? Впрочем, хоть повеселился перед смертью. А где же мои избранники? Я же не убила их нечаянно?"

Вивьен перешагнула через окровавленное тело и склонилась над корчащимся от боли человеком, отброшенным в сторону от остальных.

– Больно?

Никакой участливости, жалости или других эмоций в голосе эльфийки нельзя было различить. Холодный, равнодушный вопрос, на который ответ, по большому счёту, и не требовался. Впрочем, умирающий всё-таки собрался с силами и выплюнул из себя грязное ругательство. Тень улыбки скользнула по губам эльфийки.

– Значит, больно. Я могу освободить тебя от этой боли. И не только от боли. От всех слабостей, которые у тебя имеются. Я сделаю тебя сильным, быстрым и очень, очень опасным.

Слабый хрип, перемежаемый кашлем и бульканьем вытекающей крови. Но Вивьен поняла, о чём её спросил человек.

– Цена? Самая малость – ты станешь моим рабом. Будешь делать то, что я тебе прикажу. Вечная служба. Так что скажешь?

На этот раз сил не хватило даже на хрип. Глаза человека подёрнулись дымкой, он уже был готов уйти из жизни. Видя это, эльфийка присела и ткнула наманикюренным пальчиком в рану. Громкий крик разнёсся над поляной. Раненый вернулся в сознание, вырванный обратно в тело.

– Согласен? Или сдохнешь здесь, в мучениях, как вшивая собака?

– Со... Согла... сен.

Вивьен кивнула и склонилась ниже, вытягивая руку. Маленький ножичек сверкнул в лунном свете, оставив тонкий след на запястье. Густая, тёмная, почти чёрная кровь выступила из раны. Эльфийка поднесла руку к губам мужчины.

– Выпей мою кровь. Прими Дар, что я вручаю тебе! Забудь о слабостях смертной плоти! Стань истинным владыкой ночи!

Катерина сидела у костра и психовала. Рядом с ней суетился Тимофей, худой караванщик, чьей обязанностью было присматривать за лошадьми. Первые дни он даже говорить с ней боялся, да и сама девушка игнорировала невзрачного мужчину. Теперь же, чувствуя нехватку внимания, она позволила Тимофею ухаживать за собой. Правда, даже этот мужичонка постоянно отвлекался, глядя на застывшую в неподвижной позе воительницу. Бурля от непривычной для себя ревности, Катерина нагнетала в себе раздражение, прокручивая мысли в бесконечной карусели, из которой не было выхода.

"И что они нашли в этой пигалице? Ну, спасла она всех и что? Памятник ей поставить? Её же никто не знает, и никогда знать не будет!"

Последняя мысль почему-то застряла, кружась и никак не желая растворяться. Девушка пыталась переключить внимание, но не могла даже сосредоточиться на еде, постоянно возвращаясь к назойливой прилипшей мысли.

"Да у неё же просто нет будущего! Пройдёт неделя-другая и о ней все забудут! А вот мои истории…"

Пазл сложился. Красавица выпрямилась, застыв с отсутствующим взглядом. Мозг девушки лихорадочно работал, оформляя пришедшую только сейчас идею. Эта авантюра с золотым прииском была затеяна молодой журналисткой не только для того, чтобы позлить отца. Главная причина заключалась в другом – Катерина остро жаждала признания своих талантов. Но как можно стать известным журналистом, если все темы твоих материалов крутятся вокруг новой выставки картин да очередного скандала в каком-нибудь благородном семействе великой Лиги? Без хорошей истории не бывает хорошего журналиста. Вот только отец по-прежнему считал Катерину маленькой девочкой, которую нужно отгораживать от жестокого мира.

Катерина резко встала, совершенно по-другому глядя на Алёну. Эта неприметная девушка станет её первым героем! Она, Катерина Гиляй, расскажет всей Лиге о юной героине, о её бесстрашии перед лицом страшного врага! Это будет настоящая история! Это будет… Это будет…

– Это будет настоящая легенда, – прошептала Катерина.

– Что вы сказали? – тут же спросил её Тимофей.

– Ничего. Впрочем, ты же знаешь о том, что случилось в лагере во время нападения?

– Когда Алёна спасла всех?

– Да. Расскажи мне всё в подробностях.

