Текст книги "Железом и кровью"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

15

…И все же этот день, каждая его секунда, врезалась в память вечностью… Мне казалось, что я навсегда запомню его… Какой же он долгий!.. О, Сарн, почему он такой долгий?..

– Бор, брат! – из нахлынувшей лавины показалась знакомая фигура.

То был Первосвет. Он подбежал ко мне и горячо прижал к себе. Глазам вдруг стало больно, и я с большим трудом сдержал слёзы.

– Ты живой… Ты знаешь, что вас только четверо осталось? Четверо от полутысячи!

У стены, окружённые плотным кольцом своих, стояли трое парней, из тех, что были со мной в битве. Один из них сидел на камне и надрывно плакал.

– Живой! Живой! – теребил меня Первосвет.

Я чуть скривился: рана начинала саднить. Рубаха из-за вытекшей крови прилипла к плечу.

– Дай водички, – попросил я и жадно выпил половину содержимого фляги. – Вот что брат: найди мне с десяток толковых парней.

– Зачем?

– Я не закончил дело.

– Какое дело?

– Собери парней. Я потом расскажу. И прошу побыстрее. Каждая минута дорога.

Первосвет несколько замялся.

– Слушай, брат, у меня такие полномочия, что тебе и не снились. Веришь? – в ладони тускло заблестел «золотой орёл».

Первосвет убежал, а я поднялся и направился к виднеющейся слева группке пленных. Знак возымел дело и меня без проблем пропустили.

С минуту я осматривал связанных мятежников, выбирая жертву. Все были ребятами крепкими, но один всё же мог и обосраться.

Я забрал у солдат нож и подошёл к пленному десятнику. Нашейник висел у него на честном слове. Я быстро его оторвал и достаточно громко, чтоб услышали остальные, спросил:

– Где эльф?

– Какой, на хер, эльф? – прохрипел десятник.

Его разбитые губы скривились в насмешливой ухмылке.

– А у вас тут эльфов, что комаров в лесу?

– Да пошёл ты!

Нож воткнулся прямо подмышку. Я профессионально, медленными движениями отделял руку, вспарывая мышцы плеча. Глухо хрустнул сустав и десятник аж зашёлся в крике.

Эффект от моих действий был такой, что даже наши ратники попятились назад, а те, что постарше, скривившись, отвернулись. Один из солдат-охранников было бросился ко мне, но я резким жестом приказал ему отойти вон.

Мне и самому было противно. Но сейчас иного выхода не было.

И, кстати, совесть меня совсем не мучила. Я был абсолютно уверен в правоте своих действий. И, думаю, имел на это право.

За всех убитых здесь. Разорванных волками, исколотых мечами и копьями. За тех людей с хутора. А ещё за семьи, которые не дождутся своих отцов, мужей и сынов… Так что, какая совесть? Всё верно… Всё верно. Я имею на это право!

Кровь лилась ручьём. Десятник свалился наземь и забился в судорогах от дикой боли. Через минуту его рука была отрезана.

– Гнида! Трусливая сука! – донеслось до меня со стороны мятежников.

Я не стал добивать десятника и подошёл к следующему пленному. Это был высокий красивый парень. У него не было ни одной царапины, даже синяка.

Желваки на его скулах бешено ходили ходуном, а глаза расширились до неимоверных размеров.

Я на мгновение представил себя на его месте: наглый лигиец, уверенный в своей безнаказанности. А я, такой красивый и молодой, сейчас стану калекой. Сейчас он мне отрежет руку, или ногу… А, может, яйца. С него станется.

Мама, где ты? Мама, забери меня!

Парень облизал пересохшие губы и испугано смотрел на меня.

– Где эльф? – спросил я его.

Он заколебался, но всё-таки молчал.

Я срезал ремень на его штанах и спустил вниз исподнее.

– Э-э-э! Не надо!

– Где эльф?

Темная сталь окровавленного ножа, вопли уже доходящего безрукого товарища, возымели своё и парень сдался:

– Он… он… он…

– Быстрее!

– Он… он… в Сухарной башне.

– Да? Ты уверен? Если нет, то я тебя живого на части разрежу. И оставлю тут подыхать.

