355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Меньшов » Железом и кровью » Текст книги (страница 11)
Железом и кровью
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 16:52

Текст книги "Железом и кровью"


Автор книги: Александр Меньшов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Часть 2. Горький пепел грёз

1

Уже издалека порт поражал своими размерами. Едва мы миновали мыс Дозорный с крепостью Орешек, как показалась огромная астральная гавань, сплошь набитая судами разных мастей: от торговых до военных, от маленьких шхун до галеонов первого ранга.

Большая часть пассажиров хлынула на верхнюю палубу, чтобы полюбоваться открывающимся видом. Я тоже не стал исключением. И пока наш галеон становился на рейд в ожидании разрешения на швартовку, я успел обойти его по периметру и внимательно осмотреться.

Тут и там сновали небольшие купеческие шхуны. Хотя, в прочем, в типах кораблей я не сильно разбирался. Но от их обилия начинала идти кругом голова.

Недалеко несли вахту несколько военных сторожевых бригов.

И тут среди зевак я увидел Первосвета, и решил перекинуться с ним парой слов.

– Какие планы? – поинтересовался я.

– Сначала, безусловно, осмотрю столицу, – широко улыбался гигант. Он был явно доволен открывающимися перспективами. – Когда еще такой шанс выпадет.

– Держи, – я протянул ему пять серебрянников. – Твоя доля. Может, гильдейскую накидку себе купишь.

Первосвет громко хохотнул и взял деньги.

Бернара я нашёл на корме в большой и просторной кают-компании. Он сидел в дальнем углу на двух зеленых подушках у огромного окна, и курил глиняную трубку. За подобным занятием я заставал его впервые.

От своей доли Бернар отказался.

– Можешь отдать её Первосвету, – отмахнулся он. – Ему будет нужнее.

– Аманда дала мне пару дней отпуска, – сказал я, присаживаясь рядом. – Но потом следует явиться пред её очи.

– Давай послезавтра в полдень у ворот в эльфиский квартал… Я тебя буду ждать. А то, боюсь, заблудишься там, – тут Бернар хитро как-то усмехнулся, намекая на что-то, понятное только ему самому.

– Спасибо.

– А что будешь до этого делать? – полюбопытствовал он, выпусти очередное колечко дыма.

– Думаю не светиться всё это время.

– Хорошее решение. Правильное.

За то время пока галеону давали «добро» на швартовку, я сговорился с одним из матросов и купил у него ёмкий вещевой мешок, куда сложил всю амуницию и одежду. За пару медяков матрос мне отдал льняную неотбеленную рубаху, старую кожаную куртку и парусиновые штаны, так что, переодевшись, я стал похож на какого-то портового рабочего, сходящего на берег в увольнение.

Галеон долго швартовался и, наконец, пассажирам разрешили спуск на берег. На причале активировали корабельный портал, и началась долгая «текучка».

Я не стал торопиться и решил идти в «хвосте».

Внизу стояла какая-то женщина, судя по всему из Городского Приказа. Она занудным голосом человека в сто миллионный раз повторяющего одно и то же, прокричала сходящим на берег и тем, кто ещё стоял в очереди и с любопытством смотрел на твердую землю, следующее:

– Приветствуем вас, граждане Лиги, у врат нашей новой столицы – Новограда! Добро пожаловать! Дел у нас на Кватохе много. В этом вы скоро сами сможете убедиться. И потому рекомендуем вам обращаться в Городской Приказ, который так нуждается в любой помощи добровольцев.

– Это кто такая? – спросил я у стоящего на палубе солдата.

– Да Вера Шилова. Зазывала. Тут таких много. Сам скоро увидишь.

– …стать одним из тех, кто поможет в строительстве города, обустройстве быта, – продолжала женщина, – решении ряда задач, стоящих перед нашей Родиной. Удачи вам, граждане Лиги!

Невдалеке стояла портовая стража, десятник которой цепким глазом осматривал всех пассажиров. Людей направляли на высокую и на первый взгляд бесконечную деревянную лестницу, поднимавшуюся из гавани наверх.

Наконец дошла и моя очередь. Я прошёл мимо десятника, который намётанным глазом окинул мою персону, но как-то вскользь, видно не считая меня достаточно интересным. А, может, просто посчитал, что поживиться тут нечем.