Мужчина широко улыбнулся, окончательно расцветая. Расправив плечи, он начал говорить. Его история была пересказом пересказа пересказа истории свидетелей случившегося, семейки и эльфа. И уже сильно не походила на реальность, став больше похожей на легенду о мифической древней воительнице. Но Катерину это волновало мало. Её нужна была основа, скелет будущей великой истории. А для этого легенда подходила как нельзя кстати.

Сама же виновница уже дошла до нужного уровня концентрации. И это сразу привело к переменам. Присматривающий за девушкой Летус первым обратил внимание на изменения. Сначала это было еле заметное свечение вокруг Алёны. Эльф заметил его только благодаря острому зрению да быстро сгущающимися сумерками. Еле видимый ореол постепенно набирал силу. Когда сияние уже стало заметным для глаз обычных людей, произошла следующая метаморфоза.

Свет начал собираться в более яркие сгустки. Это было сродни образованию росы из утреннего тумана. Эльф едва дышал, наблюдая за невероятным зрелищем. Если в первые мгновения он решил, что сгустки напоминают собой капли, то чуть позже он поменял мнение. Они походили на снежинки! Плоские, разной формы, эти световые образования действительно больше походили на снег. Их становилось больше, но они не образовывали сплошного покрова на теле девушки. Присмотревшись, Летус решил, что уловил закономерность. «Снежинки» собирались в тех местах, которые пострадали серьёзнее.

Когда новые перестали появляться, произошла новая перемена. «Снежинки» оторвались от тела и начали подниматься вверх! Медленно и плавно, они воспаряли над головой Алёны, объединяясь в пушистое облачко. Волшебное сияние превращало девушку в какую-то неземную нимфу, кого-то мистического и непостижимого. К этому моменту уже все в лагере заметили происходящее. Разговоры стихли, люди, как заворожённые, смотрели за происходящим на их глазах чудом.

Слабый звук, похожий одновременно на гудение, жужжание пчёл и пение зародился в тишине. Летус не сразу понял, что его издаёт Алёна. Она не размыкала губ, поэтому разделить его на составляющие было невозможно. Звук становился громче, и это снова вызвало перемену. Облачко над головой заискрилось, по нему забегали разноцветные всполохи. А затем из него вытянулись длинные лучи, которые, изогнувшись, заключили сидящую девушку в светящуюся сферу.

Это шар принялся пульсировать, разгораясь и угасая почти до предела видимости. Словно бы сердце, бьющееся в груди. Уже не только люди, но и сама природа замерла в ожидании развязки.

Шар вспыхнул ярким, ослепительным светом. Вспыхнул – и раскрылся разноцветными дольками. Алёна оказалась в сердце чудесного радужного цветка с двенадцатью лепестками. Цветок продержался несколько секунд, а после просто растворился, не оставив после себя и следа. Лишь сидящая девушка с закрытыми глазами осталась у костра.

Алёна подняла веки и обнаружила замерший от изумления лагерь, смотрящий на неё во все глаза. Девушка неловко улыбнулась и произнесла:

– Что-то не так? Вы чего это…?

Простой вопрос развеял чары, окутавшие лагерь. Внезапно каждый осознал, что у него есть свои дела. Вновь возобновились разговоры, обычная жизнь походников на отдыхе. Только Летус придвинулся ближе и осторожно спросил:

– Что это было сейчас? Какая-то магия?

Алёна нахмурилась, пытаясь сообразить, о чём её спрашивает эльф. Затем, после некоторых раздумий, ответила:

– Нет. Это одна… техника. Прохор, мой наставник, научил меня ей. Сказал, что ею нужно воспользоваться, если придётся быстро залечить раны. Сложная и длительная по времени, но… А в чём дело?

Эльф покачал головой.

– Ни в чём. Значит, тебе стало лучше?

– Ага. Прямо сейчас, конечно, драться не смогу, но вот выспавшись – вполне.

– Тогда не стоит тратить время. Мы выходим рано утром.

В голосе Летуса послышались отеческие нотки, мягкие и одновременно строгие. Алёна улыбнулась, но спорить не стала. Её и саму уже клонило в сон. Но, прежде чем она успела ответить, взгляд девушки зацепился за сгорбленную фигуру, которая вошла в лагерь. Человек был одет в длинный плащ, а голова скрывалась под надвинутым капюшоном, так, что лица было не разглядеть.

