Текст книги "Железом и кровью"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

– Эй, Бернар! Где ты?

Я взял оружие и попытался хотя бы при свете луны разобраться со следами: но всё было тщетно, эльфа словно ветром унесло.

– Да что же за хрень такая! – я тихо выругался ещё кое-какими словами и направился в ту сторону, где когда-то мелькали огоньки.

Песок тихо поскрипывал под ногами. Я дошёл до первых дюн и остановился: далеко, шагах в трёхстах виднелось какое-то странное сооружение. Оно слабо горело синеватым светом.

Приблизившись, я увидел рядом с ним Бернара. Он сидел на песке и смотрел на это сияние, исходившее откуда-то сверху над рельефным столбом, бывшим когда-то частью какого-то сооружения. Взгляд эльфа был полностью отсутствующим, будто он принял пси-соли.

Я обошёл вокруг, но эльф так в себя и не пришёл. Видимо сюда его «затащили» огоньки.

Я подошёл к колоне и коснулся её рукой: холодная шершавая поверхность тихо вибрировала в такт излучению, исходящему сверху.

– Бернар, – осторожно позвал я. – Ты меня слышишь?

Спустя минуту он еле-еле прошептал:

– Слышу.

– Бернар, я здесь.

– О, да. Слушаю тебя…

Я тряхнул Бернара за плечо и тот повалился на песок. Некоторое время, он крутил головой, пытаясь придти в себя.

– Что такое? Где это мы?

– Где это «ты»?

– Не понял.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я. – Мы договаривались о посменном дежурстве, а ты забрёл хрен его знает куда…

– Забрёл? – Бернар огляделся. – О, Тенсес! Где это мы?

– Не знаю. Возле столба какого-то.

– Это… это…

Бернар осмотрел постройку и вдруг выдал:

– Это же Светоч!

– Что?

– Светоч. Таких очень мало во всём Сарнауте! Источник древних знаний!

Бернар сейчас походил на наседку: он носился вокруг столба, щупал его, что-то безумно бормотал. Я только различил его жалобы про то, что ему никак не удаётся понять, как пользоваться Светочем.

Эльф сердито размахивал руками и говорил, то на своём языке, то на общем. Взгляд безумно носился с предмета на предмет, то на меня, то на Светоч. Я уж было подумал, что Бернар сошёл с ума.

Сияние медленно затухало и вскоре совсем пропало. Эльф досадно выругался, но потом всё же взял себя в руки:

– Всё-таки может и лучше, что ты меня «вернул». Истории всякие ходят. А те, кто хоть раз «запустили» Светоч, никогда назад не возвращались: говорят, что они функционируют за счет пожирания Искр живых существ… А всё-таки жаль, что мы не можем им воспользоваться.

– Думаешь, те блуждающие огоньки, это остатки Искр ранее воспользовавшихся этим… артефактом?

– Вполне может быть. И мы, как мотыльки, летящие на огонь…

Тут он словно испугался и, резко обернувшись ко мне, прошептал:

– Идём отсюда подальше. Не хватало, чтобы нас «пожрала» какая-то джунская «машина».

И эльф чуть не побежал отсюда прочь. Я огляделся и отправился следом за ним.

9

Утро было хмурым и каким-то недовольным, как, в прочем, и моё настроение.

Мы уже час брели среди дюн, занимаясь поиском джунской стелы. Я никак не мог отойти от вчерашних событий: от бравады не осталось и следа. Вернусь в лагерь, и что меня там будет ждать? Мысли ядом капали в сознание, отравляя его страхом.

Ситуация просто патовая: как не крути, а исход во всех случаях не в мою пользу. Оставил бы в живых и привел пленного (тут я вспомнил тот ненавидящий взгляд Велеса), то он бы выкрутился, благодаря своим связям, или его родственнички подсобили и нашли бы меня в помойной яме с перерезанным горлом (если они Клемента не пожалели, то про меня и говорить нечего).

А вот убил я его и теперь всё также нарываюсь на месть его близких.

Валиры. Что я о них знал? Собственно – ничего.