К соседнему причалу неспешно подошёл красавец галеон с вымпелом капитан-командора. Пришвартовался он быстро, и я услышал, как портовые служащие заговорили о погрузке войска на Святую Землю. Откуда-то слева послышались тяжелые шаги и, спустя минуту, на пристань вышли первые ратники.

– Эй! Не зеваем тут! – прикрикнул десятник, судя по всему мне.

Поднявшись по лестнице вверх, я вышел на огромную площадь, где вовсю кипела работа. Непривычному человеку от такой оживленности легко было здесь растеряться.

Скрипели лебёдки, поднимавшие какие-то грузы; туда-сюда по каменной мостовой сновали повозки; матерились грузчики; купцы заключали контракты; то тут, то там виднелись стражники, со скучающими лицами наблюдавшие за порядком.

Я несколько минут стоял в ступоре и осматривался, прежде чем начать идти к виднеющимся за черной слободкой стенам столицы.

– Эй, матрос! Постой! – гаркнул кто-то, судя по всему мне.

Я обернулся.

– Работёнка не нужна? – это был высокий брюнет с аккуратной бородкой. Лицо его было достаточно «открытым» и негативом от него не тянуло.

– Смотря какая? – я постарался сменить говор. За время пребывания на острове, я научился подделывать парочку.

– Мешки с зерном на мельницу отвезти.

– И сколько?

– Чего сколько?

– Денег сколько? – усмехнулся я, опуская матросский мешок вниз на мостовую. Всё-таки конспирация не подвела.

– О! Чувствуется… – человек обрадовано улыбнулся. – Даю серебрянник и по рукам.

Я прикинул: много это или мало, хрен его знает, ибо с местными расценками я не знаком. Но для «внедрения» нужно было соглашаться. Да и куда мне сейчас торопиться!

– Хорошо! Но с тебя обед.

– Эка, молодец! Посмотрим тебя в деле, а там видно будет, – он протянул свою широкую мозолистую ладонь, и мы ударили по рукам. – Я Копыл Мухов. У меня тут артель. Засранец Малюта опять запил, а мне кровь из носа, как грузчики нужны. Понимаешь, подряд взял – надо выполнить, – объяснял мне Копыл, пока мы шли к парапету.

От увиденной горы мешков, я аж присвистнул. Тут их столько, что к обеду не управимся. Но отказываться было уже поздно.

Я скинул свой мешок и огляделся.

– Не боись! – хохотнул Копыл. – За твоим скарбом я пригляжу. Кстати, тебя как зовут-то?

– Бор.

– Откуда.

– С Ингоса.

Копыл потёр макушку, пытаясь представить, где это, но видно не смог.

– Ясно, – проговорил он. – Иди вон к тому бородатому. Это Савва. Будешь с ним в паре.

Я оставил свои пожитки Мухову и принялся за работу. Загрузив с Саввой мешки, мы сели на телегу и поехали на мельницу.

– Первый раз здесь? – спросил Савва.

Я понял, что выдаю себя тем, что слишком внимательно и пристально оглядываюсь по сторонам. Но скрывать это не стоило:

– Да. Слушай, друг, а где здесь можно на ночлег остановиться?

– Вон слева за той избой трактир видишь?

То было добротное крепкое здание, подле которого виднелась куча прохожих людей. Я внимательно его осмотрел. Глазу было любо глядеть: шатровая крыша, на самой верхней маковке которой виднелась прапорица в виде петушка; резные наличники красных окон с богатым цветным растительным орнаментом; карнизы в виде гребешков. Да много ещё всего!

Из трубы шел дым, и пахло сдобой. Я втянул этот запах и вдруг понял, что страшно изголодался.

Из толпы вышел разодетый человек. Он лениво поглядывал на людей, что-то покрикивая.

– Глашатай, – пояснил грузчик. – Кстати, можешь у него чего хочешь о Новограде спросить. Бесплатно, между прочим. Таких глашатаев Городской Приказ по всей столице наставил…

И далее пока мы ехали Савва, охочий до разговора, поведал кучу всякого. Я уже знал, что он трудился на лесопилке где-то у Восточной вырубки. Но не так давно там работники стали болеть от того, что часто кусают какие-то лесные клещи.

«Лежат, аки мертвые, – видно процитировал кого-то Савва. – А двое даже умерли».