– Кто это такой?

– Это Спех, – ответил Летус.

– Спех? Но что с ним?

– Стало хуже после той ночи. Ты же помнишь, что он траванулся в таверне, перед прибытием сюда? После сонной ухи ситуация стала много хуже. Он постоянно кашляет и часто бегает в кусты. Никто не знает, что с ним такое.

– Надо ему помочь!

– Поможем, Алёна. На прииске есть хороший знахарь. Он разберётся, что со Спехом. Ему надо просто пережить эту ночь. Как и всем нам.

Алёна лукаво улыбнулась. Эльф продолжал играть роль заботливого отца.

– Хорошо, папочка. Спокойной ночи.

Эльф опешил от возмущения, но, прежде чем ему удалось подобрать достойный ответ, девушка уже легла, свернувшись калачиком, и уснула. Пришлось забыть о возмущении. Летус покачал головой и проворчал:

– Папочка… Да я слишком молод, чтобы становиться отцом! Мне всего-то сорок пять! Я ещё не нагулялся!

Рассвет отряд встретил уже в пути. Несмотря на усталость, и кони, и люди ускоряли шаг, предчувствуя скорый отдых, надёжную крышу над головой и хорошую еду. Впрочем, самым главным для любого в купеческом караване сейчас была безопасность. Стены укрепления защитят от разбойников, которые прятались где-то в чаще.

Прииск открылся неожиданно. Они карабкались в гору, продираясь через заросли, а когда вышли на гребень, то перед ними раскинулась неглубокая ложбина с лазурным блюдцем небольшого озера. На берегу его весело блестела свежей древесиной небольшая крепостица.

Она была срублена на холме, а лес вокруг вырубили, оставив открытое пространство. В сочетании со рвом и высоким частоколом это обеспечивало высокую надёжность. Ни один враг не мог бы незаметно подобраться к крепости. При условии бдительных стражей на стенах, разумеется. Стоящий на вышке дозорный заметил их и тут же забил в набат. Звон разнёсся над лесом, всполошив птиц, которые, поднявшись в воздух, заполнили собой небо.

– Вот это и есть мой прииск, уважаемая Катерина! – весело крикнул купец. – Как вам, нравится?

Молодая журналистка кивнула. Она вертела головой, пытаясь запечатлеть в памяти как саму крепость, так и местность вокруг. Слова будущей статьи весело толкались в голове, готовые немедленно прыгнуть на пергамент. Передёрнув плечами от нетерпения, девушка перевела взгляд своих голубых глаз на купца и с улыбкой спросила:

– Чего же мы ждём? Давайте пойдём! Я хочу увидеть всё вблизи, своими глазами!

Коновалов оглушительно расхохотался, давая сигнал двигаться дальше. Он и сам хотел поскорее оказаться в своих владениях. Караван с весёлыми криками, храпом лошадей и другими, сопутствующими передвижению по лесу, звуками потянулся к прииску. Туда, где как всем им казалось, их ждала безопасность и покой.

Глава 2. Испытание жизнью. Ч. 4 «Прииск»

Оплот цивилизации в сердце изумрудной тайги встретил их радостными возгласами. Несмотря на то, что обитателей прииска насчитывалось всего десятка три, шуму они создавали на добрую сотню. Шагавшая в голове каравана рядом с купцом Катерина поначалу даже испугалась, когда через открывшиеся ворота им навстречу хлынула толпа встречающих. Чумазые, одетые в грубые рабочие одежды, они сильно походили на дикарей, какими их описывают в бульварных романах. Страх быстро ушёл, когда девушка разглядела широкие улыбки на лицах, но сердце ещё долго не могло успокоиться, продолжая бешено стучать в груди.

– Добро пожаловать в Белоозеро, господин Коновалов! – прозвучал низкий вибрирующий голос гордо вышагивающего старосты.

Широкоплечая фигура, крупные, грубые черты лица, словно вытесанные из камня – Катерине понадобилось секунд пять, чтобы осознать принадлежность старосты к женскому полу.

– И я рад тебя видеть, Татьяна! Как дела идут? Мужички не балуют?

«Мужички» только расхохотались. Мало кто из них мог сравниться с предводительницей в размерах. А то, что она обладала немалой силой, ни у кого из прибывших сомнений не вызывало.