Спросил Бернара. Тот остановился, посмотрел на меня, словно пытаясь найти какую-то подоплёку, и, чуть поразмыслив, ответил:

– Валиры… Они когда-то правили Канией, и, говорят, сам Тенсес был у них советником. Не смотря ни на что – они до сих пор очень влиятельны…

Эльф несколько секунд молчал, а потом вдруг ударился в историческую хронику:

– Валиры – великий род. Многие аристократические семьи берут начало от них и их потомков. Сейчас, конечно, всё переменилось… Ты должен понимать, что власть в Кании не всегда была в одних руках. Она очень часто кочевала от Конклава Великих Магов к древним аристократическим родам. И наоборот. Но вот однажды появилась и третья сила – это Церковь. Её влияние и авторитет выросли настолько, что, как ты помнишь, недавно главой всего Кватоха стал Воисвет Железный, к тому времени получивший сан паладина Первого круга. Как, думаю, тебе известно Воисвет был простолюдином, а это настолько сильный удар по престижу аристократии, что они не оправились до сих пор. Вот и мутят воду на всех аллодах, стараясь восстановить свое право на трон…

Закончить Бернар не успел: из-за очередной дюны со стороны Сумеречного леса нам навстречу вышла рысь. Мы остановились как вкопанные.

И тут следом появилась Стояна.

– Фух! – вздохнули мы с облегчением.

Друидка улыбнулась и кивнула головой в знак приветствия.

– Где вы потеряли своего друга? – тихим голосом спросила она.

– Остался в лагере, – ответил я. – А ты что тут делаешь?

Спросил, а сам подумал, что, пожалуй, нарываюсь на грубость. На удивление Стояна пожала плечами:

– Хотела прогуляться по побережью. А вы куда путь держите?

Глаза девушки блестели едва заметной «искоркой» лукавства. Секунду-другую я глядел на неё, пытаясь найти хоть что-то привлекательное… женственное…

Стояна не была ни красавицей, ни даже милой. Лицо её было с резкими чертами, выдавая в характере какую-то нервозность. И ещё глаза с колючим пронизывающим насквозь взглядом. Верно, правду говорят, что друидам известны иные миры, в коих они черпают мудрость и силу. Друидами не рождаются, а становятся.

Несколько небольших шрамиков на шее, щеках и кистях худых белокожих рук Стояны, говорили о частой кочевой жизни по лесу. А, может, и столкновениями с какими-то дикими животными. Пальцы были длинными, ловкими, с грязными изгрызенными ногтями.

Единственное что ещё как-то притягивало взгляд, были шикарные волосы, стянутые в тугую косу.

– Обследуем берег, – ответил Бернар, покосившись на неё.

Я сразу заметил, что её зрачки расширяются, едва только она начинает говорить с эльфом. Что это? – Результат симпатии к нему? Или напротив?

– Ищите что-то магическое? – усмехнулась Стояна. Меня сразу поразила её прямо интуитивная склонность определять суть любого дела.

– Почему «магическое»? – удивились мы.

– Потому что вы работаете в паре: эльф и человек.

Логика Стояны мне была не понятна, но возражать я не стал.

– Здесь недалеко есть одна штука, – продолжала друидка. – Что-то древнее. Кажется, джунское.

– Где? – спросил Бернар.

– Дальше по берегу, вон за теми дюнами.

Бернар благодарственно кивнул головой, и мы разошлись.

Стела, а это была именно то, что Стояна назвала «древней штукой», была идентична той, что стояла на южном берегу. Правда, была более разрушена. Здесь тоже вовсю копошились крабы.

Бернар обошёл стелу со всех сторон, как-то придирчиво оглядывая её.

– Ты знаешь, – вдруг произнёс он, – что тут изображено?

– Дракон какой-то, – бросил я.

Бернар промолчал. Он подошёл ближе и прищурился, разглядывая выбитые со всех сторон узоры. А, может, это были надписи на древнем языке.

– Хочешь, расскажу одну интересную историю? – предложил он, отходя назад.