Потому он, чтобы как-то обеспечить семью (а у него три дочки, да двое сыновей), пошёл грузчиком в порт.

– А Копыл человек порядочный. Слово держит. Его артель – первая в порту.

Мы миновали ряд крестьянских изб с солидными огородами, уходящих до самого леса, баню и вот, наконец, показались стены столицы.

Новоград строился и, причём, очень усердно. У самой дороги лежали гигантские бревна, а рядом не менее большие каменные плиты. И слева и справа всё было в лесах. Вокруг сновали рабочие: плотники, каменщики, стропальщики, столяры… да Тенсес его знает кто ещё! Мастера важно прохаживались вдоль стен и о чем-то периодически спорили. Гомон стоял такой, что Савве уже приходилось кричать, чтобы я его услышал.

Строили добротно. И главное – неспешно. Не было той безумной спешки, никто никого не подгонял.

Мы свернули мимо бани влево, и телега покатилась к виднеющейся чуть осторонь высокой мельнице.

– Сюда давай! – выскочил из ворот какой-то мужичок и рьяно замахал руками.

– Во, бешеный! – усмехнулся Савва. – Здорово, Услав! Ты что же думаешь, я не знаю куда ехать-то?

– О, ты Савва. А я гляжу на ентого вот, – тут мельник кивнул на меня, – та думаю…

Я уже не слушал его, слазя с телеги и, начиная носить мешки. Внутри мельницы было на удивление чисто. На дальнем, стоящему у небольшого окошка, столе пыхтел начищенный до блеска самовар. В белоснежной вазе лежала вязка бубликов, а рядом на тканой льняной скатерти огромный медовый пряник.

– Тпру, ты, нихазова сила! – потянул за поводья Савва. Он легко спрыгнул и стал мне помогать.

– Сколько-но вас сегодня трудится? – пытал мельник, подпрыгивая рядом с нами.

Видно было, что он только присел попить ароматного чая, а тут появились мы.

– Ещё шестеро. Да вон, видишь, Иван уже едет следом… Ладно, Услав, давай.

Мы запрыгнули в телегу и поехали назад в порт.

– Жарко, – проворчал Савва, обтираясь платком. – Кваску бы сейчас, да холодненького. А?

– Не плохо бы, – согласился я.

– Давай в трактир к Зае заедем.

– Зачем? – не понял я.

– Выпьем по кружечке. У неё ягодный квас такой, что аж… ух! – тут Савва изобразил некий жест, словно из проруби выскочил.

– Ладно, давай.

Согласился я от того, что хотел выяснить насчет свободной комнатки.

Привязав кобылу к фонарному столбу, мы пошли по добротным деревянным ступеням в горницу.

На удивление эта огромная комната поразила чистотой и домашним порядком. И если бы не стоящие вокруг дубовые столы, укутанные в расшитые цветными нитками скатерти, в жизни не сказал бы, что нахожусь в трактире.

Кое-где завтракали постояльцы. Мы с Саввой присели у лестницы, ведущей в подклет, откуда доносился все тот же приятный запах сдобы.

– Эй, девицы! – прикрикнул Савва каким-то молодым девчонкам. – Квасу нам. Да чтоб холодного!

Одна из них в красной рубахе озорно улыбнулась и бросилась вниз в подклет, сверкая голыми пятками. Я не успел оглядеться, а тут к нам подоспела раскрасневшаяся от печи хозяйка – Зая Корчакова. Савва уже успел мне поведать, что её муж сгинул у берегов Святой Земли, около года назад.

– Сама теперь пытается управляться. Трудно, конечно.

– Доброе утро! – улыбнулась она очень милой улыбкой.

Глаза её светились чистым светом, какой встречается у простых добрых людей. А я помимо своей воли также улыбнулся, чувствуя себя каким-то мальчишкой.

«Понравилась? – озорно подмигнул этот мальчишка. – И мне тоже!»

Моя голова завертел следом за идущей Заей. Со стороны я, верно, был похож на сову: лупатые глаза, лохматая башка, вертящаяся, словно у деревянной куклы во все стороны.

– Доброе и вам, – проговорил я ей, откашлявшись. – Послушайте, мне тут комнатку подыскать надо, небольшую. Денька на два-три. Не найдётся ли?

– Отчего же, – голос у Заи был низковатым, грудным, но приятным. – Как раз одна такая освободилась. В тереме наверху.