– Да-да… да…. Он там.

– Ладно. Проверю.

Я подошёл к истекающему кровью десятнику и быстрым движением перерезал ему горло. Кровь густой рекой хлынула на мостовую. Его глаза закатились, и через мгновение он умер.

Я вернул нож солдату. Тот брезгливо его взял и демонстративно сплюнул прямо передо мной на камни, за что сразу же получил в зубы.

Товарищи солдата быстро среагировали и загородили его своими спинами.

Я вздёрнул голову вверх и резкими шагами отошёл в сторону, дожидаясь Первосвета.

Прошло минут пять, и он вернулся с командой из десяти ратников.

– Слушай, ребята, сюда, – начал я. – Нам надо добраться до Сухарной башни. Это вон там, на северо-востоке. Там найти пленного эльфа. Затем доставить его в лагерь.

– Зачем это? – спросил рыжебородый.

– Ты все приказы обсуждаешь?

– Нет.

– Вот и отлично, – я в который раз уже за сегодня вытянул золотой медальон с изображённым на нём гербом Лиги. Ратники тут же выпрямились. – Сейчас тоже не надо. Просто выполняйте.

И мы направились на север. Несколько наших отрядов пробивались на стены.

– Давай за ними! – приказал я, понимая, что через широкую площадь мы не пройдём. Уж очень плотно она простреливалась мятежниками.

В одном из отрядов я увидел Егора.

Мы легко взобрались по широкой лестнице и очутились в самой гуще боя.

Превозобладая числом, мы с легкостью пробили защиту.

– А ну всем назад! – гаркнул Егор, расталкивая ратников.

Мы остановились. Мятежный солдат впереди, чуть набычившись, смотрел на нас исподлобья.

– Коска, дружаня, – говорил Егор, обращаясь к нему. – Не дури, сдайся.

– Ага! – мятежник хмыкнул. – Разбежались!

– Ты что, дурак? Нас вон сколько, а ты тут один. Сдайся, приятель.

– Всё равно голову отрубят.

– Чего ты так решил?

– Я слышал у вас приказ, мол, никого в плен не брать.

– Брехня. У нас другой приказ: взять Орешек любой ценой.

– Это почти одно и то же.

Мы стояли напротив Коски с обнажёнными мечами. В глазах солдата не было страха. Внутренне он уже приготовился умереть. Единственное, наверное, о чём сейчас думал, так это прихватить с собой в чистилище побольше врагов.

Кто-то из наших не выдержал и сделал выпад. Коска легко его отбил и от скрестившихся мечей вырвался большой сноп искр.

– Стоять, я сказал! – крикнул Егор, и оттолкнул нападавшего в сторону. – Не трогать его! Я сам!

Они медленно закружились в смертельном танце.

Не думал, что в крепости придётся вгрызаться в каждую пядь земли. Мятежники не думали сдаваться. Они десятками гибли, но и с нашей стороны умирало не меньше.

Какая глупость эта война. Сколько здоровых и крепких парней отдали жизнь… а за что?

Я вдруг вспомнил Бориса Северского: сколько воевал против Империи за свою родину, за Лигу. А теперь вот враг. Как и Коска. И прав ли сейчас Бернар? Мне так не казалось.

– Ты за что бьёшься? За предателей? Ренегатов? – напутствовал Егор.

– За правду.

– И я за неё. За правду-то. Как на Святой Земле, на Асеэ-Тепхе. Помнишь?

– Помню. Но сегодня она, видно, у нас с тобой разная.

– Разная, – согласился Егор. – Как там говорят: «Правда на стороне сильного».

– И то верно, – криво усмехнулся Коска. – А сила-то за нами. И правда с нами. Хоть сегодня побеждаете и вы.

– Ты о жонке подумай, – уговаривал Егор товарища. – О детишках своих.

Лицо Коски перекосилось:

– А я о них каждый день думаю! Когда со Святой Земли вернулся, гляжу, а нету моего дома. Зайцев, сука, из этих, из новых, решил, что я всё равно уже не жилец. Мол, назад не вернусь. Выгнал моих на улицу всеми правдами и неправдами. И это зимой. В самый мороз. И никто из Тыняновки им приюта не дал. Никто не заступился. А я там кровь проливал. За них… Суки!