– У меня не забалуешь! Враз в холодный погреб отправлю!

– Уж ты-то можешь…

За такой нехитрой перепалкой караван втянулся в поселение. Несмотря на явную радость от встречи, ни о какой расслабленности речь не шла. Как только последняя лошадка, груженая поклажей, оказалась внутри, ворота тут же закрыли. Да и дозорный, хоть и косился внутрь, всё равно оставался на башне, наблюдая за окрестностями. Видимо, такое рвение не являлось делом нормальным, потому что купец нахмурился и спросил, уже серьёзным голосом:

– Случилось чего? Неужели лихоимцы завелись в окрестных лесах?

Татьяна покачала головой, но карие глаза потемнели.

– Это всё Переслав. Чудится ему нехорошее последние дни. Говорит, тьма пришла в лес.

Владимир кивнул и спросил:

– А где он сейчас? Нам сейчас помощь целителя ох как надобна! Девицу из охраны ранили серьёзно, да ещё один охранник с животом мается всю дорогу.

– Переслав с утра ещё ушёл. Грозился вернуться к обеду. А за ранеными присмотрят. Где они у вас?

Уже несколько оправившаяся Алёна шагнула вперёд, а вот Спех почему-то не спешил откликаться. По каравану прокатилась волна шепотков, люди вертели головами, спрашивали друг друга, пожимали плечами.

– В чём дело? Где Спех? – зычно крикнул Коновалов.

– Не знаем. Рядом шагал, кажется. А сейчас нету.

Нестройные голоса караванщиков один за другим подтверждали факт пропажи. Каждый помнил Спеха, вышедшего из лагеря, но где-то к середине перехода он пропал с глаз.

– Я отправлю за ним пару своих ребят, – деловито проговорила Татьяна. – Найдут и доставят в лучшем виде. А Переславу сейчас ворона отправлю. Птица его быстро отыщет. Пойдём, девица, в хату его. Как звать тебя?

– Алёна.

Девушка послушно зашагала следом за широкоплечей женщиной, не забывая посматривать по сторонам. Она повидала за свою короткую жизнь не так много поселений, поэтому прииск сумел её удивить. Прежде всего, все дома были большими. Никаких крохотных избушек или отдельных сооружений. Длинные здания, укрытые тесовой крышей. Узкие окошки-бойницы, тяжёлые двери. С первого взгляда они все казались одинаковыми, но Алёна уже понимала, что одни предназначены для людей, а другие – для припасов или скотины. Всё было общим, всё принадлежало всем. Единственным исключением оказался маленький деревянный храм с пристроенным к нему домишком. Копающийся на грядках рядом невысокий мужичок с куцей седой бородкой выпрямился, увидев их, близоруко прищурился и приветливо помахал рукой.

– Это ваш священник? – спросила Алёна.

Вопрос был риторическим, всё и так было понятно. Но ответ девушку несколько удивил.

– Муж это мой. Агафоном кличут. Малохольный маленько, да чудной. За что люблю, непонятно.

Алёна покосилась на Татьяну. Несмотря на грубоватый смысл слов, она уловила в голосе не вяжущиеся с брутальным обликом женщины нотки теплоты и… слабости? Девушка помотала головой, отметая непрошенные мысли.

– Вот и пришли. Здесь Переслав живёт. Зайди внутрь, посиди там. Токмо не трогай ничего, друид дюже этого не любит.

Дом последователя Природы оказался ещё одним удивительным местом в поселении. Переслав не стал рубить деревья и строить избу, как остальные. Он просто выкопал землянку! Подобно зверю, что роет нору, дабы укрыться от холода и хищников. Дверь в землянку была настолько маленькой, что даже невысокой девушке пришлось пригнуть голову, чтобы войти внутрь.

Алёна ожидала увидеть крохотную тёмную комнату, стены которой будут завешаны пучками трав и шкурами зверей. Действительность же снова показала ей, насколько мало она знает о мире. Вырытая землянка оказалась большой, если не сказать огромной. Травы и шкуры присутствовали, но вовсе не закрывали стены целиком. Главная их часть была отдана под гобелены. Сотканные с большой любовью и мастерством, они все изображали сцены дикой природы. Онемев от изумления, девушка остановилась в центре и заворожено любовалась вышитыми картинами.