– Придержите до вечера? – я полез в кошель за деньгами, но Зая жестом показала не торопиться.

– Придержу, конечно.

– Надеюсь, у вас тут и кормят неплохо, – я снова втянул теплый воздух, идущий снизу.

Тут прискакала девчушка с двумя кружками ягодного кваса.

Хозяйка на мой вопрос снова улыбнулась и кивнула.

Настроение приподнялось. Я чувствовал, что не могу сдержать какой-то непонятной радости.

Мы с Саввой одним махом осушили свои кружки, рассчитались и отправились вниз к телеге.

Я не стерпел и напоследок обернулся: Зая что-то говорила своим помощницам, но поймав мой взгляд, краснея заулыбалась.

Возились мы с зерном до вечера. Копыл собрал всю артель, включая и меня, и поблагодарил добрым словом. Потом каждому раздал причитающееся, и, глядя на меня, вдруг сказал:

– А айда-ка, братцы, в трактир. Всех угощаю пивом. А ты как? – он посмотрел на меня.

– Да я бы и перекусить был бы рад.

– Эх! Обещал, так тому и быть. Братцы, всех угощаю.

Немного умывшись, мы шумной толпой отправились к Корчаковой. Я взвалил на плечо свой матросский мешок и поплёлся следом. Копыл всю дорогу хохотал и рассказывал сальные истории.

Пока остальные грузчики рассаживались за столом у красного окна, я нашел хозяйку и попросил отвести в комнату.

Мы поднялись на третий этаж.

– Вон та, – указала рукой на дверь Зая.

Это была действительно небольшая каморка с малюсеньким слюдяным окошком, да таким, что только определять время суток. Однако даже здесь было всё очень уютно и свежо. Постель пахла какими-то травами.

– Где у вас тут мыльня? Не хочется грязным да потным на такую постель заваливаться.

– Тут через пару домов баня есть, – усмехнулась Корчакова.

– Возьмите всё же задаток, – я протянул её серебрянник, полученный от Копыла, и бросил свой мешок в дальний угол.

Вечером в харчевне было уже полно народу. В основном, то была обычная портовая компания: матросы, путешественники, грузчики, купцы, солдаты; люди, гибберлинги, эльфы. Заглянули и кое-кто из ремесленников, расстраивающих столицу.

В правом углу, недалеко от лестницы ведущей наверх, играли веселые музыканты. Девушки из обслуги начали зажигать свечи.

Молодые парни тут выглядели явно по местной моде: коротко стриженые волосы с намеренным подчеркиванием высокого лба (даже тех, у кого такого нет); безусые со шкиперской бородкой; заправленная косоворотка темного цвета, с накинутой сверху безрукавкой; обязательный широкий пояс с пряхой, у кого в виде зверя, у кого с орнаментом; на ногах узкие кожаные штаны и сапоги до колен. И ещё длинный узкий нож в замшевых ножнах. Глянешь на них – ну тебе близнецы!

Я подсел к своим новым товарищам и одним махом выпил кружку пива, пока внизу готовили ужин.

Пиво оказалось на удивление вкусным. И ещё душистым.

– Его тут на меду варят, – сообщил Савва. – Рецепт знает только хозяйка.

Принесли ещё по одной, а следом и жареного гуся.

Приговорили мы его в два счета. Снова выпили по кружечке, громко поболтали под недовольные взгляды модных молодчиков, и стали разбредаться.

Я первым делом сходил в баньку и хорошо помылся, а уж потом, переодевшись в льняную рубаху и легкие кожаные бриджи, решил немного прогуляться по окрестностям. Портовая слободка больше напоминала какой-то деревенский хутор: слева к городу подступал густой лиственный лес, земля до которого была занята какими-то огородами и пашнями. Совсем недалеко я увидел пастухов, медленно ведущих стадо коров. Во дворах с высокими добротными воротами озорничали дети, а их родители были заняты по хозяйству.

Посещение столицы решил перенести на завтра. Заодно планировал там прикупить там что-то из более-менее нормальной одежды: носить то, что передали мне интенданты, не хотелось, поскольку уж слишком я бросался в глаза.

Вернувшись в порт, я наблюдал сверху за судами, пока не стали зажигать огни на деревянных столбах, прикрытых сверху небольшой крышей от непогоды. Солнце не было уже видно, но на покой оно ещё не ушло.