Егор резко закрыл себе глаза ладонью.

– Прости, брат, – глухо проговорил он. – Я не знал.

– Да ничего, дружаня. Я понимаю. Давай покончим с этим, побыстрее.

Егор отнял руку и смахнул навернувшиеся слёзы. Солдаты вокруг опустили мечи и сразу как-то погрустнели. Каждый из них сейчас подумал о своей семье, своих близких.

Коска сделал выпад, который Егор легко отразил. Видно было, что первый не очень старается.

– Слушай, брат, поехали со мной.

– Куда? – глухо спросил Коска.

Я увидел, что он ранен. По левой кисти медленно стекала тонюсенькая струйка крови.

– Ко мне в Сопотово.

– Дуралей ты, Егорка. Никак не поймёшь.

Коска снова сделал выпад. Но в этот раз уже без баловства. Егор с трудом парировал, и они вступили в серьёзное противостояние.

Я не стал его досматривать: мне сегодня и без того хватало зрелищ. И потому приказал спускаться вниз на двор. Всё равно по стене дальше прохода не было: одно из ядер катапульты повредило её. И нам, хочешь-не-хочешь, придётся пробираться к башне через открытый двор.

– Куда? – преградил нам дорогу молодой парень.

Наткнувшись на мой взгляд, он туже отпрянул, и, словно оправдываясь, произнёс:

– Не велено дальше никого пускать.

– Почему? – сухо спросил я.

– Да сейчас сигнал подадут и флотские начнут обстреливать внешнюю стену Орешка.

Я посмотрел вперёд: на широкой площади, где были разбросаны какие-то бочки, поломанные телеги, солома и прочее, было тихо. На стенах виднелись скрывающиеся за каменными зубцами фигуры мятежников.

– Та-а-ак, – потянул я. – Когда начнётся?

– Да скоро, – пожал плечами парень.

– Успеем, – уверено проговорил я и направился к левому краю площади. Нам надо было пересечь её и, взобравшись по широкой лестнице, подняться к Сухарной башне.

Лестница была усеяна трупами. Мы осторожно поднимались верх, стараясь не поскользнуться на ступенях, густо укрытой липкой кровью. Наверху слышались звуки боя: звенели скрестившиеся клинки, кто-то злобно матерился, другие орали от боли. Что-то глухо рухнуло на пол, и тут же вниз покатилась голова.

– Что это? – испугано, прошептал кто-то за спиной.

Я сделал ещё пару шагов и выглянул: наверху четверо ратников пытались атаковать грязного мятежника. Его лоб был рассечён и по щекам катились несколько струек крови. Казалось, что он не ощущал этого и самозабвенно рубился с солдатами. Действовал он быстро и очень профессионально, даже не смотря на свои годы. Судя по всему, ему было уже под пятьдесят.

Не прошло и минуты, как он зарубил всех нападавших. Я успел подняться вверх и стал наизготовку. Первосвет выскочил следом и тут же встал, как вкопанный. Его товарищи остановились на лестнице.

– Да это же… это же Иверский! Иван Иверский! – узнал человека один из ратников.

Я выставил вперёд фальшион и в два шага добрался до мятежника. Рана на голове и столь долгий бой с превосходящим числом, ослабили его, но всё равно Иверский был опасен. Он быстро без какой-либо разведки начал атаку, но мой уверенный финт его обезоружил, а второй удар «яблоком» меча в скулу, отправил его на каменный пол.

Подняться Иверскому было уже тяжело. Он глубоко и натужно дышал, пытаясь придти в себя.

– Сука! Предатель! – к раненному рванулся какой-то солдат.

Он уже замахнулся мечом, как я выскочил вперёд и преградил ему путь.

– Стоять! – крикнул так, что по каменным галлереям пронеслось громогласное эхо. – А ну назад!

– Да ты что? – солдат набычился и чуть подступил ко мне.

Я продемонстрировал знак Сыскного Приказа.

– Отойди назад.