Могучий олень, вышедший из зарослей на поляну. Ветвистые рога усеивали мелкие золотые цветы, от которых исходило волшебное сияние.

Серебряный лебедь, плавающий в небольшом озере с радужным водопадом на заднем плане.

Троица волчат, играющих на песчаном берегу реки, под присмотром волчицы, положившей голову на лапы и щурящейся под лучами солнца.

Каждый образ был не просто идеально точным, он словно бы жил! Жил где-то там, за тонкой плоскостью полотна. Алёна жадно пожирала гобелены глазами, ожидая в душе, что изображённые на них вот-вот шевельнутся, посмотрят на неё в ответ. Девушка утратила всякую связь с реальностью, полностью погрузившись в грёзы. И, находясь в этом состоянии, Алёна разглядела последний гобелен, который не был заметен от входа. Она обнаружила его только пройдя несколько шагов вглубь. В отличии от остальных он был вышит не столь мастерски. Здесь не чувствовалось жизни, но имелось нечто другое. Красивое женское лицо, изображённое на гобелене, светилось любовью. Любовь переполняла изумрудные глаза, пунцовые губы, золотые волосы, каждую чёрточку лица.

Из транса её вырвал хриплый крик вороны. Алёна встрепенулась, выпадая в реальность. Она обернулась ко входу и обнаружила вернувшегося хозяина, на плече которого и восседала, недовольно нахохлившись, крикливая птица.

Друид выглядел вполне себе типично. По крайней мере, именно так в мыслях представляла служителя Природы Алёна. Высокий мужчина, узкое лицо с чёрными провалами глаз под густыми бровями, длинные седые волосы заплетены в косички, лежащие на груди. Которая, кстати, была прикрыта одеянием из медвежьей шкуры. Разве что бороды у друида не обнаружилось, гладко выбритые щеки и подбородок несколько выбивались из образа.

– Её звали Белава. Она вышила эти гобелены. Все, кроме того, где изображена сама.

Глухой, дребезжащий голос, исходящий будто из глубокой пустой бочки, а не от человека, которого созерцали глаза девушки. Между тем друид продолжал:

– Она была моей жизнью. Рядом с ней зацветали цветы, а дикие звери становились тихими и смирными, брали еду с рук. Даже солнце светило ярче!

Типичные слова типичного влюблённого. Алёна могла бы просто пропустить их мимо ушей, принимая за любовную слепоту. Но она видела гобелены. Создавшая их никак не могла быть обычной девушкой.

– Ты Алёна, верно?

Девушка молча кивнула, не зная, как разговаривать с этим странным дядькой. Выразить ему сочувствие? Или проигнорировать эту его исповедь? Для столь юной особы, какой была Алёна Калинова, выбор являлся невероятно сложным. Видимо, растерянность, отображавшаяся на лице, была воспринята друидом превратно.

– Меня зовут Переслав. Я вроде здешнего лекаря. Тебя ведь для этого сюда послали, подлечиться?

– Да. Извините, что я здесь без спроса, но Татьяна сказала, чтобы я зашла внутрь и…

– Не извиняйся. Давай-ка, снимай с себя всё, посмотрим, что можно сделать.

В первые мгновения в ответ на слова друида в душе девушки поднялась волна протеста и возмущения. С какой это стати она станет раздеваться перед ним? Он же мужчина и… И вообще она хорошо себя чувствует! Пусть даст отвар какой укрепляющий или мазь там. Зачем какие-то осмотры?

Друид, уже прошедший вглубь своего жилища и принявшийся копаться в своих закромах, обернулся. Обнаружив, что гостья всё так же продолжает стоять столбом и не реагирует на указания, поторопил её. Слова прорвали плотину вежливости, которая и без того уже с трудом удерживала рвущееся наружу возмущение.

– Я не собираюсь раздеваться! У меня всё в порядке! Дайте какой-нибудь отвар и всё!

Выпалив эти слова, девушка сжала кулаки, готовая настоять на своём. Если понадобится, она силой выбьет из этого мужлана нужные лекарства. Но друид, подняв брови, смотрел на неё несколько секунд. После чего оглушительно расхохотался. Смех подействовал на Алёну отрезвляюще. Она тут же поняла, насколько глупо и по-детски ведёт себя. Переслав же не просто какой-то мужчина, а лекарь! И его просьба преследовала только одну цель – помочь ей. Смутившись, девушка пробормотала:

– Полностью раздеваться?