Слева от портовой площади виднелось странное здание. Сонный глашатай пояснил, что это астральная обсерватория.

– А на кой она? – я хотел было войти, но охрана внутрь не пустила.

Тогда я пошёл по параллельной основной дороге улочке, оглядывая крестьянские избы, пока не вышел у мельницы. Чуть дальше её виднелась небольшая часовенка, где стояла служительница Света. Она как раз продавала мирру каким-то прохожим. Те отсыпали медяков, забрали баночку и пошли прочь.

– Что тебе, путник? Мирры? Благовоний? Или ты просто пришёл помолиться? – голос служительницы отозвался звонкими колокольчиками.

– Нет… хотя…

Тут я осознал, что давно не посещал подобных мест.

Порывшись в кошельке, я достал монеты и тоже купил небольшую баночку мирры, пару свечек и вошёл внутрь часовенки. У входа по обе стороны висели изображения Великого Тенсеса, под которыми горели маленькие лампадки.

Я даже растерялся, не зная, что делать. Тут на помощь пришла служительница. Как и всякая эльфийка, она тонко умела различать внутреннюю суть людей.

– Какому святому вы пришли помолиться?

– Ну… я… Святому Аргу. Можно своими словами?

– Не желательно, конечно, – улыбнулась эльфийка. – Я вам помогу.

– Постойте, – я протянул служительнице мирру и свечки. – Я пришёл сюда…

Хотел сказать «выпившим», но вовремя сдержался, и продолжил:

– …нечестивым. Прошу, чтобы вы произнесли молитву, а я обожду снаружи.

– Но…

– Прошу вас, сделайте так.

– Как ваше имя?

– Бор.

Эльфийка приняла мирру и свечки, и вошла внутрь, а я вышел и стал дожидаться выхода служительницы.

Если честно, то я вдруг испытал странную робость, находясь в часовне. Никогда подобного за собой не ощущал.

Прошло четверть часа, когда из дверей появилась эльфийка.

– Я помолилась за вас. Могу у вас кое-что спросить? – улыбнулась она. Обычно такой странной улыбкой, ставшей нечто средним между извинением за неудобство и детской непосредственностью, пользуются только священнослужители (Бернар не в счет), когда хотят пообщаться на религиозные темы.

– Спрашивайте, – нехотя согласился я.

– Проходили ли вы Обряд Посвящения?

– Что?

– Я не вижу Света в вашем сердце.

Высокая речь всегда отличала эльфов от людей. Ещё бы – влияние Красоты.

– А-а, – я кивнул головой, мало что понимая. – Наверное, и не проходил этот обряд. А он помогает? – вопрос был глупым, но такого человека я и должен был изображать.

– Ещё Воисвет говорил, что мало исполнять только ритуалы, мало того, чтобы пойти просто купить мирры и прочитать в «Молитвослове» нужную молитву, надо пустить Свет внутрь себя…

И понеслось. Мне стали читать проповедь.

Скорее всего, этой бедной эльфийке не хватает общения. Часовня-то ведь не в городе, а у леса. И кто сюда забредает? Медведи да волки. А суть учения нести надо, вот и ищет заблудших.

Я тупо кивал головой, пропуская мимо ушей большую часть её нравоучений. Всё что запомнил, что мне следует посетить главный храм в Новограде, и там пройти Обряд Посвящения: покаяться, причаститься, омыться святой водой.

– Спасибо, – перебил я словоизлияния эльфийки. – Я пойду в столицу прямо сейчас.

И развернувшись, быстрым шагом потопал прочь.

Получилось, конечно, грубовато и не тактично, но так я бы простоял до утра.

Вернувшись в трактир, где вовсю шло гульбище, я поднялся к себе в каморку, и раздевшись, рухнув в мягкую постельку.

Вот и прошёл первый день в Кватохе. И, вроде, даже и ничего. Можно сказать, прошёл не плохо.

Ну, спокойной тебе ночи, Бор!

Я закрыл глаза и почти мгновенно провалился в сон.

2

Проснулся я от того, что какой-то озорной лучик солнца светил мне прямо в глаза. Несколько мгновений я соображал, где нахожусь, и лишь тонкий щекочущий запах свежей сдобы, пояснил моему разуму, что я в трактире у Заи.