– Ты нам тут не указчик, – подал кто-то голос.

– Кто тронет этого человека хоть пальцем…

– И что? – вперёд выступил рыжебородый ратник с изорванными на коленке кожаными штанами.

– Тому я лично отрублю голову.

– Что? – рыжебородый оттолкнул в сторону своего товарища и стал прямо передо мной.

Первосвет растерянно стоял у стены и крутил головой, глядя то на меня, то на ратников.

– Да он тут столько человек угробил! – продолжал рыжебородый.

– Он мой пленный. Я его обезоружил…

– Да пошёл ты в…

Закончить ему не дали. Один из солдат отдёрнул его назад и слегка заискивающе улыбнулся.

– Извините его, господин Бор. Сами понимаете, что в пылу битвы мы не очень себя контролируем.

Тут я услышал, как рыжебородому прошептали про то, что перед ним матёрый убийца по прозвищу Головорез.

«Он столько людей кончил, что тебе до него…» – но закончить говорившему рыжебородый не дал.

– А я его не боюсь. Имел я в виду их Сыскной Приказ… Я на Святой Земле и не таких повидал! Да и что он тут один против нас сделает? Ты, Василий, зря перед ним тут стелешься. Голову ему с плеч…

– Заткнись, придурок! – оттолкнул в сторону ратника тот солдат, что извинялся передо мной. Я понял, что именно его рыжебородый назвал Василием. – Пошёл отсюда!

Иван Иверский стоял на коленях, держась одной рукой за левый бок. Его разбитое лицо не выражало ничего, кроме огромной усталости. Кажется, ему было уже всё равно, что с ним сейчас могут сделать.

– Первосвет, – крикнул я, – свяжи его. А ты, – тут я обратился к Василию, – отвечаешь за него своей головой. И тебе лучше поверить в то, что ты отвечаешь именно головой. Своей.

– Я понял. Что делать с пленным?

– Доставьте его Залесскому.

Мы встретились взглядами с Василием и тот тут же его отвёл.

Первосвет живо связал пленного, и его поволокли вниз по ступеням. Я чуть проследил за ним и пошёл вглубь площадки по направлению к башне.

В следующую секунду вверх взметнулась красный огонёк. Мы остановились. Он змеёй полетел к небу и тут же расцвел диковинным алым цветком. Следом пошёл ещё один. А потом и ещё.

– Что это? – глухо спросил у меня Первосвет.

Ответить я не успел. Меня вдруг оторвало от земли и отбросило к стене. Последнее, что я запомнил, так это каким твёрдым бывает камень. Особенно, если он попадает мне в затылок.

16

Астрал – великая магическая субстанция. Но до сих пор никто, включая и Великих магов древности, таких, как Скракан, Тенсес или имперский Незеб, не мог уверенно заявить: «Я творю из Астрала!»

Но, однако, кое-чего всё же удалось добиться: ученые Зэм выделили из него магическую энергию, сосредоточили в одном месте и определённым образом преобразовали. Теперь на кораблях, раннее подчиненных лишь астральному ветру да приливу, стояли своеобразные движители, позволившие «плыть» в нужном направлении.

А кроме того эти самые корабли теперь были вооружены пушками, стреляющими магическими заклинаниями…

В ушах гудело. Будто я был внутри гигантского колокола.

Вот это рвануло.

Я попытался встать и тут же рухнул на землю. Сильно болела голова. Рядом лежал распластавшийся Первосвет, а чуть поодаль ещё двое солдат.

Я попытался снова подняться и сел на колени.

Лестницу разворотило. Я глядел на вывороченные глыбы, не веря глазам.

– Брат! – позвал Первосвета.

Мой голос казался чужим и даже поначалу исходившим со стороны.

– Первосвет! – снова крикнул я.

Пол задрожал и тут до меня, наконец, дошло, что это по крепости стреляют корабли. Я подполз к бойнице и выглянул наружу: в глубине астрального моря стоял около десяти кораблей. Жерла их пушек ярко вспыхивали, стреляя по крепости. В ответ вырвались немногочисленные залпы, практически не приносящие никакой пользы.