Друид вытер выступившие слёзы и помотал головой.

– Нет. Сорочку можешь оставить. Вещи можешь сложить на лавку рядом.

Всё ещё испытывая некоторое смущение, Алёна, преодолевая себя, принялась разоблачаться. Она аккуратно сняла все предметы одежды, оставшись в одной белой сорочке. Хотя та была белой только по названию. Путешествие явно не пошло ей на пользу, оставив множество пятен и разрезов. Тем не менее, сорочка всё ещё прикрывала тело, пусть и не так хорошо, как хотелось бы юной деве.

Друид подошёл к ней, внимательно проводя взглядом от макушки до пят и обратно. В тёмных глазах не было и следа плотского желания, но Алёна чувствовала, будто обжигающая волна жара катится по телу, следуя этому взгляду. Девушка хотела было поднять руки, скрестив их на груди, но Переслав опередил её, приказав:

– Не шевелись!

Повелительные нотки в голосе заставили замереть. Друид остановился в шаге от неё, а затем медленным, скользящим шагом принялся обходить девушку по кругу. Его руки поднялись, пальцы почти касались тела юной воительницы, но именно почти. Тем не менее, Алёна чувствовала, как под кожей начинают бегать колючие шарики мурашек. Обойдя девушку, Переслав остановился перед ней. Только сейчас Алёна заметила, что глаза мужчины были закрыты всё время исследования.

– У тебя сильные ушибы, пара треснувших рёбер, несколько внутренних кровотечений. В обычное время я бы предложил постельный режим, мази и особые отвары. Через две недели ты была бы здорова. Однако… У нас очень мало времени. Зло пришло в наши леса. И оно становится всё ближе с каждым часом.

Алёна выслушала слова о непонятном "зле" с определённым скептицизмом. Она знала, что разбойники следуют за ней. Но они не были злом. Просто заблудшие, слабые люди, падкие на наживу. Их сила только в количестве и внезапности.

– Так что тебя ждёт ускоренный курс лечения! Не скажу, что всё в нём будет приятно, но на ноги мы тебя поставим уже к завтрашнему дню.

Алёна успела даже немного испугаться, но это было совершенно зря. Чудодейственным лечебным средством друида оказалась обыкновенная баня! Хотя вряд ли к тому месту, куда привёл девушку Переслав, вряд ли можно было применить слово "обыкновенная".

Прежде всего, размеры бани позволяли в ней мыться сразу десятку человек без особых проблем. Алёна вспомнила, что такие называются "общественными". Впрочем, сейчас в бане находились только три девушки. Мужчины должны были идти следующими.

Даже сама по себе баня исцеляла многие недуги. Переслав же заставил Алёну взять с собой специальный травяной настой для "пара" и мазь, которую следовало нанести на разгорячённое тело. В сочетании с недюжинным мастерством Татьяны в обращении с пихтовым вениками Алёна действительно прошла через целую череду испытаний. Обжигающий пар, холодная вода, дурманящие ароматы неизвестных трав… В какой-то момент девушка утратила всякую связь с миром. Проблемы, болячки и напряжение, владевшие её вниманием и телом все последние дни, растворились без следа. Шелуха слезла, как старая кожа со змеи, обнажив истинную сущность девушки. Алёна блаженствовала, ощущая расслабление в каждой мышце, каждой связке, каждой косточке. Даже разум, обычно забитый всякими мыслями, превратился в почти идеальный чистый лист.

– Выпей. Только до самого конца.

Алёна приняла большую кружку, заполненную травяным отваром, из рук Татьяны. Могучая женщина раскраснелась, глаза её блестели. Теперь она больше походила на мать большого семейства, а не на грозного предводителя заброшенного глубоко в тайге поселения, где все остальные обитатели – мужчины.

– Что это? – с трудом шевеля языком, произнесла Алёна.

– Пей без разговоров!

– Да, пей, – поддержала Татьяну Катерина.

Журналистка тоже находилась в крайне благодушном состоянии. Её хрупкое тело сдалось под напором жара уже довольно давно. Девчушка уже не возвращалась в парную, отсиживаясь в предбаннике, не в силах преодолеть расслабленность.

– Хорошо. Но если что – с вас спрошу! – грозно нахмурив брови, буркнула Алёна.

Правда, уже через секунду девушка прыснула со смеху. Катерина и Татьяна присоединились к веселью. Алёна пила отвар, болтая о всяких пустяках и слушая рассказы подруг (именно подругами она считала сейчас Татьяну, да и эту выскочку тоже). Болтала до тех самых пор, пока не уронила голову на стол, громко захрапев. Едва это случилось, Татьяна мгновенно посерьёзнела.

– Одевайся, подруга, – обратилась она к Катерине. – Надо донести её до койки.

Катерина с трудом успокоилась. На то, чтобы собраться, одеться и, подхватив под руки беспробудно спящую воительницу, понадобилось минут пять. Только после этого мужчинам было разрешено зайти в баню. Едва не озверевшие от почти двухчасового ожидания, они гуртом завалились в парную, негромко ворча, что женщины выпустили весь пар.

Алёну уложили на мягкую перину, укрыв одеялом. Девушка крепко спала, видя прекрасные сны, где она снова была маленькой девочкой, а рядом были мама и папа, с улыбкой наблюдающие за любимым чадом…

Стоящий на вышке часовой поёжился от холодного ветра. В эти предутренние часы как никогда хотелось спать, что в сочетании с выпитым пивом давало поистине сокрушительный эффект. Захар пытался сопротивляться до последнего, но в конечном итоге сдался. Поставив «дежурное» копьё поудобнее, чтобы использовать его в качестве опоры, он прислонился к нему щекой и прикрыл глаза. Всего на мгновение, как показалось, но открыв глаза снова, Захар заметил светлеющую полоску неба над восточным краем леса. Прошло уже час или два! Похолодев от ужаса, он быстро окинул взглядом прилегающую территорию.

Ровная поляна, избавленная от деревьев, просматривалась насквозь. Над травой струился туман, густой, похожий на молоко. Но не это привлекло внимание Захара сразу обнаружил на ней то, чего там раньше не было. На осознание факта ушла секунда, по истечение которой часовой бросил копьё и, подхватив подвешенный на верёвке рядом молоток, со всей мочи принялся колотить в набат. Звон разнёсся над спящей деревней, вырывая всех из сладких объятий сна.

– Откуда они только взялись? И почему именно сейчас? – проворчал купец, едва не вывихнув челюсть от мощного зевка.

Взъерошенные волосы, помятое лицо, неряшливо заправленная одежда – каждая деталь облика Коновалова буквально кричала о том, что его разбудили против воли. Впрочем, остальные люди, стоящие на стенах поселения, мало чем от него отличались. Только один человек выглядел так, словно бы не был поднят по тревоге прямо посреди ночи.

– Кто же их знает? Спрашивать бесполезно, – ответил Игнат.

Предводитель отряда охраны щеголял воронёной кольчугой и островерхим шлемом. Опоясанный мечом, со щитом, заброшенным за спину, он был олицетворением настоящего воина, готового к смертельной схватке.

– Ты что скажешь, повелитель зверей? – обратился купец к подошедшему друиду. – Это и есть твоё зло?

Переслав с хмурым лицом помотал головой. Его глаза пристально смотрели на причину переполоха, не отвлекаясь ни на мгновение.

– Нет. То, что я чувствую – намного хуже. Хотя появление этих… тварей вполне может быть следствием.

– Это не твари, – заговорил Игнат с усмешкой. – Самые обычные мертвяки. Или, как их называют городские умники, зомби.

Туман над лесом уже рассеялся, поэтому разглядеть неведомо откуда взявшихся мертвецов не представляло никакого труда. Семь мужчин, одетых в рваные лохмотья, перемазанных грязью и мусором, стояли перед частоколом. Они походили бы на статуи, если бы не подёргивания, которые непроизвольно возникали у них с периодичностью в минуту. Кроме того, вокруг статуй обычно не клубятся с противным жужжанием рои мух. Выглядели мертвецы крайне отвратительно, находясь на последних этапах разложения. Только один сохранил подобие лица, остальные уже вовсю скалились черепами, на которых с трудом держались последние клоки волос. Никакого оружия у зомби не было видно. Хотя ни у кого данный факт особой радости не вызвал.