Вставать совсем не хотелось, но голод того требовал. Потянувшись в пахнущей лесными травами постели, я не спеша встал и огляделся.

Сегодня комнатушка мне не казалась такой маленькой: вполне нормальная, если надо только переночевать.

По плану, ныне я хотел посетить столицу и ознакомится с её достопримечательностями. Для этого следовало бы и выглядеть соответственно. Я вытянул из угла свой морской мешок и достал сложенную одежонку.

Ни одной праздничной вещи. Снова надеть матросскую робу? Или обряжаться военной амуницией?

Я колебался. Всё же следует прикупить какие-то вещи для выхода в свет.

Накинув штаны и куртку, я натянул ботфорты и спустился вниз. У лестницы сидел хозяйский кот. Трехцветный с наглыми жёлтыми глазами. Он посмотрел на меня так, будто оценивал степень высоты, на которую он способен допрыгнуть. И, видно, посчитав меня не достаточно высоким, чтобы не смочь залезть, он отвернулся.

Я выбрал один из свободных столов и стал ожидать, пока она из девушек в красных рубахах обратит на меня внимание. А они, судя по всему, с утра чесали языки, обсуждая свою хозяйку. Из разговора мне стало ясно, что у Заи есть три жениха: управляющий лесопилкой, медовар с северной части Светолесья и какой-то знатный охотник. Если правильно услышал, то некий Выжлятников. В который раз все трое сватались до такой богатой невесты, «а она всё носом крутит», – закончила одна из балаболок.

Увидев меня, а главное то, что я внимательно слушаю разговор девушек, они разбежались по своим местам. Та, что повыше подбежала ко мне.

– Что желаете?

Господином назвать меня не решилась. Уж слишком просто я был одет.

– А что есть?

– Ну… ватрушки с творогом, пироги с ягодами и пироги с мёдом, ржаной…

– Каша есть? – перебил я, понимая, что повествование затянется надолго. – Давай её и ещё курицу…

– Курицы нет, есть гусь.

– Пускай. Яйца, свеклу с квасом и огурцами.

– Всё?

– Ну, иван-чая…

– Есть жжёный цикорий.

– Чего? – не понял я.

– Варенный жженый цикорий с молоком.

– Ладно, тащи. Да эту… ватрушку с творогом.

Позавтракать следовало бы основательно. А то кто его знает, когда мне ещё придется сегодня есть.

Пока ожидал, внимательно огляделся: здесь мне определенно нравилось. Всё сделано с умом и как-то… как-то по-домашнему, что ли.

На пороге выросла лохматая физиономия какого-то бродяги. Он перепугано огляделся и осторожно вошёл внутрь. Увидев, что к нему не бросились с кулаками, он чуть смелее прошёл ещё пару шагов и стал мяться, оглядываясь, куда бы податься бы дальше.

Тут из подклета выскочила моя девушка с разносом и живо всё расставила на скатерти.

– Кушайте на здоровье. Чуть позже я принесу цикорий и ватрушку… Э-э, ты опять припёрся!

Тут она кинулась к бродяге и чуть ли не взашей его вытолкала наружу. Постояльцы да посетители безразлично глядели на эту сцену, продолжая жевать.

Попрошайка весь сжался, словно ожидал удара по голове.

Я, как и все вокруг, поначалу безразлично смотрел на эту сцену, но через минуту по затравленному взгляду человека увидел всю безвыходность его положения Мне даже показалось (а, может, это просто моё воображение дорисовало), что я услышал его мысли, в которых он спрашивает то ли сам у себя, то ли у Святого Тенсеса, когда кончатся его страдания и он отправится в чистилище.

Бродяга медленно повернулся, стараясь не глядеть на людей и пошёл к выходу. Сейчас он стоял ко мне в профиль и я спокойно смог разглядеть всю гамму эмоций, разыгравшихся у него на лице. Ему хотелось зарыдать, как маленькому мальчику, которого только что отчитала злая скверная тётка за то, чего он не делал. Но, будучи уже взрослым мужчиной, он постарался сдержать нахлынувшие эмоции. Получилось это плохо. Но думается мне, он специально отвернулся ко всем спиной, чтобы не дать зевакам повод для насмешек.

– Постой! – крикнул я девушке, яростно размахивающей руками. – Чего он хочет?