Я вернулся к Первосвету и стал его тормошить.

Он застонал и открыл глаза.

– Где я? – прошептал он.

– В Орешке.

– Бор, ты?

– Я.

Первосвет схватился за свою голову и попытался сесть.

– Что произошло?

– Мы попали под обстрел. Как ты?

– Голова болит.

– Ничего. Думаю, до свадьбы заживёт.

– Да? – непонимающе посмотрел на меня Первосвет.

Я рассмеялся.

– Посмотри, что с остальными. Я пойду к башне. Надо выяснить, где эльф.

Идти было тяжело. Пришлось опираться на стену. Через минуту, я вошел в низкую дверь и очутился внутри темного помещения. Глаза долго привыкали к отсутствию света и, наконец, я различил узкую лестницу, уходящую вверх.

Поднявшись, я очутился перед деревянной дверью. Пару раз толкнув её плечом, я её отворил и обнаружил небольшую комнатушку, в дальнем углу которой сидела длинная нескладная фигура эльфа.

– Энтони ди Вевр? – спросил я. – Эй! Ты там живой?

Эльф чуть пошевелился и поднял голову. Его худое изнеможенное лицо было бледным, как у покойника. Глубокие большие глаза глядели сквозь меня.

– Энтони ди Вевр? – снова спросил я.

Взгляд эльфа стал чуть осмысленнее.

– Да, я.

– Отлично! Вставайте, меня послали за вами.

– Кто?

– Свои.

– Да? – эльф легко поднялся верх. Его крылья трепетно задрожали.

– Скорее. Нет времени. В любую минуту эту башню могут разрушить.

Я взял эльфа под руку и стал помогать спускаться. Внизу у входа меня ждал Первосвет со своими товарищами.

– Давай, – приказным тоном начал я, – ведите его к воротам.

Солдаты подхватили эльфа подмышки и потянули вперёд. Я снова подошёл к бойнице и выглянул наружу.

Бой, как говоря, кипел вовсю. Одно из судов было подбито и теперь начинало разваливаться на части. Я даже успел увидеть, как на палубе мечутся испуганные фигурки людей. Через несколько секунд, они очутились в астрале.

Мы быстро спустились во двор. Я замыкал шествие. Не успев пройти и десятка шагов, как я увидел лежащих у стены знакомых солдат. То были парни из нашего отряда: Василий, рыжебородый и остальные. Они были мертвы, свалившись со стены прямо на каменную мостовую.

Рядом с ними лежал связанный Иверский.

– Идите, я сейчас догоню, – бросил я своим, а сам подошёл к Ивану.

Он всё ещё был живой и тяжело дышал.

Я вытянул меч и разрезал верёвки. Иверский открыл глаза и непонимающе посмотрел на меня.

– Скажешь спасибо своей дочке, – проговорил я. – Иначе не сносить тебе головы.

Иверский приподнялся.

– Где она?

– Сейчас, наверное, в Новограде. Знал бы ты, сколько ей пришлось пережить… А сейчас уходи. Второй раз я тебя не пожалею.

– Ты не понимаешь… Ради её жизни… ради её спасения, мне пришлось… иначе… я не по своей воле перешёл на сторону…

– Меня это не интересует.

– Её обещали убить, если я бы продолжал…

– Повторяю: мне безразличен твой рассказ.

– Но…

– Как ты пропал для неё, так мог бы пропасть и для них, – тут я кивнул головой в сторону сражающихся мятежников.

Густые клубы дыма надёжно скрывали меня и Иверского от чужих глаз.

– Там не всё так просто…

– Послушай, Иван. Я даю тебе шанс, так что воспользуйся им здраво. Потом – пожалеешь.

Сказал и ушёл прочь, следом за Первосветом.

У разрушенных ворот нас встретил Бернар. Его выпачканная чужой кровью одежда, пропахла дымом. На уставшем изнеможенном лице зажглось подобие улыбки.

– Удалось? – спросил он, вытирая покрасневшие воспалённые глаза.

Я в ответ лишь улыбнулся.

Энтони ди Вевр как-то безучастно смотрел по сторонам.