При словах «пошёл», «отходя» и «двигался» следовало бы понимать то, что эльфы почти никогда не касались ногами земли. Они едва-едва парили над ней. Наклонившись в какую-либо сторону, их тела начинали перемещаться в пространстве. Эфирные крылья едва заметно колыхаясь, переносили их с места на место. Причём что интересно, у каждого эльфа крылья были разные: у одних наподобие стрекозиных, у других – птичьих, у третьих – как у мотыльков, и далее в таком же духе. Чем это было вызвано мне не понятно, но, возможно, что «крылья» это фикция, вид которых обусловлен внутренними влияниями или какими-то чертами характера эльфа. А что же это на самом деле – не ясно.

– Какую историю? – спросил я, оглядываясь в поисках обсидиана. В моём понимании это должны были быть какие-то чёрные камни.

– Эльфы – одни из самых древних созданий Сарнаута.

– Это и дураку понятно, – пробормотал я.

– В старом мире мы, эльфы, жили по-другому. Главным понятием миропонимания была Красота. Она считалась основным критерием жизни. Это отражалось во всём: в философии, в поступках, в одежде, в архитектуре… В общем – во всём. Но чем больше мы познавали мир, тем больше уродств в нём находили. И вот тогда началась Битва за Красоту: мы меняли саму природу до самых её истоков. Но чем больше изменяли этот мир, тем больше врагов в нём встречали.

Однажды древние эльфы столкнулись с джунами. Говорят, что они были словно неким кривым зеркалом, в котором отразилась сама наша суть. Однако джуны были не менее могущественны, чем мы. А, может, и… В общем, эльфы и джуны пришли к некому паритету в Битве за Красоту.

Но однажды их союз дал трещину. Это стало после того, как мир столкнулся с Драконами.

Это был Идеал, само Совершенство. Это были Хозяева мира.

Но была одна проблема: Драконы уничтожали всё – и эльфов, и джунов, и троллей, и авиаков. Всех без исключения. Мы – эльфы – видели в этом только одну причину: весь мир, включая и нас самих, для Драконов был Уродством. Наши принципы требовали одного – умереть во имя Красоты, если того требуют Идеалы – Драконы. Однако был найден ещё один выход: можно было измениться и приблизиться к Совершенству. Мы решили стать подобными Драконам.

Почти двести лет длились магические изменения… Мы давно мечтали обрести крылья. И вот – результат…

– Но после Изменения мы не стали жить вечно, а только дольше. И крылья лишь приподнимали наши тела над землёй… Можно было бы снова запустить процесс Изменения и скорректировать некоторые моменты, но вот надобность в этом отпала, – тут Бернар сделал театральную паузу.

– Почему? – подыграл я ему.

– Джуны не хотели мириться с ролью жертвы и, в конце концов, уничтожили всех Драконов. А сами стали жертвой непонятного проклятья… Мы получили для себя следующий урок: в этом мире права на жизнь не имеет никто – ни Красота, ни Уродство. Погибают все…

Бернар коснулся рукой стелы и закрыл глаза.

Всё-таки странные эти эльфы. Понять их, практически, невозможно. Не удивительно, что их, мягко говоря, недолюбливают.

– Бернар, – окликнул я эльфа. – Давай искать обсидиан. Мы тут за этим.

Несколько секунд тот медитировал над старыми развалинами, а потом, тяжело вздохнув, отошёл в сторону.

– Что их искать! – бросил он и вытащил из-под одной из разбросанных каменных плит какой-то камень. – Держи.

Это была часть какой-то поделки, своим видом похожая на гигантский острый зуб.

Бернар обошел вокруг стелы и вскоре принёс мне ещё несколько кусков обсидиана. Я аккуратно сложил их в свою котомку и присел на плиту.

– Возвращаемся? – спросил я эльфа.

– Передохни часок, а я тут в округе пошатаюсь, – ответил тот.

Пока Бернар занимался изучением окружающих развалин, я успел позавтракать. А вскоре к нам подошла Стояна.

Она как-то странно посмотрела на потуги Бернара и присела напротив меня. Её питомец вылез на песчаный холм и задремал.

– Нашли? – всё таким же тихим голосом спросила Стояна.

– Ищет, – улыбнулся я.

Язычница вытянула свою мохнатую флягу и сделала несколько мощных глотков.