Ответил бродяга:

– Да копеечку бы мне, – говорил он без надежды в голосе. – Кушать хочется…

– Да вы не смотрите на него! – бросилась между нами девушка. – Он тут постоянно попрошайничает. Иди в Городской Приказ, там сейчас каждому работу дадут. А то засел у ворот и деньги сшибаешь.

Человек снова осунулся, пряча голову в плечи, будто опасаясь, что его сейчас стукнут чем-то тяжелым, и опять поплёлся прочь. Сейчас он походил на дворовую собаку. Добродушную, слабую, но всё же ласковую. Такая два раза не просит, но и зла не помнит. Просто «всё понимает».

– Эй, как там тебя? – гаркнул я. – Иди сюда. Перекусишь со мной.

Негоже начинать день с нечестивых дел. Тем более что я для себя всё же решил отправиться в главный храм и причаститься.

Девушка демонстративно фыркнула и ушла прочь. Бродяга радостно подбежал ко мне и встал напротив. Ну, точно, собачёнка. Сейчас хвостиком замашет.

– Садись, ты же не столб. Как зовут-то?

– Вася. Вася Лыков.

Я протянул ему тарелку с кашей, а сам стал наворачивать яйца, да свеклу с квасом. Разломав гуся, я протянул его Васе.

Тот жадно застучал ложкой, запихивая себе в рот все, что было в тарелке.

– Чего же ты действительно на работу не наймёшься? – спросил я, когда Лыков немного насытился. – На больного не похож? Может, пьющий?

Вася пожал плечами, а лицо его сразу осунулось, глаза остекленели и чуть увлажнились.

– Да, видите ли… Я прошу прощения, а как вас зовут?

Разговаривал он, будто был бродячим мудрецом. На вид Лыкову было лет пятьдесят. Седая всклоченная борода, долгополая нестираная рубаха, залатанные штаны, на ногах плетёные лапти – всё это как-то противоречило его «возвышенной» натуре. А ещё сильным диссонансом из складывающейся картины выглядели его покрытые мозолями ладони.

– Бор.

– Видите ли, господин Бор, я резчик по камню. Примерно месяц назад прибыл по приглашению Городского Приказа для помощи в строительстве столицы. Но в порту меня ограбили, – голос Лыкова стал глуше и чуть задрожал. Он судорожно сглотнул, но взял себя в руки и продолжил: – Отняли даже инструмент, и почти голого и полуживого выбросили в канаву. Когда очнулся, то попытался, конечно, найти помощь… Да куда там! Стражники не захотели и слушать, а в Городском Приказе посчитали за пьяницу, пропившегося до последней рубашки, и выгнали вон. Вот теперь не могу ни выбраться отсюда, ни найти работу.

– Печально, – кинул я. – Что же за стражники такие…

– Извините, что вас перебиваю. Так я им даже указал на тех бандитов. А они меня сами чуть не побили.

– Знать, что-то имеют с тех грабителей.

Появилась девушка. Она несла две ватрушки и глиняную кружку.

– И моему товарищу тоже принесите, – кивнул я на Лыкова.

Она хотела снова фыркнуть, но, глянув на меня, побледнела и молча пошла вниз.

– Большое вам спасибо. Я лучше уже пойду.

– Да не торопись, Василий. Ведь ты же Василий?

– Не понял, извините.

– Ты же Василий, а не Вася. Да ещё резчик по камню, а не шваль подзаборная.

Лыков сглотнул, и глаза его опять увлажнились.

– Позавтракай как человек, – продолжал я. – Сколько надо, чтобы уехать отсюда?

– Да один серебряный… Но ведь дело не в этом даже, – Лыков вздохнул. – Инструмент жалко. Он был моим хлебом. Он мне ещё от отца достался.

– Вот что, Василий, получишь полтора серебрянника, если проведёшь меня по Новограду. Я тут впервые, кабы не заблудиться.

– Но ведь это очень много! Я не могу взять…

– Ты не берешь, а зарабатываешь. Пей цикорий с молоком.

Появилась девушка и принесла вторую кружку. Я сделал глоток и блаженно закрыл глаза, чувствуя, как по венам разливается бодрость.

Тут на пороге появились трое стражников. Они переступили порог, огляделись и направились за пустой стол.

Лыков чуть съежился и отвернулся в сторону.

– Знакомые лица? – спросил я у него.