Пожарища затушили, вокруг копошились дружинники и церковники. По приказу воеводы они собирали раненых с обоих сторон.

Первосвет ошибся: в живых после штурма осталось гораздо больше человек. Много таких сейчас находилось под обвалившейся стеной. Если прислушаться, то можно было различить их крики о помощи из-под завала.

Откуда-то появился лишь слегка выпачкавшийся Николя ди Вевр. Бернар тут же поручил ему спасённого мага и что-то сказал на эльфийском.

– Его сопроводят в лагерь, – повернулся Бернар ко мне.

И точно: подошли несколько высоких крепких эльфов в сияющих доспехах, которые услужливо взяли мага под руки и повели через разлом в воротах. Следом засеменил и Николя.

– Есть что перекусить? – повернулся я к Бернару. – Жрать хочется неимоверно!

Тот лишь развёл руками.

– Жаль.

– Вспомнил! – слегка хлопнул себя по лбу Бернар.

Он отошёл в сторону и поднял, лежащий у стены, свёрток.

– Твои? – эльф развернул ткань, и я увидел свои клинки.

– Мои… где нашёл?

Бернар как-то печально скривился и открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг из дыма появилась целая делегация, которая важно прошествовала мимо нас и направилась вглубь крепости.

– Маги, – бросил Бернар. – Это наши маги.

– Чего им тут делать? – удивился Первосвет.

– В западную часть крепости солдатам до сих пор не пройти. Там мятежники построили ещё один, третий, заслон. Корабли своими пушками не достают. В общем, идут помочь… К тому же Бельский…

– Что, Бельский? – нахмурился я.

Эльф не ответил и отчего-то грустно посмотрел на меня.

Земля снова содрогнулась от залпов кораблей, но это уже были последние выстрелы. Шла подготовка к следующему штурму.

– Мне надо туда, – сказал я Бернару, который уже собирался нас уводить в лагерь.

– Зачем? – удивился тот. – Задание ты выполнил…

– Не спрашивай. Всё равно не отвечу.

– Ты рехнулся? – рассердился Бернар. – Сейчас будет похлеще штурма ворот…

– Послушай, друг, вы, эльфы, мне обязаны. Так? Поговори с магами, пусть возьмут меня с собой.

Бернар подошёл вплотную и уставился мне прямо в глаза. Я выдержал взгляд.

– Ладно… Пеняй на себя… Лорейн! Госпожа Лорейн!

Из группы магов отделилась одна фигура. Это была высокая черноволосая женщина. Взгляд её зелёных глаз прошил нас насквозь. Мне даже показалась, что она слепая и реагирует лишь на звук. Это мнение ещё подкреплялось тем, что зрачки эльфийки ни на что не реагировали.

Бернар подошёл к колдунье и что-то страстно принялся ей рассказывать.

– Я с тобой, – заявил Первосвет.

Его товарищи уже сдымили и он остался один.

– А вот теперь и нет, – отрезал я. – Ты для меня сделаешь другое дело.

– Почему?.. Какое? – непонимающе смотрел Первосвет.

– Найди мне свежую лошадь. И жди у восточной сторожевой башни.

– Зачем?

– Когда я вернусь из боя, то должен немедленно покинуть стан Залесского. И больше ничего не спрашивай. Договорились?

– Ну хорошо… Договорились.

Первосвет сердито забубнил что-то под нос и пошёл вон из Орешка.

Бернар повернулся ко мне и махнул рукой, мол, подходи.

– Это, Лорейн ди Грандер, – сказал он. – Она…

– Я, молодой человек, – начала эльфийка, перебивая Бернара, – не стану с вами возится. Мне хоть и объяснили, что вы сделали для эльфов, а именно для семьи ди Вевр, но туда, куда сейчас идём мы…

– Я понимаю. У меня, просто, есть ещё одно очень важное поручение, – четко выговаривая каждое слово, ответил я.

Лорейн снова посмотрела на меня своим невидящим взглядом и, резко развернувшись на месте, уплыла прочь за другими магами.

– Благослови тебя Тенсес! – бросил Бернар. – И удачи!

– Спасибо… Пожалуй, она мне ещё сегодня пригодится.