– Не желаешь? – спросила она, протягивая её мне.

– Можно.

Я принюхался: это был всё тот же «хмельной сбитень» – другого названия ему я не нашёл. Первосвет был прав: напиток быстро бил по мозгам, но тут же «выветривался», оставляя после себя приятную лёгкость.

– Странный твой друг, – кивнула Стояна на Бернара.

– А кто из нас не «странный»!

Стояна улыбнулась.

Тут к нам подошёл Бернар. Словно не замечая друидки, он подал мне сигнал, что можно уже двигаться дальше.

– Через лес? – спросил я его, поднимаясь. – Напрямую к лагерю?

– Нет, давай обойдём. Там, дальше к северу, вроде холмистая местность.

– Всё, бывай! – бросил я Стояне.

Бернар оглянулся на неё и кивнул головой. Судя по его взгляду, он до сих пор был «потерян» где-то в глубинах истории, со всеми её Драконами, эльфами и джунами.

– Странный он, всё-таки, – снова бросила мне друидка. Она осталась сидеть на плите, провожая нас взглядом.

К полудню лес справа кончился, и мы вышли на широкий холмистый пляж, который севернее клином до самого астрала ограничивали горы. Возле самой опушки стояла потрёпанная хижина.

Мы с Бернаром остановились осмотреться. Снаружи не было ни одной живой души, хотя следов вокруг полно. Мы приблизились к хижине, и я осторожно заглянул внутрь.

Глаза не сразу перешли от света к тьме, и несколько секунд я, как говорится, «ловил зайчиков».

В помещении на подстилке из веток лежал полуживой гибберлинг, над которым склонился дремавший эльф. То был Даниэль ди Плюи, лекарь.

– Эй! – осторожно позвал я.

Эльф чуть дёрнулся и повернулся.

– Вы тут одни? – спросил его Бернар.

– Да… один, – Даниэль поднялся, подошёл к деревянному столу, на котором были расставлены какие-то склянки. – Лока и разведчиков сегодня ночью срочно вызвали назад в лагерь.

– Как он? – спросил я, кивая на гибберлинга.

Очевидно, это и был тот «неизвестный с северного берега».

– Тяжело. Всё ещё в бреду… Видите, как отощал… да ещё ранен ко всему…

Лекарь смешал какие-то снадобья и вернулся к гибберлингу.

– Думаю, его корабль разбился… Вон, посмотрите: вся хижина построена из его обломков…

– А кто-то искал на берегу следы крушения? – спросил я.

– Некогда было…

Тут Даниэль вдруг остановился и как-то странно посмотрел на меня.

– Кстати, это неплохая мысль! – воскликнул он. – Если тут есть корабль, то его может быть можно починить, а?

– Я не разбираюсь в этом, – пожал я плечами. – Но поискать его стоит.

Бернар подошёл к гибберлингу и положил ему на лоб свою руку. Несколько минут он медитировал, а потом, повернувшись к нам, произнёс:

– Тяжелый… случай. Он много бредит, но всё как-то туманно и…

– Ты мысли читаешь?

Бернар удивлённо посмотрел на меня.

– Нет, – сказал, как отрезал.

Да, права, наверное, Стояна – странный тип этот Бернар. Тёмная лошадка…

Я посмотрел на Даниэля: тот сделал вид, что вообще не слышал разговора, продолжая смешивать свои зелья. Скорее всего, он знал о Бернаре то, что не знаю я. И, более того, большинство тех эльфов, которых я встречал, наверняка тоже заочно знакомы с Бернаром.

Я вышел наружу и осмотрелся: если корабль и разбился, то это должно было быть не далеко от месторасположения хижины. Маленький одинокий гибберлинг не смог бы тягать бревна да доски на дальние расстояния.

– Пойду, пройдусь, – бросил я эльфам и направился к краю острова.

Крабы, замершие в непонятном ожидании, завидев меня, вдруг рассыпались в стороны, недовольно клацая клешнями. Я целый час бродил по побережью, пока не натолкнулся на небольшой корабль. Вернее его остатки в прямом смысле этого слова.

От времени деревянный корпус рассохся и местами треснул.

Судя по всему, это был небольшой, но быстроходный бриг. Название судна отсутствовало, как в прочем и корма. Очевидно, она либо до сих пор летает где-то в астрале, либо была разобрана для строительства хижины.

Полазив среди корабельных останков, и так ничего толкового не найдя, я отправился дальше к горам на север. Не пройдя и сотни шагов, я вдруг ощутил, что нахожусь здесь не один.

Именно «ощутил». Будто чей-то поганый взгляд. На каком-то бессознательном уровне родилось желание броситься бежать отсюда. Бежать без оглядки.

Покрутив головой, я, как и предполагалось, никого кроме крабов не увидел. Они тихо копошились в своём темновато-сером песочке, поклацывая клешнями перед друг другом.

«Неужели показалось? – я снял лук. – Показалось?»

Спрашиваю у самого себя, а сам чувствую, как кровь начинает стыть в жилах.

Такого беспричинного страха, я давно не испытывал. (Хотя откуда мне об этом помнить?)

Шёл я очень осторожно, всё время ожидая, что из-за очередной дюны на меня выскочит… кто-нибудь. Но чем дальше я шёл, тем спокойнее мне становилось. Пройдя практически к самому концу пляжа к подножию скал, я остановился и опять огляделся: здесь было необыкновенно тихо, даже крабы куда-то подевались. Солнце скрылось за верхушками гор, и в небе отчетливо проступили мерцающие точки звезд. Они были где-то там… даже знаю, где точно. И это было так красиво, что я надолго замер, сраженный открывшимся видом мерцающего астрала и «утонувших» в нём звезд.

И я бы стоял так ещё долго, как вдруг снова ощутил беспричинный страх, из-за которого хотелось бежать прочь отсюда.

«Святой Арг! Дай мне…»

Закончить я не успел: из-за высокого песчаного холма не спеша вылетел огромный мерцающий огонёк. И я почувствовал… ощущение было сродни тем, которые я испытал, глядя в глаза умирающего Велеса.

«О, Тенсес!» – это была Проклятая Искра.

О них такое говорили, что даже у храбрецов волосы вставали дыбом.

В основном большинство сходилось во мнении, что Проклятые Искры – не успокоившиеся частички погибших злодеев, избежавшие чистилища и застрявшие в этом мире… Не знаю, всё это лишь слухи. Если уж церковники не могут в этом разобраться…

Вот откуда тот беспричинный страх. Я попятился, стараясь, тихонечко убраться с этого пляжа. Но было поздно: Искра меня заметила и стала подниматься вверх.

Твою же мать!

Я побежал, стараясь не оглядываться.

Ноги вязли в песке. Мне казалось, что я еле-еле двигаюсь. Вот как во сне: бежишь-бежишь, а убежать никак не можешь.

Я оглянулся: Искра сделал небольшой вираж и стремительно понеслась за мной. Мне даже на мгновение показалось, что я увидел в её переливах чье-то злобное лицо, беззвучно шевелящее губами.

– Взрыв! – стрела метнулась в Искру и воздух сотряс сильный грохот. Меня подкинуло и отбросило вперед.

Вокруг повисла пылевая туча, затрудняющая видимость. Отплевавшись, я подскочил и снова побежал.

Достигнув очередного холма, я позволил себе обернуться: облако осело и Искры нигде не было видно. Но я был уверен, что она просто затаилась.

Быстро сориентировавшись, я быстрым шагом, постоянно оглядываясь, направился к хижине. И только обошел здоровенные валуны, как…

– Да что же это… святой Тенсес!

Один из валунов обернулся, и я чётко услышал: клац-клац.

Это был краб. Огромный, уродливый, покрытый кривыми грязными шипами.

Он медленно покачивался из стороны в сторону, глядя на меня своими стебельками с малюсенькими глазами.

Говорили мне, что живущие возле астрала меняются со временем, а я не верил. Вот тебе и доказательство.

Нас разделяло шагов десять. Не знаю, что творилось сейчас в крошечном мозгу краба, но мои мысли были направлены на одно: бежать отсюда. Бежать за тридевять земель.

Думаю, что бегаю я быстрее, чем этот монстр. Вот только успею ли скорость набрать.

Додумать не успел: краб бросился вперёд, размахивая своими ужасными клешнями. Я отпрыгнул и чуть не свалился. Не хватало твёрдой почвы под ногами.

Быстро вытянув мечи, я попытался занять удобное положение. А краб продолжал наступать.

Я хоть и двигался быстрее его, но не смог нанести ему даже одной маломальской царапины: панцирь глухо отзывался на все удары.

В воздухе резко запахло озоном и ослепительная вспышка молнии прошила монстра насквозь.

На секунду я растерялся, но тут же решил воспользоваться шансом на спасение. Отпрыгнув в сторону, я вбежал на вершину дюны и приготовился к стрельбе.

– Огонь! Огонь! Огонь!

Три выстрела и краба задымился: стрелы вошли сквозь панцирь, словно нож в масло. Пламя нельзя было сбить: горел краб изнутри.

Ещё одна вспышка молнии: это старалась Стояна. Она по-кошачьи не спеша подходила к месту схватки. Её глаза хищно горели в предвкушении битвы.

Краб закрутился на месте, теряя остатки хладнокровия, а потом бросился бежать прочь.

– Огонь! – четвертая стрела вошла ближе к его малюсенькому мозгу, и от вспышки пламени тот ослеп, и стал натыкаться на валуны.

Ещё пару шагов и краб рухнул на песок, всё ещё размахивая клешнями. Продолжалось это от силы минут пять, пока он совсем не выгорел изнутри. Панцирь не выдержал жара и лопнул. В небо поднялись тонкие струйки дыма.

Стояна уже во второй раз прикрывала мою драгоценную попу.

– Как ты меня нашла? – спросил я, спускаясь вниз.

– Гуляла…

– Спасибо… большое тебе спасибо. Снова выручила.

Мы подошли к догорающим останкам.

– Вот почему на этом берегу никого, кроме крабов нет, – сказала Стояна. – Если бы ты был внимательным, то…

– …то нашёл бы следы, указывающие… Я помню. Но снова повторюсь: следопыт из меня хреноватый.

Стояна приятно улыбнулась. Впервые я посмотрел на неё, как на особу девичьей стати.

Мысли разделились: одна часть чего-то там себе «придумывала» по поводу Стояны, а вторая трезво оценила ситуацию и пробурчала, что всему свой черёд.

Рысь подошла к нам ближе и уставилась на меня своим немигающим любопытствующим взглядом.

– Уходить отсюда надо, – предложил я, вспоминая про Искру. – А то мало ли чего!

Мы направились в сторону хижины гибберлинга.

Попали мы к ней уже, когда наступили сумерки. Возле входа мирно горел огонь. Рядом сидел Даниэль.

– Ну что? – тихо спросил он.

– Нашёл, – бросил я. – Вон там, но скажу прямо: кормы нет. Там вообще кроме остова ничего нет. Восстановить не удастся.

Полог откинулся и наружу вышел Бернар.

– Как он там? – спросил я.

– Утром будет видно, – ответил тот, присаживаясь на песок.

Стояна расположилась чуть поодаль от костра, гладя свою здоровенную кошку.

В хижине еле слышно стонал раненый гибберлинг, но никто из эльфов на это внимания не обращал.

Я не стал рассказывать о крабе и Проклятой Искре, а лишь наскоро перекусил и лег спать, пожелав всем спокойной ночи.

На удивление сон пришёл очень быстро. В нём я медленно падал в темный колодец, а за мной с ужасным клацаньем и шипением мчалась Проклятая Искра. Я всё ждал, что она схватит меня своими клешнями.

Пламя Искры переливалось разными оттенками голубого, постепенно трансформируясь в чье-то лицо. Оно превратилось в какую-то страшную получеловеческую маску мертвеца. Колодец расширился: мы уже были в каком-то мрачном коридоре, светящемся противным зеленоватым цветом. Это был некрополь людей Зэм. Летающая голова открыла тёмный зёв рта, чтобы громко заорать: «По-о-о…»