Василий кивнул, а потом шёпотом добавил:

– Вон те двое меня и вытолкали с портовой площади. Тот, что левее вообще хотел в лес загнать. А потом, как увидит, всегда ударит по… в общем ударит.

Договорить Василий не успел: его заметили. Стражники о чём-то переговорили друг с другом и направились к нам. Выглянувшая снизу девушка схватилась за лицо и побежала назад, судя по всему, за хозяйкой.

Лыков хотел стать и уйти, но я взял его за руку и удержал.

– Пей цикорий. Очень вкусно.

Лыков взял чашку и снова поставил её на место.

– Опять ты? – пробасил здоровенный стражник в длинном багряном плаще. – Тебя кто из леса выпустил?

Здоровяк словно меня и не видел. Он бодренько вышел вперёд. На лице светилась глупая улыбка от предвкушения забавы.

Он потянулся схватить Василия за шиворот. Стоявшие рядом его товарищи с удивлением увидели, как их сослуживец резко наклонился и со всей силы стукнулся лицом о стол. На белую узорчатую скатерть брызнула алая кровь.

Стражник заревел и стал крыть всех матами. Я крепко сжал в руке чашку и приготовился.

Закрывая одной рукой расквашенный нос, второй он потянулся за мечом и, не успев вытянуть его и до половины, как получил кружкой прямо по костяшкам кулака.

Напарники сообразили, что происходит и бросились ко мне, мешая один другому. Я подскочил со скамьи и ткнул первого бегущего в колено. Он завизжал, падая и хватаясь обеими руками за ушибленное место. Третий стражник на секунду оторопел, оглядывая своих товарищей, но потом собрался духом и кинулся с кулаками.

Махал он ими очень профессионально. Я даже едва успел увернуться.

Сделав резкий шаг вперёд и тем самым сблизив дистанцию до того расстояния, не дающему противнику выпрямит руку, я быстро выставил локоть, целясь в лицо. Удар получился не настолько мощным, как планировался, но достаточно эффективным. Стражник свалился назад, прямо на соседний стол.

– Этот? – спросил я у перепуганного Василия, указывая на самого первого нападавшего с разбитым носом.

– Д-д-да, – еле выдавил Лыков и себя.

– Вот что, дорогой мой блюститель порядка, – проговорил я, приближаясь к нему. – Мне чего-то кажется, что ты не там несешь службу.

– Если кажется…

Закончить он не успел: я ударил его под дых, а потом, едва он отнёс руку от носа, чтобы закрыть живот, врезал по сопатке. Грохнулся он с таким звуком, будто городская стена обвалилась.

Остался только тот стражник, что сидел с выбитым коленом.

– Ну, давай к тебе тогда, раз остальные безмолвствуют, – я присел подле него.

– Чего тебе? – зло, но всё же испугано прорычал тот в ответ.

– Где его инструмент?

– Какой…, – но увидев занесенный кулак, стражник отпрянул, и заговорил по-другому: – Стой! Стой! Я действительно не знаю. На кой он нам?

– Ну, да. Тебе он точно незачем. И всё же?

– Это… у Жереха надо спрашивать… Жереха Грабова. Но и у него его, наверное, нет. Загнал куда-нибудь.

– Где его найти?

– На площади. Там его «земля».

– Много отстёгивает?

Тут снизу выбежала Зая Корчакова. Она взглянула на побоище и всплеснула руками:

– Ой, что же это?

– Узковато тут у вас, – сказал я, вставая. – Вот парни и не разминулись… со столами. Верно?

Второй стражник закивал головой. А его товарищи пока ещё в себя не пришли.

– Тебя как звать? – спросил я у стражника.

– Иван. Стойлов.

– Мой совет тебе, Иван Стойлов: из охраны уходите все трое. Если этого не произойдет сегодня, то пеняйте на себя… На Святой Земле сейчас добровольцы очень нужны. Особенно такие могучие, как вы.

Я шёл ва-банк. Конечно, что я мог сделать? Но тот факт, что они не знают обо мне ничего, должен был их заставить поостеречься.

Я взял за руку испуганного Василия, и мы вышли из трактира. И тут я сообразил, что лучше бы взял с собой оружие. Но возвращаться было плохой приметой.

Портовой площади мы достигли быстро, но где искать этого Жереха? Вполне могло быть, что сегодня его тут не было.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю